Текст книги "(Не)Холостяк (СИ)"
Автор книги: Вийя Шефф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)
Глава 35
-
Успокойся,– нежно сжимает мои пальцы доктор Грозный.– Тебе нельзя нервничать.
Мы направляемся в театр на оперу с участием его матери. И то, что мне предстоит с ней познакомиться гораздо больше дёргает, чем выходка появившегося Ника.
Лиля сказала, что его успели перехватить на посту ГИБДД по дороге в Москву. И сегодня я совсем не ожидала его увидеть возле своего дома. Они через несколько часов улетают в Стамбул.
Но один взгляд на него заставил сердце биться чаще и понять, что я соскучилась по нему. Но нельзя... Он опухоль, от которой нужно избавиться. Иначе разрастётся, пустит метастазы, и я не смогу выбросить его из своей жизни. А ему в ней не место... Или мне в его... Мы разные...
– Всё хорошо,– успокаивающе улыбаюсь Грозному.– Надо было сразу сказать, что он там.
– Я планировал разобраться с ним сам...
– Он бы в драку полез.
– Помесили бы друг друга. Ничего страшного.
– Ничего страшного? Я против,– заявляю решительно.
Ещё бы не хватало разборок из-за меня. И словесной перепалки хватит.
– Чтобы я твоей маме сказала, когда ты пришёл к ней с разбитым лицом?
– Ей не привыкать. Я часто дрался в детстве и юношестве.
– Что?
– Меня считали маменькиным сынком, и приходилось доказывать обратное кулаками. А в студенческие годы я часто попадал в полицию из-за того, что не мог сдерживать себя.
– Ты оборотень? Обычно ты спокоен...
– Это не так. Научился сдерживаться. Но срываюсь. Я человек как-никак... Вечное спокойствие– ненормальность. Это я тебе, как психиатр говорю.
– Я знаю.
* * *
– Ты похож на маму?– цепляюсь за руку Виталия в театре.
– Нет. Все говорят, что я копия отца. А что?
– Просто я её разглядеть не смогу, хочу иметь хотя бы общие представления о ней.
– Средний рост, светло-русые волосы, серые глаза. Немного в теле. Но для оперных певцов это нормально.
– Знаешь, как-то не помогает,– улыбаюсь.
Это как книгу читать, каждый по-своему героя представляет.
– Главное, ты её услышишь. А когда сможешь видеть, я тебе фотографии покажу,– похлопал меня по руке.– Твою ж мать!– вдруг вырвалось у Грозного, и он напрягся.
– Что там?– непонимающе повернулась к нему.
Но ответ пришёл сам собой.
– Вит? Какая приятная неожиданность!– прозвучал слащавый распевчатый голос где-то рядом.
А потом послышался чмок. Возле доктора Грозного я разглядела женскую фигуру в длинном синем платье.
Она его поцеловала?
– Ингрид? Не знал, что снова с мамой работаешь,– явно с каким-то нежеланием разговаривать с ней проговорил Виталий.
– Бери выше. Со всей группой,– хвастается девушка.
– Поздравляю...
– Познакомишь нас?
Она точно про меня говорит.
– Да. Алиса, познакомься. Ингрид– агент моей мамы.
– Приятно познакомиться,– почти проурчала девушка.
– Мне тоже...
Если честно, то не очень, но я же ей в лицо это не скажу. Уже по голосу я поняла, что неприятная женщина. Не зря же Грозный так напрягся в её присутствии.
– Ладно, малыш, пообщаемся после постановки,– промурлыкала и исчезла.
– Малыш?– мои брови поползли на лоб.– Видимо она была не только агентом твоей мамы...
– Да, я с ней спал,– признался довольно резко.
– Так это твоя бывшая девушка?
– Нет. Мы просто спали вместе и всё. Без романтики и обязательств. Только секс.
