Текст книги "Аспирант. Часть вторая (СИ)"

Автор книги: Влад Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

минутку, а не мог уйти уже больше двух часов так как опять ввязался в длинный и

нудный спор с Фридманом о “текущих событиях”. Спор этот начал меня уже

порядком утомлять, и я стал искать повода, чтобы закруглить его по скорее и

наконец поехать домой как вдруг в комнату вошла вахтерша и обратилась ко мне:

–Солдатов! Тебя к телефону.

Я пошел на вахту и подойдя к столу увидел лежащую на нем телефонную трубку.

Взяв ее в руку, я произнес:

–Алло.

–Саша, это я Юля. – услышал я голос Заварзиной, – Саша, Светочка пропала!

–Какая Светочка?

–Ну как какая? Это же моя родственница, которую мы спасли тогда от Афанасьева, помнишь? Саша, ее похитил этот маньяк!

–Ты уверена?

–Да. Саша у меня нет времени, я звоню тебе из автомата. Звонила из дома, но у вас

все время было занято. Срочно приезжай в Заводской поселок. Улица Большая

трудовая. Дом... Я не знаю номер дома. Он рядом с магазином возле поворота на

железнодорожное депо. Такая хибарка, забор из штакетника, сзади дома стоит

автомобиль “каблучок”, и соседний дом из красного кирпича. Приезжай он

держит ее там, мне одной не справится с ним.

– Слушай Юль, не глупи! Не иди туда одна! Позвони дяде Герману. Павлу

Трофимовичу!

– Я звонила. У Павла Трофимовича никто не берет трубку, а майор Астахов на

выезде. Так мне сказали. Приезжай, – И трубке раздались частые гудки.

– Вот черт! – и я с силой бросил трубку.

–Поссорились, что-ли?– спросила меня вахтерша.

Я и не подумал отвечать на этот дурацкий вопрос, заданный к тому же

совершенно не к месту. Рысью я вбежал в комнату и схватив свой пиджак

(который я повесил на спинку стула) выхватил из него свою записную книжку и так

же рысью помчался обратно на вахту.

Пока я бегал толстая вахтерша уже сняла трубку и уже говорила в нее кому-то про

какую-то “Аньку”. Я молча вырвал трубку из ее рук, нажал на рычаги и услышав

длинный гудок начал лихорадочно набирать номер служебного телефона дяди

Германа.

–Лейтенант Парфенов, слушает, – раздалось из трубки.

–Будьте так добры позовите майора Астахова.

–Он на выезде. Что ему передать? Кто его спрашивает?

Выругавшись, я бросил трубку и тут же снял ее вновь и начал набирать номер

телефона Павла Трофимовича. Ответом мне были длинные гудки. К аппарату никто

не подходил.

Я вновь помчался в комнату, быстро одел пальто и не прощаясь с Левой выбежал

в коридор.

Добежав до остановки, я стал ждать троллейбуса. Отсюда до Заводского поселка

ехать было долго с пересадкой и поэтому я решил доехать до Автовокзала и там

поймать такси, которые обычно стояли там. Подъехал троллейбус, его двери

открылись и голос водителя известил о том, что– “троллейбус дальше не пойдет”.

Следующего пришлось ждать минут десять. Я попытался поймать частника, но

мне никто не останавливал. Наконец я вскочил в подошедший транспорт.

Троллейбус ехал еле-еле по обледеневшей дороге и три остановки до Автовокзала

он тащился, казалось, целую вечность. Наконец я доехал. Как назло, у

автовокзала стояло всего два такси. В одном не было шофера, я подбежал ко

второму и постучал в окно.

–Чего надо? – спросил меня высунувшийся из машины мужик со здоровой и

красной рожей.

–В Заводской поселок срочно!

–В парк!

–Плачу сверху!

–В парк! Глухой что ли?

Я уже хотел вытащить краснорожего из машины и самому сесть за руль, как вдруг

рядом со мной остановилось еще такси, из которого стали вылезать пассажиры.

Подбежав к этой машине, я сунул голову во внутрь.

–Шеф. В Заводской поселок. Срочно!

–Не поеду, – ленивым голосом ответил мне “шеф”, – далеко, да и поздно. Где я на

обратную дорогу себе пассажиров найду?

–Червонец сверху.

–Ладно полезай. Адрес то хоть какой?

