Текст книги "Я – Король Баварии ((Бедный, Бедный Людвиг)) (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

А вот «свидание» с Марией Пией меня не разочаровало. Почему свидание в кавычках, потому что назвать это действо свиданием можно было бы только во сне какого-то изощренного извращенца. Девушку окружала верная шестерка дуэний (не могу этих статс-дам назвать по-другому). И возможности переговорить тет-а-тет мне не дали, разве что двадцать секунд при расставании. Тем не менее, я получил возможность целых четверть часа общаться с невестой. Как и с ее отцом, как и с другими итальянскими партнерами язык коммуникации был французский. Надо сказать, что мне понравилось – так это довольно скромное платье девушки с минимум украшений. Я подумал, что это так мне показывают бережливость будущей супруги, рассчитывая на мое баварское восприятие роскоши. Поясняю: баварцы, как и вообще немцы в Европе считаются людьми прижимистыми, даже жлобоватыми, а прусский двор, например, образцом аскетизма. Но вспомнил, что эту девушку характеризовали именно как весьма непритязательною особу, которая, к тому же, равнодушна к украшениям. У неё оказался очень приятный голосок и вообще, банальностями и глупостями она не сыпала, в общем, опять-таки разговор был не о чем, разве что погоду не обсуждали. Но мнение о девушке у меня сложилось благоприятное. Я не помнил, кем она стала в ТОЙ реальности[1], но в этой у нее есть все шансы стать Ее Величеством королевой Баварии.

– Ваше Высочество, – сказал я Марии при расставании, – понимаю, что моя скромная и непритязательная личность вряд ли смогла заинтересовать Вас. Надеюсь, что мои дела докажут, что я достоин вашего благосклонного внимания.

Соорудив столь заковыристую фразу, я аж вспотел, посему мне оставалось только раскланяться и удалиться. Впрочем, мода на чистые тела еще не настолько вошла в обиход дворянства, чтобы те перестали пользоваться сильно воняющими духами. Надо сказать, что я еще с ТОЙ жизни терпеть не мог слишком ядреные запахи и все эти новомодные «духи со шлейфами». Идёт этакая пигалица с размалеванной мордой по улице и за ней тянется какой-то приторно-сладкий запах (в лучшем случае). Про худшие и говорить не хочу. Лично я предпочитаю ощущение свежести и чистоты. А такие резкие запахи считаю вторжением в мое личное пространство… но… В ЭТОМ времени такие ароматы не патология– а повсеместная норма.

Штирлиц[2] утверждал, что запоминается первая и последняя фраза разговора, ну что же… Вроде бы отработал как следует эту беседу. Посмотрим, как Просто Мария будет реагировать на появление в Италии еще одного национального героя: Леонардо Пекоро. Я выбрал для своих «подвигов» именно этот псевдоним. Виттельсбахи происходят от названия замка, вокруг которого располагались великолепные пшеничные поля. Виттель – это и есть пшеница на немецком. Так что я перевел свою фамилию на итальянский и чуть-чуть ее урезал. И надо сказать, что оба эти беседы «ни о чем, кроме как политеса» меня порядком утомили. Необходимость постоянно «держать морду лица» и следить за языком – весьма утомительное занятие, доложу я вам. Зато все интересное случилось почти что ночью. Официально я пошел в бордель. Так сказать, молодой организм так возбудился от общения с прекрасной принцессой, что ему понадобилось срочно расслабиться. Рудик усмехнулся в усы, но меня отпустил, приставил только ненавязчивую и незаметную (как он думал) слежку явно из местных «камрадов». Я и отправился по хитрому маршруту, конечной целью которого и стал… как не удивительно, бордель! Конечно, никакой неоновой вывески и голых девиц, танцующих в витринах тут, не оказалось. Но красный фонарь у входа в здание висел. Закутав (опять же, по местной традиции) морду в плащ и сдвинув шляпу почти на нос, я ввернулся во вход, постучав молоточком в дверь. Оттуда выглянул здоровенный детина с отсутствием признаков интеллекта на лице, по всей видимости, моя внешность внушила ему… ну что-то там внушила, и меня пропустили внутрь царства порока и разврата. Насладиться ни тем, ни другим мне не дали, ибо сразу же провели на второй этаж, оттуда, пройдя длинным коридором, я попал на третий, а выше, насколько я понимаю, только мансарда, но туда мне подниматься уже не пришлось.

