Текст книги "Мы, Мигель Мартинес. Испания (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Но в тридцать четвертом переговоры ни к чему не привели. Всё внимание Дуче и Италии было приковано к Гражданской войне в Германии. Именно туда уходило итальянское оружие, там ковалась победа над мировым коммунизмом. К сожалению, победа завершилась полупобедой. Хотя почти вся немеччина и стала монархией, коммунистам удалось организовать свой анклав – Германскую Демократическую республику. И там уже полностью наводить свои, коммунистические, порядки. Поэтому, хотя и в результатах переговоров испанские монархисты уверены не были, они рискнули еще раз обратиться к итальянским фашистам за помощью.

Они почти две недели провели в Риме, пытаясь добиться аудиенции у Муссолини, но пока что все их попытки были более чем провальными. Они уже практически отчаялись: никакие старые связи почему-то не работали, они получали всюду от ворот поворот. Но вчера на виллу, которую они снимали в пригороде, принесли приглашение посетить маркиза Мишьятелли. Маркизу принадлежал палаццо Буонопарте – дворец в самом начале Виа дель Корсо, известный тем, что в нём до самой своей смерти проживала матушка Наполеона Буонопарте. Это приглашение было интересно тем, что никакой связи с маркизом у приезжих не было, и встречи с ним они не искали. Вот с Бенито Муссолини или его зятем, Галеаццо Чиано домогались изо всех сил, а вот с этим маркизом… Правда, на Виа дель Корсо располагалось министерство иностранных дел, в палаццо Киджи, но какая тут связь? Да, когда-то Муссолини, будучи по совместительству, еще и министром иностранных дел, с балкона министерства произносил пламенные речи (а оратором дуче был недюжинным, это признавали даже его заклятые враги). Но какая тут связь?

В своей политической карьере Антонио Гойкоэчеа часто был вынужден принимать компромиссные решения, что откровенно претило его радикальной натуре. Он предпочитал всем решениям силовой путь, никаких переговоров и уговоров – противник должен быть повержен, и никаких иных вариантов! К своей цели он пёр как бык на тореадора. Будучи министром внутренних дел в кабинете Мауро он отличался всё той же упёртостью и отсутствием политической гибкости, правда, он пробыл в той должности всего пару месяцев – очередной раскол мауристов привёл к выходу одного из лидеров неоконсерваторов, которым и оказался Гойкоэчеа, из движения. Идеологически именно он стал выражать систему «органической демократии», из которой потом и вышла концепция франкизма, то есть мировоззрение будущего диктатора и победителя гражданской войны. Антонио же считал своим идеалом фашистскую систему Муссолини, настаивал на том, что именно такими методами необходимо восстановить порядок в стране. Не менее радикально был настроен и его партнер, представляющий другое крыло монархистского движения – карлизм, Антонио де Лисарса Ирибарен. Во-первых, он имел очень хорошие связи в среде испанских военных. Во-вторых, был причастен к формированию в Наварре и Андалусии военизированной партийной милиции – рекеты. Он организовывал контрабандные поставки оружия для наиболее активных групп монархистов, но при этом не набивался в лидеры движения. Можно сказать, что Лисарса был техническим исполнителем, кем-то вроде Красина в большевистской партии. Человек, который много знал и много делал, но при этом не находился на виду. Но именно его технический опыт, умение наладить поставки контрабандой и явились тем фактором, из-за которого его участие в переговорах в Италии стало обязательным. Надо сказать, что и внешность он имел непримечательную, был похож на провинциального бухгалтера или клерка из небольшого банка[1].

