Текст книги "Нехрупкая Лилия (СИ)"

Автор книги: Вийя Шефф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава 16

Две наши машины подъезжают к лагерю, сзади медленно плетётся большой чёрный микроавтобус. Из него выходит Алиса и… Гас?

Он-то что тут забыл?

– Какими судьбами? – жму ему руку. – Не смог отпустить любимую жёнушку одну?

– Никогда не отдыхал в лесу, – осматривается, надевая солнечные очки.

– Ты поэтому с собой автобус с удобствами приволок?

– Ну, не в палатках же спать, – притягивает к себе Алису и целует в висок.

– Мы могли вы вас в деревне устроить, договорились бы для вашего звёздного величества.

– Нет, спасибо! Четыре дня я и в машине вытерплю.

– В смысле четыре? – смотрю с укором на Гасанову.

Мы так не договаривались.

– Лиль, извини… – виновато приподнимает бровки племянница. – Но у нас работа… Дети… Мы только эти дни смогли вырвать, чтобы приехать сюда.

– Ясно! – разворачиваюсь и иду в сторону реки.

– Лиль, ну ты чё, обиделась? – догоняет меня Алиса. – У Ника концерты. У меня пациенты и съёмки. Я и так от двух отказалась, чтобы сюда приехать.

– А когда-то ты вообще не хотела сниматься, – бубню обиженно.

– Так ты же сама меня в это и втянула.

– Алис! – резко торможу и разворачиваюсь к ней.

Она влетает в меня.

Отодвигаю её руками.

– Ты мне здесь нужна, понимаешь? Воронин согласился на твоё лечение.

– Хм… Ты его пытала? Шантажировала? Признавайся. С чего он вдруг так неожиданно захотел?

Отвожу глаза в сторону и поджимаю губы.

– Блядь… Ты с ним переспала, – догадывается. – Оригинальный у тебя способ убеждения. Главное, рабочий.

– Случайно вышло…

– Сделаю вид, что поверила. Устроишь мне с ним встречу? Желательно сегодня, – идём вместе к реке.

– Постараюсь. Мы договорились встретиться здесь вечером, – сажусь на брёвна.

Это то самое место, где мы несколько часов назад занимались любовь. Трава до сих пор примята. Меня окатывает возбуждающими мурашками от воспоминаний.

Алиска будто считывает это, улыбается хитренько, чуть скривив губы.

– Хорошо здесь, – откидывается назад и упирается руками в бревно. – Красиво. Чисто… Не видишь, чем дышишь. У меня сначала даже голова разболелась от резкого притока кислорода. Почаще надо выбираться в такие места. Мы пока ехали, Ник несколько раз восхитился и предложил найти где-нибудь хорошее ЦИВИЛИЗОВАННОЕ местечко и приехать с детьми отдохнуть.

– Им не помешает… – слепо смотрю в сторону воды.

– Лиль! Ну и куда делась твоя ядерная энергия и распирающая ядовитость? Я чувствую в тебе умиротворение.

– Тут они ни к чему. Всё течёт так же медленно, как эта река.

– Это обман. Тебе просто кажется, что вода течёт еле-еле. Стас здесь где-то выпал из лодки?

– Ниже, – показываю рукой. – Там пороги и течение усиливается. Кругом огромные валуны. Как его об них не размазало, я ума не приложу…

– Повезло.

– Это точно… Мы ходили туда три дня назад группой снимать. Вода крутит. Чтобы выжить в этом водовороте, надо в рубашке родиться. А он думает, что с утёса упал.

– Сам? – иронично.

– Я не спорю. Пусть думает пока так. Они ему понаплели историй, он свято верит, что родился и вырос здесь.

– Обычное явление, – закрывает глаза и подставляет лицо солнцу. – Подмена воспоминаний. Когда у тебя в голове чисто, то ты начинаешь верить во всё, что тебе говорят, выстраиваются цепочки, и ты действительно веришь в россказни. Ложные воспоминания. С ними очень тяжело справляться. Они крепко цепляются к памяти вплоть до реалистичных картинок в голове. Думаешь, что так всё и было. А на самом деле – нет.

