Текст книги "Красно-белый. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Влад Порошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13

После коротенького перерыва на кочковатый газон лужниковского стадиона мы выбежали совсем в другом настроении. Правда, спартаковские, как и армейские болельщики встретили нашу красно-белую дружину свистом. И иного приёма ожидать было бы глупо, так как то, что творилось до перерыва, футболом называться не могло. Скорее это походило на футбольные муки или футбольные конвульсии. Это был самый настоящий производственный брак, который по требованию покупателей должен подлежать возврату.

– Никон, – пихнул меня в бок Саша Калашников, пока игроки ЦСКА медленно ползли на противоположную половину поля, – а мне сегодня утром Олеся позвонила. Предложила завтра встретиться, сходит в кафе, посмотреть кино. Как считаешь, нам выходной дадут?

– Дадут, – рыкнул я. – Догонят и ещё день добавят. Запомни, Калаш, сегодня твой решающий матч. Если сыграешь в опорной зоне как тигр или лев, то отвоюешь место в стартовом составе. В следующем году в команде появятся новички, чуть-чуть заматереет Серёжа Родионов, и ты будешь появляться на поле только по очень большим праздникам.

– Сам знаю, – закивал мой друг.

– Мужики-мужики, собрались-собрались! – загомонил я, хлопая в ладоши, так как по решению братьев Старостиных ко мне вновь вернулась капитанская повязка.

– Собрались! – прикрикнул Юра Гаврилов. – Иначе ресторана сегодня не будет!

Услышав про ресторан, кое-кто из парней находящихся на поле издал короткий нервный смешок. А потом стало не до смеха. Как только главный судья Эдуард Шкловский из Москвы дал свисток на второй тайм и ЦСКА разыграл мяч с центра поля, нам почти 20 секунд пришлось побегать в холостую, чтобы вернуть владение себе. Зато когда мяч перешёл к нашей красно-белой дружине, пошла совсем другая игра.

Сразу же последовал целый град коротких и средних передач в одно и два касания. Футбольный снаряд между нашими полузащитниками летал так, словно его катали по какому-то очень странному и запутанному лабиринту. Парни в красно-синей форме полторы минуты пытались прессинговать и носились как угорелые, но каждый раз хитрые передачи Гаврилова и Черенкова разрушали этот массированный прессинг. И как только ЦСКА остановился, не понимая, что в данной ситуации предпринять, последовала длинная передача от Юрия Гаврилова на рывок Сергей Шавло вдоль левой бровки. И тут же весь наш «Спартак» пришёл в единое стремительное движение в сторону ворот Владимира Астаповского.

Шавло лихо пронёсся примерно двадцать метров и, не медля ни секунды, здорово навесил мяч в направлении нашего юного форварда таранного пита Сергея Родионова. Само собой, на перехват этой передачи, которая пошла на границу штрафной площади, тут же рванули защитники ЦСКА Швецов и Аджем, а так же голкипер Астаповский. И так как всё это происходило в большой динамике, то армейские гренадёры просто не успевали накрыть нашего юного центра нападения. Родионов высоко выпрыгнул и неожиданно для соперника бить головой по воротам не стал. Он одним кивком головы скинул мяч на меня. Я же в данную секунду бежал, сверкая пятками, в 25-и метрах от ворот, ведь мне пришлось сделать рывок вообще со своей половины поля.

Зато наступая вторым темпом, я спокойно поймал мяч на грудь и, не снижая скорости, вторым касанием подработал его коленом. А потом, не давая мячу опуститься, выстрелил с правой ноги по почти пустым воротам, так как к этому моменту голкипер Астаповский застрял в полупозиции. «Хоть бы попал», – мелькнуло в моей голове и мяч, чуть-чуть свалившись влево и зацепив стойку ворот с внутренней стороны, забился в сетке как большая черно-белая рыба, пойманная в рыболовную сеть.

– Гооол! – запрыгали спартаковские болельщики на трибунах, снова начав скандировать, что «Спартак» – чемпион.

– Радик, спасибо за скидку! – коротко крикнул я и, вместо празднования забитого гола, понёсся в армейские ворота за футбольным мячом.

«Потом погуляем, потанцуем и попоём», – прошипел я про себя.

