Текст книги "Развод. Прощай, предатель (СИ)"

Автор книги: Вивиан Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 4

Просыпаюсь с улыбкой. Я полна надежд и уверенности в том, что как только Сережа увидит наши фотографии и меня в той самой одежде, сразу все поймет и прочувствует. Собравшись, сажусь в машину. Михаил, поздоровавшись, улыбается и выезжает со двора.

– Вы в хорошем настроении, – говорит он, бросая на меня взгляд в зеркало заднего вида.

– Сегодня прекрасный день! – восторженно отзываюсь я. – Даже солнышко вышло.

Поправляю большие солнцезащитные очки на носу и смотрю на улицу. Лес, вдоль которого мы движемся, выглядит просто волшебно. Деревья укрыты белыми шапками снега, нет ветра, который сбросил бы всю эту красоту на землю. Настроение такое… Ощущается приближение праздника, и я рада, что Сережа к тому моменту будет уже дома. Наверное. Но прогнозы ведь хорошие.

– Михаил, нам нужна будет елка, – произношу, когда мы въезжаем в город.

– Уже? – удивляется он. – До нового года еще три недели.

– Ну и что? Я уже хочу праздничную атмосферу дома. Хочу до выписки Сережи успеть нарядить елку и украсить дом.

– Значит, привезу, как только их начнут продавать.

– Только большую елку. Огромную. Такую, чтобы заняла все место за камином.

– Хорошо, – усмехается водитель. – Хотите сами выбрать?

– Нет. Я полагаюсь на твой вкус. Он нас еще ни разу не подводил.

– Лестно, – улыбается Михаил и сворачивает в сторону больницы.

Сначала я иду к врачу. Мне приходится немного подождать под кабинетом, пока он заканчивает обход.

– Александра Ивановна, – кивает он. – Проходите.

Мы беседуем, обсуждая состояние Сережи, и врач радует меня тем, что свежее обследование не показывает никаких осложнений. Выздоровление идет как надо. Правда, Сережа еще пару недель пролежит в больнице. Но главное, я убеждаюсь, что на Новый год он будет дома. Не хочу праздновать, как в прошлом году, в ресторане, а в позапрошлом – на вилле с его родителями. Хочу вдвоем в романтической обстановке. Полуголыми на шкуре возле камина.

К палате я буквально лечу. Тороплюсь сообщить мужу приятные новости и как можно скорее показать все, что я для него приготовила, в том числе себя. Дверь в палату приоткрыта. Я уже берусь за ручку, чтобы открыть полностью и войти, но застываю, услышав голоса.

– Я никогда не забуду, как папа нас тогда застукал, – слышу женский голос, а потом смех Виолетты. Заливистый, красивый, но такой раздражающий.

– Да уж. Я думал, он мне член отрежет.

– Я тоже боялась за твое достоинство, – снова смеется она.

– А мама? О, как же она краснела, когда папа отчитывал меня! Как будто он ее, а не меня застал голой с мужчиной.

– Бедная.

– Не говори, – спокойнее произносит Виолетта, и я заглядываю в щелочку, когда они затихают. Она сидит на краю кровати и гладит Сережину руку, глядя ему в глаза. Меня мгновенно бросает в жар, и кровь начинает шуметь в ушах так, что я еле различаю то, что она негромко произносит: – Я скучаю по тебе.

– Почему мы не вместе? – спрашивает мой муж таким… ласковым тоном, что у меня в горле встает ком размером с булыжник. – Нам же было хорошо.

– Ты женился на… Александре.

– Почему? Как так получилось?

– Слушай, ты не обижайся, но мне кажется, ты ее просто пожалел. Сиротка. Ни кола, ни двора. Обычная посредственность, у которой в жизни не было перспектив. А ты всегда был благородным рыцарем. Вот и повелся на эту чушь. Сейчас, думаю, ты понимаешь, что это была ошибка. Потому что такой, как она, никогда не сделать тебя счастливым. Она просто не знает, что нужно такому мужчине, как ты.