Пока мы ехали я изо всей силы сжимал свои кулаки. Наконец мы промчались

мимо депо, въехали на какую-то темную улицу, в конце которой я заметил силуэт

знакомого автомобиля. Я быстро сказал водиле:

–Тормози здесь. Да вот тут, – и сунув ему деньги выскочил из такси.

Подбежав к стоящему в конце улицы автомобилю, я тут же узнал его. Это была

машина Заварзиной.

Глава 17

Я выбежал на соседнюю улицу. На ней было темным-темно и лишь вдали тускло

светил фонарь. Слева от меня находилось кирпичное строение, на дверях

которого висел здоровенный амбарный замок. Я понял, что это был магазин.

Придерживаясь его как ориентира я рысью припустил по улице. Рядом с

магазином по мою левую руку стоял дом, окруженный высоким забором из

толстых досок. Сразу за ним я увидел кирпичное строение, во дворе которого

стоял гараж. Я понял, что это и есть тот дом из красного кирпича, о котором мне

говорила по телефону Юлия. Следовательно, следующей должна была быть

“хибарка”, в которой по утверждению Заварзиной душитель удерживал

похищенную им Светочку.

Я подошел к довольно высокому забору из штакетника и стал напряженно

всматриваться вдаль. Между домом и забором росла большая раскидистая

яблоня, которая своими ветками закрывала обзор. Я прислушался.

Во дворе и доме было тихо. На улицу не доносилось ни единого звука. Окна в

доме были темными, складывалось впечатление, что хозяева отсутствуют.

Я дернул за калитку. Она оказалась закрыта изнутри на засов. Во дворе я увидел

стоящую собачью будку явно пустую, поскольку из нее никто не выбегал и не лаял.

Сам двор, судя по всему, отличался приличными размерами, но правильно

оценить их не позволяла наступившая темнота.

Я снова прислушался. Во дворе и доме царила полная тишина. Поднатужившись, я перекинул руку через верх калитки и открыл ее, нагнувшись (чтобы меня в случае

чего не заметили из дома) и ступая как можно тише пересек двор, пройдя мимо

пустой будки, выйдя к приземистому сараю.

Дверь сарая была закрыта на здоровенный замок (похожий на тот, что я

несколько минут назад видел на дверях магазина). Я зашел за дом и увидел

стоящий сразу за сараем “каблучок”. В принципе расстояние между домом и

сараем было достаточное, чтобы машина выезжала со двора на улицу, через

закрытые на толстенный брус, деревянные ворота, расположенные слева от

калитки.

Я зашел к дому с другой стороны. Это была действительно довольно неказистая

хибарка, довольно ветхая с крышей покрытой дранкой. На первый взгляд дому

было лет пятьдесят не меньше. К нему примыкала небольшая терраса окна, которой были закрыты толстым слоем газет.

Осторожно ступая, я подошел к ближайшему окну. Оно было занавешено какой-то плотной то ли материей, то ли тканью. Но присмотревшись я заметил

исходящий из угла окна через щелочку в занавеске крохотный и тусклый лучик

света. Значит в комнате за этим окном был включен свет, а следовательно хозяин

или хозяева с большой долей вероятности находились там.

Я вновь прислушался. На улице царила тишина, едва нарушаемая городским

шумом вдали. В доме напротив окна тоже были темными и у меня на миг возникло

ощущение, что вокруг все вымерли или спят каким-то неестественно крепким

сном. Я постоял еще пару минут обдумывая план своих действий.

Наконец набравшись решимости я все так же на цыпочках обошел террасу и

подошел к ступенькам крыльца. Вокруг по-прежнему было темно и тихо.

Все так же на цыпочках, я взошел на крыльцо. Вдруг доска на ступеньке издала

громкий скрип, и я испуганно застыл, как цапля, на одной ноге.

Приложив ухо к двери, я внимательно прислушался, надеясь уловить хоть какой-ни будь звук. Но все было напрасно. В доме царила настоящая могильная тишина.

Набрав в грудь воздуха, я заколотил кулаком в дверь. Прекратив стучать, я опять

прислушался к происходящему в доме и не услышал ни звука, ни скрипа.

Тогда я заколотил сильнее и вновь не получив ответа, начал бить в дверь уже

двумя руками.

–Открой сосед! Открой! Христом Богом прошу открой! – что есть силы завопил я.

