Текст книги "На берегах Боспора Киммерийского"

Автор книги: Виталий Зубарь

Соавторы: Виталий Зубарь
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Юноши послушались и выполнили это. Когда же, получив полагавшуюся им часть имущества, они вернулись назад к амазонкам, женщины сказали им следующее: «Мы в страхе и опасении, следует ли нам жить в той самой стране, где мы лишили вас ваших отцов, и сильно опустошили вашу землю. Но так как вы желаете иметь нас своими женами, то сделайте вместе с нами следующее: давайте уйдем из этой земли и поселимся, перейдя реку Танаис». Юноши послушались и этого.

Перейдя Танаис, они прошли к востоку на расстояние трех дней пути от Танаиса и на расстояние трех дней пути от озера Меотиды в направлении северного ветра. Прибыв в ту местность, в которой они теперь обитают, они заселили ее. И с того времени жены савроматов придерживаются древнего образа жизни, выезжая на охоту на лошадях и вместе с мужьями и отдельно от мужей; они также ходят на воину и носят ту же одежду, что и мужья.

Языком Савроматы пользуются скифским, но говорят на нем издавна с ошибками, так как амазонки усвоили его неправильно. Относительно брака у них установлено следующее: никакая девушка не выходит замуж прежде, чем не убьет мужчину из числа врагов. Некоторые из них, не способные исполнить обычай, умирают в преклонном возрасте, прежде чем выйдут замуж».

Таким образом Геродот попытался объяснить грекам, откуда появилось и как произошло племя Савроматов, обитавшее к северо-востоку от Боспора и столь необычное для них по укладу жизни и культуре. Впоследствии эта древняя легенда найдет удивительное отражение во многих памятниках искусства на Боспоре, что косвенным образом подтверждает ее создание теми греками, которые хорошо и раньше других ознакомились с обычаями, нравами и образом жизни Савроматов.

Терракотовая протома богини Коры из Феодосии. V в. до н. э.

Торговые связи способствовали их знакомству и с памятниками искусства. Кроме архитектуры и вазописи на Боспоре хорошо знали мраморную фигурную и рельефную скульптуру. В Пантикапей, Нимфей, Фанагорию, Кепы привозилось много терракотовых статуэток, в основном земледельческих божеств Деметры и ее дочери Коры. Они украшали жилища, приносились в виде даров в святилища и клались в погребения. Уже в конце архаического времени в Пантикапее по привозным образцам изготовлялись местные терракоты. Судя по множеству находок сидящей Деметры на троне, ясно, что ее культ занимал в среде земледельцев доминирующее место.

В полисной религии главная роль принадлежала Аполлону Иетросу – покровителю всепонтийской колонизации. Он выступал здесь, особенно в Пантикапее, как защитник и патрон новообразованного полиса. На пантикапейских монетах изображалась символика (голова или маска льва, звезда), отражающая, как и в Милете, космические начала этого бога. Одновременно на Боспоре почитались и другие олимпийские божества: Зевс, Гермес, Дионис, Афина, Артемида, а также малоазийская Мать богов Кибела. Для большинства из них были выделены отдельные участки земли под святилища. В раннее время на них чаще всего стояли только алтари для возлияний и жертвоприношений, небольшие деревянные столы для даров. В отдельных, чем-либо примечательных местностях устраивались загородные святилища, в частности Афродиты Урании на мысу близ Фанагории. Возможно, здесь же находилась и та пещера, о которой была сочинена легенда. На Майской горе поблизости от этого же города открыта большая культовая яма, наполненная терракотовыми изображениями женских божеств конца VI-IV вв. до н. э., курильницами, светильниками, ритуальной посудой. Все эти вещи принадлежали находившемуся рядом святилищу Деметры.

