Текст книги "Мы, Мигель Мартинес. Испания (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Тут в комнату вошел адъютант и сообщил, что прибыл Хиль-Роблес. Мануэль кивнул, разрешив пригласить бывшего министра. Хосе Мария Хиль-Роблес и Киньонес был во временном правительстве военным министром, именно он выбил для Годеда эту должность, достаточно высокую, но недостаточно значимую для столь амбициозного военного. Можно было сказать, что они были друзьями. Ревностный католик, он считал ошибочным и неправомерным излишний антиклерикализм республиканцев, после чего перешел в лагерь правых, хотя и был в числе противников диктатуры Примо де Риверы. Потом он стал организатором и фактическим лидером Независимой конфедерации испанских правых (CEDA), главной «фишкой» которых стала борьба за восстановление прав католической церкви. Во время его министерства начальником Генерального штаба стал покойный ныне генерал Франко, они вдвоем продвинули на руководящие должности много офицеров и генералов с крайне правыми взглядами. Среди них оказался и Годед. Несмотря на участие последнего в санхурхиаде[2] Мануэль получил возможность отличиться при подавлении восстания рабочих в Астурии. Бои были сложными и жаркими, рабочие дружины, хорошо вооруженные и дисциплинированные, оказывали серьезное сопротивление правительственным войскам. Но Франко и Годед действовали решительно и беспощадно. Это и дало им возможность подавить начинающуюся революцию. Плюс удалось реквизировать запасы оружия в других провинциях страны, не дав очагу восстания разгореться и стать всеобъемлющим.

– Мануэль, у меня плохие новости. – поздоровавшись, произнес бывший министр. – Наши планы раскрыты. Президент ушёл в отставку. Портелла струсил. Нам не на кого опереться. Теперь любое выступление будет казаться мятежом. И обречено на поражение.

– Нам действительно не на кого опереться, Хосе. Те несколько гарнизонов, которые готовы выступить никакой роли не сыграют. Мадрид молчит. Ни одна сука гарнизонная не телится! А ведь именно сейчас, до заседания новых Кортесов они уязвимы. Хватай и расстреливай прямо тут, на месте! Все в одном городе! Почти все…

Последнюю фразу он произнёс уже не так энергично, как будто воздушный шарик благополучно сдулся.

– Я знаю, Мануэль, что сейчас происходит в армии. Никто не хочет взять ответственность на себя. Вот если кто-то рискнёт… может быть, они присоединятся…

– И постараются забрать все плоды победы себе. Я в курсе, Хосе, я в курсе. У нас слишком много паркетных шаркунов, получивших генеральские погоны от старого придурка Альфонсо. У нас генералы расплодились как кролики на моей ферме.

– У тебя есть кролики на ферме? – удивился Хиль-Роблес.

– Они все передохли. Их было слишком много. И за неделю не стало. – оппонент вежливо улыбнулся, понял тонкий намек генерала.

– Это мадера? – поинтересовался гость, увидев утвердительный кивок хозяина, налил себе бокал темно-красной жидкости, чуть принюхался, стараясь ощутить букет, сделал небольшой глоток и удовлетворенно поставил бокал на столик рядом с креслом, в котором он устроился.

– Весьма недурственно! – похвалил напиток.

– Да, удачный год, хороший урожай. – подтвердил выбор приятеля генерал.

– Тебе надо скрыться. Я слышал, что левые требуют твоего ареста. Правда, пока Кортесы не объявили об полномочиях нового правительства, а Мола командует жандармерией, опасаться не стоит. Но это всего несколько дней! Они ведь могут тебя обвинить и в серьезном преступлении и просто расстрелять. После подавления восстания в Астурии ты – одна из самых ненавистных левыми фигур.

– Мне бежать? Куда? В Португалию? К Санхурхо? Глупость! – Мануэль сжал губы в тонкую полоску. – Не дождётесь!