В небольшой, но уютной комнате не было привычной для публичного дома обстановки: в смысле ни одного станка (кровати). Зато плотные шторы закрывали окно, пара подсвечников в которых мягко горели довольно дорогие свечи, круглый стол, несколько стульев, небольшой шкаф. Стол был сервирован разными легкими закусками, среди которых я сразу узнал вителло тонато – кусочки маринованного мяса под белым соусом с тунцом, тонко нарезанное вяленое свиное мясо – прошутто, какие-то рулеты, потом выяснил, что это так называемые капонеты – рубленая свинина в рулетах из капусты и яйца, сыр томино, чисто пьемонтское развлечение, он делается из коровьего и козьего молока, там было много чего еще, запомнить все невозможно, плюс разнообразные соусы. Все это венчало несколько бутылок местного красного и белого вина. За столом сидел весьма примечательный итальянец, с довольно крупными и резкими чертами лица, в отличии от многих он был гладко выбрит, не носил ни усы, ни бакенбарды. Короткая стрижка, колючий взгляд светло-голубых, почти что бесцветных глаз, тяжелые веки смертельно уставшего человека.

– Добрый день, господин Пекоро. – начал он беседу. Ну что же, он прекрасно знает кто я, и под каким псевдонимом собираюсь работать. Значит, Марко донес информацию в полном объеме. Это хорошо.

– Тут безопасно, можно смело говорить – ближайшие комнаты пустуют, а ваш человек стоит на посту в единственном коридоре, что сюда ведет. Меня зовут Луиджи Салимбени. – и пригласивши меня человек сделал небольшую паузу, наверняка, уверенный, что это имя произведет на меня впечатление. Ошибся. Это имя ничего мне не говорило. Он быстро понял это.

– Извините меня, моя фамилия слишком хорошо известна в Италии, я был уверен, что вы тоже окажетесь в курсе… кажем так, я банкир Луиджи Салимбени. И не так давно мне принадлежал один из крупнейших банков не только Сиены, но и всей Италии. Я хорошо знаю… Марко, и он посоветовал мне говорить с вами откровенно.

Банкир вздохнул, налил в бокал немного светло-рубиновой жидкости, сначала прикоснулся к его аромату и только после этого сделал маленький глоток, удовлетворенно кивнул головой и только после этого произнес:

– Как вы смотрите на то, чтобы ограбить Папу Римского?

Блям!!!

[1] В РИ супруга португальского короля и королева-консорт Португалии.

[2] Это который из сериала и книги «Семнадцать мгновений Весны», если что

Глава тридцать третья

Что я не собирался делать ни в коем случае

Глава тридцать третья

Что я не собирался делать ни в коем случае

Итальянское королевство. Турин. Публичный дом синьоры Гварди

26 февраля 1861 года

Я внимательно смотрю на собеседника. Нет, кажется, то, что прозвучало, совсем не шутка. Это как-то становится интересным. Но отвечать-то надо! Поэтому говорю:

– Из всех моих планов, есть несколько, которые я не собираюсь делать ни в коем случае. И ограбление Папы Римского стоит там на одном из первых мест.

– О! молодой человек, вы меня превратно поняли. Никого грабить уже и не надо.

– Что? Неужели все было ограблено еще до меня? – быстро среагировал, вспомнив бессмертные фильмы Гайдая[1].