– Знаешь, доктор Грозный. Ты меня с каждым днём удивляешь всё больше и больше. Ничего страшного и порочного я в тебе уже не открою, но подробности меня повергают немного в шок. Если тебя это успокоит, то совсем недавно я была сторонницей таких отношений.
– А сейчас?– его тон требует ответа.
– Сейчас хочется чего-то другого... Старею, наверное...
– Ты?– смеётся.– Не говори ерунды. Я когда тебя первый раз увидел, подумал, что ошибся. Школьница какая-то пришла в кафе, а не врач.
Раздался второй звонок.
– Нам пора,– подхватил меня под руку и повел в зал.
Третий звонок. Гаснет свет и оркестр подаёт первые звуки. Живая музыка – это всегда мурашки по моей коже. С детства так. Надо было всё же пойти в музыкальную школу по классу скрипка, но я училась в художественной.
Арии на итальянском, я ничего не понимаю. Но это восхитительно. Звук голосов обволакивает и проникает в тебя. И ты задыхаешься от восторга.
– Про что они поют?– шепотом на ухо спрашиваю у доктора Грозного.
– Про любовь...
–А конкретно?
– Про несчастную любовь... Не вникай, просто слушай. Сейчас будет моя мама...
Она мощная. Такой голос пронизывающий. В голове мелькнуло идиотское представление, как она своим невероятным сопрано кричит "иди жрать".
Вырывается смешок. Грозный сжимает руку, которую не отпускает на протяжении всего времени. У меня даже ладошки вспотели от такого нежного внимания.
Сосредотачиваю внимание на пении артистов. Пытаюсь погрузиться в него. Выбора-то нет, что происходит на сцене мне не видно.
Но как только я это делаю, объявляют антракт. Закон подлости какой-то.
– Давай никуда не пойдём,– удерживаю Виталия на месте.
– Хорошо. Как скажешь,– соглашается.
– Может быть, знакомство с твоей мамой – это через, чур? Что она обо мне подумает? Слепая...
– Ты не слепая,– подносит мою руку к своим губам и целует.– Скоро прогресс пойдёт быстрее, и снова будешь нормально видеть. Только что-то мне подсказывает – не этого ты боишься.
– Я боюсь, что ты представишь меня ей как свою девушку,– выпалила на одном дыхании.
– Всего-то?
– Да. Я как-то не готова пока носить такое звание.
Доктор Грозный отпустил мою руку и молча уставился на сцену. Я его обидела своими словами. Ведь все эти дни подпускала к себе, позволяла целовать. И мне безумно нравится с ним. Но переступить линию после предательства Ника мне сложно. Хочу быть честной и не давать ложной надежды. Пусть всё идёт своим чередом.
– Прости... У меня не было желания тебя обидеть... Ты мне нравишься и даже очень... Но не хочу торопить события... Я и так вечно куда-то бегу, а потом ничего хорошего из этого не получается...
– Я понимаю...
– Повернись ко мне,– попросила его тихо.
Он упёрся своим лбом в мой.
– Закрой глаза,– провела рукой по его щеке.– Закрыл?
– Угу...
Робко, почти невесомо коснулась его губ поцелуем.
– Здесь люди, Алиса...
– Никого нет... Мы их не видим... Одни...
Грозный положил руку на мой затылок и поцеловал так страстно, что у меня коленки затряслись.
– Молодые люди, вы в театре, а не на улице,– осуждающий голос сзади.
Да что ж такое-то! А где можно?!
Глава 36
Голос мамы доктора Грозного, Инги Матвеевны, звучит с каким-то высокомерием, превосходством. Не люблю заносчивых особ. Всегда хочется грубо осадить.
Меня не растили ангелочком, краснеющем при крепком слове. Лиля могла всегда завернуть хороший мат, постепенно и ко мне это прилипло. И не стесняюсь я этого, но могу сдержать свои резкие порывы в некоторых ситуациях.
Как сейчас...