– Мужики, надо ещё поднажать! – ещё через пару секунд загомонил я, пока нёс в руках мяч к центру поля.

– Не надорваться бы? – меланхолично заметил Гаврилов.

– Если кто-то надорвётся, вечером окропим газировочкой! – рыкнул я. – Собрались-собрались!

А ЦСКА, почуяв резкие перемены характера игры и нашего настроения, стал откровенно тянуть время и осторожничать. В атаку красно-синих в следующие пять минут теперь больше трёх человек не бежало. Теперь наш соперник держал большие силы на подступах к штрафной площади, а так же в её пределах. Поэтому второй опасный момент возник только к 10-ой минуте матча. И то дальним ударом с тридцати метров проверил Астаповского Вагиз Хидиятуллин.

«Окопались, черти, не выковырять», – буркнул я себе под нос, делая очередную передачу на Фёдора Черенкова.

И вдруг Фёдор Фёдорович, словно футбольная фея что-то волшебное шепнула ему на ухо, пошёл в сольный проход. Двух футболистов ЦСКА он ловко убрал на противоходе. Однако когда Черенков вклинился в штрафную площадь, на его пути выросло сразу несколько футболистов в красно-синей форме. «Куда ты, Федя?» – мысленно пробурчал я, чисто интуитивно двигаясь следом. Но тут Фёдор как будто у него глаза на затылке, скинул мяч пяткой мне. Я же, получив неожиданную передачу, резко взял немного левее, оббежал это скопище футболистов и незаметно для себя выскочил точно на 11-мутровую отметку.

Астаповский рванул из ворот навстречу и сразу двое центральных защитников ЦСКА по-хоккейному рухнули у меня на пути. И за доли секунды я сообразил, что мне просто некуда бить. Поэтому, резко развернув корпус, сделал передачу вправо. Мне показалось, что там с краю кто-то из наших также лезет на эти «армейские редуты». И на мою удачу этим кем-то оказался Саша Заваров. Он неожиданно для всех вывалился на совершенно пустые ворота, и очень аккуратно щечкой загнал мяч в сетку.

– Гооол! – снова заорали на трибунах Центрального стадиона имени Ленина наши верные болельщики.

А Заваров, подражая мне, вбежал в армейскую рамку ворот, схватил мяч руками и быстро понёс его к центру поля.

– Шо встали? – заблажил он. – Два-два – это ещё победа!

– Два-два, Завар, это даже ещё не ничья! – загоготал Юра Гаврилов. – Мужики, если победим, ящик газировки с меня!

– А я в одних трусах сделаю три круга вокруг нашего жилого корпуса на базе! – крикнул я. – Давай, мужики, давай, родные, потом похохочем!

– А «Мираж» на базу ещё раз привезёшь? – вдруг спросил Фёдор Черенков.

– В обязательном порядке, – кивнул я и подумал, что сейчас мы армейцев просто сметём.

Однако опытный 56-летный наставник красно-синих Сергей Шапошников, как только диктор по стадиону объявил, что мяч в ворота ЦСКА забил Александр Заваров, что счёт в матче стал равный – 2:2, тут же начал делать замены. Почти минуту выходили на поле новые армейские футболисты. То один трусы с гетрами секунд двадцать поправлял, то вдруг другой принялся на бутсах затягивать шнурки. И вот за эту минуту наш игровой кураж полностью и испарился. А ЦСКА ещё сильнее упёрся в защите. И в следующие двадцать минут красно-синие больше не помышляли ни о каких контратаках. Все «одиннадцать надежд» армейского футбола теперь героически обороняли ничейный счёт. Мы же в свою очередь много пасовались на подступах к штрафной, а дальше просто-напросто втыкались словно в бетонную стену.

И вдруг за 10 минут до финального свистка в сольный проход пошёл Юрий Гаврилов. Он удачно вклинился в штрафную площадь и каким-то чудом протащил мяч сквозь четырёх игроков ЦСКА. Конечно, пробить ему не дали, однако в толчее, которую он устроил, наш упрямый соперник «растерял» всех игроков. То есть ни меня, ни Сергея Родионова, ни Фёдора Черенкова больше никто плотно не опекал. Поэтому когда мяч отскочил ко мне в ноги, я успел выйти на ударную позицию, и, находясь в семи метрах от рамки ворот, сделал ещё одну передачу на совершенно пустой правый угол, где кроме Черенкова не было никого. И Фёдор Фёдорович в доли секунды сделал счёт 2:3 в нашу пользу.

