Текст книги "Я – Король Баварии ((Бедный, Бедный Людвиг)) (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Надо сказать, что о моральной стороне своего решения Марк как-то особо не задумывался. Да синхронный рассинхрон двух ядерных реакторов – это БАГАБУМ покрепче Чернобыля, да еще и под Москвой. Да, дикие (не оказавшиеся в государственных убежищах по тем или другим причинам люди) обречены – тут будет выброс, который на многих тысячах жизней поставит крест. Так они всё равно уже списаны! Только мучиться будут дольше. Кроме того, сам академик не собирался отсиживаться в тылу. Он собирался принести себя в жертву. И только потому, что был уверен, что его рука не дрогнет и не промедлит буквально несколько предательских миллисекунд. Ибо сотыми долями секунды будет решаться всё. Точность совпадения по фазам процесса должна просто зашкаливать! И запускать эту хрень придется вручную.

Примерно через три часа появился Кочетов. Он притащил план операции и сообщил, что неделя у Марка будет. Но не более того. Пообещали даже одну «шестисотку»[2] из уцелевших выделить, чтобы один из пары спутников завалить, тогда появится шанс проскочить незамеченными.

– Так что, Марк, таможня дает на твой проект «Добро». – сообщил уставший до чертиков генерал.

– Поехали! – отдал приказ своему уставшему мозгу академик Гольдштейн.

[1] Сам проект был 1991, трагического года советской истории. Но реализовать его получилось только в 2027 году. А вот построить космический аппарат для внутрисистемных перемещений и исследований ближнего космоса так и не смогли – не хватило времени.

[2] Зенитный комплекс С-600М предназначенный сбивать спутники-шпионы.

Глава третья

Несколько слов о человеке, который красив как Бог

Глава третья

Несколько слов о человеке, который красив как Бог

Непонятно где

Непонятно когда

Я очнулся. И это была чертовски хорошая новость, ибо я где-то подсознательно очень боялся того, что ни черта у этих господ-умников не получится и я застряну в небытие, так и не выполнив свою миссию. Нет, спасти Россию – это великая цель и я от нее не отказываюсь, но… А вдруг все эти расчеты академика Гольдштейна – голая теория, которая не подтвердиться экспериментально, тем более что никаких проб пера невозможно было совершить? Один-единственный шанс! И он всё-таки сработал! За окном (а в комнате, которой я очутился, есть довольно большое застекленное окно) наступало раннее утро. В самой комнате, не очень-то просторной, было как-то слишком тесно. Стол уставлен какими-то безделушками, стены или в картинах, или черти знают в чем, высокая, в центре куцая и не слишком удобная кровать, а из-под одеяла торчит неправдоподобно худенькая рука. Что? Так это моя рука! Девочка или юноша-подросток? Какие идиотские вопросы порой мучают человека, попавшего непонятно в кого и непонятно куда. Пришлось задрать ночную рубашку, в которой я спал и выяснить, что все-таки мальчик. Как-то от сердца отлегло. Решился… все-таки подошёл к окну и как-то охренел! Потому что оказался в горах, где-то неподалеку угадывалась озерная гладь, но покрытые лесом холмы и пригорки наводили на размышления о том, где я и куда попал. Личный врач императорской семьи? Но в каком дворце мы располагаемся? Если это Крым… Но это не Крым! Я что, местных гор не знаю? На них это совсем не похоже! Да и виды с царских резиденций открываются больше на море. С озерами в Крыму как-то не сложилось. Нет, ну явно что-то не так… Сильно не так. А если это визит императорского семейства в Еуропу? Кажется, ближе к телу. Например, Карпаты, которые сейчас под австрияками. Или Альпы, оными владеют все, кому не попадя. Предположительно… остановимся на той версии. В комнате же сумрачно и как-то сыровато. Замечаю множество подсвечников и свечи, возле некоторых лежат довольно странные спички. Какие-то они слишком большие. И нет привычной коробки, по которой можно черкать, чтобы они воспламенились. Или это так называемые опасные, которые загораются от трения о любую поверхность? Испытание закончилось весьма быстро, почти мгновенно вспыхнул огонь, и я разжег один за другим несколько канделябров со свечами. Так стало немного уютнее.

