Текст книги "Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт"
Автор книги: Витезлав Незвал
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Annotation
Тамне тампро тамказ тамни тамчай! Не-про-каз-ни-чай! Желающим запутаться самым интересным образом – добро пожаловать! К вашим услугам: умалишенный попугай, негритята-лилипутанники, удерживающие волны рыбушмены и отменные фантазеры: Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт. Поезд отправляется немедленно с главной площади города. Предъявляйте билеты человеку с клешнями! В качестве билета подойдет что угодно! http://www.wkzinfo.ru/1910-1920_proletar/nezval/dubina.shtml
Витизслав Незвал Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая, в которой Анечка-Невеличка просыпается под голым небом на Заколдованной Площади
Глава вторая, в которой с нами знакомится Соломенный Губерт
Глава третья, в которой мы узнаем, что означают слова «ТАМНЕ ТАМПРО ТАМКАЗ ТАМНИ ТАМЧАЙ»
Глава четвёртая, в которой Соломенный Губерт рассказывает, как он потерял шляпу
Глава пятая, в которой Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт начинают играть в эстафету
Глава шестая, в которой Анечка-Невеличка бежит с пятачком, но не добегает, потому что видит Смерть собственными глазами
Глава седьмая, в которой Анечка-Невеличка видит за большим-большим, вернее сказать, огромным окном нечто удивительное
Глава восьмая, в которой Анечка-Невеличка не может столковаться с Соломенным Губертом по поводу разных слов
Глава девятая, в которой Анечка-Невеличка рассказывает Соломенному Губерту про кузнеца
Глава десятая, в которой Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт, оставаясь в Тут, внезапно окажутся в Гдетотам
Глава одиннадцатая, в которой Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт рассуждают по поводу «Тут» и «Гдетотам»
Глава двенадцатая, в которой Соломенный Губерт рассказывает как он бывал в ГДЕТОТАМ
Глава тринадцатая, в которой Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт, находясь в Тут, решают, что очутились в Гдетотам
Глава четырнадцатая, в которой Анечка-невеличка и Соломенный Губерт не могут сделать ни шагу
Глава пятнадцатая, в которой появляется непонятный Страж Дверей
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава шестнадцатая, в которой Соломенный Губерт с Анечкой-Невеличкой попадают в Зоологический Сад
Глава семнадцатая, в которой Попугай экзаменует Анечку-Невеличку и Соломенного Губерта
Глава восемнадцатая, в которой в сопровождении свиты появляется Верховный Правитель Зоологического Сада
Глава девятнадцатая, в которой Кролик недолго думая расправляется с Дипломом
Глава двадцатая, в которой Попугай вовсе спятил и выдал Соломенному Губерту с Анечкой-Невеличкой суровую тайну
Глава двадцать первая, в которой подтверждается пословица «Что ни шепоты, то с чёртом хлопоты»
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава двадцать вторая, в которой Соломенный Губерт и Анечка-Невеличка входят в Царство Кукол
Глава двадцать третья, в которой Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт выходят не на той станции
Глава двадцать четвертая, в которой Анечка-Невеличка идет к Негритятам
Глава двадцать пятая, в которой среди негритят воцаряется печаль
Глава двадцать шестая, в которой Негритята принимаются за работу
Глава двадцать седьмая, в которой Самый Старший Брат Читает Летопись
Глава двадцать восьмая, в которой Анечка-Невеличка догадывается, почему у Негритят такая странная Летопись
Глава двадцать девятая, в которой мы узнаем, что происходило с Анечкой-Невеличкой, Соломенным Губертом и Негритятами, пока они спали
Глава тридцатая, в которой Корабль Пустыни следует вдоль берега Великого Моря
Глава тридцать первая, в которой Корабль Пустыни рассказывает сказку про купца Абабу и трёх Сирен
Глава тридцать Вторая, в которой Анечка-Невеличка удивляется, как быстро прошла дорога
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Глава тридцать третья, в которой станет известно куда ехал ковер, по которому шла Анечка-Невеличка
Глава тридцать четвёртая, в которой все идут на свои места
Глава тридцать пятая, в которой выясняется, что происходит с Анечкой-Невеличкой во время антракта
Глава тридцать шестая, в которой Соломенный Губерт станет клоуном
