Текст книги "Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт"

Автор книги: Витезлав Незвал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– О нет, господин мой, – ответил цирюльник Иба Иба, – не вырвал я тебе волос. Но должен сказать, что есть у тебя злейший враг!

– Назови его, и он будет уничтожен! – сказал купец Абаба.

– Назвать я его назову, однако не уверен, удастся ли тебе его уничтожить!

– Я страшно могуществен, даже царь Валтасар ищет дружбы со мной; кто же тот, кого я не могу уничтожить?

– Твой злейший враг – Вошь! – сказал цирюльник.

– Чем же занимается мой парикмахер, если не может избавить меня от ничтожного насекомого?! – рассердился купец.

– Я, господин мой, нанимался не насекомых ловить, а причёсывать тебя так, чтобы ни один волос не упал с твоей головы. Разве я не выполнил условий, господин мой?

Купец Абаба глянул в зеркало и увидел, что с головы его действительно не упал ни один волос, так умело причесал его цирюльник.

Для верности велел купец Абаба позвать служителя, сторожившего золото, и спросил его:

– Не почернел ли и не обратился ли в камень какой-нибудь из моих слитков?

– Все целы, господин мой! – ответил служитель.

Когда он ушёл, цирюльник Иба Иба сказал:

– Осмелюсь обратить твоё внимание, господин мой, что прежде чем ты доешь завтрак, один из твоих волос упадёт.

– Как ты смеешь пророчить мне такое, проклятый парикмахер! – крикнул купец Абаба.

– Я не желаю тебе худа, господин мой; просто я наблюдаю за этой тварью и вижу, что она собирается перекусить волос! О горе, уже перекусила!

И действительно с головы купца Абабы упал волос.

Сразу же явился служитель и сообщил, что один слиток золота почернел и обратился в камень.

– Приказываю тебе, – сказал купец Абаба цирюльнику Ибе Ибе, – немедленно вычесать эту мерзкую тварь!

– Не могу исполнить твоего повеления, господин мой, потому что нет у меня нужного гребня, – ответил цирюльник Иба Иба.

– Принести сюда все гребни со всего Валтасарова царства! – приказал Абаба служителю.

Тот бросился исполнять приказание, но цирюльник остановил его.

– Ни одним гребнем, сколько их ни есть во всём царстве, не вычесать твоего врага, – сказал он Абабе.

– Но я желаю заиметь такой гребень! – властно сказал купец и добавил: – Ведь есть же он где-нибудь на земле!

– Твоя правда, господин мой, – сказал цирюльник, – такой гребень есть, но не в землях царя Валтасара и не в землях соседних государей.

– Где бы он ни был, я должен его заполучить!

– Тогда приготовься к дальней дороге. Вели снарядить самый большой корабль, и мы поплывём за волшебным гребнем.

– А куда? – спросил Абаба.

– В море Харакири, где обитают три Сирены. О них, господин мой, ты наверняка слышал.

– Как не слыхать! – сказал купец Абаба. – Немало мореходов поплатилось жизнью, плывя к морю Харакири.

– Твоя правда, господин мой! Но ни у кого на свете, кроме трёх Сирен, нету такого гребня.

– Но путешествие обойдётся мне по меньшей мере в десять слитков золота! – застонал купец.

– Что значат десять слитков золота по сравнению со всеми твоими богатствами! – ответил цирюльник Иба Иба.

– Что ж, придётся плыть!

Сел купец на самый большой корабль и велел погрузить на него всё своё золото.

– Напрасно ты это делаешь, господин мой, – сказал цирюльник Иба Иба. – Корабль будет тяжёлым, и плыть нам придётся долго-долго.

Однако купец Абаба, боясь доверить слитки служителям, поступил по-своему. Корабль выплыл из порта, но так как золото было очень тяжёлым, плыл он медленно.

Цирюльник Иба Иба отплыл вместе с купцом и каждое утро его причёсывал. Причёсывал он его весьма осторожно, не выдёргивая ни волоска. Однако не успевал купец доесть завтрак, как насекомое перекусывало какой-нибудь волосок, и служитель сообщал, что почернел и обратился в камень очередной слиток золота.

– Могу ли я дать совет, господин мой? – спросил цирюльник. – Вели выбросить за борт камень, в который обратился слиток.

Купец, однако, был столь жаден, что не желал расставаться с золотом, даже превратившимся в камень, поэтому корабль плыл так же медленно, как при отплытии, и дороге конца не было.