Мне казалось, что от моего стука и крика восстанет даже мертвый. Но тем не

менее никакое движение в доме так и не наблюдалось. Я прекратил стучать и

прислушался. Тихо.

– Как в песне– “а в ответ тишина”-пробормотал я.

Тем не менее набрав в грудь воздуха, я продолжил со всей своей дури колотить в

дверь.

–Сосед открой! Я не уйду пока не откроешь! Сосед спичек дай!

Некоторое время в доме по-прежнему было тихо, но вдруг я уловил какой-то

шорох и удвоил свои усилия.

–Сосед, я знаю, что ты дома! Отвори! Будь человеком! Спичек дай!

На террасе что-то зашуршало и из-за двери донесся хриплый голос.

– Чего стучишь? Ты кто такой? Я тебя не знаю. Вали отсюда по-хорошему пока я

ментов не вызвал. Глаза залил и стучишь. Рабочему человеку спать не даешь.

–Да сосед я твой. Рядом живу. Земляк, я на секунду. Спички у меня кончились, а

зажигалка еще вчера сдохла. Курить охота аж уши отваливаются. А на улице как

на грех никого! Дай пару спичек, я за тебя век Бога молить буду. Ты если чего

боишься дверь до конца мне не открывай в щель коробок протяни, я возьму. Не

гордый!

Я прислушался. На террасе вновь наступила тишина. Однако через пару минут я

уловил едва слышный скрип двери, затем на террасе послышались осторожные

шаги, изнутри щелкнула задвижка, дверь приоткрылась (она как видно была

закрыта еще и на цепочку) и в образовавшуюся щель просунулся спичечный

коробок.

–На возьми себе и проваливай. Бери все. Можешь не возвращать.

В ту же секунду я изо всей силы ударил плечом в дверь. Цепочка с треском

вылетела из гнезда дверь распахнулась, ударила мужика, и он с грохотом полетел

на пол. Я, наклонив голову влетел на террасу и увидел копошившуюся на полу

фигуру.

– Ах ты сука! – услышал я рычащий голос.

Не размышляя и секунды, я со всей силы зарядил мужику ногой в солнечное

сплетение. В солнечное сплетение я, однако, не попал, а угодил прямо в грудину.

Удар был хороший и должен был отбить у мужика всю дыхалку. Немедля ни мига я

наклонился над лежащим и отвесил ему хорошую “двойку”. Затем я поднял его за

шкирку, заломил правую руку, нащупал входную дверь в дом, открыл ее, и таща

бесчувственное тело хозяина хибары (благо он не отличался большими

габаритами) переступил порог.

Я оказался в комнате средних размеров, посреди которой стоял стол, окруженный тремя обшарпанными венскими стульями. У левой стены находился

засаленный диван, перпендикулярно ему платяной шкаф. К углу рядом с диваном

была свалена куча какого-то тряпья. Напротив дивана размещался дряхлый и

пыльный сервант. На столе стояла початая бутылка “Русской”, граненный стакан, тарелка с какой-то закусью и здоровенный кухонный нож. Пол в комнате был

застелен газетами. В крайнем от серванта углу была видна белая дверь как видно

ведущая в другую комнату.

Я бросил пребывающего в нокауте мужика на пол. Падая, он ударился лицом о

доски пола и упав остался лежать недвижимо.

Я быстро открыл шкаф, вытащил из него простыню разодрал ее на части и тут же

зафиксировал мужику руки и ноги. Покончив с этим, я оглянулся. Комната была

вся как на ладони и следов Заварзиной в ней не наблюдалось.

Я подошел к белой двери возле серванта и подергал ее за ручку. Дверь была

закрыта. Не думая и секунды, я разбежался и со всей силы ударил ногой по ней.

Дверь оказалась крепче чем я думал и начала поддаваться лишь после третьего

удара. Наконец косяк не выдержал приложения моих героических усилий и с

треском отлетел. Я оказался в небольшой по размерам комнате, окна которой так

же были занавешены плотной тканью. Присмотревшись, я увидел стоявшую у

стены кровать, на которой виднелась лежащая человеческая фигура. Быстро

найдя выключатель на стене, я включил свет подошел к кровати и увидел, что на

ней лежит Заварзина.

Она лежала на спине, с залитым кровью лицом и со связанными руками и ногами.

Из ее рта торчал кляп.