И тут вспомнил основную инструкцию попаданца: сразу же после попадания необходимо много обильного сладкого питья, лучше всего чаю. С сахаром или мёдом, но обязательно жидкость должна содержать углеводы в достаточном количестве. Можно компот, морс, но только безалкогольный вариант, даже отвар из сухофруктов – тоже подойдёт. На столике стоял обычный колокольчик, правда, скорее всего, серебряный. Закалатал в него, потом повторил производство звуков еще два раза. Вскоре в комнату заглянул слуга, с явно заспанными глазами. Почему слуга? Потому что в ливрее. Почему глаза заспанные, так потому что я имею привычку допоздна читать, и Клаус (оказывается, я знаю, что его зовут Клаус! И я почему-то знаю, что это слуга не мой личный, а вроде как принадлежит хозяину поместья) не имел возможности вовремя заснуть.

– Klaus, bring Tee. Mit Zucker. Und zwar viel. // Клаус, принеси чай. С сахаром. Много.

Мне кажется, я построил фразу на немецком немного неправильно, или грубовато… Как-то так… На НЕМЕЦКОМ? И только тут до меня дошло, что я говорил на немецком, как на родном. Не сказав ни слова – слуга удалился, а я обнаружил, что в углу комнаты есть ширма, при приближении к которой увидел, что она расписана лебедями. А вот за ширмой было что-то вроде туалетной комнаты – нет, не типа сортир «МоЖо», а в смысле для приведения себя в порядок. И там располагалось зеркало, в котором можно было себя рассмотреть.

А ничего так выгляжу!

(Людвиг с младшим братом Отто, Людвигу примерно 15 лет)

Приятное молодое личико. Его можно даже назвать красавчиком, вот только чуть оттопыренные уши принципиально портят картину и придают их обладателю какой-то наивный вид. Густые волосы в непокорной жесткой шевелюре расчесаны на прямой пробор, не самый волевой подбородок, тонкие губы, серые глаза с зеленоватым отливом, прямой ровный нос. В общем, красавчик. Ага! Молодой красавчик, сделаем поправку. На вид лет пятнадцать – шестнадцать. Высокий, худощавый, далеко не атлет. Но и физически достаточно хорошо развит, для своего возраста, во всяком случае. Скажем так, «красив как Бог» – это будет преувеличение, но вполне себе ничего. Так… молодой доктор Боткин? Тогда где это я? На водах? Нет, а откуда такие знания немецкого? От верблюда? Понял, что продрог, облачился в тяжелый теплый халат, который лежал на спинке кресла. Плюхнулся в него и понял, что он тоже покрыт лебедями. Лебединое кресло? Что это за лебляди повсюду? Лебединый замок? Schwanenschloss? Не-а… не слыхал. От слова совершенно не слышал.

(Вот так это лебединое седалище выглядело)

Тут в комнату снова вполз Клаус.

– Kommen Sie bitte in den Speisesaal // Прошу пройти встоловую

Мне кажется, или слуга как-то мне хамит? А где господин? Ваше благородие или как-то еще, чтобы я смог сориентироваться в своем статусе? И имя, почему не называет меня по имени и фамилии?

Через несколько минут и ряд тяжелых деревянных дверей, украшенных витиеватой резьбой, я очутился в довольно просторной комнате, большую часть которой занимал массивный стол. Там уже располагался заварочный чайник, сахарница, печенье и бульотница, в которой вода достаточно долгое время сохранялась горячей. Господи! какой противный этот дорогой китайский чай!