Так проплыли они сорок дней и сорок ночей, и когда у купца выпало сорок волос, он приуныл, почти перестал разговаривать и всё время горевал.

Тогда цирюльник ему посоветовал:

– Если хочешь избежать, господин мой, долгой дороги к трём Сиренам, измени договор, который мы с тобой заключили. Ты ведь убедился, что я самый лучший цирюльник во всём Валтасаровом царстве и что я не вырвал тебе ни единого волоска. Позволь же мне теперь, вопреки нашему договору, выдернуть волос, на котором сидит твой враг, и тогда мы сможем вернуться домой.

Жадный купец Абаба и слышать не захотел об этом. Ведь это значило добровольно лишиться одного золотого слитка. Тогда цирюльник Иба Иба, как всегда старательно, его причесал, а волос, которым купец не пожелал добровольно пожертвовать, выпал, как понимаете, сам.

Когда корабль приплыл в море Харакири, купец Абаба был почти совсем лысый. Плавание длилось так долго, и столько волос он потерял, что остался один-единственный, на котором и сидело зловредное насекомое.

– Вот они! – радостно закричал купец, заметив на скале трёх Сирен, расчёсывавших чёрным гребнем свои золотые волосы.

– Дайте мне взаймы ваш гребень, – сказал Сиренам Иба Иба, – я самый лучший цирюльник во всём Валтасаровом царстве.

Сирены дали цирюльнику взаймы гребень, а тот передал его купцу Абабе.

Купец схватил гребень и провёл им по своему голому черепу, на котором торчал один-единственный волос. Волос обломился, и купец стал совершенно лысым.

Сразу же явился служитель и сообщил, что последний слиток золота почернел и обратился в камень.

Так жадный купец стал нищим. А когда в одно прекрасное утро он склонился над водой, надеясь увидеть на своём отражении хоть один волосок, то упал в море и утонул.

Глава тридцать Вторая, в которой Анечка-Невеличка удивляется, как быстро прошла дорога

КОРАБЛЬ ПУСТЫНИ ДОСКАЗАЛ сказку, и пришёл конец не только сказке, но и дороге.

– Кто знает, где пролегал наш путь? – спросила Анечка.

– Вдоль Великого Моря! – сказал Соломенный Губерт.

– Где же это Великое Море?

– Солнце его выпило! – ответил Самый Старший Брат.

– А солнце где?

– За тучу спряталось! – сказали Младшие Братья.

– А где туча?

– Она перед вами! – сказал Самый Младший Брат.

– Разве там туча? – удивилась Анечка.

– Не думаю, – заметил Соломенный Губерт. – А вы как думаете, Младшие Братья?

– Мы думаем, что это взбитая перина!

– Ну нет, – сказал Соломенный Губерт, – скорее замок в облаках!

– Или, может быть, стая цапель! – воскликнул Самый Младший Брат и пронзительно свистнул, чтобы цапель вспугнуть.

– Похоже на большое платье с воланом, – сказала Анечка.

– А мне кажется – на мою Соломенную Шляпу, – сказал Соломенный Губерт.

Корабль Пустыни, вероятно, очень утомился. Слегка покачиваясь, он подошёл к каким-то рельсам. Их было четыре пары, и тянулись они, вероятно, к той туче, про которую никто не мог точно сказать, взбитая ли это перина, замок ли в облаках, стая цапель, большое платье с воланом или Соломенная Шляпа.

Над каждой парой рельсов висела своя надпись:

ДОРОГА ЧЁРНЫХ, ДОРОГА БЕЛЫХ, ДОРОГА «ДА», ДОРОГА «НЕТ».

– Всё ясно! Предстоит расставание! – сказал Соломенный Губерт.

– Почему? – спросила Анечка-Невеличка.

– Потому что тут разные надписи!

– Жаль! Вместе быть лучше! – сказала Анечка, которой не хотелось расставаться с Соломенным Губертом.

Маленькие Негритята тоже жалели, что приходится расставаться, но таблички есть таблички. Раз на табличках надписи, ничего не поделаешь.

– Наверно, мы опять встретимся, – сказала Анечка. – Ведь все дороги ведут к этой странной туче, про которую неизвестно, что она такое.

– Кто какую выбирает? – спросил Соломенный Губерт. – Я выбираю ДОРОГУ «НЕТ»!