Я подбежал к ней, приподнял ее одной рукой, а второй вытащил кляп. Судорожно, трясущимися руками я начал искать пульс на ее шее. Пульса не было. Я чуть не

застонал от отчаяния, но вдруг ощутил под своими пальцами биение артерии.

Подхватив ее на руки, я вынес ее в другую комнату, перешагнул через лежащего

мужика, который уже видимо вышел из нокаута поскольку пытался перебирать

руками и ногами, очевидно желая подняться.

Положив Юлю на диван, я метнулся к столу, схватил нож и разрезал им веревки, которыми были связаны ее руки ноги.

Я начал дуть ей в лицо, бить по щекам, звать по имени, но она все не отзывалась

и не открывала глаз.

Тогда я кинулся на террасу, где ранее уже заметил газовую плиту.

Я схватил стоящий на ней чайник стал лить из него воду на лицо Заварзиной, затем набрав воду в рот прыснул ей в лицо. Юля медленно открыла глаза и еле

слышно произнесла:

–Санечка, ты пришел, – и добавила, – голова болит.

– Тише, тише, Юлечка, тебе нельзя, – сказал я, заметив ее попытку приподняться.

Она отрицательно качнула головой и прошептала:

–Саша, где Светочка? Ты нашел ее? Найди ее обязательно. Она где-то здесь.

Я еще раз оглядел комнату. На первый взгляд спрятать человека здесь было

негде. Я уже начал думать о сарае, как вдруг обратил внимание на кучу тряпья, сваленного в углу возле дивана. Раскидав его ногой, я увидел ход под пол.

Схватившись за кольцо, я поднял тяжелую крышку. Откинув ее назад, я свесился

головой в лаз.

–Ау! Есть здесь кто -ни будь, – крикнул я вниз.

Мне никто не ответил. Присмотревшись, я разглядел лежащую у стены

человеческую фигуру.

–Что там? Кто – ни будь есть? – тревожным голосом спросила меня Заварзина.

–Кто -ни будь есть, – ответил ей я, – но нужен фонарь или хотя бы спички.

Оглянувшись, я заметил лежащий на подоконнике фонарь. Взяв его и

убедившись в его рабочем состоянии, я полез в погреб.

Пригнувшись, я подошел к человеческой фигуре, лежавшей у стены, и направил

не нее луч света из фонаря. Человек лежал навзничь и осветив его лицо. Я увидел

молодую девушку, лицо которой было покрыто коркой засохшей крови.

Признаков жизни она на первый взгляд не подавала. У нее так же, как и у

Заварзиной недавно были связаны руки и ноги, во рту торчал кляп.

Нагнувшись над ней, я поискал у нее пульс. Через несколько секунд я ощутил

слабое биение.

–Нашел! Нашел! И кажется живая. Не знаю правда твоя ли это Светочка или кто-ни будь другой, но нашел.

Мне пришлось вылезти из подвала за ножом. Увидев, что Заварзина пытается

встать с дивана я цыкнул на нее и схватив нож полез обратно. Через несколько

минут я вытащил девушку наружу и положил ее на пол возле открытого лаза.

Заварзина вглядевшись в нее всплеснула руками.

– Саша, это Светочка! Я узнала ее. Это Светочка! Санечка ты спас ее. Ее и меня.

Подложи, что -ни будь под нее.

Я сбегал в соседнюю комнату, стащил с кровати одеяло, расстелил его на полу и

переложил на него Светочку. Затем присел рядом с Заварзиной и сумел только

облегченно выдохнуть. Эти минуты отняли у меня сил и нервов столько сколько не

отнимали ранее даже самые тяжелые и трудные схватки на боксерском ринге.

–Саша ты знаешь кто это? -спросила меня Юлия указывая на копошащегося и

нечленораздельно мычащего мужика.

–Маньяк очевидно. Величанский душитель.

–Нет. Вернее да. Но не только. Это Нечаев.

– Какой Нечаев? Тот самый, что ли, который из будущего? Да нет, не может быть!

Чтобы этот ханурик был целых десять лет некоронованным владыкой Величанска?

Да я никогда в это не поверю.

–Санечка, это не совсем тот Нечаев, но это Нечаев!

–Слушай Юль, ложись-ка ты и лежи спокойно. Тебе по голове здорово прилетело.

Сейчас я Скорую вызову, ментов и все будет в порядке и с тобой, и со Светочкой.

–Да как ты не поймешь! – Заварзина даже попыталась стукнуть меня своим

кулачком, – это самый настоящий Нечаев. Только в другом теле!