– Даааа! – наконец заорала вся наша красно-белая дружина, дав волю эмоциям.

«Всё же есть футбольные Боги на свете, – подумал я, – поэтому побеждает тот, кто больше этого заслуживает и кто больше этого хочет».

– Молодцы, мужики! – выбежав к бровке, закричал Николай Петрович Старостин.

– Мо-ло-дцы! Мо-ло-дцы! – стали скандировать наши спартаковские трибуны, а трибуны красно-синих заметно приуныли.

Зато в последние минуты матча начался самый настоящий красивый и бескомпромиссный футбол на встречных курсах. ЦСКА, наплевав на защиту, пошёл большими силами в атаку. В центре поля всю комбинационную игру армейцев вёл невысокий с толстыми короткими ногами Александр Тарханов, будущий главный тренер многих российских клубов. И тут же заработали фланги нашего соперника: Анатолий Коробочка и Назар Петросян вспомнили, как надо идти в обыгрыш и атаковать. Правда, вспоминать о контригре нужно было значительно раньше. Нельзя было уповать только на игру в отбой.

Потому не прошло и трёх минут, когда после навеса в штрафную Рината Дасаева, первым до мяча дотянулся наш новоявленный опорник – Саша Калашников. Он чётко выбил головой мяч на Фёдора Черенкова. Фёдор Фёдорович, не давая мячу опуститься, принял его на колено и вторым касание слёта отправил в сторону центрального круга, где уже дежурил Сергей Родионов. И я моментально понял, чем такой обрез для ЦСКА может закончиться, поэтому рванул так, словно бежал на Олимипиде-80 стометровку. Родионов тоже принял мяч на грудь и, не давая ему опуститься, вторым касанием внутренней стороной стопы скинул его на набегающего из глубины поля меня. Я же в свою очередь шарахнул по мячу головой и, направив его на чужую половину поля как можно дальше, продолжил свой стремительный забег.

«Хорошо, что в первом тайме отдохнул», – подумал я, легко ускользнув от столкновения с защитниками Шевцовым и Аджемом. Зрители на трибунах в то же самое мгновенье вскочили на ноги и закричали: «Давааай! Никон, давааай!». И меня два раза просить было не надо. Поэтому спустя три секунды я уже видел взволнованные глаза голкипера ЦСКА Астаповского. Он выждал момент, когда я чуть подобью мяч ногой вперёд и рванул на встречу. Я эе качнул корпусом влево, а сам, доработав ступнёй, убрал мяч под себя и ловко ушёл вправо. И когда армейский кипер беспомощно растянулся на траве, пробежал ещё десять метров и спокойно закатил четвёртый мяч в сетку пустых ворот.

– Гооол! – закричали болельщики и принялись громко аплодировать.

– Пожалуй, 2:4 по такой игре – это уже победа, – пробубнил я себе под нос и не спеша посеменил к центру поля.

* * *

После финального свистка атмосфера в нашей раздевалке разительно отличалась от той, что была в перерыве матча. Чуть ли не все футболисты задорно галдели и договаривались о том, как проведут завтрашний выходной для команды день.

– Гаврила, так что там с твоей газировочкой? – весело спросил у Юрия Гаврилова Вагиз Хидиятуллин, который перед самым свистком забил пятый мяч в ворота ЦСКА, замкнув навесную передачу после розыгрыша углового и сделав окончательный счёт – 2:5.

– Газы ещё не настоялись, – хмыкнул Юрий Васильевич. – Как только настояться, так сразу и будем пить.

– А ты, Никон, когда в трусах побежишь вокруг корпуса? – тут же Вагиз спросил меня.

– Как только трусы подходящие куплю, бирюзовые в крапинку, так сразу и рвану, – проворчал я.

– Болтуны, – отмахнулся он.

– И «Мираж» на базу не приедет? – вдруг с грустью в голосе спросил Фёдор Черенков.

– Всё будет, Фёдор Фёдорович, – кивнул я. – Нужно только время и место согласовать с «дедом». И этот вопрос я решу.

