Текст книги "Детский взрослый мир (СИ)"
Автор книги: Вивьен Ви
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Глава 14
Глава 14. «Когда мне больно было и плохо…»
Фернандес в эту ночь был со своей семьей. Правда его семейная жизнь давно пала к стальным воротам САНУ. Из-за грозящей вечно опасности, из-за того что Вильгельм постоянно пропадал на работе, они с женой развелись. Это не было фееричным скандалом, просто оба понимали, что по-другому уже не будет и от прежних чувств остался только пепел. Но жена Фернандеса всегда была благосклонной и разошлись они полюбовно, поэтому он имел полное право приезжать в гости к дочери и оставаться с ночевкой.
В момент убийства Сэмюэля мужчина спал. Стояла темная ночь, он знал что все как обычно пройдет хорошо, потому что на задание сегодня вышла его гордость, его лучшие солдаты, его троица непобедимых. Вильгельм души в парнях не чаял, пусть и любовь свою показывать так и не научился за столько лет жизни. Они пришли к нему совсем еще детьми и Фернандес растил их как многодетный отец, давая все знания, которыми обладал.
Телефонный звонок раздался в гостиной. Фернандес спал на диване. Мужчина лениво развернулся, взял мобильный с кофейного столика и, даже не открывая глаз, ответил на звонок, снова падая на мягкую подушку. В трубке послышался шум, встревоженные голоса, а после голос Андера.
– Простите, – выдохнул он, скорее не просто воздух, но еще и сигаретный дым. – Мы не уберегли Сэма.
Фернандес резко вскочил с дивана. С грохотом повалился рядом стоявший торшер. Руки затряслись. Андер никогда не позвонил бы если бы мог все уладить своими силами, поэтому мужчина уже готов был бежать на помощь. Он торопливо натягивал брюки.
– Где вы? – только и спросил он.
– В подвале вашего клуба.
***
Самообладание – один из важных моментов. Якоб в этом был мастер, Андеру удавалось с трудом, но сейчас было важно спрятать тело Сэма, пока полиция не нагрянула и не увезла его. Будет много вопросов. Кто это такой? Как так получилось, что он появился, ведь столько лет считался пропавшим? Кто убил? Клуб Вильгельма теперь и без того будут трясти, потому что все произошло на его территории.
Дверь в подвал клуба была на замке, но сейчас о сохранности имущества не было речи, Хатиман выстрелил и замочная скважина со звоном разлетелась. Якоб занёс Сэма в холодный серый подвал, где хранились сломанные бильярдные столы и прочий еще не списанный хлам.
Парни уложили Сэма на свои куртки и наконец посмотрели друг другу в глаза. Оба дрожали. Пока еще не понимая произошедшего, парни даже не знали как реагировать. В оцепенении они продолжали сидеть над трупом друга. Или нет, брата. Да, определенно – брата. Тишина давила на них. Только за толстой железной дверью звучали голоса и вой сирен скорой помощи и полиции, которую обязаны были вызвать охранники.
Фернандес распахнул двери подвала где-то через пол часа. Он летел через весь город, забыв о безопасности и дорожных правилах. Даже личного водителя вызывать не стал, сел за руль сам. Мужчина тяжело втянул воздух, пытаясь совладать со своими эмоциями. Он смотрел на тело Сэмюэля не моргая, а потом подошел и грузом опустился на колени рядом с парнями.
– Что произошло?
Андер поднялся на ноги, отошел и закурил, рассматривая Сэма. Бледный, бездыханный труп не был похож на его друга. Казалось, что все это сон и сейчас его рассеет задорный смех Сэма. Он как обычно в наглую ворвётся в комнату и начнет болтать что-нибудь про Мэтью, его красивую улыбку или глаза. Сэму ведь действительно нравился Мэтью, но он так и не получил его и теперь уже никогда не получит.
Пока Андер утопал в своих мыслях, пустым взглядом глядя будто сквозь стены, Якоб рассказал Фернандесу все в деталях. Дело было непонятным, запутанным, опасным.
– Позвони Альфреду, скажи, чтобы пригнал свою машину, – попросил Вильгельм Андера.
