Текст книги "Маркиз на Рождество (ЛП)"

Автор книги: Вивьен Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

А вдруг это судьба? Что, если все было предопределено с самого начала? Могла ли она повлиять на ход вещей, или итог был бы одинаков в любом случае, вне зависимости от ее поступков?

Если это значило, что сегодня, пока будет длится эта ночь, он будет принадлежать ей, а она – ему, Вайолет была готова рискнуть. Кит стал ее слабостью. Брешью в ее броне. Кольчуга разошлась и обнажила уязвимую женскую душу.

Когда он раздел ее до конца, Вайолет задрожала.

– Тебе холодно?

– Нет, – прошептала она.

Даже при свечах было видно, насколько великолепно он сложен. Она изнывала от желания изучить и покрыть поцелуями каждую мышцу его сильного тела. Но успеет ли она познать все до единой линии и изгибы?

– Ты совершенна, – произнес он, с львиной грацией растягиваясь с ней рядом.

– Ты льстишь мне. – Она взглянула на него из-под ресниц. – Не надо. Но если небесами было создано нечто божественнее тебя, то хотела бы я на это взглянуть. – Она улыбнулась.

Он взял ее лицо в ладони, отчего по всему ее телу разлилось тепло, и поцеловал сначала в одну щеку, потом в другую.

– Ты самое потрясающее существо, которое я встречал. – Он сплелся с ней пальцами. – Единственная женщина, с которой я хочу ложиться в постель вечером, и единственная, с кем хочу просыпаться по утрам.

Ее сердце болезненно сжалось. Неужели он говорит серьезно? Она была готова отдать ему все, что он ни попросит, но боялась загадывать дальше, чем на несколько дней.

Что, если Кит так и не вспомнит, кто он? Идти ему будет некуда. Может, получится уговорить его остаться в Уэлбери-парке?

Подушечками пальцев он провел вдоль кромки ее волос. Вайолет плавилась под его взглядом – горячим, страстным, загадочным.

– Ты мне доверяешь?

Она непонимающе всмотрелась в его лицо.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты мне доверяешь? – Он коснулся ее губ, и она непроизвольно лизнула кончиком языка его палец. – Давай я спрошу по-другому. Ты мне доверишься?

Что он затевает? Впрочем, зная его, он не раскроет карты, пока не услышит «да».

– Да. – Она поцеловала его пальцы.

Он наградил ее широкой улыбкой.

– Хорошо. – И, опуская свои длинные черные ресницы, поцеловал ее.

Не успела она выяснить его планы, как он шейным платком завязал ей глаза. Ловкие пальцы затянули повязку.

– Я ничего не вижу.

– Ш-ш.

Матрас прогнулся, и по ее телу пополз холодок. Его тепло ушло. Куда он?

– Надеюсь, ты не собираешься уйти и оставить меня вот так.

– Молчи. И лежи смирно. – Открылся и закрылся ящик комода. Потом еще один. Она услышала шорох. Он что-то искал.

Шаги. Сначала к кровати, потом к окну и обратно. Вайолет прислушалась. Он что, босиком? Так и есть. Ходит босой по холодному полу, причем не в первый раз. Она хотела было сказать, чтобы он надел домашнюю обувь, но не стала. Все равно не послушается.

Она услышала позвякивание. Что он собирается с нею сделать?

И вот первая подсказка – ощущение холода на соске. Что-то царапнуло чувствительную вершину. Она заерзала. Сильные руки тотчас нашли ее запястья и обездвижили. Он сел на нее верхом, как в капкане зажав ее бедра.

Снова укол, теперь на другом соске. Он водил по нему чем-то остроконечным. У нее вырвался вздох. Больно не было, но ощущение было пронизывающим. Еще укол, и оно исчезло.

Она слышала, как он дышит, чувствовала на себе тяжесть его бедер, но руками он до нее не дотрагивался. Досчитав до тридцати, она ощутила новое острое, царапающее прикосновение к соску. Она гадала, что за предмет он держит. Нечто металлическое, но что?

Внутренне она приготовилась к очередному уколу, а он вместо этого провел ногтями по ее бокам от подмышек до бедер.

– А-ах!

