Текст книги "Красно-белый. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Влад Порошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 9

Центральный стадион города Ташкента «Пахтакор», что в переводе с узбекского означает хлопкороб, в этот вторник 13-е ноября вместил в себя 50 тысяч болельщиков. Первоначально на эту игру наш тренерский штаб вновь планировал выставить резервный состав, разбавив дублёров несколькими игроками основы. Но недавнее нападение на меня смешало все карты. Вчера вечером братья Старостины сделали больше десятка телефонных звонков, пытаясь хоть как-то уладить эту проблему. Поговаривали, что Андрей Петрович даже пообщался с кем-то из криминального мира. Однако с любимым зятем Брежнева, с товарищем Чурбановым, никто связываться не захотел. Старостиным сказали прямым текстом, что решайте вопрос своими силами. Поэтому за час до матча против ташкентской команды, когда мы разминались на футбольном поле, Андрей и Николай Старостины отозвали меня в сторону для решающего разговора.

– Ещё раз поведай, как произошло нападение? – спросил Андрей Петрович.

– Вышел из квартиры, спустился на первый этаж, – в десятый раз принялся рассказывать я, – а там кто-то лампочку выкрутил, плюс на улице темень. Я сделал шаг к двери, тут на меня накинули какую-то материю, после нанесли три или четыре удара, – в подтверждении своих слов я указал на синяк под правым глазом. – Затем эти отморозки назвали имя товарища Чурбанова и убежали.

– Плохо это всё, плохо, – пророкотал Николай Петрович. – Давай поступим так, сегодня выйдем против «Пахтакора» основным боевым составом. Вечером у нас самолёт в Одессу. Там тоже сыграем основой.

– И как это решит проблему? – пробубнил я.

– Балда, – прошипел Андрей Петрович, – тебе же светит «Золотая бутса», которую никто из советских футболистов никогда не выигрывал. У тебя сейчас 40 мячей, вот и поможем тебе в этих двух играх пополнить бомбардирский счёт. После Одессы все игроки сборной страны полетят в Тбилиси. В Тбилиси никто к тебе не сунется, за это я ручаюсь. Спокойно отыграешь там матч против сборной ФРГ, а потом мы тебя спрячем.

– И на последнюю игру чемпионата СССР против ростовского СКА ты уже не полетишь, – добавил Николай Петрович. – Вот и считай: 21-го ноября игра с немцами, а 1-го декабря «Спартак» уже улетает в Марокко, где тебя тоже никто не тронет. Тебе нужно будет отсидеться всего-то девять дней.

– А потом, после Марокко? – кашлянул я, уже представляя глухую заснеженную лесную делянку и хижину лесника.

– После Марокко, не заезжая в Москву, полетишь на целый месяц отдыхать на какой-нибудь курорт социалистической Болгарии, мы тебе эту путёвку пробьём через московский горком партии, – криво усмехнулся Андрей Петрович. – В январе начнётся приз еженедельника «Неделя» и если в январе, нарушая все законы, Чурбанов тебя всё же потащит в «Динамо», то разгорится скандал на всю Европу.

– В январе вообще будет не до меня, – необдуманно буркнул я и, прокашлявшись, добавил, – мне почему-то так кажется. Думаю, что к январю начнётся заваруха в Афганистане, где уже сейчас не спокойно.

– Сейчас в мире вообще нет стабильности, – грустно улыбнулся Николай Петрович. – Беги, Никон, разминайся, – похлопал меня «дед» по плечу.

«Курица не птица, Болгария не заграница, – улыбнулся я про себя, посеменив к своим товарищам по команде. – Если мне гарантируют неприкосновенность в Тбилиси, значит, Андрей Старостин разговаривал с грузинскими ворами в законе, которых около двух сотен. Вопрос – что мешает Юрию Чурбанову договориться с другими ворами в законе, заплатив им более крупную сумму денег? Ничего. Сдаётся мне, что из Тбилиси будет на так-то просто ускользнуть, как это кажется братьям Старостиным».