– И я, получается, расстался с тобой ради того, чтобы жениться на ней?

– Я сама от тебя ушла. Ты сделал свой выбор, я его уважаю.

Уважает она. Лживая дрянь! Да она столько раз ему истерики закатывала! Умоляла вернуться к ней. Проклинала меня, называла ведьмой. Даже пыталась убедить Сережу, что я его приворожила. А теперь рассказывает, что это она от него ушла.

– Очень благородно с твоей стороны.

– Было бы, если бы было правдой, – произношу громко, распахнув дверь. Сережа с Виолеттой тут же поворачиваются ко мне. Она вскакивает с кровати и становится за ней, глядя на меня с превосходством. – Почему ты не расскажешь ему, как не давала нам жизни, когда мы только съехались? – спрашиваю и, сбросив шубку, вешаю ее в шкаф, а сумочку ставлю на свой стул.

– Что это на тебе надето? – кривится она, глядя на мою старую тонкую кофточку.

– Это… очень памятная вещь, – произношу для Сережи и смотрю в его темные глаза. – Но это память только для двоих. Посторонним о ней знать не обязательно.

Сергей хмурится, глядя на меня.

– Виолетта, спасибо, что проведала Сергея, – говорю я. – Но сейчас пришло ему время отдыхать и остаться наедине с женой.

Она недовольно поджимает губы, но парировать ей нечем. Метнув в меня уничижающий взгляд, она наклоняется и целует Сергея в щеку, задерживаясь дольше, чем положено.

– Я заеду завтра. Выздоравливай, мой хороший.

Я уже закипаю. “Мой хороший”?! Дрянь какая! Ничего у нее не выйдет! Он только мой, и таким останется!

– Спасибо, что приехала, – отвечает он, но не говорит ей держаться подальше от больницы. Это что, значит, что завтра он будет ее ждать?!

Дышу, чтобы успокоиться. Как только Виолетта выходит, я закрываю за ней дверь и, заставив себя улыбаться, возвращаюсь к кровати мужа.

– Что это за кофта такая правда? – спрашивает он.

– Это кофта, которую ты снимал с меня в тот день, когда мы впервые занялись сексом, – улыбаюсь я.

– Правда? – спрашивает он, но в его глазах ни одной искринки теплоты. Мне кажется, что на Виолетту он смотрел с большей нежностью, чем на меня.

– Правда, – киваю, заставив себя продолжать следовать плану. Дорогу осилит идущий. Надо напоминать себе это почаще, чтобы не терять мотивации. – Я тут кое-что привезла.

Роюсь в сумочке, из которой достаю наши свадебные фотографии и свидетельство о браке. Передаю все это в свободную от гипса руку Сергея. Он кладет их на живот и поднимает по очереди, рассматривая.

– Мы улыбаемся, – произносит то, что и так очевидно. – Выглядим счастливыми. А это еще что такое? – он крутит фото, рассматривая с разных ракурсов. – Почему мы тут такие испуганные?

– О, это была история, – смеюсь я. – Когда мы резали торт, фотограф хотел сделать снимки с разных ракурсов и постепенно отходил назад. А у него за спиной стояла ледяная скульптура.

– У нас на свадьбе была ледяная скульптура? – Сергей скептически кривит губы.

– Ну да, – тушуюсь я. – Мне очень хотелось скульптуру лебедя. Ты… ну ты как-то сказал, что я грациозная, как лебедь. Вот я и попросила… а ты сказал, что выполнишь любой мой каприз… так и появилась скульптура.

– И что было дальше?

– А дальше фотограф перецепился через что-то и полетел прямо на эту скульптуру. На автомате нажал на кнопку на камере, и она сделала наше фото. Фотограф потом хотел удалить, но ты сказал оставить.

– Ясно, – сухо отзывается Сережа и берет следующую фотографию.