Боспорцы устраивали святилища в своих жилищах. Традиционно очаг считался священным местом, принадлежащим покровительнице семьи – Гестии. Самое яркое отражение этот культ нашел в VI в. до н. э. в одном жилище Тиритаки. Возле очага внезапно разрушенного дома так и остались стоять терракотовые статуэтки Деметры и Коры, глиняный алтарик для возлияний вином Гестии и этим богиням, чернолаковые чаши. Красноречивая характеристика этой семейно-очажной богини дана исследователем древнегреческой религии Ф.Ф. Зелинским: «Недвижно обитая на посвященном ей очаге, Гестия была настоящим символом хозяйки – деятельность которой, в отличие от деятельности мужа, происходила внутри дома; ей она, поэтому, была сродни... Когда новобрачную вводили в дом ее мужа – впереди нее шествовала ее мать с факелом, возженном на очаге ее дома, и этим факелом она зажигала новый огонь на очаге своей дочери и зятя – красивый символ всей той хозяйственной традиции, которая отныне переходит от матери и тещи через дочь-невесту в новый дом. Так водруженная Гестия становится богиней-покровительницей дома, могучей и благосклонной...». В молитвах, обращенных ко многим божествам, ее имя ставилось на первое место.

В религиозном мировоззрении жителей Боспора заметно четкое представление о тех божествах, которых они считали своими защитниками на новых местах. Главным покровителем гражданских общин и полисной организации городов, как и всюду в Западном и Северном Причерноморье, считался Аполлон Иетрос. Земледельческий характер экономики способствовал распространению культа Деметры, Коры, Диониса; торговцы отдавали предпочтение Гермесу и Посейдону, рыболовы – Артемиде Агротере. С религиозными верованиями были связаны в основном и культурно-творческие процессы в городах. Богам сооружали храмы и алтари, устанавливали статуи. На празднества собирались все жители. На них нередко устраивались спортивные, музыкальные и поэтические состязания. Для даров божествам не только привозились разнообразные предметы изобразительного и прикладного искусства, но и возникали специальные мастерские для изготовления таковых. В общем такое отношение к религии способствовало более широкому развитию торговли и местного ремесла, давало возможность увидеть новые художественные образы почитаемых божеств.

Греки во всем придерживались тех традиций, которые бытовали на их родине. При исполнении погребальных обрядов устраивались небольшие процессии и тризны, одевались черные одежды, близкие родственники рвали на себе волосы, исполнялась сольная песня-плач. Покойника нередко сопровождала гражданская община. В могилу клали необходимые, по их представлениям, вещи, набор которых зависел от социального ранга умершего. В потустороннем мире он должен был не испытывать недостатка в тех вещах, которыми пользовался при жизни. В погребениях VI в. до н. э. при раскопках обнаружены различные сосуды, украшения, оружие и многочисленные бытовые вещи.

* * *

Даже по имеющимся скудным материалам ясно, что аграрное хозяйство, – прежде всего земледелие, животноводство и садоводство являлось главной базой экономического развития всех боспорских полисов и основой благосостояния их граждан. Из этого можно сделать вывод, что греки переселились сюда не для завоевания варваров с целью наживы или налаживания только торговых операций, а для того, чтобы постоянно жить и обрабатывать свой участок земли. Это и был главный стимул их переселения.

Традиционно владелец земельного участка считался полноправным гражданином полиса, что обуславливало устойчивое социальное положение в обществе, экономическую независимость. «В гражданской общине существовала своя система ценностей. Сам полис сограждан был высшей ценностью. Противопоставление личности обществу, индивида коллективу не могло иметь места, ибо только благо и процветание целого обеспечивало благо и процветание каждого, – вслед за выдающимися греческими философами Платоном и Аристотелем считает Г.А. Кошеленко. – Земледелие рассматривалось как наиболее достойное гражданина занятие, иные занятия осуждались, осуждалось и стремление к богатству выше уровня, необходимого для нормального существования членов ойкоса. Гражданская община стремилась регулировать уровень благосостояния граждан, не допуская чрезмерного расслоения, угрожающего гомогенности гражданского коллектива. В системе ценностей, созданной гражданским коллективом, важное место занимали традиционность, стремление сохранить все отношения в неизменном состоянии».