Альфред был хорошим знакомым директора. Он работал в морге и всегда помогал подготовить труп к похоронам, к тому же он держал свой ритуальный магазин, это тоже было удобно.
– Медлить нельзя, нужно разобраться, но сначала мы обязаны похоронить Сэмюэля.
***
Лин Хван проснулась рано, не торопясь приняла ванную и даже успела слегка накраситься. Яркий макияж на занятия Фернандес все равно не разрешал, ни дай Бог увидит.
В дверь постучали и Лин отчего-то была уверена что это Андер. Вчера он ушел на задание и утром точно должен вернуться. Но на пороге стоял один из охранников – Нолан – высокий, крепкий мужчина лет тридцати. Лин знала, что просто так охрана не придет и ее руки в миг задрожали, в предчувствии плохих вестей. В голове мгновенно пронеслись сотни мыслей. В итоге она выпалила:
– Что-то с Хатиманом?
Нолан покачал головой, изучая девушку серыми глазами. Андер позвонил ему час назад и попросил, чтобы Лин провела пары за Сэма и Андера. Якоб сегодня должен был патрулировать. Обо все этом, как и приказано, Нолан сказал Лин. Девушка закачала головой и ее глаза заблестели от слез. Она вцепилась в рукав мужчины.
– Что с Андером? – переспросила она.
Голос Лин дрожал, карие глаза бегали по лицу охранника.
– С ним все в порядке, он сам звонил мне.
– А Фернандес? Где он? Точно что-то случилось!
– Успокойся! – резко сказал мужчина, встряхнув Лин за плечи. – Ты солдат, а не истеричка! Сначала дело, потом эмоции. Иди и проведи чёртову пару, Лин!
Девушка оцепенела. Нолан был прав, она обязана быть сильной даже ступая в неизвестность. Тем более, что Андер жив. Она закивала, словно китайский болванчик, мысленно пытаясь успокоить себя.
***
В истерике Лин не заметила стоявшего в коридоре Эйден. Он внимательно слушал все о чем говорят эти двое. Младший не понял ровным счетом ничего, но как и девушка был уверен что случилось что-то серьезное, тем более что рано утром он видел как тот самый Хатиман, из-за которого у Лин едва не случился инфаркт, хромая, плелся в сторону санчасти. На его футболке и руках была кровь, он был без кожаной куртки, в которой уезжал. Все это Эйден выложил Мэтью, когда завалился к нему перед парами. Мэт одевался, а Эйден сидел на его кровати, подобрав под себя ноги.
– Странно… Хатиман не сказал Лин, что он в САНУ. Да и почему он так сильно хромал? Кто-то навесил ему? В жизнь не поверю. А Якоб с Сэмом вообще не вернулись, Фернандеса на месте нет…
– Мать твою, Эйден! – перебил трель друга Мэтью. – Хватит уже об этом трепаться.
Эйден пожал плечами. С Мэтом дедуктивного метода не построишь, никакой помощи. Он только с хмурой мордой натягивал армейские ботинки посреди комнаты, не жалея ковер, пусть и черный.
– Тебе вообще плевать что ли? Не интересно что с ногой Анде…
– Эйден… – предупреждающе протянул Мэт.
В том то и дело, что было интересно. От желания рвануть в санчасть вместо пар, сводило все внутренности. Мэтью не понимал, что это за чувство. Ему было страшно? Кажется, так. Он переживал, что с Андером, с этим Хатиманом, ребенком Сатаны что-то серьезное, но успокаивала мысль, что он живой.
Мэтью полностью собрался и парни вышли из комнаты. Эйден молчал, надувшись на друга, за то что он не хочет порассуждать с ним, а Мэт тяжело дышал, удерживая себя из последних сил.
– Бабби, кстати, любит со мной болтать, – словно маленький ребенок дулся Эйден. – Где ее сегодня черти носят?
Потерянная подруга нашлась в это же мгновенье. Он взлетела по лестнице, пробежала по коридору третьего этажа и вцепилась в руку Мэта, тяжело дыша от бега. Она была взволнована и напугана.