Глава тридцать седьмая, в которой господин Антонио рассказывает, что произошло, когда он затонул
Глава тридцать восьмая, в которой Соломенный Губерт хочет увидеть трех Сирен
Глава тридцать девятая, в которой Анечка-Невеличка рассказывает про выгон
Глава сороковая, в которой Анечка-Невеличка, Соломенный Губерт и чёрный Козёл пускаются в путь
ЧАСТЬ ПЯТАЯ -
Глава сорок первая, в которой Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт оказываются за Стеной Последнего Приключения
Глава сорок вторая, в которой Соломенный Губерт с Анечкой-Невеличкой ищут четвёртое колесо
Глава сорок третья, в которой Мартышка ведет Соломенного Губерта и Анечку-Невеличку
Глава сорок четвертая, в которой рассказывается, что случилось, когда Анечка-Невеличка задудела на Дудке
Глава сорок пятая, в которой говорится, кто были гости
Глава сорок шестая, в которой наконец-то выяснится всё про колесико
Глава сорок седьмая, в которой Соломенный Губерт рассказывает
Глава сорок восьмая и третья от конца
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
Глава сорок девятая, и предпоследняя
Глава пятидесятая, и последняя
Витизслав Незвал Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Заколдованная площадь
Глава первая, в которой Анечка-Невеличка просыпается под голым небом на Заколдованной Площади
«ОЙ, ПОБЬЁТ МЕНЯ ХОЗЯИН! – подумала Анечка, за маленький рост прозванная Невеличкой. Подумала она так, услыхав несмолкаемый перезвон, ничего хорошего обычно не предвещавший. – Видно, я проспала, и уже на колокольне звонят! Или баран задурил и удрал с выгона со всеми овцами, или амбар загорелся, и пожарники приедут. Если амбар загорелся, никто и не заметит, что я проспала. Хозяин наденет железную шапку и затрубит. Тру-ту-ту! Вот и затрубили. Не иначе – амбар загорелся! Хорошо ещё, что амбар! Загорись овцы – никому бы не погасить; как перины запылают, и палёным запахнет. А я бы их в пруд загнала! А если какая утонет, я не виновата… Только хозяин всё равно меня побьёт!»
Анечка-Невеличка прислушалась. Блям-м-м! – звякнуло снова.
«На овечьи колокольчики, – подумала она, – или на церковный звон не похоже. Похоже на велосипедный звонок почтальона, только громче, намного громче! Или на дверной колокольчик в лавке. Он звякнет, а ты говоришь: «Добрый день! Дайте, пожалуйста, на крону дрожжей!» или: «Добрый вечер! Дайте, пожалуйста, на двадцать грошей жёлтых леденцов!» – «Нету на двадцать грошей!» – скажет лавочник, а сам подденет лопаткой пять мятных шариков, высыплет мне на ладонь и спросит: «Как у вас курочки несутся?». «Сегодня тридцать яиц собрала», – отвечу я. Потом скажу: «Благодарю вас!», и снова дверной колокольчик звякнет: блям-м-м!
Знай хозяин, что лавочник угощает меня леденцами, я бы заработала затрещину. А это куда больнее тычка. Когда получишь тычка – поболит и перестанет. Дзынь! – звякнет боль и пройдёт. Поноет, правда, немножко. А от затрещины боль ударит – бу-бух! – и сразу слёзы потекут. Ох и больно! Отчего бывает так больно? Откуда мне знать! Я ведь всего-навсего Анечка-Невеличка, вот и зарабатываю затрещины! Кони затрещин не зарабатывают. Люди коней по гривам треплют».
При слове «кони» Анечкино сердце ёкнуло. Она втянула воздух и почуяла запах лошади. Батюшки! Она же забыла, что спит не за печкой, а в телеге! За печкой жарко, и мух там летом, словно в хлеву. Зато зимой за печкой тепло. Жёстко, а тепло. Летом всюду тепло, как за печкой. На телеге тоже. На телеге всегда есть солома. Она мягкая. А ещё на телеге лежит попона. Укроешься, и хозяин не увидит.
Знай хозяин, что Анечка спит в телеге, уж он бы закричал: «Безобразие! Ещё раз увижу – пойдёшь под окошки побираться!» А побираться под окошками стыдно. Люди дадут супу и выспрашивают: «А как вчера столяр мельничиху обозвал?» или: «Ты уже бегала за пивом?» Анечка не любит, когда выспрашивают друг про друга. Хорошо ещё, хозяин ничего не выспрашивает. Даст хлеба и скажет: «На вот, держи!» Я убегу на завалинку и рада, что меня ни о чём не выспрашивают.
Хозяин-то, кажется, запрягает. Когда кони не впряжены, телега не пахнет конюшней. Она пахнет соломой. А сейчас пахнет и соломой и конюшней.
Анечка выглянула из-под попоны. Двора вокруг не было. Отовсюду, словно в кузне, слышался звон.
