Текст книги "Детский взрослый мир (СИ)"
Автор книги: Вивьен Ви
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Глава 18
Глава 18. «Думай не сердцем, а головой»
Эйден лениво рассматривал солдатов в гостиной, стоя у окна. После занятий, все кто не устал до смерти и не был ранен собрались здесь, чтобы отдохнуть. Гостиная напоминала пристанище потерянных душ, которые сами это прекрасно понимали, но многие не хотели признавать. Они делали вид, что находясь здесь, делают правильные вещи, на деле же они учились быть животными. Безжалостными и проворными убийцами, которым за время нахождения в САНУ отбивают всякие человеческие чувства.
К слову, Эйден был бы не против отключить тот тумблер, который отвечает за чувства к людям, в частности парням, конкретно к одному. В какой момент ему начал нравится Якоб он не мог сказать точно. Кажется, уже целую вечность, с тех самых пор, как впервые увидел его. Якоб сдержанный и скупой на эмоции относительно чужих людей. Он постоянно в своих мыслях, блуждает по лабиринтам разума, а Эйдан ради развлечения гадает, о чем думает старший.
– Мать твою, Оливия! – парень, которого все звали просто Медведь, бросил оставшиеся карты на стол.
За кофейным столиком развернулся целый покерный клуб. Медведь (названный так чисто из-за телосложения) проиграл и был явно недоволен. Оливия смеялась, как и все вокруг, наблюдающие за игрой.
– Угадай, что я узнала!
К Эйдену подбежала Бабби и повисла на его плечах. Рыжие волосы, завитые в локоны, щекотали лицо. Эйден аккуратно отодвинул подругу чуть дальше.
– Мне страшно когда ты так говоришь после событий с Сэмом.
– Да нет, я о том, что подслушала разговор старших. В выходные будет вечеринка!
Вечеринки в САНУ были редкостью, но иногда это было жизненно необходимо и тогда устраивали максимально сумасшедшую ночь, исключающую все правила и нормы. Включались тусклые цветные лампы по всему дому, надевались черные маски. В эту ночь старшие и младшие становились на один уровень.
– А потом пол дня выгребать свинарник. Причем ночью мы все равны, а на утро старшие это старшие, а мы горничные на выезде, – скривился Эйден.
– Н-да, сударь, Вы бы уже с кем-нибудь сексом занялись, уж больно Вы нервный последнее время.
– И тебе того же желаю, – ответил Эйден, вложив в свою фразу максимально ехидный тон. – Кстати, Мэт не закрывает на ночь дверь, заглянула бы.
Бабби ударила друга по плечу, толкнула его и еще раз ударила, а Эйден в свою очередь попятился назад, чтобы успеть сбежать, если вдруг подруга окончательно слетит с катушек. Но в какой-то момент лицо Бабби сменилось со злого на радостное, а Эйден врезался в чью-то грудь.
– Привет, как ты себя чувствуешь? – девушка напрочь забыла про присутствие Эйдана и обняла Мэта.
После сегодняшней ночи чувствовал он себя отвратительно. Не помог даже холодный душ. Похмельное состояние порядком позабылось за время проведённое в армии, к тому же Хатиман предупредил, что знать о его ночной попойке и задании никто не должен, поэтому когда утром Бабби хотела зайти за ним, Андер остановил ее у двери и сказал, что Мэтью на занятия не идет из-за плохого самочувствия.
– Хатиман сказал, что у тебя бессонница и медсестра напичкала тебя снотворным, – Бабби не унималась ровно так же как и не выпускала парня из объятий.
– Все нормально, – кивнул Мэт. – Вы не видели Ан… Хатимана?
Эйден улыбнулся. Он улыбался так каждый раз, когда друг заводил разговор о старшем. Если и есть в мире самый лучший радар, то это гей-радар, который у Эйдена сейчас пищал в голове и кричал: «На борту чувства! SOS!». Только вот не факт, что между ними что-то будет и вопрос поймут ли эти двое, что нужны друг другу. Хатиман бесчувственный камень, Мэтью уверен что он на сто процентов гетеросексуален и оба полагают, что ненавидят друг друга, а на деле только и делают, что тянутся друг к другу как магниты.
