Текст книги "Красно-белый. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Влад Порошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 7

Во вторник 25 сентября на нашей тренировочной базе было необычайно тихо и спокойно. Старший тренер Николай Петрович Старостин объявил сегодня выходной, но с условием, что уже завтра утром вся команда должна заселиться в Тарасовку вплоть до пятничного матча против киевского «Динамо». Поэтому все кому было куда уехать, у кого имелась московская прописка и московская жилплощадь с самого утра разлетелись, словно птенцы из гнезда по своим родным «скворечникам». А семейные футболисты покинули расположение команды ещё вечером, сразу после матча с «Кайратом». Лично мне ехать было некуда, да и незачем. Моей нечаянной подруге танцовщице Маше тоже. Из-за чего мы провалялись в кровати до обеда, занимаясь тем, что делают мужчина и женщина в самом рассвете лет, и это не перетирание косточек соседям и знакомым.

– Сходим в кино? – спросил я, уплетая в столовой знаменитый спартаковский борщ. – Сегодня в «Ударнике» показывают «Баламута». Как же это там пелось? – почесал я свой лоб, вспоминая песню из этой юморной кинокартины, и тихо запел, – Давайте на вещи попроще смотреть / Студентам не надо толстеть и жиреть / На что изобилье тебе или мне? / Гранитом науки мы сыты вполне.

– Ха-ха-ха, – прыснула со смеху моя подруга, отставив в сторону кофе и бутерброды. – Я бы сходила, но у меня вечером репетиция. Вы в пятницу играете в Киеве, а мы работаем в ресторане гостиницы «Украина». Можно сказать, что будем по соседству. Ха-ха. Покажем народу все твои песни.

– Уже? – опешил я и подумал, что вовремя подсуетился, и если Андрей Петрович мне не соврал, то нужные бумаги о регистрации как бы моего песенного творчества я смогу получить на следующей неделе. – Лихо вы, лихо.

– А чего тянуть? – надула губки Маша. – Генка позвал какого-то своего знакомого с телевидения, может мы ещё и в «Голубом огоньке» споём. Сейчас, Володенька, без телевизора не раскрутиться. Попадём в телевизор, и сразу можно ехать на гастроли. А гастроли – это совсем другие перспективы и деньги. В ресторане столько не заработаешь. Кстати, ты когда к нам на репетицию заглянешь? Гена хотел с тобой серьёзно поговорить.

– Четырёх песен маловато будет? – хмыкнул я. – Понимаю. Из Киева приеду, поговорим.

– Ладненько, я побежала готовиться к репетиции, – протараторила моя подруга и, чмокнув меня в щеку, встала из-за стола и грациозно пошагала на выход из столовой.

«И о чём же музыкант Гена желает со мной побеседовать? – задумался я. – Я бы на его месте, предложил продать все песни скопом. И цену бы назначил в тысячи две или три. Так как для неотёсанного футболиста, который не понимает законов шоу-бизнеса, этих денег должно быть достаточно. И вот, что мне ещё интересно – Маша на его стороне или на моей? Или музыкант Гена её в свои планы не посвящает? Если так подумать, то Машка этим музыкальным шабашникам без особой надобности. У них ведь имеется и своя солистка, Кристиночка. Ладно, после Киева поговорим».

* * *

Чуть позже днём в своей комнате, когда моя неуёмная танцовщица ускакала на репетицию, я ещё раз обдумал план дальнейших действий по регистрации песенного творчества. Был в этом непростом деле один заковыристый пунктик – это партитура, которая совмещает в себе ноты, слова и аккорды. И если с текстом песен и аккордами проблем не было, то нотная запись для меня была с родни египетским иероглифам. По этой причине требовался некто, кто за умеренную плату мог расписать на линейке из пяти параллельных линий ноты основной песенной мелодии: ноты куплета и ноты припева. Я даже успел озадачить поиском такой важной кандидатуры партнёров по команде. Но те пока что молчали.

Только Юра Гаврилов ехидно заметил: «Могу найти тебе гимнастку или легкоатлетку, могу очень фигуристую фигуристку. Есть знакомая метательница диска. А диско, между прочим, это новый прогрессивный музыкальный стиль. Телефончик дать?».