Выставлять себя грубиянкой и хамкой при ней не стоит. Мне ещё с доктором работать, что-то большее пока под вопросом. Вдруг он обидчивый. Но и промолчать сложно.
– Спасибо за букет, сынок, очень красивые,– нежное щебетание.
– Пожалуйста.
– Значит, вы коллеги?– обращается, похоже, ко мне.
– Да...
– Коллеги не целуются в зале театра,– произносит вдруг с осуждением.
Я смотрю на Грозного. Пофиг что не вижу, но он-то мои большие глаза видит.
Она наблюдала...
Виталий только смущённо прокашливается.
– А это запрещено?– срываюсь я.
Почему должна молча глотать упрёк?
– Милая, если у вас что-то больше, то это уже не коллеги, а любовники...
– А если что-то меньше?– парирую.
Пусть не думает, что она здесь самая умная.
Ой, да знаю я, что этим наживаю себе врага в лице его мамашки. Но и засовывать язык в жопу я не привыкла.
– Тогда нужно сдерживать себя.
– Не люблю зажиматься в рамки общепринятых норм.
– Тогда вам сложно придётся...
Я прекрасно понимаю, что она говорит про себя. Мол, будешь такой честной и прямолинейной – не светит тебе с моим сыночком будущее. Хорошо, что она в Германии живёт, а не под боком. Такая свекровь мозг съест быстро.
Свекровь? Нет! О чём я думаю?
Если только в общем понятии. Думаю, она любую невестку не примет. Есть такая категория мамаш, которым любую подай и чем-нибудь да не угодишь. Вот здесь как раз такой классический вариант. Свекровь – монстр.
На этом разговор закончился, и мы в течение часа переместились в ресторан, где проходил ужин со всеми артистами и гостями, которые восторженно отзывались о прослушанной опере.
Столько слов сказанных впустую. Я могу описать свои чувства одним единственным – охуенно. Всё! Больше не надо ничего говорить.
Хреновый с меня эстет.
– Выпьешь что-нибудь?– спрашивает тихо доктор Грозный.
– Водки можно?– а то я всё это не вывезу.
– Нельзя. Тебе противопоказан алкоголь.
– Тогда воды...
Через полминуты у меня в руках бокал.
– Малыш, ты меня избегаешь?– снова рядом Ингрид ласково мурлыкает по отношению к Грозному.
Интересно, какая она? У меня есть способ увидеть всех, вцепившись в руку Виталия без перчатки. Но я боюсь, если буду делать это долго, то просто отключусь от головной боли.
Ну, малыш, ответь! Не заставляй тётю ждать.
Молчит. Копит... Злость... Прямо чувствую его напряжение. Оно во всём теле и мышцах. Они каменные под моей рукой.
– Нет. Просто немного занят. Не тобой.
Ух, хлёсткая воздушная пощёчина для неё. Я даже сморщилась.
–Твоя мама хочет с тобой поговорить,– в голосе обида.
– Я сейчас подойду.
– Малыш, бросит меня одну?– издевательски.
– Перестань. Не нужно уподобляться ей,– произносит жёстко.
– Извините, доктор Грозный... Просто когда она тебя так называет, становится тошно.
Не просто тошно – противно. И что-то неприятно сжимается в груди. Словно я за кем-то в замочную скважину подглядываю.
Похожее ощущение было, когда я смотрела на поцелуй Ника и Миланы.
Скажите, что я не ревную?
– Ты посидишь, пока я с мамой поговорю,– подводит меня к стулу.
– Окей.
Если честно мне отсюда слинять хочется. Я зрячая таких мероприятий избегала, а сейчас тем более хочется забиться в своей норке и никуда не выходить.
Официантка предлагает мне шампанское, но я отказываюсь.
– Извините, вы видите высокого красивого брюнета с полноватой женщиной в годах?– беру её за руку.
Она выпрямляется и осматривается.