– За тобой волки гнались? – слабо улыбнулся Мэт, придерживая Бабби за руку.
– Да нет! Короче, я была в санчасти сейчас, – задыхаясь выпалила девушка.
Мэтью закатил глаза, не желая слушать одно и то же второй раз за утро. Он отступил от подруги и пошел вперед, но она снова поймала его и посмотрела в глаза с такой мольбой, будто сейчас от Мэтью зависит чья-то жизнь.
– Дослушай, пожалуйста. Я зашла к Медисон в кабинет, точнее хотела зайти, приоткрыла дверь, но услышала Хатимана и не решилась. Он говорил ей что кого-то убили ночью, а потом медсестра начала плакать. Ты должен узнать у Андера. Никто больше с ним не общается как ты. Мэт? Эй?
Последняя капля рухнула с чан с расплавленными нервами. Мэтью ругнулся и сорвался с места в сторону выхода. Ему нужно было как можно скорее найти Хатимана, узнать что стряслось, чтобы все успокоились наконец. А если быть окончательно честными, ему хотелось удостовериться, что со старшим все в порядке.
Под конец сентября небо было хмурое, дождливое. Серые полосы выглядели как предсмертные картины старого живописца. Ветер продувал одежду насквозь, но Мэт упрямо шел в сторону санчасти весь в черном, как предвестник беды. Он без зазрения совести ворвался в кабинет Медисон, даже не постучавшись и уставился на заплаканную медсестру и Хатимана, который сидел на кушетке, опустив голову.
– Что стряслось, Мэт? Что-то болит? – Мэдисон всегда оставалась врачом.
Мэтью покачал головой, глядя на окровавленные руки Хатимана и на лодыжку, перетянутую эластичным бинтом. Он не признал бы это даже под угрозой смерти, но стало легче, будто тяжелый гранитный камень свалился с груди. Он даже забыл о том, что Бабби говорила о смерти, мало ли кто выходил ночью на задание.
– Иди на пары, – устало попросил Андер.
– Что происходит? – Мэт метал взгляд от Медисон к Андеру и обратно.
– Мой хороший, – вяло улыбнулась медсестра, поднимаясь с кресла, – ты потом все узнаёшь, не переживай.
В этом здании не было никого милее и добрее этой женщины. Она больше была похожа на детского педиатра, чем на ту, кто может вытаскивать пули из груди солдат.
– Оставишь нас ненадолго?
Голос Хатимана звучал глухо. Уставший и охрипший он вызывал дрожь и совсем не от страха, а от того какой разбитый Хатиман – вот что жутко.
Андер захотел рассказать правду сейчас. Ему жизненно необходимо было поделиться произошедшим с Мэтью. Разбираться в своих чувствах не подходящее время, но одно Андер знал точно – он нуждается в компании парня.
Медсестра только кивнула, погладила Мэта по спине и тенью вышла из кабинета. Обстановка пугала. Теперь младший точно понимал, что убили кого-то, кто был сильно дорог Андеру – Якоб, Сэм, Фернандес?
– Сэм, – ответил Хатиман, будто прочел мысли Мэтью.
Парень посмотрел на старшего как не ненормального и закачал головой. Он отказывался верить в услышанное. Сэмюэль единственный из старших, кто хорошо относился к нему. Никогда за проклятые почти полтора месяца он не обидел его. И вот в очередной раз он слышит что близкий ему человек умер. Мэту хотелось кричать. Сколько еще дорогих людей он должен похоронить, чтобы судьба сжалилась над ним? Сколько еще нужно пережить? У него итак никого не осталось!
– А ты почему здесь? – тихо спросил Мэт, потому что помолчи он еще пару секунд, взвыл бы на всю часть.
– Ногу подвернул, Фернандес приказал ехать к Медисон.
Никаких шуток, никакого сарказма. Андер был серьезен и впервые разговаривал так спокойно и бесцветно, глядя Мэтью прямо в глаза, наполненные слезами. Парень стоял у закрытой двери и дрожал, пытаясь придумать еще вопрос, но мысли так сильно путались, что он не мог связать двух слов. Только пару раз открыл рот, словно рыба без воды, а после по его щекам градом скатились слезы.