– Вы удивительно тонко видите момент, синьор Леонардо. Но позвольте мне объяснить все по порядку, хотя моя история и покажется вам несколько затянутой, вы разрешите мне быть несколько многословным? И да, это вино из Сицилии. Поверьте, оно мало уступает тому Бароло, которым вас угощал один весьма почтенный граф, не будем произносить его имени. И да… Марко тут не при чем. У меня есть свои источники. Пока еще есть.

Тут я обратил внимание на один немаловажный нюанс. Когда банкир произносил имя моего денщика, он делал небольшую паузу, как будто на мгновение задумывался, вспоминая, как его зовут. Чаше всего так бывает, если человек меняет имя. Очень может быть, ведь при поступлении в армию документов не спрашивают и записывают под тем именем, что ты сам себе выдумываешь. Армия и пополнялась таким образом – если человеку надо было скрыться от какого-то преследования, это был самый очевидный вариант. Кроме того, я почувствовал, что моему собеседнику необходимо дать выговориться. Потому пожал плечами и сообщил:

– Я никуда не спешу. Пока что, во всяком случае.

И попробовал вино. О том, что меня попытаются отравить даже и не думал. Вряд ли Марко (если он Марко) свел бы меня со столь опасным человеком. Кстати, оно оказалось весьма приятным, чуть терпковатым и отдавало черносливом и вишней. Иных, более тонких ароматов я не ощутил, но и этого было довольно.

– В Сиене наш род один из самых влиятельных и значимых. Мы всегда занимались торговлей, и не только, например, представители нашей семьи были сборщиками налогов. И клан Салимбени – до сих пор имеет в городе некоторое влияние. И когда власти города в далеком 1472 году решили организовать банк, именно моя фамилия стала во главе этого предприятия. Что вы знаете о Сиене, синьор Леонардо? Можете не отвечать, наслаждайтесь вином и закусками, я и так знаю, что прискорбно мало. Так вот, Сиена – это республика, причем весьма оригинально устроенная. Нами управляет совет Девяти Синьоров. И по традиции, в этот орган власти избирают людей скромного достатка. Не всегда, но традиции стараются блюсти до сих пор. И вот первый в городе банк организовали именно для того, чтобы не слишком богатые граждане города могли получать займы под низкие процентные ставки. У нас они оказались реально в три, а то и четыре раза ниже, чем у ростовщиков-евреев или венецианцев. Так появился банк Monte di Pieto, сейчас он называется Monte dei Paschi di Siena. Вы знаете о противостоянии гвельфов и гибеллинов? Моя семья поддерживала императора, мы даже собирали для него налоги, то есть мы являлись сторонниками гибеллинов и никогда не вступали в ряды папистов[2]. Но вот уже более ста лет наш банк стал попадать под финансовое влияние Священного престола. Папские финансисты посчитали удобным через него проводить самые рискованные операции. Кроме того, у нас ведь сохранилась одна из самых низких процентных ставок во всех Итальянский государствах.

Я старательно изображал интерес. Конечно, послушать о старых итальянских деньгах –весьма поучительная штука, но пока что я не видел из этого какого-то реального выхлопа, пользы своим делам и интересам.

– Это стало началом конца. Нет, не для банка, для нашей семьи. Когда вы еще и поддерживаете неогвельфов. Эта партия пыталась как-то оказать влияние на папу Пия, но не добилась ничего. Простите, я сейчас ухожу в дебри и отклонился от главной мысли. Нынешний папа Пий был девятым сыном графа Джироламо и Катерины Соллаци, его имя при рождении: Джованни Мария Мастаи Ферретти. Вы знали, что он с детства страдал эпилептическими припадками и это даже помешало его первому рукоположению в священнический сан? Но это не самый большой секрет этого папы. Он пошел на обман, заявив о чудесном исцелении от эпилепсии. Никаких чудес, конечно же, не было. Иногда дети перерастают болезнь и приступы во взрослом возрасте становятся крайне редкими. Но оставим это на его совести. Ферретти – достаточно многочисленный, но не самый богатый род. Поэтому многие его отпрыски пошли по стезе священнослужителей. Один из младших сыновей графа – не исключение. Но вот сейчас я скажу вам несколько слов о весьма грязных секретах нашего понтифика. Я постараюсь быть кратким.