– Да, вижу.
– Подведите меня к ним, пожалуйста.
– Хорошо,– голос девушки звучит дружелюбно.
Она берёт меня под локоть и ведёт через толпу гостей. Я останавливаю её в нескольких шагах от Грозного и его матери.
– Дальше я сама. Спасибо!
– Пожалуйста...
И исчезает.
Не подхожу, потому что и так прекрасно слышу их разговор. Он немного на повышенных тонах.
– Мам, давай, ты не будешь лезть в мою жизнь,– заведённый, как пружина, Грозный. – Мне тридцать пять. Я давно не мальчик, которым можно помыкать.
– Слепая девушка? Виталик, ты серьёзно? Зачем тебе инвалид?
– Во-первых, слепота временная, скоро всё наладится, и она снова сможет видеть. Алиса и сейчас уже может различать очертания. Во-вторых, только мне решать с кем связывать свою судьбу. Ты её знаешь всего час, а уже сделала такие выводы.
– Мне и часа хватило понять, что она за фрукт!– раздражённо.– Вроде девушка с образованием, но такая несдержанная.
Это ты ещё мою Лилю не знаешь! Образование у меня было ещё то, можно сказать уличное.
– Пять месяцев назад, когда ты был у нас, то ясно дал понять, что влюбляться, заводить отношения и тем более жениться не собираешься,– продолжила мать.
Жениться? Доктор Грозный, ты серьёзно? Я не мечтаю пойти под венец, чтобы потом всю жизнь мужу грязные носки стирать.
– Мам, это было давно, летом. Я не знал, что влюблюсь. И об отношениях пока даже речь не идёт. Я понятия не имею, что она ко мне чувствует, кроме симпатии.
Фух! Можно выдохнуть. В ближайшее время я не увижу его у себя на пороге на колене и с кольцом в руке. Всем же так замуж выйти предлагают?
Нет, не всем. Ник съехаться, будучи без трусов предлагал.
Но Грозный точно всё по клише сделает. Клянусь.
– Я смотрю, ты окончательно решил в России осесть, даже квартиру приобрёл.
– Ты знаешь, почему я здесь. Сбежал от тебя. Ты ведь упорно пыталась навязать мне Ингрид,– он злится.
– Хорошая девушка...
– И очень назойливая, которая мне дыхнуть не давала. Она же всю нашу жизнь распланировала. А у меня никаких долгосрочных планов на неё не было.
– Ты её обидел, Виталик,– упрекает моего доктора.
– Всё! Я не хочу продолжать этот разговор. Мы уезжаем. Алиса?
Он меня увидел. Да, я подслушивала. Прости...
Ничего не говорит, просто берёт за руку и ведёт за собой.
– Ты из-за меня поссорился с мамой,– завожу разговор в машине по дороге домой.
– Последний несколько лет это наше нормально общение, так что ты тут не причём.
– Я ей не понравилась...
– Ей в принципе не нравятся девушки, с которыми я встречался. Я думаю, ты это поняла. Угодить может только та, что будет лебезить и лизать одно место.
– Как Ингрид?
– Да. Такая, как она... Но подобные не в моём вкусе.
– Зачем тогда с ней спал?– меня начинает подбешивать этот разговор.
– Мне было чуть больше двадцати. В таком возрасте, когда девушка сама не против, ты долго не думаешь. И давай закончим этот разговор. Я вижу, что он нам обоим неприятен. Ты голодная? Можем куда-нибудь заехать поужинать.
– Да. В Мак. Хочу чизбургер и жареную картошку.
Глава 37
25 декабря.
Неделя до Нового года и мой день рождения. Двадцать седьмой...
Время летит очень быстро.
Я уже вижу, зрение восстановилось на восемьдесят процентов и продолжит дальше.
Я вижу людей, не спотыкаюсь на ровном месте и не врубаюсь в стены. Это радует.