– Погоди он, что тоже, как и ты попаданец? Обалдеть! А как ты его узнала?

–Не знаю, как я его узнала. Не спрашивай меня про это. Но я уверена на двести, нет на триста процентов, что это самый настоящий Нечаев. Кстати убеждена, что

он тоже знает кто я такая иначе он не стал бы похищать Светочку. Понимаешь

Саша? Он похитил ее специально, чтобы выманить меня, чтобы я пришла к нему

сюда, и он наконец-то смог бы свести со мной свои счеты.

Я ничего не сказал в ответ на эти слова Юли. Подумав немного, я встал с дивана

подошел к мужику, рывком поднял его с пола, подтащил к стене и посадил его

возле нее.

Только теперь я смог подробно обозреть его внешний вид. Передо мной сидел

невзрачный худощавый мужичонка лет сорока, с внешностью типичного слегка

синего работяги. В общем ничего особенного. Ничего, чтобы говорило о том, что я

вижу перед собой хладнокровного и беспощадного убийцу на совести которого

десятки, а может быть сотни жертв.

–Эй мужик, – обратился я к нему и отвесив здоровенную оплеуху, – кончай тут из

себя впавшего в беспамятство строить.

–Ты кто? -шепелявя спросил меня он, – что тебе нужно? Деньги? Я могу тебе дать

их. Пять тысяч тебя устроит? Только отпусти меня.

–Я твоя смерть, -почти ласково сказал я ему, – и деньги твои мне не нужны. Смерти

вообще ничего не нужно. Она приходит когда хочет и забирает, что и кого хочет.

Усек дядя?

–Ты чего баклан, охренел, что ли в корень? Мало тебе пяти кусков? Семь хватит?

В ответ я зарядил ему новую оплеуху, а затем приподняв за шкирку сказал:

–Видишь вон ту женщину? Смотри, смотри лучше! Узнаешь ее?

–Кто это? Чо за мочалка? Не знаю я ее. Десять кусков дам. Только отпусти меня.

Заварзина с трудом поднялась с дивана и опираясь о стол посмотрела прямо в

глаза мужичонке.

–Ты узнал меня Нечаев! Иначе бы ты не похитил бы Светочку. Я Вероника

Арсеньева помнишь такую? Я когда-то поклялась отомстить тебе. За своего мужа, за подругу, за всех тех, кого ты убил и замучил. Я не сумела довести это дело до

конца там в будущем, но я довела его здесь в прошлом. Где мы опять оказались

рядом друг с другом.

Выслушав эти слова, мужичонка мгновенно переменился. Его глаза буквально

полыхнули какой-то звериной ненавистью. Он весь подобрался и на месте

невзрачного мужичка я вдруг узрел дикого и чрезвычайно опасного зверя-людоеда.

– Это ты мразь? -прошипел он, – я чуял, что ты где-то рядом. Не знал где, но чуял.

И то, что ты идешь по моему следу тоже чуял. Для этого и девку эту выкрал. Знал, что ты придешь за ней. А я вам тут устроил бы фестиваль. На куски бы обеих

порезал. Сначала ее, а потом тебя. Если бы не этот баклан. Мразь! Жидовская

морда! Я знаю это ты Интерполу информацию слила после чего меня в испанскую

тюрягу закатали. Мразь, – и из уст Нечаева полилась в адрес Юлии совершенно

чудовищная, черная матерная брань, перемежаемая самыми жуткими

проклятиями.

Я не стал спокойно слушать это. Проклятия, изрыгаемые Нечаевым, я прервал

очень быстро и просто. Хорошим ударом по его гнусной роже. Затем опустив его

на пол, я наклонился к его лицу и сказал ему клокочущим от ненависти голосом:

–Слушай, дружок, если ты посмеешь, сказать еще что-ни будь подобное в адрес

моей жены, тебе конец. Понял гнида?

Нечаев про хлюпал разбитыми губами, что-то невнятное. Я подождал еще немного

и зарядил ему хороший боковой прямо в челюсть.

–Саша прекрати! -закричала Юлия, – прекрати немедленно, ты убьешь его!

–П-и-и-ть, холодно, п-и-и-ть,– простонала вдруг Светочка.

–Саша беги вызывай милицию и скорую. Беги немедленно, – обратилась ко мне

Юля.