«Плохо дело! – подумала она и зажмурилась. – Я спала и не заметила, что телега уже в кузнице. Хозяин, верно, коню ногу держит. А меня и не увидел! При кузнеце он ругаться не станет. Раз, два, три!»
Она откинула попону, села и от удивления вскрикнула: «Оказывается, я на карусели!». Сперва ей и впрямь показалось, что она на карусели. Всё вокруг ехало и сверкало. Всё мчалось куда-то. Анечка протёрла глаза и торопливо, чтобы хозяин не заметил, спрыгнула с телеги. Но что это? Земля оказалась твёрдой, словно Анечка соскочила с табуретки на кирпичный пол в чулане. Вот это да! Ступаешь по гладкому, как по церковным ступенькам, и глядишь по сторонам. И кажется, что ты посреди большой лесной поляны, а вокруг самые распрекрасные высоченные соборы. Такого даже на картинках не бывает! И смотрите-ка! Прямо по этой огромной поляне мчатся два маленьких красных поезда…
– Вот красота! – прошептала Анечка-Невеличка и тут же умолкла. Откуда ни возьмись, появился хозяин. Глядя себе под ноги и покачиваясь, он шёл прямо к телеге. «Сейчас заметит меня и побьёт!» – испугалась Анечка и мигом притаилась за большим столбом, который упирался в высокий-высокий чёрный свод.
«Я в городе, вот я где! – вдруг догадалась она. – А это площадь!» И Анечка ещё больше испугалась: ведь в городе, где хозяина не знают, он станет браниться ещё пуще, раз даже при соседях не стесняется. Ей захотелось заплакать и попросить у хозяина прощения за то, что она спала на телеге, а не за печкой, и всё на свете проспала.
А вдруг она всё ещё спит и просто видит сон?
Да нет же! И коней Анечка узнала, и телегу, и хозяина. И даже если кони были чужие, хозяин всё же был её хозяином, телега – его телегой, а раз она на этой телеге спала, то и кони, выходит, были хозяйские.
Вот хозяин потрепал их по гривам, вот вскарабкался на козлы, вот стегнул кнутом. Вот шевельнулись колёса…
Вот он причмокнул, и телега покатилась. Теперь Анечке её не догнать, а если и догнать, то не вспрыгнуть на ходу и не успеть накрыться попоной, под которой она проспала всё на свете.
Телега между тем укатила, и Анечка-Невеличка перевела дух.
«Во сне ли я всё это вижу или наяву, – сказала она себе, – всё равно здесь очень красиво. – И сразу же подумала: – А есть ли в городе гуси? А овцы? А козы? А в какой стороне луг? А где лес? Окошек-то сколько, батюшки! Будто стеклянная лесенка в небеса! Неужто люди так высоко живут? Много же тут, как видно, народу – за всю жизнь с каждым и двух раз не поздороваешься, даже если под окошками побираться! А вдруг все здешние люди станут друг про дружку выспрашивать? А может, здешние люди все из поместья? Может, у них красивые шляпы, как у барыни из замка, когда она в собор едет? Вдруг здешние люди и вовсе чудные, а не такие, как у нас, и говорят на непонятном языке?»
И Анечка решилась выйти из-за высокого столба, чтобы как следует разглядеть всю эту красоту.
Но тут у неё в руке оказался какой-то кружочек. Она разжала пальцы, и кружок – блям-м-м! – упал наземь.
Глава вторая, в которой с нами знакомится Соломенный Губерт
– ТАМНЕ ТАМПРО ТАМКАЗ ТАМНИ ТАМЧАЙ! – послышалось за столбом, стоило Анечке нагнуться за кружочком.
«Ишь ты! – подумала она. – А ведь я не ошиблась. Здешние и правда говорят непонятно. Выходит, и они не поймут языка, на котором я разговариваю с хозяином и овцами. Хозяин – тот меня понимает. И баран тоже. Стоит сказать: «Кыш из клевера!» – баран со всех ног удирает сломя голову. А когда он заблеет, я его тоже понимаю. Скажу: «Пасись давай!» – и он пасётся. Со здешними небось не столкуешься. И хорошо! Вот пойду побираться под окошками, станут люди друг про друга выспрашивать, а я скажу: «Не понимаю!» – и буду помалкивать. Когда помалкиваешь, не так страшно…»
Анечка разглядела упавший кружочек и очень удивилась:
«Ой, это пятак! Это пятачок звякнул. Его, наверно, мне в руку положили. Надо бы спасибо сказать. А кому? Тут ведь никто не проходил. Откуда же тогда пятак взялся? Наверно, откуда ни возьмись, как я на Заколдованной Площади! Нет, просто я стояла-стояла – и уснула. Кто-то мне в руку положил его и ушёл. А спасибо я не сказала. Поэтому пятак – блям-м-м! – и выпал!»