С утра сыпятся поздравления, а курьеры привезли цветы. От Паши и доктора Грозного.
После съёмок с Пашкой мы почти не общались, но я посчитала, что будет неприлично не пригласить его на свой праздник. Подружились вроде как...
От моего доктора огромный букет ромашек. В разговоре как-то обмолвилась, что обожаю эти цветы, а он запомнил.
После неприятного разговора о его маме мы несколько дней разговаривали натянуто. Слишком много я тогда узнала из подслушанного разговора о себе и нём. Но одним вечером мы плавно перешли к обсуждению этого на повышенных тонах, так что искры летели. Была реальная ссора, которая чуть не закончилась примирением в моей кровати.
Помешала Лиля, вовремя пришедшая с работы.
Я ещё долго не могла отдышаться от произошедшего – так голову снесло. Хотелось его порвать от страсти.
Но теперь я сдерживаюсь.
Моё прихорашивание у зеркала прерывает звонок в дверь.
Точно не доктор Грозный, мы с ним пятнадцать минут назад разговаривали по телефону, он сказал, что завал на работе перед праздниками и приедет прямо в ресторан. На праздники хуже будет.
У Лили ключ... Но она зашивается из-за бесконечных съёмок новогодних программ, которые будут показывать в праздничную ночь, накануне и после. Домой только переодеться приезжает и то не всегда.
На ужин обещала вырваться только на пару часов.
В глазок вижу только букет орхидей. Опять доставка.
Надеваю перчатки и открываю дверь.
За ней Гас...
– С днём рождения!– улыбается.– Это я.
– Вижу,– нет желания с ним встречаться.
– Доктор не обманул. Ты прозреваешь?
– Представь себе. Убедился, что со мной всё в порядке? Можешь уходить,– пытаюсь закрыть дверь, но он успевает поставить ногу на порог.
– Алиса, давай поговорим без твоих вечно бдящих Цербера и ангела-хранителя?– давит на дверь.
– О чём?– снова открываю дверь.
– Обо всём. И в квартире...
Знаю, что пожалею, но впускаю.
– Это тебе,– отдаёт мне букет.
– Спасибо...
Иду на кухню, чтобы поставить цветы в вазу. Они не виноваты, что подарить их решил Ник.
Он сзади, чувствую это затылком. Он горит от пристального взгляда.
– Слушаю тебя,– ставлю вазу на стол и поворачиваюсь к нему.
– Моей измены не было. Лиля меня подставила. Сказала, что ей нужен "секс" в кадре, и я согласился на все те приятные бонусы, что она мне пообещала. А на самом деле сняла видео для тебя, чтобы очернить в твоих глазах.
– Я в курсе. Она мне всё рассказала.
Лиля призналась. Но действовала из лучших побуждений по её словам.
– Что ещё она тебе рассказала?– наступает на меня, оттесняя к столу.
Я упираюсь в край, а он ставит руки по моим бокам, замыкая меня в ловушку.
Сердце начинает биться с утроенной скоростью, и я чувствую его в горле.
Близость Ника, его запах туманит мозг. А я думала, что справилась с этим. Выходит, что нет...
Смотрю на его губы, которые в нескольких сантиметрах от меня. В голове острое желание поцеловать его. Рвёт внутри на клочки...
– Это всё,– шумно сглатываю комок, образовавшийся в горле.
– Прости меня... Я дурак... Я тебя люблю...
Берёт моё лицо в свои руки и нежно поглаживает пальцами по щекам, запуская электрический импульс в моём теле.
– Какая ты красивая... Я безумно соскучился... Мне без тебя пиздец как хуево. Я без смысла жизни...
Ник целует, разрушая все воздвигнутые мной внутренние барьеры. Мои руки сами тянутся обнять его за шею. Подсаживает меня на стол, я обхватываю его ногами за талию.
Страстно... Ломая все запреты... Мы целуемся, нарушая все мои клятвы.