На ней мы целуемся. Глаза закрыты, мы в крепких объятиях друг друга. Одна его рука в моих волосах. Я улыбаюсь, с теплом вспоминая ощущения от его поцелуя. А вот Сережа… он хмурится. Как будто не может осознать или принять, что все это происходило с ним. Это больно ранит мое уже и так потрепанное сердце.

– Ты не помнишь, – шепчу утвердительно.

– Прости, но нет, – отвечает он со вздохом.

Выуживает из пачки свидетельство о браке и внимательно изучает. Я ерзаю на стуле и, вперившись взглядом в окно, начинаю говорить:

– Ты не любишь красную икру, но обожаешь икру минтая. Намазка такая в баночках. Любишь класть ее на сладкую булочку с изюмом и запивать горячим, сладким чаем. Так ты делаешь только дома, чтобы никто другой не узнал. – Делаю судорожный вздох. – Переключиться после работы тебе помогает массаж головы. Ты часто приходишь, ложишься головой мне на колени, и я, зарывшись в них пальцами, массирую, а ты тихонечко стонешь. Потом целуешь мои руки.

Я замолкаю, не понимая, стоит ли прикладывать усилия к тому, чтобы вернуть то, что, возможно, вернуть уже не смогу.

– Продолжай, – звучит внезапно, и я перевожу взгляд на Сережу.

– Спать ты любишь на той стороне кровати, которая ближе ко входу в спальню. Никогда не принимаешь ванну, зато в душ можешь ходить раза по три на день. Раз в месяц ты устраиваешь разгрузочный день, когда выключаешь всю электронику, не отвечаешь на письма и не позволяешь никому приходить к нам в гости. В этот день ты ходишь в пижаме, мы едим всякие вредности и смотрим кино, соорудив на диване в гостиной целое гнездо. Это мой любимый день, – добавляю дрожащим голосом.

– Какого черта я не помню всего этого? – негромко спрашивает он.

– А что последнее ты помнишь? – задаю вопрос и тут же жалею об этом, когда получаю ответ на него.

– Как делал Виоле предложение.

Глава 5

Я обнимаю себя руками и еще сильнее подставляю лицо пронзительному ветру, который хлещет по щекам, напоминая, что я все еще жива. Может, было бы лучше, если бы я умерла еще тогда, в десять, когда в детдоме зеленкой и бинтами пытались вылечить мои сломанные в драке ребра?

Единственный человек, который смог полюбить меня, теперь даже не помнит об этом. Внутри острое лезвие кромсает мое кровоточащее сердце. Куда идти? Кому я теперь буду нужна?

– Александра Ивановна, – машина перерезает путь, и ко мне обращается водитель, приоткрыв окно. – Прошу вас, сядьте в машину.

– Я сейчас, – бормочу заледенелыми губами. – Еще немного. Мне надо… пройтись.

Слезы замерзают и терзают чувствительную кожу, скатываясь по щекам. Обжигают, жалят. Я даже не пытаюсь их смахнуть. Бессмысленно, все равно набегут новые.

Водитель покидает машину и, обняв меня за плечи, решительно подводит к задней дверце. Открывает ее и усаживает меня в прогретый салон. Занимает свое место и трогается, а я прикрываю глаза и кладу голову на подголовник, прикрыв глаза.

Нельзя сдаваться. Если я сложу руки, то потеряю его окончательно. Эта пиранья Виолетта тут же прицокает на своих каблучищах забирать моего мужа. Я не могу отдать мужа ей!

– Я нашел елку, – говорит Михаил, а я открываю глаза и смотрю на пролетающий мимо город.

– Наверное, уже не надо.

– Александра Ивановна, плохие дни заканчиваются.

Я перевожу взгляд на зеркало заднего вида и сталкиваюсь с мягким взглядом темных глаз водителя. Он такой добрый и чуткий. Почему я не полюбила такого мужчину? Почему меня покорил именно властный, строгий, но такой обаятельный Лесков?

– Спасибо, – отзываюсь тихо.

– Так что? Елку везти?

– Везите, – отвечаю со вздохом.

Михаил прав. Плохие дни заканчиваются, и это подтверждает мой визит в больницу на следующий день.