Я видел, что это старание дается моему собеседнику с трудом, но решил его не останавливать. Может быть, из этой беседы и выйдет какой-нибудь толк. Кто знает?

– Продолжайте, синьор Луиджи, прошу вас.

– Так вот, как известно, папа Пий IX не имеет любовниц. Правда, он имеет фаворитов. (Мне показалось или слово «фавориты» у моего собеседника получило какой-то голубоватый оттенок?)

Банкир вздохнул, промокнул большим батистовым платком лоб, на котором выступили крупные капли пота, после чего продолжил:

– Я не говорю, что папа спит с мальчиками, нет, нет, нет, я никогда не мог бы такого утверждать, но вот к своему племяннику Джироламо Ферретти наш первосвященник испытывал искренние нежные чувства. А семь лет назад даже поспособствовал его свадьбе с моей племянницей, Марией Салимбени. Меня тогда не насторожило, что после свадьбы Джироламо стали звать Ферретти-Салимбени. Старый дурак! Пять лет назад началась странная эпидемия, в моей семье… Мы стали умирать, кто от болезни, кто от несчастного случая. Меня три года назад отстранили от руководства банком, обвинив в воровстве. Основания, конечно же, для этого были, но никто ничего не смог доказать. И всё равно… банк возглавил не мой сын, Джованезе, а вот этот самый Джироламо. В позапрошлом году бандиты напали на нашу виллу, в бою погибли оба моих младших сына и супруга, а через месяц скоропостижно скончался наследник. И было похоже, что его отравили. Я еще был под следствием и ничего не смог сделать. А в прошлом году умирает от странной болезни и моя племянница. Она успела подарить миру девочку, последнюю из рода Салимбени. Но вот только Джироламо не имеет к этому маленькому чуду никакого отношения. Он не спит с женщинами, если вы понимаете, что я имею в виду.

Я пока все еще не улавливал, что может захотеть от меня старый банкир, но продолжал слушать и анализировать. Как в этой Италии все запущено!

– Ну а теперь о более конкретном… Наши старые кредитные учредения занимали старую крепость, которая утратила свое оборонное значение, а расширять тюрьму не было необходимости. Поэтому решили приспособить эти укрепления под крепость финансовую. Удобно – крепкие подвалы для хранилищ презренного металла уже в наличии. Джузеппе Партини, который занялся реконструкцией центральной площади Сиены, оставил там всего три дворца, которые и ограничивали площадь, соответственно, с трех сторон. Это палаццо Тантуччи, Спаннокки и Салимбени. Для банка выкупили дворец Тантуччи. А площадь так и осталась называться Пьяцца Салимбени. Извините, опять растекся мыслью по древу. В пьяццо Тантуччи есть две секретные комнаты, в которых хранятся некие финансовые ресурсы и… документы. Туда ведет секретный подземный ход из палаццо моей семьи. К сожалению, как вы понимаете. сейчас хозяином дворца стал Джироламо с двойной фамилией. И мне туда ход закрыт. Я вынужден скрываться: слава Создателю, меня ищут не папские слуги или иезуиты, а всего лишь наемные убийцы, которых натравил племянник папы.

При этих словах банкир довольно странно поморщился. Мне показалось, что он был ранен, так морщатся, когда ноют старые раны. Возможно, просто болезненные воспоминания. Но пауза в беседе была всего лишь несколько мгновений, Луиджи быстро собрался и продолжал.

– Я хочу поручить вашим людям зайти в палаццо Салимбени, пройти по подземному ходу, забрать документы и ценности. Если Джироламо не повезет, и он окажется на месте – папский любимчик должен умереть. А вот маленькую Бьянку необходимо похитить и вместе с архивом и казной моего рода доставить в Швейцарию. У девочки должно быть будущее, а если она останется под присмотром этого монстра… она долго не проживёт. Скажу откровенно, заключение и преследования подорвали мое здоровье, поэтому я считаю своим долгом успеть обеспечить последнего истинного наследника, а там как повезет. Наша дальняя ветвь, давно отделившаяся от семьи, как раз проживает в Швейцарии. Надеюсь, их помощь будет искренней. Но это всё, что я могу успеть. И да, вам помогут проникнуть в палаццо Салимбени, там еще есть мои верные люди.