(Антонио де Лисарса Ирибаррен)

И вот, ровно в назначенное время (два часа пополудни) два монархиста из далекой Испании вошли в парадный подъезд палаццо Буонопарте. Их встретил мажордом, который принял плащи и провёл господ в предназначенную для встречи комнату. Надо сказать, что помещения небольшого дворца были обставлены с весьма скромной роскошью. Тут не было вычурной и безвкусной демонстрации богатства, в доме царила стильная красота, которая подчеркивала вкус хозяев и усилия весьма дорогого дизайнера. Правда, минимализмом маркиз Мишьятелли тоже не страдал. Так что всего было в меру. На небольшом столике оказались выложены сигары, сигариллы и папиросы – на любой вкус, а также внушительная коллекция алкогольных напитков. Но никто так и не появлялся. В ожидании маркиза гости заняли предназначенные им кресла (они стояли рядом, тут ошибиться было невозможно). Ожидание затягивалось. Со стороны маркиза это было просто невежливо. Но господа испанцы спокойно сидели, так и не притронувшись ни к сигарам, ни к напиткам, нервничали. А что еще им оставалось делать? Это они сюда приехали в роли просителей, а не наоборот.

Тут раздались быстрые шаги. Дверь открылась и в неё стремительно вошёл, нет, точнее даже сказать, влетел, Бенито Муссолини. Лицо дуче было раскрасневшимся, он явно откуда-то пришёл в спешке и был чем-то озабочен. Весьма озабочен. Тем не менее, при виде вставших переговорщиков быстро принял любезный вид и поздоровавшись, поинтересовался их здоровьем и тем, насколько им понравился Рим. Владение гостей итальянским ему пришлось по душе. Он даже изобразил на лице приветливую улыбку.

– Итак, господа, что вас привело ко мне? – поинтересовался диктатор, всем своим видом демонстрируя, что много времени уделить на переговоры он не сможет.

– Нам необходима ваша поддержка. Власть в Испании перешла к богомерзким исчадиям ада – большевикам. Наше движение решило выступить против этой власти. В нашем распоряжении почти пятьдесят тысяч верных и преданных людей, которые не побоятся запятнать свои руки кровью, чтобы избавить страну от коммунистической заразы. Но нам нужно оружие. Нам нужна любая поддержка. Причём, как на этапе подготовки восстания, и, что не менее важно, когда оно начнётся и войдёт в острое противостояние с властью в Мадриде.

– Что вам надо?

– В первую очередь оружие. Винтовки, револьверы, пулеметы и патроны. Много патронов. Если есть возможность хоть какую-то артиллерию…

– Но-но-но… господа! Если ручное оружие – это еще куда ни шло, то пушки… Пушки нет. Пока что нет! Учтите, пока вы не начнёте – только легкое вооружение. И большего не просите… Впрочем… Завтра вас примут в палаццо Киджи. Думаю, что сумма, которую я могу выделить вашему движению, приятно вас удивит. Но! Не советую вам меня подвести! В нужный момент ваше выступление должно взорвать страну! Шествие Коминтерна по Европе необходимо остановить. Кстати, с этим согласен и герр Гинденбург. Очень может быть, что добровольцы-монархисты из Германии окажут вам помощь. Советую после Рима направиться в Берлин. Конечно, пока что Рейх не стал производить вооружение в достаточном количестве, но хоть что-то они вам выделить тоже смогут. Правда, будет мешать красная Франция… Но это тоже решаемый вопрос. Причем весьма оперативно решаемый. Не смею вас больше задерживать и прошу меня извинить, дела.

* * *

Рим. Палаццо Киджи. Кабинет министра иностранных дел Чиано.

16 апреля 1935 года

(выступление Муссолини с балкона)

– Джан! На кого мне приходится тратить свое время! На каких-то занюханных монархистов, которых раздувает от своей мнимой значимости! У нас пятьдесят тысяч штыков! Только нет винтовок! Дайте нам оружие, и мы перевернём Испанию вверх дном! Клоуны!