Она опять начала под ним извиваться, и тогда он властно смял ее губы в глубоком, всепроникающем поцелуе. Наконец она затихла. Его рот отпустил ее, и Вайолет, тяжело дыша, села. Ей хотелось потереться о простыни, как-то облегчить ощущение тянущей пустоты, нарастающее между ног, но она закусила губу и заставила себя не двигаться.

Прошла, наверное, не одна минута, прежде чем его горячий, влажный язык пометил ее грудь, как тавро. Круг по ареоле – и хлесткие удары на кончике соска. Ее прошила неподконтрольная дрожь.

Ухо овеяло его дыханием.

– Веди себя смирно.

И сразу болезненный щипок в наказание. Она вскрикнула, попыталась заслониться руками. Он поймал их и пригвоздил ее обратно к матрасу.

Она услышала интригующий шорох. Он потянулся за чем-то. За чем на сей раз?

Что-то пощекотало ее пупок – точно маленькие феи пустились в пляс по коже. Они поднялись к холмику ее груди, сделали полный круг и перешли на сосок. У нее вырвался стон. И следом дрожащий, непроизвольный смех, когда дразнящая ласка перешла на невероятно чувствительную кожу ее шеи. Через секунду, не дав ей опомниться, он сложил ее запястья вместе и туго связал их шнуром, с которого что-то свисало. Бахрома… и колокольчик? Наверное он снял шнур, которым были подвязаны гардины.

– Любовь моя, я же просил. Веди себя смирно. – Вкрадчивые слова успокаивали, склоняли ее к послушанию, как ничто другое на свете.

Чем-то прохладным и тонким, твердым, как ноготь, он провел линию от ямки между ее ключицами до живота, затем дошел до голени и вернулся по внутренней стороне бедра вверх. Кончик этого нового предмета не был острым. Ей стало щекотно. Она хихикнула и завертелась под ним.

– Лежи…

– …смирно.

– Ты нарываешься.

Он ущипнул ее, защемив кожу на бедре так сильно, что она взвизгнула.

– Ай!

Ее поцеловали мягкие губы, на плечи легли ладони. Он разминал ее мышцы, пока ее дыхание не стало расслабленным.

– Слушайся меня – и я буду с тобой очень, очень добрым, – услышала она его шепот. Не успела она ответить, как его ладонь – да, ладонь – надавила на холмик внизу ее живота. Чуть ниже, ну пожалуйста… Ладонь осталась на месте, но ее нежное давление тоже было приятным. Оно обещало, намекало на большее.

Она задвигала бедрами, и… о-о… один его палец проскользнул между складок и нащупал чувствительную жемчужину. Ее тугие соски пронизывающе закололо.

Кит куснул ее за ухо. Двойная ласка его зубов и пальца возбуждала настолько, что она ощутила, как из нее изливается скользкая влага.

– М-м-м, – промурлыкал он. Сунул ладонь меж ее ног и потер ее лоно.

Она хотела притронуться к нему, но руки… руки ее были связаны.

– Развяжи меня.

Его пальцы защемили ее клитор, и она содрогнулась всем телом.

– Нет.

– Пожалуйста, – прошептала она.

Он прикусил ее ухо.

– Пожалуйста – что?

– Пожалуйста… – повторила она, сама не понимая, чего хочет сильнее – чтобы он развязал ее или чтобы вставил в нее пальцы и довел до оргазма.

– Что ты хочешь, Вайолет? – Большим пальцем он разглаживал ее нижние складки, и ее тело откликалось мелкой дрожью. – Ну. Говори.

– Я хочу, чтобы ты…

– Дразнил тебя? – Он прижал бугорок ее желания. – Мучил? – Ущипнул за сосок.

Она задыхалась, со свистом втягивая в себя воздух, он же продолжал пощипывать и мять ее грудь. Как боль может быть настолько приятной?

Он заговорил, и вибрация его чувственного, низкого голоса отозвалась в ее лоне.

– Или ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Джентльмен исчез. Его место занял грубый, необузданный незнакомец, использующий ее тело на потребу своим извращенным желаниям. Но она не испугалась, хотя знала, что стоило бы.

– Заканчивай, – выдохнула Вайолет. Она хотела прикоснуться к нему или увидеть его лицо, но с завязанными глазами могла только представлять полуночный мрак в его зрачках. Его образ горел в ее подсознании, его руки воспламеняли ее тело… Внезапно она поняла, каким могуществом обладает тьма и что увлекло Персефону и Эвридику в подземное царство к Аиду.