* * *

Сама мысль, что сейчас все наши парни будут играть только на меня, сыграла со мной злую шутку. За первый тайм матча против «Пахтакора» я намазал столько, сколько это сделал за десять последних игр. На 5-й минуте головой промахнулся с 7-и метров по пустому углу ворот. Ещё через две минуты испортил идеальный пас Саши Заварова, который выкатил мяч на 11-метровую отметку, а я шибанул так, что футбольный снаряд полетел прямиком в большое электронное табло. На 23-ей минуте Юрий Гаврилов вывел меня одни на один, и мне не удалось переиграть вратаря Александра Яновского. Ещё примерно через 10 минут хорошую скидку головой сделал Саша Калашников. Я же, пробив с лёта, угодил мячом в штангу.

К сожалению, промахи – это неотъемлемая часть профессии футбольного форварда. Случается, что ударишь мимо ворот из-за того что в данный момент боролся с защитником соперника, вроде и не виноват, однако ночью снится почему-то именно этот промах. Словно мозг дорабатывает игровую ситуацию и выдаёт тебе запоздалый ответ: дескать тут надо было корпус положить чуть ниже и пробить не щёчкой, а шведкой и мяч был бы в сетке. Правда, толку от этих запоздалых ответов: практически никакого. Так как футбол – не шахматы, тут каждый миг по-своему уникален.

«Наиграл на ночной фильм ужасов, – думал я, шагая в перерыве в раздевалку. – Зато 50 тысяч ташкентских болельщиков рады и счастливы, что счёт на табло – 0:0. Спасибо, товарищ Никонов, за сегодняшний футбольный праздник. Приезжайте ещё. Нужно срочно взять себя в руки, почувствовать игру, почувствовать игровой ритм и поймать переменчивую волну удачи. И всё получится».

– Мужики, – сказал я, последним появившись в раздевалке, – простите за косорылость. С меня в Одессе газировка.

– А бег в противогазе? Тренировка координации тела по бразильской системе? – усмехался Юрий Гаврилов, повеселив парней.

– Давайте противогаз прибережём для Марокко, я здесь простудиться боюсь, – пробурчал я. – А сейчас большая просьба ко всем: не надо играть только на меня. Хрен с этой «Золотой бутсой». Действуем по обстановке. Если Федя Черенков, Саша Заваров или Серёжа Шавло в лучшей позиции, посуйте им.

– А мне? – возмутился Гаврилов.

– А Юрию Васильевичу пасуйте только тогда, когда не знаете, что делать с мячом, – хмыкнул я, снова рассмешив команду

– Собрались, ребятушки, собрались, – похлопал в ладоши Николай Старостин. – Ясно, что сегодняшняя игра не имеет особого значения. Просто покажите красивый футбол.

– И не забывайте, что самое красивое в футболе – это счёт на табло, – уточнил мысль нашего 77-летнего главного тренера Юрий Гаврилов, вызвав ещё один взрыв смеха.

* * *

На второй тайм, попив чайку в раздевалке и послав подальше «Золотую бутсу», я уже выбегал с совершенно другим настроением. Теперь во мне поселилось сразу два взаимно противоположных состояния – максимальная концентрация и здоровая доля пофигизма и раздолбайства.

– Слушай, Никон, – обратился ко мне полузащитник «Пахтакора» Валера Глушаков, с которым мы столкнулись в подтрибунном помещении, – я всё раньше никак не мог понять, как ты грекам в пустые не загнал. А теперь вроде догоняю.

– Что например? – пророкотал я.

– А то, что если бы мне так пасовали, как тебе, то я бы тоже 40 штук положил, – криво усмехнулся он.

«Зря ты это сказал, Валера», – проворчал я про себя, вылетев на поле готовый рвать и метать. Кстати, Глушаков начинал этот сезон в нашем «Спартаке». Однако после того как автобус с футболистами «Пахтакора» угодил в серьёзную аварию, то многие команды Высшей лиги послали им по одному футболисту. Мы делегировали Валеру Глушакова. Вратарь Александр Яновский приехал из московского «Локомотива». Главный организатор атак хозяев поля, Андрей Якубик, прибыл из московского «Динамо». Кроме того в защите ташкентской команды играли высоченный Миша Бондарёв из ЦСКА и невысокий, но цепкий в отборе Володя Нечаев из одесского «Черноморца», а в атаке бегал Зураб Церетели из «Торпедо» города Кутаиси. И хоть хозяевам поля не хватало сыгранности в этом сезоне они шли в середине турнирной таблицы, огорчив своей игрой кое-кого из лидеров.