Подхватывает и несёт меня в сторону первой попавшейся спальни.
– Это Лилина,– останавливаю его, когда он пытается открыть дверь.
– Значит, будет грешить на ложе той, что нас пытается развести,– слегка хихикает в мои губы.
Я смеюсь, запрокинув голову. Ник ловит мою шею, несильно кусает, проводит языком по укусу.
Кидает меня на кровать и падает сверху, приземлившись на вытянутые руки.
Дыхание сбито, пульс зашкаливает, и я больше не чувствую реальность. Только его блуждающие по мне руки. Горячие... Страстные... И такие желанные...
Мои стоны оглушают ... Только так... Словно других звуков не существует...
Одежды больше нет... Меня тоже... Я где-то в мире похоти и порока... Два грешника, сгорающие от страсти и желания.
Всё, кроме него растворилось. Только мы на маленьком островке-кровати.
Поцелуи жгучие и глубокие, как океан чувств, который нас поглощает. Я тону... Воздуха не хватает... Пытаюсь глотнуть, но он снова и снова перекрывает мне своими губами кислород.
Грудь тянущей ноет от ласки Ника, соски горят. Он их сосет, лижет, кусает. А я со стонами плавлюсь от всего этого безумия.
Его язык и губы касаются меня между ног, я вскрикиваю от сладкой боли.
Ник пытает, заставляя извиваться от наслаждения. Хватаюсь судорожно за его волосы и тяну к себе.
Снова целует, унося на дно чувственности. Лицо, шея, грудь, живот... Ни один сантиметр моего тела не остался без поцелуев.
Кожа горит в предчувствии...
Я ощущаю его тяжесть на себе. Внутри... Движения плавные и размеренные, а хочется силы и агрессии. Но он знает, как лучше. Разжигает меня изнутри медленно, будто раздувает почти потухший костёр.
Мы синхронные. От поцелуев до движения бёдер.
– Люблю...
Слова прожигают слух и заставляют окончательно потерять голову от него.
– Моя... Вся... Единственная...
На каждом слове входит в меня до упора, пронзая до глубины. Во мне зарождается волна, которая скоро грозит накрыть собой и поглотить мой и без того потерянный разум.
Я взрываюсь на миллионы звёзд, которые мельтешат перед глазами.
Врезаюсь ногтями в его спину, ведя по спине вниз от плеч. Даже через перчатки остаются отчетливые алые отметины на коже. Вскрик и рычание. Вдавливается в меня, и я чувствую его дрожь во мне.
Мы оба в финале и без чувства времени и пространства.
Абсолютное блаженство...
Перестаю дышать и шевелиться. Нет сил...
Я должна это сделать...
Я хочу знать всё, прежде чем продолжать жить так дальше.
Без него плохо... Пусто...
Снимаю перчатки и прикасаюсь к разгоряченной коже Ника.
Головная боль восстанавливает силы и даёт толчок к существованию.
А ещё то, что я вижу...
Это удар... Самый болезненный, что я переносила.
Я не верю... Нет... Так не бывает...
– Это ты!
Глава 38
7 лет назад.
Алкоголь течёт рекой.
На моих коленях крутит жопой какая-то телка, разжигая желание.
– Тебя как зовут, мелкая?– смотрю на неё одуревшим от вискаря и травы взглядом.
– Юни,– водит своим носом по моему.
– Юни? Что за имя такое?– усмехаюсь.
Явно какая-нибудь Юлька, но в этом клубе у всех, сука, имена, как из порнофильмов.
Целует в засос.
Блядь... Я растекаюсь лужицей от болезненного потягивания в паху. Перепихнуться уже хочется до ломоты. И похрен с кем. Эта тоже сойдёт. Тем более девка абсолютно не против.
– Ян, домой пора,– хлопаю по плечу своего директора.
– Ник, мы только разогрелись,– канючит, лапая за ляжки ещё одну шлюшку.
