Текст книги "Развод. Прощай, предатель (СИ)"

Автор книги: Вивиан Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 37

Два дня от Сергея нет ни единой весточки. За это время я чуть не сошла с ума, когда сражались мои сердце и голова. Я не была готова простить его за все. Во мне были еще слишком живы воспоминания о том, как он обижал меня. Но в них вклинивались и счастливые моменты, которые мы прожили вместе.

Сергей сказал правду. Он положил весь мир к моим ногам. Выполнял каждый каприз, осуществлял каждую мечту. В принципе, это было бы не так сложно, если даже не обладать теми финансовыми возможностями, которые есть у моего мужа. Я всегда радовалась простым вещам. Той же сладкой вате, поездке к морю, походу в кинотеатр или оборудованию собственного у нас дома. Это позже я стала хотеть большего, когда поняла, что мне это доступно. И в итоге мы пришли к тому, что материальное стало иметь больший вес.

Я стала более жадной к новым впечатлениям, но со временем удивить меня становилось все сложнее. И в этом есть моя вина. Я, ранее не видавшая и не пробовавшая всего, что дает финансовый достаток, вцепилась в него. Покупки и поездки стали единственными вещами, которые еще были способны поразить меня.

Все то, что раньше приносило радость, начало казаться настолько обыденным и легко достижимым, что я перестала ценить это. Я знала, что в любой момент могу подойти к мужу и поцеловать его. Что мы практически в любой день можем сорваться, сесть на самолет и оказаться у моря. Что в домашнем кинотеатре можно в любой вечер посмотреть любой фильм. Поэтому все это перестало цениться. И близость, которая была между нами с Сережей, тоже перестала так цениться.

Только когда он попал в аварию, и я поняла, что могу потерять его, я так остро почувствовала эту вероятность, что все материальные радости стали казаться пресными. Выхаживая мужа, я вспоминала не то, насколько люксовый у нас был номер в отеле в Эмиратах или насколько дорогую сумочку из лимитированной коллекции именитого дизайнера мне на восьмое марта подарил муж. Нет. Я вспоминала простые радости: поедание сладкой ваты, прогулки по городскому саду, катание на лошадях, надувание мыльных пузырей с балкона второго этажа нашего дома. И те тихие вечера перед камином или в кинозале. А еще просмотры фильмов, в середине которых мы обязательно отвлекались на ласки и неспешное занятие сексом.

Сейчас я больше всего скучаю именно по тем временам с простыми радостями. Как же сильно мы изменились за последние несколько лет! Как много нашего – только нашего – потеряли в погоне за материальными ценностями!

Хочу ли я вернуть, как было? Не знаю. Я все еще люблю мужа. И все еще вижу в нем того мужчину, который отогревал меня у камина, когда я по вине его водителя сидела в мокрой одежде. Но к образу прекрасного рыцаря примешивается образ человека, способного дать мне пощечину и предать. И это сильно омрачает мое восприятие.

– Видела? – Вера вырывает меня из мыслей, кивая на экран маленького телевизора, подвешенного в подсобке к потолку. – Сегодня день без машины.

– Это как? – бросаю взгляд на экран, на котором вереница велосипедистов занимает всю велодорожку на нашем проспекте.

– Мэр объявил. Говорит, надо хотя бы раз в год позволять воздуху в городе очиститься. Мол, пересядьте на велосипед, проедьтесь до работы на нем или пройдитесь пешком. Повзаимодействуйте с другими людьми, – она качает головой. – Воздух он собрался очищать. Пусть сначала вредные предприятия в Заводском районе заставит нормальные фильтры поставить, чтобы не засерали этот воздух. Но идея с великами мне нравится. Надо свой достать из кладовки, смахнуть пыль, – смеется Вера. – А у тебя есть велосипед?

– Нет, – качаю головой, слегка поджав губы. – Я даже ездить на нем не умею.

– О, правда? – удивляется она. – Мне казалось, все умеют.

– Все, у кого в детстве был велосипед, и кого было кому учить на нем ездить, – бормочу я, когда Вера отвлекается на вошедшего покупателя.