Муссолини ворвался в кабинет своего зятя в весьма раздраженном состоянии. Впрочем, таковым его состояние было уже давно. Дела в новой Римской империи (как хотел бы считать Бенито свою фашистскую Италию) шли ни шатко, ни валко. В Кирениаке восстали местные племена. Подкрепление, присланное из метрополии, столкнулось с отчаянным сопротивлением хорошо вооруженных (по местным меркам) повстанцев, применявших старую добрую партизанскую тактику. Военные требовали прислать бронетехнику, но бронемашины, которые имелись у Рима, для условий войны в песках и пустынях не подходили совершенно. При этом на повестке дня было вторжение в Эфиопию, которое не хотелось откладывать. А сразу два фронта страна могла и не потянуть. А если не поспешить, то англичане или французы постараются прибрать этот еще не занятый кусок Африки себе, тут даже думать не надо. Опоздаешь – останешься у разбитого корыта. А без колоний империи не бывает!

– Знаешь, я решил им всё-таки помочь. Дам немного оружия и денег тоже дам. Но при этом я отправил их к Гинденбургу. Пусть с ним ищут общий язык. Все они идейные монархисты, вот пусть и думают. Три головы лучше, чем две! Может быть, что-то умное придумают.

Довольный произнесенной сентенцией, диктатор упал в кресло, после чего сосредоточился на сигаре, которую подхватил со столика.

– Мы получили сообщение от канцлера Германии Германа Геринга. Он просит принять его для переговоров.

– Хм…ф… – произнёс дуче, разжигая и раскуривая Ларранагу[2].

– Он везёт предложения не только о сотрудничестве, но и о более тесном союзе. Предлагает заключить что-то вроде антикоминтерновского пакта.

– Это интересно. Но сначала мне надо его выслушать. Я не слишком доверяю немцам. Впрочем, я всем не очень доверяю, даже тебе[3]!

– Кроме того, меня просит принять посол СССР, хочет обсудить приезд делегации для переговоров о строительстве в их стране заводов.

– Что они хотят?

– Всё и побольше.

– Ну, всё мы им не дадим. А вот за золото и за нефть что-то, возможно, возможно… Джан, ты постарайся узнать подробности и подготовься к этим переговорам со всем тщанием. Нам вливания в экономику средств очень нужны.

– По нашим сведениям, в Москве сидит серьезная делегация из САСШ. А русские в это время ищут, с кем бы еще заключить контракты. Весьма в этом деле активизировались.

– Сталин не дурак. И не хочет складывать все яйца в одну корзину. Тем более, что капитал, с которым ему приходится дело иметь еврейский. Поэтому ищет и альтернативные пути. Попадать под пяту Ротшильдов ему не хочется. Удивительно! Капиталисты готовы продать большевикам промышленность, которой они поставят мировую буржуазию на колени! Мы живём в удивительное время, зятик! Ну что же, если мы сможем что-то откусить от этого большого русского пирога, надо это сделать. Поговори с нашими капиталистами, что они могут предложить, так, чтобы заработать. Прилично заработать! Что-то еще?

– Наши военные атташе сообщают, что англичане начали активно что-то разнюхивать в Эфиопии. Мне кажется, что в Киренаике они тоже мутят воду. Докладывают, что оружие поступает туда через Палестину, а местные власти смотрят на это сквозь пальцы.

– Завтра будет совещание с военными. Я хочу знать всё о готовности к вторжению в Эфиопию. Мы опаздываем, Джан, мы опаздываем.

– Но на фоне волнений в Киренаике…

– Нам и организовали эти волнения, чтобы мы не смогли расширить наши африканские владения. Никто не возражает, вроде бы… но стоит нам притормозить, и на Эфиопию найдутся желающие! А Киренаика? Там всегда будут восставать бедуины. Мы будем их понемногу вырезать! Пусть все идёт как идёт. Подкрепления мы туда отправим. Немного.

Муссолини выпустил в потолок приличный клуб дыма, после чего продолжил:

– Величие империи в ее свершениях, Джан!

Выпустил еще клуб дыма, который стал расползаться по потолку сизым туманом.

