Текст книги "(Не)Холостяк (СИ)"

Автор книги: Вийя Шефф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Глава 23

Полумрак кабинета и полчаса до нового пациента заставляют скинуть туфли и растянуться на диванчике, закрыв глаза.

Кайф...

Я немного отвыкла от трудовых будней и втягиваюсь пока со скрипом.

Подрываюсь с дивана от того, что кто-то легко берёт меня за руку.

– Доктор Грозный?– уставилась на него, пытаясь успокоить взбесившееся от испуга сердце.– Вы меня напугали.

Похоже, я задремала.

– Простите, я не хотел. Просто вы не ответили на стук, лежите тут неподвижно... Я заволновался.

– Со мной всё в порядке,– села и глубоко вздохнула.– Просто задремала. Ночью плохо спала.

– Что так?

О вас всю ночь думала. Потом с Ником разговаривала, чтобы отвлечься. Помогло.

– Трудно перестроиться после другого времени,– официальный ответ на его вопрос.– Кофе хотите?

Надо найти предлог встать с дивана. А то его энергетика меня давит. В воздухе какая-то тяжесть.

– Хочу.

– Только у меня растворимый, но хороший,– поднимаюсь и расправляю помятый халат.

– Пойдёт,– следит за моими движениями.

Щелчок выключателя чайника и подогреваю воду до терпимости.

– Вам с сахаром?– не поворачиваясь.

– Нет,– совсем рядом.

Он сзади, в шаге от меня. Моё сердце начинает биться в груди, как птица в клетке.

– Я... Тоже сахар не люблю...

– Я предпочитаю конфеты.

Наливаю по кружкам кофе. Жутко нервничаю от его близости. На столе вдруг издаёт громкий звук таймер. От очередного испуга кружка с кофе наклоняется, и всё содержимое выливается на доктора Грозного.

– О, Боже! Простите! Вот я дура!– пытаюсь бумажными салфетками стереть следы своей криворукости с его белой одежды.– Снимайте, если сразу застирать, то никаких пятен не останется.

– Алиса, успокойтесь!– хватает меня за руки.– Вы из-за ерунды завелись, как пружина.

– Я вам одежду испортила...

– Сам виноват, надо было не подходить близко. Попрошу девочек, они бросят в стирку. А вы не дёргайтесь так. Ничего катастрофического не произошло,– сжал мои запястья сильнее, притягивая к себе.

Наши взгляды схлестнулись. В его глазах блеск, а дыхание становится глубоким. Он наклоняется. Губы почти соприкасаются.

Стук в дверь.

– К вам можно? Мне назначено,– открывает дверь мужчина.

Мы с доктором Грозным шарахаемся друг от друга.

– Да, проходите... Извините,– обращаюсь к главному.

Теперь не понятно за что. То ли за испорченные джемпер и халат, то ли за несостоявшийся поцелуй. За последнее меньше всего хочется извиняться.

* * *

Сколько времени?

Шарю по карманам, но там телефона нет. Нахожу под стопкой историй болезней.

Начало одиннадцатого.

Что?

Я давно дома должна быть. В идеале – топтать подушку. А я тут до сих пор бумажки перебираю.

Завтра разберусь.

На посту спит Варя, сложив голову на руки.

Хлопаю слегка по стойке, она подскакивает.

– А? Что?– трет глаза.

– Ключи,– подаю ей.– Ты же вчера дежурила, почему опять здесь?

– Надю подменяю...

– Ясно. Спокойной ночи.

– И тебе.

Чёрт! Кабинет доктора Грозного открыт нараспашку. Вот какого тебе домой не идется?! Понятно, почему Варька вторую ночь подряд дежурит.

Стараюсь проскочить незаметно мимо.

– Алиса Валерьевна?– замечает.

Врубаю заднюю.

– Да?– заглядываю к нему.

– Что вы здесь делаете? Поздно уже... – сидит за столом с кипой бумаг.

– У меня к вам тот же вопрос.

– Я-то можно сказать дома.

– В смысле?– захожу к нему.– Вы здесь живёте?

– Временно. Не могу подходящую квартиру найти. Всё, что смотрел – мне не нравится.

– А вы привередливый?

– Есть немного... Вас отвезти?

– Нет. Я сегодня на колесах. Одолжила машину тёти.