«Позвони ей сам и пригласи на дискотеку со своими модными дисками», – пробурчал я тогда, решив ни на кого более не полагаться.

Вообще надо сказать, что творчество группы «Мираж» всю дорогу сопровождали какие-то дрязги, скандалы и суды. То Андрей Литягин враждовал с Валерием Соколовым, то он же судился с Маргаритой Суханкиной. То сразу несколько фальшивых составов этого ансамбля, подобно клонам «Ласкового мая» разъезжали по необъятному Советскому союзу и стригли купоны, давая концерты под фонограмму. А сколько там сменилось симпатичных танцовщиц, которые не имели ни слуха и ни голоса, теперь и не сосчитать. И если я не ошибаюсь, то Татьяна Овсиенко до того как засветиться на экранах кино в качестве солистки «Миража», вообще работала обычной костюмершей.

«Музыка на-а-ас связала / Тайною на-а-ашей стала», – пропел я, выложив на письменный стол магнитофон марки «Весна-202» и чистую аудиокассету.

– Послушай меня, товарищ Никонов, внимательно, – сказал я своему отражению в зеркале. – Сейчас, пока никого нет дома, мы с тобой пишем на магнитофон под аккомпанемент гитары восемь песен и едем с этим магнитофоном и кассетой в музыкальную школу. А уже там кто-нибудь обязательно найдётся со знанием нотной записи и прочих музыкальных премудростей. Ибо время дорого. Квартиру у тебя, разиня, оттяпали. Теперь не профукай песни.

* * *

Детскую музыкальную школу я искал по принципу, чем ближе к Ярославскому шоссе и к железнодорожной станции Лось, тем лучше, тем меньше займёт дорога от нашей базы в Тарасовке. И примерно в четыре часа дня я стоял на пороге странного двухэтажного здания, которое больше всего напоминало детский сад. Кстати, во втором крыле этой музыкальной школы, действительно располагался самый обычный садик, и около него гуляли, а так же громко и пронзительно верещали беззаботные дошколята.

– Ты чего сюда припёрся? – огорошила меня в фойе музыкальной хоровой школы «Весна» бдительная бабушка вахтёрша.

– Музыкой интересуюсь, – прокашлялся я.

– Иди, давай, шагай дальше, пока я милицию не вызвала! – закричала она на меня. – Знаю я какая тебя музыка интересует, бандит!

– С чего вы взяли, что я – уголовник? Я вообще-то тянусь к прекрасному, – пролепетал я, от неожиданности сделав шаг назад.

А вахтёрша, взяв в руки швабру, выдала ещё одну гневную реплику:

– К пиву ты с водкой тянешься, обормотина! Лохмы отрастил, джинсы напялил, морда наглая! Проваливай, говорю!

– Что случилось, Анна Ивановна? – спросила какая-то девушка, выглянув из ближайшего кабинета.

– Да вот, Алла Демидовна, опять сынок заведующей садика заявился, – прошипела бабуля. – На днях пришёл пьяный и песни тут матерные орал.

– Это не он, – еле заметно усмехнулась эта самая Алла Демидовна.

– Ах ты батюшки, – запричитала вахтёрша и, взяв со стола очки, посмотрела на меня уже более вооружённым глазом. – Не он, но похож. Проваливай, говорю, ирод!

– Что вам, товарищ, надо? – наконец-то спросила меня, судя по всему, преподавательница. – Вы же видите, что здесь дети занимаются?

– У меня есть песня, её надо грамотно записать нотной записью, как это полагается по науке, – я сразу же перешёл к сути дела, вытащив из сумки магнитофон. – Готов оплатить по тарифу, либо по договору, либо как договоримся.

Услышав, что я пришёл не хулигань и не петь матерные песни, а совсем наоборот, бабуля временно отставила швабру в угол и покосилась на Аллу Демидовну. А та в свою очередь, бросив короткий взгляд на свои наручные часики, произнесла:

– Хорошо, у меня через сорок минут урок. Показывайте вашу песню.

На этих словах преподавательница открыла дверь, а я чтоб не получить шваброй по хребту, быстро, по-футбольному, в эту дверь проскользнул.