Анечка огляделась и собралась подтолкнуть пятак с плитки на плитку, которыми, словно каменным полом, была покрыта земля.
– ТАМНЕ ТАМПРО ТАМКАЗ ТАМНИ ТАМЧАЙ! – послышалось снова, да так близко, так близенько, что Анечка даже оглянулась.
Она увидела мальчика на голову выше её. Он растягивал щёки, точно гармонист гармонь, тряс головой, словно коза на выгоне, и – точь-в-точь куры на солнце – таращил и закатывал глаза.
«Ну и странные тут люди! – подумала Анечка-Невеличка. – Видно, он у меня про кого-то выспрашивает. А вообще-то ничего странного! Когда щенок доволен, он вертит хвостом, когда смеётся – высовывает язык и моргает. Котёнок, если развеселится, заваливается на спинку и колотит задними лапками по воздуху. Хозяйка наша, когда чему-нибудь обрадуется, упирает руки в боки и вертит головой сначала справа налево, потом слева направо, и снова справа налево, и опять слева направо. А этот…»
На всякий случай Анечка раздумала дотрагиваться до пятака, но монетки коснулся башмак мальчика и решительно подтолкнул её с плитки на плитку.
– ШАХ! – сказал мальчик и громко засмеялся. Анечка-Невеличка была рада, что он засмеялся. Но что же он сказал? ШАХ? Анечка решила запомнить странное слово. Оно, вероятно, означает что-то весёлое, очень весёлое, иначе бы мальчик так не хохотал. Стало быть, и здесь люди смеются? Вот хорошо! Анечка тоже любит смеяться и наверняка с ними столкуется. А вот плачут ли здешние люди? Если не плачут, значит, тут никого не бьют. Вот здорово! Только бы не плакали! Только бы никто никого не бил!
– ШАХ! – снова сказал мальчик, подталкивая пятак, пока тот не оказался рядом с Анечкиной ногой.
– Ах! – сказала Анечка-Невеличка и подтолкнула пятак с плитки на плитку. Мальчик расхохотался во всё горло и стал повторять:
– АХ! АХ! АХ! ШАХ! ШАХ! ШАХ!
Они принялись подталкивать пятачок друг другу, и если Анечка говорила «ШАХ», мальчик говорил «АХ» – или наоборот.
«Так весело со мной никто никогда не играл, – думала между тем Анечка. – Хозяину не нравилось, если я с кем-нибудь играла. Поэтому играла я сама с собой. Подбрасывала картошки и приговаривала:
– Раз! Раз! Раз!
Был в крыше лаз.
Был он чёрный, как могила,
В него галка угодила.
Вот тебе и лаз!
Раз! Раз! Раз!
Раз! Раз! Раз!
Был в крыше лаз.
Там помоечная муха
Пауку жужжала в ухо.
Вот тебе и раз!
Раз! Раз! Раз!
Раз! Раз! Раз!
Был в крыше лаз.
Черти в этот лаз прокрались —
До смерти перепугались.
Вот тебе и сказ!
Раз! Раз! Раз!»
– ШАХ! – совсем весело сказала Анечка, но мальчик почему-то не сказал ни «ШАХ», ни «АХ», он сказал «ШАХ И МАТ», поднял с земли пятак и положил его себе на голову.
Этим, однако, дело не кончилось.
Положив пятак на голову, он взял его за краешек, словно это была маленькая-премаленькая шляпа, приподнял, как приподнимают шляпу, здороваясь друг с другом, господа из замка, а затем низко поклонился. Потом снова положил пятак на голову, снова взял его за краешек, словно это была маленькая-премаленькая шляпа, приподнял, как приподнимают шляпу, здороваясь друг с другом, господа из замка, и опять низко поклонился. Когда же он в третий, в четвёртый и в пятый раз положил на голову денежку и взял её за краешек, словно это была маленькая-премаленькая шляпа, а затем приподнял, как приподнимают шляпу, здороваясь друг с другом, господа из замка, и при этом низко поклонился, Анечка-Невеличка подумала, что мальчик неспроста в третий, в четвёртый и в пятый раз кладёт на голову пятак, берёт его за краешек, словно это маленькая-премаленькая шляпа, приподнимает, как приподнимают шляпу, здороваясь друг с другом, господа из замка, и затем низко кланяется, – ей показалось, что и она должна поклониться, но только чуточку, как барышни из замка; и когда мальчик в шестой раз положил на голову пятак, взял его за краешек, словно это была маленькая-премаленькая шляпа, а затем приподнял, как приподнимают шляпу, здороваясь друг с другом, господа из замка, и низко при этом поклонился, поклонилась и Анечка-Невеличка, но только чуточку, как барышни из замка.