– Когда-то всё средиземноморское побережье Африки принадлежало нам. Не вижу никаких причин отказываться от того, в чём было сосредоточено величие Рима.

Выдав еще одну великую мысль, диктатор задумался, перестав обращать на зятя-министра хоть какое-то внимание. Он вспомнил свою революционную молодость, когда молодой социалист мог позволить себе только дешевые папиросы, но почему-то он тогда получал от них намного больше удовольствия, чем сейчас от дорогих кубинских сигар. Парадокс! И именно этот логический ребус заставил не старого еще мужчину задуматься.

– Я хотел бы, чтобы Средиземное море снова стало внутренним озером римлян! Это – программа максимум!

– Но англичане никогда…

– Ты прав, дорогой родственник, ты прав. Англичане… Ты смотришь в корень проблемы. И договориться с ними не получится. Да…

– Но есть и еще интересные новости из той ж Киренаики.

– Ну что еще?

Бенито явно собирался уходить, эта неожиданная задержка его явно раздражала.

– В районе Бенгази стали селиться русские эмигранты. Они купили там небольшой участок земли и строятся.

– Их там много?

– Несколько сотен человек, все семейные.

– И что? Чем они занимаются?

– Их нанимают для охраны местные богачи. Там эти их kossaks… Они вроде легкой нерегулярной кавалерии, которая хороша в антипартизанских действиях. Говорят, что некоторые торговцы хотят пригласить туда еще группу этих нерегуляров, чтобы эффективно охранять торговые караваны.

– И сколько их может туда прибыть?

– Примерно полторы-две сотни.

– Отношение к властям?

– Лояльное.

– Ха! Это не проблема! За ними никто не стоит. Кто они? Осколки бывшей империи? Они никому не нужны. Местные их нанимают? Прекрасно? Или повстанцы их прикончат, или они повыбивают аборигенам зубы. И то, и другое нас устраивает. Но… пусть за ними приглядывают… одним глазом.

[1] Примечательно, что Лисарсу смело можно было бы назвать «счастливчиком». В РИ во время Гражданской войны он по дороге в Лиссабон (где должен был встретиться с мятежным генералом Хосе Санхурхо) был арестован республиканцами, попал в тюрьму в Мадриде. И сумел там уцелеть во время так называемой Образцовой тюремной резни 1936 года и был освобожден франкистами. Играл видную роль в политической жизни страны.

[2] Por Larranaga – Сорт кубинских сигар, выпускаемых с 1834 года до наших дней, в Гаване.

[3] Недоверие к собственному зятю было не таким уж необоснованным. В свое время голосовал за отстранение Муссолини от должности. Был расстрелян с молчаливого согласия Дуче.

Глава десятая

Генеральское интервью

Глава десятая

Генеральское интервью

Лиссабон

18 апреля 1935 года

В Португалии мне пришлось немного задержаться. Какой мне интерес застрять в Лиссабоне? Мне очень хотелось взять интервью у знаменитого военачальника Хосе Санхурхо, человека, который имел все шансы возглавить восстание, но глупо погиб из-за перегруза самолета, в котором отправлялся на родину. К сожалению для меня, окружение генерала очень серьезно относилось к вопросам его безопасности, а сам Хосе интервью кому попало не давал. Мне стоило больших усилий найти человека (не связанного с Коминтерном), который мог бы представить меня Санхурхо и помочь преодолеть порог недоверия. Такая фигура, пусть и не совсем однозначная, всё-таки нашлась. Ею оказался известный португальский врач и писатель Жайме Зузарте Кортезан. У этого блестящего (по португальским меркам) поэта и драматурга была довольно-таки бурная и интересная биография. Студентом он изучал две науки: искусствоведение и медицину. Но в последней практиковал недолго, отдав всю свою энергию преподаванию литературы и созданию первых своих произведений. Стал увлекаться и политикой, создал с товарищами движение «культурный ренессанс». Но тут разразилась Империалистическая война и Кортезан пошел в армию добровольцем, получив должность врача в полевом госпитале, о чем потом написал мемуары. Был ранен, награжден Военным крестом. После окончания войны назначен директором Национальной библиотеки Португалии. Во время диктатуры Салазара вынужден был покинуть свой пост главного библиотекаря страны и эмигрировал, сначала в Испанию, потом перебрался во Францию. Самое главное – он имел связи и авторитет не только у португальцев, но и у испанских военных. Более того, оказалось, что он неплохо знаком с генералом Санхурхо. И это в моём положении оказалось настоящим джек-потом. Правда, к Жайме тоже надо было найти подход. И всё это, что называется, оказывалось «шито на тонкую нитку».