– Скажите, синьор Луиджи, почему именно я? Не поверю, чтобы у вас не было…

Но тут банкир перебил меня, не слишком-то вежливо, но мне показалось, что он старается быстрее завершить разговор.

– Не так все просто, синьор Леонардо. Мое ближайшее окружение кто в темнице, кто мертв. Была одна, скажем так, группа вольных тосканцев, на которую я мог положиться. Кстати, ваш… Марко когда-то имел к ней некоторое отношение. (оппа! Интересно проговорился!) Но, опять– таки, к моему сожалению, не так давно эти ребята натолкнулись на французов. И теперь от их отряда остались лишь жалкие ошметки. А в этом деле репутация имеет значение. Слишком велик куш! Доверять-то особо и некому. Я знаю Марко, но не знаю вас, синьор. Но Марко поручился, что вы сделаете все так, как мы договоримся. Поэтому я поднимаю процент вашего гонорара до трети всех ценностей и десять процентов этой суммы вы получите авансом.

– О каком примерно количестве идет речь?

– Почему примерно? У меня все подсчитано с точностью до флорина. Вас устроит такая сумма, в золотых дукатах?

И мой собеседник достал чистую грифельную доску, на которой начертил несколько цифр, позади которых значилось достаточное количество нулей. О! Сумма более чем внушительная. Во-первых, не надо будет вытаскивать деньги из баварского бюджета, пока что прибытие первой группы своих людей я обеспечил из своих средств. Но этого оказалось недостаточно. И на втором этапе переброска живой силы шла бы за счет деда и отца. А вот доставка амуниции, оружия и боеприпасов – это уже надо было взять откуда-то. Теперь этот вопрос мы решали бы легко. Да еще и на неотложные мероприятия королей-заговорщиков останется. Но тут мне в голову пришла одна мысль, и я решился сразу же ее озвучить. Знаете, это как золотой снаряд в морском сражении. И если такая идея пришла в голову – ее необходимо сразу же озвучить.

– Скажите, синьор Луиджи, вы сильно хотите отомстить? Нет, не Джироламо, а настоящему виновнику ваших несчастий?

– Что? – не поверил своим ушам банкир. – Вы хотите мне сказать, что…

И от мысли о том. на что я намекаю, он чуть не подавился словами. Глаза его стали совершенно квадратными. Он не ожидал от ревностного католика (каким я старательно прикидывался) такого предложения! Но, надо отдать ему должное, он быстро переварил это мое предложение, и. волнуясь, о чем говорил даже мгновенно изменившийся голос, произнес:

– Вы хотите знать, хочу ли я отомстить? Что-то слыхали о вечеринке Восемнадцати дроздов? Господи, конечно же нет, вы же не сиенец! Весьма долго нашему роду мешала семья Толомеи. Эти негодяи вели свою родословную от Птоломеев, египетских фараонов греческого происхождения. Точнее, единственного сына Цезаря и Клеопатры. Боже мой, они гордились варварской кровью в своих венах! И в середине четырнадцатого века весь город втянулся в войну наших двух родов. В Сиене началась настоящая гражданская война. Из Флоренции прибыли войска. Ситуация так и не разрешилась. Тогда наш род в качестве примирения предложил провести совместный завтрак на траве. Вскоре по восемнадцать представителей наших семейств расселись попарно за общим столом. Рядом с Толомеи сидел Салимбени. Подали жареных на вертеле дроздов – любимый деликатес в нашей местности, но всего восемнадцать штук. И тогда наш старейшина, Доменико, провозгласил: «Каждому – его»! Жадные Толомеи вскочили и бросились к дроздам и каждый получил кинжал в бок. Так что вопрос, хочу ли я мести – весьма наивный, синьор Леонардо.