Такие черты и особенности полисной организации наблюдаются в архаическое время и на Боспоре. Однако, если в последующем они во многом сохраняются в других греческих полисах на Понте Эвксинском, например, в Истрии, Аполлонии Понтийской, Ольвии, Херсонесе Таврическом, то на Боспоре в силу различных причин и обстоятельств принесенные из метрополии главные полисные традиции во многом нарушаются. Боспор в этом отношении представляет собой уникальное явление истории античного мира. Однако причина этого заключалась не в особом характере гражданских общин, а в появлении сильных политических личностей, стремившихся к единоличной власти в окружении воинственных варваров и стремлении выжить перед их угрозой. Впоследствии это получило совершенно иное непредсказуемое развитие, чуждое менталитету греков VI-V вв. до н. э.

Первые шаги на пути к созданию Боспорской державы

Людям различным разная плата за труд бывает сладкой.

Пастырь овец, землепашец, тот, кто птиц уловляет,

Тот, кого кормят моря – думают все об одном:

Как голод им утолить. Но для тех,

Кто на играх или в бою добивается славы, тому наградой

Высшей будет, если имя его на устах сограждан

Своих и чужих.

Пиндар

Начало скифской угрозы

Еще не завершилось окончательное покорение Ионии, как персидский царь Дарий I Гистасп, собрав огромное войско, при помощи милетских кораблей приблизительно между 519 и 512 гг. до н. э. летом двинулся на завоевание Скифии. Точная датировка его похода до сих пор не установлена. Кроме того, и относительно скифо-персидской войны существуют две противоположные точки зрения. Одни ученые, восприняв рассказ Геродота во всех деталях, как реальное событие, считают, что персы, преследуя кочевников, прошли степи нынешней Украины и преодолели все водные бассейны вплоть до Дона. Другие, наоборот, полагаются в основном на сведения Страбона о том, что этот поход завершился печально, в так называемой гетской пустыне между Дунаем и Днестром.

Так оно, скорее всего, и было. Косвенным свидетельством столь неудачного и непродолжительного похода персов может быть и то, что заселившие к этому времени все побережье греки, бежавшие от них же из Ионии, совершенно не пострадали, хотя, естественно, и претерпели немалый страх. В итоге они все-таки избежали персидского вторжения и разорения на новых местах обитания. Поскольку боспорские греки находились на самом большом отдалении, они, следует думать, оставались наименее обеспокоенными походом Дария.

Тот факт, что они беспрепятственно заселили в VI – начале V в. до н. э. обширные прибрежные территории в Восточном Крыму и на Тамани, указывает, что в этом регионе не было какого-либо оседлого или постоянно проживавшего здесь населения. Отдельные племенные объединения скифов в архаическое время размещались, с одной стороны, в степях Прикубанья и Северного Кавказа, а с другой, в Добрудже и Подунавье. Ни в одной из областей милетско-понтийской колонизации не зафиксированы военные захваты земли эллинами. Синдские земледельцы и скотоводы не препятствовали появившимся внезапно эллинам, будучи заинтересованными в их соседстве. Тем более, что пришлые переселенцы вначале не вмешивались в их внутренние дела, стараясь наладить с ними торговые и добрососедские отношения. Первоначально на всех поселениях отсутствовали какие-либо оборонительные сооружения. Создается впечатление, что переселенцы чувствовали себя здесь в безопасности.

Однако обстановка постепенно начала меняться уже в конце VI – начале V в. И более резкое ее изменение относится приблизительно к 490-450 гг. до н. э. Причем не только на Боспоре Киммерийском, но и во всех областях, заселенных греками в Северном и Северо-Западном Причерноморье. Прежде всего это проявилось в уходе переселенцев с сельских поселений, составлявших основную базу их жизни и экономической самостоятельности. На большинстве этих поселений не выявлено особенно сильных следов разрушений и гибели людей. Тем не менее хоры всех полисов на определенное время опустели. Население сосредоточилось в городах, где началось активное строительство и интенсифицировалась ремесленно-хозяйственная деятельность. Длительный период считалось, что главной причиной этих общих явлений было резкое обострение военно-политической ситуации в регионе. Она якобы была вызвана консолидацией скифских номадов после побед над персами, усилением их этнического самосознания и амбициями скифских вождей, стремившихся к лидерству и прямой эксплуатации греков путем экономического протектората, откупа, сбора дани и дорогих даров для вождей, налогов и т. д.