– Ну, я последний раз видел Хатимана возле его спальни. Полагаю у него тоже бессонница и сейчас он спит?
– И к чему ты клонишь? – насупился Мэтью.
Эйден улыбнулся, пожимая плечами, и ушел, ничего не ответив. Мэтью тоже развернулся в сторону лестницы, а Бабби стояла на месте пытаясь собрать какой-то очень мутный пазл в голове. Она понимала, что Эйден о чем-то знает, но даже не думала что это «что-то» ломает ее мечты.
***
Мэтью хотел постучаться в дверь Хатимана, но решил не привлекать лишнее внимание и попытал удачу, повернув ручку. Дверь была не заперта. Он быстро прошмыгнул внутрь, пока в коридоре кто-нибудь не появился и не увидел его.
В комнате было сумрачно. Сквозь черные задернутые шторы едва пробивался свет. Андер спокойно спал на животе, сунув руки по подушку. Мэтью даже улыбнулся от понимания того, какой Хатиман беззащитный сейчас. Что снится солдатам? Лучшая нафантазированная жизнь или тьма? Мэтью снится семья и друзья, его дом, детство, гробы, кладбище и так по кругу красочный сон становится черно-белым кошмаром.
Мэтью искал Хатимана не потому что соскучился до смерти или имел кучу вопросов. Случилась более веская причина, которая тревожила и не могла ждать. Младший сделал пару шагов в сторону прикроватной тумбочки и, когда глаза привыкли в свету, довольно улыбнулся. Его серебряный браслет лежал на тумбочке Андера.
Когда утром Андер выгружал пьяное сонное тело из машины, Мэтью зацепился браслетом за замок на кожаной куртке старшего и даже этого не заметил, но когда проснулся днем и не обнаружил браслет на запястье, он испугался. Этот браслет – единственная вещь, которая напоминает о маме. Она подарила его на шестнадцатилетие и с тех пор браслет будто оберег был с ним. Младший злился на себя и молился, чтобы браслет был у Андера.
Мэт собирался сделать победный шаг к тумбочке, но Хатиман зашевелился, улегся на бок, продолжая обнимать подушку одной рукой, и затих. Мэтью расслабился и потянулся за браслетом.
– Воровать нехорошо, – тихо сказал Андер, открывая глаза.
От страха рука младшего дрогнула, но он все равно схватил браслет. Сонный и расслабленный Андер снова перестал вязаться с образом Хатимана. Он выглядел мило, забавно, но никак не устрашающе. Мэтью забавляла эта мысль и притупляла инстинкт самосохранения.
– Я не ворую, я беру свое.
– Пробравшись в чужую комнату?
Они смотрели друг на друга, ожидая что кто-нибудь продолжит разговор, но оба молчали. Мэт разглядывал Андера, в очередной раз ругал себя за это. Его черные татуировки уходили в идеальный контраст с белой постелью.
– У тебя тут… уютно, – за неимением других слов сказал Мэт.
– Не спорю, – согласился Андер.
Мэтью сжимал в руке то, за чем пришел сюда. Оставаться не было смысла, но он продолжал стоять на месте и наблюдать как его старший встает с кровати и подходит ближе. Сердце разбивалось о ребра и Мэт словно мантру повторял одно и то же: «Не повторяй ошибку!».
– Не страшно находится со мной в одной комнате? – Андер вздернул бровь, встав напротив.
Он прекрасно помнил вчерашнюю речь младшего о том, что все здесь сумасшедшие и поцелуй его жутко взбесил. Но почему тогда сейчас он продолжает стоять так близко, не боясь, что все повторится?
– А должно быть? – с вызовом бросил Мэтью.
– С сумасшедшими обычно стараются не общаться, а ты сам пришел.