Андер понимал как младшему больно. Ему самому будто сердце лезвием располосовали и бросили умирать. Парень поднялся с кушетки, делая неуверенные, хромые шаги к Мэту, и, добравшись, сжал его в крепких объятиях. Хатиман понимал прекрасно, что должен держаться в любой ситуации, но это было слишком. Слишком больно. Удар ниже пояса, катастрофа.
– Пойдем сядем, у тебя нога, – попросил младший.
Мэтью отстранился от парня и довёл до кушетки. Андеру было тяжело и он начинал засыпать. И это далеко не от усталости и стресса, всему виной Медисон, которая вместе с обезболивающим дала снотворное.
– Поспишь?
– Что за хуйня? – укладываясь, проворчал Андер. – Медисон?
– Снотворное, скорее всего, – подтвердил догадку старшего Мэт и собирался подняться.
– Не уходи.
Мэтью замер и молчал, ожидая продолжения. Но быть честным, он и сам очень хотел остаться.
– Не хочу, чтобы она еще что-нибудь вколола. У меня много дел, мне нужно к Якобу, я не могу валяться здесь трое суток.
Мэтью согласно кивнул и аккуратно лег рядом, свесив одну ногу с кушетки, уставился в белый потолок. Больше всего сейчас хотелось сжаться в невидимый клубок, чтобы никто не замечал. Сердце давило донельзя. Сэмюэль был слишком хорошим, чтобы смерть забрала его так рано. Казалось, будто Мэт попал в другую жизнь, однако принцип везде один и тот же – смерть забирает самых лучших.
– Он просил передать тебе привет, – сонно сказал Андер.
Из под опущенных век скатилась слеза. Никогда в своей проклятой жизни Хендерсон не думал, что увидит Хатимана такого. Даже сейчас он не верил своим глазам когда повернулся к нему. Он не знал как помочь. Не умел подобрать нужные слова, поэтому только обнял парня. У него в запасе были только эти странные объятия, доводящие до большей истерики. Мэт предпочитал одиночество в такие моменты, но с Андером не чувствовал напряжения. Парень понимал что творится сейчас внутри старшего, потому что не так давно чувствовал тоже самое.
– Спасибо, что передал, – прошептал Мэтью, прижимаясь сильнее.
– Не мог иначе.
Андер, словно маленький котенок, уткнулся носом в шею Мэта и провалился в глубокий спокойный сон. Медисон знала, что делала. Отпускать куда-либо невменяемого Хатимана опасно. Он должен выспаться и привести свои мысли в порядок.
Медсестра попила чай, навестила солдата в палате и вернулась к свой кабинет, переживая что снотворное не сработало и Хатиман ушел. Но он был там. Вместе с Мэтью. Оба спали, прижимаясь друг к другу в тёплых объятиях. Когда вечером Андер проснется, его боль не утихнет, а может станет сильнее, но сейчас ему жизненно необходимы несколько часов забвения.
Глава 15
Глава 15. «И рухнут стены»
Когда Андер проснулся, за окном темнело. Солнце уже едва было видно из-за горизонта и небо чернело, предвещая дождь, слякоть и холод, словно погода напоминала всем, кого они потеряли – человека Солнце, человека Радость.
Мэтью рядом уже не было. Так и не посмотрев по сторонам, Хатиман лежал на спине и упрямо смотрел в окно. Его мёртвое сердце неожиданно ожило утром, когда он обнимал младшего, чтобы пожалеть и его, и себя. Утром ему казалось, что если прямо сейчас они не обнимут друг друга – умрут.
– Выспался?
Уставший голос со стороны стола Медисон прозвучал едва слышно и надломлено. Андер резко сел. В сумраке сидел Якоб. Сгорбившись он опирался о широко расставленные колени.
– Как там дела? Медисон, сучка, накачала меня снотворным. Прости, что не был с вами.
