Текст книги "Тренировочный День 10 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Хэк! – удар обрушивается на мяч, придавая тому ускорение и тот мелькает, исчезая в воздухе!

– Тунц! – звонкий шлепок.

– Очко! – крик судьи и свисток. Приземлившись и легко отыграв коленями, Арина с удовлетворением смотрит как Воронова сгибается в три погибели, схватившись за живот. Солнечное сплетение, думает Арина, она конечно же выставила руки и была готова принять этот мяч, но он полетел быстрее, он полетел ниже и еще – с сильным правым спином, обойдя ее защиту. Все тот же короткий резок, но с вращением, по сильно закрученной горизонтальной дуге. Получить мячом второй раз… Арина улыбается. Она знает, что ее улыбка не похожа на улыбку Лили Бергштейн, которая улыбается открыто и светло. Ее улыбка не такая. Когда она переставала прикидываться и улыбалась искренне – от нее отшатывались одноклассники и друзья.

Два раза получить мячом, думает она и улыбается. Она и сама недавно получила вот так же… после такого начинаешь испытывать невольный, подсознательный страх перед мячом, это сковывает движения… если каждому из игроков «Автомобилиста» причинить боль мячом – они начнут его боятся. Следующая ее цель – Каримова. Мяч все еще на их стороне, отскок от игрока считается очком. А там уж Лилька его подвесит, а она… она сотрет это высокомерное выражение с лица Каримовой. При этой мысли ее губы непроизвольно растягивает в стороны широкая улыбка.

– Вы чего творите? – выкрикивает «семерка» соперников, уперев руки в бока: – это что за фокусы⁈

Арина ничего не отвечает. Разговаривать с париями из первой лиги, с теми, кто годами не может в вышку пробиться… пфеф. Их там шестеро на площадке, пусть сами с собой и дискутируют. Она выше этого.

– Замечание! Опасная игра! Номер одиннадцать! – выкрикивает судья: – осторожнее на площадке.

– Ты чего такая дерзкая, а? – звучит голос с той стороны площадки: – слышь, мелкая, ты в нашем городе. До гостиницы можешь и не доехать потом.

– Ты кому там угрожать вздумала? – подрывается Валя Федосеева: – станешь ее задирать, значит со мной будешь дело иметь!

– Слышь, горилла, не к тебе обращаются! Ты за себя… – свисток судьи прерывает спорящих.

– Замечания обеим командам! Прекратить препирательства на поле! – судья демонстративно открывает журнал в котором ведется протокол игры: – хотите чтобы ваши номера в протокол занесли?

– А чего она первая начала… – голос «восьмерки» соперников утихает. Арина смотрит в ту сторону, ловит взгляд недовольной «восьмерки», Зульфии Рахимовой.

– Принцип талиона, детка. – говорит она, чувствуя себя совсем взрослой.

– Чего? – хмурится «восьмерка».

– Принцип талиона. Око за око, зуб за зуб. Только с поправкой на коэффициент Синицыной. – поясняет Арина и улыбается широкой, светлой улыбкой: – Два к одному.

Глава 10

Глава 10

Второй сет катился к завершению. Почти каждый розыгрыш заканчивался одинаково – сперва мяч неведомым образом оказывался в руках у Лильки «Железный Кайзер» Бергштейн, которая будто мысли читала – подвешивала его с ювелирной точностью, словно вкручивала в пространство туда и тогда, когда это необходимо. Как только мяч касался пальцев Лили – Арина уже брала разбег прямо со второй линии, остальные расступались перед ней, освобождая пространство. Взвиваясь в воздух, она рубила воздух перед собой мощным ударом, целясь туда, куда хотела, словно снайпер на войне – рука, плечо, нога, корпус…

Мяч сам собой появлялся там, где нужно и – летел вперед от ее удара, словно пушечное ядро, со звонким шлепком ударялся в цель!

Нет, нельзя сказать, что девчата из «Автомобилиста» были просто золотыми рыбками в аквариуме или манекенами для избиения, они пытались отбивать мячи и порой им это даже удавалось. Особенно в этом преуспевала пятый номер, Дильбар Ахметова, она брала даже откровенно «мертвые» мячи, однако перед Ариной стояла цель не попасть в площадку, а попасть в конкретного человека и этим человеком не была «пятерка» команды соперника. В первую очередь это была Воронова, высокая девушка славянской внешности с широкими бедрами и плечами, с русой косой. Она пыталась ударить Лилю локтем в голову! Поэтому мячи с завидным постоянством прилетали в нее, в бедро, в корпус, в голову… командная игра предполагала, что у каждого игрока есть своя доля ответственности, так что, если мяч летит к кому-то прямо в руки (голову или корпус) остальные не должны вмешиваться, не должны мешаться под ногами. Это простое правило привело к тому, что, когда Арина бьет прямо в Воронову – Ахметова не пытается перехватить мяч.