Хозяйка покидает магазин немного раньше обычного, чтобы поехать посмотреть склад, в котором она хочет хранить растения, а также паковать их перед отправкой заказов. Я запираю магазин и направляюсь домой. Сегодня решаю пойти другой дорогой. Хочу посмотреть на скопление велосипедистов на широкой улице. Но не успеваю свернуть за угол, как меня окликают:

– Саша! – Услышав любимый голос, замираю. Сердце срывается и колотится где-то в районе горла. Останавливаюсь и жду, пока Сергей подойдет ближе. – Привет.

– Привет, – киваю.

– Ты домой?

– Да.

– Я тут… – он трет затылок. – В общем, хотел пригласить тебя за город покататься на велосипедах.

Мои брови подскакивают.

– На чем?

– На велосипедах, – повторяет он. Я открываю рот, чтобы напомнить ему, что не умею кататься, но он предваряет мои слова: – Я помню, что ты никогда не ездила на нем, но я как раз хочу научить тебя.

– У меня нет велосипеда.

– Уже есть, – улыбается Сергей.

– Сереж, я не думаю… – качаю головой.

– Погоди, не отказывайся. – Он подходит ближе, и в мой нос вторгается такой знакомый и любимый аромат его туалетной воды. Сергей облизывает губы, прикусывает нижнюю, будто решаясь что-то сказать. Это выглядит странно, учитывая, что я привыкла к уверенному в себе Сергею, который всегда знает, что и кому сказать. – Все эти два дня я много думал о нас. Даже если ты уже ничего не чувствуешь… не любишь меня… позволь хотя бы оставаться в твоей жизни. Быть рядом, если буду нужен. Быть твоим… блядь, – выдыхает он и усмехается. – Это даже в моей голове звучит по-идиотски, но все же… быть твоим другом, да.

– Моим другом? – не удерживаюсь от удивленной улыбки.

– Да, – он кивает. – Другом. Хотя бы им. Я не могу совсем потерять тебя, понимаешь? – слегка севшим голосом произносит он. – И я очень хочу научить тебя кататься на велосипеде, – добавляет бодрее. – Для этого и нужны друзья, правда?

– Наверное, – задумчиво отвечаю я. – У меня никогда не было друзей.

– Теперь есть, – улыбается Сергей. – И я буду учить тебя кататься на велосипеде.

Я колеблюсь не больше пяти секунд. Сейчас все мои тяжелые размышления как-то отошли на второй план. Я просто хочу научиться ездить на велосипеде и провести время с Сергеем. Я еще не простила его, и не уверена, что когда-нибудь смогу вернуться в романтические отношения с ним. Но просто провести время вместе… Я так долго и тяжело страдаю, что мне хочется хотя бы пару часов побыть в иллюзии, что жить легко и приятно. И что в моей жизни нет страданий.

Какая же я, вероятно, дура, раз так легко поддаюсь и сажусь в машину Сергея, чтобы поехать за город. Но прямо сейчас я так отчаянно нуждаюсь в простых радостях!

Глава 38

– Только не отпускай! – выкрикиваю, виляя по широкой асфальтовой дороге.

Восторг смешивается со страхом упасть и что-нибудь сломать себе. Сергей смеется, но произносит абсолютно серьезно:

– Ни за что. Обещаю. Крути педали! Давай же, Саш! Дави на педали!

Я давлю и… велосипед едет. Только вот руки так и норовят все время свернуть в сторону, и я снова виляю и пищу.

– Все! Отпускай! – кричу я.

– Точно? Уверена? – спрашивает Сергей, который уже бежит за мной, потому что я набрала скорость.

– Точно! Отпускай!

Через несколько секунд я быстро оборачиваюсь, чтобы увидеть стоящего на дороге Сергея, от которого я стремительно удаляюсь. А потом поворачиваюсь лицом к дороге и восторженно пищу, потому что я еду на велосипеде! Сама! Это просто потрясающее ощущение! Оказывается все было так просто!