Почти бесцветный, он отдавал каким– то неприятным кирпичным привкусом, впрочем, попробовав его, я скривился, но тут же исправился – бросив в диплфу[1] несколько кусков колотого сахара и все это размешав. Глюкоза! Моим мозгам срочно нужна глюкоза, чтобы они заработали как следует! Ага! Дзуськи вам! Как я мог забыть, чир хороший кусковый сахар так просто не растворить! Химик же! В общем, выпил чуть сладковатую бурду и закусил хрустящими сладкими кусочками. Не, он и под языком не сильно рассасывается! И все-таки эта первая кружка ушла на ура и за ней очень быстро последовала вторая, но оную уже пил, растягивая сомнительное удовольствие. Выручила небольшая вазочка, которую я упустил из виду, открыл – она оказалась с мёдом! Вот его я наколотил во вторую кружку и с чаем в руках подошел к окну… и застыл… ибо увидел замок. Сложенный из какого-то желтоватого камня: утро начало подсвечивать его стены, так что можно было разобрать. Как же этот стиль называется? Готика? Неоготика? Псевдоготика? Да черт его разберет! Но какой-то он слишком уж аккуратный. Новодел? Или правильнее сказать новострой? Нет, ничего в голову не приходит.

(вот такой замок)

Вернулся к столу и захрустел обычным песочным печеньем. Блин! Когда произойдет распаковка пакетов информации, полученных «в наследство» от носителя, в которого я попал? Это же первые пару часов после попаданства должно произойти?

ЧТО Я??? КТО Я??? ГДЕ Я???

Попроси Господа о помощи, и он тебе такого накидает!

Людвиг, сын Максимилиана, короля Баварии. И нахожусь я в замке Хоэншвангау (Высокий лебединый край), только живу не в самом замке (в покои отца и матери мне и брату ходу нет никакого), а в двухэтажном флигеле, пристроенном неподалеку от основного здания. Матенка Божа…. Ну вот это я попал, вот тебе и точность русского ученого еврейской наружности: плюс минус лапоть! Нет, ну а как-то поточнее и в того, кого надо меня забросить было слабо?

[1] Dipfla – большая кружка чая или кофе (баварский акцент немецкого)

Глава четвертая

На месте шагом марш! Ать-два!

Глава четвертая

На месте шагом марш! Ать-два!

Королевство Бавария. Замок Хоэншвангау

26 июня 1860 года

(Тот самый двухэтажный флигель замка Хоэншвангау, в котором жил принц Леопольд, на снимке современный атерфакт: замок Нойшванштайн, в описываемое время Людвиг его еще не построил)

Оказалось, что во время чаепития я отключился. Это закономерно, наверное, меня предупреждали, что такое возможно, но… Но я слишком оказался взволнован. Ибо попал совсем не туда и совсем не в того, в кого планировалось. И всё теперь пошло не будем говорить каким местом… А в мозги хлынул такой поток информации, что мне пришлось отключить восприятие действительности. Очнулся я снова в кровати куда меня перенесли слуги. Опять-таки раннее утро, по всей видимости, я был без сознания почти что сутки. Возле постели находилась дородная сиделка, которая мирно посапывала, свесив голову на весьма объемную грудь. Горела одинокая свеча на столике у кровати – вот и всё освещение. За окном еще царила мрачная серость, только лишь первые лучи солнца начинали разрывать мрак прошедшей ночи. Окно плотно закрыто, но не зашторено. Тело затекло, и я инстинктивно потянулся в постели, шорох движения разбудил фрау Венц, именно так звали сию «Рубенсовскую женщину», которая радостно увидела, что я открыл глаза.

– Мой принц, вы проснулись? Это замечательно! Я немедленно сообщу доктору, он лег спать в соседней комнате. – неожиданно резво затараторила толстушка. Пока я пытался выдавить из себя хоть какую-то фразу на немецком, сиделка тут же подорвалась и исчезла, чтобы появиться через несколько минут в сопровождении невысокого желчного старика, который тут, по всей видимости, исполнял роль врача королевского семейства. Тонкий крючковатый нос, мешки под глазами, почему-то красными (или от хронического недосыпа или от хронического перебухита) делали его похожим на актера Милляра в роли Бабы Яги. Да и скрипучий голосок был миллеровскому под стать.