На этих словах в раздевалку вошёл и сам «дед». Николай Петрович Старостин и его братья, Андрей и Александр, появились в окружении спортивных чиновников и ветеранов спорта. Глава федерации футбола, товарищ Федосов, поздравил команду с красивой и хорошей игрой и высказал пожелания, чтобы в таком же духе мы провели мачт и за сборную страны. А Виктор Понедельник, Никита Симонян, Эдуард Стрельцов, Лев Яшин и Александр Севидов просто пожали нам, простым футболистам, руки. Только Всеволод Бобров, который болел за ЦСКА в нашу раздевалку не зашёл.

– Ты, Никон, сколько уже забил? – спросил меня Симонян.

– Если считать сегодняшнюю игру, то уже 36 голешников, – ответил я. – Извините, Никита Палыч, бить ваш рекорд я не планировал, это вышло как-то случайно.

– Н-да, – крякнул наш прославленный ветеран, – я думал, что моли 34 мяча за сезон ещё долго не наколотят. Ладно, на то рекорды и придуманы, чтобы их потом кто-нибудь обновил. Слушай, так у тебя ещё 6 игр впереди? Ты же ещё настреляешь?

– В этот деле лучше наперёд не загадывать, – сказала я и мысленно постучал кулаком по деревяшке.

– Жаль, я тебя раньше не рассмотрел, сейчас бы до сих пор руководил сборной, – тяжело вздохнул Симонян, покосившись на Бескова, который сейчас был вторым главным тренером главной футбольной команды страны.

Да-да, в данный исторический момент нашей сборной СССР руководили сразу два главных тренера: Константин Бесков и Николай Старостин. И они, отойдя в дальний угол раздевалки, о чём-то жарко спорили.

– Состав на матч против Румынии обсуждают, – шепнул Юра Гаврилов.

– Та шо там обсуждать? – пожал плечами Саша Заваров. – Выйдем як сеходня и вынесем эту Румынию нохами вперёд.

– Ногами вперёд, головой назад, животом вверх, – усмехнулся я и тут Андрей Петрович Старостин срочно вызвал меня и Юрия Гаврилова в коридор.

– Смотрите, кого Бесков на сбор хочет пригласить, – сказал Старостин, показав нам предварительный список из 17-и футболистов, где большую часть составляли парни из команды «Динамо» Москва. – Давайте по-быстрому пишите свой вариант, и пока здесь в раздевалке собралось всё футбольное начальство, мы им новый списочек и подсунем, – хитро подмигнул нам Андрей Петрович.

– Почему среди кандидатов нет никого из тбилисского «Динамо»? – первым делом поинтересовался Гаврилов.

– Из Тбилиси в федерацию пришла телеграмма с просьбой освободить их от этих сборов, – криво усмехнулся Андрей Старостин. – Наши великие победители «Ливерпуля» хотят как следует подготовиться к следующему сопернику в Кубке чемпионов, к немецкому «Гамбургу».

– Хорошее дело, полезное, – кивнул я. – Тогда пусть и «Динамо» Киев готовится к следующему сопернику в Кубке УЕФА. Сыграем и без них, – я взял у Старостина карандаш и, прислонив чистый бланк заявки к стене, стал быстро писать фамилии новых кандидатов в сборную СССР. – Ворота: Ринат Дасаев и Виктор Чанов из «Шахтёра». Защита: Сергей Пригода, Александр Мирзоян, Александр Бубнов из «Динамо» Москвы и Юрий Аджем из ЦСКА. Полузащита: Вагиз Хидиятуллин, Александр Калашников, Александр Заваров, Сергей Шавло, Фёдор Черенков и Юрий Гаврилов. Атака: Сергей Родионов, Владимир Никонов, Виталий Старухин из «Шахтёра», Валерий Петраков из «Локомотива» и Владимир Казачёнок из «Зенита».

– Родила царица в ночь и не сына, и не дочь, не козленка, не котенка, а Володю Казаченка, – загоготал Юра Гаврилов.

– И где ты, Гаврила, такой муры понабрался? – еле сдерживая смех, пророкотал Андрей Старостин.

– Это народное футбольное творчество, – хохотнул Юрий Васильевич. – Люди сочиняют на трибунах.