– Дома продолжим,– подмигиваю.– Ты со мной поедешь,– хватаю за задницу Юни и своим стояком даю понять, что ночка будет горячей.
Смеётся и кладёт пальчик за губу. Хватаю за подбородок и жёстко целую. Она взвизгивает от укуса.
– Ты за рулём,– кидаю ключи Карпову на стоянке.– Я неадекват. Только осторожно – тачка новая.
– Знаю я,– подгоняет свою телку к машине.
Мы с Юни устраиваемся на заднем сидении моей новенькой БМВ. По дороге девушка седлает меня и впивается в мои губы поцелуем.
Краем глаза замечаю, что и на передних местах какая-то возня.
– Ян, за дорогой следи,– требую от него.
– Ага...
Чувак уже почти кончает от минета.
Резко на скорости поворачивает на перекрестке и всех вдруг отбрасывает в сторону от мощного удара обо что-то.
Юни со всей дури бьёт лобешником о мой лоб. В глазах звёзды и шум в ушах.
– Что это нахуй было?– сбрасываю с себя телку и открываю дверь.
Всё внутри падает.
Я вижу женские ноги в сапожках на каблуках за моей машиной.
Блядь... Пиздец... Мы человека сбили...
Все выходят из машины и оглядываются по сторонам. Переулок пустынный, ни одной души.
–Ян, я же просил на дорогу смотреть!
– Я пытался,– голос дрожит.
Крадучись обруливаю машину и на свинцовых ногах подхожу к распростёртой на асфальте девушке. Присаживаюсь на корточки.
Девчонка совсем, лет семнадцать на вид.
Часто, прерывисто дышит. И смотрит прямо на меня. Лицо заливает кровь из раны на голове.
– Ник, она кандидат. Давай сваливать пока кто-нибудь ментов не вызвал,– хватает и тянет меня за плечо Карпов.
– Ты совсем уёбок? Ей скорая нужна!– ору на него и достаю из кармана телефон.
– Ник, нас посадят обоих. Меня за то, что сбил, а тебя за передачу руля пьяному. А ещё мы оба пыхтели, не забыл?– удерживает меня от звонка.
– Она же умрёт! Молоденькая совсем!
– Она и так умрёт. Рану на голове видел? И кровищи сколько.
– Иди ты на хуй!– отбрасываю его руку и набираю 03.
Рассказываю оператору в общих чертах ситуацию и называю адрес.
– А теперь поехали отсюда, Ник. Ты своё дело сделал – скорую вызвал. Пора валить.
Я торможу и смотрю на девчонку на земле. Она лежит с открытыми глазами и смотрит в душу.
– Сядем, Ник... Поехали,– тащит за рукав к машине Ян.– В тачку быстро!– орёт на телок.
Они разлипают от объятий и залезают на заднее сиденье, а я сажусь вперёд.
– Так нельзя...
– Ник, я сесть не могу. Мне в тюрьме не по кайфу.
Дальше едем молча.
У меня всё время перед глазами взгляд её светло-карих глаз. А на руках стойкое ощущение липкой крови. Я ведь не прикасался к ней. Но чувствую... Тру ладонями об штаны.
Мы дома у Яна. Он достаёт из сейфа две увесистые пачки евро и кидает девушкам.
– За молчание. Будете трепать языком, на вас повешу. Поняли?
Они согласно кивают головой.
– А теперь валите,– рычит на них.
Они сваливают.
Я сижу в кресле, и меня трясёт. Буквально колотит, даже ноги подпрыгивают.
– Зря со своего номера позвонил в скорую. Телефон давай,– тянет руку.
Копаюсь в кармане и отдаю ему.
Достаёт симку и ломает. Потом об пол телефон и топчется на нём.
– Телефон ты забыл в тачке, а её спиздили. Понял?– гипнотизирует меня.
– Что?– не догоняю.