Арина уже поняла, что Дильбар Ахметова может брать даже короткие агрессивные резы, пущенные ниже, быстрее и резче чем обычные. Потому она и не выцеливала «пятерку» на площадке. У нее была своя цель и она ее добивалась. Спокойно, методично, размерено. Удар за ударом.

– Арина! Хватит. Играй в волейбол! – услышала она голос Виктора из-за кромки поля. Она выпрямилась и бросила взгляд на табло. Счет в нашу пользу, двадцать на четырнадцать, хороший отрыв. Она еще может продолжать, сила в руках и ногах еще есть, накопилась легкая усталость в спине, стало чуть трудней дышать ровно из-за постоянных спринтов к мячу, но в целом – она еще может играть в свою игру. Судья больше даже не делает ей замечания, потому что никто не сможет доказать, что она попадает в игроков команды соперника намерено. Она уже сталкивалась с таким в высшей лиге, попадать в ту точку, которую ты хочешь, при этом попадать точно, так словно ты мячом силой мысли управляешь – таких игроков даже в высшей лиге мало. А она… ее недаром прозвали гением, остальные игроки на своей площадке только мешали ее, заставляли ее постоянно думать о своей зоне ответственности, а не выкладываться на полную. Тут же ей дали оторваться, девчата освобождали ей полосу для разбега каждый раз как мяч попадал Лильке в руки, а уж та – вывешивала мяч ровно там, где нужно, оставалось только разбежаться и ударить!

Она мысленно прокачала ситуацию, поставив себя на место этой Бергштейн и покачала головой – она бы так не смогла. Лильке точно место в высшей лиге… таких даже там нет. Может на международном уровне найдутся…

– Я еще могу! – отзывается она, повернув голову к краю площадки: – Виктор Борисович, у нас есть запас!

Нельзя останавливаться, думает она, надо давить. Просто давить противников силой, как железным катком сминать их волю, уверенность в себе, нужно показывать свое превосходство, показывать собственную неуязвимость и их слабость. Причинять боль каждым ударом, сбивая дыхание, заставляя двигаться медленней, вызывая неуверенность в себе и своих собственных силах. Улыбаться, улыбаться так как Лилька улыбается, еще шире! Весело! Она прикусывает губу, чувствует, что по подбородку течет что-то горячее, вытирается предплечьем и с недоумением смотрит на ладонь. Кровь?

– Железяка, хватит. – на ее плечо опускается тяжелая ладонь Вали Федосеевой: – посмотри на них. По-моему, им хватит уже. Да и ты… чего угодно с катушек слетишь, малая.

– Да погоди ты… – она убирает руку с плеча, морщится от досады: – наш мяч, наша подача… чего моросим?

– Тайм-аут. – говорит Лиля: – вон Витька нас к себе зовет. Пошли. – и они подтянулись к краю площадки. Арина пошла вслед за всеми, утирая кровь с подбородка. Идти было тяжело, ноги едва поднимались.

– Арина – на скамейку. – сходу озадачивает ее тренер: – Жанна, посмотри на нее, у нее губа разбита… или прокушена. Маша, выйдешь вместо нее?

– Сейчас обработаю. – кивает Жанна Владимировна: – постой тихо, не шевелись…

– Виктор Борисович! Я еше могу играть! – Арина попыталась отстраниться от Жанны Владимировны, но та придержала ее за локоть.

– Не дергайся. Губу прокусила от усердия. – Жанна промокнула ранку перекисью. – И взгляд у тебя нехороший. Как у загнанной лошади.

– Никакая я не лошадь! – огрызнулась Арина, но тут же поморщилась от боли.

– Никакая ты не лошадь, – спокойно согласилась Жанна Владимировна, продолжая обрабатывать рану. – Ты упрямый осел. Садись на скамейку, Арина. Это не обсуждается.