– Я тут читал книгу, которую ты принесла, – Сережа поднимает “Дюну” Герберта. – Интересная. Но у меня такое ощущение, что я уже знаю сюжет.

Он наблюдает за тем, как я вешаю в шкаф шубу, иду в ванную, чтобы помыть руки, а потом возвращаюсь и сажусь на стул рядом с кроватью.

– Я тебе ее читала.

– Ты – мне? – удивляется он. – В смысле вслух?

– Да.

Он слегка прищуривается, и его губы дергаются в едва заметной улыбке.

– Почитаешь еще? – он протягивает мне книгу, а мое сердце начинает колотиться, как ненормальное. У меня такое чувство дежавю, что я будто снова проживаю тот самый момент…

– Почитаешь мне? – спрашивает Сергей, устраиваясь на диване. Закинув одну стопу на сидушку, он хлопает по ней, приглашая разместиться у него между ног.

– Вслух? – удивляюсь я.

– Да. Люблю твой голос.

– Хорошо.

Я с улыбкой сажусь между его ног, беру книгу и начинаю читать, а он, прикрыв глаза, гладит мое колено. В этот момент мое сердце просто разрывается от любви и нежности. И я готова читать целую вечность, только бы он продолжал гладить меня вот так и периодически целовать мое оголенное плечо.

– Глава пятая, – начинаю я и погружаюсь в историю, которую уже знаю, плавая в ощущении уюта и покоя.

С этого момента теперь каждый наш день проходит за чтением. Мы как будто стараемся обходить особенно острые темы. Избегаем прямого общения. Только чтение и обсуждение перспектив выздоровления.

А сегодня Сережа уже приедет домой. Он сказал не забирать его из больницы, так что за ним поехал только Михаил. А я прилипла к окну и жду, пока откроются ворота и во двор въедет черный джип мужа. Но вместо этого на нашу территорию заезжает красный паркетник Виолетты. Что эта дрянь тут забыла?! За ней не успевают закрыться ворота, и в них проезжает машина мужа.

Я хмурюсь, наблюдая за тем, как Добрынина, припарковавшись, выходит из машины. Она ждет, пока Сергей покинет свою и помогает ему дойти до крыльца. Распахнув дверь, я вылетаю на улицу прямо в коротком вязаном платье и вязаных чулках. Сережа на мгновение замирает, окидывая меня взглядом, и продолжает идти к дому.

– Спасибо, я сама, – пытаюсь перехватить мужа с другой стороны, но Виолетта не сдается.

– Мне не сложно, я помогу.

Мы доводим Сергея до прихожей, где экономка забирает его пальто, а я, присев, помогаю снять ботинки. Ставлю тапочки, но он их игнорирует.

– С возвращением домой, – улыбаюсь, выпрямившись. – А я уже елку украсила.

Делаю шаг в сторону, демонстрируя результат своей работы.

– Сама?

– Михаил помогал украсить верхнюю часть, я туда не достаю. А в остальном сама, да. Очень хотела успеть к твоему возвращению.

– Виола, отпусти, я не калека, – говорит Сергей, коротко кивнув на мой ответ. – Я хочу принять нормальный душ.

– Но Марта Сергеевна приготовила обед, – говорю я.

– Останешься на обед? – спрашивает Сергей Виолетту, а я закипаю. Зачем она нам тут?! Я думала, чтение вслух и моя забота за это время снова сблизили нас. Но, похоже, только я это ощущаю.

– Конечно. Спасибо за приглашение.

Не дождавшись, пока ее позовут пройти, Виолетта уверенно шагает в гостиную. В сапогах!

– У нас тут разуваются!

– Варварские манеры, – хмыкает она. – В цивилизованных домах уже давно все ходят в обуви по дому.

– Значит, мы не цивилизованные!

– Саша, – осекает меня Сергей, а я бросаю на него гневный взгляд. Почему он позволяет ей такое?!

