Текст книги "(Не)Холостяк (СИ)"
Автор книги: Вийя Шефф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)
Глава 75
Пять минут уже не могу выйти из машины. Сижу и пялюсь на двери подъезда своего дома. Нашего с Грозным дома... Теперь он чужой для меня... По завещанию квартира достаётся Илье. Никогда не сомневалась, что Виталий всё сыну завещает. Странно, что он вообще оставил завещание. И, кстати, оформил его за неделю до трагедии. Словно чувствовал...
– Может с тобой подняться?– произносит заботливо Стас.
– Нет. Я должна одна...
В квартире мертвая тишина. Словно нет соседей, и они не живут своей жизнью. Нет прежнего уюта. Словно и из квартиры ушла душа. Даже жутко становится...
Каждый шаг по полу раздаётся эхом в голове. Звенит и давит.
Вещи покрываются пылью. Всё тусклое и бездушное.
Прохожу в нашу спальню и ложусь на кровать во весь рост, раскинув руки. Слезы сами бегут из глаз, я не могу остановить этот поток.
Здесь я была счастлива и любима... Столько раз... Здесь мечтали и строили планы. Те, которым так не суждено было сбыться...
На комоде у стены наша свадебная фотография. Смеёмся счастливые...
– Прости меня...– провожу пальцем по Грозному.– Но ты сам его просил... А у него своё понятие " позаботиться". Я тебя люблю...– целую пыльный портрет.
Я пытаюсь остановить удушливые слёзы, но их всё больше. Трудно дышать от щемящего чувства в области сердца. Оно готово выпрыгнуть.
Опускаюсь на пол посреди гостиной и реву в два ручья, раскачиваясь взад-вперёд.
– Прости... Прости... Прости...
А потом я ничего не помню. Только темноту. В ней мелькает чей-то силуэт. Я пытаюсь вглядеться.
Чья-то холодная рука ложится на моё плечо, и я в страхе поворачиваюсь.
– Вит?
Передо мной мой муж. Красивый и улыбающийся.
– Я ждал.
– Извини, что давно не приходила, но мне сложно было это сделать.
– Не оправдывайся. Ты правильно поступаешь. Ты там, где твоё сердце.
– Оно с тобой...
– Нет. Уже нет... Живи своей жизнью и не оглядывайся назад. Я получил своё счастье с тобой, но ты достойна и дальше жить в нём. Ник будет хорошим мужем... Ты любишь его не меньше меня. И я прекрасно знал об этом все эти годы.
– Это не так...
– Просто признайся себе в этом,– берёт меня за плечи.– И отпусти свои сомнения. Ты почувствуешь, как тебе станет легче. У вас будет прекрасная девочка,– прикоснулся к моему животу.– Красивая и талантливая.
Я расплываюсь в улыбке сквозь слёзы.
– Я тебя люблю,– обнял и прижал к груди.– Но я к тебе не только за этим пришёл,– меняется его голос.
– Зачем?– отстраняюсь и смотрю в его глаза. В них будто искры льда.
– Пора вернуть то, что тебе больше не нужно.
Я чувствую холод на своих ладонях от хватки его ледяных рук. Через них словно идёт поток какой-то энергии. Жутко больно в голове, и нет сил держаться на ногах. Рухнула от бессилия.
С трудом открываю глаза. Я на чём-то мягком, а не на полу. Рядом сидит Стас со стаканом воды.
– Ты как?
– Что произошло?– пытаюсь приподняться, но он надавливает пальцами на грудь, чтобы я легла.
– Тебя долго не было. Я заволновался. Пришёл, а ты тут без сознания на полу. Хорошо дверь не заперта. Держи,– подаёт мне стакан воды.
Отказываюсь взмахом руки и замечаю – нет перчаток.
– Где мои перчатки?– осматриваюсь.
– Эти?– достаёт из кармана.– Они у двери валялись.
Когда забираю их из его рук, наши пальцы соприкасаются. И ничего. Хватаю его за руку. Снова глухо. Ни боли, ни видений снова нет, как с Гасом. А ещё две недели назад я смотрела его. Чистый мальчик.