Трибуны гудели как растревоженный улей. Пять тысяч глоток то взрывались возмущенными криками, то затихали в напряженном ожидании. Солнце все так же безжалостно висело в зените, превращая стадион в раскаленную сковороду. На восточной трибуне, под полосатым тентом, местные болельщики обмахивались чем попало – газетами, платками, самодельными веерами из картона. Кто-то начал скандировать: «Ав-то-мо-би-лист! Ав-то-мо-би-лист!», но скандирование быстро затихло, как-то само собой сдулось.

– Виктор Борисович! – Арина попыталась обойти медика, но ноги предательски подкосились. Кровь стучала в висках, перед глазами плыли цветные пятна – последствия перенапряжения и палящего солнца. Валя Федосеева подхватила ее под локоть, не давая упасть. – Я могу играть! Нам осталось всего пять очков до победы в сете!

Она чувствовала, как дрожат мышцы ног, как саднит содранная о траву кожа на коленях, как пульсирует прокушенная губа. Но сильнее физической боли было другое ощущение – азарт охотника, загнавшего добычу. Она видела страх в глазах Вороновой, видела, как та двигается, что ей приходится прикладывать усилия чтобы рвануть навстречу мячу, она уже больше не чувствовала себя так уверено, как прежде, насторожено поглядывала в их сторону. Это… было приятно. Давало ощущение силы. Она чувствовала, что сейчас выйдет на площадку и разорвет соперниц, даже эту Каримову. Вот просто выйдет и…

– Именно поэтому ты и садишься на скамейку, – твердо сказал Виктор. – Мы доиграем этот сет без тебя. А ты нужна нам свежая в третьем сете. Маша, готова?

– Готова, – Волокитина уже разминала плечи. – Хотя после такого шоу будет сложно соответствовать. Ну ты даешь, Железяка.

Арина хотела возразить, но тут неожиданно вмешалась Лиля:

– Прижми уже хвост, Аринка. Ты и так сделала все хорошо. Твоя игра… ты конечно крутая, но… это не весело.

– Чего? – вскидывается Арина и шипит от боли в прокушенной губе: – ты чего, Лилька⁈ Я же… за тебя!

– Ты все правильно сделала. – тихо говорит Лиля и отводит глаза в сторону: – просто, когда ты такая… то играть не весело становится. Посмотри на девчонок из «Автомобилиста».

Арина проследила за взглядом Лили. На той стороне площадки царил разлад. Воронова действительно стояла сгорбившись, придерживая рукой бок. На ее светлой коже уже наливались синяки – на предплечьях, на бедре, багровое пятно расплывалось на животе там, где мяч попал в солнечное сплетение. Остальные девушки старались держаться от нее подальше, словно боялись заразиться ее неудачей. Даже неутомимая Ахметова выглядела растерянной.

Каримова стояла в центре, скрестив руки на груди. Ее лицо было маской холодной ярости. Арина узнавала это выражение – так выглядят капитаны проигрывающих команд, когда понимают, что теряют контроль над ситуацией. Только конец второго сета, а команда «Автомобилиста» выгляди так, что краше в гроб кладут. Но… ведь этого они и добивались, разве нет⁈

– Я не люблю, когда играть становится грустно. – говорит Лиля: – Вить, меня тоже поменяй пожалуйста, посижу на скамейке.

– Я… не понимаю. – честно признается Арина: – они же первые начали! Они первые! Эта вон дылда, «семерка» – локтем пыталась Лильку убить! Каримова ей в лицо… если бы я не прыгнула! Они первые начали! Так им и надо!

– Наверное ты права. – вздыхает Виктор: – если враг не сдается, то его уничтожают. Но мы же не на войне, Железнова. Это просто волейбольный матч между женскими командами первой лиги, побойся бога. Ты же и правда покалечить кого можешь… а если у «семерки» кровоизлияние в мозгу откроется от твоих ударов? Знаю, что ты еще можешь продолжить, вижу, что силы есть, но от греха подальше – садись на скамейку. Вон с Лилей посидите вдвоем, поговорите. Значит так! – повышает голос он: – Железнова, Бергштейн – замена! Выходят Маслова и Волокитина!

– Ха. И на моей улице праздник будет. – бросает Алена Маслова, выпрыгивая на площадку: – Аринка их для меня размягчила, смотри и учись, малая!

– Завались, Вазелинчик. Этот сет нужно выиграть. – кивает Маша Волокитина, сбрасывая с плеч белое полотенце и натягивая кепку с солнцезащитным козырьком

– Стоять. – Виктор быстро наносит девушкам на скулы темные, широкие полосы: – это тушь, после матча смоете.