– Дорогой Людвиг! Ваше высочество! Ваш нервический припадок всех нас сильно напугал. Как вы себя чувствуете?

*** Тут и далее автор будет производить немецкую речь героев на привычном нам русском языке, дабы сэкономить место на текст перевода, когда герой будет говорить на русском, например, при попадании молотка на ногу, то его речь будет выделена курсивом. Исключение – некоторые идиоматические баварские выражения.***

Нервический припадок? Ничего себе заходы у местного эскулапа! Он не охренел ли? Вот так и складывается легенда о сумасшедшем короле. Не, не, не! Как говаривал один известный тип: «Такая медицина нам не нужна»![1]

– Господин Герш, а почему вы решили, что это был нервический припадок? Мои нервы крепки, как корабельные канаты, но вот физическое состояние. Накануне я поднялся на вершину горы. И весьма при этом утомился. Утром я чувствовал физическую слабость и мне захотелось сладкого чая. Кажется, вы говорили, что при усталости горячий сладкий чай прекрасно её убирает? Или я не прав?

Простенькая психологическая ловушка сработала. Фриц Герш, который стал не так давно опекать здоровье королевской семьи, вряд ли говорил о пользе чая для восстановления сил организма. Тем более такого паршивенького (на мой неискушенный вкус). Но отказаться от роли опекуна здоровья наследного принца не смог. Утвердительно кивнул головой. Зер гут!

– Вполне возможно, Ваше высочество! Вы позволите осмотреть вас?

– Конечно, герр докторррр.

Это я, извините, тренируюсь рычать по-немецки. Меня тревожило, будет ли господин Герш хотя бы мыть руки, или полезет после ковыряния в зубах али в заднепроходном отверстии грязными руками мне в рот, но немец педантично кивнул сиделке, и та полила ему на руки воду в туалетном закутке моей комнате. И уже чистыми руками семейный врач Виттельсбахов (это родовая фамилия баварских королей) провел довольно поверхностный осмотр моего уставшего организма. Извините, но не каждый день в молодого человека вселяется старый врач-циник, родом из СССР.

Мы с врачом побеседовали еще с четверть часа приблизительно, после чего лепила баварского разлива признал мою правоту, что упадок сил после подъема в горы мог стать причиной потери сознания. И по моему настоянию местный Айболит согласился разработать для меня систему физических упражнений, дабы укрепить тело и поспособствовать лучшему развитию быстро растущего организма.

Во всем нужна сноровка,

Закалка, тренировка.

Умейте выжидать,

Умейте нападать!

При каждой неудаче

Давать умейте сдачи

Иначе вам удачи не видать!

(Лебедев-Кумач, Песня из кинофильма «Первая перчатка»)

У меня в голове эта песенка крутилась, когда я накручивал мозг баварского врача-педанта. Получилось, в общем-то! Потом я сослался на горячее желания поспать еще, предварительно отдав должное физиологии человеческого организма (ибо нечеловеческого у меня не оказалось). Избавился хотя бы от докторишки, а вот сестра-сиделка осталось в моей комнате, правда, отсела от постели подальше, успокоенная заверениями эскулапа, что моему здоровью ничего не угрожает. Я блаженно закрыл глаза и стал думать.

Главным вопросом был, несомненно «Что делать?», но я все больше возвращался к вопросу «Кто виноват?». Почему так промахнулся Марк Гольдштейн? Или он не промахнулся, а просто его расчеты исходили из неверных предпосылок? Он считал, что именно русско-японская война стала тем поворотным пунктом, который привел к краху Российской империи. И мой заброс должен был осуществиться в самое начало двадцатого века, накануне назначения Боткина семейным врачом царствующих Романовых. Я в уме перебрал множество вариантов, в силу своего разумения, так сказать, и не более того, но ничего путного в мою черепушку не заскочило. Мелькнула одна идея, я уцепился в нее, как тонущий в море за спасательный круг. В общем, мелькнула мысль, что Марик не промахнулся, он просто не верно рассчитал момент отслоения нашей боковой реальности от основного дерева исторического развития. Если предположить, что именно создание Германской империи стало тем самым триггером, результаты которого вылились в две мировые войны, то всё складывается в более-менее логическую картину. Но верна ли эта гипотеза или нет? Тут только время рассудит. Но взять такую точку зрения за опорную все-таки стоит. Иначе черти что получается! Не-не-не! Не дадим мозгочкам закипеть! Мне нужна устойчивая концепция поведения и, соответственно, расчет целей и средств их достижения. Мне нужен план действия!