– А ты не спеши с выводами и решениями. И почему обязательно в Португалию. Более того, я считаю, что тебе не мешало бы выехать на инспекцию Рифской армии. Посмотреть, как там идут дела, помочь укрепить ее аэронавтику. Насколько я знаю, там с аэропланами не так уж и хорошо. А так, даже переведи туда пару эскадрилий для борьбы с туземцами. Пока ты на этой должности! А у меня пока еще печать военного министра. Уверен, оттуда тебя выдернуть не смогут, там ты будешь в безопасности, а подкинешь рифским воякам подкрепления, так они тебе будут благодарны. Сам знаешь… В наше время это важно.

– А почему бы и нет? Идея неплохая. Однозначно Марокко лучше Португалии. Подождешь, я подготовлю приказы.

– Конечно. Тем более, я могу тут их и подтвердить. Не будем терять время.

Пока генерал готовил приказы, а военный министр (может быть и бывший военный министр) смаковал мадеру, в стране происходили перемены. И об одной из них вскоре наши герои узнали. Затрезвонил телефон. Потом появился адъютант и сказал, что это премьер-министр Портелла разыскивает министра Хиль-Роблеса. Тот взял трубку. Выслушал. Положил ее на рычажки телефонного аппарата, после чего развернулся к генералу и произнёс:

– Только что сообщили, что в автомобильной катастрофе погиб генерал Мола.

[1] В РИ они получили 268 мест. При этом за левых голосовали 4654116 избирателей, хза правых – 4503524, за центристов – 400901, а еще 125714 голосов получили баскские националисты.

[2] Именно так в Испании называли неудачный мятеж генерала Санхурхо

Глава двадцать первая

Бедная, бедная Франция…

Глава двадцать первая

Бедная, бедная Франция…

Европа – Африка

Февраль – декабрь 1936 года

В начале февраля 1936 года коммунисты Франции вынуждены были выйти из правительства социалистов, во главе которого стоял месье Бланк. Лидер французских мелких буржуа не собирался идти по пути решительных социальных реформ, забалтывая их, чем напоминал приснопамятного «главноуговаривающего» Керенского. Красивые лозунги… во внутренней политике все социальные реформы были постепенно свернуты, во внешней – Франция стала идти в кильватере британского хозяина. Это было поразительно (с одной стороны), с другой – о продажной сущности всех европейских социал-демократов не следовало забывать. Решительные на словах, на деле они превращались в амебовидные политические образования, не способные даже куда-то двигаться. В лучшем случае выдвигали ложноножки и тут же прятали из в абсолютно аморфное тело. Правда, кризиса правительства не произошло – коммунисты надеялись, что всё-таки смогут как-то влиять на кабинет министров, но уже через парламентскую фракцию, которая была не такой уж и маленькой. Зато это мне развязало руки. Если вы думаете, что разговоры о деньгах могли пройти мимо господ Ротшильдов, то вы заблуждаетесь. Известные своими спекуляциями (особенно с золотом и акциями) финансисты не могли упустить возможность заработать миллионы. На это накладывалась особенность финансовой системы галлов. Очень много денег находились в руках «среднего класса», который вкладывал эти накопления в банки или другие финансовые учреждения и жили на проценты от доходов. Психологически – это была оптимальная среда для нового МММ. Осталось только дать идею… О! Нет, конечно, понятие финансовой пирамиды было более чем известно, но… все финансовые пирамиды имеют в своей основе человеческую жадность. А этот порок столь распространен, что не воспользоваться этим просто невиданная глупость.

Итак, в первых числах февраля появились статьи в журналах, которые говорили о том, что ученые нашли источник дешевой энергии, которая сделает переворот в мировой экономике. Речь шла об урановом топливе. И у многих физиков с мировыми именами расспрашивали о перспективах такой энергетики. И никто, даже Альберт Эйнштейн не отрицали возможность (пусть и чисто теоретическую) такого физического феномена. Тем более, что в основе этих работ легли труды Жюлио и Марии Кюри – французских ученых с мировым именем. Что еще и подогревало галльский патриотизм. Правда, тот же Ферми вступил со статьей, в которой утверждал, что в современных условиях воспользоваться эффектом радиации для получения энергии вряд ли получится. Но на эту (практически единственную) статью никто не обратил внимания.