– А я – ДОРОГУ «ДА», – сказала Анечка.

– А мы выбираем ДОРОГУ БЕЛЫХ! – сказали Маленькие Негритята.

– Стало быть, наш Большой Друг с Кроликом выбирают, если им будет угодно, ДОРОГУ ЧЁРНЫХ! – сказала Анечка, и Большой Друг с Кроликом пустились в путь по ДОРОГЕ ЧЁРНЫХ. Впереди шёл Кролик, а за ним Большой Друг. Причём они шли и при этом ехали. Шли по какому-то ковру, а ковёр ехал по рельсам.

Потом по ДОРОГЕ БЕЛЫХ пустились в путь Маленькие Негритята. Впереди Самый Младший Брат, за ним все Младшие Братья, а позади Самый Старший Брат. Причём они шли и в то же время ехали. Шли по какому-то ковру, а ковёр ехал по рельсам.

Потом по ДОРОГЕ «НЕТ» пустился в путь Соломенный Губерт. Причём он шёл и в то же время ехал. Шёл по ковру, а ковёр ехал по рельсам.

Наконец по ДОРОГЕ «ДА» пустилась в путь Анечка. И она тоже шла и тоже ехала. Шла по ковру, а ковёр ехал по рельсам.

– До свидания! – крикнула Анечка Кролику и Большому Другу, но Кролик и Большой Друг были уже далеко и ничего не услышали.

– До свидания! – крикнула Анечка Негритятам, но Негритята в этот момент скрылись за поворотом и тоже ничего не услышали.

– До свидания! – крикнула Анечка Соломенному Губерту, но тот мчался, как скорый поезд, и вряд ли успел бы оглянуться; однако он всё же оглянулся и крикнул «НЕТ!»

Анечка очень огорчилась этому, но не удержалась и крикнула «ДА!». Потом она преспокойно пошла по ковру, ехавшему по рельсам.

Куда ковёр ехал? Куда же он ехал?

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

У странного господина Антонио

Глава тридцать третья, в которой станет известно куда ехал ковер, по которому шла Анечка-Невеличка

КОВЁР, ПО КОТОРОМУ ШЛА Анечка, ехал-ехал, пока не приехал к воротам, на которых большими буквами было что-то написано. Буквы были очень большие, просто огромные, и поэтому Анечка без труда прочла надпись, а прочитав, поняла, что приехала не к туче, не к взбитой перине, не к платью с воланом, не к замку в облаках и не к Соломенной Шляпе. Приехала она к островерхому балагану, а на воротах большими, просто огромными буквами было написано:

ЦИРК

Стоило ковру, по которому шла Анечка, остановиться, как послышался громкий хлопок, словно бы кто-то выстрелил по воробьям.

Но никто по воробьям не стрелял. Это хлопнули кнутом, как хлопает пастух, когда гонит стадо на выгон. Однако пастуха у ворот не было, и стадо на выгон никто не гнал. Кнутом хлопнул обутый в высокие сапоги низенький человек с большущими закрученными усами и прилизанными завитыми волосами.

Анечка-Невеличка не могла взять в толк, зачем низенький хлопает кнутом. Он ведь не гнал стадо на выгон, зачем же тогда хлопать? А уж и хлопал он! Да ещё так пристально глядел на Анечку, что она даже испугалась.

Человек этот глядел на неё не только пристально, как глядят друг на друга люди, когда не могут узнать один другого, он глядел ещё как-то по-особому, словно бы не мог наглядеться, вот почему Анечка-Невеличка даже испугалась.

Продолжая пристально глядеть, низенький перестал хлопать кнутом и спросил:

– Вы барышня Анна?

– Да! – сорвалось у Анечки-Невелички.

Как ж «у неё могло такое сорваться, если никакая она не барышня Анна, а всего-навсего Анечка-Невеличка? Не оттого ли, что низенький человек с закрученными усами и прилизанными завитыми волосами так пристально глядел на неё?

– Вы к тому же и лилипутка?

– Да! – сорвалось опять у Анечки-Невелички.

Как могло у неё такое сорваться, если она не была лилипуткой? Ведь она даже не была из племени Лилипу-таников! Не потому ли Анечка сказала «да», что низенький человек с закрученными усами и прилизанными завитыми волосами так пристально глядел на неё?

– Вам ведь исполнилось шестнадцать лет? – спросил он, продолжая пристально глядеть.