Магнитофонная запись, которую я делал на встроенный микрофон впопыхах бурчала, скрипела и шипела. Мой голос звучал словно из подвала, а гитара чавкала так, как будто этот звук пробивался сквозь толщу воды. Алла Демидовна стоически выслушала первую песню, «Солнечное лето», поморщилась и честно призналась, что из этой какофонии звуков она ничего сделать не сможет.

– Могу прямо сейчас спеть под гитару, – тяжело вздохнул я, обозвав себя идиотом, что потратил целый час на магнитофон.

– Послушайте, зачем вам нужны эти ноты? – так же тяжело вздохнув, спросила девушка, которую немного портили волосы собранные в какой-то старческий пучок и большие круглые очки. – Аккорды вы знаете, слова тоже, пойте себе на здоровье для знакомых и друзей. Что вам ещё для полного счастья надо?

– Для полного счастья, я хочу зарегистрировать песню в агентстве по защите авторских прав, – совершенно честно ответил я.

На мой абсолютно честный ответ реакция преподавательницы была точно такой же, как и у Андрея Петровича Старостина, который хохотал на весь наш спартаковский автобус. Только тут в кабинете кроме меня, Аллы Демидовны, нескольких стульев, одного фортепьяно и трёх портретов каких-то широко известных в узких кругах композиторов, больше ничего и никого не было.

– Извините, – сказала она, потратив на смех десять драгоценных секунд.

– Я не шучу, – смущённо буркнул я, выложив на фортепьянные черно-белые клавиши ровно сто рублей старенькими десятирублёвыми купюрами. Это был тот самый стартовый капитал, который мне удалось заработать в ресторане «Арбат».

– Быстро уберите деньги, – вдруг строго произнесла Алла Демидовна. – Я сейчас принесу гитару. Сделаем мы вашу партитуру. Ничего сложного в вашей песенке нет.

– Деньги спрячу, но с условием, что расплачусь цветами, – улыбнулся я.

* * *

На спортивную базу в Тарасовку я вернулся около десяти часов вечера. Во-первых, кроме «Солнечного лета» мне так же потребовались партитуры на песни: «Видео», «Звёзды нас ждут», «Безумный мир», «Музыка нас связала», «Новый герой», «Снежинка» и «Я больше не прошу». И конечно же, каждая музыкальная композиция отняла немало времени, поэтому с Аллой Демидовной я просидел до самого закрытия музыкальной школы. Во-вторых, молодую и внешне привлекательную преподавательницу я не мог не проводить до дома, ибо в этом северном микрорайоне Москвы разных подозрительных личностей, и просто бытовых хулиганов хватало с избытком. А в-третьих, с этой барышней просто-напросто было интересно общаться. Мы пока шли из музыкальной школы успели поговорить о литературе, о поэзии и философии. Кстати, мою танцовщицу Машу такие высокие материи совершенно не интересовали. И нужно было видеть как вытянулось лицо Аллы, когда она узнала, что я профессиональный футболист. А по поводу песен она сказала, что изначально была неправа и у всех этих произведений очень большой потенциал, так как они сочетают в себе простоту, мелодичность и глубокий смысл.

Появившись в Тарасовке я первым делом заглянул в комнату к Николаю Петровичу Старостину. Мне не терпелось отдать музыкальные партитуры и попросить, чтобы «дед» переадресовал их своему брату – Андрею Петровичу.

– Никон? – удивился он, сидя над макетом футбольного поля, где стояли магнитные фишки, изображавшие футболистов. – Заходи-заходи, вот ты-то мне и нужен. Олег наш Романцев с Киевом не сыграет, врачи не рекомендуют, – пророкотал он, убрав с поля одну фишку. – Кем заменим капитана? Что думаешь?

– Как не вовремя, – пробурчал я. – Давайте предположим для начала, как будет играть киевская команда?

– В атаку пойдут с первых минут, – усмехнулся «дед». – При своих болельщиках будут давить так, что чертям тошно станет.