Наконец, главный судья в поле Генрих Налбандян из Еревана дал свисток на второй тайм. И я разыграл мяч с Серёжей Родионовым, который вышел на плановую замену вместо Саши Калашникова. Полузащита, где играли Хидиятуллин, Шавло, Гаврилов, Черенков и Заваров, осталась без изменений. Вратаря Лёшу Прудникова тоже меня было не кем, так как Ринат Дасаев восстанавливался от травмы плеча. А в защите действовала тройка: Мирзоян, Пригода и Морозов. И Гену Морозова через двадцать минут должен был сменить Борис Поздняков.

Я получил обратный пас от Родионова и пошёл с мячом вдоль центральной линии поля в направлении правой бровки. И вдруг до моих ушей долетели разрозненные крики с трибун, что Никон – мазила. «Спасибо, родные», – криво усмехнулся я и отпасовал на семь метров назад, где барражировал Федя Черенков. После чего сделал рывок на чужую половину поля поближе к любимому правому флангу. Черенков прямой пас делать на меня не решился и переадресовал мяч нашему правому полузащитнику Заварову. А вот Саша Заваров, пока ко мне не успел приклеиться футболист «Пахтакора», отдал передачу в касание. Благо сегодня и поле, и погода позволяли демонстрировать красивый техничный футбол.

«Значит, Никон у нас мазила?» – подразнил я сам себя и сыграл в стеночку с Серёжей Родионовым. И далее повёл мяч уже на левый край. Однако тут меня принялся активно прессинговать бывший спартаковец Глушаков, поэтому мяч я отдал пяткой назад на Юру Гаврилова. А Юрий Васильевич решил не мельчить и вторым касанием бросил в прорыв по левой бровке Сергея Шавло. «Вот и замечательно», – ухмыльнулся я и полетел на 11-метровую отметку, с которой атаковать ворота соперника одно удовольствие.

Тем временем Шавло пробежал метров двадцать и, не теряя драгоценных секунд, навесил в штрафную площадку узбекской команды. «Далеко дал», – рыкнул я. Но тут на это навес откликнулся молодой да ранний Сергей Родионов. И выпрыгнув в борьбе с защитником гренадёрского роста, Мишей Бондаревым, скинул мяч головой точно мне на грудь. Глушаков, который опекал меня как зеницу ока, чуть-чуть не успел. Толи ему не хватило скорости, толи он проспал этот рывок. Но этой доли секунды мне хватило, чтобы принять мяч на грудь, прокинув его вперёд, подработать коленом, не давая ему опуститься на газон, и вылетев на 11-метровую отметку смачно шарахнуть с рабочей правой ноги. И футбольный снаряд, словно чугунное ядро, через мгновенье вонзился в сетку ворот. Голкипер Яновский даже не шелохнулся.

– Ооох, – вздох разочарования прокатился по стадиону.

– Даааа! – громче всех заорал я, обрадовавшись тому, что «забивалка» снова заработало.

– Гоооол! – закричали мои друзья и партнёры по команде и бросились меня обнимать.

И тут я краем глаза заметил, как Валере Глушакову полузащитник Андрей Якубик высказывает всё, что о нём думает. «Ничего-ничего, это только начало», – криво усмехнулся я.

А через пять минут у ворот «Пахтакора» снова полыхнуло. На сей раз в рейд к чужим воротам пошёл Вагиз Хидиятуллин. Он поочерёдно сыграл в стеночку с Юрием Гавриловым и с Фёдором Черенковым. Затем в десяти метрах от штрафной площади обыгрался с Сергеем Родионовым. Но когда Вагиз вклинился в оборону ташкентской команды, он там встрял как «Жигулёнок» на раскисшем осеннем поле.

Однако мяч из сутолоки удачно вылетел прямо на меня. Я его быстро остановил стопой правой ноги, замахнулся, поймав на это ложный замах игрока «Пахтакора». Потом откатил мяч ещё правее и сделал ещё один ложный замах, хотя в принципе можно было бы и пробить. Но памятую о том, что жадность фраера сгубила, я переложил мяч с правой ноги на левую, и с левой сделал резкую короткую передачу в штрафную площадь. Потому что с правой стороны вылетал на ворота Александра Яновского его тёзка Заваров. И юный новобранец из Ворошиловграда, выскочив один на один, не оплошал, чётким ударом в левый нижний угол он сделал счёт – 0:2 в нашу пользу.