– Да! – ответила Анечка опять, наверно, потому что на неё так пристально глядели.

– Умеете ли вы ходить по канату?

– Да!

– А ездить на лошади стоя?

– Да!

– А стоя на руке?

– Да!

Анечка просто не знала, что о себе и думать. Она отвечала всё время «да», хотелось ей этого или не хотелось. Неужели получалось так потому, что низенький человек пристально глядел на неё?

– Что ж, будете работать у меня наездницей. Согласны? – сказал он.

– Да! – ответила Анечка, и сердце у неё сильно застучало, так она испугалась, так была удивлена и так пристально глядел на неё этот странный человек.

– Я господин Антонио, директор цирка. Угодно ли вам называть меня «господин Антонио»?

– Да! – ответила Анечка-Невеличка.

– Я же буду называть вас «барышня Анна». Вас это устраивает?

– Да!

– В таком случае, барышня Анна, позвольте мне подать вам руку, – сказал господин Антонио и сжал Анечкину руку, но как-то легко, не отводя при этом своего пристального взгляда.

– Последуете ли вы за мной, барышня Анна, к соседним воротам?

– Да! – сказала Анечка, и ей почему-то стало тоскливо.

– Пожалуйте! – и господин Антонио пропустил Анечку вперёд.

Они направились к воротам, в которые упиралась ДОРОГА «НЕТ». А когда подошли к ним, у Анечки от изумления ёкнуло сердце. Возле ворот стоял и хмуро глядел на неё Соломенный Губерт. Отчего он хмурился? Отчего же он хмурился, если Анечка улыбалась и даже помахала ему рукой?

Господин Антонио хлопнул кнутом и спросил Соломенного Губерта:

– Вы господин Губерт?

– Нет! – резко ответил Соломенный Губерт и пуще нахмурился.

– Вы, я полагаю, тоже лилипут?

– Нет! – отрезал Соломенный Губерт.

– Вы, смею надеяться, умеете ходить по канату?

– Нет!

– А на лошади ездить?

– Нет! – сказал Соломенный Губерт и страшно нахмурился, глянув на Анечку.

– И стоя на руке не умеете?

– Нет!

– Не хотелось бы вам водить лошадь под уздцы?

– Нет! Нет! Нет! – выкрикнул Соломенный Губерт, и глаза его даже сверкнули.

– Увы, барышня Анна, я не могу пропустить этого человека в ворота.

Анечка-Невеличка грустно глядела в землю. Её очень огорчало, что Соломенный Губерт стал такой странный, что он так хмурится и что господин Антонио не может пропустить его в ворота.

– Следует ли, по-вашему, пропустить его? – спросил вдруг господин Антонио Анечку– Невеличку.

Анечка подняла было глаза, но тут же опустила их под взглядом господина Антонио.

– Да! – сказала она. – Пропустите, пожалуйста!

– Проходите! – сказал господин Антонио Соломенному Губерту.

– Нет! – ответил Соломенный Губерт. – Нет! Нет! Нет!

– Идёте или не идёте?

– Нет!

– А вот пойдёте! Увидите, что пойдёте! – И господин Антонио схватил Соломенного Губерта за руку, пытаясь втащить его, но Соломенный Губерт стал упираться и так здорово упирался, что господин Антонио даже не мог сдвинуть его с места. Директор цирка пыхтел, сопел и, наконец, сказал, тяжело дыша:

– Я полагаю, что из вас получился бы дипломированный борец.

– Нет! – отрезал Соломенный Губерт.

– Вы думаете, он согласится войти? – спросил господин Антонио Анечку-Невеличку.

– Да! – сказала Анечка и подошла к воротам. Когда она подошла, Соломенный Губерт нахмурился пуще, но Анечка-Невеличка на этот раз не опустила глаза, а протянула руку и сказала:

– Подайте мне руку!

– Нет! – сказал Соломенный Губерт.

– Прошу вас, подайте мне руку, иначе я буду вынуждена на всё отвечать «да» и поступать, как пожелают некоторые.

Соломенный Губерт сразу понял, кого она имеет в виду. Он подал Анечке руку, и когда Анечка попросила его следовать за ней, сперва сказал «нет», потом «да», потом «нет», потом опять «да» и пошёл.

