Текст книги "Мы, Мигель Мартинес. Испания (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Но вот потянулись родственники и боевые соратники. А вот и конец скорбного шествия. Всё! Можно расслабиться.

– Земля им всем стекловатой! – произношу тост.

– За успех нашего скромного дела! – подхватывает Дуглас.

А Лимонник скромно опрокидывает стопку коньяка внутрь себя, поддерживая наше легкое торжество. А что? Поработали все. И хорошо поработали, не будь я Кольцовым!

[1] Звание Героя Советского Союза ввели как высшую награду страну 16 апреля 1934 года. А вот вручать Золотую Звезду как знак отличия ввели только 1 августа 1939 года.

[2] Действительно, не сходится. Александр Михайлович Орлов действительно в тридцать восьмом перебежал в США, выдавал себя за генерала, которым не являлся (звание в системе НКВД майор госбезопасности, что соответствовало званию полковник). Проживал в США под именем Лев Лазаревич Никольский.

[3] Цитата из В. Высоцкого

[4] Вообще-то в бегстве Орлова было много непонятного, так сказать, белых пятен. Во-первых, он стал невозвращенцем, испугавшись отзыва в Москву, хотя, по свидетельству Ежова, никто его арестовывать не собирался. Во-вторых, он многое рассказал своим кураторам в США, но при этом не выдал агентуру, к которой имел непосредственное касательство, в том числе Кима Филби и его группу. Более того, утверждал, что вообще не выдал никого, а показания про агентов НКВД давал весьма расплывчатые. Но при этом выдал методы работы своей организации, написал разоблачения режима Сталина, где умело смешивал вымысел с фактами. Интересно, что ему предлагали в шестидесятых-семидесятых годах вернуться в СССР, утверждая, что считают его не предателем Родины, а невозвращенцем. Но Орлов от этого отказался.

Глава семнадцатая

Преступление и наказание

Глава семнадцатая

Преступление и наказание

Мадрид

25 декабря 1935 года

– Мигель, что делать будем?

– Срать очень мелким гавном! – другого ответа на вопрос Дугласа у меня в тот момент не было.

Знаете, если у тебя чуйка вопит, надо к ней прислушиваться! А я тут опять забыл это золотое правило, и не только для попаданца – вообще по жизни. Ведь думал я о том, что Орлов может иметь запасные каналы связи кроме моих? Это же прописные истины для полевого агента – ни в коем случае не надеяться на единственный канал. И иметь в запасе несколько резервных вариантов. Вот по такому каналу и получил Орлов добро на акцию по устранению Андреу Нина. И даже провёл эту операцию. Причём грубо, топорно, бездарно. Во-первых, он нанял отморозков, с которыми даже фалангисты побрезговали бы связываться. Во-вторых, эти ушлёпки не смогли сработать чисто, может быть, это и хорошо. В любом случае, Нина выжил, хотя и находится в военном госпитале. И состояние у него – тяжелое. Ничего более пока что не известно. В-третьих, они даже уйти не смогли по-человечески: из группы террористов полиция по горячим следам смогла взять двоих криворуких исполнителей, и выйти на всю банду было делом техники и времени. И, существовала очень большая вероятность того, что эти ушлепки расколются в полиции до самого дондышка. И сдадут нанимателя. Вот только сам ли Орлов нанимал? Или кого-то использовал вслепую? Кто входит в его группу? Стало ясно, что он имеет в Испании своих боевиков, о которой мы ни слухом, ни духом. Но если это сделано по приказу Сталина, то весь мой план можно похерить и спокойно отправляться домой: если не Санхурхо, то тот же Мола возьмёт власть в свои руки и станет диктатором этой бедной страны.

– Мигель, надо успокоиться…

– Надо, Дуглас, ой, как надо. АЗ-ОХ-Н-ВЭЙ! Этот Фельдбин, а глик то им гетрофен, идиот, цудрейтер, он может сделать нам большой цурес.