Только вот… Каким тормозом Сергей сказал не пользоваться? Я начинаю хмуриться, пытаясь вспомнить. Сказал, лучше не трогать передний. А какой из них передний? Я по очереди смотрю на рычаги тормозов и вижу краем глаза, что приближаюсь к концу дорожки. Надо остановиться… но как? Когда понимаю, что на попытку вспомнить уже нет времени, просто выбираю один и резко нажимаю его.

Велосипед становится, как вкопанный, а меня по инерции несет вперед, и я перелетаю через руль и приземляюсь на левый бок. Руку простреливает адской болью, и я сжимаюсь и стону. Из глаз тут же брызгают слезы.

Сергей подъезжает ко мне и бросает свой велосипед прямо на проезжей части велодорожки. Присаживается и пытается взять меня за руку, но я вскрикиваю.

– Саш, что такое? Где болит? – взволнованно спрашивает он.

– Рука, – стону и начинаю рыдать. – Так сильно болит рука.

– Вот черт, – шипит он. – Давай подниматься, нам надо в больницу.

– Что случилось? – водитель Сергея тут же оказывается рядом.

– Саша повредила руку, – бросает ему Сергей. – Я везу ее в больницу, а ты набери Славику, пусть заберет тебя вместе с велосипедами.

– Ладно.

– Так, давай, моя малышка, – произносит Сергей тихо и поднимает меня на руки. Я стону, прижимаясь к нему левым боком, и кладу больную руку на живот. Стону, зажмурившись, а он успокаивает меня, пока несет к машине. – Тише. Сейчас приедем в больницу, убедимся, что это не перелом, тебе выпишут обезболивающее, и поедем домой.

– Не хочу в больницу, – плачу я.

– Я помню, как сильно ты их не любишь, но нужно убедиться, что это не…

– Перелом, – констатирует врач спустя час и кивает медсестре. – Нужно накладывать гипс.

Закусив губу, я терплю, пока мне накладывают гипс, а потом дают массу рекомендаций, которые я практически не слушаю. Обессиленная страданиями и болью, я уже едва соображаю. Сергей выслушивает врача, а потом ведет меня к машине, по дороге задержавшись у аптеки, чтобы купить прописанные врачом обезболивающие.

Усадив меня в машину, Сергей вручает мне гематоген.

– Зачем?

– Для поднятия настроения, – он легонько пожимает плечами и закрывает дверь.

Когда Сергей привозит меня домой, на улице уже темно. Он помогает мне расположиться на диване и укрывает ноги пледом, когда меня начинает знобить.

– У тебя здесь есть вообще еда? – спрашивает он, инспектируя мой холодильник.

– Есть арнаутка в кастрюльке.

– Только каша? – он выглядывает из-за дверцы холодильника. Я хочу пожать плечами, но рука болит от кончиков пальцев до самой шеи, так что такое простое движение мне сейчас недоступно, поэтому я просто киваю. – Понял.

Сергей заказывает нам ужин из ресторана, а потом садится рядом и обнимает. Аккуратно, так, чтобы не зацепить больную руку.

– Это я во всем виноват. Надо было не отпускать тебя.

– Нет, я просто забыла, с какой стороны передний тормоз, который ты говорил не нажимать.

– Сниму его с велосипеда к чертям, – цедит он недовольно. – Чтобы в следующий раз ты могла нажать только на один рычаг.

– В следующий раз? – я шокировано смотрю на него. – Я больше никогда не сяду на эту машину смерти.

– Глупости, – улыбается Сергей. – Рука заживет, и ты сама снова захочешь.

– Ну это вряд ли, – качаю головой в неверии.

Мы ужинаем под комедию по телевизору, потом я выпиваю обезболивающие и сама не замечаю, как засыпаю. А просыпаюсь, когда чувствую, как Сергей располагается за моей спиной и аккуратно обнимает меня. Я перестаю дышать, не понимая, что делать дальше. Надо бы отодвинуться, прогнать его, но… у меня не хватает на это смелости. И мне настолько жаль себя, что я решаю малодушно насладиться близостью мужа хотя бы этой ночью.