– Я хочу услышать, как ты говоришь это, – прошептал он, вжимая ладонь в ее насквозь мокрую промежность.

– Что?

Рычащие нотки в его голосе растрепали остатки ее самоконтроля.

– Скажи, что ты хочешь, чтобы я тебя трахнул.

– Нет.

Его палец закружил по ее клитору. Вайолет задергалась в попытке ослабить свои путы и высвободиться.

Он с силой сжал ее запястья.

– Скажи. Тогда я, может, и развяжу тебя.

Почему его пальцы остановились, прервав эту восхитительную пытку? Он задумал свести ее с ума, не иначе. Будь он поближе, она бы, наверное, укусила его от досады. Его палец замер на самом ее бугорке. Если бы он пошевелил им хотя бы чуть-чуть… о, тогда сумасшедший поток страсти увлек бы ее снова навстречу обрыву.

– Освободи меня или трахни, – выдавила она, – но сделай хоть что-нибудь, иначе я сброшу тебя на пол.

Кит рассмеялся.

– Ладно. На первый раз принимается.

Матрас прогнулся. Она услышала мягкий шорох простыни, потом похлопывание – он взбивал подушки. Напрягая слух, она пыталась понять, что он делает, и уже приготовилась задать прямой вопрос, как он за талию притянул к себе, потом одной рукой обнял ее, другой раздвинул ей ноги и посадил на себя верхом.

Шелковистые пряди его волос щекотали ей локти, когда он завел ее связанные руки себе за голову. Ее соски прошлись по его груди, и она, придя в восторг от этого ощущения, выгнула спину и потерлась грудями о его торс.

Кит откинул ее волосы назад и поцеловал в шею. Ее ухо опалил горячий шепот:

– Скачи на мне.

Он просунул под нее руку и прижал свою плоть ко входу в ее лоно. Его член начал туго проталкиваться внутрь. Она размеренно задышала, расслабляясь и привыкая к нему.

Своим бархатным языком он лизнул мочку ее уха. И проник им в отверстие – как проникал в нее внизу. Рябь удовольствия пронеслась по ее коже, и она захотела большего. Очень медленно она опустилась на него, принимая в себя его длинную, твердую плоть до конца.

Крепко придерживая ее за ягодицы, он направлял ее, ритмично поднимая и опуская. Она ощутила, как внутри растет знакомое тянущее ощущение, и поняла, что скоро кончит.

Она скользила на нем – вверх, вниз, – пока он целовал ее, вступив с ее губами в яростную схватку, которая могла закончиться только капитуляцией их обоих. Связанными руками она неловко оперлась о его плечо, используя его как опору, чтобы двигаться резче.

Они двигались, его горячий член глубоко вонзался в нее, и внезапно она отчетливо поняла, что одной ночью с ним насытиться невозможно. Снедавшее ее желание было так велико, что выходило за рамки слияния тел и той страсти, что распирала ее, требуя высвобождения. Вайолет приникла к его губам, высказывая поцелуем все то, что не смела произнести вслух. Она хотела быть с ним. Сейчас и навсегда. Но как его удержать?

Рваные вздохи звучали в такт жесткому ритму, с которым сталкивались в соитии их тела. Кит вонзался в нее снова и снова, и Вайолет упивалась каждым его движением, взмывала все выше, превращаясь в пульсирующий сгусток желания.

Он перевернул ее на спину и за бедра рывком подтянул вверх. Она ничего не видела, но давно забыла о повязке. Он давал ей все, что она хотела, с каждым поцелуем, с каждым выпадом члена. Он ласкал ее соски, сжимая, выкручивая их пальцами, все ближе и ближе подводя ее к краю. Все ее тело напряглось, и она закричала, когда оргазм спиралью прошил ее насквозь, оставив опустошенной и выжатой, как полотенце после грандиозной стирки.

Вслед за нею и он шагнул через край и излился, чертыхаясь сквозь зубы.

Ее лица коснулись ласковые пальцы. Он поцеловал ее, глубоко и нежно. Потом развязал ее запястья и сплел с нею пальцы, а второй рукой снял повязку.

– Ты дала мне то, чего я совсем не ждал, – прошептал он. – Гораздо больше, чем мне казалось возможным.

Вайолет провела рукой сквозь пряди его волос.