Бамс! Это что, проснулось подсознание самого Кольццова и выдала эти ругательства на идиш? Нет, азохен вэй, это мне знакомо, я это выражение точно слышал раньше, оно означает…. Оно означает… В памяти всплыло, что это типа всё настолько плохо, что можно только вздохнуть «ох!» и «вэй!». Цурес… это что-то типа цимес, только наоборот… Аааа. Нет, цурес это беда, очень большая беда. А цимес, это, типа смысл. Цудрейтер, оказывается, я сам и перевёл, это идиот, но в отличии от мишугаса (безвредный идиот) это очень даже вредный идиот, отморозок. А что там за глюк привалил? Точнее, глик… вспомнил! Это означает дословно «куча счастья вам привалила» в том смысле, что пришла такая беда, что пора уносить ноги! Фуууух… разобрался. Шпигельглас смотрит на меня такими добрыми глазами. Чего это он?

– Миша, если тебя прорвало на идиш, то у нас понейший тухес, я правильно всё понимаю?

– Ага, и эта полная еврейская жопа наступила уже здесь и сейчас. А самое главное, надо понять, по чьей указке работает наш орёлик.

– Я весточку отправил. Думаю, что-то выясним.

– Времени выяснять нет. Надо как-то купировать эту деятельность Лейбы Лейзеровича, иначе всем нам крышка. Моя задача, как ты знаешь, не допустить гражданской войны в Испании или сделать так, чтобы Народный фронт в ней победил.

По всем признакам выходит, что, не смотря на сопротивление правых, Национальный фронт, точнее конгломерат левых на выборах должен одержать победу. Тогда мятеж военных станет более вероятен, но левые выступают в роли правительства, их позиции изначально более сильные и мировая поддержка мятежников не будет всеобъемлющей. Тем более, что Германия пока еще не нарастила свой военный потенциал. А если спровоцировать военных вовремя на мятеж и быстро его подавить, то республика может выстоять, и красная Испания из мечты превратится в реальность.

– И в этот момент может выясниться, что Нани хотят убрать не фалангисты, а самые обычные большевики-сталинисты. Это, во-первых, скандал и раскол в компартии. Во-вторых, раскол и ослабление сил Народного фронта, что даёт шанс правым остаться у власти. Учитывая, что армия чуть ли не самая влиятельная политическая сила в стране – революцию они смогут задавить. А другого выхода, кроме восстания у левых не будет. В-третьих, это дискредитация Советского Союза в глазах наших друзей. Многоходовочка получается, один всего теракт, а какой от него резонанс может пойти, страшно даже подумать.

Надо сказать, что к этому времени я уже подостыл и ругательства на идиш из меня уже не лезли, хотя теперь полезли матюки, причём в самом неограниченном количестве.

– Ты прав. – сказал я, а дальше минуты три изгалялся на коренном русском, и от моих фраз глаза Шпигельгласа становились всё более квадратными. Кажется, мне удалось за это короткое время ни разу не повториться.

– Ты и так умеешь.

– Могём! – отвечаю, чувствуя, что теперь меня окончательно отпустило и можно перейти на конструктивный разговор.

– Не могём, а могем! – поддерживает волну Дуглас. Блин, он что, тоже попаданец? Откудова у него эта фраза из кинофильма «В бой идут одни старики»? Надо проверить.

– Скажи не тут продается славянский шкаф? – вбрасываю.

– Какой шкаф? Он же тут испанский? И мы ничего не продаем, Миша, с тобой всё в порядке?

– Теперь точно в порядке, Сергей Михайлович. Продолжим? – Уфф… кажется, гениальные фразы просто носятся в воздухе. А то от попаданцев было бы не протолкнуться.

– Несомненно.

– Только мне кажется, что нашим орёликом управляет кто-то посторонний. Вот только кто? Первый вариант: крыса в ИНО. Возможно?

– Более чем. – подтверждает мою мысль Дуглас.