– И как их выбить?

– Настоящими воспоминаниями. Я не люблю гипноз, но в этом случае только он поможет. Я так думаю. Но сначала просто поиграем в ассоциации. А вообще, ему бы обследоваться серьёзно. Лезть в голову, не зная всей картины…

– А ты лайтовенько. Дай мне, пожалуйста, время вытянуть его отсюда. В Москве закрою в клинике, пока его не изучат вдоль и поперёк.

– Попробую.

– Очень надо, Алиска, – умоляюще.

– Да знаю я! Думаешь, мне не хочется вернуть Воронина в родные пенаты? Очень хочется. У меня после него водители каждые три месяца меняются, не могу я ни с кем нормально ужиться. А со Стасом мы на одной волне были. Прикольно время проводили. И дети его любят. Илюха до сих пор спрашивает, нет ли о нём каких-нибудь вестей.

– Вообще-то Воронин собирался уволиться.

– Я в курсе, – открывает один глаз. – Бизнес хотел свой открыть, мы обещали ему помочь. Прекрасно понимал, что для того, чтобы тебя добиться надо в жизни подняться, а не быть рядовым водителем у звезды.

– Что за бред?! Деньги здесь абсолютно ни причём!

– Потому что у тебя они есть. А у него для женщины твоего уровня – недостаточно.

– Глупее я ничего ещё не слышала. Я сама готова доплачивать ему, только бы он со мной уехал! – подскакиваю на ноги и обнимаю себя руками за плечи, отворачиваясь от Алиски. – Может ему по башке, в ваш автобус и домой отвезти? – смотрю на неё.

– Не туда стукнешь и, если выживет, то овощ на всю жизнь. Тебе оно надо? Ты ж детей от него хотела. А с таким, – кривит лицо и вываливает язык набок. – Какие дети?!

– А может у нас уже получилось… – поднимаю задумчиво глаза к небу. – У тебя же с Ником получилось. Дважды. Вдруг у нас это наследственное?

– С чего ты взяла?

– Мать твоя тобой через месяц забеременела, как они с отцом встречаться начали.

– Не напоминай мне о нём!

Ещё бы! Он бросил сестру Варю с малышкой на руках. Променял на "любовь всей жизни". Первое время родители помогали, но потом и они друг за дружкой ушли в мир иной. Мне тогда уже восемнадцать было. А через два года и Варвары не стало. Остались только я и Алиска.

Папашка Гасановой появился несколько лет назад, когда дочь по телевизору стали везде показывать. Припёрся вечером, просил её адрес или номер телефона. Я сказала ему сидеть и ждать, пока я буду договариваться с ней на счёт их встречи. Я позвонила. Но не ей, а Нику. Тот быстренько примчался злой и взмыленный после спортзала, в котором был на момент моего звонка. Ясно и доходчиво объяснил Валерону, что он собой представляет, и куда ему нужно идти. Напоследок с лестницы спустил, пообещав, что если тот снова появится на горизонте, то он его в лесу прикопает. Так и остался Валерчик ни с чем.

– Слушай, тут купаться можно? – смотрит Алиска в сторону берега.

– Вода холодная…

– Жалко… Я бы окунулась. Гас точно залезет, он и зимой в прорубь ныряет. Ему холод нипочём. Морж во всех понятиях.

Ну, молодец, чё! С его почти убитым несколько лет назад иммунитетом в самый раз закаляться. Если такой здоровяк начнёт загибаться, то это катастрофа. Но у него есть Алиска, которая бдит за его здоровьем.

Я тоже хочу за кем-то бдеть… За Ворониным, например.

Глава 17

Мы не проронили ни слова, с тех пор как я зашёл в автобус. Просто сидим и смотрим с девушкой друг на друга. Она улыбается, а я пытаюсь вспомнить, где её раньше видел. Очень знакомое лицо.