– Ладно, вроде нормальный списочек, – пробубнил Старостин, ещё раз пробежав глазами мои каракули. – Только Петраков немного деревянный. Потянет ли сборную?

– Зато высокий и прыгучий, – заступился за игрока московского «Локомотива» Гаврилов. – Мы ему аккуратно в голову будем пасовать. Глядишь что-нибудь да залетит.

– Хорошо-хорошо, потом разберёмся, – хитро улыбнулся Андрей Старостин. – Сейчас я эту бумагу подсуну начальству, подпишу, а Костя Бесков с Колей могут и дальше продолжать цапаться. Ха-ха.

– Андрей Петрович, а когда у нас начиняется подготовка к Румынии? – спросил я, остановив Старостина в дверях раздевалки.

– Завтра в четверг – выходной, а с пятницы по субботу включительно засядете в Тарасовке и будете пахать там в три смены, – пожал он плечами. – Как обычно. И это ещё по-божески.

– Тогда парням потребуется культурный отдых, – кашлянул я. – Надо бы музыкантов пригласить на базу или актёров каких-нибудь.

– Если только в субботу перед игрой? – почесал затылок Андрей Петрович. – Отличная идея. Придумаем что-нибудь. Музыка нас связала, тайною нашей стала, ха-ха-ха.

– И на кой тебе эта культура? Кино бы по видику посмотрели и всё, – хмыкнул Гаврилов, когда Старостин скрылся за дверью.

– Я Фёдору Черенкову обещал «Мираж» привезти, – буркнул я. – А ещё ты обещал ящик газировки, а я пробежку в трусах. Обещания, Юрий Васильевич, надо выполнять. Не то команда уважать перестанет.

– Да куплю я газировку, куплю, – отмахнулся Юрий Гаврилов.

Глава 14

В субботу утром, накануне товарищеского матча с Румынией, я и мой друг Гаврилов снова пошли в самоволку. В шесть часов утра, пока все спали, из окна второго этажа мы спустились по верёвочной лестнице, потом перелезли через забор, который к этому дню уже был полностью возведён, и трусцой побежали на первую электричку, следующую в Москву. В столице нашей преогромной Родины мы эти утром планировали купить: два ящика «Пепси-колы», один противогаз, так как бежать в одних трусах без противогаза я отказывался, а так же несколько букетов белых и красных роз.

Дело в том, что вечером к нам на базу должные были приехать актёры «Ленкома»: Евгений Леонов, Николай Караченцов, Александр Абдулов и актрисы: Елена Шанина и Ирина Алфёрова. Кстати, на актрисах настоял я. При всём уважении к замечательным актёрам, на актрис мне как-то больше хотелось посмотреть. Кроме того вечер встречи с прекрасным было решено закончить танцами под музыку группы «Мираж», где выступали ещё три хорошенькие барышни.

– Предлагаю мужикам купить хороший коньяк и по несколько гвоздик, – заворчал Юрий Гаврилов, когда мы, добравшись до Сокольников, пересели в его «Запорожец», который Андрей Старостин на базе держать запретил. – За коньяк деньги стрясём со Старостиных. А девушкам так и быть розы. Пять букетов по пять цветов. Это?

– Двадцать пять, Юрий Васильевич, – усмехнулся я, когда мы покатили в сторону Цветного бульвара, где располагался Центральный колхозный рынок.

– Знаю, что не тридцать восемь, – рыкнул он. – Это целых 50 рублей вынь да положь. Летом можно было взять цветок по рублю. Сейчас два рубля, минимум. А может быть, гвоздиками обойдёмся?

– Не обойдёмся, – прошипел я, подумав, что с бывшей танцовщицей Машей, пора бы помириться, и 50 рублей – это не те деньги, которых для примирения жаль. К тому же всей команде выплатили неплохие премиальные, и жить стало лучше, жить стало гораздо веселей. – Кстати, ты в курсе, что пепси-кола у спекулянтов на рынке стоит значительно дороже, чем в магазине, где её почти никогда не бывает. Наверное, по рублю штука.

– Не сыпь мне соль на рану, Никон, она ещё болит, – прорычал Юрий Васильевич, вращая баранку автомобиля. – В следующий раз, когда будем проигрывать, ни слова не скажу.