– Второй вариант: кто-то из Коминтерна. Сам знаешь, у ИНО с Коминтерном были слишком тесные связи, мы использовали их агентуру и наоборот. Есть такая вероятность, что Орлова играет кто-то очень влиятельный из Организации. Тем более, там остались троцкисты в более чем достаточном количестве. А методы он использует как раз по методичкам Коминтерна.

– Надо прошерстить его связи с этой конторкой, посмотреть, с кем он работал раньше, я так понимаю. – Сделал себе заметку мой собеседник. Киваю ему головой.

– И третий вариант: его играет кто-то из высшего руководства страны. То есть, крыса пробралась в окружение вождя. Это для нас самый хреновый вариант. Потому как я не уверен, что мы сможем его самостоятельно раскрутить.

– Вариант, что Фельдбин – инициативный дурак ты не рассматриваешь? – поинтересовался Дуглас.

– В принципе, можно принять как четвёртую версию, но мне она представляется маловероятной. Лейба сволочь, но не дурак.

– Ну это про любого из нас можно сказать – подкидывает шпильку Шпигельглас.

– Согласен, можно. Давай наметим план действий, потому что сидеть на попе и ждать, как события развернуться нельзя – ни в коем случае.

– Работаем! У меня вот такие мысли по этому поводу…

А дальше пошла обычная работа – составление планов, кому какие поручения раздать, кого чем нагрузить, что делать в первую очередь, что отложить на потом. А что тут поделать? У меня тут в подчинении очень мало людей, поэтому разогнаться не могу. А еще надо учитывать два момента: первый, это то, что Орлов тоже не будет сидеть на попе. А будет продолжать путать карты и заметать следы, чтобы мы его за жопу ухватить не могли. Второй же момент был в том, что я полностью, на сто процентов Дугласу не доверял. Как говорится, доверяй, но проверяй. Поэтому я решил воспользоваться еще и своим личным каналом, чтобы отправить срочное сообщение Сталину. Чувствую, что без его вмешательства ничего не сдвинется с места. Особенно, если надо инициировать внутреннее расследование. Тут без его одобрения ну никак!

* * *

Москва. Кремль. Кабинет Сталина

27 декабря 1935 года

Время шло к полуночи. Обычно в это время вождь никого не принимал – работал с документами, иногда звонил по телефону, но личные встречи в такое время могли быть вызваны только чрезвычайными обстоятельствами. Без четверти полночь в кабинет вошёл запыхавшийся Киров.

– Коба, что случилось?

– Случилось, Сергей, случилось. Сейчас еще Артузов подъедет, и начнём.

Вождь несколько минут сомневался, дёргать ли начальника ИНО, но всё взвесив, решил, что всё-таки надо. Дело касалось его епархии, значит, надо выяснить, что у него там не так. Пусть отдувается. Через семь минут в кабинет вошёл и Артузов, он поздоровался, извинился, что дорога заняла столько времени: его вызвали с загородной базы ИНО, где проводил собеседование с агентом, который должен был отправиться в Стамбул в качестве резидента-нелегала.

– Собрались. Хорошо. Теперь читайте. Экземпляр один. Так что читайте вместе. Копию снимать не собираюсь.

Пока прибывшие товарищи читали послание Кольцова, Иосиф Виссарионович закурил, чтобы не выдавать своего нервного состояния. Это был какой-то замкнутый круг. Почему-то внутренние враги не собирались сдаваться. Они постоянно искали возможности подгадить и Сталину, и самому Советскому государству. Почему? Проиграли… признайте поражение и работайте на благо страны. Тогда вас не тронут. Но нет… Всё равно… интриги, подставы, вредительство. Причём прикрываются правильными лозунгами, но вся их деятельность направлена на то, чтобы эти лозунги у народа колом в горле стояли! Вот, Бухарин, любимец партии. Вроде объяснили ему ошибки, понизили, ты начни работать, исправлять ситуацию. Покажи себя ценным сотрудником, а не болтуном от партии. Так нет… Сейчас на каждом углу по секрету жалуется на несправедливость, рассказывает, как его ценил Ленин. Урод! И что с таким делать прикажешь? А ведь обещал никого не за дело не убирать. А вот такие разговоры, это как? Дело? Или еще нет?