– Чего ты добиваешься? – Мэт смотрел ему прямо в глаза.
– А ты хочешь чтобы я добивался?
– Это последнее, чего я хочу.
Разговор зашел в тупик. Мэтью понимал что Хатиман просто издевается над ним, отвечает идиотскими фразами и не воспринимает его всерьез. Он собирался уйти, но старший поймал его за руку. Его так забавляла эта игра, что прерывать ее не хотелось.
– Я не отпускал тебя, Мэт, – прорычал он прямо в ухо.
Мэтью усмехнулся. Относительно адекватности здесь сейчас было выжженное поле. Два взрослых парня с тонной боли и проблем внутри стояли в этой комнате, утопая в сумраке и, будем откровенны, не пытались разойтись. Андер не отпускал, Мэт не старался сопротивляться.
– Во что ты играешь, самурай? – в пустоту спросил младший, все еще чувствуя горячее дыхание на своей шее. – Я, похоже, твоя любимая игрушка. Лин уже надоела и ты развлекаешься как можешь?
Мэт не дождался ответа и это раззадоривало его. Он явно не хотел быть игрушкой, а еще он чувствовал, что Хатиман не переживает о своей репутации когда они наедине, поэтому становится уязвимым последнее время.
Рука Мэтью прошлась по голому торсу, пальцы скользнули по груди, ключице и замерли на щеке. Парень едва сдерживал улыбку, заглядывая старшему в глаза. Его забавляло и пугало одновременно, что прямо сейчас он может манипулировать им и тот ничего не сделает. Расплата не заставит себя долго ждать, но Мэтью тоже безумно захотелось поиграть. Он коснулся губ Андера своими, скользнув по его нижней губе языком. Его вторая рука прикасалась к широкой груди. Под ладонью барабанило сердце.
– Помнишь, что ты сказал на моем первом занятии? – он сладко шептал в пухлые губы, но Андер ловил каждое слово, тяжело дыша. – Ты сказал, что в этом месте нельзя думать сердцем. Если хочешь выжить, думай головой. Так вот, Хатиман, считай, что из-за своего сердца ты уже убит.
Мэтью отступил от старшего и спокойно ушел, прикрыв за собой дверь, а Андер так и остался стоять, пытаясь переварить все происходящее минуту назад. Мэт единственный, кто смог обездвижить Хатимана даже не применяя оружие.
– Да какого хера вообще! – Андер от злости пнул кровать и упал на нее пластом, раскинув руки. – Говнюк мелкий.
***
В гостиной стоял шум. Вокруг двух валяющихся на полу парней собралась толпа. Оба не уступали друг другу. Кровь размазывалась по паркету, щека Эйдена была разодрана кольцом одногруппника, с которым он вцепился.
– Какого хрена у вас здесь происходит?!
Якоб и Лин подбежали к парням и в считанные секунды оторвали их друг от друга. Задиристый блондин так и не хотел успокаиваться, пытаясь вырваться из хватки Лин, но пара ударов по ногам его тут же утихомирили и парень упал на колени.
– Что случилось? – спокойнее спросил Якоб.
– Поло назвал рыжую шлюхой, поэтому они вцепились, – сказал кто-то из толпы.
Якоб едва нашел силы сдержаться и не закатить глаза. Можно было и не спрашивать причину. Даже находясь в таком месте как САНУ, подростки оставались подростками: делили девчонок, заступались за друзей и верили в любовь.
– Уведи-ка ты его в карцер, Лин. Слишком он умный последнее время, – сказал Якоб, махнув в сторону Поло рукой. – А ты за мной.
Эйден не сопротивляясь шел следом в надежде, что его нее запрут в карцере вместе с этим придурком. Якоб вел младшего на кухню. Порез на щеке был незначительным, он и сам сможет обработать.
– Напомни, как тебя зовут? – спросил Якоб, кивая на стул.
– Эйден.