* * *

А примерно в половину восьмого утра, когда заспанные футболисты потянулись на завтрак, их встретили звуки песни Владимира Высоцкого об утренней гимнастике. Магнитофон надрывался из винтажного «Запорожца», где были открыты двери и каждый желающий мог взять бутылку заграничного американского лимонада.

– Аттракцион невероятной щедрости! – горланил Гаврилов, перекрикивая песню Высоцкого. – Налетай, подходи, взял бутылку, проходи!

И когда из нашего жилого корпуса высыпало на крыльцо человек двадцать, среди которых были как спартаковцы, так и члены сборной СССР, из пристроя, где мы в свободное время играли в бильярд, теннис и смотрели по «видику» кино, выбежал я, во всей красе. Из одежды на ногах кроссовки, на причинном месте спортивные трусы, а на лице старый и рваный противогаз, увы, но другого на колхозном рынке не нашлось.

Очень вырос в целом мире

Гриппа вирус – три-четыре! —

Ширится, растёт заболевание, – хрипел из динамиков Владимир Высоцкий.

А я под этот аккомпанемент для разогрева оббежал вокруг «Запорожца», сделал несколько приседаний, послушал конское ржание, которое доносилось со стороны товарищей футболистов, и побежал вокруг нашего корпуса. Однако на третьем круге, дорогу мне внезапно преградил второй главный тренер сборной СССР Константин Бесков. Музыка к этому моменту как бы сама собой выключилось, а товарищи футболисты притихли.

– Это что за маскарад⁈ – рявкнул «невыносимый» Бесков.

– Аттракцион невероятной глупости, – попытался заступиться за меня Юрий Гаврилов.

– Гаврила, помолчи! – прорычал Константин Иванович.

– Провожу спортивную разминку по бразильской системе! – выпалил я, стянув в себя надоевший противогаз и всё так же, высоко поднимая колени, продолжая бег на месте. – Методику почерпнул в «Jornal dos Sports». Правда, не помню какой номер. Бразильцы пишут, что бег в противогазе улучшает координацию движений.

– А почему в одних трусах? – неуверенно пролепетал второй главный тренер. – У нас здесь не Бразилия.

– Не учёл климатическую особенность Москвы, исправлюсь, – пробурчал я и, снова натянув противогаз, рванул на последний третий круг, так как обещания нужно выполнять до конца.

* * *

Во время завтрака, пока Гаврилов, Калашников и Заваров где-то бегали, за мой столик подсел Николай Старостин.

– Что скажешь о новичках? – спросил он, кивнув на тот стол, где собрались Старухин, Петраков, Казачёнок и вратарь Виктор Чанов, которого через пару лет Лобановский из Донецка перетащит к себе в Киев.

– Чанов ничуть не слабее Дасаева, Петраков в шашки классно играет, – хмыкнул я. – Вчера выиграл у меня рубль.

– Да хоть два, – раздражённо прошептал «дед». – Кого из них в основу поставить – вот меня что интересует.

– В центре поля от них толку мало, – шепнул я. – Не понимают они нашего футбола и за один сегодняшний день не поймут. И до главного матча с финнами, тоже не освоятся. Зато в штрафной площади Старухин и Петраков очень и очень полезны. И я даже думаю, что против сборной Финляндии, которые всей командой встанут перед воротами, нам их двоих в бой придётся бросать.

– Ладно, завтракай, – крякнул Старостин и, улыбнувшись, спросил, – что вы с Гаврилой ещё устроили?

– Аттракцион невероятной щедрости, – пожал я плечами. – Скучно на базе.

– Сегодня артисты приедут и твои музыканты до кучи, тогда и повеселитесь, клоуны, – отмахнулся Николай Петрович, направляясь к столику, где завтракал Константин Бесков.

Тут же на его место плюхнулся Юрий Гаврилов и как шпион-заговорщик зашептал:

– Чё «дед» от тебя хотел?

– Как будто ты сам не знаешь? – ухмыльнулся я. – Спрашивал, если Гаврилова с его литробольными наклонностями отчислить из «Спартака», то кем его можно заменить? Ну, я и сказал, чтоб покупали за валюту Мишеля Платини.

