Текст книги "На берегах Боспора Киммерийского"

Автор книги: Виталий Зубарь

Соавторы: Виталий Зубарь
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Новые культурные заимствования и влияния

Интенсивные связи Боспора с Римской империй сказывались не только на политике, но и на культуре. В первую очередь это нашло отражение в архитектуре городов, где появились новые типы сооружений. В Пантикапее, очевидно, существовал ипподром и термы (бани), которые были непременным атрибутом римского быта. На Боспоре возник совершенно новый тип города-крепости Илурат. В крупных городах были возведены новые храмы, портики, алтари в том числе и пятиколонные.

Но особенно поражает большое количество мраморных статуй боспорских и римских правителей. Из надписей известно, что в Пантикапее стояли статуи Нерона, Веспасиана, Адриана, Марка Аврелия и других императоров. Памятники боспорским царям, видимо, изготовлялись приглашенными скульпторами. Надписи на постаментах носили совершенно иной характер, чем в доримский период. Они изобиловали хвалебными эпитетами. Их ставили частные лица, цари и даже гражданские общины городов.

Ни в одном из северопричерноморских городов, даже тех, которые находились в орбите политики Рима, не стояло столько памятников императорам и царям, как на Боспоре. Причем их ставили не только в столице, но и в других городах – Фанагории, Гермонассе и Горгиппии. Особенно отличилась царица Динамия, любившая величать себя другом римлян, дочерью великого Фарнака, сына царя Митридата Диониса. От ее имени в Пантикапее и Гермонассе были установлены мраморные статуи ее «спасителя и благодетеля», сына бога, Августа, всей «земли и всего моря правителя», а в Фанагории – статуя его супруги Ливии. Здесь же стояли памятники и самой Динамии. До наших диск дошел только ее небольшой бронзовый бюст, исполненный в стиле портретной скульптуры времени Августа. Мастер талантливо передал ее индивидуальные черты и волевой характер царицы.

В первые века в боспорских городах стояли также статуи наместников. Одна из них Неокла из Горгиппии вы полнена по заказу его сына Геродота, также правителя этого города. Традиционно эллинистический тип стоящем фигуры с заложенной за гиматий на груди рукой характерен не только для статуи Неокла. В Пантикапее стояли две портретные статуи, видимо, известного здесь поэта или философа и его жены. Округлое молодое лицо с пышной курчавой прической направлено на зрителя. У его ног находится корзина со свитками. Молодая женщина как бы прислушивается к его словам.

Мраморная статуя Неокла из Горгиппии. II в. н. э.

По сравнению с портретной скульптурой культовые памятники получили меньшее распространение, чем раньше. Известна мраморная статуя Кибелы II в., являющаяся копией с греческой статуи классического времени. Из Пергама в Пантикапей была привезена статуя Афродиты, от которой сохранилась только голова с удивительно тонкой моделировкой лица богини.

Однако самые значительные изменения произошли на некрополях Боспора. Начиная со времени правления Фарнака и особенно в I—II вв. в Пантикапее существовало несколько мастерских, специализировавшихся на изготовлении надгробных стел. За всю историю Боспора не было изготовлено столько надгробий, как за время правления последних Митридатидов. Причем нередко это были сложные дву– и трехъярусные стелы с различными изображениями, которые в своей массе являлись подражаниями малоазийским. Но сюжеты на них и образы людей чаще всего носили типично боспорский характер.

Трехъярусная боспорская надгробная стела. I-II вв. н. э.

Семантика этих рельефов вызывает большой интерес. В ее расшифровке ученые видят взаимосвязь жизни умершего с потусторонним миром. Развивались на Боспоре и представления об умершеем, как о герое. Апофеоз героя, прошедшего жизнь и даже преодолевшего смерть, что в итоге приносило полное блаженство вечного существования, художники показывали путем изображения загробных трапез, спокойно стоящих всадников, как бы ожидающих встречи с богиней, которая обеспечит им бессмертие, преподнося руками мальчика-слуги воду из источников Мнемозины. Очень часты изображения стоящих в гиматиях мужчин с правой рукой у груди и мальчиком – слугой в глубоких нишах с полукруглым обрамлением. Иногда мужчина стоит с женщиной, взявшись за руки, или оба восседают в креслах. Образ женщины всегда более печальный.