Он наморщил лоб. Как будто что-то подсчитывал, после чего произнес:

– Если вы это совершите, то можете забрать себе всё! Только доставьте Бьянку в Швейцарию, в целости и сохранности, уверен, мои родственники ее не оставят своей заботой. А все деньги и драгоценности можете забрать себе!

– Нет. я понимаю, что вы успели что-то переслать вашим родственникам, но оставить девочку без финансового зонтика[3] мне совесть не позволит. Мои условия другие: я забираю две трети ценностей и ваш архив. Это необходимо для моей операции. А вы получаете месть. Вам такой размен устраивает?

И мы ударили по рукам.

[1] В частности, «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика».

[2] Тут наш собеседник кривит душой. Его предки собирали налоги не только для императора, но и для папы. То есть, они колебались вместе с линией их партии. Точнее, меняли эту линию на противоположную. Ничего необычного, просто бизнес и дар предвидения!

[3] Как ни странно, но смысл этого выражения сиенский банкир понял без дополнительных разъяснений.

Глава тридцать четвертая

Томительное ожидание

Глава тридцать четвертая

Томительное ожидание

Италия. Горный массив Аспромонте. Гамбари

20 августа 1861 года

– Марко, разведка вернулась?

– Да, мой генерал. Пока что все тихо.

– Значит, ждем. На всякий случай, усиль секрет со стороны Рима.

– Будет сделано, мой генерал!

Прошу прощения, что вынужден был надолго прервать свой рассказ – было не до того. Время оказалось весьма спрессованным, и случая даже пар строк черкнуть в дневнике не оказалось. Но вот уже неделю мы торчим на этом перевале, узком месте, которое не минует ни основной отряд Гарибальди, ни высланные папой войска. Сегодня у меня есть и время, и настроение рассказать, что случилось со мной в этом месте и ЭТОМ времени.

Во-первых, вспомню один важный разговор. Меня стала слишком беспокоить непонятки с биографией Марко. И сразу после визита в бордель я решил переговорить с ним, что называется, «по душам». Вечером следующего дня я объявил, что еду на пикник. Взял бутылочку местной граппы, так тут называют аналог грузинской чачи (виноградный самогон, если по-нашенски), легкую закуску и с группой охранников, в которую вошел, и мой денщик отправился за город. Когда удалось расставить наблюдателей на безопасном расстоянии, пригласил своего помощника за «стол», роль которого выполняло старенькое одеяло, налил на двоих, мы выпили и тогда я спросил:

– Марко, скажи, в твоей прошлой жизни, до поступления в армию Баварии были такие моменты, из-за которых мои планы могут быть нарушены? Мне есть чего опасаться? Меня не интересуют подробности твоей биографии. Каждый имеет право на свои скелеты в шкафу (я подобрал чуть иное выражение из немецкого, но смысл примерно такой). И мне безразлично… что в шкафу.Меня интересует – отсылать тебя обратно в Баварию или…

И я взял паузу, отщипнув несколько ягод довольно крупного винограда. Мне было интересно, как это местные умудряются сохранить его свежим почти до начала весны[1]. Но к теме разговора этот мой интерес никакого отношения не имел. Надо сказать, что денщик задумался, но размышлял он недолго.

– Вы правы, Ваше Высочество, мой род был известен в Сицилии как весьма состоятельные землевладельцы. Но он стал жертвой виндетты. У нас этот древний обычай в ходу. Меня долго искали кровники. Я бежал в Папскую область и примкнул к одному отряду вольных стрелков, фактически, наемников, которые имели весьма своеобразную репутацию. Но наш отряд вмешался в политику, нас выследили австрийцы, это привело к его разгрому. Я смог бежать в Баварию и вступил в вашу армию. Меня искали, но сейчас враги уверились, что я погиб вместе со всеми и поиски прекратили. О том, что я жив, знает всего несколько человек, в том числе мой родственник, друг Гарибальди. Это очень дальняя родня, да еще по линии двоюродной сестры. Так что пока что никакой опасности нет. К тому же и я внешне сильно изменился, узнать меня не смогут, я уверен.