– Значит, играем четыре в линию, – я быстро расставил фишки на макете футбольного поля по схеме: 4−1-4–1. – Защита, справа налево: Мирзоян, Пригода, Самохин и Букиевский. Опорный полузащитник Вагиз Хидиятуллин. Будет действовать как волнорез, разрушая атаки соперника на ранней стадии, и подчищать за двумя нашими плеймейкерами: Гавриловым и Черенковым. Фланги: правый Заваров и левый Шавло. На острие атаки сыграю я. У меня хорошая скорость, я смогу убежать. – На этих словах я одну переднюю фишку передвинул к воротам соперника. – Примерно так.

– А если в центр защиты поставить Хидиятуллина и убрать Самохина? – предложил Николай Петрович, хитро посмотрев на меня. – В опорную зону переведём тебя, а на остриё атаки выведем Сережу Родионова.

«То, что Родионов будет через два года первоклассным форвардом – это не вопрос, – подумал я. – Но с Киевом его элементарно поломают, его даже „Кайрат“ на поле буквально съел. Хотя „Динамо“ в защите сидеть не будет, оставит перед своими воротами много свободных зон, то почему бы и нет. Однако лично у меня в опорной зоне играть нет никакого желания. Это самый тяжёлый и неблагодарный труд, где мало самой игры и много силовой борьбы. И чуть что все ошибки спишут именно на опорника».

– Можно и Серёжу в атаку, вам видней, – пожал я плечами. – Только есть одна большая просьба: передайте музыкальные партитуры Андрею Петровичу. Если ваш брат зарегистрирует эти песни в ВААП, то я вам с Киевом на любой позиции и сыграю, и станцую, и спою.

– Сдалась тебе эта музыка? – усмехнулся Старостин. – А с другой стороны, чего только не сделаешь, чтобы выиграть чемпионат, – хохотнул он, спрятав мою папку с бумагами в свой стол.

* * *

В пятницу 28-го сентября ровно в 19.00 по Москве наша красно-белая дружина вышла на отменный газон маленького киевского стадиона, который назывался очень просто – «Динамо». Значительно позже к названию этой арены добавится имя Валерия Лобановского. Но пока что Валерий Васильевич сидел на скамейке запасных и уже привычно для всех любителей футбола раскачивался взад и вперёд. Может быть он так успокаивал свои нервы, а может быть мысленно гнал своих подопечных вперёд на ворота очередного соперника. Чаша данного стадиона вмещала всего 18 тысяч человек, и поэтому свободных мест здесь не было по определению.

– Быстрей-быстрей, – подгонял наши команды в центре поля главный судья встречи из Калуги Юрий Игнатов. – Сейчас пойдёт прямая трансляция на всю страну. Время-время, мужики, – сказал он мне и капитану киевлян, полузащитнику Анатолию Конькову.

– Скоро только кошки родятся, – проворчал я, пожав как капитан «Спартака» руку и заслуженному ветерану Конькову и судье Игнатову.

Конечно, почётное звание капитана команды я получил всего лишь на один матч. Андрей Петрович Старостин огорошил данным известием прямо в поезде и добавил: «Запомни, Никон, если не победим, то твои бумаги из агентства по авторским правам полетят в мусорную корзину. И я думаю, что ты сегодня носом землю рыть будешь, поэтому лучшего капитана нам на эту важнейшую игру не найти».

«Ловко меня братья Старостины взяли стальной хваткой за одно уязвимое место», – думал я, пока судья разыгрывал кому достанется мяч, а кому выбор половины поля. Лично я всегда выбирал мяч: первое касание, первая атака и первый возможный голевой момент.

– Что выбираешь? – спросил меня Игнатов, подняв с газона пятикопеечную монету.

– Играли бы в хоккей, то выбрал бы шайбу, но раз мы на футболе, то желаю мяч, – кивнул я и тут же услышал от динамовца Анатолия Конькова первую похвалу: «болтун».

Кстати, хозяева поля своим стартовым составом нас немного удивили. Вместо остроатакующей схемы: 4−3–3 они сегодня предпочли сыграть с четырьмя защитниками, пятью полузащитниками и одним нападающими – невысоким и резким Александром Хапсалисом. Сказалась на такой расстановке травма Блохина и Бессонова. Зато в полузащите соперник выставил лучших из лучших: Демьяненко, Коньков, Колотов, Буряк и Лозинский. В защите у Киева можно было выделить Сергея Балтачу. И на последнем рубеже у хозяев поля ожидаемо вышел высокий, опытный и прыгучий Юрий Роменский.