– А ты дал мне все, что я ожидала. Все, что я не надеялась получить, но всегда хотела. – «Только останься таким, как сейчас. Останься, пока прошлое не потеряет значение, пока мы не станем друг для друга самым главным».

Он снял с ее века одинокую слезу.

– Я никогда тебя не забуду, – прошептал он, снова ее целуя.

Она обняла его и прижала к себе как можно теснее, ее ноги обвивали его талию, тела сплелись вместе.

* * *

Вайолет проснулась. Из-за окна доносились крики гусей на озере, а рядом ровно дышал Кит. Одна его рука по-хозяйски лежала поперек ее груди, вторая обвивала ее талию.

Она закрыла глаза, запечатлевая это теплое мгновение в памяти, чтобы вспоминать его грядущими зимними вечерами, потом поднесла его кисть к губам и поцеловала. В ярком утреннем свете на коже стали заметны маленькие отметины и шрамы. Один, довольно большой, огибал костяшку. След какого-то давнего боксерского поединка?

– М-м-м… – пробормотал он, ворочаясь и прижимая ее к себе. – Какой приятный способ просыпаться по утрам.

Вайолет тоже обняла его – его руку. Солнце светило вовсю, и со своего места ей было видно, что снег за окном подтаял. К полудню земля станет совсем голой.

Она хотела встать и задернуть шторы, но боялась пошевелиться. Сильное тело, льнувшее к ее спине, было свидетельством того, что Кит настоящий, что он полностью принадлежит ей – по крайней мере, в эту минуту.

Ее щеки легко коснулись его пальцы.

– Радость моя, доброе утро.

Вайолет повернулась к нему лицом, и он тотчас потянулся к ее губам за поцелуем. Тело обхватили крепкие руки. Она просунула меж его ног свою ногу и только сейчас заметила, что одета.

– Откуда на мне сорочка?

– Ночью было холодно. Вот я тебя и одел.

– Я этого не помню.

Он поцеловал ее в лоб и усмехнулся.

– Ты была очень уставшая.

– Потому что одно очень ненасытное чудовище связало меня и довело до изнеможения.

Сильными руками он блуждал по ее телу, стискивая ее все туже, потом, сменив положение, обхватил еще и ногами. Теперь она не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела. Когда он царапнул зубами линию ее челюсти и прикусил мочку уха, она рассмеялась.

– М-м-м… завтрак.

– Я же говорю – ненасытное чудовище.

– Ты слишком вкусная. Не могу устоять.

Она поцеловала его, пока он не успел произнести очередную цветистую фразу. Почему она нервничает, когда слышит от него комплименты? Когда ее хвалили соседи или викарий, она никогда не испытывала неловкости. С Китом все было иначе.

Чарующие слова срывались с его языка легко, как дождевые капли с карниза. Наверное, он способен очаровывать даже во сне. По сути, так оно и было. Ей хватало одного поцелуя, одного прикосновения. Подкупающие речи были ни к чему.

– Хочешь, прогуляемся сегодня по дому? – спросила она.

– Помнится, ты говорила, что до визита доктора Литтлтона мне нельзя выходить из спальни.

– Как по мне, ты в отличной форме. – Она поцеловала его голое плечо, кружа пальцем по мягким волосам у него на груди. Потерлась о них носом и, когда он фыркнул от смеха, улыбнулась. Нет, насытится им невозможно.

– О, да. Потрогай и убедишься, насколько.

Она неспешно прошлась кончиками пальцев по его животу, и его член встал торчком, едва она накрыла его ладонью.

– Хм-м. Думаю, сэр, вы вполне мне подходите.

– Вот как? – Его голос обволакивал точно густая патока. – А что, мадам, у вас был на примете кто-то еще?

– Зачем присматривать нового жеребца, если у меня на конюшне уже имеется прекрасный и породистый экземпляр?

Кит приготовился ответить ей в тон, но она щипком за ягодицу заставила его замолчать. От неожиданности он разжал объятья, и Вайолет змейкой соскользнула по его телу вниз. Нежно лизнула его плоть и втянула ее в рот.

Кит выдохнул.

Пульсация в голове состязалась с пульсацией в члене. Головная боль пошла на подъем, но действия Вайолет были настолько приятны, что Кит не стал ее останавливать. Он был готов стерпеть любые муки, лишь бы чувствовать на своей коже ее горячие, влажные губы.