– Тогда провожу до стоянки. Ночь уже,– поднимается из-за стола.

– Не стоит. Я сама...

Но какой там. Он уже надевает пальто.

Похоже такая забота только для меня.

Бросаю взгляд на Варю, которая с кислой миной на лице смотрит нам в след.

А что я сделаю? Он даже слушать не стал.

– И какую квартиру вы ищете?– нарушаю наше затянувшееся молчание, пока спускаемся по лестнице.

– Поближе к работе и чтобы ремонт был нормальный. Терпеть не могу обои клеить,– посмеивается.

– Я тоже. Так и живу с облезлыми.

Доктор Грозный молча удивляется.

– Шутка. Я живу с теткой, а она жуткая аккуратистка. Поэтому косметический ремонт она делает каждый раз, когда замечает чуть выцветшие обои.

– Чем она занимается?

– Крутой продюсер на ТВ.

– Ничего себе! Теперь понимаю, как вы попали на съёмки.

– Да. Она меня пристроила. Но она же и уволила. Кнут и пряник в нашей семье – это норма.

– Это из-за того парня, Ника Гаса?

– Заглянули-таки в интернет?– останавливаюсь и смотрю на него.

– Вы же сами сказали, что если я хочу о вас что-то узнать, должен спросить у Гугла,– с каким-то странным выражением он это сказал.

– Так получилось...

– Вы ему дороги.

– Почему вы так решили?

– Я работал со звёздами. Они очень скрытные по части личной жизни. Не все, но большинство. Открыто показывают только то, что уже официально.

– Мы были пьяны и не очень соображали что делаем...

– Я думаю, он отлично понимал всё происходящее.

– Да... Возможно...

Конечно, понимал. И тату – это я по дурости набила, а он делал целенаправленно.

На пороге доктор Грозный поддержал меня за локоть, чтобы я не скатилась пятой точкой по ступенькам. Но сразу же отпустил, как мы ступили на дорожку.

Кажется, он себя чувствует немного неловко после случившегося днём. Мы же почти поцеловались. У меня до сих пор трепет в груди от мысли об этом.

На сеансе с пациентом, поэтому не могла нормально собраться и включить крутого профи, просто выслушала весь бред, который совершенно не вяжется с его проблемой. Посоветовала быть увереннее с женщинами, тогда и они почувствуют в нём мужской стержень. Но с первого раза ни у кого не получается, ещё придёт и будет снова жаловаться, что все бабы дуры и не замечают какой он миленький и хорошенький. Тряпка...

Снимаю машину с блокировки.

– Спасибо, что проводили,– благодарю его.

– Пожалуйста. Поезжайте осторожнее, поздно уже.

– Сейчас машин меньше.

– В центре жизнь вообще не прекращается. Как вы там живёте?

– Хорошо живём. Шумно, но мы привыкли.

– Я люблю более спокойные районы...

– В Москве спокойствие, если только на Ваганьковском. И то не факт.

– Нет. Туда я как-то не тороплюсь,– засмеялся.

– До завтра. И спокойной ночи.

– И вам тоже. Постарайтесь выспаться.

– Обязательно.

Он открыл мою дверь, чем меня привёл немного в замешательство. Я как-то не привыкла к такому. У московских парней манеры днём с огнём не найдёшь.

– Пока,– быстро чмокнула его в щёку в знак благодарности и скрылась в салоне машины.

Он так и стоял, приложив руку к месту поцелуя, когда я отъезжала со стоянки.

А я не могла успокоить свой дикий пульс, который скакнул от такой невинной шалости.

Глава 24

– Колись, что у тебя с нашим Грозным?– расслабленно вытянула ноги на пуфик Марина, потягивая чай из кружки, в моём кабинете.

– Ничего...

– Ври больше. Я за месяц его почти у нас не видела, хоть и кабинет на нашем этаже. А тут по пять раз в день в районе тебя встречаю.

– Его же, не меня.

– Знаешь, дыма без огня не бывает,– усмешка.

– Марин, отвянь! Нет между нами ничего.

– Это ты так думаешь. А он тебя так провожает взглядом – сожрать готов. Варька бесится, она на него с первого дня, как он появился, запала, а ему похрен.

– Сочувствую... Нельзя же заставить человека полюбить.

– Можно. Если сильно постараться. Не говори только, что он прям совсем себя никак не проявляет.