Якоб достал припрятанную на шкафу аптечку. Эйден, не сводя глаз смотрел на то, как сосредоточенно старший смачивал ватный диск какой-то прозрачной жидкостью, а потом в пару шагов оказался возле него и шлепнул мокрую вату на рану. Царапину зажгло так сильно, что на глазах рефлекторно выступили слезы.
– А чего-нибудь понежнее не было? Мне сейчас кожу разъест, – проскулил парень.
– Это тебе за то, что устроил драку.
Якоб еще раз промокнул кровь с раны и неожиданно для младшего подул. Боль чуть утихла. Парень закончил с ранкой, приклеив пластырь, и убрал аптечку. С непроницаемым выражением лица он уселся рядом. От такой близости Эйден боялся пошевелиться.
– Почему Поло назвал твою подругу… так? – Якоб достал сигареты из кармана штанов и закурил.
– Потому что они вроде как встречались, до появления Мэта, а потом она рассталась с Поло и он понял, что она крутится возле новенького. Теперь Поло не дает ей покоя, а гордая Бабби никому не рассказывает об этом, но я очень наблюдательный.
– Мэт об этом не знает?
– Нет, Поло достает ее когда она остается одна и нас нет рядом, но сегодня он просчитался.
Они замолчали. Якоб докурил и потушил окурок о старую пепельницу.
– Тут получше любовных ток-шоу будет, – вздохнул старший. – Уже начинаю путаться кто и с кем. А ты?
– Что?
– Ты с кем?
Эйден нервно сглотнул, заглядывая в глаза. Эмпатичность Якоба заставила его усмехнуться. Он чувствовал волнение за версту, а изучение психологии поведения открывала еще больше карт.
– Не хочешь говорить? Не переживай, клешнями вытягивать не буду. Только кивни на один вопрос: это не Андер и не Мэт?
Эйден улыбнулся, отрицательно качая головой.
– Третий лишний, – зачем-то сказал он и Якоб рассмеялся.
– И не поспоришь.
Они улыбались друг другу и чувствовали себя комфортно. Сердце Эйдена трепетало от переполняющих эмоций. Его мечта сбылась. Он болтает с Якобом о всякой ерунде. Он рядом.
Глава 19
Глава 19. «На связи»
Слезами мертвых не вернуть и боль алкоголем не заглушить, но Заку было плевать на эти слова, которые он сотню раз слышал от отца. Все утешения и упреки не действовали на него, потому что этот месяц он жил в своей голове один на один с болью.
– Почему ты опять не на учебе? Я плачу деньги за то что ты дома сидишь?
Уильям в упор смотрел на сына. Тот сидел на деревянном шезлонге у бассейна с коктейльным стаканом и смотрел на рябь воды. Голос отца отдавался эхом от мраморных стен.
После смерти Идриса на учебе он был пару раз. Пить с утра вошло в привычку. Сегодня он пару часов поспал после клуба. В желудке был только алкоголь, а в легких никотин. Парень прятал глаза за солнцезащитными очками.
– Какой смысл ходить туда, если в один момент я все равно попаду в ваш «Клуб убийц» и буду себе стрелять в людей без разбора.
Заку не нравилась вся эта тема с группировкой отца. Бесконечные убийства, страх перед другими такими же бандами, беззаконие. Одна из таких, скорее всего, убила Идриса – единственного человека, присутствие которого в жизни помогало проживать каждый чертов день.
– Слушай, а может это кто-то из твоих псов пристрелил Идриса? Тебе не нравилось, что я с ним общаюсь, так ведь? Ты никогда его не любил, хоть и улыбался в глаза.
Уильям в три счета оказался возле Закари и влепил ему звонкую пощёчину, на что парень только рассмеялся. Внутри было так много боли, что физическая казалась нежным прикосновением. Отец ткнул пальцем грудь Закари. Взгляд затуманила ярость.
– Не смей так говорить, щенок!