– Вы устали? – спросил господин Антонио Анечку. Анечка сперва сказала «да», потом «нет», а потом ещё раз «нет». Она обрадовалась, что стала говорить не только «да», а Соломенный Губерт обрадовался, что уже не должен говорить только «нет». Случилось так потому, что руки их, соприкоснувшись, соединили ДОРОГУ «ДА» с ДОРОГОЙ «НЕТ», и получилось как раз то, что нужно. Господин Антонио, Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт направились сперва к воротам, которыми кончалась ДОРОГА БЕЛЫХ. Как же они удивились, увидев там вместо маленьких чёрных Негритят маленьких белых Негритят: белого Самого Старшего Брата, белых Младших Братьев и белого Самого Младшего Брата.

– Следуйте за нами! – сказал господин Антонио белым Негритятам, и белые Негритята последовали за ними.

Каково же было удивление всех белых Негритят, Соломенного Губерта и Анечки-Невелички, когда они увидели у ворот, где кончалась ДОРОГА ЧЁРНЫХ, вместо пегого Кролика и гнедого Верблюда чёрного Кролика и чёрного Верблюда!

– Следуйте за нами! – сказал господин Антонио чёрному Кролику и чёрному Верблюду. Чёрный Кролик и чёрный Верблюд последовали за ними.

Потом господин Антонио сказал:

– Теперь все по своим местам! Где было чьё место? Где же было чьё место?

Глава тридцать четвёртая, в которой все идут на свои места

МЕСТА МАЛЕНЬКИХ БЕЛЫХ Негритят оказались на скамейках в том самом балагане, который издали был похож на тучу и на многое другое. Маленькие белые Негритята заняли все места, так что свободным осталось одно-единственное в середине первого ряда, на которое и уселся Соломенный Губерт.

Так как ни одного свободного места больше не осталось, утомлённый дорогой Корабль Пустыни удобно улегся снаружи балагана.

Но куда же делись чёрный Кролик и Анечка-Невеличка? Вопрос этот очень беспокоил Соломенного Губерта, и он спросил Самого Старшего Брата:

– А куда делся чёрный Кролик?

Самый Старший Брат, сидевший слева от Соломенного Губерта, спросил Самого Младшего Брата, сидевшего справа от Соломенного Губерта, не знает ли тот, куда делся чёрный Кролик.

– Он на своём месте, – сказал Самый Младший Брат.

– А где оно? – спросил Соломенный Губерт.

– Это знает только он сам, – ответил Самый Младший Брат и добавил: – Знали, например, вы, где моё место?

– Не имел понятия!

– А где ваше, знали?

– Знал! – ответил Соломенный Губерт.

– Откуда?

– А я послюнил палец и шёл до тех пор, пока не почувствовал, что нахожусь на своём месте.

– Как же вы это почувствовали?

– По безветрию! Когда я послюнил палец, подул Ветер, а когда я дошёл до середины первого ряда, Ветер затих. Вот я и понял, что нахожусь на своём месте.

Самый Младший Брат сразу же послюнил палец, желая проверить, подует ли Ветер.

– Подул! – сказал он. – Выходит, я не на своём месте!

– Ну-ка, Младшие Братья, – сказал Соломенный Губерт, – теперь вы послюните пальцы и проверьте, подует ли Ветер!

Младшие Братья послюнили пальцы и секунду спустя сказали:

– Не дует!

– Выходит, Младшие Братья на своём месте, – сказал Соломенный Губерт и добавил: – Самый Старший Брат должен пересесть на место Самого Младшего, а Самый Младший на место Самого Старшего.

Самый Младший и Самый Старший поменялись местами, послюнили пальцы, и Ветер не подул.

– Вот теперь и вы на своих местах, – сказал Соломенный Губерт.

Все обрадовались, что находятся на своих местах, и только Соломенного Губерта беспокоило, что Анечка-Невеличка не послюнила палец и не проверила, дует ли Ветер. Вдруг да она вообще на месте Кролика, а Кролик на её месте?

– Все на своих местах?

Это спросил господин Антонио, стоявший посреди большого круга.

– Все! – хором ответили все.

– Представление начинается! – объявил господин Антонио. – Следите за каждым моим движением! Как видите, в руках у меня ничего нет! Проверим! Что у меня в руках?

– Ничего!

– Рад, что вы это подтвердили! А сейчас я свистну! Я свистнул, слыхали? И что появилось у меня в руке?

– Чёрная палочка! – крикнул Соломенный Губерт.