Особенно примечательны индивидуальные стелы с изображением плывущих на лодке воинов. На полностью сохранившейся стеле Гозия первой половины II в. под венчающим карнизом и рельефным фронтоном размещены три сцены. Вверху – загробная трапеза: между возлежащими мужчиной и сидящей женщиной представлена невыразительная фигурка ребенка. Под ними изображена сидящая в кресле в траурной позе женщина и стоящие перед ней один другого меньше юноши. Старший опирается на посох. А внизу представлены фигуры четырех юношей, две из которых вооружены копьями и щитами. Внизу высечена скромная надпись: «Гозий, сын Сострата, поставивший стелу своего сына Лисимаха».

На стелах изображены представители разных социальных групп боспорцев, но главным образом зажиточных. Купить или заказать такую стелу с рельефным изображением, даже не очень хорошего качества исполнения, вряд ли мог каждый. Мастера часто пренебрегали знаниями анатомии человеческой фигуры, делали массу ошибок не только в ее построении, но и в передаче различных предметов. Низкое качество и их небрежность в определенной степени скрадывались раскраской. Однако эти памятники являются ярким свидетельством отсутствия даже в столице Боспора высокопрофессиональных и талантливых мастеров.

Тем не менее эти стелы, порой схематичные и простые стелы, при внимательном рассмотрении раскрывают многие детали жизни боспорцев: не только отношение к загробному миру и вере в бессмертие членами семьи, их повседневные занятия и увлечения, но и этнические тины, характерные черты их лиц и фигур, костюмы, украшения, вооружение, мебель и т. д. По этим рельефам можно изучать мировидение боспорцев, мастерство их художников, быт, социальное положение и настроение действующих лиц.

Особенно впечатляют те стелы, на которых были высечены многострочные стихотворные эпитафии. Вообще создается впечатление, что особый интерес к рельефным памятникам вызвал стремление к сочинению поэтических произведений. Нам неизвестны имена боспорских поэтов. Эпитафии обычно не подписывались, хотя среди них немало сложено по соответствующим стихотворным канонам и размерам. По количеству и разнообразию боспорские стихотворцы опередили всех греков Северного и Западного Причерноморья. Они хорошо владели техникой составления кратких элегических дистихов, ямбических триметров, гекзаметров, явно знали стихи эллинских поэтов.

Большинство эпитафий обращены к прохожим. В них дается краткая информация об умершем. Нередко божества смерти наделялись злыми эпитетами: «ненавистный, горестный Аид», «тяжкий Аид», «завистливый Аид», «смертоносная Мойра», «нечестивая Мойра» и т. п. Из них известно, что на Боспоре умирали выходцы из других городов. Так, одна из них повествует о смерти молодого учителя гимнастики, приехавшего из Синопы и усыновленного здесь неким Хематионом:

«Фарнак, сын Фарнака, прощай.

Взгляни, странник, на памятник Фарнака, которого сломил тяжкий Аид, уловив в свои сети несчастного юношу, по профессии учителя гимнастики, возраста молодого, ушедшего по своей доблести из родной Синопы на запад. Урну его скрывает Боспорская земля, и на глазах у всех гимнасий оплакивает его немыми слезами. Хематион, приемный отец его, превзошел в любви своей природного отца, поставил на могиле каменный памятник».

Вместе с этими новшествами в оформлении внешнего вида могил на Боспоре особую популярность получает украшение стен и потолков погребальных склепов монументальной живописью. Очевидно, так же расписывались и стены богатых жилых домов, но их росписи не сохранились. Роспись велась в основном в технике фрески – то есть по сырой штукатурке или прямо по камню. Такого вида живопись была известна в Пантикапее, Фанагории и Гермонассе еще в раннеэллинистический период, но потом какое-то время не применялась. Своеобразная мода на нее существовала в I—II вв. Здесь нашли применение три стиля: структурный, цветочный и инкрустационный. В сюжетном плане выделяется условно-иератическое и реалистическое направление. При исполнении композиционных решений применялись все три стиля.