Уильям ушел. Он злился на себя, на банду, на сына. Он пытался найти тех, кто убил Идриса. Перерыл весь город, на сколько это было в его силах, но не нашел ни одной зацепки. Уильям хотел бы поговорить с Фернандесом, но после поступка его сына они самые главные враги и даже общая проблема не сломает это стену ненависти.
***
Мэтью и Андер снова встретились вечером. Фернандес в упор смотрел на младшего, нервно затягиваясь сигарой. Он ждал полноценный отчет.
– Кажется, Зак ничего не заподозрил и я ему понравился, – сказал Мэт.
Хатиман и Фернандес странно покосились на него.
– Да не в том смысле понравился. Мы подружились и… – Хендерсон порылся в кармане черных джоггеров и достал смятую салфетку, – он написал мне номер своего телефона, но у меня ведь телефона нет, так что держите.
– Что еще?
– Ничего. Он просил написать, когда захочу еще раз повеселиться и все. Знаете… вы уверены, что это был он? Что он убил мою семью?
– Да, Мэтью.
– Но он не похож на убийцу.
– Убийца не всегда похож на убийцу. Ты думал он будет с винтовкой и в крови? Конечно он не похож внешне, но внутри у него очень темно. Ты убедишься в этом, когда узнаешь его ближе. Он ужасный человек.
– Может быть, – неопределенно кивнул парень.
Фернандес кивнул в ответ, собираясь сказать еще что-то, но у него зазвонил телефон. Мужчина ответил, вставая с кресла.
– Да, солнышко?… Сегодня я не смогу приехать, как вы? Чем занимается мама?…
Ради дочери любые дела могли подождать. Вильгельм никогда не посмел бы себе сбросить ее вызов. Страх что в очередной раз она в опасности не отпускал и сдавливал грудь всякий раз, когда долго ее не слышал.
Андер разглядывал профиль младшего в теплом свете хрустальной люстры, пока директор разговаривал, слоняясь по кабинету. У Мэта были такие длинные ресницы, любая девчонка позавидует. Парень устало играл шнурком от капюшона безразмерной худи, кусая нижнюю губу и думая о своем.
– Хватит на меня пялиться, – прошептал Мэтью, продолжая заворожённо смотреть на настольный маятник.
Хатиман собирался ответить, но Вильгельм закончил разговор и вернулся за стол, поэтому он просто пнул Мэтью по ноге, на что тот зашипел от боли и одарил обидчика ненавистным взглядом.
– Завтра тебе выдадут телефон, – сказал Вильгельм. – Нельзя терять контакт ни на один день. Чем больше вы общаетесь, тем лучше.
Мужчина посмотрел на наручные часы и кивнул сам себе.
– Можете идти.
Мэтью встал первым и не торопясь поплелся к двери. К вечеру его состояние что душевное, что физическое оставляло желать лучшего. Он вдруг осознал, что всю ночь веселился и пил с человеком, который убил его семью. С тем, кто безжалостно выстрелил в маленькую девочку, а теперь скорбит по-своему другу наркоману, даже не вспоминая о других.
В коридоре было тихо. Все уже разошлись по комнатам. За окнами стемнело, по территории ходили охранники, переговариваясь по рации. Мэтью собирался подняться по лестнице, но грубым рывком его отдернули за капюшон и прижали к стене. Воздух выбило из легких. Хатиман играл желваками, глядя на лицо младшего. Широкая ладонь сжимала горло. Мэт попытался вырваться, но пальцы сжались еще сильнее.
– Меня заебали твои выкрутасы! – рыкнул Андер. – Ты забываешься, малыш. Мы с тобой не друзья и не на одном уровне. Хватит испытывать мое терпение, иначе в карцере тебе придется жить!
Пальцы сжимались все сильнее и Мэтью окончательно перестал дышать, но не сводил взгляд с разъяренного лица старшего. Ему казалось, он никогда не поймет что в голове у этого человека.
– И забудь этот блядский поцелуй. Если ты решил, что после этого можешь вести себя со мной как хочешь, я тебя расстрою.