В последнее время появляется все больше данных о том, что в это время в степи Северного Причерноморья вторглась новая группа кочевых скифов, которые, видимо, были более воинственные, чем пришедшие сюда ранее. Хотя они не обладали еще всеми возможностями, чтобы стереть с лица земли новообразованные города и поселения, молва об их продвижении явно облетела всех греков, если они заблаговременно покинули везде незащищенные места проживания в сельских округах. Во всяком случае, исходя из археологических реалий, вряд ли сейчас можно говорить о каком-либо большом этно-политическом образовании номадов в Северном Причерноморье – Скифском царстве, которое к тому же обладало мощным экономическим и военным потенциалом во второй четверти VI – первой половине V вв. до н. э. «Нельзя забывать, – считает К.К. Марченко, – что в первой половине V в. до н. э. новые группы пришельцев с востока находились еще на стадии завоевания родины. Они лишь сравнительно недавно появились в степном коридоре Северного Причерноморья и в силу этого обстоятельства не могли обладать достаточно длительным опытом культурных контактов с местными колонистами, способными пробудить действительный интерес туземной знати к столь упорядоченному контролю (имеется в виду протекторат) над хозяйством ионийцев».

Тем не менее на Боспоре в первые десятилетия V в. до н. э. начали происходить политические события, которые могли возникнуть только с началом военной угрозы. И поскольку в этом районе не было другого народа, который бы препятствовал мирной жизни греков, кроме номадов, то именно в них она заключалась. Несмотря на то, что скифы еще не обладали мощной военной силой, отдельные набеги на хору городов Боспора и даже сами города находят подтверждение в археологических материалах. Так, уже в первой четверти V в. до н. э. на семи из тринадцати населенных пунктах зафиксированы следы значительных пожаров и разрушений. Следы катастрофы, постигшей Мирмекий в конце первой четверти V в. до н. э., также связываются с нашествием варваров, скорее всего, скифов. По свидетельству Геродота, скифы в зимнее время через Керченский пролив переправлялись в Синдику. Этот переход даже мирно настроенных кочевников не мог не вызвать обеспокоенности у греков. А они, судя по всему, не всегда были настроены миролюбиво. В лучшем варианте необходимо было платить скифам дань.

Карта Боспора Киммерийского в конце VI – первой половине V в. до н. э.: 1 – пункты со следами пожаров и разрушений; 2 – пункты со слоями и строительными остатками конца VI – первой половины V в. до н. э. по Ю.А. Виноградову

Как показывает дальнейшая практика взаимоотношений греков с кочевыми варварами, именно дань и дорогие подарки служили тем ключевым звеном, благодаря которым более-менее мирно сосуществовали здесь разные народы. Скифские вожди прекрасно понимали, что только цветущие греческие города могли принести им наибольшую выгоду. Однако они не всегда держали в повиновении отдельные скифские отряды, которые все-таки время от времени совершали набеги на греческие земли. В таком окружении, при отсутствии хорошо защищенных границ, у боспорских греков не было иного выхода, кроме консолидации и создания военно-оборонительного союза – симмахии. Вообще эллины издавна, во всяком случае с периода Троянской войны, создавали разнообразные, порой временные военные союзы.

Выбор главного пути

Следует думать, что поселившиеся вдали от родины греки прежде всего должны были позаботиться о том, чтобы действовать сообща в случае какой-либо опасности извне. Боспорских греков, как и переселенцев Западного и Северо-Западного Причерноморья, воодушевила надежда, что все они находятся под сакральной защитой одного бога Аполлона Иетроса (Спасителя), предназначенного им оракулом в главном святилище Аполлона Дидимского в Ионии. Общий культ, разумеется, способствовал созданию религиозных объединений понтийских эллинов (амфиктионий). Одна из них, как сейчас признано, возникла на основе этого культа в Северо-Западном Причерноморье, куда вошли такие крупные впоследствии государства как Аполлония Понтийская, Истрия, Ольвия, несколько позже Никоний и Тира. Во второй находились все ионийские апойкии Боспора. Центром первой являлась Истрия, второй – Пантикапей. Для религиозного мировосприятия эллинов на новой земле, как и их душевного спокойствия важно было такое сакральное объединение. Вера в силу божества играла важную роль в их жизни.