А в марте в газетах появились сообщения о том, что в далеком африканском Конго была выкуплена земля и началось строительство станции на урановой руде. Небольшая фирма приобрела урановые шахты и преступила к строительству строила экспериментальную станцию, которая должна доказать реальность использования радиации для производства энергии. И 1 апреля 1936 года произошло торжественное открытие станции, которая дала первые киловатты электроэнергии. И тут же в кинотеатрах был запущен документальный фильм о преобразовании атомной энергии человеком. Описывались перспективы этой энергетики. Инженеры и физики посещали эту станцию и только пожимали плечами. Она действительно давала энергию! Сияли лампочки, приборы показывали выработку очень мощного потока электричества. Правда, в рабочие залы никого не пускали, из-за угрозы радиации здоровью человека. Но вот красивые схемы реакторов были нарисованы на многочисленных плакатах, а само производство защищено множеством патентов. 10 апреля было объявлено об создании уранового концерна, который выкупил все патенты и права на устройство электростанций на уране, в первую очередь для Франции. И тут же началась биржевая лихорадка. Акции росли как на дрожжах. А когда правительство еще и за бесценок продала (фактически, передала) УКФ[1] десять участков земли для строительства электростанций, начался настоящий ажиотаж. При этом УКФ обнародовали бизнес-план. В котором оговаривалось строительство первых пяти станций в Конго для обеспечения бесперебойной добычи урана. При этом они продавали горнодобывающим концернам свою электроэнергию по таким ценам, что оставались с восьмисот процентной прибылью. И из этих сумм гарантировали выплаты по краткосрочным дивидендам. То есть, обыватель мог вложить свои средства на срок от месяца до года и получить прибыль в двести процентов. В мае месяце начались первые выплаты. И за четыре месяца в финансовой сфере Франции начался кошмар. В УКФ вкладывались огромные суммы. На пике вкладов количество денежной массы двукратно превысило годовой бюджет страны. Урановые сертификаты стали самой востребованной ценной бумагой в стране. В октябре концерн объявил, что его капитализация достигла потолка и новые вклады не принимаются. А потом закрылись приемно-обменные пункты. В один день. Внезапно. Исчезли и деньги: куда – никто не знал. Одними из самых пострадавших оказались Ротшильды, которые обменивали акции и франки на золото.

Было инициировано расследование аферы, которое вскрыло неприятные факты: никаких электростанций в Конго не строилось. А работающая на уране станция оказалась красивой фальсификацией. Стрелки дергались, гудели аккумуляторы, бежало электричество по проводам, и возвращалось обратно… Это была красивая фальшивка. Дорогая? По сравнению с той прибылью, которую получили неизвестные концессионеры – ерунда! Оказались разорены миллионы честных французов. Немедленно разразился Правительственный кризис, Леону Блюму припомнили выделение земли непонятному концерну. Социалисты вынуждены были уйти в отставку. Новое правительство возглавили правые, а коммунисты увеличили почти в полтора раза количество мест в парламенте. Обвинения в коррупции привели пять членов кабинета министров-социалистов на скамью подсудимых.

Ротшильды сумели-таки выйти сухими из воды, они выбили себе государственные гарантии возврата утерянных средств. Иначе финансовая система Великой Франции просто схлопнулась бы. Кроме того, наша МММ вытаскивала из граждан этой среднеевропейской страны преимущественно золото: одним из условий стало выплата дивидендов именно по вкладам золотом по супервыгодному курсу 1,8 соотношение золотого франка к бумажному. То есть, вложив 1000 золотых франков (не имело значения в каких золотых монетах) человек через месяц получал бумажными 3600 франков. Чем не прибыль. И да, расчёт на человеческую жадность полностью оправдался. Очень мало нашлось умных господ, которые умудрялись выйти из пирамиды через месяц-два, как вносили туда свои кровные.