Она сосала его, пока он не забыл, как дышать. Пока боль, смешавшись с обжигающим огнем ее прикосновений, не стала почти приятной.

Когда он попытался подтянуть ее вверх, чтобы раздвинуть ноги и трахнуть, она пресекла эту попытку, вонзившись в его бедра ногтями. Тогда он положил ладонь на ее голову и держал ее так, пока она лизала и сосала его, доводя до беспамятства. Ее язык порхал на кончике его члена, отбивая легкие дразнящие удары, рука ритмично ходила по всей длине, и в конце концов его пронзил оргазм, как ударом молнии расколов его тело на части.

– О, Боже.

Вайолет облизнула губы.

– Так что ты спрашивал насчет завтрака?

– Ты сегодня меня перещеголяла, а это о чем-то да говорит.

– Правда? – Она приподнялась и, притягивая его к себе, жарко поцеловала.

– Да. Раздвинь ноги. – Его череп прошила острая боль. – Я намерен отделать тебя так, чтобы ты до вечера не смогла ходить прямо.

Она почесывала сзади его шею.

– Обещаешь?

– Да.

Прикусив острыми зубками его губу, Вайолет закинула колено ему на бедро.

– Как бы мне ни хотелось, чтобы ты выполнил свое обещание, сегодня я хочу предложить кое-что другое.

Он обхватил ее сзади и крепко сжал.

– Что же?

– Думаю, ты заслужил свободу. Хватит валяться в постели. – Усмехнувшись, она поправилась: – Точнее, сидеть взаперти. В этой постели еще есть, чем заняться – но позже.

– То есть, мне можно выйти из комнаты? Пройтись по коридору и даже прогуляться снаружи?

– Для прогулок на воздухе еще рановато, но на все остальное говорю тебе да.

Внезапно ему расхотелось куда-то идти, хотя раньше он только о том и мечтал. Это было первое утро, когда он проснулся с нею в одной постели.

– Не верю, что я это предлагаю, но, может, останемся в спальне на весь день? Я все еще слишком зелен. Мне не помешает получить урок послушания от одной строгой леди. – Он провел пальцем по ложбинке между ее грудями.

– Я думала, тебе надоело сидеть в четырех стенах, судя по тому, как часто тебя ловили на попытках улизнуть. Давай мы прогуляемся по дому, потом спустимся в гостиную и посидим у камина. Если хочешь, я сыграю для тебя на фортепиано. Сегодня может зайти доктор Литтлтон, и мне бы не хотелось, чтобы он застал, как ты… – она покраснела, – …перенапрягаешься.

Он поцеловал местечко между ее плечом и шеей.

– Этот мошенник может и подождать. Он не очень-то спешил возвращаться. Лучше я сегодня буду прижиматься к тебе весь день так тесно, чтобы между нами не прошло и лезвие меча.

* * *

Эти слова разогнали кровь по ее венам, и она ощутила покалывание везде, где соприкасалась с его кожей. Ничего она не желала так сильно, как позволить себе роскошь остаться, лежать с ним в постели, быть с ним не одну ночь, а чуть дольше, хотя бы чуть-чуть… Но что, если доктор и впрямь нагрянет сегодня в Уэлбери-парк? Он хоть и был пожилым человеком, но сохранил ясность ума и в прошлый визит заметил, что Кит с нею флиртует.

Ее обязанность – дать Киту отдых, а не вгонять его в пот ради своего удовольствия. Но чего доктору не понять, так это насколько сложно сопротивляться Киту. Почти невозможно. Под взглядом его карих глаз ее защита плавилась, а внутри вспыхивало желание, которое она давно считала угасшим.

И тем не менее ей было стыдно весь день увиливать от своих обязанностей и нежиться с ним в постели.

– И что я получу, если дам себя удержать? – Она взглянула на него сквозь ресницы.

– Скажи свою самую темную фантазию, свое самое сокровенное желание, и я все исполню.

Щедрое обещание… У нее было такое желание, но она боялась сказать его вслух. Вайолет хотела, чтобы Кит не вспоминал о прошлом. Она хотела услышать, что он желает большего, что хочет остаться с ней навсегда.