С самого раннего времени (около середины VI в. до н. э.) и на протяжении почти всего V в. до н. э. Пантикапей выпускал серебряные монеты в основном с символикой Аполлона. На их лицевой стороне изображалась морда льва, который одновременно являлся апотропеем для всего полиса, а на оборотной – звезда – как знак космической силы этого бога. При таком общебоспорском авторитете культа Аполлона среди населения, а особенно мыслящей молодежи и жрецов его святилища, не могла не возникнуть идея создания амфиктионий под его сакральной эгидой. В какой-то степени на это указывает то, что монеты с символикой Аполлона имели хождение во всех населенных пунктах греков.

Общий культ, согласно греческим традициям, требовал устройства календарных ежегодных празднеств с мусическими и спортивными состязаниями, жертвоприношениями и возлияниями. Таковые могли устраиваться не только в Пантикапее, но и в других апойкиях. Однако, если Пантикапей все же являлся на Боспоре главным полисом и более богатым, чем другие, а также центром амфиктионии, то на празднества Аполлона сюда съезжались представители гражданских общин из других полисов. Обретя силу и авторитет, жрецы святилища Аполлона, которые чаще всего избирались из знатных аристократических родов, а возможно, как и в других святилищах, получали эту должность по наследству, могли вмешиваться и в государственные дела. Это тем более допустимо, поскольку в античных обществах существовала тесная взаимосвязь между политикой и религией. Именно перед угрозой внешнего нападения святилище общего главного бога становится пропагандистом объединения в делах защиты своей страны. О том, когда именно и каким образом боспорские греки впервые стали на путь создания симмахии, практически ничего не известно. О ней можно судить только по ряду косвенных источников, которые помогают раскрыть картину образования и ранней истории Боспорского государства.

Диодор Сицилийский, воспользовавшийся, очевидно, информацией неизвестного по имени боспорского хронографа, оставил весьма краткую заметку о первых правителях на Боспоре: «При архонте в Афинах Теодоре ... В Азии царствовавшие над Боспором Киммерийским и называвшиеся Археанактидами, правили 42 года; власть получил Спартак и правил семь лет». По общепризнанной и хорошо проверенной хронологии начало правления Археанактидов относится к 480 г. до н. э., Спартак (он же Спарток) получил власть в 438/437 гг. до н. э.

Эти сведения важны тем, что по ним устанавливается время смены двух династий – Археанактидов и Спартокидов. Если цари последней сравнительно хорошо известны, то относительно Археанактидов не имеется никаких конкретных данных. В научной литературе высказано громадное количество гипотез и догадок об Археанактидах. Исходя из них, а также опираясь на собственные соображения, попытаемся представить читателю общую картину исторического развития Боспора при первой царствовавшей династии.

Археанактиды принадлежали к разветвленному аристократическому роду милетского происхождения. Вполне вероятно, что представитель этого рода возглавлял партию колонистов в Пантикапее. Согласно колонизационной практике, он запрашивал оракул Аполлона в Дидимах и по прибытии на новое место жительства являлся и главным жрецом верховного патрона переселенцев. Так как в период правления Археанактидов Аполлон занимал доминирующее место в пантеоне Пантикапея, то вполне возможно первенствующее положение этого рода как в религиозной, так и общественно-политической сфере VI-V вв. до н. э.

Традиционно потомки основателей полисов, а тем более ойкиста, пользовались большим авторитетом и уважением сограждан. Перед угрозой скифов Археанактиды явно выступили лидерами создания военно-оборонительной симмахии, как и религиозной амфиктионии. Со стороны большинства полисов, а тем более апойкий, это не могло вызвать протеста. В такой ситуации исключается, если исходить из психологии гражданских общин греков времени опасностей, внутренняя социальная борьба между олигархами и демократами. Тем более, что демократический режим власти здесь вряд ли вообще первоначально был установлен. Как и в других припонтийских полисах, она, но всей вероятности, находилась в руках олигархов, среди которых наиболее влиятельными были Археанактиды.