Примером условно-иератического направления служит так называемый склеп Деметры в Пантикапее. На его стенах и потолке изображено несколько мифологических фигур: Гермеса, грустящей нимфы Калипсо, сцена похищения Коры Плутоном на колеснице, запряженной четверкой лошадей и сопровождающим их Эротом. В центре плафона находилась большая голова Деметры с огромными широко открытыми и печальными глазами. Человеческий образ богини поражает глубиной чувств и мастерским исполнением черт лица.

Сюжеты, воспроизводящие реальные сцены из жизни боспорцев, переданы чаще всего схематично, фигуры на них плоские и непропорциональные, нередко размещены среди лепестков и листочков разных цветов. Так, в склепе Анфестерия роспись расположена над рядом квадров и состоит как бы из нескольких сцен. В верхнем ряду стоит круглый стол и слуга с сосудом в руках. С правой стороны изображено ветвистое дерево с горитом. Возле него – войлочная юрта, в проеме которой видны две сидящие фигуры. Недалеко в большом кресле сидит женщина, по обе стороны от нее – фигуры стоящих слуг. К этой группе скачут два всадника. Сюжет, очевидно, связан с каким-то важным событием в жизни умершего.

Сцена похищения Коры Плутоном. Роспись керченского склепа Деметры. I в. н. э. по М.И. Ростовцеву

Роспись стены в склепе Анфестерия. I в. до н. э. – I в. н. э. по М.И. Ростовцеву

Особенный интерес из всех сохранившихся росписей представляет изображение на стенке каменного саркофага из Пантикапея. Здесь изображена мастерская художника – энкауста. Сам он сидит перед мольбертом, держа в правой руке над жаровней инструмент. На стене висят портреты в круглых рамках. Исходя из этой уникальной картины, можно с уверенностью говорить, что в столице Боспора существовала станковая портретная живопись. Похороненный в этом саркофаге, бесспорно, был художником. Боспорские мастера нередко писали на стенах склепов батальные сцены, столь характерные для жителей Боспора в их земной жизни, а также другие сюжеты.

Мастерская боспорского художника. Роспись саркофага. II в. н. э. по М.И. Ростовцеву

Не так давно в Горгиппии открыт богатый склеп с росписями. Нижние части стен имитируют пестро-мраморную облицовку с живописно стоящими колоннами. Под ними размещена полоса свисающей драпировки с вырезанными масками в изгибах ткани. В верхнем ярусе помещены живописные сцены, отражающие двенадцать подвигов Геракла. В этом же склепе сохранилось изображение сидящих за столом бородатого мужчины, двух женщин и двух юношей, а напротив входа в погребальную камеру – сцена с сидящими в креслах мужчиной и женщиной, рядом с которыми стоял юноша. Фигуры людей обрамлены нарисованными деревьями, павлинами, черепахами, венками из ветвей и т. п.

В каждой росписи, несмотря на ее примитивизм, заключен глубокий религиозный смысл, понятный родственникам умершего или же ему самому, если склеп сооружался и расписывался еще при его жизни. В расшифровках их семантики и сюжетов современными учеными всегда неизбежны погрешности, индивидуальное видение и понимание соответственно их личному мировоззрению.

В отдельных погребениях в некрополе Пантикапея обнаружены богатые комплексы вещей. Из них следует отметить большой курган, в котором на глубине более 4 м стоял мраморный саркофаг. В нем лежал скелет боспорского царя в полном убранстве, по всей вероятности, Рескупорида III. Еще в 1837 г. А.Б. Ашиком здесь были найдены разнообразные золотые изделия: диадема, ажурные браслеты со вставками из цветных камней, сложные многоярусные серьги, перстни, гривна, деревянное веретено, покрытое золотой фольгой, части конских уборов и другие предметы. Здесь же находилось много разных серебряных и бронзовых сосудов, в том числе и эллинистического периода. Однако самой замечательной находкой была уникальная погребальная золотая маска царя.

Золотая погребальная маска царя Рескупорида III

Золотой венок с изображением царя и богини победы Ники. III в. н. э.