Я знаю, что она племянница Лили, но дело здесь не во внешнем сходстве. Они и не похожи вовсе, за исключением одинакового дерзкого взгляда с огоньком. Я её определённо видел раньше, но где – не помню. Похоже, она из прошлой жизни.

– Я, пожалуй, пойду, – встаю, когда наше молчание затягивается.

– Почему? – плавным размеренным голосом, пробирающим до мурашек.

– Вы ничего не спрашиваете, значит, не хотите со мной разговаривать. А Лиля сказала, вы можете помочь.

– Садитесь, – указывает обратно на кресло. – Может, я просто читаю ваши мысли.

– Это невозможно, – откидываюсь на спинку.

– Почему же?

– Люди не умеют читать чужие мысли.

– Зато люди умеют читать людей, – она так же откидывается в кресле и берёт в руки планшет с листами бумаги и карандаш, начинает что-то рисовать. – Вот вы до этого сидели и не могли понять, откуда вам знакомо моё лицо.

– Откуда вы знаете?

– Мимика, прищур, бегающие глаза. Вы пытались вспомнить, но не получается. А что помните?

– В смысле?

– У вас же бывают всплески памяти? Сны. Дежавю. Что вам кажется знакомым, но здесь вы этого не могли увидеть?

– Я не знаю…

– О'кей. Я немного помогу. Посмотрите сюда, – показывает мне нарисованную картинку из нескольких небоскрёбов. – А теперь закройте глаза и опишите их. Только не эти на рисунке, а как они выглядят в жизни. Всё, что придёт вам в голову.

Послушно закрываю глаза. В голове рисунок, который мне показала Алиса. Пытаюсь покрутить изображение в голове, оживляя его. Здания из нарисованных становятся реальными и ощутимы. Огромные, уходящие высоко в небо.

– Опишите, что вы видите.

– Несколько зданий. Очень круто и современно. Стекло бликует на солнце, ослепляя. Шум машин. Их очень много. И людей много. Где-то рядом звук проезжающей на срочный вызов скорой помощи. Пахнет кофе, у меня стаканчик в руках. Я кого-то жду у большого черного автомобиля.

– Замечательно. Сядьте в машину. Что там?

– Шикарно. Дорогой кожаный салон, навороченная панель, приятно пахнет женскими духами. Лёгкие, с цитрусовыми нотками.

– Нравятся?

– Да.

– А женщину описать можете? Обладательницу духов.

– Нет. Я спереди и не вижу её, только голос. Весёлый. Мне кажется, мы хорошо общаемся. Между нами нет зажатости, я спокойно себя чувствую рядом с ней. Возможно, мы дружим…

– Или это ваша женщина?

– Нет. Точно нет. Я не чувствую к ней ничего "такого"… Просто нравится, как человек. Она что-то мне протягивает. У неё обручальное кольцо на пальце в виде веночка из веточек. Она замужем.

– Кхе… – покашливает тихо. – Хорошо. Давайте ещё попробуем. Откройте глаза.

Передо мной новый рисунок. Футбольный стадион. Я забираю его из рук Алисы.

– Это я часто видел во сне. Будто я один из игроков команды. Ревущая толпа на трибунах, файеры. И меня удаляют за нарушение. А потом я видел себя одного среди футбольного поля и больше никого. Звенящая гробовая тишина и ни одного человека. Мне было страшно…

– От чего?

– Неизвестность… Словно всё, чем я жил много лет, у меня забрали. И впереди непонятно что. Меня это испугало.

Мы снова молчим.

Стук в дверь. Подпрыгиваем от неожиданности. Синхронно улыбаемся друг другу.

Дверь открывается и заглядывает высокий широкоплечий мужчина. Здоровяк.

– Алис, можно тебя на минутку? Привет! – добродушно здоровается со мной.

Киваю в приветствие.

Квадратыч! Это муж Алисы.

– Ник, давай, не сейчас?! Я работаю.

– Всего на минуту, – требовательно давит.

– Я сейчас вернусь, – выходит.