–Да как я тебя оставлю одну, ты же на ногах еле стоишь! -возразил ей я.

–Ничего я справлюсь. Светочке срочно нужна помощь. Беги, вернее езжай

ближайший исправный автомат за поворотом, в двух кварталах отсюда. На ключи

от машины.

Я выбежал на из дома и помчался по улице.

Подъехав к телефону-автомату, я выскочил из машины, забежал в кабинку, сунул

в прорезь монету и набрал служебный номер дяди Германа.

–Астахов у телефона, – раздался в трубке его голос.

– Это я Саша. Приезжай немедленно в Заводской поселок на Большую

Трудовую. Номер дома не знаю, но он через два дома от магазина.

–Да, что случилось-то. Подробнее можно?

–Мы маньяка взяли. Того самого. Душителя. Так что приезжай скорее.-сказал я и

повесил трубку. Выбежав из кабины, я запрыгнул в машину и помчался назад.

Тишину, до сих пор царившую на Большой Трудовой улице, разорвал звук

милицейской сирены. Раздался скрип тормозов, затем хлопнула открываемая

калитка, по ступенькам крыльца загремела дробь быстрых шагов. Дверь в комнату

распахнулась и в нее влетел дядя Герман. Обведя помещение и всех нас

ошарашенным взглядом, он только, что и нашелся сказать:

–Ну вы голубки даете!

Глава 18

Почти все, что происходило потом я помню как-то смутно и отрывочно.

Не успел дядя Герман произнести эти свои слова как комната практически до верха заполнилась людьми. Почти одновременно с милицией к дому подъехала и Скорая помощь. Светлану положили на носилки и загрузили в машину. Хотели положить на носилки и Заварзину, но она отказалась и пошла к машине своим ходом лишь поддерживаемая медсестрой. Я помню, как медсестра обрабатывала разбитое лицо Нечаева и говорила дяде Герману:

–Товарищ, милиционер здесь и здесь швы надо накладывать. И на рентген его надо. Не исключен перелом нижней челюсти.

–А ты хорошо отделал его Сашок, – сказал мне дядя Герман, – как он показания-то давать будет? Если не дай Бог у него челюсть сломана?

Нечаеву надели наручники и увели в сопровождении двух милиционеров. Все происходящее доходило до меня затем в виде отрывочных фраз.

–Так Сергеев, бегом по соседям, двух понятых надо!

–Здесь подвал он там похищенную держал...

–Дай фонарь...

–Отодвигаем шкаф...

–Смотри здесь тайник!..

–Деньги советские...

–Смотри, доллары...

–Товарищи понятые вам предъявляется паспорт на имя Терлецкого Аркадия Викторовича, узнаете фотографию человека в паспорте?

– Это наш сосед Панкратьев. В этом доме он жил. Мы то его не часто видали, но личность запомнили...

–Ствол!..

–Товарищи понятые, подойдите сюда. Ближе, ближе. Вашему вниманию предоставляется пистолет системы Макарова с двумя полными обоймами...

–Общая сумма найденных денег тридцать восемь тысяч шестьсот рублей. Четыре тысячи пятьсот долларов США, семьдесят шесть царских золотых десяток...

–Похищенную-то как зовут?

–Степанова Светлана Игоревна. Студентка медучилища. Пропала позавчера. Ее мать заявление подавала...

–Украшения!..

–Товарищ майор, а это янтарное ожерелье не из дела Кулешовой? Вроде как ее муж похожее описывал. На трупе то его тогда не нашли!..

–Сережка с яшмой одна штука.

–Похожую с трупа студенточки той сняли, ну Родионовой, полтора месяца назад. Один в один с уцелевшей сережкой...

–Да у него тут целая коллекция!..

–Здравия желаем товарищ полковник!

–Что тут у вас?..

–Сарай уже пошли осматривать. И машину, машину не забудьте!

Напротив меня уселся мужчина лет пятидесяти с седыми усиками под носом и внимательным цепким взглядом.

–Государственный советник юстиции третьего класса, следователь по особо важным делам Карамышев Вадим Константинович, – представился он, – Александр Николаевич, вы можете давать показания?

–Давайте попробуем, – ответил я ему.