– Сереженька, ты не нервничай. Я, конечно, разуюсь, если Александре так будет комфортнее.

Сжав целюсти, я смотрю на то, как Добрынина возвращается в прихожую, а потом иду следом за мужем в нашу спальню.

– Зачем ты ее пригласил? Я думала, мы пообедаем в тихой семейной обстановке. Только я и ты.

– Она встретила меня из больницы. Будет невежливо просто выпроводить ее.

– Встретила? – севшим голосом спрашиваю я. – Мне ты запретил приезжать.

– Я не запрещал, просто сказал, чтобы ты не утруждалась. Виолетта не спрашивала моего разрешения.

Черт подери эту пронырливую суку!

– Может, тогда и в супружескую постель ее уложим? – не выдерживаю я.

– Не говори глупостей, – отрезает Сергей и, войдя в ванную, закрывает дверь. Прямо перед моим носом.

– Черт! – выдыхаю истерично и, пнув пуфик, тащусь назад в гостиную “развлекать гостью”.

Глава 6

К счастью, когда возвращаюсь в гостиную, Виолетта стоит у окна и разговаривает по телефону. Обсуждает какую-то предстоящую вечеринку. Я иду в зону столовой и проверяю, как накрыт стол. Хочется изо всех сил показать, что хозяйка в этом доме я. И пусть приборы на столе разложены безупречно, я все равно поправляю их.

– Александра Ивановна, обед готов. Подавать? – спрашивает Марта Сергеевна, появившись из кухни.

– Подождем Сергея Дмитриевича.

Кивнув, экономка скрывается на кухне, а я ставлю в центр стола вазу с цветами. Убираю, потому что она кажется слишком громоздкой. Прищурившись, мысленно примеряю сюда плоскую вазу с цветочной композицией и решаю, что надо такую купить.

Наконец в столовой появляется Сережа. В легких домашних брюках и простой черной футболке он выглядит таким родным. Я знаю, что под этой футболкой еще есть бинты и пластыри, но внешне он выглядит уже намного лучше. Синяки и ссадины на лице заживают, так что скоро он окончательно станет похож на самого себя.

– Обедаем? – спрашивает Сережа, занимая место во главе стола.

– Конечно. Только предупрежу Марту Сергеевну, – отзываюсь с готовностью и спешу на кухню.

А, когда возвращаюсь, замираю перед столом. На мое место по правую руку от Сергея проскальзывает тощая задница Виолетты. Она что-то щебечет, на что Сергей снисходительно улыбается. Нахмурившись, делаю шаг на выход из комнаты. Такое унижение – это уже за гранью.

– Ты куда, Саш? – Сергей наконец замечает меня.

– Я не голодна, – выдавливаю из себя дрожащим голосом и выбегаю из столовой.

Спешу в конец дома в нашу спальню. Мне надо спрятаться. Я так больше не могу. Звенящее напряжение достигает своего пика, и я чувствую, что уже нахожусь на грани истерики. Стоит только дернуть за одну из нервных “струн”, и я “запою” в полный голос. В спальне хожу из угла в угол, стараясь дышать, но воздух застревает в легких. Как он мог?! Как?! Пускай он меня не помнит, но манеры-то он не забыл! Жена всегда сидит по правую руку от мужа в хозяйском доме! Меня так учили на курсах этикета, на которые Сережа сам же меня и отправил!

– Саша? – слышу его голос и резко оборачиваюсь. Сергей заходит в спальню и хмурится, видя мои скупые слезы злости. Прикрывает за собой дверь и подходит ближе. – Что не так?

– Ты… ты… – задыхаюсь. Накрываю ладонью грудную клетку, как будто это поможет мне дышать. – Ты позволил ей занять мое место.

– Я пересадил ее.

– Правда? – спрашиваю и ненавижу надежду, которая звучит в голосе.

– Правда. Она должна сидеть по левую руку. Ты из-за этого убежала?

– Я не могу видеть то, как она вьется вокруг тебя.

– Она не вьется, – качает он головой. – Саш, мы дружим с детства. Это нормально, что мы продолжаем общаться.