– Прочитали? Что думаете?

– Я Кольцова знаю, он точно по ерунде тревогу бить не будет. Насколько я понимаю, планы по Испании утверждены. И тут под них подводят бомбу. Возникает вопрос: кто это делает и откуда он знает, каковы наши планы и как им навредить? – задумчиво проговорил Артузов.

– Это уже целых два вопроса. – заметил Сталин, вытряхивая трубку и занимаясь ее чисткой, вроде бы и не обсуждает ничего, так обмен мнениями. – Так кто такой Орлов? Инициативный дурак или враг?

– Сейчас это не имеет принципиального значения. И то, и другое одинаково опасно. Сейчас самое главное – нейтрализовать эффект от его действий и вернуть состояние к утвержденному нами плану. А параллельно начать поиск крысы. Возможно, мы ее и не найдём, если её нет, а наш агент просто проявил дурную инициативу. Но… очень многое указывает на то, что это не инициативник, а чей-то агент. – Это уже подал голос Киров.

– Что именно указывает? – поинтересовался вождь.

– Разрешите, товарищ Сталин? – произнёс начальник ИНО, получив молчаливое согласие вождя, продолжил: – Есть несколько фактов. Во-первых, сопровождать агентов в Мадрид должен был другой человек, но он накануне отправления получил травму – не справился с управлением служебным авто. Остался жив, но ехать не мог. Так Орлов и попал в группу с Орнальдо и Куни. Но у него были инструкции – вернуться с сопровождаемыми товарищами. И тут, прямо в Мадриде он ссылается на то, что получил приказ остаться и перейти в подчинение к агенту Строитель. А радист группы Кольцова получает квитанцию с подтверждением командировки Орлова. Но… из нашего ведомства никто такую радиограмму не отправлял. Она не числится в журнале учета. И судя по этому сообщению Строителя, у агента Орлова в Испании оказалась своя группа. А это уже ни в какие ворота не лезет. Это указывает на то, что у него весьма серьезные покровители.

– И кто?

– Пока даже не могу предположить, кто. Мы изъяли на экспертизу автомобиль нашего агента, надо проверить, если авария была подстроена, может быть, появится какая-то зацепочка. И взяли под наблюдение радистов, которые дежурили в соответствующее время на узле связи. Считаю, что их надо допросить, и серьезно. Пока что это всё. И еще нужна будет помощь НКВД. Надо установить, кто из агентов в эти дни отправился с заданиями за границу. Очень может быть, что какую-то группу официально отправил во Францию, например, а оттуда они перешли в подчинение Орлова.

– Распределите работу. Смотрите, не спугните крупную рыбу. Нас исполнители интересуют постольку, поскольку. Главное – найти заказчика этой фанаберии. Сейчас решается главный вопрос – сумеем ли мы подготовиться к новой мировой войне. А она уже неизбежна. Но пока существует Красная Испания, на нас никто не рискнет рыпнуться. Сначала ее попытаются раздавить. И вот мы должны сделать так, чтобы не раздавили. Тогда война начнётся в конфигурации, для нас наиболее благоприятной. Так что вы решаете задачу государственной важности. И найти внутреннего врага – не менее важно! Свободны. Сергей, задержись на минуточку.

Как только Артузов покинул кабинет, Сталин посмотрел Кирову в глаза и произнёс:

– За Артузовым установить наблюдение, только очень аккуратное. Он имел больше всех возможностей устроить этот саботаж. И да… я ему доверяю, в определенных пределах, но в этом деле ни к кому доверия нет. Только у тебя есть. Работай. И мне нужен результат! Настоящий, а не выбитые признания. Этот враг не должен уйти.

– Сделаем. Привлеку лучших и самых доверенных людей. – Киров понимал, что сегодня спать придется на рабочем месте. Опять в комнате отдыха на диванчике. Ну а что делать? Уже не раз и не два ему приходилось даже не спать, а дремать у себя на боевом посту. Впрочем, так работала почти вся страна: на рабочем месте люди пахали, и на время особого внимания не обращали. Надо – значит надо.