Проявлял. Неделю назад чуть не поцеловал, но с тех пор сдержан. Даже вчера отчитал меня за косяки в истории болезни. Форму заполнила неправильно. Но по глазам было видно, что делает он это с небольшим желанием, просто ради формальности.

– Он всегда вежлив, так что я не заметила его нежных поползновений.

– Да, тактичности в нём в избытке. Даже непривычно сначала было после вечно недовольного Карпыча. А этот ходит всем улыбается. Бабы наши моментально потекли. Но когда он всех косить, увольняя, начал, поняли, что мужик с яйцами и характером.

– Теперь понятно, почему нам приходится по ночам ещё и в психиатрии дежурить,– разочарованно вздохнула я.

– Да, врачей не хватает. А сейчас сама знаешь, какое время.

– Осень... Обострения и суициды...

– Угу,– булькнула в кружке.– Ты сегодня в ночь?

– Ага. Надеюсь, пройдёт без эксцессов.

– Мечтай! Кстати, когда твой звёздный мальчик возвращается?– хитренько.

– В среду. И он не мой.

– Это ты ему скажи,– хихикнула.– Он же тебе строчит без передышки.

– Марин, у него контракт...

– С тобой? Нет. Каналом. Алиса, не будь дурочкой! Упустишь – жалеть будешь.

– Определись за кого ты – Ника или доктора Грозного,– делаю ей замечание.

– Я за любовь. Но певец твой даст тебе гораздо больше.

– Мне от него ничего не надо...

– А татушечку тем не менее сделала,– намекнула.

– По глупости и пьяни. Я под алкоголем вечно куда-нибудь встреваю.

– Это я знаю. Помню, как ты мужика прессовала морально в баре, он чуть не заплакал.

Мы засмеялись, вспоминая тот вечер. Если здоровый шкаф, то грубить ему по статусу положено? Я тогда реально чуть по физии не отхватила. Пришлось снять перчатку и поискать комплексы здоровяка.

– Всё! Я пошла. У тебя через пять минут пациент. Ты с ним поосторожнее. Его с неконтролируемой агрессией сюда направили через суд.

– Разберёмся...

– Не сомневаюсь.

* * *

Релаксирую в кресле, закрыв глаза и пытаясь не уснуть. Маринка права, та ещё ночка. Уже пять раз в приёмное бегала. Не удивляюсь, что психиатры сами порой становятся пациентами своей клиники.

Стук в косяк открытой двери.

– Виталий Олегович? Вы, почему не спите?– смотрю на ночного гостя на пороге.

– А вы? Пользуйтесь моментом, пока тишина,– заботливо смотрит на меня.

– Я уже два раза пыталась, но как только приближается Морфей – сразу вызов. Похоже, сегодня наверху решили, что я не устала.

– Закон подлости,– посмеивается.– Можете ложиться, следующий вызов я за вас возьму.

– Спасибо! Но я как-нибудь сама.

– А вы всё делаете сами?– строго, даже с каким-то упрёком.

– Вы о чём?

– Почему вы скрыли, что слепнете?

– Наводили справки?– с гордостью поднимаю подбородок.

– Алиса, вы врач. Вы знаете, что нельзя тянуть. Ещё полгода и видеть вы будете только мутные очертания. А потом совсем ослепните.

– У меня целых полгода. Было больше, но процесс ускорился. Я уже очки сменила.

– Я заметил. И он ещё может ускориться.

Не думала, что он внимателен к деталям.

– У меня есть друг, мы работали вместе в медицинском центре в Питере. Он офтальмолог, оперирует таких, как вы,– объявляет.

– Мне не нужна ваша помощь! Соберу деньги и сделаю операцию.

– Поздно. Я уже договорился. Завтра в три он вас ждёт на первичный приём.

– Зачем?– встаю и подхожу к нему вплотную.

– Что "зачем"?

– Помогаете мне зачем? Я вас не просила,– смотрю прямо в глаза, требуя ответа.

– Вы мне нравитесь, Алиса. И мужчину не нужно просить, помогать – это его прямая обязанность,– признался честно.

– Нравлюсь?– хватаюсь за это слово.

– Да. Увидел ваше фото в деле и ...– отвел глаза.

– Вот почему вы меня пригласили на работу,– догадываюсь.