– Не нормально! – вспыхиваю я. – Она хочет, чтобы ты был ее мужем, а не моим! Она не сможет с тобой дружить! Никогда! Неужели ты не видишь?!

– Саш, – чуть более сухо произносит мой муж, – я не люблю истерики.

Это правда, он их не любит и никогда не любил. Сережа всегда говорит мне, что, если мне есть что сказать, я должна говорить по сути, а тупые крики на ультразвуке не приведут к конструктивному диалогу. Но какой конструктив может быть, если меня захлестывают эмоции?!

– Я ревную, – признаюсь, опустив руки и плечи.

– Не стоит. Нет повода, – спокойно и холодно отвечает он.

Ну разве так успокаивают жену? Разве так ее убеждают в том, что она любима?

– Сережа, – подхожу к нему вплотную и аккуратно кладу руки на его грудь. Под моими ладонями абсолютно спокойно бьется его сердце, которое от моих прикосновений раньше колотилось. – Я твоя жена. Мне важно твое уважение, забота, любовь.

– Разве я не даю тебе уважение и заботу? Ты все еще в этом доме, сидишь по правую руку от меня за столом. Прости, о любви говорить пока не могу. Я ее не чувствую.

Последние слова снова ковыряют и так раненное сердце. Оно болезненно кровоточит, заливая горячей, отравленной ядом отвержения кровью все внутренности.

– Конечно, – отвечаю и, опустив взгляд, отнимаю руки от его груди. Еще месяц назад он бы сделал все, чтобы сократить расстояние между нами. И этот контраст в поведении добавляет еще больше болезненных ощущений. – Я понимаю.

– Саша, дай мне время.

– Сколько понадобится, – соглашаюсь.

– Я видел свидетельство о браке, несколько человек подтвердили, что мы муж и жена. Мне просто нужно немного времени осознать все это и, возможно, вспомнить.

– Конечно, – на выдохе, потому что злость отняла у меня все силы.

– А теперь пойдем пообедаем. Марта Сергеевна сказала, что ты сегодня еще не ела.

Сергей кладет руку мне на поясницу и подталкивает к двери. Это такой… обыденный, практически официальный жест. Раньше он бы обнял меня, сжал мою талию своей широкой ладонью, шепнул пару пошлостей на ухо, отчего я бы краснела и хихикала. А сейчас он чинно проводит меня в столовую и выдвигает стул. Я усаживаюсь на него под недовольным взглядом Виолетты.

Как только Сергей занимает свое место, Марта Сергеевна выносит блюда.

– Сереженька, мы играем в теннис в эту субботу?

– А мы играем в теннис? – спрашивает он, и его брови вопросительно дергаются.

– С недавних пор. Незадолго до твоей аварии начали.

Я хмурюсь. Сережа и правда начал играть в теннис, но он убеждал меня, что играет с отцом Виолетты, а не с ней самой.

– Я пока еще не поправился окончательно, так что с физическими нагрузками надо повременить.

– Ну конечно, – улыбается она. – Я увидела тебя в нормальной одежде. Красивым, мужественным, как всегда. Вот и подумала, что ты уже совсем здоров.

– Пока еще нет.

Она накрывает его лежащую на столе ладонь, а я душу в себе порыв снова подскочить и убежать. Почему, черт побери, он позволяет ей это?!

– Ты прав, тебе надо набраться сил. Теннис может подождать. А когда ты собираешься вернуться к работе?

– Еще слишком рано, – встреваю я, и Сергей с Виолеттой, оторвав взгляды друг от друга, переводят их на меня. Я накрываю вторую его руку и слегка сжимаю ладонь. – Сереже нужно восстановиться. К тому же, я бы хотела побыть с мужем наедине некоторое время, пока он не придет в себя.

Виолетта делает вид, что вежливо улыбается, но ее губы искривляет гримаса отвращения. Ну сучка! Я сделаю все и даже больше, чтобы вернуть себе своего мужа!