Подрываюсь с дивана и выбегаю на лестничную площадку. Раньше я сюда без перчаток никогда не выходила. Здесь посторонние ходят. И снова ничего не чувствую.
– Забрали... Его забрали...
– Что забрали?– не понимает меня Стас.
– Дар! Его больше нет. Он его забрал.
– Кто он? Алис, ты меня пугаешь,– настораживается.
– Грозный. Он приходил ко мне, пока я была без сознания и забрал мой дар. О, боже...
Я начинаю истерически смеяться. А Стас смотрит с подозрением. Знаю, что в его голове родится мысль, что я крышей поехала и мне на прежнее место работы надо, только в качестве пациента.
– Поехали,– подхватывает меня под руку и ведёт к лифту.
– Дверь...
– Я запер. Ключи тоже возле неё валялись с перчатками.
Я точно помню, как их в карман положила.
Пока идём до машины, я прикасаюсь ко всему: стены, лестница, скамейка, соседу с пятого этажа, его собаке.
Свобода...
– Спасибо!– поднимаю глаза к небу и шепчу чуть слышно.
В машине достаю из сумки телефон и трясущимися пальцами набираю сообщение.
" Я тебя люблю".
Задумываюсь, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Нет, не ошибаюсь и жму "отправить".
" Я тебя тоже очень-очень. С тобой всё хорошо? "– ответ от Ника.
Заботливый ты мой...
" У меня всё просто зашибись! "
– Домой?– смотрит немного с удивлением на моё довольное лицо Стас.
– Нет. Давай на Арбат.
Я хожу по улице с улыбкой до ушей. На меня смотрят люди и тоже улыбаются в ответ. Предлагаю обняться. Никто не отказал. Многие даже с удовольствием приняли моё предложение. Молодёжь узнаёт и просит ещё и сфотографироваться с ними.
Я кайфую... Эйфория ползёт по венам, нервам и попадает в голову. Это так классно – не бояться к чему-то прикоснуться.
– Ты знаешь, где студия Ника?– прогуливаемся со Стасом и уплетаем по купленному на улице хот-догу.
– Конечно.
– Отвезешь меня? Он мне давно обещал показать, как пишутся песни, но я всё не решалась поехать. А теперь хочу.
– Алис, ты там, в квартире, что-то приняла?– посмеивается Воронин.– Последний раз я тебя такой видел, когда мы твою свекровь "расстреливали".
– Нет, Стасик! Ничего я не приняла. Просто сбросила оковы и почувствовала вкус к жизни,– похлопала его по гладко выбритой щеке. – Что и тебе советую. Перестань быть робким юношей и покажи себя мужиком, каким я тебя знаю. Иначе с Лилькой у тебя ничего не получится. Она любит, когда с ней не церемонятся и доминируют.
– Приму твой совет во внимание.
– А ты не стесняйся, спрашивай. Помогу, чем смогу,– подхватываю его под руку и веду к продавцу шаров.
У меня сегодня важный день и хочу, чтобы моё настроение передалось всем.
С огромной связкой шаров мы вваливаемся в офис Ника.
Выдыхаю в дудку-язычок перед носом Гаса, который в шоке от нашего веселья. Морщится от звука.
– Что за праздник?– обнимает меня и смотрит ласково в глаза.
Я показываю ему руки без перчаток.
– Я больше ничего не чувствую. Ник, он пропал. Испарился. Я теперь могу трогать всё, что захочу и не бояться.
– Круто...– задыхается от новости.– Действительно праздник. А на них дарят подарки. Проси всё что захочешь.
– Всё что захочу?– щурюсь и обнимаю за шею.
– Всё. Исполню любое желание,– раскачивается со мной в такт звучащей из какого-то кабинета музыки.
«Успей вернуться вовремя любимый человек… И наш соблазн греховный останется на век…»
Я задумываюсь...
– Что за шум?– шагает по коридору к нам Аврора с недовольной рожей.– Здесь люди работают.
Эта гадина мне ясно дала понять, что не даст нашему браку нормально существовать. Сама на моё место метит.
– Уволь её,– смотрю в глаза мужа.
Он растягивает хищную ухмылку.
Глава 76
Сегодня месяц со дня нашей свадьбы, а мы отметили его в самолёте.