Ник… Его лицо тоже неуловимо кажется знакомым. Зажмуриваю глаза, пытаясь вспомнить. Какие-то секундные вспышки мелькают в голове. За одну хватаюсь и пытаюсь развернуть.

Сцена и вопящая толпа фанатов в огромном концертном зале. Я за кулисами. Ник на сцене. Музыка долбит по ушам и качает. Он поёт. У него много поклонниц, которые облепляют его на выходе из здания. Я помогаю ему пройти сквозь людскую массу, чтобы он сел в машину.

Да, нет! Это бред! Не могло это со мной быть. Я вырос здесь! В деревне. И никогда отсюда не уезжал.

Выхожу из автобуса, с намерением уйти.

– Ст..! Андрей! Вы куда? Мы ещё не закончили, – оборачивается ко мне Алиса, стоящая с мужем в сторонке.

– Мне надо… – растерянно.

– Вы недолго, пожалуйста. Мы только начали.

– Ладно… – срываюсь бегом к реке.

Окунаю голову в ледяную воду, она начинает гудеть от напряжения. Может опять заболеть, а я не хочу. В кармане нахожу блистер с таблетками. Лиля мне дала утром, сказала, что если я почувствую, что начинает болеть голова, то выпить две таблетки.

Дед проклянёт меня за это, но я проглатываю их. Сажусь к дереву и прижимаюсь к нему затылком.

Сзади тихие шаги по шуршащей на ветру траве. С трудом поворачиваю голову. Это Алиса.

– Прости, я решила, что ты не вернёшься, – неожиданно переходит на «ты» и садится рядом.

Натягивает длинную юбку от платья на колени, закрывая ноги и подтягивая их к себе.

– Так и хотел сделать.

– Я заметила панику в твоих глазах. Ты сейчас ошарашен. Но это нормально.

– Нормально? – проседает мой голос. – Я три года жил, думая, что я здесь свой. А сейчас я неуверен. Я даже не знаю родной ли мне дед.

– Как врач я обязана тебе сказать правду. Но по-человечески… Я… – поддерживающе кладёт мне руку на предплечье.

Её кольцо. То самое из веточек в виде веночка на безымянном пальце.

– Это тебя я вспомнил, да? Мы знакомы? И муж твой меня знает. Кто я? – хватаю её за плечи и встряхиваю.

– Полегче! – неожиданно меняется её голос со спокойного на грубый. – Отпусти и я всё тебе расскажу.

Послушно убираю руки.

Алиса потирает плечи и поправляет платье.

– Ты Стас Воронин. Работал у нас с Ником водителем, но мы относились к тебе как другу. Особенно я. Три года назад ты с друзьями сплавлялся на лодках по этой реке. На одном из порогов она перевернулась. Все выплыли, а ты нет. Мы тебя долго искали. В эту деревню тоже заглядывали, но спасателям жители сказали, что никого не находили. Все решили, что погиб. Но Лилька верила, что ты жив. Ездила каждые полгода, искала с проводниками. Но тщетно. Она была в шоке, когда увидела тебя в хижине в лесу.

– Нет… Разве так может быть? – с трудом пытаюсь поверить в её слова. – Я иногда вспоминаю, как рос здесь. Лес, лошадей, как играл в догонялки с друзьями. И как дед меня выпорол за то, что я уснул, когда пас коз, и волк утащил одну.

– Твой мозг тебя обманывает. Тебе внушили чужие воспоминания. Ничего этого не было. Возможно, с кем-то другим, но не с тобой.

– Зачем?

– У дедушки своего спроси. Он лучше знает. Из родственников у тебя, кстати, сестра и двое племянников. И если ты вернёшься живым и здоровым, то они очень обрадуются.

Охренеть! Меня будто в другую жизнь окунули. Совершенно мне незнакомую. Всё, чем я жил три года – иллюзия.

– И как мне теперь жить с этими знаниями?

– Как раньше.

– Как раньше "до" или как раньше "после"?

– Это тебе решать. Мы примем любой твой выбор. Главное, чтобы он был правильным лично для тебя.

Правильным? А какой он?