– Не только. Вернее тогда... Да,– замялся, почесывая голову. – Но сейчас я вижу, что вы и, правда, хороший врач.

Его признание немного обескураживает. Не удивляет, нет. Догадывалась. Но признаться – это всегда сложно. Я до сих пор не смогла сказать Нику, что люблю его, а эти слова каждый раз крутятся на языке при наших разговорах.

Странно, но именно сейчас, в этот момент, я ощущаю его острую нехватку. Хочу обнять, прижаться к нему и не отпускать. Бред какой-то! Ведь несколько дней назад я хотела узнать вкус губ того, кто стоит передо мной. Наверное, ожидание скорой встречи обостряет чувства.

– Не нужно мне больше помогать. Я устала от чужого контроля. Лиля вечно лезет в мою жизнь. Теперь вы пытаетесь. Я не маленькая.

– Я не лезу. Живите, как хотите, но зрячая.

– Вот и отлично! А за помощь спасибо.

– Не за что, – развернулся и пошёл на выход.– А кто такая Лиля?– тормознул у порога.

– Тётю мою так зовут...

* * *

Вздремнуть удалось всего часик, раздался звонок, и нужно было бежать в приёмку, буйного привезли.

Мужчина в наручниках и жутко воет от головной боли.

– Что случилось? – спросила у полицейских, которые его привезли.

– Квартиру разнёс, жену чуть не убил, её с переломами в Боткина отвезли. Говорит, голова сильно болит, словно там кто-то копошиться. И галлюцинации у чувака.

В приёмное быстро вошёл доктор Грозный.

– Что с ним?

– Галюны у мужика, голоса, люди мерещатся,– пояснил один из представителей правопорядка.

– Анализ на токсины,– поворачивается к медсестре.

– Виталий Олегович, он же кидается,– хныкает молодая медсестричка.

– Так успокоительное вколи,– повысил на неё голос.– Мне что тебя учить?

– Хорошо,– обиженно поджала губы и пошла за лекарством.

– Можно я попробую?– смотрю на него.

– Что попробуете?

– Узнать причину такого поведения.

– Алиса, явно же отравление.

– А мне кажется, нет. Пожалуйста...

– Пробуйте,– разводит руками.

Снимаю одну перчатку и прикладываю руку к затылку. В голову ударила боль и не только моя. Я отчётливо почувствовала его страдания. И причину этого.

Подрываюсь и в смежный с приёмной туалет. Все наверняка слышат, как опорожняется мой желудок.

– С вами всё нормально, Алиса?– взволнованно смотрит на меня доктор Грозный, стоя в дверях.

У меня всё ещё шум в голове и дико сводит живот.

– У него паразит в голове. Свиной цепень. Отсюда боли и ощущения, что кто-то там копошится. И вы правы, токсины жизнедеятельности вызывают галлюцинации.

Грозный смотрит то на меня, то на притихающего после укола мужчину, которого держат полицейские.

– Как вы это?.. Назначьте ему утром на МРТ и в карантин его. Пока он нам тут всех этой пакостью не наградил,– обратился к медсестре.

Та согласно кивнула.

* * *

– Может, расскажите, как вы выяснили причину без анализов и обследования?– смотрит пытливо на меня доктор Грозный.– Только правду. К обеду я всё равно узнаю диагноз.

– Вы не поверите...

– Я постараюсь.

Выдыхаю… Мне кажется, он может быть третьим, кого я посвящу в тайну.

– Вы у меня спрашивали – зачем перчатки? Так вот, у меня дар, после комы появился. Прикосновением рук я могу проникать в человека, читать его мысли, прошлое. Считывать информацию с предметов, к которым кто-то прикасался.

Он молчит, ждёт дальнейшего рассказа, слегка присев на край стола.

– Знаю, звучит фантастично, но это моя реальная жизнь. Поэтому я ношу перчатки, чтобы не быть в этом состоянии постоянно. Оно очень болезненное. Сегодня я приняла на себя ещё и боль пациента.

– Так, ту статью вы про себя писали...

– Да...

– Снимите перчатку!– подходит ко мне.

– Нет. Я только отошла,– делаю шаг назад.

Но он схватил мою руку и стянул резиновую защиту. А потом сжал пальцы.

Глава 25

– То есть я смогу рулить в клинике по своему усмотрению?– смотрю на начальство.