– Да все нормально, она знала что делает. Фернандес договорился о похоронах и всякой этой дряни, от которой меня выворачивает. Не хочу даже думать об этом и уж тем более видеть Сэма… – парень запнулся, прокрутил свою мысль пару раз, но она звучала все так же мерзко, – в гробу.
– Этот дружок Данбара жив?
На место приезжала скорая и полиция, все как положено. Парни вовремя унесли Сэмюэля, а вот двое наркоторговцев и Идрис – наилюбимейший друг Закари Данбара, остались там. Андер помнит, как выбежал из клуба Зак и упал на колени рядом с Идрисом, выкрикивая мольбы о помощи, потому что в тот момент он был серьезно ранен, но оставался жив.
– Умер еще до больницы. С этим и вопрос. Если это никто из наших, ни из шайки Данбара старшего, ни даже наркоторговцев, то кто решил всех нас вальнуть на этом проклятом газоне? – вздохнул Якоб, будто ни первые сутки думает только об этом.
Андер поднялся с кушетки и, прихрамывая, подошел к окну, чтобы закурить. Нет, конечно, нельзя было, но в отместку Медисон не грех. Парень открыл окно, достал сигареты и чикнул неизменной «Zippo». Свежий вечерний воздух смешался с сигаретами. Якоб тоже встал рядом, но курить уже не мог. От нервов пачка ушла в два счета.
– Похоже, появился третий игрок, не считая этих торговцев, которые навряд ли теперь к нам сунуться. А этот игрок очень умен, раз даже Фернандес ничего о нем не знает.
– Ладно, сначала нужно спокойно похоронить Сэма. Потом думать, хотя Фернандес уже подключил кого-то штатского, чтобы узнали о новых группировках.
Парни продолжили стоять молча. Андер курил, вглядываясь в окно. В сумраке он видел аллею, охрану, слышал лай собак, запертых в вольерах. По аллеи шли двое и когда они попали под фонарь, Хатиман поперхнулся дымом.
– Ты тоже видишь это? – спросил он Якоба.
– Лин и Мэт гуляют. Да, тебе не кажется.
***
Мэтью проснулся от того, что обед в кабинет кто-то зашел. Это был Якоб. Пока непонимающий ничего сонный Мэт пытался быстро подняться и встать на затёкшие ноги, Якоб бросал взгляд с татуированной руки друга на талию младшего и назад. Хатиман обнимал Мэта так сладко и нежно. Просто удивительная картина!
– Привет, Мэтью, – спокойно сказал Якоб и сел на кресло медсёстры.
– П-привет, как ты?
– Дерьмого, – не стал скрывать парень.
Мэтью с жалостью посмотрел на старшего.
– Я пойду?
Якоб пожал плечами, обозначая, что ему без разницы и младший торопливо ушел. Он плелся по аллее в сторону дома. Его сопровождали серые тучи и моросящие капли дождя. Мэтью вдруг подумал, что за прогул ему снова сидеть в карцере, а потом вспомнил как в прошлый раз о нем позаботился Сэм. Парень дрожал, толи от ветра, толи он приходящего осознания, что милого Сэмюэля больше нет.
Лин выскочила из дома и торопливо сбежала по лестнице, спотыкаясь и захлёбываясь слезами. Она едва не сбила младшего с ног. И Хендерсон мог бы просто не обращать внимания, но он вдруг подумал, что девушка узнала правду и сейчас бежит к Андеру. Парням сейчас и без истерик плохо, а Лин Хван так ревела, что сердце разрывалось.
– Извини, – окрикнул ее Мэт и посмел поймать за руку, – можно… можно поговорить?
Лин даже плакать перестала. Хлопала карими глазами, пытаясь понять что за наглый младший перед ней. А потом узнала в нем воспитанника Хатимана. Не удивительно даже.
– Бога ради, давай потом.
– Нет, нет, пожалуйста. Я расскажу про Сэма.
Лин замерла окончательно и вдруг кивнула.
– Послушай, Хатиману сейчас очень тяжело и твои слезы сделают еще хуже. Дай ему немного времени. Пойдем в дом.
Лин согласно кивнула, вглядываясь в зеленые глаза. Она умела понимать правду говорят ей или лгут и в глазах младшего сейчас было столько искренности, что она послушно пошла за ним.