– Что думаешь по поводу ситуации в Испании? Что там делать будем?

– Коба, там есть Строитель, вот пусть он и решает. Он на месте. Нам отсюда обстановка не видна так, как ему там, на месте. Дай ему приказ разобраться по своему усмотрению. Ну а мы посмотрим, что и как делать будет. И потом разберем его действия по косточкам.

– Мысль здравая. Но не много ли мы ему воли даем? Что думаешь?

– Ситуация такая, что если он будет за каждым чихом у нас спрашивать разрешения, то всё провалит. И мы будем в этом виноваты. Мы, а не он.

Сталин задумался. Он очень не любил выпускать контроль ситуации из своих рук, но понимал, что по-другому в этот момент исторического процесса ну никак не получится. И это его здорово нервировало. Привычка, да, контролировать – это привычка, которая не раз спасала ему не только жизнь, но и политическую карьеру. А тут полагаться на человека из совершенно другого времени. Другого человека! Это отличие Пятницына от людей его времени нет-нет, да и пробивалась. И вызывала пусть подсознательное, но всё-таки серьезное раздражение.

– Хорошо. Я дам ему разрешение действовать на своё усмотрение, даже ликвидировать опасность самым радикальным образом. И подумай, кем мы сможем усилить его группу. Фортус уже отдохнула? Может быть, надо привлечь их семейный дуэт? Пусть возвращаются на родину мужа[1].

– Согласен. В любом случае, агентуру в Испании надо усиливать.

– Раз согласен, то проследи, чтобы ИНО в этот раз не «накосячило». Возьми этот вопрос на контроль.

– Будет сделано.

– Вот за что я тебя, вождя[2] карательного органа пролетариата люблю, так это за краткость изложения! – настроение вождя явно стало получше. Он себе даже пошутить позволил.

[1] Мария Фортус и ее муж в РИ работали в это время в Испании, в НАШЕЙ версии истории они были переведены в Германию и принимали активное участие в гражданской войне. После ранения Мария получила небольшой отпуск, который сейчас и закончился.

[2] Очень часто Сталин называл Кирова вождем ленинградского пролетариата, а тот Сталина – вождем мирового пролетариата. Но теперь Киров возглавил НКВД…

Глава восемнадцатая

По лезвию ножа

Глава восемнадцатая

По лезвию ножа

Мадрид, Алькала, Общество изящных искусств

5 января 1936 года

Никак не пойму, как это коммунистам удалось для своего саммита в новом, тридцать шестом, году оккупировать Общество изящных искусств? Это здание строили по проекту архитектора Антонио Паласиоса пять лет, и оно считается украшением не только улицы Алькала, но и всего Мадрида. Особняк с богатым декором действительно впечатляет, причём не только снаружи, но и внутри. Самое интересное, что конференция компартии проходила в бальном зале, как самом большом. Есть в этом какая-то особая фигура юмора, не находите ли? Я тут официальный делегат от ВКП(б), можно сказать, официально зарегистрирован и имею права… некоторые. Конечно, кроме права голоса – это дудки! Итак, почему я здесь? А надо! Пока делегаты собираются, я заглянул в курительную комнату, где можно было перехватить табачного дыма, заодно расскажу вам по порядку, что меня сюда привело.