Наш же состав совпал с тем, что я посоветовал Николаю Петровичу Старостину ещё во вторник. Поэтому к мячу в центральном круге футбольного поля кроме меня подошёл Фёдор Черенков. Именно ему сегодня предстояло помогать мне в атаке. Главный судья дунул в свисток, я катнул мяч Фёдору, а он сделал пас назад на Юрия Гаврилова. И пока Юрий Васильевич принимал мяч, пока он его останавливал, я из всех сил рвал к воротам киевского «Динамо». И тут Гаврилов вырезал длинную и самонаводящуюся передачу мне в спину.

Сергей Балтача, который оказался рядом, успел схватить меня за футболку, и вместе со мной выпрыгнуть на этот длинный пас нашего штатного балагура и шутника. Однако после столкновения в воздухе Балтача упал, а я приземлился на ноги. Более того футбольный снаряд скользнув по моей макушке, закрутился и приземлился в пяти метрах впереди меня. Кстати, эту футбольную шуточку я и Гаврилов придумали ещё в поезде под звук магнитофона, где Владимир Высоцкий пел песню о сентиментальном боксёре.

Поэтому весь киевский стадион от неожиданности встал и притих. Возможно встал с лавки и Валерий Лобановский, ибо не прошла и первая минута матча, как я уже бежал на футбольное свидание с голкипером Юрием Роменским. Роменский рванул навстречу, сокращая угол обстрела. А я, не дожидаясь этой встречи, ударил сильно и низом, старясь попасть под опорную ногу стража ворот нашего соперника. Трибуны дружно ахнули, Юрий Роменский сматерился и повалился на газон, мяч вонзился в сетку, а я как умалишённый заорал:

– Даааааааа!

И отлично понимая, что один мяч форы – это ещё не победа, понёсся на свою половину поля. А когда я попал в объятья своих партнёров, вся команда дружно пропела:

Лежал он и думал, что жизнь хороша.

Кому хороша, а кому – ни шиша!

Глава 8

– Динамо! Динамо! – гнали вперёд своих любимцев вперёд 18 тысяч киевских болельщиков.

А сами подопечные Валерия Лобановского почти пять минут не могли прийти в себя после нашего футбольного сюрприза. Справедливости ради, мы эти пять минут тоже не могли сосредоточиться на продуктивной созидательной игре. На превосходном зелёном газоне царил самый настоящий игровой сумбур. Полузащитники хозяев поля Демьяненко, Коньков, Колотов, Буряк и Лозинский, получив мяч, тут же длинной передачей искали своего единственного форварда Александра Хапсалиса. Его же более чем удачно накрывали либо Вагиз Хидиятуллин, либо Сергей Пригода. Затем шла передача на Фёдора Черенкова или Юрия Гаврилова, те пасовали в край на Александра Заварова или на Сергея Шавло. А вот у бровки наши комбинации заканчивались, потому что старший тренер киевлян предусмотрительно отрядил в полузащиту пять футболистов, не оставив нам ни сантиметра свободного пространства.

Наконец вся эта бодяга надоела мне. Я за эти минуты ни разу не коснулся футбольного мяча. Вследствие чего, когда в очередной раз мяч перехватил Вагиз Хидиятуллин, я бросил бесплодную беготню на половине поля «Динамо» и резко рванул на свою часть этой идеальной зелёной поляны.

– Хидя! Хидя! – заорал я, чтобы Вагиз не сыграл по принципу: «не знаешь, что делать с мячом, отдай его Гаврилову».

И о чудо! Уроженец города Губахи и сын шахтёра наконец-то меня заметил. Была между нами небольшая напряженность в отношениях, из-за его молодой жены Ладлены. Уж не знаю кто и что ему напел, дескать его красавица киноактриса и модель ко мне неровно дышит. Я же ему ещё на базе прямо сказал, ты лучше приглядись к нашим соседям по дому, к товарищам хоккеистам. Однако к хоккеистам Вагиз упрямо не хотел ни приглядываться, ни присматриваться. И очень хорошо, что в данный ключевой момент, зарыв топор войны, пас от Хидиятуллина пошёл что надо, точно в ногу.