Утром я чувствую, как горячая рука накрывает мою грудь и легонько сжимает ее, пока мне в попку упирается свидетельство возбуждения Сергея. Неужели и это я готова ему позволить? В памяти тут же всплывают все одинокие вечера в слезах, все оскорбления и та пощечина.

– Сергей, убери руку, – произношу хриплым ото сна голосом.

– Что? – так же сонно спрашивает он.

– Твоя рука. Она…

– О, прости, – он убирает руку и слегка отодвигается от меня. – Это… я спал еще.

– Дай мне встать, – произношу максимально холодным тоном, потому что воспоминания моих обид заморозили все то тепло, которое было во мне.

Сергей поднимается с дивана, и я сажусь. Протираю лицо свободной рукой и морщусь, когда пытаюсь хоть немного пошевелить больной. Я все еще в пиджаке Сергея, который он набросил на меня после перевязки. Сбрасываю его и, поднявшись, иду в ванную.

– Тебе помочь? – летит мне в спину.

– С чем? – оборачиваюсь и вопросительно приподнимаю брови.

– С душем. Я же так понимаю, ты собралась в душ.

– Собралась, но я справлюсь сама, спасибо.

– Давай помогу хотя бы раздеться. Сама ты не снимешь одежду.

– Я справлюсь, – повторяю и скрываюсь в ванной.

С горем пополам умывшись, я пытаюсь раздеться, но это и правда задача не из легких. Мне приходится изворачиваться и кусать губу до крови, когда я то и дело цепляю больную руку. Наконец я обнажена, но застываю перед душевой кабинкой. И как я должна помыться? Одна рука в гипсе, а вторая теоретически должна намыливать тело. Со вздохом и всхлипом я захожу в кабинку. Как-нибудь справлюсь.

Спустя примерно полчаса в отвратительно мрачном настроении я выхожу из ванны. Голова помыта отвратительно, тело – примерно так же. Гипс раздражает, рука пульсирует от боли, как и голова после вчерашних слез.

Сергей поворачивается лицом ко мне, стоя у плиты. По кухне разливается приятный запах жареных яиц.

– Где ты нашел яйца? – спрашиваю, присаживаясь на табуретку.

– Миша привез. Загрузил твой холодильник продуктами. Тебе, может, и хватало каши, но я на одной каше не проживу. Так что пришлось закупиться.

– Ты не проживешь? В каком смысле? Ты разве не собираешься домой?

Сергей склоняет голову набок и отвечает:

– Нет, я собираюсь остаться, чтобы заботиться о тебе.

– Но… почему?

– Разве не это делают любящие мужья?

Глава 39

Делая вид, что читаю, краем глаза наблюдаю за Сережей, который ходит по крохотной гостиной с телефоном у уха и раздает распоряжения своему помощнику.

– Нет, пускай эту партию отгрузит и пока ждет распоряжений. Когда мы подпишем договор с корейцами, надо будет срочно отправлять туда машину. – Он слушает, что говорят ему на той стороне. – Да, рассмотри этот вариант. Только подыскивай новые, я не хочу потом в ремонт этой машины вложить ее стоимость. С Нарватовым я договорился, сделку согласуем в электронном варианте. Как только пришлет контракт, отправлю юристам. Когда все согласуем, тогда и встретимся. Да у меня жена руку сломала, хочу с ней побыть. – Он бросает на меня взгляд, а я своим быстро утыкаюсь в страницу книги. – Пока не знаю. Спасибо. Если будет надо, я наберу. До связи.

Он кладет телефон в карман и встает напротив окна. Смотрит сквозь него некоторое время, а потом поворачивается лицом ко мне.

– Что сказала твоя работодательница по поводу травмы?

– Огорчилась, – отвечаю я, глядя на Сергея. – Она собиралась со следующей недели уходить из магазина, а теперь ей придется задержаться на целый месяц.

– Почему ты отказалась, чтобы я купил тебе тот магазин? Тебе вроде нравится работать в нем. Или мне показалось?