– Спасибо тренер. – кивает Маша и толкает Алену в бок: – давай, покажи что тоже не пальцем деланая, Маслова.

– Умеешь ты подбодрить товарищей, Волокно… – девушки выходят на площадку.

Арина тяжело опустилась на скамейку, чувствуя, как ноги благодарно расслабляются. Лиля села рядом, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Некоторое время они молчали, наблюдая за игрой.

Свисток судьи возвестил о возобновлении матча. Алена Маслова на подаче – короткая, резкая, но Ахметова берет. Мяч в игре. Каримова пытается организовать атаку, но получается вяло – команда расклеилась. Маша Волокитина легко блокирует удар Рахимовой. Двадцать один – четырнадцать. Арина же сидит на скамье, между ног на земле – открытая бутылка с водой, на плечи накинуто белое полотенце с красно-черным символом команды – хищной птицей. Она смотрит на площадку, ощупывая кончиком языка прокушенную губу и морщится.

– Ты злишься на меня? – тихо спрашивает Лиля, не поворачивая головы. Арина косится в ее сторону, берет бутылку с водой, делает глоток, закручивает крышку и ставит ее на место. Отрицательно качает головой.

– С чего бы? Ты же мне помогала. Каждый мяч идеально подвешивала.

– Я не об этом. – Лиля покачала головой, наблюдая, как Синицына делает хитрую скидку за блок. Новое очко гостям.

– Я же Витьку попросила тебя приземлить. – продолжает она, глядя на площадку.

– А, это… – Арина откинулась на спинку скамейки, выдохнула, натянула кепку поглубже: – Не понимаю я тебя, Бергштейн. То помогаешь мне их уничтожить, то жалеешь. Определись уже, чего ты хочешь.

Лиля повернула к ней голову, и Арина с удивлением увидела что обычно всегда веселая Бергштейн как-то осунулась и даже как будто меньше стала. И в глазах у нее привычных веселых искорок не было. Тех самых, что ее так жутко бесят.

– Знаешь, когда я играю, мне всегда весело. Даже когда проигрываю. Даже когда больно. Это как… как танцевать под дождем. Мокро, холодно, но весело же.

– И что? – Арина не понимала, к чему она клонит.

– А когда ты так играешь… – Лиля снова отвернулась к площадке, где Валя Федосеева мощным ударом пробила двойной блок «семерки» и «восьмерки» соперниц: – Когда ты специально в людей бьешь, когда хочешь причинить боль… это перестает быть игрой. Это становится… прямо вендеттой какой-то.

– Они первые начали! – вспыхнула Арина. – Эта Воронова… и Каримова!

– Знаю. – кивнула Лиля. – Я почувствовала. Когда она замахнулась локтем, я успела голову убрать и ладонь подставить. Больно было, кстати. До сих пор рука ноет. – она трясет ладошкой: – крепкая девчуля эта Воронова, вот что я тебе скажу. Сибирячка.

Арина подается ей навстречу: – Так почему ты меня останавливаешь⁈ Я же за тебя мстила!

Лиля улыбнулась – той самой солнечной улыбкой, от которой у Арины что-то переворачивалось внутри, которая обычно так ее раздражала.

– Спасибо. Правда, спасибо. Никто раньше за меня так не заступался. Никто за меня не мстил. Ты прямо как неуловимая мстительница из кинофильма. Но… – она помолчала, подбирая слова. – Смотри. Вон Воронова. Видишь, как она двигается?

Арина проследила взглядом. Воронова действительно передвигалась по площадке, держась в стороне от активных действий и заметно экономя силы.

– Она боится, – продолжила Лиля. – Боится мяча, боится двигаться, боится играть. Ты отняла у нее радость игры. И у остальных тоже. Посмотри на трибуны.

Арина огляделась. Местные болельщики сидели притихшие, подавленные. Некоторые уже уходили, не дожидаясь конца матча. Даже духовой оркестр замолчал.

– Это же не весело, – грустно сказала Лиля. – Когда никому не весело – ни им, ни нам, ни зрителям. Какой смысл тогда играть?

– Смысл – победить! – резко ответила Арина: – эти люди бросили вызов нам! Тебе! Мне! Пускай все видят, что бывает с теми, кто пытается встать против меня! Против нас! И пусть уходят, не жалко, это спорт, а не театр, я не обязана их развлекать. Моя задача – победить. Любой ценой, Лилька! Только так побеждают!