Очевидно, в первые века новой эры на Боспоре установилась традиция увенчивать золотыми венками представителей царского рода и самих царей. На некоторых венках из больших золотых листьев посередине вставлялись медальоны с различными изображениями. Эта традиция в погребальном обряде существовала и в позднеантичное время. Об этом свидетельствует погребение правителя Боспора, на голове которого был надет золотой венок с крупным гранатом в центре; шею украшала золотая гривна с фигурными концами. Рядом с ним лежали железный меч в золотых ножнах, железное копье и кинжал, оббитый кожей щит, богатый конский убор и стеклянные сосуды. Здесь же найдены и два прекрасных серебряных блюда. На дне одного изображен император Констанций, на другом – всадник с оруженосцем и Никой. Отсюда видно, что не разграбленные, – а это встречается крайне редко, – погребения боспорских царей и знати дают ученым очень много интересных и важных сведений не только об их жизни, но и общекультурных ценностях, развитии внешнеполитических и экономических контактов в тот или иной период истории Боспорского государства.

В культурной жизни боспорцев большое значение всегда имела музыка. Игрой на различных инструментах сопровождались религиозные, погребальные и брачные ритуалы. На саркофаге II в. из Пантикапея сохранилась уникальная роспись с изображением оркестра. В центре сцены юноша играл на инструменте, который по форме напоминает орган. По обе стороны от него другие юноши играют на двойных флейтах. На Боспоре найдены фрагменты разных инструментов, в том числе и металлической трубы.

Мраморная скульптура льва. I в. до н. э. – I в. н. э.

В декоративно-прикладном искусстве также произошли определенные изменения. Очевидно, в честь побед в святилища дарили небольшие мраморные и известняковые вотивные скульптуры. Из них неплохо сохранились изваяния орла и Ники, закалывающей быка. Среди более крупных памятников декоративной скульптуры следует отметить полностью сохранившуюся мраморную статую льва, попирающего передней лапой голову быка. Она искусно полностью высечена из одного огромного блока мрамора, очевидно, в Пантикапее приезжим скульптором. В это же время появилось много предметов, украшенных изображениями египетских и малоазийских мифологических образов (Сарапис, Исида, Гор, Анубис, Аттис, Немезида, синкретические безымянные персонажи с восточными астральными символами). Значительное распространение получили различные магические верования. В коропластике начали уделять внимание изготовлению статуэток восточных или греко-восточных синкретических божеств: Гермеса, Аттиса, Мена, Митры, Эрота-Мена, Эрота-Аттиса и т. п. Большинство из них низкого художественного качества, так как они изготовлялись для сбыта в среде бедных слоев населения. Но вместе с тем продолжалось изготовление терракот давно почитаемых божеств: Деметры, Матери богов, Афродиты и др.

Деревянный саркофаг. Пантикапей. II в. н. э.

К исключительно интересным памятникам боспорского художественного ремесла относятся ажурные рельефы саркофагов, вырезанные из дерева. От них сохранились только отдельные части. Но даже по этим фрагментам видно мастерство их исполнителей, прекрасно владевших приемами резьбы по дереву и росписью сделанных рельефов. Продолжала развиваться здесь и резьба по кости. Из Пантикапея происходят разнообразные костяные тессеры и шашки с изображением мужских и женских голов. Искусно вырезались фигурки Афродиты, различные накладные пластинки для шкатулок и мебели с сюжетными изображениями из жизни богов и людей.

Со времени интенсивных связей с Римской империей и ее восточными провинциями так или иначе происходило внедрение негреческих или же синкретических культов, в которых прослеживалась основа какого-нибудь греческого божества. Боспорские цари, начиная с Котиса I, в официальных надписях присоединяли к своим именам по римским обычаям имена Тибериев и Юлия, именуя себя пожизненными первосвященниками (архиереями) в культе римских императоров. В надписях на постаментах статуй их величали спасителями и благодетелями, владыками всего Боспора и даже всей вселенной. Однако, поскольку культ императоров был распространен в царских родах и был введен по их инициативе с целью подчеркнуть их лояльность и дружбу с империей, его вряд ли восприняли греческие граждане городов. Он скорее носил политический, а не религиозный характер и свидетельствовал о лояльности боспорских царей по отношению к империи.

При Динамии были введены культы египетских божеств. Изображение их голов на монетах указывает на официальный характер культа египетской диады, ставшей популярной в Риме и провинциальных городах. Как и культ Кибелы, он сопровождался мистическими празднествами, танцами, песнями и процессиями, в итоге служившими духовному очищению их почитателей.