– Работать в магазине и быть его владелицей – это разные вещи. К тому же, я не хочу, чтобы ты покупал мое расположение.

Кивнув, Сергей снова отворачивается к окну и так долго смотрит на улицу, что я и правда возвращаюсь к книге, устав глазеть на него.

– Что я должен сделать? – внезапно спрашивает Сергей, а я даже теряюсь, потому что не понимаю, к чему задан этот вопрос.

– Что?

– Что я должен сделать, чтобы вернуть твое доверие? Помоги мне, Саш.

На несколько мгновений у меня даже отнимает дар речи. Я правда не знаю, что ответить Сергею.

– Я никогда не прощу себя за ту пощечину и то, как грубо с тобой обошелся, – вздыхает он. – Но я не могу потерять тебя, понимаешь? Ты – самое дорогое, чистое и настоящее, что есть в моей жизни. Я не знаю, как искупить свою вину. И понимаю, что ты злишься и обижаешься на меня. Это правильно, я заслужил. Но я хочу все исправить, только не знаю, как.

– Точно не деньгами, – отвечаю я через ком в горле. – Ими ты все сделаешь еще хуже.

– Тогда научи меня, как. – Сергей подходит и присаживается напротив дивана. – Скажи, как.

– Не знаю, – отвечаю я и качаю головой.

Раньше он покорял меня как раз своими финансовыми возможностями. Путешествия, дорогие аксессуары и украшения, роскошные рестораны, полеты на частном самолете и вертолете, яхты, люксовые бренды. После того, что с нами случилось, я поняла, что все это мишура. Напускное счастье. Картонные декорации к нашей жизни. А важное на самом деле кроется за этими декорациями. А там… мы, похоже, растеряли то теплое и нежное, что было в начале наших отношений. То, что не купишь ни за какие деньги. Доверие. И как его вернуть, я не знаю.

Все эти размышления ввергают меня в отчаяние, потому что я по-прежнему люблю мужа, но не знаю, как помочь нам.

– Саш, – тише произносит Сергей, – ты только не отказывайся от нас, ладно? Не руби с плеча. Дай мне… нам время. Я тоже пока не знаю, что буду делать и как возвращать твое доверие, но, поверь мне, я готов на все.

– У меня есть вопрос, – слегка краснея, говорю я. Я давно хочу спросить об этом, но до сегодняшнего дня смущалась, а сейчас понимаю, что такой же откровенный разговор может у нас быть теперь нескоро.

– Задавай.

– То, как мы занимались сексом… – произношу тихо и отвожу взгляд, изучая потертый узор на диване. – То есть, после того, как я ушла… как мы расстались. Мы… ты… ты делал это по-другому.

– Как “по-другому”? – спрашивает Сергей, а я так сильно надеялась, что он не задаст этот вопрос, чтобы мне не пришлось объяснять.

Прочистив горло, я отвечаю тише:

– Грубее. Не так, как раньше. До этого ты был нежен, а потом…

– Понял, – отвечает он, избавляя меня от необходимости вдаваться в подробности. – Тебе не понравилось?

– Не то чтобы не понравилось… понравилось, наверное. Просто… это было очень… необычно, – запинаясь, отвечаю я.

– Прости, если делал тебе больно.

– О, нет-нет, – спешу заверить его, сталкиваясь с мужем взглядами, и снова краснею. – Больно не было, – добавляю тише. – Просто… иначе.

– Значит, тебе понравилось, – улыбается он. – Я был в таком отчаянии, Саш. В ярости на себя, на тебя, на ситуацию. Лютовал, потому что не мог найти выхода из этого. И не касаться тебя не мог, – он гладит большим пальцем мою ногу, накрытую тонким пледом. – Я вообще не могу тебя не касаться. Пытался держаться подальше, но даже после нескольких дней все равно приезжал к тебе. Я не хотел тебя обижать, но так получилось. Черт, это вообще не оправдание моему поступку.

– Не оправдание, – грустно подтверждаю я, и в этот момент у Сергея звонит телефон. Он достает его из кармана и, бросив взгляд на экран, тихо матерится.