Моё появление на своей половине поля внесло сумятицу в полузащитные построения киевского «Динамо». До меня полузащитников было ровно пять на пять, а после нас, красно-белых, стало на одного игрока больше. Поэтому я беспрепятственно принял мяч, вторым касанием обыгрался с Гавриловым, получил от него обратную передачу и зарядил длинный кросс на правый край атаки, где футболист «Динамо», Анатолий Демьяненко, оставил без опеки Александра Заварова. Демьяненко вынужден был сместиться к Фёдору Черенкову, так как Фёдора бросил опекать Анатолий Коньков, который в свою очередь вытянулся на меня. Это только со стороны кажется, что в футбол туповатая и бессмысленная игра. На самом деле футбол Высшей лиги сродни быстрым шахматам, где мозг должен работать со скоростью компьютера.

Тем временем Заваров в хорошем темпе повёл мяч в атаку вдоль своей правой бровки. А я, Черенков, Гаврилов и Шавло прибавив скорости устремились параллельным курсом.

– Завар, рядом! – крикнул я, года наш новичок из Ворошиловграда упёрся в защитника хозяев поля.

Заваров немного потанцевал вокруг мяча, пытаясь обмануть киевского динамовца, но потом пяткой откатил мяч немного назад, в моём направлении. И вновь соперник не успел меня накрыть. Пока мы бежали эти двадцать метров, кое-кто элементарно подотстал. И когда я пошёл в свой фирменный кинжальный дриблинг, защита «Динамо» тоже не сразу сориентировалось, кому меня встречать. Поэтому в штрафную хозяев поля я ворвался с правого края почти не встречая сопротивления. Зато, когда стало очевидно, что ещё чуть-чуть и я расстреляю ворота Юрия Роменского, на меня накинулось сразу же трое игроков защиты. И в этот момент я выдал неожиданный пас на противоположный левый фланг, куда ворвался в штрафную Сергей Шавло.

Ворота открыты – бей не хочу. Однако требовалось пробить в касание, а Сергей этого не сделал. Пас от меня шёл на уровне колена и с высокой скоростью, иначе такая передача сквозь защитников просто не проходила. Из-за чего Шавло одним касанием остановил футбольный снаряд, а второе касание ему не дал сделать Сергей Балтача, который вынес мяч за пределы поля. И действия своего защитника трибуны стадиона встретили громкими аплодисментами.

Следующий опасный момент возник примерно на 25-ой минуте матча. До этого времени мы старались подолгу контролировать мяч, но перед воротами Роменского каждый раз чего-то чуть не хватало. Кстати, такое тотальное преимущество нашей красно-белой дружины зрители встречали оглушительным свистом. Наставник киевлян Валерий Лобановский несколько раз выбегал к бровке и требовал своих парней собраться и перехватить инициативу. Но мяч у «Динамо», к счастью для нас, не держался.

А на 25-ой минуте неожиданный сольный дриблинг выдал Фёдор Черенков. Он сначала на нашем правом фланге обменялся папочкой передач с Сашей Заваровым. А затем, когда соперник чуть потерял концентрацию, подумав, что сейчас пойдёт пас куда ещё, Фёдор рванул в проход, обыграв по пути двоих игроков киевского «Динамо». «Сейчас прострелит», – понял я и через центр, толкаясь с защитниками хозяев, устремился на 11-метровую отметку. Сергей Балтача в очередной раз ухватил меня за игровую майку, чуть не порвав её в клочья.

Однако когда пошёл мощный нацеленный навес от Черенкова я успел разогнаться и выпрыгнуть на нужную высоту. И за какие-то мгновенья, грамотно отработав корпусом, сильно пробил головой по летящему мячу. «Гол!» – выкрикнул я про себя, но тут длинная рука голкипера Юря Роменского выскочила как из катапульты и, чиркнув этот мячик краешками пальцев, перевела его на угловой. «Сука», – пробурчал я себе под нос.

Далее хороший момент имел Юрий Гаврилов, который без сопротивления бил с пятнадцати метров, но попал в штангу. А ещё, во время подачи углового, я первым добрался до мяча и очень аккуратно скинул его головой на Вагиза Хидиятуллина. Вагиз тоже выпрыгнул и кажется, что бил уже наверняка, но вездесущий Балтача успел сунуть ногу и вынести мяч из пустых ворот, доведя своих болельщиков до предынфарктного состояния.