Я и чужой жизнью жить не хочу, и у меня нынешнего есть обязательства. Больше всего за деда переживаю, он мне родным стал за эти годы.

– Я подумаю, – увиливаю от прямого ответа.

– Да, конечно. Ещё… Лиля любит тебя все эти годы. Возможно, это поможет. До завтра!

Нет, это только всё осложняет. Потому что я её тоже люблю…

Глава 18

– Вот нафига ты ему всё рассказала?

– Я его незаметно в гипнотическое состояние ввела, а вывести не успела, из-за Ника. Если бы у него пачкой полезли воспоминания в голову, он бы подумал, что крышей едет. Пришлось открыть тайну. Лиль, я вообще не имею право от него что-то скрывать. Давно прошли те времена, когда диагнозы больным не говорили.

– Накуролесит дел, ты отвечать будешь, – рычу на неё.

– Воронин? Да он же сам душка.

– Этот душка здесь волков и медведей с одного выстрела в голову валит, – пытаюсь собраться, чтобы не прибить её.

– Страсть к оружию у него всегда была. Но так… Пар выпустить.

– Вот и выпускает звериный дух на тот свет. Я расспрашивала о нём у местных жителей… Говорят, лучший охотник. Как чукча песцу в глаз попадает.

– Это не значит, что он будет в людей палить. Хочешь, я Ника пошлю, он с ним поговорит.

– Бессмысленно с ним сейчас разговаривать. Ему переварить всё надо. Представляешь, какая у него сейчас каша в голове?!

– Вот и хорошо. Он начнёт анализировать и раскладывать получаемую информацию по полочкам. Структурировать. А там как из колоды будет вытягивать воспоминания, пока пасьянс не сложится. Лиль, Стас сильнее, чем ты думаешь, – обнимает меня за плечи. – И перестань рядом с ним включать мамочку. Включи женщину. Потому что он мужчина. Да, моложе. Но он тебе не сын. Ты с ним сексом занималась.

– Любовью… – поправляю, всхлипывая.

– Конечно… Любовью, – соглашается и прижимается к моему виску головой. – Кстати, я первый раз за двадцать лет вижу, как ты плачешь. Вы случайно не беременны, госпожа Антипова?

Устала, вот и всё…

– Дура! – толкаю в бок. – За сутки ничего не изменилось. Просто я на грани. Кажется, я выдохлась… Ломовая лошадь решила сдохнуть.

– Отдохнуть тебе надо. Вот прям чтоб никакой работы, только ты одна и то, что любишь.

– Я люблю свою работу…

– А она любит тебя. Во все дыхательно-пихательные. Сейчас мы Стасика отсюда увезем, и бери отпуск. Наслаждайся любовью и счастьем, помогай ему восстановиться.

– А если он не поедет? Ведь он может захотеть остаться здесь, – с отчаянием.

– Лиль, поверь мне. Он не останется. Это не его мир. Чтобы тут остаться, надо или родиться в этих местах, или отрешиться от всего бренного. Но Стас не сможет, зная правду.

– Дай бог…

– Девушки, вы долго будете страдать по другому мужчине? – заглядывает к нам в шатер Гас. – Я тебя так к бывшему мужу не ревновал, как сейчас к Воронину, – подходит к Алиске и обнимает двумя руками за шею, целует за ушком. – Вам бы поесть не мешало. Лиль?

– А? – выплываю из задумчивости. – Не хочется… Я пойду.

– Куда?

– Просто… Посижу на улице.

Беру стул и сажусь у палатки со стороны, где меня в тени никто не увидит, а вот я отлично вижу весь лагерь.

Слепо смотрю в сторону колышущейся тьмы леса. Ветер поднимается, гроза, скорее всего, будет, тяжелые тучи собираются. Воздух становится холодным и напряжённым. По коже пробегают мурашки. Опускаю закатанные рукава рубашки и застёгиваю на пуговицы.

Смотрю в сторону трейлера, дверь открылась. Фил вышел на порог, посмотрел на небо, вернулся внутрь и вышел в куртке, накидывая капюшон на голову.