– Утром пойдёшь к моему знакомому менту и напишешь заяву об угоне. Тачку спрячем в отстойник, потом избавимся.
– Ты рехнулся?
– А ты на битой тачке по городу рассекать собираешься? На ней труп, Ник,– почти шипит.
– Может она не умерла...
– Так умрёт. Она так об асфальт ударилась, что там внутри фарш. И голова...
– Как можно быть таким бездушным?
– Поработаешь с моё в шоу-бизнесе, и ты таким же станешь. А теперь вали спать. Дальше я всё сам сделаю,– наливает себе коньяк и залпом выпивает.
– Спать? Шутишь, блядь, что ли? Да я глаза на секунду закрываю и у меня перед ними она. Смотрит...
– А ты постарайся. День предстоит тяжелый.
* * *
Стою в коридоре больницы и смотрю на девушку за стеклом. Вся в трубках и бинтах.
Кома...
Жива... Но не факт, что выкарабкается...
– Вы ей кто?– спрашивает доктор.
– Знакомый... Учимся вместе...
Вру. Но что я ещё могу сказать?
Я владелец машины, на которой её сбили?
– Какие у неё шансы?
– Сложно сказать... Пока они возможны. Времени мало прошло, но чем дольше она будет находиться в таком состоянии, тем больше они будут уменьшаться. Мозг начнёт умирать.
– Можно же что-то сделать?– срываюсь.
– Есть препарат, который может ей помочь с большой вероятностью. Но он импортный и стоит очень дорого.
– Сколько?
– Весь курс порядка двадцати пяти тысяч долларов.
– Сколько?– мои брови ползут вверх.
Я ещё до сих пор не привык к таким цифрам, хоть и зарабатываю уже прилично. Почти все свободные бабки вбухал в тачку, на которой покатался всего неделю.
– Я же сказал – дорого.
– Запишите название. Я куплю,– найду деньги.
Напрягу Яна. Он мне теперь должен.
* * *
– Мне нужны десять тысяч баксов,– влетаю в кабинет к Карпову, мне не хватает.
– Зачем?– приподнимает на меня глаза, отрываясь от переписки в телефоне.
– На лекарство. Та девушка жива. Она в коме...
– Какого хрена ты шастаешь по больнице? Свобода надоела?– подрывается с места.
– Знаешь, как её зовут?– упираюсь руками в стол и пристально смотрю на него.– Алиса. Ей всего девятнадцать. Жизни ещё не повидала. У неё нет ни папы, ни мамы. Сирота... Только старшая сестра, которая всё время плачет у её палаты и проклинает нас за то, что мы её чуть не убили. Мне нужны деньги,– произнёс, выделяя каждое слово.
Это действует. Ян достаёт из сейфа бабки и бросает на стол передо мной.
– Молодец. Надеюсь, она скоро очнётся... Возможно, на том свете нам за это зачтётся.
* * *
Наши дни.
– Это ты... Это был ты... – повторяет в каком-то шоке и отползает от меня по кровати, а потом убегает в угол, прихватив с собой покрывало и заворачиваясь в него.
– Алиса, ты чего?– не понимаю её такого состояния.
– Ты был там... Сидел в той машине... А Ян за рулём... Вы меня сбили...
Сердце срывается с места и падает.
Как она узнала?
Явно не Лиля рассказала. Она бы меня даже на порог не пустила после этого.
Тогда как?
– Алиса, послушай...
– Убирайся!– кричит.– Вы бросили меня там умирать!– рыдает.– Ненавижу, твари! Ненавижу...
Натягиваю штаны и бросаюсь к ней, пытаясь обнять, успокоить и поговорить. Но она отчаянно сопротивляется, хлещет меня по лицу, разрывая ногтями кожу.
– Алиса, пожалуйста...
– Уходи! И больше не приближайся ко мне. Проваливай! Я тебя ненавижу! Ты для меня умер!