Итак, как только из Москвы на самом высоком уровне мне дали добро на любые действия по нейтрализации слишком бурной деятельности Орлова, у меня уже были данные наружного наблюдения, которое вели не ребята Дугласа, а местные товарищи, которые для этого использовали пацанов-подростков. Что-то типа местной пионерии и комсомола Дети трущоб, местные гавроши, но тем не менее, хорошо организованные. Так что группу прикрытия нашего орёлика мы уже вычислили: три товарища из центра. И тут возникла чисто техническая проблема: взять самого Орлова мы могли, но вот его охрану… тупо не хватало исполнителей. А если привлечь местных товарищей, то у них подготовка не совсем такая, как надо, они способны лишь на прямолинейные грубые действия. Впрочем, нам удалось вычислить и банду, с которой связался Орлов, их главарь пока еще успешно скрывался от полиции. Вот для ликвидации этого типуса местные сгодятся. Как раз работа по их профилю. Банда называлась «Басурас» – мерзавцы (причем в весьма уничижительном смысле: даже не «бастардо» или «каналья», где можно уловить нотки жалости, не «имбецил» – недоумок, где есть нотки сочувствия, а что-то наряду с «карбон» – урод, сволочь). Басурас – это не просто мерзавцы, а мусор, отброс, отморозки. Примерно в таком значении этого слова местным удалось точно вскрыть саму сущность этих «бандитос». И именно таким ублюдком, дрянью был и их главарь Энрико Гассиа, мужчина тридцати двух лет, педофил, не гнушающийся никакой грязной работы.

Ситуация складывалась так, что нам стало необходимо вмешаться. Дело в том, что Орлов умудрился лично выйти на Гассиа, хотя и представился британцем, но из него же пёрло родной Одессой так сильно, что никакой плохонький английский не мог прикрыть этого прискорбного (для разведчика) факта. Почему это произошло? Всё тот же дефицит исполнителей, плюс чудовищная самоуверенность и наглость, одна из характернейших черт души советского агента. И вот тут важным было сделать так, чтобы главный басурас не попал в полицию и не сдал нашего орёлика местным господам, которые и раскрутят ситуацию к своей выгоде.

Тридцать первого декабря уже прошлого, тридцать пятого года, местным товарищам удалось выйти на след Энрико. Он переехал из Мадрида в Хихон, где завалился в местный бордель, в котором бандершей была его бывшая любовница. Да и сам бордель был его личным вложением награбленного и неправедно заработанного. Но не надо было этим хвастать, парень. Наши люди за этим заведением присматривали, и появление в нём господина Гассиа для них незамеченным не прошло. Так что конспиративная квартира для басураса получилась так себе. Его изъяли буквально накануне нового года, когда гости борделя пребывали уже в весьма солидной кондиции и мало что соображали. Всё дело в том, что вино у них оказалось особой крепости, которую напитку добавила порция хорошего снотворного, оно еще имело и легкий наркотический эффект, усиленный алкоголем, так что отдыхающая в борделе публика еще и схватила галюники. Персонал, кстати, тоже. Так что «дона» Энрико никто не схватился еще два дня. А когда обнаружили, что его нет, так мало кто, по большому счету, расстроился. Во всяком случае, искать или спасать его желающих не нашлось. Не было у него друзей. Только подчиненные. А ждать от них преданности не приходилось, для этого хотя бы не надо быть мерзавцем.

После непродолжительного, но весьма интенсивного допроса останки руководителя местной банды отправились в свежую могилу на кладбище Хихона. Может быть, ее постоялец и был против такого соседства, но, как говориться, насильно будешь мил, если сопротивляться нету сил.