– Да, но в рамках разумного, конечно. Ваш предшественник перестал адекватно оценивать ситуацию. Аудит показал, что вливаются огромные бюджетные средства, а эффективности работы нет. Нам нужны молодые и готовые на эксперименты кадры. Надеемся, вам удастся создать такую команду.

– Я постараюсь,– заверяю их.

* * *

На следующей неделе я уже стою посреди своего нового кабинета в московской клинике и наблюдаю, как бывший главврач спешно собирает свои оставшиеся пожитки.

– Что вы собираетесь делать с персоналом?– поднимает на меня глаза.

– Сокращение, ротация,– осматриваюсь.

– И с кем вы останетесь?– издевательски ухмыляется.

– С теми, кто хочет работать на качество, а не на количество. Количество денег в кармане. Вашем, между прочим.

– А вы меня за руку не поймали,– уверенно и нагло грубит Глеб Карпович.

– И не собираюсь. Пусть останется на вашей совести.

– Удачи вам!– злорадно желает мне, прежде чем уйти.

Устраиваюсь за рабочим столом. Кресло отвратительное, очень жёсткое. Надо сменить.

А ещё надо начинать искать и смотреть квартиры поблизости. Первое время и здесь можно перекантоваться, но свой угол должен быть.

Открываю ящики стола. Все пустые, кроме одного. В нём несколько личных дел. Все парни и одна девушка. Волжина (Федорова) Алиса Валерьевна. Красивая... Даже на документальном фото лучезарная улыбка. Кто пропустил такое?

Замечаю, что и мои губы тоже расползаются в улыбке.

– Извините,– стучится в открытую дверь девушка лет тридцати.

Невысокая, с короткой стрижкой, немного полноватая. Но очень миловидная.

– Да. Вы что-то хотели?

– Я старшая медсестра в этом отделении. Марина Васильевна Лепницкая. В общем, у нас вопрос. Нам тоже заявления на уход писать?

– Если не хотите больше работать, то да.

– Хотим,– улыбается.

– Тогда продолжайте выполнять свои обязанности,– улыбаюсь в ответ.

– Спасибо!– собирается уйти.

– Подождите! Марина...

– Просто Марина, – понимает, что я забыл отчество.

– Хорошо. Не подскажите, чьи это дела?– протягиваю ей папки.

Лепницкая просматривает их и возвращает все, кроме одной – той самой девушки.

– Интерны наши, которых Карпыч выжил. Особенно её,– открывает папку и протягивает мне.– Алиска – врач от бога, а он её гнобил, потому что не мог, как она. У неё талант, находит подход к любому и быстро разбирается в тараканах пациентов. И не нравилось ему, что она себя в обиду не давала, всегда знала, что ему ответить. Мне кажется, она знала о нём что-то, что другим не положено.

– Прямо девушка-загадка...

– Да... Не без странностей... – вздохнула.

– То есть?

– Она почему-то перчатки носит постоянно, но о причинах не говорит. А так вполне нормальная. Активная, веселая, острая на язык.

– Понятно. Спасибо!

Три недели разбирался с проблемами клиники, а они только прибавлялись. Врачам, прикормленным прошлым " хозяином" новые правила пришлись не по душе. Пришлось расстаться. Так же уволились около десяти сестёр. Остальные остались.

Так закрутился, что найти съёмную квартиру, нет времени. Посмотрел всего несколько вариантов, но всё не то.

Спать падал не чувствуя тела, мозг отключался мгновенно, но так же быстро и включался в работу заново.

Когда у меня были маленькие передышки – я ловил себя на том, что смотрю на фотографию в деле этой самой Волжиной Алисы.

Несколько раз порывался набрать её номер, но постоянно что-то останавливало.

– К чёрту!– нажимаю на кнопку вызова.

Сбрасывает. И так три раза. Что за... Ну, теперь меня точно берёт азарт дозвониться до этой игнорщицы.

Отвечает и тут же посылает в жопу. Интервью какое-то...

Марина говорила, что она кусачая, но, похоже, она ещё и тролль отменный. Прицепилась к моему полному имени и над фамилией посмеялась. Не я выбирал, к матери претензии.

Честно? Перед нашей встречей я жутко нервничаю. Очень не хочу опоздать. Пульс зашкаливает, руки трясутся, как у алкаша, после загула. Ни перед одним свиданием я себя так не чувствовал. Что вообще со мной происходит?