– Я должен ответить.

– Конечно, – киваю и смотрю на то, как он идет на балкон, прикладывая трубку к уху.

– Да. Нет, сегодня меня не будет. Как хочешь. Я сказал, как хочешь! – жестче добавляет он и закрывает за собой дверь.

Я знаю, кто звонит. Чувствую это и слышу по резкому тону Сергея. Я не могу расслышать его слов, но то, как грубо он общается, догадываюсь, что позвонила его фиктивная жена. Интересно, она знает, что брак не настоящий? И тут впервые я задумываюсь о том, что же тогда мы с Сергеем делаем в моей квартирке, если Виолетта не его настоящая жена?

Когда он возвращается с балкона и садится на другой край дивана, я поворачиваюсь и смотрю на мужа.

– Сережа, а когда ты собираешься сказать Виолетте, что ваш брак ненастоящий?

Глава 40

Он несколько секунд не отвечает, и я снова начинаю закипать, но тут вдруг Сергей говорит:

– Завтра.

– Правда? – спрашиваю с сомнением.

– Да. И завтра же ты возвращаешься домой.

– Я вообще-то не давала своего согласия.

– А ты разве против?

– Я не хочу никуда переезжать, меня все и тут устраивает.

Хочу! Я так отчаянно хочу вернуться в наш дом! Но я пока не готова простить Сергея за все то, что он совершил.

– Саш, – он присаживается рядом и гладит мою коленку, – дома мне будет проще позаботиться о тебе.

– Я сама вполне способна позаботиться о себе.

– Значит, не поедешь? – спрашивает он.

– Нет.

– Что ж, тогда я остаюсь, – отвечает он и, потыкав пальцем в телефон, снова прикладывает его к уху. – Миша, мне нужны будут кое-какие вещи. Да, привези их к Саше домой. Я побуду тут некоторое время.

– Зачем? – спрашиваю, когда он кладет трубку.

– Потому что хочу, – Сергей пожимает плечами и откидывается на спинку дивана, чтобы, как и сказал Михаилу, прислать список необходимых ему вещей. Он быстро печатает сообщение и, отправив его, откладывает телефон в сторону. – Чем займемся?

– В каком смысле?

– В прямом. Посмотрим кино, сходим поужинать, поиграем в настольные игры… выбор огромен.

– Что, если мы просто поговорим?

– Давай поговорим. О чем?

– О нас.

– О нас, – задумчиво бормочет Сергей. – Что ты хочешь обсудить?

– Что ты от меня хочешь?

– Я думал, ясно дал понять, что хочу быть с тобой. И готов ради этого пойти на все.

– Совсем на все?

– Саш, если ты скажешь сейчас замочить соседа, который тебе докучает, я сделаю этого.

– Нет, никого убивать точно не надо.

– Это хорошо, – с улыбкой отвечает Сережа. – Потому что я не хочу в тюрьму. Там уныло и нет тебя. А ты? Чего ты хочешь, Саша?

– Чтобы у меня перестала болеть рука.

Да, я ухожу от ответа. Не потому что не знаю своих желаний. А потому что боюсь и не хочу их озвучивать. Я хочу забыть кошмар последнего года и вернуться к тому, что было между нами с Сережей. Он так же внимателен, как был раньше до нашего развода. Так же ласков. Но мне этого недостаточно. Я хочу, чтобы он раскаивался в совершенном. И я больше не верю в слова, так что его заверения в том, как сильно он сожалеет о своих поступках, для меня ничего не значат. Не то чтобы совсем ничего, но больше они не имеют такой силы, какую имели раньше.

– А что касается нас? Чего ты хочешь, Саш? Только скажи правду. Я бы хотел, чтобы между нами не было недомолвок.