А поклонившись, но только чуточку, как барышни из замка, Анечка-Невеличка обнаружила, что слух её чудесно и тотчас преобразился: она стала понимать незнакомую речь, в которой есть такие непонятные слова, как «ШАХ» и «МАТ». Она услыхала язык, который знала с малых лет и который прекрасно понимала и она, и хозяин, и лавочник, и овцы.
А сказал мальчик вот что:
– Позвольте представиться, я – Соломенный Губерт!
Глава третья, в которой мы узнаем, что означают слова «ТАМНЕ ТАМПРО ТАМКАЗ ТАМНИ ТАМЧАЙ»
«СОЛОМЕННЫЙ ГУБЕРТ» – БЫЛО уже не так удивительно и непонятно, как «ШАХ» и «МАТ». Имя как имя! Губерт – это Губерт. Как Анечка – Анечка. Соломенный – фамилия. Как Железный, Коза, Быстрик, Новичок. В общем, ясно!
Встречаются фамилии поудивительней. Анечка знала Белоглавика, который был черноволос, Портняжку, работавшего сапожником, Косого, у которого глаза были не хуже, чем у прочих, и даже Бабку, который был дедкой.
Анечка обрадовалась, что в словах «Соломенный Губерт» нет ничего непривычного. Она обрадовалась, что странный язык, на котором говорил мальчик, внезапно сделался понятным и что на Заколдованной Площади люди зовутся не как-нибудь хитро, а «Соломенный», как Железный, Коза, Быстрик, Новичок. В общем, ясно!
Радовалась она недолго. Мальчик, держа в пальцах пятак, как держат зёрнышко проса или блоху, поднёс его к Анечкиным глазам и сказал:
– ТАМНЕ ТАМПРО ТАМКАЗ ТАМНИ ТАМЧАЙ!
«Опять эти ужасные слова! – подумала Анечка. – Будь они хоть короткие, как слово «ШАХ». Так нет же! Длинные, противные слова. Разве их запомнишь?».
– ТАМНЕ ТАМПРО ТАМКАЗ ТАМНИ ТАМЧАЙ! – повторил Соломенный Губерт, словно бы что-то от Анечки требуя или словно обучая её своему языку.
– ШАХ! – сказала Анечка, чтобы хоть что-нибудь ответить.
– ТАМНЕ ТАМПРО ТАМКАЗ ТАМНИ ТАМЧАЙ! – опять повторил мальчик, держа пятак перед Анечкиными глазами.
«А что, если поклониться, но только чуточку, как барышни из замка? – подумала Анечка-Невеличка. – Раньше я поклонилась и сразу же стала всё понимать».
И Анечка поклонилась, но только чуточку, как барышни из замка. При этом нос её коснулся пятачка, который Соломенный Губерт держал в пальцах, как держат зёрнышко проса или блоху.
– НЕ ПРОКАЗНИЧАЙ! Я ведь предупредил: «ТАМНЕ ТАМПРО ТАМКАЗ ТАМНИ ТАМЧАЙ!» – воскликнул Соломенный Губерт и проговорил по слогам: – «ТАМНЕ»-это «НЕ», «ТАМПРО» – это «ПРО», «ТАМКАЗ»-это «КАЗ», «ТАМНИ» – это «НИ»…
– Ошибка! – перебила его Анечка.
Теперь она всё поняла. Стоит прибавить к любому слогу «ТАМ», и начинаешь говорить на непонятном языке. Однако было сомнительно, понял ли Соломенный Губерт Анечку, когда она заговорила на своём языке, понятном и ей, и хозяину, и лавочнику, и овцам.
– Какая ошибка? – удивился Соломенный Губерт.
«Вот что значит поклониться, но только чуточку, как барышни из замка! – подумала Анечка-Невеличка. – Сразу же начинаешь всё понимать, и тебя сразу же понимают!»
– Какая? А вот какая! – сказала она. – Надо говорить «ТАМКА ТАМЗНИ»!
– Вот и нет! «ТАМКАЗ ТАМНИ»! А впрочем, всё равно* «КАЗНИ» получаются! – сказал Соломенный Губерт.
– Какие «КАЗНИ»?
– На которых казнят, вот какие! Теперь, я надеюсь, вам ясно?