Однако с дачей показаний у меня вышло как-то не очень. Мысли в голове постоянно путались, а язык то не успевал, а то наоборот опережал их. В конце концов подошедший дядя Герман положил мне руку на плечо и сказал Карамышеву:

–Вадим Константинович! Да отстань ты от парня ей-богу! Видишь он не в себе. У него сегодня чуть невеста не погибла, а ты со своими расспросами лезешь. Парень придет в себя и пожалует к тебе по первому твоему зову.

Еще я смутно помню лицо Тарханова, который появился уже ближе к концу обыска.

Очнулся я сидящим в машине Заварзиной, за рулем которой находился дядя Герман. Вокруг стояла темная, глухая и беззвездная ночь.

–Ну что Сашок, куда везти-то тебя? На квартиру Юлии или ко мне?

Я подумал, подумал и сказал:

–Поехали к тебе дядя Герман.

–Ко мне так ко мне, – ответил он и завел мотор.

Дома на кухне дядя Герман залез в шкаф достал оттуда бутылку водки, открыл ее налил пол стакана и протянул мне.

–Пей!

Я залпом выпил, не почувствовав даже вкуса водки. Закусил протянутым мне соленым огурцом. Дядя Герман внимательно посмотрел на меня и спросил:

–Ну как отпустило хоть чуть-чуть?

В ответ я лишь пожал плечами. Тогда дядя Герман налил еще пол стакана и вновь протянул его мне.

Через несколько минут я все же ощутил расслабляющее действие алкоголя и блаженно зажмурившись прислонился к стене.

Дядя Герман посмотрел на меня еще раз налил еще пол стакана выпил его сам и захрустел маринованным огурцом.

–Ну что, Сашок, -обратился он ко мне, – не знаю уж кто там тебе с Юлией помогает, то ли черт, то ли Господь, но считай сегодня вы заново родились. Особенно Юлия. Вот девка! Она всегда у тебя такая? Слабая женщина, в одиночку не побоялась в самое логово пойти! То ли она смелая такая, то ли наглухо отбитая. По моему мнению скорее второе.

–Она звонила тебе. Ты на вызове был. А у Павла Трофимовича никто не подошел. А времени не было. И никому другому звонить было нельзя.

–Да ладно нельзя! Прямо согласен нельзя. Но можно было бы позвонить и сказать, что мол по такому-то адресу драка происходит или еще что. Наряд бы и приехал.

–Не догадались. А потом неизвестно помогло бы это или нет. А маньяк, чего доброго, мог эту девушку Светлану Степанову убить.

–Не догадались они, -проворчал дядя Герман, – а в пасть льва голову сунуть догадались. Сколько раз было говорено. Как об стенку горох!

–Что с Юлей не знаешь?

–А что с ней? Сам видел на своих ногах шла. А подробности тогда уж утром узнаем.

– А вторая девушка? Светлана эта?

–С этой похуже вроде. Без сознания была. А что там и как тоже утром. Все подробности.

–А этот как его Панкратьев (я чуть было не сказал Нечаев, но вовремя прикусил язык) не простой убийца. Денег то смотри сколько у него нашли. И валюта, и оружие в придачу.

–Да, судя по всему, этот пирожок с непростой начинкой. Ну ничего сейчас за него возьмутся как следует и всю душу из него вынут. Все как миленький расскажет. Не таких кололи. Уж поверь мне Сашок!

–Такого ты еще не колол дядя Герман, -подумал я, вспомнив рассказы Заварзиной о Нечаеве.

Утром я проснулся довольно поздно. На кухне я застал Анну Петровну, которая хлопотала у плиты.

–Здравствуй Сашок! А я с работы отпросилась. А то думаю ты проснешься один. Садись завтракать. Сырники сейчас подогрею. А Валентиныч считай и не спал совсем. Чуть свет ни заря на службу опять подался. Вы говорят вчера какого-то злодея крупного изловили?

– Что с Юлей? – спросил я, – дядя Герман в больницу не звонил?

–Нормально все с твоей Юлей. Правда в больнице полежать ей придется. Сотрясение у нее. А со второй девушкой хуже. Она еще утром в себя не пришла. У нее переохлаждение сильное.

Ближе к вечеру я навестил Заварзину в больнице.

–Санечка! – радостно воскликнула она, увидев меня, -Санечка милый, представляешь эти Айболиты хотят держать меня здесь целую неделю. А я уже почти совсем здорова. Санечка я домой хочу! Пойди поговори с ними пусть они меня по скорее выпишут!

Я всячески отнекивался, но Заварзина ныла, не переставая и я вынужден был пойти искать ее лечащего врача.