Сочи. Музыкальная премия дочернего музыкального канала и параллельно юбилей юмористического шоу.
Несколько сотен звёзд кино, сцены, театра, спорта и интернета. Огромные залы олимпийских спорткомплексов забиты людьми. И это не в сезон на южном побережье.
У меня в Сочи небольшая квартирка, которую прикупил, когда пошли перебои с отдыхом за границей в пандемию. Да и Алисе в домашней обстановке легче. Живота ещё не заметно, но капризы я уже с трудом, но стойко, выдерживаю. Да и попробуй только скажи что-нибудь. Сразу:
– Мам, а ваш сын...
И я получаю хороший втык от матери.
Это ж надо так любить невестку, чтобы на родного сына замахнуться шваброй, потому что я отказался открыть бензобак, Алисе запахом бензина подышать захотелось. Нормальные вообще?! Это вредно!
Вот у беременных причуды...
А мать потакает ей. Получил-то я не за то, что отказал, а за "голос повысил". Скоро шепотом разговаривать только разрешат.
Кажется, с Дианкой мама так не суетилась, как с моей женой. Интересно, во Франции она зятя тоже строила? Почему-то не любит про него говорить.
– Первый раз в Сочи?– наблюдаю, как Алиса разглядывает всё за окном такси.
– Нет. Были здесь с Лилькой лет шесть назад. Но это был июль, жуткая жара и хотелось не достопримечательности города разглядывать, а спрятаться в номере под кондиционером и никуда не выходить. Собственно, что мы и сделали. А сейчас осень... Красиво...
– Обещаю, мы вырвемся куда-нибудь между съемками,– сжимаю её пальчики.
Она кладёт свою голову мне на плечо и втягивает мой запах. Пришлось сменить парфюм, так как на постоянный у неё появилось отвращение.
Бензин классно пахнет, а моя туалетная вода за бешеные бабки – воняет черти чем!
Алиска запускает руку в мой карман и вытаскивает пакетик с мармеладками. Вот этими, которые прожевать невозможно, они как кусок резины. А она тащится. Поэтому они у нас везде заныканы: в карманах, сумках, ящиках, даже под подушкой в спальне. Пару раз просыпался среди ночи от чавканья.
– Остановите, пожалуйста,– просит водителя, когда проезжаем мимо рынка.– Я яблоки хочу,– смотрит на меня щенячьими глазами.
– Алис... Ты серьёзно? Приедем домой и я тебе в магазине весь фруктовый набор куплю.
– Яблоки и сейчас,– хмурит бровки и произносит с рычанием.
– У меня налички нет...
– У охраны есть,– показывает в окно на машину сзади нас.
Блин...
– Здесь и карты принимают. Мы же не отсталые,– посмеивается таксист.
– Вот видишь! Метнулся кабанчиком!
На рынке меня узнали и вместо килограмма яблок всучили целый пакет фруктов и даже помыли.
Продолжаем путь под звуки Алискиного хрумкания.
– Попробуй,– суёт мне в рот грушу.
Сочная, сок начинает течь по подбородку.
Ищу в кармане платок. Его там нет. Замечаю у неё в руках. Когда спёрла? У нас теперь мой карман – её карман. Там может быть что угодно. Зеркальце, тушь для ресниц, помада или блеск для губ. Всё, что ей приспичит взять с собой, но не влезет в маленькую сумочку.
– Свинота ты, Гасанов,– вытирает мне лицо.
– Почему ты меня полной фамилией называешь?
– Пытаюсь привыкнуть. Грозная – лучше звучала.
– С этим не поспоришь...
– Похоже, у меня слабость к мужикам с фамилией на букву "Г",– чмокает в нос.
– Если слабость продолжится, то мужикам на букву "Г" я начну бить кое-что на букву "Е".
Смеётся.
Мы пообещали, что не будем материться вслух, пока не родится ребёнок. Он же там всё слышит. Что о родителях подумает?
Ладно слышит, а думать они тоже могут... Хотя я и в первом-то сомневаюсь...
Приехав на место, отдаю пакет с фруктами охраннику. Не с ним же на камеры.