– Даааа! – заорали мы, погрузив главный ташкентский стадион в тягостное уныние.

– Ну, ты, Володька, и дал, – захохотал Саша Заваров, – я уш думал, шо не даш.

– Что я, жлоб что ли? – хмыкнул я, потрепав его кучерявую голову. – Я, мужики, на «Золотую бутсу» друзей не размениваю.

– Потому что «бутса» – это предмет не одушевлённый, – авторитетно заявил Юрий Гаврилов. – Она в минуту нелёгкой годины не протянет тебе руку помощи.

– И не нальёт стаханчик вина, – буркнул Заваров, повеселив всю команду.

Затем, после такого резвого начала 2-го тайма, почти на четверть часа установилось зыбкое игровое равновесие. «Пахтакор» подгоняемый болельщиками пытался атаковать, а мы старались, зацепившись за мяч, подольше его подержать и покатать. А когда команда хозяев стала немного выдыхаться, мы снова пошли на приступ ворот Александра Яновского. И повёл нас в атаку Фёдор Черенков.

Фёдор Фёдорович, получив пас в опорной зоне от Хидиятуллина, за счёт дриблинга протащил мяч метров пятнадцать и около центрального круга устроил небольшую перепасовку с Юрием Гавриловым. «Дай в край», – проворчал я про себя, заметив, как по левой бровке ускорился Сергей Шавло, а справа рванул Саша Заваров. Однако Черенков прочитал игровую ситуацию по-своему и длинным пасом наградил Родионова. Сергей в этот момент находился в 10-и метрах от линии штрафной «Пахтакора» прямо по центру ворот и боролся с высоченным бывшим армейцем Мишей Бондаревым. Поэтому я, мелькая пятками, полетел к нашему юному форварду на помощь.

И Сергей Родионов такой мой порыв оценил. Пас от него пошёл аккуратно в ноги. Только мяч покатился с недостаточной скоростью. И когда до него оставалось всего три метра, я увидел, что с левого бока в меня несётся шипами вперёд Валера Глушаков, а справа уже готов встретить Андрей Якубик. «Пас, что называется, на больничную койку», – мелькнуло в моей голове. И в тот же самый момент я «проткнул» мяч носком ноги и взмыл высоко вверх, подражая легкоатлету из бега с барьерами.

– Ааааа, б…ь! – заорал за моей спиной Андрей Якубик, которому врезал по ногам его же партнёр по команде.

– Пардон, мужики, большой пардон, – прошипел я, вылетая на оперативный простор, где свободно можно было пасовать хоть налево, хоть направо.

И в этот раз я дал на ход Сергею Шавло, который почти на два метра убежал от защитника «Пахтакора». Но и после передачи я не выключился из игры. Всё-таки Шавло выходил на ворота соперника под слишком острым углом. Поэтому я рванул ещё быстрее, выжимая всё возможное из своего мускулистого тела, своих раскаченных ног и своих больших легких. Правда, меня попытался зацепить рукой защитник Миша Бондарев. Но не тут-то было, я заложил небольшой вираж, увернулся от длиннющей руки и через две секунды уже был в штрафной площади.

Шавло чуть притормозил, пытаясь обмануть вратаря Яновского, а потом взял и отдал мяч на пустые ворота мне. «Спасибо, Серёжа, спасибо, родной», – пророкотал я, вкатывая третий мяч в сетку ташкентской команды.

– Да! – победно рявкнул я, когда болельщики на трибунах снова приуныли.

* * *

В аэропорту города Ташкента, куда мы прибыли сразу после матча, что выиграли со счётом 1:3, нас попросили 40 минут до посадки на чартер подождать. К слову сказать, самолёт команде предоставил первый секретарь московского горкома, товарищ Гришин Виктор Васильевич. После победы сборной Москвы на Спартакиаде и выигрыша золотых медалей чемпионата, Гришин дважды приезжал в Тарасовку и спрашивал – чем ещё может помочь? Братья Старостины посетовали ему на поле в спартаковском манеже, которое требовалось сделать более мягким за счёт резиновой крошки. И Виктор Васильевич уверил, что данный вопрос постарается решить без промедлений. А вот по поводу моей проблемы, товарищ Гришин, ничего не сказал. Ссорится с любимым зятем Брежнева, он откровенно опасался. Можно сказать, что московский градоначальник отделался от проблемы именно этим чартером.