– Правильно! Чёрная палочка. А теперь… внимание! Я трижды стукну палочкой в пол, и кое-что появится. Следите внимательно!.. Что появилось?

– Столик! – крикнул Самый Младший Брат.

– Верно! Появился столик! А теперь прошу полнейшей тишины, сейчас произойдет небывалое!

Господин Антонио сел, скрестил руки на груди, пристально поглядел на столик и проговорил:

– Я одиножды колдую – Боль зубную наколдую!

И сразу же все маленькие белые Негритята вместе с Соломенным Губертом вскрикнули от боли.

– Что? Зубы заболели? – спросил господин Антонио.

– Ужасно заболели! – крикнули и Негритята, и Соломенный Губерт.

– Пусть каждый откроет рот, я вырву каждому больной зуб! – сказал господин Антонио, сидя со скрещенными руками.

Какой ужас! Все открыли рты и стали ждать. Господин Антонио, сидя со скрещенными руками, пристально на всех поглядел и проговорил:

Колдую трижды,

колдую дважды

И зуба вы лишитесь каждый!

И сразу все – и Соломенный Губерт, и маленькие белые Негритята крикнули, что лишились зуба.

– Бросьте-ка мне эти самые зубы! – сказал господин Антонио.

Каждый бросил ему свой зуб, но, ко всеобщему удивлению, зубы стали на лету превращаться в белых бабочек и улетели.

Едва они улетели, господин Антонио хлопнул в ладоши и сказал:

Старый, скройся за версту! Новый, вырасти во рту!

– Ой, у меня зуб вырос! – крикнул Самый Младший Брат.

– У меня тоже! – крикнул Соломенный Губерт.

– И у меня! – крикнул Самый Старший Брат.

– И у нас тоже! – крикнули Младшие Братья.

– Ну как, жалоб нету? – спросил господин Антонио и, поскольку жалоб не было, начал приговаривать:

Если нету жалоб, То не помешало б, Чтоб на этот столик Вспрыгнул чёрный Кролик!

Он трижды стукнул палочкой по столу, и на столе появился чёрный Кролик.

– Что мы видим? – спросил господин Антонио.

– Чёрного Кролика! – ответили все хором.

– А сейчас смотрите внимательно!.. Что я делаю?

– Берёте Кролика за лапки! – крикнул Соломенный Губерт.

– А теперь что?

– Раскручиваете его!

– А теперь?

– Растягиваете! Ой, осторожно, лапки оторвёте! – крикнул Соломенный Губерт.

– Никаких опасений! – сказал господин Антонио, вращая чёрного Кролика так быстро, что у Соломенного Губерта в глазах замелькало.

– Не желаете ли взглянуть поближе? – предложил господин Антонио и бросил Кролика Соломенному Губерту.

Как же испугался Соломенный Губерт, поймав на лету чёрного Кролика! Ведь это оказался не Кролик! Это оказался чёрный носовой платок! Поражённый Соломенный Губерт помахал платком и крикнул:

– Чёрный Кролик превратился в носовой платок! Все поразились и пожалели чёрного Кролика. Вот бедняга! Могло ли с ним произойти такое в Зоологическом Саду или на Острове? Нет, конечно нет!

Пока все жалели попавшего в столь неприятную переделку Кролика, господин Антонио взял чёрный носовой платок, запихнул в карман, а потом сказал:

– Я просто упарился! Придётся утереть лоб, уж очень я упарился! – и полез за чёрным носовым платком. Но едва он вытащил платок, тот прыгнул на столик и внезапно превратился в чёрного Кролика.

Все обрадовались, что чёрный Кролик снова есть на свете, однако господин Антонио объявил, что ещё раз превратит Кролика в чёрный носовой платок, а платок опять в Кролика, и превратил ещё раз чёрного Кролика в носовой платок. И хотя Кролик опять стал носовым платком, всё равно все радовались – ведь платок снова превратится в чёрного Кролика!

От радости Негритята дружно зааплодировали, а господин Антонио встал, взялся за собственные усы и растянул их. Усы оказались длинные-предлинные; один стал торчать вправо, точно рог, а другой – влево, точно рог. Затем господин Антонио поклонился так низко, что усы коснулись пола. Поклонившись, он выпрямился, а усы красиво закрутил, так что они уже не торчали вправо и влево, точно рога, а были красиво закручены.