Хотя Анечке-Невеличке было не очень приятно услышать про казни, она всё же обрадовалась, ведь ещё никто никогда не обращался к ней на вы. На вы обращаются к хозяину, хозяйке и лавочнику. К барану, например, обращаются на ты. На вы следовало бы обратиться к барану, будь он Баран. Как Железный, Коза, Быстрик, Новичок. В общем, ясно!
– А кого казнят?.. – опасливо спросила Анечка.
– Кого надо! Я предупреждал: «Не про-КАЗНИ-чай!» – а вы дотронулись до пятака.
– Я только носом! – испуганно прошептала Анечка и на всякий случай добавила: – С носа меньше спроса, чем соломы с проса!
– Тогда дело другое! Однако Смерть недалеко, и вы её увидите собственными глазами, потому что казнят… меня! Палач уже ходит ВОКРУГ ДА ОКОЛО!
– За что же вас казнят?
– А шляпу кто потерял? Я!
– Шляпу? Да она у вас в кармане!
– Эта? – засмеялся Соломенный Губерт, вытащив пятак. – Пятак не шляпа. А я потерял шляпу.
– Настоящую или такую же маленькую?
– Настоящую! Новую!
– Выходит, вас побьют?..
– Меня казнят! За солому спрос есть!
Какие тут строгости!» – подумала Анечка-Невеличка. Она пожалела, что не попросила у хозяина прощения за то, что спала не за печкой, а в телеге на соломе, за которую, оказывается, есть спрос. Хозяин побил бы её, но не казнил. У них никого никогда не казнят. И палача у них нету. А здесь, на Заколдованной Площади, есть палач, и он ходит ВОКРУГ ДА ОКОЛО. Как это страшно!
– Где же вас казнят? – робко спросила Анечка-Невеличка.
– Тут! – сказал Соломенный Губерт и стал прыгать на одной ножке с плитки на плитку. При этом он выкрикивал, размахивая руками: – Был Соломенный Губерт, и нету Соломенного Губерта, и не бывать больше Соломенному Губерту!
– Как же нету, раз вы были Соломенным Губертом? – спросила Анечка и тут же вспомнила, что Божен-ка у них в деревне сперва была Быстрикова, а когда вышла замуж, стала Новичковой. Соломенный Губерт, наверно, тоже вышел замуж. Выйти замуж – значит надеть белое платье, положить на голову веночек и отправиться в церковь вместе с женихом.
– Да! Был я Соломенным Губертом! – сказал мальчик, прыгнув на одной ножке поближе к Анечке. – Видите вы на мне что-нибудь соломенное? – спросил он. – Может быть, у меня соломенные руки, соломенный нос, соломенный язык или соломенные волосы?
– Нет! Ничего соломенного!
– Значит, я – не Соломенный!
– Но если ваш отец был Соломенный, то и вы – Соломенный!
– Мой отец Соломенный? Никому бы не советовал так думать!
– Почему же вы были Соломенный?
– Потому что у меня было кое-что соломенное! – воскликнул мальчик и стал распевать:
Я Соломенную Шляпу
Раскрутил в руке.
И Соломенную Шляпу
Утопил в реке!
Если вещь утопишь —
В речке Влтаве то бишь! —
Значит, вещь лежит на дне,
Значит, нет её на мне,
Значит, есть за это спрос!
Вот ответ на ваш вопрос!
– Ой, вы потеряли Соломенную Шляпу!
– Правильно! Рассказать – как?
– Конечно!
– С одним условием. Если согласитесь играть в эстафету!
– А как это?
– Пока не скажу. Сперва дайте клятву, что будете играть!
– Даю клятву! – сказала Анечка-Невеличка, хотя и опасалась, что играть в эстафету так же страшно, как потерять Соломенную Шляпу, и за это, наверно, тоже могут казнить.
– Что ж, слушайте! – сказал Соломенный Губерт, перестал прыгать на одной ножке с плитки на плитку, уселся под столбом, упиравшимся в высокий-высокий черный свод, и начал рассказывать.
Глава четвёртая, в которой Соломенный Губерт рассказывает, как он потерял шляпу
– ДЕЛО БЫЛО ВОТ КАК. УВИДЕЛ я однажды десять соломенных шляп сразу. И не у людей на голове, а за большим-большим, огромным окном. Было их ровно десять. Сперва я пересчитал слева направо. Десять! Потом пересчитал справа налево. Тоже десять! И все соломенные!