Я остался этой операцией удовлетворён. Во-первых, мы и Ротшильды очень неплохо заработали. Мы – это СССР и (очень немного) я. Во-вторых, финансовая система целой страны легла под Ротшильдов. В-третьих, СССР получил финансы, очень большие финансы (почти годовой бюджет Франции), который ушел на промышленное строительство и укрепление нашей обороноспособности. В-четвёртых (и это чуть ли не самое главное) была скомпрометирована сама идея урановой энергии. После такого скандала получить у не разбирающихся в физике бизнесменов и политиков финансирования разработок урановой бомбы будет нетривиальной задачей.

20 ноября произошли внеочередные парламентские выборы, на которых социалисты пролетели как фанера над Парижем. К власти пришло правое правительство, которое стало сворачивать все социальные реформы и программы левых Леона Блюма. Правда, экономический кризис и масса недовольных обманутых УКФ вкладчиков привело к тому, что за короткое время (три месяца) сменилось четыре кабинета министров!

В общем, тридцать шестой год был крайне неприятным для Франции (частично зацепило некоторых вкладчиков из Великобритании, Швейцарии и даже Германии). И вот тут оказалось, что УКФ не принимали складов иностранных граждан, если они не были гарантированы государством. Красиво! И если своих граждан правительство тупо кинуло на произвол, то с иноземцами так не прокатывало. А куда исчезли тонны золота? А хрен его знает… Их искали! Впервые свои золотые запасники вынуждены были открыть все банки! Даже Ротшильды. И фигвам! Народная индейская судьба!

За эту авантюру я лично получил орден Ленина. Не героя соцтруда, но всё же… оценили высоко!

[1]Урановый Концерн Франции

Интерлюдия 3

Интерлюдия 3

Нью-Йорк. Штаб-квартира американского отделения банка Ротшильдов

12 января 1937 года

Почему я раньше не женился? Да потому что на это у меня не хватало финансов. Вы знаете, что такое большая итальянская семья? И только старший сын, который получил приличное образование и более-менее достойно оплачиваемую работу? И, конечно же, этот старший сын вынужден был большую часть своей зарплаты отсылать семье. Чтобы поддержать ее в такой сложный момент. Надо, чтобы они понимали, что их сын ценит то, как было им тяжело, но они сумели дать ему образование и шанс в жизни. Да, он воспользовался этим шансом почти на все сто процентов. Правда, чуть-чуть не профукал его. Всего одна ошибка, которая могла стать фатальной. Ему даже срезали гонорар наполовину. Хорошо, что всё повернулось так, как повернулось. После уранового кризиса во Франции ему, Марко Локкерини неожиданно предложили стать членом семьи Ротшильд. Оценили его заслуги по праву. Да, эта девочка, которую он берет в жены – далеко не наследница капиталов семьи, она из побочной ветки, так сказать, кадрового резерва семейки. Но Эмма носит фамилию Ротшильд, а я теперь Локкерини-Ротшильд, чёрт меня подери! И хотя это не значит, что мне автоматически дадут кусок пирога, конечно же нет, но у меня стало намного больше возможностей этот самый кусок ухватить.

Семейка хорошо разбогатела на кризисе Франции. И сейчас заканчивает строительство более пятидесяти предприятий в СССР. В том числе и оборонных. Чтобы это получилось, пришлось сменить правительство на Кубе и поставить там совершенно лояльного и абсолютно коррумпированного генерала. Очередной диктатор. Ну и что, нам не престало носом вертеть. Работаем с тем материалом, что имеем в наличии. Зато остров стал удобной перевалочной базой, откуда грузы направлялись в Чили, а оттуда в СССР. В этой южноамериканской стране большевики (при нашей помощи, конечно же) произвели свою революцию. С целью? О! Социалисты Чили сразу национализировали медные шахты, у них в стране руда чрезвычайно богата медью. А еще (и это, наверняка, даже более важно) из Чили в Советский Союз пошли караваны торговых судов, забитых первоклассной чилийской селитрой. А это первоклассная взрывчатка.