А что мы имеем?

А мы имеем отсутствие цели и абсолютная дезориентация меня единственного и неповторимого во времени и пространстве. Во блин, чё получается! Я усиленно изучал эпоху чуть позже, самый кончик девятнадцатого и начало двадцатого веков. Предшествующие события в мире давались мне фоном, весьма кратко, а большинство персонажей, которые действовали в эту эпоху к изучаемому историческому периоду тупо умерли! Грустная картина! – как сказал бы ослик Иа из мультфильма про Винни-Пуха. Нет, кое-какой багаж информации у меня есть. Во-первых, когда-то я читал немного в Интернете про этого баварского короля, которого участь была не самой веселой. Проиграл войну пруссакам, покровительствовал Вагнеру, построил несколько красивейших замков. Затем его отстранили от власти под предлогом сумасшествия, а потом быстренько убили. Эта информация не из Инета, это я помню по фильму великого Лукино Висконти, который так и назывался «Людвиг». А из Великой Сети попалась мне как-то чья-то заметка в блоге. Оказывается, наш Людвиг, когда уже Бавария фактически присоединилась к Пруссии, активно занимался строительством замков, но деньги весьма быстро кончились. К кому он только не обращался за ссудой! И вот, от отчаяния он запланировал ограбить банк Ротшильдов. Нанял группу товарищей. А следом за этим еще одну, которая должна была следить за первой и замести следы, отобрав у грабителей экспроприированное имущество. Ни одна из этих банд наемников ничего не сделала, а выделенные на подготовку средства тупо пропили. Автор высказывал предположение, что после такого плана жизнь короля Баварии оценивалась в медный медяк в базарный день. Не спустили ему такой наглости краснощитовые банкиры, которые и могли организовать и отречение короля, и его убийство. А еще был документальный фильм немецкого производства, в котором наш Людвиг изображался воистину сумасшедшим. И обвинения в гомосексуализме подняли на щит, хотя никаких сексуальных связей с мужиками не было у Людвига. Так, оказывается, он хотел, но не решался из-за извращенно строгого воспитания! А от если бы решился… То сумасшедшим не был бы! Весьма странная логика, вы не находите? Впрочем, это по методичке – «Гомик ли ты?» западных психолухов. Там какие бы ты не давал ответы – получится, что если не явный п…с, то скрытый, несомненно. Еще короля Людвига изображали неряхой, который не мылся, никогда не снимал сапоги, в общем, в озеро он полез, как раз чтобы помяться… в одежде и сапогах.

Исходя из оной информации парень мне немного оказался симпатичен. Задумать ограбить Ротшильдов – дорого стоит! Исполнение подкачало! Это да! Правда, вкусы у нас изначально расходятся: я музыку Вагнера терпеть не могу. Слишком пафосно и слишком безвкусно, как на мой взгляд. Нет, нет, нет, то, что этот тип коварной наружности оказался любимым композитором Адольфика к этому никакого отношения не имеет. Бетховен был любимым композитором Ленина, так что, его из-за этого на помойку истории? Бред! Но вот вытаскивать Вагнера из долговой тюрьмы, оплачивать его долги, задабривать кредиторов и строить для него целый оперный комплекс, в котором сей тип мог с размахом ставить свои опусы – фигвам (народная индейская изба).