– И куда его?– смотрит с недоумением.
– Съешь. Делай что хочешь,– отмахиваюсь.– Я с ним на красную дорожку не потащусь.
Коля быстро избавляется от ноши, передав её ещё кому-то.
– Надо было поклонницам твоим раздать. Они бы обрадовались.
– Алис, умная мысля, приходит опосля. Где ты пять минут назад была?
– Рядом, Гасанов! Рядом...
Ты всегда рядом... И я схожу с ума от этого. В хорошем смысле... Так мечтал и дождался...
Обнимаю её, затащив в какой-то угол между баннерами. Целую. Обожаю...
– Ник, перестань! Тут люди кругом.
– Ты моя жена,– снова тянусь к губам.
– Но они-то не в курсе...
– Ой, да брось! Все знают, а сегодня получат официальное подтверждение,– приподнял её руку и показал наши кольца. Они одинаковые и других таких нет.
Поправляет мою бабочку и проводит по смокингу, стряхивая невидимую пыль.
– Уверен?
– Более чем... Люблю тебя...
– И я...
Дома бы я её после этих слов в спальню потащил, но мы не дома.
– Ник Гас,– слышу голос администратора.
– Нам пора на дорожку выходить,– беру её за руку.
Сразу попадаем под прицел всех камер. Одобряющие крики поклонников. Ведущий подходит с вопросами.
– Ник, признавайся. Твоя прекрасная спутница и есть та самая загадочная обожаемая жена?
– Признаюсь,– улыбаюсь в камеру. Они снимают наши руки.
Всё! Завтра эта новость будет круче всех об этой премии.
Фотографы просят попозировать. Прижимаю к себе Алису.
– Улыбайся,– шепчу на ушко.
– У меня скоро лицо треснет от улыбки,– жалуется.
– Потерпи немного. Скоро попадём в зал, там расслабишься,– поправляю ей локон.
Потом фото этого момента растиражировали все СМИ, посчитав его очень романтичным и чувственным. Но некоторые таблоиды не забыли упомянуть, что Алиса выскочила замуж сразу же после смерти первого мужа.
Вручение премий и я среди номинантов. Волнение жуткое, как в первый раз. Теперь нет продюсера и менеджера, которые поддерживали и успокаивали. После увольнения Авроры до сих пор никого разумного найти не могу. Только сам...
Алиса сопереживающе сжимает мою руку под столом, когда занимаем свои места.
– Не нервничай,– шепчет и прижимает мою ладонь к своему лицу.– Получишь ты свою статуэтку.
– Аврора на прощание могла и поднасрать...
– Ник!– строго, поглаживая животик.– Не совсем же она отбитая на голову...
– Ты её плохо знаешь.
– А продюсеры в вашем шоу-бизнесе вообще адекватные бывают? Или все с заскоками? Только бабки на уме.
– Я таких не знаю,– посмеиваюсь и притягиваю к себе, обнимая одной рукой за шею.
– Ник! Люди...
– Да пошли они!– ловлю её подбородок и целую в губы.– Пусть завидуют. Я счастлив.
– Скорее осудят...
Рядом садятся мой друг и коллега Алекс со своей девушкой. Ударяемся кулаками.
– Постыдись, братишка,– подкалывает меня.
– Завидуй молча,– покосился на его новую.– Почему я должен стыдиться целовать свою жену? Вспомни себя,– напомнил ему.
Бывшая его была – огонь, не то, что эта мелкая невзрачная тупенькая блондинка. Я сам чуть не втюрился в неё, но Алиску встретил вовремя. Там такие страсти кипели, он даже за ней в Америку хотел рвануть. Она там звезда... Но попал через подставу и девушка его бросила. Не бывает немеркантильных продюсеров...
– Я видел списки,– многозначительно лыбится друг, таинственно подмигивая.
– И?
– Мы забираем всё,– хлопаем друг друга по ладоням.
У нас там несколько номинаций и общий дуэт.
– Я же сказала,– равнодушно пожимает плечами Алиса.
– А твоя жена экстрасенс?– наклоняется к нам Алекс.
– Немного...
– И что вы предскажите мне?– загадочно улыбается Алиске.