Хатиман разжал пальцы. Мэт со свистом втянул воздух, оседая на пол. Парень потер кожу на шее. Синяки вылезут сто процентов. Андер сделал шаг на лестницу, оставляя Мэта в одиночестве и во мраке тусклых настенных светильников, которые включали на ночь.
– Андер, – хрипло позвал Мэт, – ты же это чувствуешь.
Хатиман замер.
– Что?
– Что тянешься ко мне, – почти беззвучно прошептал младший, но Андер услышал его. – Ты сам создаешь проблему.
Хатиман молча покачал головой и посмотрел на верх. Он встретился с грустной улыбкой Якоба. Друг поджал губы в сочувствии и пошел наверх.
– Блять, – парень обреченно вздохнул.
Теперь это не только их секрет.
***
Андер сидел на кухне в полной темноте и пил виски, затягиваясь время от времени сигаретой. Слова Мэта черными лапами царапали изнутри. Раны жгло, сердце стучало со скоростью света.
– Ты тянешься ко мне.
Нет! Лично Андер своим разумом совсем наоборот пытается оттолкнуть, но внутри что-то подталкивает постоянно, заставляет думать, запоминать каждую мелочь в пацане. Его редкая улыбка осела пеплом где-то подкоркой сознания. Какие к черту чувства у такого как он? Даже Лин страдает от их «отношений».
– Затаился как самурай?
Якоб прошел к столу и сел напротив друга. Луна едва освещала их лица, но Байрон мог уличить друга в тревожности. Он был смурной и задумчивый. Хатиман сделал глоток алкоголя.
– Спрашивай уже, не тяни время.
– Я не собирался выпытывать ничего, – усмехнулся Якоб. – Я все слышал и без этого. И видел. В спортзале, – пояснил он.
– И что это по-твоему?
– Ну, у всех наблюдающих за этим карнавалом мыслей много. Кто-то говорит, что у вас какое-то общее дело, кто-то, что вы встречаетесь, но в это верят единицы. Все знают, что Лин этого бы не допустила. Что на счет общего дела…
Андер украдкой кивнул. От Якоба невозможно было скрывать это вечно. Он очень наблюдательный и очень умный. Да и никогда между ними не было тайн, а этот случай вовсе сводит Хатимана с ума.
– Семью Мэта убил Фернандес, – начал Андер.
Он выложил другу все как на духу, глотая виски. Якоб слушал все спокойно, кивал, переспрашивал и не мог поверить, что с этим пацаном все так запутано. Каждые два-три месяца к ним попадает кто-то новенький, но ни с одним еще не было такого. Оно и понятно, Фернандес собственноручно упек Мэтью в САНУ ради своей цели. Якоб это не одобрял, можно было разобраться по-другому, но он уничтожил жизнь одного человека, ради другого.
Сэмюэль так мечтал бросить все это и уехать к свободной жизни, но все они понимали, что этого не случится. Попавший в САНУ здесь навсегда. Нет никакой другой жизни без убийств и босса. Нет никакой любви, отношений и счастья. Хочешь не испытывать боль – не влюбляйся. Для твоих врагов мишень не ты. Мишень – дорогой тебе человек.
– Если он узнает всю правду, он не простит никого из нас. Мы с Фернандесом станем для него врагами и это меня пугает. Это нормально, что я… ой, да что я вообще хоть что-то чувствую нормально?
Якоб рассмеялся.
– Он нравится тебе? – успокоившись спросил Байрон. – Что с вами со всеми? Сэм, рыжая, ты. Он что вас приворотами к себе притягивает?
Парни оба замолчали. Думали каждый о своем. Тишину нарушали только гудящие холодильники.
– Это я виноват, что Сэма убили, – вдруг сказал Якоб. – Если бы я не выскочил тогда из засады, так тупо и необдуманно, Сэм был бы жив. Я очень по нему скучаю.