– Это Платини-то лучше меня? – скривил лицо Юрий Васильевич. – А, кстати, кто это такой?

– Француз, – смущённо буркнул я, при этом подумав, что неужели Мишель Платини ещё не звезда мирового футбола?

– Ха-ха-ха, – загоготал он, увидев, как вытянулось мой лицо. – Да, знаю я кто такой Платини, знаю. Не умеешь ты, Никонов, врать. Вон, «дед» с Бесковым ругаются, значит, обсуждают стартовый состав. И кто это только придумал – двух главных тренеров?

– А это очень удобно, – проворчал я, допивая чай, – если команда проиграет, то спросить не с кого.

– Следовательно, что? Следовательно, федерация поощряет безнаказанность, пофигизм и разгильдяйство, – хохотнул Гаврилов, приступив к трапезе.

* * *

На сегодняшней дневной тренировке вновь одним из основных упражнений был квадрат на четверть поля, в котором, играя четыре на четыре, требовалось удержать мяч. Иным способом обучить культуре паса и командному прессингу было практически невозможно. Тренировкой руководил Константин Бесков, и он старался как можно чаще новичков сборной раскидывать по сыгранным звеньям. Допустим, Виталия Старухина поставит в одну команду к Гаврилову, Черенкову и Шавло. Тем самым нападающий «Шахтёра» хоть немного начинал понимать, в какую сторону открываться, куда пасовать. И самое главное такой квадрат позволял почувствовать партнёрам друг друга, что в условиях реального предстоящего матча было бесценно.

А вот Валерий Петраков, который лучшие свои игроцкие годы проведёт в московском «Торпедо», а позже станет и главный тренером автозаводцев, в данный момент играл в моей четвёрке, вместе с Заваровыми и Калашниковым. И противостояла нам четвёрка молоденьких игроков из дубля «Спартака». Бесков специально подкинул нам кого попроще, чтобы 21-летний Валерий Юрьевич привыкал. Однако если я, Заваров и Калашников двигали мяч быстро и уверенно, используя одно, два касания, то Петракову даже против дублёров приходилось тяжело. Только пошла на него передача, как Валерий то остановить мяч одним касанием не может, то пасует чёр-те-куда.

– Херня какая-то, а не тренировка, – не выдержал он, когда Бесков дал две минуты на отдых. – Дыр-дыр какой-то.

– Сейчас бы рвануть километров на пятнадцать, так? – захохотал я. – А потом ещё с десяток рывочков поперёк поля. И получится из тебя отличный легкоатлет.

– Скажешь, совсем что ли не бегать? – насупился нападающий «Локомотива».

– На поле прежде всехо башкой варить надо, – усмехнулся Заваров, постучав себя по голове.

– Правильно, Завар, говорит, бегать надо с умом, – сказал Калашников. – Вот вы в «Локомотиве» носитесь как лоси, а идёте на 13-ом месте.

– Четыре очка до зоны вылета, – поддакнул я. – У вас – 19, а у «Зари» – 15.

– «Динамо» Киев тоже много бегает, и идут в лидерах, – возразил Петраков.

– А кроме того Киев собирает самых лучших футболистов со всей Украины и Белоруссии, – сказал я. – Дали бы Лобановскому тренировать ваш «Локомотив», то были бы вы не 13-ми, а 12-ми, вот и вся разница.

– Закончили разговоры разговаривать! – прикинул Бесков. – Никонов, твоя команда играет против команды Гаврилова. Давай-давай, держим темп!

* * *

Вечером, когда в Тарасовку приехали актёры «Ленкома» и музыканты «Миража», весёлый и возбуждённый от предстоящей встречи с прекрасным в мою комнату прибежал Сашка Калашников. Кстати, кроме артистов Николай Старости, ещё раз поругавшись с Константинов Бесковым, разрешил приехать жёнам и подругам. И теперь на базе было шумно и оживлённо. В своих комнатах приводили себя в порядок футболисты, а так же прихорашивались их жёны и знакомые барышни. Из столовой выносили столы и составляли в ряд стулья. А за окном заморосил неприятный осенний дождь.

– Давай цветы, – затараторил от нетерпения Калашников.