– Вижу, тебе нравятся сделки. Хм-м-м. – У нее возникла идея. – Мне тут сообщили о твоих незаконных играх с Адамом. – Эйвери застал их за картами. Он проинформировал Вайолет, но она, довольная тем, что нашлось занятие, которое удерживает раненого в постели, не стала вмешиваться и даже попросила заплатить лакею несколько шиллингов, лишь бы он играл с Китом почаще.

– Да?

Она подняла глаза, не уловив по его тону, рассержен он или удивлен.

– Да. – Она ущипнула его за нос. – Вот что. Предлагаю тебе пари.

Он обвел языком чувственную губу.

– Я слушаю.

– Сыграем три круга в хазард. Выигрываю я – мы завтракаем, принимаем ванну и в два часа встречаемся внизу. Потом экскурсия по дому и чинное дневное чаепитие.

Его лицо склонилось над ней так, что их губы почти соприкоснулись.

– А если выиграю я?

– Тогда я отложу все дела и останусь с тобой до обеда.

– Нет. Ты останешься со мной до тех пор, пока я не решу иначе. – От его улыбки ее кожа пошла мурашками.

– Кит, я не могу забросить свои обязанности. Что подумает прислуга, если я проваляюсь в постели с мужчиной весь день, будто какая-то потаскушка?

Он накрыл ее рот ладонью.

– Вайолет, что бы ты ни делала – раньше, сейчас или потом, – ты навсегда останешься леди. Твои люди знают тебя гораздо дольше, чем я. Думаешь, они начнут тебя презирать, если один день ты посвятишь себе? Когда в последний раз ты разрешала себе расслабиться?

Сложно сказать. По-настоящему она расслаблялась только принимая ванну или выезжая верхом на одной из своих любимых лошадей. Большую часть времени Вайолет занималась хозяйством, навещала соседей и знакомых стариков в деревне, которые не могли выбраться к ней сами.

Еще она шила и вышивала для друзей, которые, в отличие от нее, не могли позволить себе дорогие вещи. Работа помогала ей заглушить боль в сердце, когда она потеряла Джона, а на войне – сохранить рассудок. Она следила за порядком, готовила, шила, ухаживала за ранеными – бралась за любое дело, лишь бы отвлечься от мыслей о павших на поле боя солдатах.

– Не помню, – призналась она. – Праздные руки – игрушки дьявола. – В детстве она часто слышала эту пословицу от отца. Он почитал экономию, скромность, практичность и добродетель с рвением, которое граничило с пуританством.

Кит фыркнул.

– Глупости! – Он поцеловал ее в ключицу, проложил дорожку поцелуев к грудям и приподнял их на ладонях. – Вот настоящие игрушки дьявола.

Ее бедра невольно задвигались, откликаясь на его нежность.

– Если проводить каждую минуту бодрствования в делах, то когда любоваться солнцем или звездами? Господь сотворил красоту, чтобы мы ею наслаждались, Вайолет. Вспомни, что написано в одной хорошей книжке: «И почил Он в день седьмой от трудов своих». Выходной придуман не только затем, чтобы заманить грешников в церковь, но чтобы напомнить нам: вот дни для труда, а вот день, когда мы должны отложить все свои занятия в сторону и просто порадоваться жизни.

– Я никогда не думала об этом в таком ключе. – Удивительно. Таким Кита она еще не видела – философствующим, задумчивым и красноречивым в манере, которая не имела никакого отношения к флирту. Что еще ей предстоит узнать о нем теперь, когда они стали любовниками?

Глава 10.

Кит смотрел, как ее глаза из золотистых становятся зелеными, как летний мох. Утреннее солнце светило ярко, открывая его взгляду все краски ее лица – ее кожи, ее глаз, ее ресниц, коричневых у основания и черных на кончиках. И крохотные, едва заметные веснушки на скулах.

Вот бы заняться с ней любовью на лугу, под лучами полуденного солнца, ласкающего каждый дюйм ее тела. Он вспомнил чудесное местечко близ полуразрушенного замка, где часто играл мальчишкой. Уединенное пространство, где когда-то проходила крепостная стена, заросшее дикими травами. Руины, увитые плющом. Аромат вереска в потоке прохладного ветерка.

Быть может, однажды он приведет в это место Вайолет. Снимет эти ее добровольно наложенные оковы долга и покажет, как наслаждаться простыми вещами.