Кроме того мы трижды очень опасно обстреливали ворота хозяев издалека. И где-то к 40-ой минуте окончательно стало ясно, что никакой контригры у динамовцев не получается. Поэтому перед самым свистком на перерыв Валерий Лобановский начал активно совещаться со своими помощниками по тренерскому штабу.

И тут, когда уже судья смотрел на секундомер случился обидный эпизод с участием нашего защитника Володи Букиевского. Володя прикрывал левый фланг обороны, и по этой причине он раз за разом подключался к перепасовке между Гавриловым, Хидиятуллиным и Шавло. Но почему-то на сей раз Букиевский отдал передачу не Юрию Васильевичу, а назад на Рината Дасаева. А ведь я ещё в прошлой игре показал, чем могут обернуться подобные передачи. И на тренировке мы эту ситуацию подробно обсуждали.

Но либо жаркое киевское солнце напекло макушку, либо что-то ещё, Вова пихнул мяч в направлении нашего голкипера вполсилы. Поэтому из-за высокой травы местного газона этот мяч застрял на половине пути. И к нему тут же рванул нападающий «Динамо» Хапсалис. Ринат тоже пошёл на перехват. И в самый последний момент, когда Дасаев прыгнул руками вперёд, пытаясь завладеть этим капризным мячом, киевлянин носком ноги ловко пропихнул его за спину нашего голкипера.

Трибуны стадиона разом заорали: «Даваааай! Делаааай!». Однако футбольный мяч выкинул ещё один фортель, он так разогнался, что Александр Хапсалис догнал его только у самой лицевой бровки. И бить киевскому нападающему пришлось с очень острого угла. «Не попади», – беспомощно прошептал я в момент удара. И футбольные боги меня услышали, потому что мяч угодил в штангу и вылетел за пределы поля. И когда судья дал свисток на перерыв, то на стадионе «Динамо» стоял такой мат-перемат, что у многих телезрителей, которые смотрели прямую трансляцию могли совершенно случайно «завять уши».

* * *

В перерыве матча в нашей раздевалке было относительно тихо. Старший тренер Николай Петрович Старостин отвесил Вове Букиевскому легкий подзатыльник и попросил нас действовать в завершающей стадии повнимательней. Слишком много мы, по его мнению, сегодня растранжирили моментов.

– Один ноль – это ещё не победа, – хохотнул Юра Гаврилов, повеселив всю команду.

– А один-один – это ещё не ничья, – хмыкнул я. – Слушай, Юрий Васильевич, а давай сейчас повторим фокус из первого тайма?

– Не поверят, – тяжело вздохнул наш штатный юморист. – Думаешь самый умный? Думаешь в «Динамо» сидят одни идиоты?

– А мы кое-что изменим, – улыбнулся я. – Я побегу не через центр, а рвану вдоль правой бровки. И когда начну резать угол на ворота Роменского, ты выдашь длинный пас.

– И шо? – всплеснул руками Заваров, который был нашим правым полузащитником. – А я шо буду делать? Совсем шоли тохо?

– Временно перейдешь на позицию нападающего, – откровенно захохотал я. – Пусть Валерий Васильевич Лобановский ещё чуть-чуть поломает голову над новым красно-белым ребусом.

– Интересное предложение, – поддержал меня Андрей Старостин. – По крайней мере это будет смешно. Кажется кто-то говорил, что завтра в ресторане «Юность» будут петь чьи-то песни? – начальник нашей красно-белой дружины красноречиво покосился на меня. – Если ты, Никон, сделаешь эту свою вторую шутку, то завтра вся команда идёт в ресторан за мой счёт.

– С жёнами и подругами? – оживился Вагиз Хидиятуллин.

– С жёнами и подругами, – кивнул Андрей Петрович Старостин. – Гулять, так гулять.