А наша группа воспользовалась новым годом как поводом. Орлов в этот день пил. Жёстко. Для этого он нашёл местный аналог водки, пачаран, убойная (при не самом высоком содержании спирта) штучка. Вообще-то пачаран – это тридцатиградусная настойка, которая содержит в себе спиртовой экстракт ягод терна. Выстаивается в дубовых бочках, куда добавляют еще и ароматические травы. Крепко бьет по мозгам, вызывает наркотическое привыкание, способно, при постоянном употреблении, вызвать безумие. Правда, в МОЕ время найти настоящий пачаран было уже крайне сложно: промышленные технологии превратили этот убойный напиток в обычный ликеришко, да и крепость его снизили, в современном мне мире она гуляет от двадцати до тридцати градусов, но не выше. А ТУТ встречается и покрепче. Вот такой очень крепкий (почти в тридцать шесть градусов) напиток наш орёлик сумел раздобыть, причём большой пятилитровый бутыль, ну и накачивался им в своё удовольствие. Его «тройка» охранников бдила, но не слишком при этом напрягалась. Ударную группу захвата составили ребята Дугласа, с самим товарищем Шпигельгласом на острие удара, а вот местные товарищи обеспечивали техническое обеспечение и прикрытие операции на дальних рубежах. Они выделили и свою тройку головорезов, которую можно использовать, если бы возникли сложности, но всё обошлось. Даже удивляюсь, как можно было так быть беспечным! С Орловым всё ясно – потом выяснилось, что первое января – это день, в который трагически погибла его юношеская любовь. Непонятно, почему он выбрал именно это поводом отключиться? Ещё менее ясно, почему так беспечно вели себя приданные ему агенты? Или они считали, что им ничего не грозит? Или просто не были в курсе, что практически провалили ту операцию, на которую получили санкцию, пока не знаю у кого. Самым сложным было не включать в операцию группу Марии Фортус. Они прибыли буквально накануне, в моё распоряжение, как главы резидентуры. И рвались в бой. Но менять планы на ходу – это неправильно в корне. Поэтому их группа была в стратегическом резерве. На случай, если всё пойдёт очень и очень плохо. И да, они получили разрешение даже на ликвидацию товарища Фельдбина, если возникнет такая необходимость. Приятно понимать, что наверху тебя воспринимают более-менее серьезно.

И вот пришло время заняться Орловым серьезно. Сначала Сашу отмочили в холодной воде, чтобы алкоголь вышел из организма, а наш орёлик протрезвел. Дали ему часов восемь выспаться (толку пока что от него не было никакого), потом скормили ему активированного угля, и только через сутки у нас получилось начать получать от него первые сведения. Как мы и подозревали, его использовали «вслепую». То есть, он знал человека, который ему передал инструкции, но это была настолько мелкая шишка, что не верилось, что именно этот «деятель» из ИНО мог быть автором этой сложной комбинации. Нет, у него даже не могло быть исходных данных для анализа. Да и занимался он материальным обеспечением ИНО, короче, был на должности завхоза, только в сферу его интереса входило обеспечение ИНО тут, на месте. Канцелярия, ремонты в здании, и ничего более. Но вот, оказывается, на руках у него оказалась серьезная бумага за подписью Самого. Поэтому Орлов был уверен, что выполняет поручение вождя. Не сомневаюсь, что это была подделка. А это однозначно смертельный приговор. И не от НКВД, а с подачи тех, кто стоял за Мережковским (фамилия этого секретного завхоза). Ну не верю, что его оставят в живых! Так и оказалось. Инфаркт миокарда угробил товарища завхоза буквально через три дня после объезда Орлова и группы товарищей в Испанию. Впрочем, у Артузова и товарищей на Родине будут и другие зацепки. Думаю, смогут вычислить, кто стоит за командировкой Орлова, кто там такой умный, блин!

Кому он отчитывался? Ответ – никому! Его пустили в самостоятельное плаванье с одной целью – вызвать взрыв в Испании ДО выборов февраля этого года. Это должно было стать революцией (мятежом) левых сил. Не просто левых. Центром кристаллизации выступления должны были стать анархисты, которые пока что не вошли в Народный фронт и те, кого в МОЕЙ истории назвали поумовцы – троцкисты, которые все ещё входили в состав компартии. По мыслям товарища Орлова террор против троцкистов должен был привести к тому, что они инициируют всеобщую забастовку, и начало гражданской войны случится намного раньше. Для этого был выработан график устранений, кроме басурас Лейба планировал привлечь для этого еще одну банду, которая имела связи с фалангистами. Но с ними было сложнее, это были, так сказать «идейные» горячие парни, которые с недоверием относились к иностранцам, особенно если они слишком походили на евреев. А тут еще и прокололись эти мерзавцы, на которых Орлов (по недомыслию либо из-за дефицита времени) сделал ставку. И у меня просто голова раскалывалась – кто такой умный решил вмешаться в мои планы?