К Кортезану мне дал рекомендательное письмо Жайме де Магальйянш Лима, известный португальский писатель, к тому же толстовец. Он даже несколько недель гостил у графа в Ясной Поляне, где Лев Николаевич очень тепло отзывался не только о нём, но и португальской литературе в целом. Надо сказать, что господин Лима даже внешне пытался подражать своему кумиру и носил громадную седую бороды, одевался просто и не броско. Господин Жайме смог пополнить личный архив бесценным для себя раритетом. Это был отрывок из дневника, в котором как раз Лев Николаевич тепло отзывался о приезде к нему в имение «интересного португальца». Конечно, этот автограф был ничем иным как искусной подделкой, сделанной умельцами товарища Кирова. Но, её качество в некотором роде превосходило оригинал гарантировано, даже лучшая почерковедческая экспертиза ничего обнаружить не сможет. В любом случае господин Лима был счастлив. А в Париж с моим человеком отправилось его рекомендация. Уже с нею получить соответствующую записку к генералу Санхурхо от Кортезана стало делом техники. Правда, письмо от португальского диссидента не оказалось волшебной палочкой, и мне пришлось ждать несколько дней прежде, чем генерал передал своё согласие на встречу. При этом само интервью было обложено целым рядом условий, в том числе тем, что беседа состоится на конспиративной квартире и кроме меня самого никого туда я не приведу. По всей видимости, бывалый ветеран Рифской войны серьезно опасался террористов, для которых он являлся лакомой целью. А несколько дней задержки были связаны с тем, что меня пытались «просветить» служба безопасности главного заговорщика Испании.

(тот самый Рено Монакватро – современный вид, машина, сохранившаяся в Бельгии)

И вот, 18-е апреля наступило. В условленном месте меня поджидала машина, неприметный автомобиль семейного класса Renault Monaquatre (тип YN1), который фирма Рено начала выпускать в тридцать втором году. Это классический двухдверный седан, который по своему внешнему виду напоминал мне Гелендваген из моего времени. Вот только мощность послабее да цена похлипче, да дым из выхлопной трубы пожиже. И еще – классический черный цвет. Впрочем, от многих других авто подобного дизайна и того же цвета он практически не отличался. Как только я сел в машину – в бок мне уперся револьвер, а на голову нахлобучили мешок, от которого воняло пылью, хорошо, хоть не мышами. Мой «проводник» в мир испанского генералитета оказался молчуном, а я решил не обострять ситуацию и так мы примерно минут сорок – сорок пять ехали в полной тишине. Только звук мотора, шорох шин, скрип тормозов. Я понял, что мы выехали за город. Когда же автомобиль остановился, меня из него вытолкали и провели куда-то в дом, только один раз предупредив, что тут ступеньки и надо идти осторожно. В доме пыльный мешок был снят – я оказался в небольшом, скромно обставленном помещении, в котором меня тщательно обыскали, изъяв все мои «писательские принадлежности», оставив только блокнот и ручку-самописку. При мне мои вещи перекочевали в коробку, которую положили в довольно громоздкий сейф. Вообще-то о таком в предварительных условиях ничего сказано не было, но… высказывать протест или как-то еще «шебуршеть» по этому поводу я не решился. Слишком серьезной выглядела охрана генерала. И то, что настроены они были более чем решительно, чувствовалось сразу же.