– Я хочу… – чувствую, как мое сердце разгоняется до, кажется, миллиардов ударов в минуту. Оно заходится и трепещет, потому что я собираюсь сказать ему правду, какой бы жестокой она ни была. – Хочу, чтобы ты действительно раскаялся в том, что сделал со мной. Чтобы ты почувствовал ту же боль, какая пожирала меня. Мне тогда казалось, что внутренности горели от нее. Будто их сжимало такими тисками, что я думала, они просто лопнут, как воздушный шар. И знаешь что? Мне хотелось, чтобы они лопнули. Чтобы мое сердце наконец разорвало, и я умерла. Только тогда бы моя боль уменьшилась или вообще ушла.

Сергей вздыхает, глядя перед собой на выключенный телевизор. Выражение его лица полностью нечитаемое. Оно просто каменное, словно передо мной сидит изваяние, а не живой человек. И мне снова больно. За него, за себя, за нас двоих. Внутренне я оплакиваю тех нас, которые были раньше. Беззаботных, одержимо влюбленных друг в друга, совершенно обезумевших от мощных чувств и эмоций. Тех нас, которые так боялись потерять друг друга и так хотели сделать друг друга счастливыми.

Сможем ли мы когда-нибудь вернуться в то состояние? Не думаю. Произошедшее однозначно наложило отпечаток на нас и наши отношения. Но, возможно, еще осталась крохотная вероятность, что мы сможем хотя бы научиться любить по-новому. Сильнее, отчаяннее. Потому что понимание того, как легко все это потерять, заставляет стараться еще сильнее.

– Ничего не скажешь? – спрашиваю я, когда он продолжает молчать.

– Пока нет, – холодно отвечает Сергей и, встав, прихватывает свой пиджак со спинки стула, а потом молча покидает мою квартиру.

Ну вот, похоже, и все. На разговорах все и закончится. Он вряд ли вернется, потому что узнал мои истинные мысли и понял, что доказать мне свое раскаяние никак не сможет.

Поглубже закутавшись в плед, я устремляю свой взгляд на окно. На небо наплывают темные тучи, и через несколько минут первые тяжелые капли падают на подоконник со стороны улицы. Их становится все больше, и наконец небо словно прорывает. Оно заливает дождем весь город, стекая по стеклу так густо, что я практически не вижу, что творится за окном.

Я не плачу. Больше нет. Внутри меня опустошение, которое приходит на смену разрывным страданиям, одолевавшим меня раньше. Теперь я хочу… не знаю, чего хочу. Если Сергей совсем ушел, я не стану его возвращать. Какой смысл?

Слышу тихий скулеж, и вспоминаю, что я сегодня еще не кормила Сахарок. Вчера вечером и сегодня утром ее выгуливал Сережа, но из-за суеты вокруг моей руки мы совершенно забыли покормить собаку. А она, видимо, побоялась выходить из своего убежища под диваном, когда Сергей расхаживал по квартире.

Поднявшись, иду на кухню. С горем пополам открываю банку собачьих консерв, половину содержимого которой выкладываю в миску Сахарка. Она тут же набрасывается на еду, а я наблюдаю за собакой. Вечером ее надо будет выгулять, но я совершенно не представляю, как сделаю это с одной рукой. Как минимум, ей нужно надеть ошейник, а в моем состоянии это будет проблематично.

Но когда приходит время пойти на улицу, я окончательно расстраиваюсь, потому что ливень не прекращается. А это значит, что все еще больше усложняется, поскольку я не смогу держать зонт. Но Сахарок не интересуют мои проблемы, потому что она уже поскуливает, пританцовывая у двери.

Я сую ноги в шлепанцы, беру поводок и присаживаюсь перед собакой, как дверь квартиры открывается. Поднимаю голову и сталкиваю взглядами с Сережей. Он насквозь промок, но взгляд полон решимости.

– Далеко собралась?

– Сахарок выгулять, – отвечаю немного растерянно, потому что я уже почти смирилась, что мы с собакой остаемся только вдвоем.

– Я выгуляю. А ты пока собери свои вещи. Самые необходимые, остальное Миша завтра привезет.

– Для чего? – спрашиваю и с помощью Сергея поднимаюсь.

– Мы возвращаемся домой, – твердо заявляет он, и у меня буквально отвисает челюсть.