В связи с различными новыми течениями в религиозных воззрениях восточного происхождения на Боспор привозилось много вотивных предметов, амулетов, украшений для пропаганды солярных культов, астрологических представлений о жизни и смерти. В изображения, главным образом, на царских монетах вводятся новые символы: полумесяц, звезда, орел на молнии, венок, головы Персея, Зевса Аммона, Сараписа и др. Большинство монет содержит портретные изображения римских императоров. Значительную популярность получает и соответствующая им атрибутика, состоящая из разных видов вооружения.

Но, пожалуй, наиболее удивительным являлось внедрение культа безымянного Бога Высочайшего Внемлющего. В нем до сих пор усматривают какое-то синкретическое божество с функциями то греческого Зевса и иудейского Яхве, то фрако-македонского Зевса – Сабазия, подвергнувшегося влиянию иудаизма, то солярного иранского бога в виде всадника и т. д. Как бы там ни было, но из содержания боспорских манумиссий ясно, что культ Бога Высочайшего испытал на себе влияние религиозной практики иудаизма. Вокруг этого культа в Пантикапее, Горгиппии, Танаисе существовали специальные мужские объединения (фиасы). Во главе союзов стояли жрецы, синагоги, филагары и парафилагары, которые руководили религиозной жизнью рядовых фиаситов. В надписях отмечены и другие должности, в том числе секретаря и казначея.

В такие объединения входили знатные люди, государственные чиновники и царедворцы. Они играли значительную роль в политической и культурной жизни городов. Поскольку фиасы, выставляя посвятительные плиты своему Богу, не скрывали собственных имен, то, очевидно, что это были организации, куда при желании могли вступить и другие граждане. Члены фиасов называли друг друга братьями, воспитывали своих детей в духе религии Бога Высочайшего. Тем не менее, если только на каменных стелах отмечались имена всех членов фиасов, в них состояло не очень большое количество мужчин. Постепенное распространение такого культа с явным монотеистическим уклоном, наряду с другими восточными культами, не могло не сказаться на трансформации традиционных религиозных верований боспорян.

Деталь росписи склепа сабазиастов. II в. н. э. по М.И. Ростовцеву

Старые греческие боги-защитники в государственной религии отходили на задний план. Но, следует думать, многие греки продолжали их почитать, тем более, что не известны какие-либо религиозные запреты. Наоборот, видимо, под их влиянием некоторые боспорские цари строили новые храмы и отстраивали колоннады храма Афродиты Урании в Фанагории. Наместник царя Фарнакион построил новый храм Афродите Навархиде в Горгиппии. Савромат II обновил храм Ареса в Пантикапее и принимал участие в сооружении горгиппийского храма Посейдона. Патрида Китея в 234 г. построила храм Зевсу – Богу Гремящему, а на акрополе Пантикапея стояли памятники Деметре и Матери богов. Значительно вырос авторитет культа Афродиты Урании, Владычицы Апатура. Этим боспорская элита выражала свое уважение старым греческим божествам, без почитания которых боспорские греки не мыслили своего существования в новых условиях при разных и таких не похожих друг на друга царях, как по своему этническому происхождению, так и по проводимой ими политике.

* * *

Сближением Боспорского царства с Римом и созданием разветвленной системы военных поселений на земле, верховным собственником которой являлись боспорские цари, обусловливались стабилизация военно-политической обстановки и расцвет во всех без исключения сферах жизнедеятельности его населения. На протяжении I—II вв. Боспорское государство переживало новый экономический подъем и, несмотря на ряд порой весьма существенных изменений, в сравнении с предшествующим временем по-прежнему оставалось одним из самых могущественных государственных образований в бассейне Черного моря. Только в первой половине III в. начинают фиксироваться первые кризисные явления. Но они были обусловлены причинами внутреннего социально-экономического и политического развития, а в первую очередь изменениями на границах государства и активизацией варварских народов, усиливших нажим на Боспор. Вследствие ослабления центральной власти Боспорское царство стало легкой добычей варваров, которые использовали его территорию как базу для вторжения в пределы римских провинций. А это, естественно, не могло не сказаться на боспорско-римских взаимоотношениях. С середины III в. Боспор вступает не только в полосу жесточайшего социально-экономического кризиса, но и в последний период своего развития, которым и заканчивается античная эпоха его истории.