(генерал Хосе Санхурхо)

И вот в небольшую комнату, вошёл сам Хосе Саехурхо. Я был немного удивлён: генерал облачился в парадный мундир, на котором разместилась целая вязь различных наград, среди которых выделялся высший военный орден Испании – Королевский военный орден Сан-Фердинадо (святого Фердинада). Почему я был удивлён? Хотя бы потому, что даже политические противники считали генерала человеком простым, скромным, лишенным сеньорских замашек[1]. Неужели он так сильно изменился за последнее время?[2] Герой Рифской войны был известен своей заботой о солдатах и демократичностью в отношениях с подчиненными. При этом он еще и умел добиваться побед, о чем свидетельствовали многочисленные награды. Надо сказать, что шестидесятидвухлетний военный уже порядком потяжелел и офицерскую выправку сохранял с видимым трудом. Пожалуй, о силе его характера говорил только взгляд опытного человека, оценивающего своего собеседника по одному ему понятным критериям. Генерал спокойно и как-то даже величественно опустился в приготовленное для него кресло, вызывающее ассоциации с троном. Классический психологический приём: хозяин (сильная сторона) вальяжно развалился в кресле, а проситель (журналист) расположился на неудобной табуреточке. Как говориться, почувствуйте разницу! Он и первым начал разговор, расставив таким образом акценты так, как ему казалось выгодным.

– Господин Мартинес, мы изучили газету, на которую вы работаете. Как на мой взгляд, в ней печатается слишком много материалов явно левого толка. Тем не менее, ваша газета старается сохранять объективность, вы даете там место и для высказываний нормальных людей.

Генерал сделал небольшую паузу. Я его услышал. Нормальными он считает только тех, кто разделяет его политические взгляды. И да, газета, за которой я числюсь – вполне реальное издание, которое предоставляет свою площадку под разные платформы – только плати за размещение материалов. Так что тут вы меня не достанете.

– Именно эти соображения и сделали нашу встречу возможной.

– Скажите, генерал, это не для статьи, чем вызваны такие строгие меры предосторожности? Вы чего-то опасаетесь?

– Тут, в Португалии, среди дружественного нам режима мы е испытываем серьезных опасений. В тоже время, мне стало известно, что мои недоброжелатели из республиканцев радикального толка готовят покушение на мою жизнь. А потому никакие меры предосторожности лишними не будут.

– Благодарю за разъяснение. Скажите, в чём, по-вашему, была причина неудачной попытки переворота, которую вы осуществили совсем недавно, в августе тридцать второго?

Мой вопрос сразу же генералу не понравился. Правда, мы не оговаривали, какие темы подниматься не будут. Но то, что Хосе Санхурхо аж перекосило, и его маска превосходства сразу же треснула, говорило о многом.

– Нас предали! – раздраженно бросил он, но потом взял себя в руки, и решил дать ответ в более спокойном тоне.

– Верность присяге – это главное в жизни военного. Мы давали присягу королю. Антигосударственный переворот изменил саму природу власти в нашей любимой родине. Поэтому наше решение провести реставрацию монархии не кажется мне чем-то фантастическим. Только сакральная личность монарха может дать устойчивость общественному устройству страны, и никак иначе. Эти идеи широко распространены в обществе, ведь многие граждане намного лучше жили под сенью короны, чем живут сейчас – при республиканской демократии.

– Многие стали жить лучше, генерал. У республики достаточно защитников, или я ошибаюсь?