И вот представьте себе такую сюрреалистическую картинку: сидят почти что в центре Мадрида три еврея и решают горькую судьбу четвёртого еврея. Чем не точное выражение мирового антисемитизма? Трое: Кольцов, Дуглас и Фортус. Четвёртый – Фельдбин. В общем, то еще сборище… Но нам надо как-то успеть нейтрализовать воздействие Орлова на ткань ЭТОЙ реальности, чтоб его мыши забодали. И как? Получилась задача с кучей неизвестных. Не знаю, нашли ли мы правильное решение, но никакого иного выхода не было.

До начала конференции в бальном зале Общества изящных искусств оставалось еще около часу. В переходах и залах этого здания пока что толпились по большей части делегаты из провинций, приехавшие заранее. Правда, руководство уже собралось. Ждали как раз меня. Я поинтересовался у дежурного с красной повязкой на рукаве, где можно найти Долорес. Да, да, та самая Долорес Ибаррури. Только сейчас она не одна из руководителей компартии, а только рядовой член политбюро этой, пока еще не слишком массовой организации. Конечно, она уже выделяется на общем фоне, но до пика ее политической карьеры далеко. Главное, что пока что в партийном руководстве преобладают сторонники Троцкого, которые настаивают на решительных преобразованиях, особенно в земельном вопросе.

Захожу в комнату, в которой накурено так, что сквозь клубы дыма лица людей рассмотреть можно далеко не всегда. И в этом довольно большом помещении открыта малёхонькая форточка, и всё! Нет, я не противник курения, сам дымлю потихоньку. Правда, как попал в Кольцова, стал курить намного меньше, чем курил сам, да и меньше, чем курил Миша. Почему? Сам не знаю. Не тянет. Только иногда, когда хороший коньяк достану. Ну, кто понял, это шутка речи такая. Мне навстречу сразу же выходит Хосе Диас. Он сейчас один из самых влиятельных людей в компартии. Протягивает руку.

– Мы ждали вас, Мигель.

Пожимаю протянутую руку. В голове мелькают кое-какие данные. Тут у меня прорыв небольшой случился. Началось с того, что я понимал, что Куни и Орнальдо уехали, и мне никто не поможет вспомнить информацию про Орлова. А то всё были у меня какие-то сомнения по поводу товарища Фельдбина. Во и сел в медитацию, вспомнив кое-что, чему меня эти ребята обучали в Москве. Сначала ничего не получалось. Наверное, с шестой или седьмой попытки передо мной стала всплывать какая-то информация. Вот не удивился, что она была похожа на статьи из Википедии. Скорее всего, это моё подсознание выдало информацию в самом привычном для моего (но не кольцовского!) сознания. Весьма своеобразный юмор у этого моего подсознания. Я-то всю жизнь ТАМ относился к Вики как к чему-то несерьезному, во всяком случае, источник данных из неё такой себе. Я старался пользоваться закрытыми форумами и сообществами по интересам. Там было намного больше ценной и проверяемой информации. И вот всплыло, что этот Орлов именно тот кадр, что сбежит в САСШ, и еще сумеет выдать там кучу ценных сведений, поливая грязью Сталина и его режим. Впрочем, он не выдал свои контакты, которые сумел заполучить во время Гражданской войны в Испании. И еще… он в Реальной Истории МОЕГО времени сделал очень много для того, чтобы республика проиграла. Правда, делал это с благими намерениями. Но именно ими и вымощена дорога в ад. Это его заслуга в том, что произошли военные столкновения между коммунистами и сторонниками ПОУМ, теми же коммунистами, только с троцкистского фланга. Его деятельность выглядела как укрепление позиций компартии, которой руководили Диас и незабвенная Пассионария[1], но на самом деле она повредила общему делу и ускорила процесс поражения республиканцев. В общем, это и повлияло на окончательное решение по нашему орёлику. Но в моей голове всплыла еще кое-какая информация по некоторым персонажам. Вот и про то, что этот худощавый энергичный испанец уже болен раком желудка, всплыло как-то само собой.