Надо сказать, что история Марко, конечно полна недоговорок, но зачем мне лишние подробности? Во-первых, он предан мне, это я чувствовал, во-вторых, человек, который ориентируется в местных реалиях и может быстро найти общий язык с аборигенами практически незаменим в моих планах.

Надо сказать, что аванс, выданный мне Луиджи Салимбени, был потрачен весьма эффективно: во-первых, мои люди стали съезжаться в Италию и сосредотачиваться в разных городах, группами по десять-двенадцать человек, чтобы не привлекать лишнего внимания. Во-вторых, на Сицилию было завезено оружие и амуниция, и не на одну тысячу бойцов, а на вдвое большее количество. Почему такое количество? Так знаменитая «Тысяча» краснорубашечников Гарибальди редко когда насчитывала более двух тысяч стрелков, особенно на начальном этапе. А Сицилия – была базой народного героя Италии и именно там он вербовал наиболее активных сторонников. Но еще более важным стало то, что на сам остров прибыло два десятка баварских «советников», ветеранов, которые стали инструкторами набираемого воинства. Всё хорошо в отрядах Гарибальди: энтузиазм, храбрость и прочее, но подготовка оставляла желать лучшего. И эту ситуацию требовалось срочно исправлять. Во-вторых, в прессе была развернута пиар-кампания, в которой говорилось о необходимости полного воссоединения земель Италии. Тут нам помог сам папа Римский. 17 марта «случилась» коронация Виктора Эммануила II королем Италии. А еще через несколько дней парламент (в котором трудился и Гарибальди) объявил Рим столицей Итальянского королевства. Турин получил статус «временной столицы». И если Наполеон (чуть ли не единственный союзник Италии) ограничился дипломатическим внушением и выражением недовольства, то папа Пий IX поступил весьма резко, предав анафеме и Виктора, и его сборище депутатов. Как он в гневе не предал анафеме весь народ Италии, трудно себе представить, но каким-то образом удержался от столь нелепого поступка. Престиж Святого престола стал резко падать. Все итальянцы хотели видеть именно Рим столицей своего государства. И это оказалось нам на руку. К антипапскому пиару (заметьте, не антицерковному или антикатолическому, а именно направленному конкретно против Пия) привлекли лучших писателей и журналистов Апеннинского полуострова. Денег на это хватало. Откровенно маявшийся от «законодательной деятельности» Гарибальди уехал на Сицилию, где выступал с речами перед народом и втихаря начал собирать своих сторонников. В общем, готовился к походу на Рим.

Восемнадцатого марта в Турин приехали два ключевых персонажа моей авантюры – майор фон Штауффенберг и поручик фон Кубе. Для посещения Сиены были отобраны три отряда (десятки) моих горных стрелков. Кроме того, для работы «на подхвате» привлекли еще две десятки. Мне привезли приятную новость: за время моего отсутствия и подготовки итальянского вояжа численность горных егерей возросла до ста восьмидесяти рыл, из них для бесславных дел на итальянском сапожке решено отправить полноценные полторы сотни. Этакая усиленная рота получалась. В тоже время, в оставшееся подразделение будут добирать людей, дабы довести численность до полноценного батальона (в шесть сотен стрелков). Но сейчас меня интересовало совершенно другая операция.