– Вы, несомненно, ошибаетесь. Мы готовили наше выступление долго. К сожалению, были вынуждены перенести начало выступления из-за того, что среди нас затаился предатель. Мы военные, а не профессиональные революционеры, нас учили воевать, а не конспирации и устройству тайных организаций. К сожалению, мы выявили не всех изменников, и о нашем выступлении стало известно властям. Именно поэтому восстание за восстановление законной власти ограничилось только Севильей. Там верный мне гарнизон поднялся по тревоге и занял все стратегически важные точки провинции и города. К сожалению, выступление верных монархии войск частей в Мадриде окончилось их поражением – захватить правительственные здания они не смогли. В других городах войска не поддержали наше выступление – это и стало причиной нашего поражения. Если бы всё шло согласно нашим планам, в Мадриде уже сейчас развевалось королевское знамя, а республиканский триколор исчез со страниц истории. Впрочем, власть социалистов показала свою несостоятельность – к власти в стране пришли консерваторы, хотя и монархия не была восстановлена, но и социализм в Испании никто строить не собирается.

– Вы считаете, что социалистическая идея всеобщего равенства и справедливости неверна?

– Бог сделал людей неравными друг другу. Кто мы такие, чтобы идти против божественного проведения?

– Скажите, те ужасные акции против деятелей католической церкви, которые мы наблюдали, это проявление чего? Левые утверждают, что священники противились установлению республиканской власти и агитировали за сохранение монархии.

– А иной позиции у церкви быть не могло. Свержение монархии – это шаг против божьей воли, это сокрушение тех моральных и этических принципов, на которых строилось наше общество. И то, что святые отцы поддерживают идею реставрации монархии, вполне понятная позиция, которую я целиком разделяю.

– То есть, ради восстановления монархии вы готовы повторить попытку вооруженного захвата власти?

– Сейчас у нас есть возможность совершить реставрацию вполне мирным путем, в вооруженном выступлении нет никакой необходимости. Но если изменившаяся обстановка заставит нас действовать более радикально, я, не задумываясь, отдам приказ на выступление. И уверен, что меня поддержат на этот раз намного больше военных. Республиканское правительство показало свою слабость. Мы уверены, что сейчас получили бы большую поддержку среди самых разных слоев населения.

– Тогда несколько вопросов по поводу политики республиканского правительства. Левые утверждают, что в армии существует перекос в сторону высшего офицерского состава. Всего сухопутные силы страны составляют шестнадцать дивизий, и в армии в общей численности насчитывается около восьмисот генералов. Учитывая даже преподавательский состав академий и училищ, потребности армии составляют не более восьмидесяти, максимум, ста генеральских должностей. Большая часть генералитета – это старики, которые забыли, как держаться за оружие. Это типичные паркетные шаркуны, которые получают весьма приличное государственное обеспечение. Как вы смотрите на этот вопрос?

– Правительство левых считало, что путем сокращения должностей можно обиться экономии средств. Но на армии не экономят! Иначе не заметишь, и уже будешь кормить армию захватчика. Все генеральские должности занимали люди достойные, показавшие верность традициям и монархии. Король знал, кого продвигать наверх. Да. для кого-то это что-то вроде пенсии, но эти люди отдали себя и свое здоровье защите отечества. И получили право на эти жалования по праву. Кто они такие, чтобы изменять установившееся положение дел? Руки прочь от армии! Дурацким реформам в армейской среде не место! Я достаточно исчерпывающе ответил на этот ваш глупый вопрос?

– Несомненно, генерал.

– Скажите еще, земельный вопрос: как вы оцениваете попытки республиканского правительства решить вопрос с землей?

– Это самая большая глупость, которую только смогли сделать господа, пришедшие к власти. Насмотрелись на большевистскую Россию и решили, что в Испании можно попробовать повторить этот дикий эксперимент. К сожалению, крестьяне стали поддерживать эти идеи, но, только незначительная часть крестьян, не самая значительная. И что мы видим? Все эти реформы провалились! И этот итог, на мой взгляд, закономерен. Землей наделял монарх, в основном, за верную службу королевству. Почему какие-то крестьяне, неграмотные и голодные будут решать, кому и сколько земли надлежит обрабатывать? Глупость!

– Вы, генерал, герой войны с рифскими племенами. На ваш взгляд, Испании так необходимы колонии?