И вот тут мне совершенно стала ясной цель на ближайшее будущее: мне необходимо было оглядеться, чтобы понять, куда я все-таки попал. Мне нужна информация! Много информации! И возможность сделать из оной кое-какие выводы. А это значит, пора официально просыпаться и, закатав рукава, приниматься за работу. Так что: «На зарядку, по порядку становись! Ать-два!»[2]

[1] Это переделанная фраза известного спортивного комментатора Н. Озерова «Такой хоккей нас не нужен!»

[2] Надеюсь, вы помните, из какой радиопередачи эти слова? Ну да, утренняя зарядка по всесоюзному радио… Было такое дело!

Глава пятая

Родительский день

Глава пятая

Родительский день

Королевство Бавария. Замок Хоэншвангау

26 июня 1860 года

Увы, избежать посещения моей воспрянувшей тушки, в которую вселился старый прожженный циник образца начала двадцать первого века не удалось. Как только я вышел на завтрак (довольно скромный, как для наследного принца: овсяная каша на молоке, хлеб, тонко нарезанные три кусочка через которые можно читать книгу, одно! яйцо всмятку и небольшая чашка бурды, которую тут называли чаем). Впрочем, молодой организм хотел жрать, а мой ум хотел попробовать трюфелей. Ага! Шиш вам, скромнее надо быть молодой человек в своих желаниях. А то начнется – сначала подай тебе трюфелей, потом арабского скакуна, потом бабу потолще… О! что-то мысли не туда занесло… это пубертат принцев так со мной шутки играет?

Хотя я в момент попадания был пенсионером, но в каком-то плане еще достаточно действующим. Конечн, энтузиазм несколько растерял, да и найти в моем возрасте женщину, надо иметь финансовые возможности, а мои бизнес-планы сказали «ёк!». Но иногда получалось, пусть покойная супружница не будет на меня в обиде.

Но чтобы вот такие вот мысли… И почему потолще? Ныне мода на девушек утонченных, не скелетообразных моделек двадцатого века, но и не рубенсовых красоток. Нет, что-то в моей голове не то творится… Это все базы данных, которые в меня впихнули в МОЕМ времени не хотят распаковываться. Первых несколько дней это нормально: организм усиленно усваивает информацию нового тела, старается не упустить никаких ценных деталей.

В общем, как начал я делать спортивные упражнения, так дальше растяжек дело не дошло (ни тебе отжиманий, ни подтягиваний, про бег трусцой даже и не говорю). Потому что пришли ОНИ! Родители в смысле. Нет, не мои, Михаила Андреевича Кочмарева, а этого… Людвига Отто Фридриха Вильгельма Виттельсбаха, которого еще не нарекли Людвигом Баварским.

Извините за небольшую историческую справку, но надо как-то в семейную историю вникнуть. Этот массив информации вбивали в юношу с самого детства, так что сведения об истории своего рода разместились в моем сознании одними из первых. Историю этого рода отсчитывают с двенадцатого века. Предками Витеттельсбахов считаются Леопольдинги – первые герцоги Баварские, а через них и германские Каролинги. Считаются и считаются, и Господь с ними! Но… не все так просто. Мой королевский род оказался и весьма плодовитым, и весьма влиятельным. Мы – курфюрсты Пфальцграфства Рейнского, герцоги Баварские, а Наполеон сделал Баварию королевством и таким образом на голове нашего рода появилась еще одна корона. Еще одна? Так Виттельсбахи были еще и курфюрстами Бранденбургскими, графами Голландскими, королями датскими, чешскими, шведскими и греческими в придачу, трижды представители нашего рода становились императорами Священной Римской империи, да и права на английскую корону у нас имеются (это если вернуть к власти династию Стюартов, то мы самые стюартовые из всех владетелей европейских на сей момент). В общем, весьма непростая семейка, доложу я вам. Первой, прервав мою разминку, в покоях принца появилась матушка, Мария Фредерика Франциска Гедвига Прусская. Блин! Ну что за дурацкие привычки давать детям кучу имен?