В конце января в страну Советов направятся инженерно-технические кадры, которые должны помочь наладить производство на построенных заводах. Почему всё получилось так быстро? А для заводов были готовы площадки, пустые забетонированные пространства, на которых одновременно устанавливались станки и росли стены цехов. Это было нечто фантастическое! При этом никакого русского бардака! Все стройки контролировались их злобным НКВД. И дисциплина труда там была просто невообразимая!

Что получила семья Ротшильдов? Нет, доступ к богатствам Сибири, как предсказывал наш «консультант» Микеле Кольцофф, мы не получили. Но вот к богатейшим месторождениям золота, серебра и драгоценных камней в Таджикистане – да! Условия простейшие – оборудование через пять лет останется на месте, а СССР получает одну треть от полученного из недр золота. Серебра и драгоценных камней. Пять лет! И, насколько я знаю работников корпорации Ротшильдов – за это время они вытащат из этих недр если не всё, то почти всё, что там есть! И никто стесняться не будет!

Правда, там есть и уран. Нам предложили поучаствовать в его добыче, но Ротшильды отказались. Как выяснилось, ядерная энергетика – это миф! Да, через подставных лиц Советы купили урановые шахты в Африке, после этого скандала акции на них обвалились, наши брокеры выкупили их и перепродали с неплохим дисконтом подставным лицам, которые, несомненно, являются тайными агентами НКВД. Как объяснил тот же Кольцофф, уран – это сверхтвердый металл, который становится в сплаве основой бронебойных сердечников противотанковой артиллерии. Его только нужно немного очистить, чтобы использовать в сплавах. Впрочем, это проблемы русских.

Впрочем, нечего думать о делах. Меня ждёт невеста. Брак решили зарегистрировать в нашем офисе, среди сотрудников, так сказать, мотивировать их на трудовые свершения. Говорят, что Эмма обладает несносным характером, да и на лицо не слишком-то красавица. Но если смотреть сквозь призму приданного (а оно более чем достойное), то и личико девушки не кажется таким уж и страшненьким. Так… чуток неприятным. И то, в основном из-за пренебрежительной гримаски, которая никогда ее личико не покидает. Да, уверен, что она меня презирает, а что еще хотеть от этой избалованной особы? Но против воли родителей не попрешь, как и ее родители не могут ничего против воли главы семейства.

И да. я в курсе, что для семьи я всего лишь ресурс. Ценный ресурс, который принёс им огромную прибыль. Но… Разве не на этом я строил всю свою карьеру? Надо быть честным с самим собой, я сознательно шёл на то, чтобы стать этим самым «ценным семейным ресурсом». Ну вот, мне пора! Звучит музыка, не знаю, кто сочинил этот до дури затасканную мелодию, чтобы его черти в аду на сковородке жарили! И под этот чудовищно торжественный грохот я вышагиваю навстречу невесте. Широко улыбается папаша, ага, искренне радуется. Что сбыл эту проблемную девицу, да еще и подсунул ей такого жениха, что это выглядит как месть родителей родной доче. А что? Тоже такое возможно! Кривится мамаша, а вот она и не скрывает, что хотела для Эммы партию чуть получше. Нет, она хорошо знает свое место в семейных раскладах. И сказочный персидский принц ее девочке не светит ни за какие коврижки. Не вышла ни мордой, ни воспитанием. Если хотите заарканить принца или будущего диктатора, надо заранее готовить невесту, да еще и под конкретного человека. И не говорите, что такое невозможно. Вон, японские девочки из одного и того же семейства смогли же охмурить что Сунь Ятсена, что Чан Кайши?[1]