– Я вижу в этом божественное предназначение Испании. Мы несли свет цивилизации племенам Америки и Африки. И кто сказал. Что эта миссия для нас не актуальна? Да, времена нашего могущества, когда к голосу монарха из Мадрида в тишине прислушивались во всем мире минули, но мы обязательно восстановим былое величие империи! И война с рифскими племенами – это всего лишь первый шаг к восстановлению нашего могущества и былого величия!

Ого и амбиции у господина Санхурхо. Что это: убеждения его или просто красивая поза, на которую все военные весьма горазды?

– Генерал, скажите, вы понимаете, что без международного признания идеи реставрации Бурбонов на троне Испании нежизнеспособны? Вы уверены в международной поддержке вашего, скажем так, проекта?

– Для восстановления справедливости нам не нужна чья-либо поддержка. Достаточно будет, того, чтобы нам не мешали делать своё дело.

– Но республиканское правление стало результатом демократического волеизъявления. Что можно ему противопоставить? Диктатуру? Военный диктат власти и реставрацию старых порядков? Многим кажется, что возврат к старому невозможен. Точка невозврата пройдена. Вы так не считаете?

– Я не согласен с этим глупым мнением. И время расставит все на свои места.

На этом интервью было окончено. Мне отдали свои вещи. Предварительно просмотрев записи, которые я делал на французском языке. Заодно меня предупредили, что я обязан согласовать с представителем генерала текст статьи. И лучше будет, если напечатанный вариант и буквой от согласованного текста отличаться не будет. Лучше для меня, естественно. Я точно знал, что эти предупреждения далеко не пустые сотрясания воздуха – с журналистами-оппозиционерами расправлялись быстро и решительно.

Ну а я получил еще один фрагмент в общий пазл политической жизни Испании. И выводу меня пока что не радовали: избежать гражданской войны никак не получится: слишком многие силы хотят ее свершения и вопрос только в одном: кто первым начнёт в ЭТОТ раз в ЭТОЙ ветке истории?

[1] Это мнение принадлежало Игнасио Идальго де Сиснеросу, военному летчику, аристократу, который, тем не менее, поддерживал коммунистов и был активным участником Гражданской войны на стороне республиканцев.

[2] В РИ генерал Санхурхо разбился во время перелета в Испанию, когда узнал о выступлении Франко. Он взял с собой огромный багаж. Когда пилот самолета предупредил генерала, что летит с большим перегрузом, тот ответил: « Я должен буду облачиться в лучшие одеяния, как подобает новому правителю Испании». Что, согласитесь, не совсем укладывается в парадигму особой скромности генерала.

Глава одиннадцатая

Письмо Сталину

Глава одиннадцатая

Письмо Сталину

Мадрид

25 апреля 1935 года

К концу апреля с ситуацией в Испании я, в принципе, ознакомился. Это вылилось в отчёт, который зашифровал личным шифром и отправил в Москву. Знаю, что в Кремле уже ожидали и мой анализ ситуации, и предложения, с которыми должен был определиться, по какому плану предстоит двигаться дальше. Надо сказать, что меня весьма беспокоило интервью, которое я взял у генерала Санхурхо. Мне как-то не верилось, что контрразведчики, которые были при нём, не «расшифровали» мою личность, впрочем, во время беседы генерал намекнул на это «толстое обстоятельство» почти что напрямую. И при этом он всё-таки посчитал необходимым встретиться со мной и дать соответствующее интервью. Зачем? Несомненно, таким образом он передавал зашифрованное послание моему руководству. Но какое? Предупреждал, что в случае прихода к власти правительства «левых» военные обязательно выступят? Только и всего? Как на мой взгляд, это слишком мелкая причина и не это самое главное. Тем более, что наш разговор буквально дословно я отразил в статье, которую отправил по указанному мне адресу, чтобы сотрудники опального военного просмотрели и убедились, что я ничего не исказил.