– Нам дается всего одна жизнь, поэтому проживать ее нужно на полную.

– Наверное, я этого не умею, – прошептала она.

– Я буду счастлив тебя научить. – Он прильнул к ее губам затяжным, дразнящим, ничего не требующим поцелуем, и когда она открылась ему точно роза под солнцем, понял, что ни одну женщину не желал так, как ее.

За несколько недель она стала для него всем. Что он будет делать, когда потеряет возможность смеяться с нею за утренними тостами или украдкой целовать за обедом? Кто будет стоять над ним и следить, чтобы он съел все овощи на тарелке?

Кто будет дерзить ему и напрашиваться, чтобы он перекинул нахалку через колено и шлепками выбил из нее наслаждение?

Тяжело дыша, Вайолет прервала поцелуй. Ее руки обнимали его за плечи, ее волосы свободно ниспадали на спину густыми, неукротимыми волнами. Жаль, что она не носит их распущенными всегда. Ему нравилось пропускать сквозь пальцы эти шелковистые, ласкающие кожу пряди.

Внезапно она встрепенулась и распахнула прикрытые в истоме глаза.

– Вернемся к нашему пари.

…В тот самый момент, когда он решил, что настроил ее провести этот день в постели. Но Вайолет не была бы Вайолет, если бы потакала ему во всем.

– Если выиграю я, ты останешься в постели и разрешишь ублажать себя целый день. – Говоря, Кит кружил пальцем по ее груди. Скоро он снова увидит ее обнаженной и будет вкушать ее распростертое на простынях тело, словно яства на рождественском пиру. – А если выиграешь ты, я разрешу усадить себя в гостиную. – Тоном он подчеркнул, насколько неинтересной кажется ему эта идея.

– Три круга в хазард.

– Уверена, что не хочешь выбрать пикет или «двадцать одно»?

– Абсолютно. – Она смерила его надменным взглядом. – Только не говори, будто думаешь, что я не сумею.

Он был, скажем так, настроен скептически. Это мужчины обожали кости и прочие игры, где победа зависела от удачи; черт, в подпитии некоторые были готовы и свои причиндалы поставить на кон. Большинство же знакомых ему дам предпочитало игры вроде виста, в которые можно играть пара на пару и между делом болтать. Или игры со стратегией, как «двадцать одно». Когда он в последний раз встречал женщину – не служанку, не буфетчицу и не гулящую, а приличную женщину, – которая играла бы в хазард?

– Я думаю, что мне нравится твоя решительность, – сказал он, уходя от ответа.

– В таком случае приготовь заранее кошелек. – Она поцеловала его в лоб, соскочила с кровати и потянулась, выпрямляя руки над головой. Ее груди приподнялись под сорочкой.

– Неважно, что будет стоять на кону – деньги или… нечто более приятное, – я не сомневаюсь, что одержу победу. – Он тоже встал – обнаженный, возбужденный после зрелища, как ее грудь натягивает тонкую ткань.

– Сэр, – она взмахнула ресницами, – а как вы смотрите на то, чтобы сделать наше пари чуточку слаще?

– Что у тебя на уме?

– Раз вы испытываете такую симпатию… к шейным платкам и шнурам, – она выдержала паузу, – предлагаю вот что: победитель связывает проигравшего и делает с ним все, что он – или она – пожелает.

М-м-м. Какое хулиганское предложение. Глаза Вайолет искрились точно кусочки золотистого янтаря на свету. Под ее очарование подпал бы и змей-искуситель, ибо она была прекраснее самой Евы. Стоит ли удивляться, что он влюбился в нее?

«Влюбился в ее тело», – мысленно поправился Кит.

– По рукам, моя радость. Не желаешь скрепить уговор поцелуем?

Ее не пришлось упрашивать. Мягкий рот прильнул к его рту, обжигая, пока она упивалась его губами, и вызывая желание утонуть в ее страсти.

Отпустив его, она прижала пальцем его нижнюю губу.

– Когда я выиграю, не забудь, что ты принял вызов.

– О, я никогда не отказывался платить по счетам. Но я останусь в выигрыше в любом случае, ангел.

Как бы оно ни пошло, в итоге он окажется с нею в постели и утонет в том удовольствии, которое дарили ее ласки. Самое сладкое пари на его памяти.

– Прекрасно.