Что это со мной? Трушу? Да… наверное, да. Конечно, приданное даст мне возможность устроить семейные дела и не зависеть от своих итальянских родственников. Впрочем, тут нет ни мамы, ни папы – условия моих новых родичей, черт бы их побрал! Какие-то даже не бароны, а крутят носом от честной итальянской семьи! Снобы! Впрочем, это не приданное позволит мне выделять родственникам те же деньги, это мои гонорары возрастают, и эта сумма уже не будет иметь для меня такого значения. Надо во всём видеть положительные моменты. Даже в расходах на свадебный костюм! В жизни не заказывал бы его у этого портного! Престиж! Да синьор Реччи шьет не хуже, а один еврей с Бронкса даже лучше! Но нет… престиж! И я заказываю костюм у одного из самых пафосных кутюрье этого города! Чёрт меня подери!

Ну вот папаша подводит ко мне невесту и на публику вытирает угол глаза платочком, типа расчувствовался. Что-то там бубнит священник. Умудряюсь вовремя буркнуть свое «согласен». А что невеста? Её согласия, кажется, даже не было слышно. Извини, девочка, вряд ли я лишу тебя невинности в эту первую брачную ночь… Я-то знаю, круг ее общения и список приключений, которые она искала на свою широкую задницу. Но оторвусь-то по полной. Будешь знать горячего итальянского парня, черт меня подери! Последний звук фанфар! Церемония закончена. Здравствуй, неизведанное и прекрасное будущее!

[1] Тут американский эксперт-аналитик ошибся. Сестры Сун действительно «охмурили» что Сунь Ятсена, что Чан Кайши. Они принадлежали влиятельной китайской семье, и имели связи с США. А вот японская жена в биографии Сунь Ятсена присутствовала. Будучи женатым, пребывая в Японии, он, не разведясь с официальной супругой Лу Мучжэнь, женился на молодой японочке Каору Оцуки.

Глава двадцать вторая

Серый кардинал

Глава двадцать вторая

Серый кардинал

Мадрид

1 марта 1936 года

– Да пошёл ты! – громко проорал и добавил: – Спать честным людям не дают…

Тапок, которым я пытался попасть в Дугласа валялся под дверью. А этот шутничок хренов приперся зачем-то в шесть утра. Это, можно подумать, он не знает, что ко мне Лина приехала. Знает, падла, сам ее вчера привёз, а ещё меня разыграл, сказал, что на девочку напали фалангисты и ее отвезли в больницу. Я метался по комнате, собирался, а он наблюдал и угорал. Потом чуть не схлопотал по морде. Но, гад, всё точно рассчитал. Как только Лина вошла в комнату мне стало как-то не до него. Ему, сволочи, не понять, что я элементарно боялся… В МОЕЙ реальности Лина погибла, попав в засаду фалангистов, точнее, она сбилась с пути и в селении оказались враги. Она застрелилась, чтобы не попасть им в руки. И эта наглая самодовольная морда меня чуть до инфаркта не довела! Вот и сейчас… чего приперся в такую рань, что не ясно, что я спать лег час назад всего… Да нет, не лёг – вырубился. И какого он меня с утра достает? Ну да, я над ним тоже подшутил, не без того. Но ведь по-доброму, ласково… А то он, как генерала Молу (тогдашнего начальника жандармерии) аккуратно на тот свет отправил, так стал нос задирать. Ну да, по сравнению с Орловым он профи! Но только не надо из себя строить Джеймса Бонда! В общем, ему было за что мне мстить. Хотя это так мелочно… блин! Натянул на голое тело халат и выполз к раннему посетителю.

– Кто рано встает, тому Бог дает. – вежливо сообщил Дуглас, пожимая мне руку.

– А тому, кто поздно ложится – дает женщина. – сообщил я нашему Бонду.

– Миша, не кипятись. Орлов повесился.

– Бля…

– Решил не ожидаться отправки в Россию.

– Так это вроде должно было через два дня состояться, или я что-то путаю?