«НОСИ СОЛОМЕННУЮ ШЛЯПУ – ЗАБУДЕШЬ ГОЛОВНУЮ БОЛЬ!» – было написано на плакате за большим-большим, огромным окном. А я носил берет. Поэтому я не забыл про головную боль, и голова у меня разболелась, как редко у кого! Я сказал про это дома. Каждый день она болела, как редко у кого, и каждый раз я дома говорил про это. Дома не вытерпели и купили мне соломенную шляпу. И голова у меня сразу же перестала болеть.
Теперь мы с ребятами играли только в «десять голов». Я был Соломенная Голова. Кто-нибудь крикнет: «Соломенная Голова, ниже, чем трава!» – я сдёргиваю шляпу и кладу на ступеньки. А если крикнут: «Соломенная Голова, выше, чем дрова!» – шляпу нахлобучиваю.
Дома в Соломенную Голову я играл сам. Натяну шляпу на уши, и получается призрак. А на самом деле это я. Или поскачу по комнатам – своя голова платком накрыта а Соломенная в руках. И получается Всадник Без Головы. Это тоже я.
Всех-всех я вызывал на единоборство. Выскользнет, когда умываюсь, мыло из рук, я его сразу же на единоборство вызываю. И всё без остатка смылю. На вешалке висит чёрное пальто, а я-то знаю, что это могильщик. Вызываю его на единоборство и цепочкой рукава ему связываю. Ещё вызвал на единоборство электрическую лампочку. Сперва зажёг её, потом взял и погасил!
Вызовешь кого-нибудь на единоборство, а тебе сразу же говорят: «Не проказничай!» Только и слышишь – не проказничай да не проказничай! Или – «не озорничай!», или – «не докучай!».
Я взял и записал в тетрадке:
НЕ ПРОКАЗНИЧАЙ! НЕ ОЗОРНИЧАЙ! НЕ ДОКУ-ЧАЙ!
Да это же секретный шифр! Всё заканчивается одним и тем же словом: ЧАЙ-ЧАЙ-ЧАЙ. Ох уж этот ЧАЙ! Надоел он мне прямо не знаю как! По утрам особенно. Гулять пора, а дома говорят: «Выпей чай!» И приходится пить. А вчера я взял и записал в тетрадке: «ВЫПЕЙ ЧАЙ!» А потом переставил слова. Получилось «ЧАЙ ВЫПЕЙ!». И шифр был разгадан. Оказывается, чай принадлежит Выпям. Птицам таким болотным. Значит, пил я не свой чай! Значит, я могу поплатиться за это! Значит, единоборство!
Если чаю выпью, Будет битва с Выпью! —
сказал я себе и стал ждать Выпь.
Поздним вечером проезжал автомобиль, и у него глаза светились. Он как загудел: БИП-БИП! Но я-то сразу понял, что это «ВЫПЬ-ВЫПЬ»! Это она кричала. Жаль, что мне поздно не разрешают гулять, а то бы я вызвал её на единоборство. Так и просидел у окна. А на улице то и дело – БИП-БИП! Даже страшновато иногда было.
Под вечер в воскресенье я пошёл на набережную. Спустился к воде и жду Выпь. А она затаилась. Ну, думаю, поиграю пока в Соломенную Голову. Только хотел сказать: «Соломенная Голова, выше, чем дрова!», меня как кольнут копьём в локоть! Тогда я крикнул: «Соломенная Голова, ниже, чем трава!» – и поглядел на локоть. На локте был волдырь и очень жгло.
Выпь вызвала меня на единоборство!
Я шляпой заслонился и жду. Вдруг вижу – туча летит. Выпь комариную Тучу против меня послала. Я сразу же вызвал Тучу на единоборство. Уцепился за шнурок на шляпе и раскрутил её, чтобы Тучу накрыть. А она в стороны всё время разлетается. Тут меня снова как ткнут копьём! Я опять ловить Тучу! А на меня летит чёрное что-то. Это была Выпь, превратившаяся в ночную бабочку. Я сразу же вызвал её на единоборство, прыгнул и махнул шляпой! И в руке у меня только шнурок остался. Шляпа улетела, а Туча за ней. Потом Туча её понесла. Потом нести перестала, и шляпа упала в воду.
Люди уже возвращались с прогулки. Играла музыка. А я пошёл домой, где только и знают, что говорят: «Не проказничай!» И всегда по-особенному: «Не про-казни-чай!», да ещё грозят пальцем. Я так и записал в тетрадке: «Не про-КАЗНИ-чай!» Потом написал отдельно «КАЗНИ». Я понял, что буду казнён, и сказал себе:
Понял в воскресенье я,
Что в понедельник казнь моя!
Вчера было воскресенье.
Сегодня понедельник.