– Не торопись жениться,– кивает на его спутницу.– Всё ещё круто повернётся в твоей жизни...
– Эй, вы поосторожнее! А то у него тоже фамилия на букву "Г",– вклиниваюсь между ними.
Алекс не понимает моих слов, а мы с Алиской покатываемся со смеху.
Глава 77
Мы третий день уже этот клип снимаем. Я устала. Я хочу есть и писать. Всё время. И поясница болит.
Хнык-хнык...
Ник прижимает спиной к себе и поглаживает огромный живот. Это его успокаивает и даёт надежду, что после родов я приду в норму и перестану есть ему мозг своими капризами.
Эх, Грозный был терпеливее... Гас постоянно дёргается. Или Виталя был более уравновешенный. Или и то, и другое.
– Почему всё так долго?– хныкаю.
– Потому что детей много часов подряд снимать нельзя. Закон нужно соблюдать.
– Пока дойдёт очередь до моей сцены – я рожу!
– Я тебе рожу! Ещё две недели ходить,– слегка кусает меня за шею.
– Знаешь, а ей там пофигу сколько мне насчитали врачи. Когда захочет, тогда и появится. Илюха на месяц раньше родился. И да... Где наш ребёнок?– осматриваюсь.
– С остальными в комнате играет.
– Надо пойти посмотреть, пока они ещё что-нибудь дорогое не разбили. За камеру уже пришлось заплатить,– беру мужа за руку и направляюсь в комнату, где находится сейчас десятка полтора детей разных возрастов.
А им там весело. Наше чадо мило танцует под песню, звучащую из телевизора.
" Так что болт положи на пустые стеллажи мак дака... Скоро протестируем с тобой биг тести кулебяку... "
Охренеть!
Те дети, что постарше хитренько хихикают, понимая текст песни. А малыши ещё не испорчены пошлостью. Для них болт – это такая железная штука с гайкой.
Ник достал телефон из кармана и начал снимать происходящее.
– Ты совсем ох... ополоумел?– пихаю его в бок локтём со всей злости.
– Я первый раз вижу, как он танцует,– опускает смартфон.– Я должен это снять.
– Выключи это!– киваю на плазму.
Гас нашёл пульт от телевизора и переключил на другой канал с мультиками.
– Довольна?
– Да!
Илья подбежал к нам и запрыгнул на руки к отцу.
– Пап, а что такое "хулибяка"? – детский наивный вопрос, повергший всех присутствующих в шок.
– Как ты сказал?– давит смех Ник.– Подожди,– снова включает телефон и направляет на сына.– Повтори.
– Что такое "хулибяка"?
Все взорвались смехом, кроме малышей.
– Это пирог с мясом такой, сынок,– а саму разобрал смех.
– А сто тогда смесного?– серьёзно смотрит на нас всех.
– Потому что правильно говорить – КУ-ЛЕ-БЯ-КА,– поправляет его отец.
От смеха у меня кольнуло в животе, и пошла сильная тянущая боль к низу.
– Ой, мамочки,– сложилась пополам.
– Алис, ты чего?– опустил сына на пол Ник и подхватил меня под руку.
– Кажется, я рожаю. Я тебя предупреждала.
– Кажется, или рожаешь?– растерянно.
– Не задавай дурацких вопросов, Гас! Поехали в больницу!
– Все свободны. Родители можете забрать детей!– крикнул в толпу.– Илья неси свои вещи!
Сам побежал за нашими, на ходу набирая Стаса, чтобы тот подогнал машину к входу.
Я точно рожаю. Схватки. С периодичностью. Но мне нельзя самой.
Через час меня уже увозят в операционную частной клиники. Ник должен присутствовать при кесарево. Ужасно, конечно, но он настоял.
Грозный тоже был, но он врач. А этот, не дай бог, в обморок грохнется. Пол операционной разнесёт своей тушкой.
– Илья где?– смотрю в глаза мужа, больше ничего за маской не видно.
– Со Стасом. Скоро мама и Клара Валентиновна приедут. Не волнуйся. Стас – отличная нянька.
– Я и не волнуюсь. Он хороший... Мамочки!– сжимаюсь от боли.