– Великолепно. – Он лизнул ее ушко и прихватил мочку губами.

Теплые солнечные лучи окутывали их, лаская его спину и руки, придавая сияние ее густым волосам. Он проник пальцами сквозь тяжелую массу волос на ее затылке и нежно их потянул. Полные губы Вайолет разомкнулись. Он увидел в глубине ее рта бархатистый язычок, который просто умолял его соблазнить.

Она втянула в себя воздух. Он улыбнулся, готовый поклясться, что слышит, как у нее ускоряется пульс. А может, то было биение его собственного сердца.

– Ты пытаешься меня отвлечь, – прошептала она.

– Я пытаюсь любой ценой удержать тебя рядом. – Он притянул ее за попку к себе. Ее плоть под легкой тканью сорочки дразняще терлась о волосы на его груди, мягкие бедра искушали приподнять ее и закинуть ее ноги себе на талию.

– Нет-нет. Никакой пробы товара до победы.

– Где кости? – прошептал он.

Пока Вайолет взглядом метала в него кинжалы, он еще немного помял ее попку, потом ослабил объятья и отпустил ее.

Она привстала на цыпочки и легонько куснула его за нос.

– Я скоро вернусь.

Бросив на него проникновенный взгляд, она зашла за ширму, взяла один из его халатов и, на ходу одеваясь, упорхнула за дверь.

Через несколько минут она вернулась с черной лакированной шкатулкой, инкрустированной перламутровыми цветами, и жестом пригласила его за стол.

Когда она открыла шкатулку, Кит увидел внутри простой деревянный стаканчик, четыре деревянных кубика и две колоды карт. Вайолет достала стаканчик и две кости.

– Жребий или выбираем «очко» сами? – спросил он.

– Дама всегда предпочтет иметь выбор. – Она улыбнулась. – Я могла бы проявить великодушие и предложить тебе выбирать первым, но поскольку великодушные игроки преуспевают редко, то, пожалуй, не стану. Ставлю на семерку[2].

– Тогда я разыграю шестерку.

– Желаешь бросать первым? – спросила она, встряхнув стаканчик. Кости стукнулись с характерным звуком о стенки, и его кровь побежала быстрее, а ладони стало покалывать.

Он потянулся за стаканчиком и накрыл кончиками пальцев ее руку. Позволил им задержаться, потом мягко забрал стаканчик себе.

Перемешивая в молчании кости, Кит ласкал взглядом ее обнаженную шею и ложбинку между грудями, которая виднелась в вырезе неплотно запахнутого халата. Он уже предвкушал, как разденет ее и проберется ладонями под сорочку.

Кит перевернул стаканчик, и кости упали на стол. Семь. Выбери он «очком» семерку, то выиграл бы, но… Выпал «шанс». Придется бросать еще раз.

«Только не шестерка. Только не шестерка», – твердил он про себя как заклинание, укладывая кости обратно в стаканчик. Вторая семерка – и победа у него в кармане.

Он хорошенько встряхнул кости и бросил. Два. Он проиграл. Ход перешел к Вайолет.

Своими длинными, тонкими пальцами она подобрала кости, поднесла их к губам и, прикрыв глаза, по очереди поцеловала. А он, наблюдая за тем, как ее губы прикасаются к костям, как она опускает ресницы в безмолвной молитве, он ощутил, как его член твердеет, а во рту становится влажно.

Вайолет сделала ход. Одиннадцать. Как она ухитрилась? Кит моргнул, но нет, ему не показалось. Выпало пять и шесть. В первом круге она одержала победу.

– Мне стоит проверить, не утяжелены ли кости?

– О, только не веди себя как обиженный неудачник.

– Быть может, у тебя волшебные пальчики? – Он поцеловал ее пальцы, но когда потянулся губами к запястью, Вайолет его остановила.

– Не пытайся меня отвлечь. Ты хочешь усыпить мою бдительность, чтобы самому выиграть.

– Я лишь хотел еще разок попробовать на вкус твою восхитительную кожу.

– Ходи. Оставишь старое «очко» или поменяешь? – спросила она.

– Пожалуй, сменю на пятерку, – сказал Кит и дважды крепко встряхнул стаканчик. И… шесть. Ничего не поделаешь, придется играть шестерку. Он засмотрелся на кости, размышляя над своими шансами, пока не услышал стук ее ноготков по столу.