– Итак, переходим к новостям спорта, – пророкотал Николай Старостин, который решил прямо в аэропорту устроить для команды политинформацию, чтобы никто не шарахался в поисках приключений. – Продолжают борьбу за Кубок кубков две испанские команды, – стал он читать вслух статью из «Советского спорта». – «Барселона», выступающая в кубке на правах победителя последнего розыгрыша, разгромила люксембургский «Арис», причем Кранкль забил три мяча. Несколько неожиданно, по мнению большинства обозревателей, завершился поединок в Глазго, где «Валенсия» уверенно переиграла хозяев поля со счётом – 1:3. – Старостин окинул взглядом наши постные лица и спросил, – кто мне ответит – о чём нам это говорит?

– Лучше на Испанию не попадать, – ляпнул Сергей Пригода.

– Глупости, Серёжа, говоришь, – проворчал «дед». – Ответ неверный.

– А давайте напишем протест, чтоб одну испанскую команду исключили, – с умным лицом заявил Юрий Гаврилов.

– Чего? – опешил Старостин.

– Правильно, – сказал я, поддержав друга, – сейчас быстро петицию составим, подписи соберём, и направим ноту протеста в «Утреннюю почту». Почему так мало на нашем телевиденье западной музыки? Где, я спрашиваю, трансляции балета из ГДР? Там женщины в чём мать родила стараются, танцуют, а мы этого ничего не видим.

– Предлагаю проголосовать! – встал со своего места Гаврилов.

– А шо? Давно пора из этохо ХДР включать прямой репортаж! – прикрикнул Саша Заваров.

– Ну-ка, цыц! – топнул ногой Николай Старостин. – Цыц, я сказал. Отставить «Утреню почту»! Я вас, обалдуев, спрашиваю, что будем делать с «Барселоной»? Отвечай, Поздняков, – кивнул «дед», увидев поднятую руку нашего юного новобранца.

– А можно за победу выпить по стаканчику слабенького домашнего вина? – спросил Борис, доведя всю нашу красно-белую дружину до истерического хохота.

– Кхе, – кашлянул Старостин. – Чтоб через 15 минут все были здесь, на месте. Разойдись, обалдуи.

После чего почти всю команду как ветром сдуло. Что делать с «Барселоной», которая могла нам попасться в следующем раунде, никого не интересовало. Так как до «Барселоны» нужно было ещё дожить.

– Слушай, Володь, видишь тех троих парней? – спросил шёпотом Юра Гаврилов, когда мы в буфете выпили по чашечке кофе. – Когда мы вылетали из «Домодедово» они тоже в аэропорту паслись. И что-то мне подсказывает, они и сейчас попрутся за нами, в Одессу.

– Хочешь сказать, что это по мою душу? – задал я скорее риторический вопрос. – Пошли, поговорим, – предложил я и направился прямо на эту троицу. И пареньки, у которых чувствовалась армейская выправка, заметно задёргались.

– Здорово, мужики, – кивнул я. – Есть две копейки, чтобы позвонить?

– Нет, – проворчал невысокий и коренастый парень.

– А закурить найдётся? – спросил Гаврилов.

– Не курим, – опять крякнул этот же крепыш.

– Как же вы так живёте, у себя в МВД? – улыбнулся я. – Ни денег у вас нет, ни курева, мотаетесь чёрт-те где. А, между прочим, сейчас ваши подруги с кое-кем пошли в кино.

– Слушай, Никонов, – прорычал самый здоровый из троицы, – отцепись. А то, как бы не получилось, как в прошлый раз.

– А что было в прошлый раз? – криво усмехнулся я. – Напали втроём на одного. Как бандиты ударили со спины. Лично мне было бы стыдно таким поступком хвастаться.

– Проходите мимо, товарищ Никонов, проходите, – прошипел коренастый. – У вас своё начальство, у нас своё. И у нас приказы не обсуждают.

– Пошли, Володь, – улыбнулся Юрий Гаврилов, – ведь все преступления в стране уже раскрыты, так? И теперь можно побегать за футболистами, правильно?