Всякий раз, кланяясь, господин Антонио растягивал усы и всякий раз, выпрямляясь, красиво их закручивал. В последний раз выпрямившись и красиво закрутив усы, он сказал, что сейчас будет антракт и что не следует уходить со своих мест, потому что антракт короткий.

После этого он ещё раз поклонился, однако за усы на этот раз себя не потянул. Он поклонился немножко и, спустившись по какой-то лесенке, ушёл прочь из большого круга.

И наступил антракт.

Глава тридцать пятая, в которой выясняется, что происходит с Анечкой-Невеличкой во время антракта

АНЕЧКА-НЕВЕЛИЧКА ТОЖЕ БЫЛА на своём месте и ждала. Где она была? Где же она была?

Была она в красивом цирковом фургоне, стоявшем позади островерхого балагана, где находились Маленькие Негритята и Соломенный Губерт.

В красивом этом цирковом фургоне было много зеркал в красивых рамах и множество картинок, с которых пристально глядели изображения господина Антонио. Анечка-Невеличка боялась даже взглянуть на картинки, так пристально глядел с них господин Антонио. И чтобы на них не глядеть, Анечка разглядывала своё отражение в зеркале и с трудом себя узнавала, потому что выглядела совсем не так, как прежде. Была она словно кукла, вернее, словно необычная кукла, с такими огромными глазами, что просто не верилось, и была на ней красивая юбочка, совсем короткая, но очень красивая и цветная.

А когда Анечка переставала глядеть в зеркало, она смотрела из дверей на Дракона, запряжённого в цирковой фургон и пускавшего из ноздрей искры. Было это хоть и страшно, но красиво.

Глядя из дверей на грозного Дракона, Анечка решила оставаться на своём месте и ждать.

Откуда знала Анечка, что она на своём месте? Может быть, она тоже послюнила палец и проверила, дует ли Ветер? Нет, Анечка не послюнила палец и не проверила, дует ли Ветер. Знала она, где её место, потому что господин Антонио велел ей находиться в красивом цирковом фургоне и примерить короткую, очень-очень красивую цветную юбку.

Между тем появился и сам господин Антонио.

Он пришёл и хлопнул бичом. Хлопнув бичом, он пристально поглядел на Анечку-Невеличку и сказал:

– Барышня Анна, вы забыли надеть шапочку!

– Какую шапочку?

– Шапочку цирковой наездницы.

– Но я ведь не цирковая наездница, господин Антонио. Я вообще не наездница. Я даже вовсе не умею ездить на лошади!

– Странно, барышня Анна, что я слышу об этом сейчас, во время представления! Разве не сказали вы у ворот, что вы наездница?

– Там я была вынуждена на все отвечать «да»…

– Жаль, что вы так переменились, – сказал господин Антонио и добавил: – Если бы и сейчас вы на всё отвечали «да», то всё бы сумели.

– Я уже не могу на всё отвечать «да», господин Антонио!

– Отчего же?

– Оттого, что я дотронулась до руки Соломенного Губерта.

– Уж я сделаю его в наказание клоуном! – воскликнул господин Антонио и грозно подкрутил ус.

– Мне было бы неприятно видеть его клоуном! – сказала Анечка.

– Отчего же? Увидите, какой смешной клоун из него получится! Будете над ним смеяться, и всё!

– Нет, не буду над ним смеяться, и всё!

Господин Антонио снова так пристально стал глядеть, что Анечке пришлось даже опустить глаза, а он сказал тихо и не так резко, как до сих пор:

– Барышня Анна, вот-вот начнётся представление, и вы согласитесь ездить на лошади, и будете ездить!

– Я не сумею, – сказала Анечка-Невеличка, но уже не так твёрдо, а тихо и печально.

– Я буду на вас пристально глядеть, барышня Анна, и вы сами убедитесь, что сумеете. Вы сумеете делать всё, чего я ни пожелаю, и получится из вас отменная цирковая наездница! Вы мне верите, барышня Анна?

– Верю, – сказала Анечка тихо и печально.

– Тогда наденьте шапочку, барышня Анна! – сказал господин Антонио и добавил, когда Анечка-Невеличка надела шапочку: – Как вам идёт! Вы очаровательны, барышня Анна!

– Очень приятно! – сказала Анечка-Невеличка и поклонилась, но только чуточку, совсем чуточку.