– Ничего не путаешь.

– Как он узнал?

– Догадался. Мы ведь, обычно, начинаем перед отправкой скармливать клиенту транквилизаторы, чтобы он легче транспортировался. Вот он и…

– Плохо это.

– Не слишком хорошо, да…

– Ладно, раз приперся, пошли, помянем… хотя и сволочью Лейба оказался, но всё-таки человек.

Зашли на кухню. Я достал початую бутылку арманьяка. Эту божественную жидкость мне передали с оказией из Франции. Их местный коньяк по сравнению с ним просто жалкая пародия на горячительные напитки. Вот этот да… продирает до костей! Выпили, ничего не говоря и не чокаясь. К смерти, даже врага, надо относится с уважением.

* * *

Москва. Кремль. Кабинет Сталина.

2 марта 1936 года

– Скажите, товарищ Куусинен, как быстро мы сможем организовать социалистическую революцию в Финляндии?

В кабинете Сталина только два человека. Шторы плотно задернуты несмотря на то, что еще только четыре часа дня, в комнате царит полумрак, разгоняемый несколькими лампами, но свет их неярок и не раздражает. Отто Вильгельмович (или Виллевич) Куусинен, невысокий, но уже седой мужчина, сорока семи лет, секретарь Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала на несколько секунд задумался.

(тот, кто сидит и подписывает – Отто Куусинен)

Как один из основателей Финляндской коммунистической партии, он был достаточно компетентен в том вопросе, который задал ему вождь, тем более, что связи с родиной он старался не терять. В семнадцатом году он в Гельсинфорсе встретился с Лениным, участвовал в гражданской войне в стране Суоми, а после поражения красных (благодаря вмешательству кайзеровской Германии) перебрался в Россию. Он считался одним из самых влиятельных работников Коминтерна, при этом постоянно поддерживал линию товарища Сталина. Кстати, именно благодаря ему прошла последняя реформа Коминтерна, который официально занялся исключительно разработкой теоретических вопросов коммунистического движения. Но вот почти незаметная пауза минула и прозвучал ответ:

– Всё зависит от финансирования, товарищ Сталин.

– Считайте, что оно будет неограниченным. В разумных пределах, конечно же.

Отто Вильгельмович подумал еще несколько секунд, как-то даже шевеля губами, как будто что-то прикидывая.

– Три месяца, товарищ Сталин.

– Насколько к ней готов пролетариат, и поддержит ли ее крестьянство? – задал вопрос вождь, находясь практически за спиной оппонента. Куусинен чуть вздрогнул, Иосиф Виссарионович передвигался по кабинету практически бесшумно.

– Товарищ Сталин, пролетариат в стране ослаблен после гражданской войны и развязанного белофиннами террора. Но положение пролетариата весьма сложное, угнетение местной и иностранной буржуазией становится все сильнее с каждым днём. Состояние крестьянства не такое сложное, но при энергичных действиях рабочих дружин и обеспечения оружием и добровольцами-интернационалистами, уверен, победа будет за нами. Чтобы нейтрализовать кулацкие элементы в крестьянстве можно пообещать конфисковать земли крупных помещиков, в основном, это шведы, так что это будет действенным механизмом нейтрализации сельского населения. Последним фактором, который может помочь, это репрессии местной власти против оказавшихся в Финляндии русских. Правда, в последнее время наблюдается отток белоэмигрантов куда-то в Африку, уже подали заявку на переселение почти сто семей. Но пока они не уехали, то шансы воспользоваться их недовольством реальны.

– Значит, узкие места: финансирование и вооружение?

– И наличие интернационалистов. Я предлагаю использовать интербригады, которые сейчас проходят обучение в Германии.

– Хорошо, товарищ Куусинен. Сколько вам нужно будет времени, чтобы составить детальный план восстания?

– Неделя, это минимум, товарищ Сталин.