И предложение Андрея Петровича было встречено оглушительными аплодисментами. Так как вся команда два предыдущих дня просидела на базе безвылазно, проводя по три тренировки в день, словно мы – боевые монахи в монастыре. Даже мою подругу танцовщицу Машу переселили в комнату первого этажа, чтобы своими ночными забавами наша пара не смущали весь остальной коллектив. Кстати, я всё ещё не мог определиться, что испытываю к этой девушке, а так же не мог понять, что испытывает она ко мне. Очень странный у нас получился союз – и вроде сейчас всё было хорошо, но в будущем эти отношения виделись без каких либо нормальных перспектив.

* * *

Центральный матч этого 26-го тура телекомментатор Николай Озеров вёл из московской студии в «Останкино». Картинка данного противостояния лидеров чемпионата передавалась из Киева на монитор телестудии, и уже далее с голосом Николая Николаевича разлеталась по всей необъятной стране. Что касается первого тайма, то все коллеги Озерова единогласно сошлись на том мнении, что «Спартак» мог разгромить киевлян ещё до перерыва. Но теперь ассистенты, звукорежиссёр и режиссёр трансляции ждали более решительных действий от подопечных Лобановского и общий результат игры был совсем неочевиден.

– А Никонову-то в самом начале просто повезло, – сказал один из работников телестудии. – Забил дурака. Взял защиту «Динамо» нахрапом, пока те не проснулись.

– Да уж, – согласился с коллегой звукорежиссёр Алексей, – такие дураки залетают раз в пятилетку. Повезло парню. Хотя лучше бы ему повезло с греками. И как было можно промахнуться по пустым воротам в том матче? Ума не приложу.

– Запомни, Лёша, везёт, тому кто везёт, – проворчал Николай Озеров, который хоть и болел за «Спартак», но во время трансляции старался сохранять нейтральный тон своего комментария. – И просто поверь, что с Грецией нужна была именно ничья. Надя, нужно эпизод с голом Никонова обязательно записать на носитель, мы его потом покажем в спортивной программе, – сказал он режиссёру трансляции, которая получив команду из Киева, что сейчас начнется второй тайм, быстро потребовала от всех сотрудников полной тишины.

«А ведь парни правы, такие голы залетают раз в пятилетку», – усмехнулся Озеров и, когда на поле киевского стадиона «Динамо» выбежали футболисты, с большим пафосом произнёс:

– Итак, мы продолжаем трансляцию интереснейшего матча на первенство страны по футболу между киевским «Динамо» и московским «Спартаком». Напоминаю, что хозяева играют в традиционных белых футболках и синих трусах, и гости на этот матч тоже выбрали свой традиционный красно-белый цвет. Интересно, произошли ли изменения в стартовых составах? Мне сообщает редактор, что вместо защитника Каплуна Валерий Лобановский выпустил юного нападающего Олега Тарана. Дааа, киевскому «Динамо» нужно обязательно что-то придумать во второй половине игры. Кстати, у гостей тоже замена. Хотя постойте, наставник красно-белых передвинул Александра Заварова в центр нападения. Какой странный ход от Николая Петровича Старостина. Мне кажется, что центральный нападающий Никонов на этой позиции смотрелся просто здорово. Однако Старостину виднее.

Наконец судья из Калуги Юрий Игнатов дал свисток к началу второго тайма. Мяч с центра поля разыграли футболисты «Динамо»: Таран и Хапсалис. Пас на Конькова, Коньков на Бруяка. И Леонид Буряк дальней передачей бросает в прорыв дуэт своих нападающих. Однако мяч перехвачен Вагизом Хидиятуллиным. Отличную игру сегодня выдает полузащитник «Спартака» и сборной СССР. Пас на Гаврилова. И Юрий Гаврилов вдруг очень сильно выбивает мяч на противоположную половину поля. Зачем, Юра? Отдай ближнему своему.

Хотя внимание! Постойте-постойте, вы посмотрите какой мощный рывок вдоль правой бровки предпринял Владимир Никонова. И как в первом тайме мяч, посланный Гавриловым на целых шестьдесят метров, снова нашёл этого скоростного нападающего. Отчаянный подкат Балтачи, Никонов ушёл от стыка, прокинул мяч дальше, Роменский вышел из ворот! Володя надо бить! Бей, Володя! Бей! Удар черпачком и мяч в сетке ворот киевского «Динамо»! Гоооол! Это два ноль.