Как это ни удивительно, но у моего друга с бывшей танцовщицей Олесей роман завертелся с новой силой. Может быть, на девушку подействовал мой рассказ, что через несколько лет футболисты смогут свободно поехать играть за рубеж, может быть, в Калашникове она разглядела что-то ещё, не суть. Теперь Олеся снова поселилась в однокомнатной квартире Александра со всеми вытекающими из этого сожительства последствиями. У меня же на личном фронте всё было с точностью до наоборот. Моя танцовщица Маша, внезапно заболела, либо приврала, что заболела, и на базу естественно не приехала.

«Всё что ни делается, всё к лучшему. В конце концов, сосредоточусь на футболе», – попытался успокоить я себя и, окинув взглядом своего друга, который надел на концерт джинсы и джинсовую крутку, то есть всё самое модное и современное, сказал:

– Налетай, подходи, покупай, уходи. Два рубля за цветок, – кивнул я в сторону двадцати пяти красных роз, что стояли в эмалированном ведре с водой.

– Предлагаешь другу цветы за деньги? – всплеснул руками Калашников.

– Не за деньги, а за себестоимость, – проворчал я. – Иначе за бесплатно я и сам вручу букет твоей красотке Олесе.

– Вот этого я попрошу не делать, – разволновался мой друг и тут же выложил десятку на стол.

А буквально через минуту, когда радостный Саша Калашников убежал к себе, сжимая в руках букет из пяти красных роз, в мою комнату постучались и вошли Олег Романцев и Георгий Ярцев. Им тоже пришла идея подарить своим жёнам цветы.

– Осталось пять бесхозных цветочков, – пробурчал я. – Могу предложить по цветку, отдаю по себестоимости – два рубля штука.

– Спекулянт, – прорычал Ярцев, выложив два рубля на стол.

Примеру своего товарища последовал и Романцев. Затем ко мне один за другим прибежали: Хидиятуллин, Дасаев и Саша Заваров.

«Даже к Заварову приехала мамзель, с которой он познакомился в ресторане гостиницы „Юность“, точнее говоря, она сама с подругой подошла к нам знакомиться, – подумал я, отдавая последний бесхозный цветок другу. – Может по боку этот концерт? Скажу, что заболел, а сам перелезу через забор и рвану в лучший ресторан города Москвы и оторвусь от души? Хотя какой может быть ресторан, когда завтра матч? Глупости это всё и дурь, что лезет в голову от ежедневного сидения здесь в глуши, на базе. Лучше всего приглашу в кино или в театр учительницу из музыкальной школы. Я ведь за партитуры, Алле Демидовне, пока так и не заплатил. А долг платежом красен».

Примерно с такими невесёлыми мыслями я пришёл на творческую встречу с актёрами «Ленкома». И в том, что искусство лечит, убедился буквально спустя десять минут. Всё это время перед нами выступал Александр Абдулов, который очень смешно повествовал о своём детстве в Фергане. Оказывается, он родился в театральной семье и начал выходить на сцену с пяти лет, играя мелкие роли. Рассказал как пугал с помощью театрального грима обычных мирных прохожих. И поведал историю про то, как проспал генеральный прогон спектакля «В списках не значился». Так главный режиссёр его простил, остановил прогон, который смотрели чиновники из министерства и начал спектакль заново.

– А нам даже газировки после игры попить нельзя! – выкрикнул Юрий Гаврилов, доведя всех зрителей до нервного и истерического хохота.

Далее очень душевно выступил Евгений Леонов, повеселив историями со съёмочной площадки, где ему один раз довелось сниматься с реальными живыми тиграми. Затем Николай Караченцов спел несколько песен под гитару. А актрисы Елена Шанина и Ирина Алфёрова почитали стихи и отрывки из спектаклей. И этот небольшой концерт закончился обычным неформальным общением. Всем присутствующим не терпелось просто пообщаться с известными актёрами и актрисами. По этому поводу Андрей Петрович Старостин накрыл неплохой стол, на котором появились бутерброды с чёрной и красной икрой, с настоящим голландским сыром и с красной рыбой. Выставили на стол и алкоголь, который имели право пить только гости.

– Володя, вот ты мне скажи, ты ведь сейчас лучший бомбардир чемпионата, правильно? – вдруг спросил меня Александр Абдулов. – Если не ошибаюсь, забил ээээ 34 мяча?