(Портрет кисти Йозефа Карла Штилера. 1843. Галерея красавиц во дворце Нимфенбург)

Как вы понимаете, время изменило нежную и хрупкую прусскую принцессу, внучку Фридриха II. Надо сказать, что Германию объединяли не только железом и кровью, но еще и влиянием прусских принцесс – одно из тайных, но весьма действенных методов завоевания мира. К этому времени (в результате родов) королева Баварская несколько располнела и чуть подурнела, черты ее лица слегка огрубели, но при этом она оставалась достаточно привлекательной особой. Королева покровительствовала искусствам, имела тягу к прекрасному (особенно красивым украшениям), но отличалась весьма эксцентрическим характером. В МОЕ время именно с ее наследственностью связывали расстройства психики у обоих ее сыновей: старшего Людвига и младшего Оттона. Она носила черное платье, весьма строго кроя, что должно (по мнению дам) скрывать ее некоторую полноту. Надо сказать, что методы ее воспитания могли бы показаться в нашем времени несколько странными, но время-то на дворе другое! Середина девятнадцатого века, а не разгул толерантности начала двадцать первого! И тут выяснилось, что матушку Людвиг не просто побаивался, а боялся до дрожжи в коленках! Вот уж совершеннейшая неожиданность! Что там за угрозу могла нести прусская принцесса? Не приказывала же она слугам пороть нерадивого сыночка? Нет, такого не было. Так что тогда???

(Королевская чета Виттельсбахов – Людвиг, Мария Прусская, король Максимиллиан II и Отто)

– Людвиг! Что с тобой случилось? Ты заставил меня волноваться! Это нехорошо с твоей стороны!

– Матушка…

Оппа! А у пруссачки сразу же глаза на лоб полезли. Я что, сказал что-то не так? Эй, память… елки-палки… Стоп!

– Ваше королевское величество! – попытка номер два оказалась успешнее… Маман посмотрела на меня куда как благосклоннее. – Ничего страшного не произошло. Просто усталость от подъема в горы. Свежий воздух, физическая нагрузка, все такое прочее. Вот и сомлел…

– Вам надо лучше беспокоиться о своем здоровье, принц! А чем это вы тут занимались?

– Это… легкие физические упражнения. Доктор рекомендовал укреплять здоровье при их помощи.

– Какое невежество! Если это правда, то самыми здоровыми людьми на земле были бы портовые грузчики. Крепкий сон, хорошая еда и прогулки на свежем воздухе без подъемов на горные кручи! Я поговорю с герром Гершем на предмет его рекомендаций. Если он будет упорствовать в них, подберем другого семейного врача.

В общем так – есть два мнения: моё и неправильное. Ага! А пруссачка та еще штучка! Проинспектировав книги по искусству, которые лежали на столике в комнате сына, произнеся еще две-три ничего не значащие фразы, матушка свой родительский долг посчитала исполненным и покинула помещение. Я вздохнул свободно. Но ненадолго. Вернуться к зарядке мне не дали.

В комнату вошел человек, которого обладатель этого тела очень любил. Извечная тема: отцы, дети и внуки. В общем, в этом мужчине немного выше среднего роста и возраста намного более среднего чувствовалась внутренняя сила и некоторое сумасбродство, при сущее всему семейству Виттельсбахов. Меня посетил первый король Баварии, Людвиг Карл Август, или Людвиг I Баварский. Дедуля отошел от дел – и не совсем по своей воле. Как говорится, история довольно мутная, но весьма характерная для «просвещенного» девятнадцатого века (как вы понимаете, со стороны двадцать первого века просвещенность нынешнего, девятнадцатого звучит несколько иронично). Будучи по натуре истинным абсолютным монархом, король Людвиг сидел на троне, а вот страной управляли многочисленные фавориты и фаворитки. Людвиг юный старался во многом наследовать не отцу, а именно деду, который стремился превратить Мюнхен во вторые Афины и тратил на это огромные средства. Он считал себя меценатом и в его окружении всегда крутились художники и пииты. А, да, знаменитый Октоберфест – это ведь праздник, который закатили в честь свадьбы деда Людвига и Терезы Шарлотты Луизы Фридерики Амалии Саксен-Гильдбурггаузенской. Понятно, что, женившись на принцессе с таким длинным именем и праздновать надо было самым торжественным образом! К этому времени бабушка умерла от холеры, успев подарить супругу девять детей. Один из ее сыновей стал королем Баварии, а второй – Греции.