– Не вини себя. Это просто стечение обстоятельств. В САНУ он не первый убитый, это дело времени. Возможно, завтра не станет меня, тебя или Лин. Мэта.
Хатиман замолчал, будто испугался своих слов.
– Налей мне тоже, – только и попросил Якоб.
***
Мэтью скучающе смотрел на Лин. Она рассказывала что-то о нунчаках. В черных кожаных штанах и откровенном топе она привлекала внимание парней на раз два. Таков был ее метод, который девчонки осуждали и в тайне завидовали, что старшим позволено наряжаться так открыто.
– Пс-с, – Бабби, которая сидела с Мэтью, теперь уже на постоянной основе, отвлекла его от мыслей, – сегодня старшие делают заказ на вечеринку. Можно попросить что-то из вещей, тебе что-нибудь требуется? Я передам Беатрис, она занимается списком.
– Нет, ничего, – он пожал плечами.
Младший думал только о том, что сегодня ему выдадут телефон и он очень жалел, что не помнит номера бывших друзей, хотя оно и к лучшему, они наверняка думают, что он сбежал или мертв. Если он свяжется с кем-то, полиция снова возобновит поиски.
В кабинет зашел Хатиман и Лин посмотрела на него с улыбкой и доброй жалостью. Вчерашняя посиделка с Якобом закончилась конкретной попойкой и сегодня старшему было ужасно плохо. Он прятал глаза за капюшоном черного свитшота и мечтал только о скором приближении вечера, когда он сможет спокойно лечь спать.
– Мне нужен Мэт, – сказал Андер, кивая младшему. – Пойдем.
Хендерсон нехотя поднялся и поплелся к выходу. Он злился на старшего за оставленные синяки, которые он чудом скрыл от друзей за воротом водолазки. К слову, водолазки он на дух не переносил и от этого злился еще больше.
Парни вышли в коридор. Андер молча шел вперед к лестнице, даже не оборачиваясь на младшего. Мэтью понимал, что они идут к Фернандесу и от этого он волновался. Пальцы покалывало и парень старался себя успокоить. Всего лишь переписка с убийцей, все ради Сэма и семьи. Кровь за кровь.
Они молча дошли до кабинета директора. За окном моросил дождь, капли стекали по кристально чистому стеклу, который прямо в этот момент намывала горничная. Ее звали Татьяна, она беженка из России. Женщина мягко улыбнулась, здороваясь.
– Заходи, – кивнул Андер.
Он старался выглядеть безразличным, Но его раздражало, что у Мэта будет возможность переписывать с Заком. Андер прятал лицо за капюшоне, сунув руки в сквозной карман на худи и смотрел куда-то в пол.
– Хватит прятать глаза, – скривился Мэтью, и в два шага оказавшись рядом, стянул капюшон.
Его раздражало, что он будто со стеной разговаривал, не имея возможности заглянуть в глаза. А глаза были уставшими, красными и выражение лица выдавало тошнотворное состояние старшего. Он даже не отреагировал на выходку Мэтью.
– Ооо, – младший расплылся в улыбке, – кому-то вчера было хорошо?
– Если ты сейчас не свалишь с глаз моих, я тебя убью, – прорычал Хатиман.
Мэтью, продолжая улыбаться, взялся за ручку двери.
– Выпей аспирин и воду с лимоном, жить легче станет, – напоследок кинул младший, получив в благодарность только хмурый взгляд.
Стало бы легче, если бы Фернандес рассказал мальчишке всю правду и не заводил того на верную смерть в вольер к псам Данбара. После расправы с Закари нужно будет ждать только одного – войны. Как и всегда из-за двух людей падут целые толпы.
Каждый из сторон борется за идеалы своего предводителя, но что если не поддерживаешь ни одну из сторон? Есть ли вариант выжить, не участвуя в этом? Потому что Андер впервые в жизни так сильно хотел справедливости и неприкосновенности для невинных. Мэт был невинным. Мэт вообще не должен был находиться здесь.