– И куда ты собрался, блядун эдакий?!

Он, оглядываясь назад, отправляется по дороге, ведущей к деревне.

И что ты там забыл ночью? К бабе своей рванул? Что ж за дура там, которая ради тебя решила рискнуть своей честью.

Иду следом, подхватив и надев на голову чью-то кепку, которая висела на палке у палатки.

Спасибо ветру, заглушающему мои шаги. Шмыгаю в высокую траву, когда Коломыцин смотрит назад, проверяя, нет ли хвоста.

Обогнув дома, направляется прямиком к краю деревни. Там сеновал и конюшня старосты общины.

Прячусь за забором, чтобы не заметил.

Он заходит в большой сарай. В окне мелькает свет от фонарика.

Грохочет гром, и я подпрыгиваю, хватаясь за сердце.

– Твою мать, так и инфаркт можно схватить.

Сверкает молния.

Дождь скоро пойдёт. Редкие капли падают на лицо. Перебегаю к конюшне.

Антипова, ты рехнулась! Подглядывать собралась.

Да, собралась! Я должна знать, что творится в моей команде. А то поставят перед фактом, что этот лысый ходячий член всех девок в деревне перепортил, и разгребай потом дерьмо совковой лопатой, а мне не хочется. Я вообще бы отсюда свалила и как можно быстрее.

Дожидаюсь раскат грома, чтобы приоткрыть дверь и войти внутрь. Здесь темно и душно. Пахнет конским потом и навозом. Приторный зловонный запах, режущий нос. Затыкаю его и, тихо ступая, прохожу вперёд.

Как можно назначать встречу в таком вонючем месте?! Фил, у тебя вообще голова на плечах имеется?

В темноте слышно фырканье лошадей и перешагивание на деревянном полу. Слышала, что они как собаки, чуют чужого. Только бы не сдали.

Не глядя, прохожу и глажу коня по морде. Издаёт звук похожий на приглушённое ржание.

– Тшш…

Очередной раскат грома заставляет всех лошадей заволноваться, и они начинают вышагивать в стойлах.

Это мне на руку. Никто не догадается о присутствии третьего здесь.

Прислушиваюсь, вычленяя из животных звуков человеческие. За стеной из набитых стык в стык досок виден слабый свет фонаря. Подхожу и смотрю в щель.

Помещение забито сеном, на котором устроился Фил и девушка. Разговаривают шёпотом.

Блин, лица не видно.

Прислушиваюсь. Коломыцин раздаёт комплименты. Деваха смеётся тихонько. Видно, как его рука скользнула по ноге ей под юбку. Она не сопротивляется и не изображает из себя недотрогу.

Хмм…

Он переворачивает её и усаживает на себя.

Охренеть! – перехватывает дыхание от увиденного.

Дарья!

Довольно таки не скромно седлает нашего режиссёра, шокируя видом большой обнажённой груди, вывалившейся из выреза сорочки.

Достаю телефон и включаю видео.

Да, я сука! Журналистская жилка во мне требует всегда иметь компромат на соперника, чтобы в любой момент им апеллировать. Нет возможности уговорить оппонента, дави и шантажируй разглашением секрета. Я умею и практикую. Не часто… Иногда.

Всё не снимаю, только начало их секса, но с моментом, когда она точно приседает на его член. Чтоб потом не съехал опять, что только за сиськи её потискал.

Пока они заняты процессом смываюсь, прикрываясь грозой. На улице стихия бушует, дождь хлещет как из ведра.

Прячусь под крытый навес со скошенной травой, чтобы переждать немного. Не хочу мокнуть, возвращаясь в лагерь.

Просматриваю ещё раз запись.

Теперь осталось показать её Дарье, чтобы сама отказалась от Воронина. А то дед что-то совсем не хочет придумывать обходные пути с женитьбой.

Ему на руку, что Стас останется в деревне, а мне нет.

Я цинична и эгоистична. И всегда такой была. Увы… Но меня не переделаешь.