Весь оставшийся день они просидели в комнате Лин. Девушке достала запрятанный виски из-под кровати. Они разговаривали. Сначала о том, что знает Мэтью – а знал он очень мало – потом Лин рассказывала ему про Сэма и их детство.
За окном темнело и от горьких слез и алкоголя им стало плохо и жарко. Оба решили прогуляться. Вышли на улицу, Лин закурила (Мэтью удачно бросил после карцера), ее плечи дрожали и Мэт накинул на девушку свою ветровку. Удивительно быстро смерть Сэма сдружила этих двоих. Опасную старшую и младшего, который уж очень легко находит к ним – старшим – подход.
Они медленно шли по аллее. Птицы сонно допевали свои песни, ветер гулял в уже вялых листьях деревьев. Скоро холодная осень настигнет лес и желтые листья окутают САНУ словно одеялом.
– Завтра привезут Сэма, мы побудем с ним до вечера, а потом похороны.
Лин знала, как обычно хоронят в САНУ. Что таить, это случалось не так уж редко. Девушка помнила каждого, кто лежал в гробу посреди гостиного зала и каждый раз Фернандесу было тяжело, будто он хоронил родных детей. Этот мужчина был кремень, не жалеющий чужих и готовый убивать за своих.
– На кладбище меня не возьмут? – нахмурился Мэт.
– Если Андер поговорит с Фернандесом, то возможно.
– Там мои родители и сестра. Я хочу навестить их.
Лин согласно кивнула, не задавая вопросов. Андер рассказывал вкратце историю младшего и Лин правда было жалко парня, поэтому она пообещала сделать все, что в ее силах. Но, к слову, она не могла поверить в то, что Андер проникся к Мэту. Его ледяное сердце, не способное на жалость, сочувствие и любовь, казалось растаяло, пусть и ненадолго.
***
Это был самый тяжелый день в САНУ. Никто и никогда не видел на столько беззащитными Якоба и Андера, никто не видел еще слез на их глазах. Особняк наполнял запах свечей и скорби. Там и тут раздавались всхлипы вокруг гроба Сэмюэля. Все традиции были забыты, Фернандес объяснил, что гроб будет стоять дома, а после его сразу отвезут на кладбище. Священника отродясь не было, Сэм в Бога не верил и всю жизнь шутил, что если на его похороны будут эти длинные речи от церковнослужителей, то он потом постоянно будет приходить в страшных снах.
Время приближалось. Пора было прощаться с Сэмом тем, кто не едет на кладбище, а таких было много, почти вся армия. Только те, кто знал парня хорошо – рабочие, старшие и директор – могли проводить Сэмюэля в последний путь. И когда гроб выносили к ритуальной машине Мэтью с мольбой смотрел на Лин, словно маленький ребенок, которого оставляют в одиночестве на долгие года.
Лин Хван обещания держала, но в суматохе и слезах в этот раз она откровенно забыла поговорить на счет младшего. Когда все усаживались в черные штатские машины, Лин кивнула парню, чтобы он тихо подошел к ней. Она была уверенна, что сейчас против никто ничего не скажет, а потом будь что будет.
Стояла холодная погода. Серые тучи не сдерживали дождь. Он расходился все сильнее, барабаня по крыше черного Мерседеса. Лин и Мэтью сидели на заднем сиденье, буравя взглядом впереди идущую ритуальную машину, из которой набатом играла музыка. Музыка, от которой Лин всхлипывала все сильнее, потому что знала – это плейлист Сэма.
Чертова жизнь, проклятая смерть. Несправедливы что та, что та. Человек такое хрупкое создание и практически каждый неверный шаг может стать последним. Так неожиданно, ведь никто не готовится к смерти и не понимает, когда она настигнет. Ты встаёшь утром с кровати, пьёшь привычный кофе, собираешься, идешь по делам, а вечером – бам! – и вот над тобой уже крышка гроба и могильная плита.
– У тебя все хорошо? У меня есть успокоительные, – с сочувствием сказал Нолан, который вел машину.