Просто девушка... Просто деловая встреча... На которую она, кстати, приходит, не при параде, а в джинсах и свитере. Но есть в её взъерошенности что-то очень привлекательное.

На фото она без очков, а в остальном такая же: милая и улыбчивая.

Твою мать! Я влюбился. Сразу, как только посмотрел в её лучистые золотистые глаза. Дыхание спёрло, а внутри что-то затрепыхалось. Кажется это моё сердце. Только в области живота. Даже мышцы пресса сжались от спазма.

Додавил... Уговорил работать... Я же после этой встречи уже бы спокойно жить не смог, откажись она. Успокоился только, когда она подпись в трудовом договоре поставила.

А ещё меня кроет. Так, что я готов на руках носить и делаю это. Спасибо погоде и гололёду.

Губы так близко, что наклони я голову, и мы сольёмся. Но поцеловать её через пару часов знакомства – это присвоить статус девушки на одну ночь. И я не решаюсь.

* * *

Как у Алисы это получилось? Она успокоила мою ярость буквально за минуту. Всего пара надавливаний на плечи и я от удовольствия закрываю глаза.

Да, продолжай...

Но на нас смотрят.

Включи мозг, придурок! Не могу... Слишком хорошо...

Останови сама...

Меня к ней тянет, как магнитом. И ощущения такие, что это взаимно. Она краснеет и начинает глубоко дышать, окажись мы рядом. Нервничает и вздрагивает от моих почти невинных прикосновений. А для меня они словно обжигающие языки пламени.

Я не злюсь за облитые кофе вещи. Поцеловать хочу.

Почти было...

Какого чёрта принесло этого маменькиного сынка, который при виде глубокого декольте впадает в ступор?!

Алиса чмокает в щёку на прощание, а у меня такая тахикардия, будто я марафон пробежал. Сердце гулко бухает в груди.

Ты должен держаться!

Не отпугни её. Сделай вид, что она не особенная для тебя. Сложно. Знаю... Но надо.

Правильно, отчитай при всех перед коллегами, поставь на один уровень.

Не получается... Я не могу на неё злиться.

Только звонок от офтальмолога заставляет меня хоть немного вспылить. Что за безалаберность по отношению к своему здоровью!

Не люблю просить, но за неё готов. Захар быстро откликается на мою просьбу, помнит старый, ещё с Питера, должок.

Волжина, что ж ты упертая-то такая! Быстро и бесплатно, а не за пол ляма, которые ты отвалишь за операцию в другом месте.

Странно, что тебе твой звёздный друг не помог. Хотя... Вероятнее всего тоже отказалась от помощи. Для него такие деньги – это один ужин с друзьями в ресторане.

* * *

Смотрю на стеклянные, бездвижные глаза Алисы и не понимаю, что происходит. Она всего лишь притронулась к затылку поступившего. Морщится от боли. Что за...

А потом её выворачивает наизнанку в туалете. Вид такой, будто из неё вытянули всю силу, слегка покачивает.

Свиной цепень в мозге? Первый раз с этим сталкиваюсь. Такое в тропиках возможно, но у нас?

Бред какой-то... Проверим.

Но это самое начало. Её рассказ на грани какой-то мистики. В такое трудно поверить. Но я его уже знаю. Она писала про это. Значит про себя...

Давай, докажи мне, что это правда!

* * *

Сжимаю её руку, сняв перчатку.

– Отпустите, мне очень больно,– почти теряет сознание.

Подхватываю на руки и доношу до дивана. Мягко опускаю и сажусь рядом.

Алиса не шевелится, просто лежит с закрытыми глазами, а меня съедает изнутри вина, что я причинил ей боль.

– Вы меня обманули,– прерывает молчание.– Ваша жена была немкой и бросила она вас не из-за того, что вы на работе пропадали, а признались ей в измене. Это было всего раз, но она не смогла простить...

Да уж... Она глубоко влезла в меня, задев за живое. Я об этом никому, кроме лучшего друга, не рассказывал. По пьяни на вечеринке с коллегой получилось. Жалел жутко, совесть замучила. Я и рассказал жене...

– Уходите, мне нужно отдохнуть,– поворачивается на бок и по-детски подкладывает ладошки под щеку.

Уже у двери я слышу её слова:

– Не любите меня... Я другого люблю.