Мне указали на кабинет заведующего отделением и я, предварительно постучав в дверь зашел в него.

За столом я увидел симпатичную женщину лет сорока пяти.

–Здравствуйте! Извините за беспокойство, но я хотел бы узнать о состоянии больной Заварзиной.

–А вы кем ей приходитесь?

–Муж.

–Заварзина, Заварзина. Это которая ночью по скорой помощи поступила? С черепномозговой?

–Совершенно, верно.

–Ну что дорогой супруг, в принципе дела у нее обстоят не плохо. Наши опасения насчет субдуральной гематомы и всего прочего пока не подтвердились. Но пролежать ей придется все равно где-то неделю

–Да я и не против, но понимаете она не хочет. Просит меня, чтобы я похлопотал о том, чтобы ее выписали по скорее.

–Мало ли чего она не хочет! Положено лежать неделю значит будет лежать неделю. Это если никакие другие осложнения себя не проявят. А вы должны убедить ее в необходимости соблюдать больничный режим. Муж вы или не муж? У вас все?

–Все. Спасибо, – сказал я и вышел из кабинета заведующего отделением.

Три дня спустя я гулял вместе с Юлией по больничному парку. Я пересказал ей кафедральные новости, а она мне больничные. Упомянула она и про то, что к ней заходила мама Светочки.

–Ты представляешь, я чуть в осадок не выпала, – возбужденного говорила она мне, – смотрю, а в палату тетя Лида заходит! Живая! А меня то и не узнает!

–Как она тебя в твоем новом обличье узнать то может, – сказал ей я.– И что дальше было?

– А что дальше? Она меня благодарить начала за спасение Светочки. Интересовалась, где тебя можно отыскать. Тоже поблагодарить хочет. У Светочки все значительно хуже, чем у меня. Она до сих пор в реанимации лежит. У нее кроме всего прочего тяжелая пневмония из-за переохлаждения. Ну да я помню у нее с детства легкие слабые были. Тетя Лида ее все время по врачам таскала. Да в санатории всякие отправляла. Но врачи говорят жить будет.

–Представляешь, – продолжила Заварзина, – говорим мы так говорим, а меня так и подмывает спросить у тети Лиды, что мол по-прежнему ли дядя Игорь на рыбалку ходит? И по-прежнему ли она его пилит, когда он мало рыбы приносит? А он ей все так же отвечает, что мол важен не сам результат, а процесс? Представляешь ее лицо если бы я это спросила?

Я усмехнулся.

–Ну говорить это совсем не обязательно, а вот со Светочкой ты имеешь шанс познакомится во второй раз. Еще подругами станете. Ты же говорила, что тебе ее очень не хватает.

–Да, Светочка, – задумчиво произнесла Заварзина, – в этой моей второй жизни мы спасли ее дважды. Надеюсь, что третьего раза не будет.

– А я на допрос ходил. К Карамышеву. Ну этому “важняку” из Генеральной прокуратуры.

–Да? И что?

–Да ничего в принципе. Карамышев сразу мне сказал, что им получено распоряжение сверху не особенно усердствовать при моем и твоем допросе. И что ему известно о наших с тобой как он выразился “особых отношениях” с КГБ. Так что допрос был, по существу, очень формальным. Самые щекотливые моменты мы по обоюдному согласию не затрагивали. Но он просил и тебя к нему зайти. Когда здоровье позволит.

–Выпишусь отсюда и сразу зайду.

– Вот они где голубки! – раздался громкий голос сзади и обернувшись мы увидели спешащего к нам дядю Германа.

Широко улыбаясь, он подошел к нам и приветливо поздоровался.

–Здравствуйте голубки! Юлия Сергеевна как дела, когда выписка?

–Здравствуйте Герман Валентинович! Спасибо за заботу. Дела у меня обстоят не плохо. Выписку обещают дня через три. Только после нее еще минимум две недели на больничном.

–Дядя Герман, а что там с маньяком? С Панкратьевым этим?

– С маньяком? А что с ним? Все нормально. Сидит.

–Ну а установили, чего?

–Установили кое-что. Обыск у него на квартире провели. Этот дом, где вы его заловили ему четыре года назад, достался после смерти деда. Вот он в нем и оборудовал, так сказать, логово. А постоянное жилье у него было на Советской. Он жил в двухкомнатной квартире.