На подготовку вояжа в Сиену ушло чуть более месяца. Самым удачным днем для операции оказалось двадцать второе апреля: двадцатого из Рима приехал Джироламо. Но на следующий день он опять уехал. И куда – не было известно, но за ним прибыло полтора десятка папских гвардейцев. Подготовить же полноценную засаду, а зачем? Наша цель немного иная, не так ли? И тогда было решено использовать Палио. Что это такое? Палио ди Пронвезано – это скачки в честь Мадонны ди Пронвезано, которые проводятся на площади Пьяцца-дель-Кампо. Дело в том, что наш «клиент» спонсировал команду одного из районов города, слыл человеком азартным, и это представление никогда не пропускал. Я снял особняк в городе неподалеку от нужного мне здания и целый балкон на Пьяцца-дель-Кампо. Не буду говорить, во сколько мне это обошлось! Моя баварская прижимистость просто исходила кровавыми слезами! Но в бюджет я укладывался с солидным запасом. Так что… Это ведь не просто гонки на лошадях, это соревнование районов Сиены, и передача на целый год флага победителю! В общем, чисто местное развлечение, обряженное в антураж средневекового рыцарства. Один из последних писков давно ушедшей эпохи.

За мои деньги любезный владелец балкона рассказал мне о сути происходящего, ведь лошадей выставляли так называемые контрады, каждая из которых имеет свой герб, знамя и даже что-то типа гимна. Изначально контрады – это жители одного района, которые выставляли (в случае необходимости) определенное количество солдат. И сначала это действо заключалось в боях быков. Не путайте с корридой! Потом их сменили скачки на быках, чуть позже – скачки на ослах, а уже более сотни лет соревнуются кони. При этом если лошадь придет первой (даже без всадника), то именно она и считается победителем. Ну и район, ее выставивший. На площади отмерян круг (он примерно в треть мили). И для победы необходимо преодолеть его три раза. Важный нюанс – скакуны неоседланные! Попробуй на такой удержаться! Совсем недавно такие соревнования проводят два раза в году: 2 июля и 16 августа.

Честно говоря, я мало уделял внимание скачкам, а еще меньше болтовне моего гида, который воспользовался оказией и наблюдал за гонками с отданного в аренду балкона! Хитрая сволота! И кто победил меня тоже волновало очень и очень мало. Меня интересовал вопрос: как далеко смогли уйти мои люди? Ибо этой ночью им открыли двери нужного палаццо. Это закончилось трагическим финалом для человека с двойной фамилией (по совместительству племянника папы Римского). Ему перерезали горло, как и его любовнику. На тот свет отправились и пятерка папских гвардейцев, которые этого синьора банкира охраняли. Ну а дальше все было делом техники, но очень медленным (из осторожности) и муторным. Девочку даже не разбудили (слуга, преданный семье Салимбени, дал ей сонного отвара, и та не слышала, что происходит в доме). Немного пришлось повозиться в самом здании банка. Но план был нарисован очень и очень точно, правда, пришлось пробить проход в каком-то старом хламе, да и с дверью чуток повозиться. И до раннего утра шла перегрузка ценностей в повозки. Золото занимает немного места, но оно чертовски тяжелое! А сундук с архивом – это вообще песня! Тащили его вчетвером и еле-еле и с постоянными матами. Нет, не бумага! Документы как раз весили немного, но сделанный из мореного дуба, да еще обитый железными полосами сундук, который тоже не могли открыть – это отдельный номер программы!

Маршрут отхода нам помог составить сам Луиджи, его слуга стал нашим проводником, а уволенный сиенский банкир ждал свою внучку и единственную наследницу сразу за стенами города. Он решил самолично проводить ее в безопасное место, я выделил ему в охрану десяток своих егерей. И еще один для охраны обоза. Груз, повторюсь, небольшой, но весьма ценный и тяжелый. Тут же Кубе (который и проводил всю эту операцию) торжественно вручили ключ от сундука с компроматом. А в небольшом поместье, которое уже сам Куб снял неподалеку от Сиены, произошел передел добычи. Как и говорил синьор Луиджи, с точностью до флорина. Нет, даже до сотой доли флорина. Это произошло довольно быстро, ибо драгоценности и золотые монеты и изделия были заранее разделены на три одинаковых по стоимости сундука. Выбирай любой! Кубе оставил Луиджи левый.