– Кстати, на «загнивающем западе», такой ерундой органы правопорядка не занимаются, – добавил я, прежде чем мы пошагали к своей команде.

«А ведь это серьёзная проблема, – подумал я. – Если им приказали, то они в Тбилиси полетят и поселяться рядом с футбольной базой в районе Дигоми. Думай, Володя, думай, как из передряги выбраться. Непременно должна найтись хоть какая-то мизерная щелочка, так как безвыходных ситуаций не бывает».

Глава 10

В четверг 15-го ноября накануне матча с одесским «Черноморцем» никакого серьёзного тренировочного занятия не было, и быть не могло. Мы 20 минут погоняли квадраты на местном стадиончике, который назывался «Спартак». Затем побили по воротам после 30-метровых переводов мяча, что исполняли Юрий Гаврилов и Фёдор Черенков. И главным обязательным условием было попасть в рамку ударом с лёта, находясь под очень острым углом. А закончили занятие мини-турниром по так называемому футбольному волейболу, когда можно играть любой частью тела, кроме рук. В общем, было сделано всё, чтобы психологически и физически разгрузить футболистов, после вояжа в Ташкент. Не знаю как остальных, но лично меня от этих авиаперелётов немного покачивало и даже подташнивало.

Во второй половине дня команде объявили свободное время, потребовав от парней, чтобы те явились к ужину в гостиницу «Континенталь», что на Дерибасовской улице, без признаков алкогольного опьянения. «Вот и замечательно», – подумал я, направляясь в свой номер, дабы как следует отоспаться. Однако Николай Старостин, не дав завалиться на боковую, вытащил меня на прогулку вдоль Приморского бульвара. Сейчас, в ноябре, в Одессе было хорошо: 12 градусов тепла, красно-бурые листья на деревьях и минимум шумных и суетных туристов.

– Мне, Володь, в феврале стукнет целых 78 лет, – крякнул «дед». – Признаюсь честно, что с вашей бандой мне всё тяжелей и тяжелей тягаться. Тут ещё эта история с Чурбановым на нервы давит. В общем, я тут подумал, посоветовался с Андрюшей, пора нам найти нового главного тренера. Как считаешь, кого из свободных специалистов лучше пригласить?

– Было бы кого, он бы давно нас тренировал, – проворчал я. – У нас в Союзе с тренерской школой даже не беда, а катастрофа.

– Считаешь? – удивился Старостин, с которым мы медленно вышагивали по осенней аллее.

– Когда киевское «Динамо» в 1975 году выиграло Кубок кубков и Суперкубок, то почему-то все решили, что это было сделано благодаря высокой физической подготовке, – хмыкнул я. – И ведь никто не взял в расчёт, что киевлян вытащили два одарённых от природы футболиста: Буряк и Блохин. Поэтому теперь у нас каждый тренер – это Валерий Лобановский в миниатюре. Быть Лобановским в миниатюре мозги не нужны. Начни гонять своих подопечных как сидоровых коз, и сразу авторитет поползёт вверх.

– Не знаю, не знаю, – проскрежетал «дед». – А что ты предлагаешь, вообще не бегать?

– Бегать, но моделируя реальный футбольный матч, – кивнул я. – За 90 минут футболист в среднем пробегает 10 километров. И пробегает он это расстояние за счёт коротких рывков и даже прыжков. Вот такие рывки и надо тренировать. Толку бегать 200 метров, когда игре нужно ускориться на 20? По сути футболист – это сильный и мускулистый спринтер. И мускулы нам нужны, чтобы удачно играть корпусом.

– Хочешь сказать, что Лобановский и те, кто ему подражают, тренируют стайеров, бегунов на длинные дистанции?

– Вот именно, – поддакнул я. – Скажу больше, парни после сверхнагрузок элементарно тупеют, и как следствие – паса нет, дриблинга нет и игры нет. Это же просто безумие – набрать в команду футболистов, у которых есть талант и природные задатки к умной игре, и переделать их в легкоатлетов. Я ради интереса посмотрел результативность в сильнейшем на данный момент чемпионате Германии. Там тоже выступает 18 команд, 8 из которых забивают либо два, либо больше мячей за игру. И только один клуб аутсайдер, кажется Айнтрахт, забивает чуть меньше одного гола. У нас на этом фоне всё уныло: 4 команды кладут меньше одной штуки. И кроме нашего «Спартака» никто в среднем не забивает два и более мячей.