Но вернемся к нашему… нет, не барану, а королю Людвигу I. Это был тот еще ходок несмотря на то, что к жене испытывал самые нежные чувства. Довольно неожиданно главной фавориткой короля стала испанская танцовщица Лола Монтес (в действительности ирландская авантюристка Элиза Гильберт). Она начала активно вмешиваться в политику и управление государством, не без своего материального интереса, конечно же. Под ее влиянием эпоха царственного либерализма в королевстве Бавария сменилось реакцией и попранием свобод, к которым местные подданные как-то уже привыкли. 1848 год был годом революций. Они почти одновременно произошли в Германских государствах, Франции, Италии, Испании, Австрии, Венгрии. В результате этих событий Людвиг передал престол своему старшему сыну Максимиллиану, а сам предпочел удалиться на покой, по-прежнему занимаясь собиранием произведений искусства. Лола Монтес вынуждена была германские негостеприимные земли покинуть. Впрочем, она оставалась весьма обеспеченной особой. А ее портрет внук Людвига тоже Людвиг приказал повесить в Галерее красавиц дворца Нимфенбург.

(Людвиг I Баварский собственной персоной)

Надо сказать, что дедушка выглядел молодцом. Большую часть своего времени он проводил в Ницце или в загородных поместьях, стараясь в Мюнхене не появляться. Этот город ему опротивел. Особенно его раздражали вечно брюзжащие бюргеры, которые старались экономить каждый пфенинг государственного бюджета, ибо не сэкономишь – не разворуешь! А тут король-транжира! В быту дедушка моего носителя сам был весьма прижимист, а вот на искусство, особенно приобретение картин и строительство красивых зданий тратил не задумываясь. Во многом, благодаря его усилиям Мюнхен считался настоящей жемчужиной Европы, намного более красивым городом, нежели чопорный и унылый Берлин.

– Внук! – Почти прокричал он, войдя в комнату. Нет, глуховат король в отставке не был. Но его манера выражаться оказалась весьма энергичной и экспрессивной.

– Что это ты тут фортеля выкидываешь? Я приехал, чтобы прогуляться с тобой по живописным окрестностям, а оказывается, что ты от небольшого подъема в гору сомлел, как девица на смотринах!

– Дедуля! – брякнул и старый король расплылся в довольной улыбке.

– Ну наконец-то ты соизволил забыть про этот чертов этикет! Я даже хотел обидеться, если ты меня еще раз с глазу на глаз назовешь королевским величеством! Тоже мне величество нашел! Хорошо, что ты вспомнил, что для тебя я только дед и никак иначе!

И я очутился в не по-стариковски крепких объятиях.

– А ты вырос! Поразительно! Но вот мясцо надо нарастить! Слишком ты. внучок субтильный! Ладно, надо к тебе приставить какого-нибудь инвалида[1], он тебя быстро научит бегать по горам аки горному козлику!

– Буду рад. А то маман меня готова держать под колпаком у доктора Герша.

– Как ты сказал? «Под колпаком»? Весьма остроумно, весьма. Тут такое дело… в лоб Марию не взять. Невестка у меня дама такая, что перечить ей – себе дороже. Нам нужен маневр! Не переживай, Людвиг, я что-то придумаю. Кстати, жду тебя через месяц в Ницце. С Максимиллианом я этот вопрос решу. Морской воздух тебе не помешает. Вот там и займемся тобой более плотно[2]! Кстати, я недавно купил две картины местных художников, нет, рассказывать не буду. Ты должен увидеть их своими глазами! Тогда и расскажу, как я их приобретал! Это такая история!