– Ну же, барышня Анна, спрыгните легко со ступеньки фургона, представление начинается! Думаете, не сумеете? А вы попробуйте! Вот и получилось! – сказал господин Антонио, когда Анечка-Невеличка легко спрыгнула со ступеньки.

Возле балагана бегал красивый конь.

Поскольку господин Антонио не переставая глядел на Анечку-Невеличку, она вспрыгнула на коня, словно это не составляло никакого труда, и въехала прямо на большой круг в островерхий балаган, где находились все Маленькие Негритята и Соломенный Губерт.

Глава тридцать шестая, в которой Соломенный Губерт станет клоуном

КОГДА АНЕЧКА-НЕВЕЛИЧКА неожиданно для всех въехала на большой круг, Соломенный Губерт ахнул, и все Маленькие Негритята тоже ахнули – так это было неожиданно.

– Вы ожидали увидеть что-нибудь подобное? – спросил Самый Младший Брат Соломенного Губерта.

– Никак не ожидал! – ответил Соломенный Губерт, поражённый тем, что Анечка– Невеличка так здорово ездит верхом.

Сперва Анечка ездила сидя, причём сидела она преспокойно, словно бы на столе, хотя конь и скакал галопом. Анечка подскакивала на его спине, точно на пружинах, а все ужасно за неё волновались. Хоть бы уж не подскакивала, точно на пружинах!

В этот момент посреди большого круга, ВОКРУГ ДА ОКОЛО которого она скакала, появился господин Антонио с огромным бичом в руке. Он пристально глядел на Анечку, словно собираясь этим бичом отстегать её.

– Не кажется ли вам, что он собирается отстегать её? – спросил Соломенный Губерт Самого Младшего Брата.

– Кажется! – ответил Самый Младший Брат.

– Я бы ему не советовал! – сказал Соломенный Губерт и добавил: – Немедленно вызову его на единоборство!

– Почему немедленно? Ведь он пока не стегнул? – сказал Самый Младший Брат. – Немедленно, как только стегнёт! – ответил Соломенный Губерт.

И господин Антонио стегнул! Но не Анечку и не коня. Стегнул он просто по воздуху. При этом оглушительно хлопнуло, и все очень удивились. Да и как было не удивиться!

Все удивились потому, что Анечка-Невеличка, подпрыгнув на спине коня, встала во весь рост, хотя конь продолжал скакать галопом, словно бы она на нём не стояла, а сидела, как на столе.

Это так понравилось Младшим Братьям, что они захлопали в ладоши. Когда захлопали в ладоши Младшие Братья, захлопал в ладоши и Самый Старший Брат, и Самый Младший Брат, только Соломенный Губерт не захлопал, потому что ужасно беспокоился за Анечку.

Но когда Анечка, отвечая на хлопки, стала кланяться, да ещё при этом делать обеими руками дугу, словно у неё были усы и она их растягивала, захлопал в ладоши и Соломенный Губерт.

– Я ведь знал, что она не на своём месте! – сказал Соломенный Губерт Самому Старшему Брату.

– На чьём же она месте? – спросил Самый Старший Брат.

– На месте чёрного Кролика! Всегда, когда не послюнишь палец, перепутываешь место! Коню больше подошёл бы Кролик!

– Будь она на его месте, её бы превратили в носовой платок.

– Этого я бы никому не советовал! Анечка-Невеличка ни во что превращаться не будет! – сказал Соломенный Губерт сердито.

– Откуда вы знаете?

– Я не допущу!

– Каким образом?

– Таким! – сказал Соломенный Губерт и крикнул: – Послюните палец!

Когда Соломенный Губерт крикнул, Анечка-Невеличка кланялась. Тем не менее она послюнила палец, однако при этом покачнулась и потеряла равновесие.

Стоило ей покачнуться и потерять равновесие, как Соломенный Губерт соскочил со скамьи, сделал кувырок и с размаху уселся на кругу, в котором Анечка-Невеличка скакала, стоя на коне, но потеряла равновесие. А потеряв равновесие, она упала во весь рост на руки Соломенного Губерта, сидевшего на утоптанном кругу, где продолжал бегать конь, но теперь уже без Анечки.

Конь побегал-побегал, потом ему это надоело, и он ускакал по ступенькам куда-то вниз.

– Вы не ударились о мои руки? – спросил Соломенный Губерт.

– Нисколечко! – сказала Анечка и спросила в свою очередь: – Почему я должна была послюнить палец?

– Потому что вы были не на своём месте!