– А может быть, наши команды просто-напросто хорошо действуют в обороне? – возразил Николай Петрович. – В Италии команды тоже мало забивают.

– Про Италию ничего сказать не могу, но чтобы в защите поставить «автобус», большого ума не надо, – хмыкнул я. – Допустим, команды из нижней части турнирной таблицы против нас ставят «автобус» с «троллейбусом» и это оправдано. Но ведь они и друг против друга играют от глухой обороны.

– И что ты мне предлагаешь? – захохотал Старостин. – До ста лет тренировать?

– Следующий год будет очень тяжёлый, – сказал я, мысленно представив, как мы будем биться на три фронта: в еврокубке, в кубке и чемпионате СССР, а потом с небольшим перерывом пройдут чемпиона Европы и Олимпиада. – И если Романцев не восстановится, то пусть он с Ярцевым тренирует дубль и молодёжку. А в 1981-ом пускай эти друзья-товарищи берутся и за основу «Спартака». Кто из них первый, а кто второй, время покажет.

– То есть, если нет нормальных специалистов в стране, то нужно их воспитать в своём коллективе, так? – улыбнулся «дед», когда мы добрели до памятника Дюку де Ришелье, который как две капли воды был похож на римского императора Юлий Цезаря. А возможно это и был изначально памятник Цезарю, который чтоб не выбрасывать, переименовали в Дюка де Ришелье. По примеру скульптурной композиции Минину и Пожарскому. Те босоногие и полуголые мужики в своих античных тогах тоже больше напоминали Аристотеля и македонского хромоногого царя Филиппа Второго, что беседуют на берегу теплого Эгейского моря.

– А может Бескова обратно позвать? – после небольшой паузы предложил Старостин. – Он вас быстро возьмёт в ежовые рукавицы.

– Если хотите, чтобы в команде снова начался раздрай, чтобы Юру Гаврилова из-за его длинного языка турнули под зад коленом, а Федя Черенков залёг в клинику с психическим расстройством, то возвращайте, – пробурчал я. – Я тогда сам в «Динамо» попрошусь.

– Нет-нет, такие перемены нам не нужны, – пророкотал Николай Петрович. – Ты мне вот ещё что скажи, а что с Сашей Калашниковым в последние дни происходит? Какой-то он как будто не свой.

– Немного похандрит и придёт в норму, – пожал я плечами. – Я думаю, что история с товарищем Чурбановым и его коснулась каким-то боком.

И вдруг я вспомнил, что в то утро, когда на меня совершили нападение неизвестные сотрудники МВД, Саша Калашников должен был находиться рядом. Однако он как-то резко передумал ехать на базу утром и укатил в Тарасовку ещё с вечера на электричке вместе с Фёдором Черенковым. Следовательно, с ним провели небольшую профилактическую работу. Вот он от меня сейчас и шарахается. Запугали видать, Сашу Калаша. Не ожидал я этого от друга, не ожидал.

– Кхе, – кашлянул я. – Николай Петрович, помните, мы говорили о возможном усилении?

– Я, Володя, хоть и старый дед, но склерозом ещё не страдаю, – усмехнулся Старостин.

– Есть ещё один хороший парень, – прорычал я. – Зовут Владимир Лютый. Сейчас выступает за молодёжку днепропетровского «Днепра». Рост под метр девяносто. Очень перспективный форвард силового плана.

– Что ж ты раньше-то молчал? – всплеснул руками Николай Петрович.

– Раньше я о нём ничего и не знал, мне про него недавно знакомые парни из второй лиги рассказали, – нагло соврал я, ибо раньше не хотел, чтобы у Саши Калашникова появился ещё один конкурент.

Однако теперь Калашникова я из числа друзей вычеркнул. Теперь между нами будут только сугубо профессиональные отношения. А в профессиональном плане Владимир Лютый для нашей красно-белой дружины может сделать гораздо больше. Потому что в перспективе Лютый, как и Родионов – это игроки сборной СССР.