– Потерпите, скоро анестезия подействует,– улыбаются глаза медсестры.– Всё же не стоило уезжать из больницы.
Через несколько минут действительно отпускает. Перед нами ставят ширму, чтобы не видели операцию.
– Ник!
– Да?– держит за руку.
– Напомни мне, когда я восстановлюсь – больше тебе не давать.
– Что?– озадаченно смотрит в сторону врачей.– Почему?– теперь на меня.
– Потому что ты, плодовитый гад! Два раза не предохранялись и два раза я здесь!
Рядом хихикнула медсестра. Оба гневно зыркнули на неё. Она отвернулась.
– Сама не выдержишь,– издевается.– Ты что-нибудь чувствуешь?– смотрит на меня с растерянностью в глазах.
– Есть немного, но не больно.
– Они тебя разрезали,– скривил лицо.
– Напрасно ты настаивал на присутствии,– вижу его волнение и проскользнувшую брезгливость.
– Нет. Это моя дочь и я должен видеть её рождение.
– Не самое приятное зрелище...
Врачи извлекли из меня ребёнка, прочистили дыхательные пути и он закричал.
– Поздравляем родители. У вас девочка. Шестнадцать часов тринадцать минут,– произнёс акушер.
Я видела, как у Ника выкатились слёзы. Такой детина и плачет...
– Я тебя люблю,– прижался к моим губам.– Спасибо, за детей...
– Иди ты к чёрту, Гасанов!– отталкиваю его.
Но это на эмоциях. Женщины, которые рожают сами, матерят своих мужчин, на чем свет стоит. Это забывается... Я после первого раза говорила, что в роддом ни ногой не ступлю. И вот... Снова здесь.
Меня отключает. Спать очень хочется. Похоже, медсестра что-то ввела в капельницу.
Просыпаюсь уже в палате, по которой вышагивает большой мужчина в медицинском костюме. Я даже не сразу понимаю, что это Ник укачивает нашу малышку.
Она кажется такой малюсенькой в его руках.
– А вот и мама проснулась,– улыбается мне.– Мы кушать хотим. Наверное…
Стараюсь сесть поудобнее, но низ живота болит после операции.
– Там есть кнопка для поднятия спинки,– кивает Ник на пульт на тумбочке.
Аккуратно отдаёт мне дочку. Опять папина копия.
Боже, ты не справедлив. Может ещё поменяется?.. Надейся. Илья не поменялся.
Прикладываю к груди. Молока ещё почти нет и грудь как камень. Но это нужно сделать. Это важно в первые часы жизни ребёнка.
Ник садится рядом и приобнимает меня за плечи. Целует в макушку.
– Прости, что наорала на тебя там...
– Забей. Я же прекрасно понимаю, что ты это на эмоциях,– прижимается к моей голове подбородком.– Знаешь, я тут подумал... Не подходит ей имя, которое мы выбрали.
– Почему?– смотрю на дочку.
По-моему, вылитая София.
– Давай назовём её Виталина?
Я сглатываю комок в горле. Чувствую резь в глазах от подступающих слёз. Это так неожиданно...
– Ты уверен?– смотрю в его улыбающиеся глаза.
– Абсолютно. Он достоин, чтобы о нём помнили всегда.
– Спасибо...
Тяну Ника за ворот к себе и целую в губы.
– Спасибо, любимый...
Тихий стук в дверь.
– Можно?– открывается дверь и в палату просовывает голову в маске Мария Евгеньевна.
– Конечно!– очень рада её видеть.
Но первым робко проходит Илья, который стойко ждал в коридоре со Стасом когда мама родит ему сестрёнку.
Ник встаёт и подхватывает его на руки, чтобы он мог разглядеть ребёнка поближе.
– Она такая маленькая,– шёпотом, складывая ладошки вместе.
– Нормальная. Три восемьсот. Пятьдесят шесть сантиметров.
– Он не понимает в этих цифрах,– цыкает на него мать.– Сонечка наша...
– Извини, мам. Но мы решили назвать по-другому,– виновато произнёс Гасанов.
– И как?
– Виталина...
– Виталина Никитична... Хорошо звучит...– задумчиво произнесла свекровь.