Утром я опять сказал себе:
Понял в воскресенье я,
Что сегодня казнь моя!
И чтобы скорей всё кончилось, пока дома не узнали про Соломенную Шляпу, я пришёл сюда, на Старомест-скую площадь, где в давние времена совершались казни. Был Соломенный Губерт, и нету Соломенного Губерта, и не бывать больше Соломенному Губерту!
Глава пятая, в которой Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт начинают играть в эстафету
– А ТЕПЕРЬ ДАВАЙТЕ ИГРАТЬ в эстафету! – сказал Соломенный Губерт, закончив свою историю.
– Можно узнать у вас про одну вещь? – спросила Анечка.
– А меня нету! Я на казни! – крикнул он и спрятался за столб, упиравшийся в высокий– высокий чёрный свод.
– Я попрошу палача не казнить вас. Покажете мне его, когда он пройдёт около?
– Не ОКОЛО, а МИМО. Если он пройдёт ОКОЛО, ему придётся ходить ВОКРУГ ДА ОКОЛО!
– Так? – спросила Анечка-Невеличка и принялась ходить вокруг столба.
– Так! Ну-ка поймайте меня!
Анечка, продолжая ходить ВОКРУГ ДА ОКОЛО столба, пыталась схватить Соломенного Губерта за руку, но тот всякий раз, хохоча, исчезал за столбом.
– Прохаживайтесь ОКОЛО! Прохаживайтесь! – весело кричал он.
– Так не поймаешь!
– А вы попробуйте пройти МИМО!
Анечка-Невеличка, перестав кружить, быстро прошла МИМО Губерта и сразу же дотронулась до его руки.
– Вот и поймала! – сказала она, улыбнувшись.
– Именно так меня поймает и палач! Кстати, он уже ДЕРЖИТ ПУТЬ… И кажется, МИМО…
– ДЕРЖИТ ПУТЬ? – удивилась Анечка. – Он ПРОЙТИ должен!
Тогда Соломенный Губерт показал ей усатого велосипедиста, ехавшего вдоль тротуара.
– Видите усатого?
– Разве он ДЕРЖИТ ПУТЬ? Он просто на велосипеде едет!
– А в руках у него что, по-вашему? – спросил Соломенный Губерт.
– Руль.
– А путь не зависит от руля, по-вашему?
– Ещё как зависит! – согласилась Анечка.
– Вот и выходит, что в руках он ДЕРЖИТ ПУТЬ. ВОКРУГ ДА ОКОЛО или МИМО?
– Раз он едет вдоль тротуара, значит – МИМО!
– Тогда он схватит вас! Спасайтесь!
– Никогда! – спокойно сказал Соломенный Губерт. – Чем он схватит, усами, что ли? У него же руки заняты. Он в них ПУТЬ ДЕРЖИТ.
– И правда! – обрадовалась Анечка-Невеличка.
– Теперь поиграем в эстафету?
– А как?
– Я дам вам пятачок, а вы побежите на ту сторону улицы. Вон туда, видите?
– Вижу!
– Там положите его на какую-нибудь плитку. Только чтобы я не видел, на какую. Я прибегу и начну искать. Найду – побегу дальше и тоже положу на какую-нибудь плитку так, чтобы вы не знали, на какую. Вы найдёте его и побежите ещё дальше. А потом побегу я. А потом опять вы. Понятно?
– Понятно. Кто начинает? – спросила Анечка.
– Вы.
– Только не подглядывайте!
– Ещё чего!
И Анечка-Невеличка побежала.
Глава шестая, в которой Анечка-Невеличка бежит с пятачком, но не добегает, потому что видит Смерть собственными глазами
ОХ И ЗДОРОВО БЫЛО БЕЖАТЬ!
Ни камушка не попалось, ни крапивы. Даже чертополох за всю дорогу не встретился – а уж он как вопьётся в подол, потом еле отдерёшь. Вот как здорово бежалось Анечке! Никогда ей так не бежалось.
Жаль, пробежала она совсем немного. Вот столько! Всего столечко!
Ей пришлось остановиться, потому что возле длинного коридора под красивым чёрным сводом, куда Анечка прибежала и где должна была положить пятачок, стояло столько народу, сколько бывает, когда что-нибудь случится и люди на что-то глядят.
На что они тут глядели? На что же они глядели? Люди, стоявшие тут и на что-то глядевшие, вообще-то глядели вверх, словно бы в небо. Что же там было, в небе? В небе не было ничего. В небе было небо, да и было его всего столько, сколько бы увидела Анечка, гляди она сквозь растопыренные пальцы.