– Николай Петрович, я пойду в гостиницу, прилягу, голова что-то после перелётов разболелась, – приврал я, так как желание гулять полностью пропало.

* * *

В кровати я провалялся почти два с лишним часа, из которых 30 минут потратил на чтение какого-то дубового советского детектива, а остальное время действительно ушло на сон. На меня давило само осознание предательства друга. Умом я его понимал. Его могли запугать, задавить авторитетом. Сказать: «Ты против кого сявка вякаешь? Не знаешь кто любимый зять Брежнева?». Но он ведь мог всё честно рассказать мне. И тогда в момент нападения я бы дал достойный отпор. А если Калашникова не запугали? Вдруг ему наоборот что-то пообещали и заплатили денег. В таком случае факт предательства вдвойне горше, тогда получается – меня продали.

– Никон! Никон, вставай! – дернул меня за плечо Юрий Гаврилов.

– Оставь меня, Гаврила, я в печали, – пробормотал я, открыв один глаз. – Хреново мне, Юра. Что-то мне совсем нехорошо.

– Давай-давай, потом вместе потоскуем, – рыкнул он и бросил мои спортивные штаны поверх одеяла. – Без тебя эту херню не разрулить. Вставай-вставай, через двадцать минут ужин. Пока есть время, успеем что-нибудь сообразить.

– Что такое? – картинно захныкал я, натягивая спортивные штаны.– Террористы снова угнали самолёт? В ЮАР опять притесняют товарищей афроафриканцев? Дай я ещё посплю, будь человеком.

– Подъём, едрит «Реал» Мадрид! – рявкнул Гаврилов. – Пошли быстрее.

Я нехотя поплёлся за другом в коридор гостиницы. И надо сказать, что далеко идти не пришлось. Юрий Васильевич привёл меня в третью от нас комнату, куда заселили юниоров Морозова и Позднякова.

– Ёкарный бабай, – проплетал я, почесав затылок.

Так как на двух кроватях пластом лежали четыре футболиста красно-белого «Спартака», которые, по всей видимости, где-то сильно переутомились. На одной пускали изо рта пузыри Гена Морозов и Боря Поздняков, на другой Саша Заваров и Серёжа Родионов. А за столом с виноватым лицом сидел Фёдор Черенков.

– Ты-то куда смотрел? – прошипел я на Юру Гаврилова.

– Я им не нянька, – прорычал он. – Сходил тут недалеко в бильярд погонял. Возвращаюсь, а тут это.

– Ну, Фёдор Фёдорович, рассказывай, – буркнул я, предварительно закрыв дверь в этот гостиничный номер на задвижку.

– Гуляли по Дерибасовской, – пожал плечами Черенков, – зашли в ресторанчик, кофе попить. А там болельщики нас увидели и закричали: «О, какие люди, „Спартак“. Играете завтра? Молодцы. Добро пожаловать, сегодня для вас лучшее вино бесплатно». Ну, мы и выпили по бокалу. От бокала же ничего не будет.

– А потом на столе появился ещё одна бутылка от болельщиков «Черноморца», которые за вас тоже болеют и уважают, – рыкнул я. – Или нет?

– Сначала одна, потом ещё две, – шмыгнул носом Фёдор Черенков. – Я говорил парням, что хватит, завалимся. А они поржали и заявили, что пока будут идти обратно в гостиницу, весь хмель выветрится, вино-то слабенькое.

На этих словах Поздняков сквозь сон пробормотал что-то маловразумительное.

– Что делать, Володь? – шепнул Юрий Гаврилов.

– Завтра, когда проспятся, снимем с них штаны и по-отцовски выпорем солдатским ремнём, – криво усмехнулся я. – Из нашей команды и постояльцев гостиницы их кто-нибудь в таком состоянии видел?

– Вроде нет, – ответил Черенков. – Они хоть и пошатывались, но в гостиницу пришли сами, на своих двоих.

– Значит, поступим так, – буквально прошипел я, – пусть эти «гусары» пока полежат здесь, не шарахаются по коридорам и не позорят команду. Отвечаешь за это, Фёдор Фёдорович, головой. А мы с Юрой сейчас сходим к «деду» и попробуем данное безобразие спустить на тормозах.

– Я думаю, парней специально чем-то подпоили, – проворчал Гаврилов. – От простого вина так не вырубаются.