– Хорошо. Через неделю, девятого марта, вы предоставите план и его предварительно посмотрят товарищи Киров и Шапошников. Только эти двое. Никому больше этот план не показывать. Десятого в двенадцать мы вчетвером этот план обсудим.

– Я понял, товарищ Сталин. Всё сделаю.

– К составлению плана можете привлечь одного, максимум двух самых доверенных товарищей. Можете быть свободны.

Как только Отто Куусинен покинул кабинет, Иосиф Виссарионович закурил папироску, на какое-то мгновенье огонек от спички озарил его весьма злое выражение лица. Перекурив, Сталин поинтересовался у Поскрёбышева, приехал ли Киров. Узнав, что только что вошёл, попросил его пригласить и принести чаю. Киров уже был утром у вождя, повторный вызов его встревожил.

– Коба, что случилось?

– Чай давай попьем. Знаю, я тебя не напою чаем, будешь бегать голодным.

За эти несколько минут перекура вождь успокоился. Чай, варенье, булочки и печенье как-то волшебным образом почти моментально оказались на столе. Умение постоянного секретаря вождя быть незаметным и, одновременно, незаменимым просто поражало. Ближайшие четверть часа в кабинете установилась тишина. Нет, звуки размешиваемого сахара, хруст печенья – всё это присутствовало, но никаких разговоров не вели. И только после того, как таким же волшебным образом приборы исчезли со стола, начался серьезный разговор.

– У меня был Отто. Ты его не встретил, когда шёл сюда?

– Нет, не встретил. И что?

– Пообещал за три месяца и кучу золота организовать революцию в Финляндии. Почти гарантирует реальный результат.

– Насколько я читал сводку, в Финляндии нет никакой революционной ситуации…

– Ты про идеи Ленина? Так это верно: пока что пролетариат получил подачку от капиталистов и успокоился, да еще и действие националистической пропаганды. Во всём виноваты плохие русские. Крестьяне живут неплохо и земельный вопрос в Финляндии не стоит так остро. То есть низы вполне могут себе жить по-старому. Кризиса власти мы тоже не наблюдаем. Значит, верхи тоже могут управлять по-старому. Плюс… финская компартия серьезно ослаблена, следовательно, нет движущей силы революции.

– Это верно, Коба. Но почему Отто так уверен в успехе? Он что, не понимает этого? Или надеется на то, что в критический момент СССР вмешается, как раньше вмешалась Германия?

– Именно на этом и строится расчет Куусинена. Посмотри вот эти бумаги.

На столе оказалась тонкая папка с документами, которую Киров стал внимательно изучать. Сталин сделал свет поярче, чтобы его другу и соратнику стало проще читать. Прочитав, он с удивленным видом спросил:

– Почему ты его еще не дал арестовать? Или его не надо арестовывать?

– Он мне нужен… был. Чтобы реформа Коминтерна прошла проще. Нет, ты сам знаешь, что проще не получилось. Недовольных много. Но именно Отто смог приструнить самых борзых и наглых. Посмотри еще вот эту бумагу.

К Кирову попала схема, на которой значились связи Куусинена в Коминтерне. Очень получилась интересная зарисовка, в самом центре которой значился серый кардинал, как паук на страже своей паутины.

– Интересно? – поинтересовался вождь.

– Очень.

– А теперь посмотри на вот этот рисунок.

На следующей схеме были заграничные связи Куусинена. Тоже получилась весьма интересная зарисовка. А вот несколько связей были аккуратно подчёркнуты.

– Форды и Рокфеллеры? Каким образом? – Киров выглядел совершенно ошарашенным.

– Прочитай вот тут объяснительную записку.

– Хм… вот оно как получается…

Киров отодвинул новую папку, как будто прикоснулся к ядовитому скорпиону. Но тут же перед ним оказалась еще одна.

– А это последние художества нашего товарища Отто. Если его можно назвать товарищем…

– Назвать этого господина товарищем у меня теперь язык не поворачивается. – заметил Сергей Миронович, приступая к изучению последней папки.