Лин шмыгнула носом и отказалась. Мэтью неуверенно взял ее за руку и девушка положила голову на его плечо. Общая беда бескорыстно объединяет, рушит все стены между «можно и нельзя», стирает все грани.
– Я до сих пор не хочу в это верить, – прошептала она.
– Я тоже, но у нас нет выхода. Я знаю о чем говорю. Убиваться можно всю жизнь, но назад уже не вернёшь.
После похорон никто не хотел отходить от могилы. Все так и стояли, глядя красными глазами на фото, которое было выгравировано на мраморной плите. Шел дождь. Все прятались под чёрными зонтами и дрожали от холода, только Андеру было плевать. Мокрый до нитки он смотрел в одну точку – дата рождения и дата смерти. Двадцать три года.
Лин и Мэтью ютились под одним зонтом. Они подошли к Андеру вместе с Якобом, который заботливо взял под крыло друга, поднимая зонт над его головой.
– Здесь нельзя курить? – тихо спросил Хатиман дрожащим голосом.
Якоб покачал головой. Охранник кладбища зорко наблюдал за происходящим. Он редко видел на столько дорогие машины и таких важных людей. Полностью в черном здесь стоял каждый и словно на подбор в одинаковой одежде. Только Фернандес был в брючном костюме.
– Мэт хотел навестить своих родных. Охранник прошелся по рядам и уже сказал где они лежат, прогуляйся с ним, хорошо? – Лин с надеждой заглянула в карие глаза.
Ей подумалось, что если Андер простоит здесь еще хоть минуту, он сойдет с ума. Мэтью тоже поддерживал ее негласное мнение и вцепился в мокрый рукав старшего. Не стоит говорить, что черты его лица были миловидные и в зеленых глазах отражалась мольба, на которую Хатиман не смог отказать. Потому что только сейчас он все больше понимает какого было Мэтью узнать о смерти самых дорогих людей. Сейчас он злился на директора за то, что тот так поступил с чьей-то семьей и на себя, за то что так грубо обращался с ним в первые дни.
Они шли по серой плитке все дальше и дальше. Дождь так и барабанил по зонту, который держал младший. Было пройдено мимо так много могил, но на самом конце, ближе к воротам стояли три памятника с одной фамилией – Хендерсон. Мэтью остановился и зажмурился на мгновение, а после продолжил путь. Парни встали у плит. Оба с израненными душами и разбитыми сердцами, оба в одиночестве и скорби.
– Я никогда не думал, что душевно может быть так больно, – тихо сказал Андер.
Его голос перебивал шум дождя, но Мэтью услышал.
– Терять родных невыносимо, – согласился парень. – Я каждое утро просыпаюсь с мыслью, что лучше бы умер я. Смысл моего существование заключён теперь в мерзком желании отомстить, а что потом? Я понятия не имею. Лег бы рядом четвёртым. Чувствую себя виноватым, что остался жить, пока моя мама и сестра закопаны в чёртову холодную землю. Еще и родственники идиоты похоронили их рядом с этим мудаком.
Иначе про отца Мэт сказать не мог. Если бы не его проклятые игры, его безответственность, все сейчас было бы по-другому.
– Не говори так, – вдруг попросил Андер. – О своей смерти. Не говори.
Холодная рука, до этого момента висевшая словно верёвка, коснулась такой же руки Мэтью, но Андер тут же сунул руки в карманы, пресекая свои непонятные порывы на корню.
– Я не хочу терять еще кого-то, поэтому не стоит.
Просьба казалось приказом, но сказанным с такой тоской, что Мэтью только согласно кивнул. Они простояли там еще минут десять. Андер все таки решился закурить, Мэт неуверенно гладил мокрую фотографию мамы, потом сестры, с пренебрежением смотрел на отца, но не хотел больше всего на свете возвращаться назад. Увы, выхода не было и спустя еще сорок минут он снова был в своей комнате в САНУ, лежал на кровати и смотрел в потолок, который расплывался перед глазами от слез. Голос мамы и смех сестры снова отчетливо звучали в ушах и в памяти как диафильмы сменялись воспоминания о детстве.