– Прямо-таки любой? – девушка смотрит на трибуны: – а если цена слишком высока?

– Это победа. А они – враги. Они должны страдать, Лиля… – Арина задыхается в растерянности от того, что эта Бергштейн простых истин жизни не понимает, а ведь она ее старше!

– А потом что? – Лиля повернулась к ней всем телом. – Ты победила, растоптала их, унизила. И что дальше? Будешь одна стоять на вершине, а вокруг – пустота? Такая у тебя мечта? Этого ты хочешь? У тебя класс игры на порядок выше, чем у них, Арина, ты действительно гений, не зря про тебя в журнале писали. Но… если ты так делать будешь, то люди от тебя отвернуться.

– Ну и пусть!

– Победа это как… ну как торт. Большой торт. Приятно когда можешь разделить его с друзьями. – тихо говорит Лиля, опустив голову.

Арина открыла рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле. Она вспомнила свои последние месяцы в «Крыльях Советов». Как от нее отвернулись товарищи по команде. Как она оставалась одна в раздевалке. Как никто не хотел с ней играть в паре на тренировках. Как несмотря на то, что она играла лучше многих – ее не ставили в «основу», оставляя сидеть на скамейке запасных. «Девочки тебе не доверяют, Железнова» – так говорила Сабина Казиева – «работай в команде, работай на команду, а не играй в свою игру».

– Я… я просто хотела защитить тебя, – наконец выдавила она. – Они не имели права…

– Я знаю. – Лиля неожиданно взяла ее за руку. – И это… это очень важно для меня. Серьезно. Просто есть разница между защитой и… уничтожением. Ты же их в грязь втоптала.

На площадке тем временем счет стал двадцать три – пятнадцать. «Автомобилист» окончательно рассыпался. Каримова кричала на своих, но безрезультатно.

– Знаешь что? – вдруг сказала Лиля: – извини, не хотела тебе мораль читать. Все равно спасибо тебе. И… ну ты сегодня сделала что-то очень важное. Для меня. Для нас всех.

– Что именно? Подвела тебя и разрушила игру? – резко говорит Арина.

– Нет. – Лиля покачала головой, и ее светлые волосы взметнулись. – Ты показала, что готова за нас драться. За команду. За меня. Обычно я за всех дерусь, а тут… спасибо.

Арина почувствовала, как в груди разливается непривычное тепло. Она не привыкла к такой откровенности, не знала, как реагировать.

– Только в следующий раз, – продолжила Лиля, сжимая ее руку, – давай попробуем по-другому? Выиграть красиво, а не страшно. Чтобы всем было весело – и нам, и даже им. Чтобы они уходили с площадки не сломленными, а… ну, просто проигравшими достойному сопернику. Как и положено в спорте – побеждает сильнейший а не тот кто всех поубивал.

– Это какая-то философия дзен? – фыркнула Арина, но без злости.

– Я люблю играть, играть всегда весело. Давай играть… так как хочется. Чтобы все были веселыми, а не грустными, – говорит Лиля: – меня конечно тут некоторые чокнутой называют… ну и пусть. У меня вон друзья есть. Ты, Маша, Витька, Валька, Юлька со Светкой и вообще все. Домой вернемся – приходи в гости, отметим. Я тебе косметичку подарю новую, настоящая французская.

Трибуны снова гудят, Арина бросает взгляд на табло. Двадцать четыре – шестнадцать. Еще одно очко, и сет закончится.

– Слушай, – вдруг говорит она. – А почему ты… почему ты мне так доверяла? Подвешивала мячи идеально, каждый раз. Ты же могла ошибиться, подставить меня.

Лиля пожала плечами:

– А зачем? Мы же в одной команде. И потом… – она замялась. – Когда ты прыгаешь, у тебя такое лицо… сосредоточенное, решительное. Красивое.

Арина почувствовала, как краснеет. Хорошо, что лицо и так было красным от жары и напряжения.

– Бергштейн, ты что, флиртуешь со мной? – попыталась она отшутиться от неловкой ситуации. Как-то они близко сидят, да и за руки держаться, надо бы отодвинуться, люди же смотрят!

– А что, нельзя? – невинно спросила Лиля, и в ее глазах вдруг заплясали такие знакомые веселые искорки. Арина поспешно отодвинулась и убрала свою руку из ее рук. Как же все-таки эта Бергштейн ее бесит!

Свисток судьи прервал их разговор. Светлана Кондрашова забила победное очко элегантной подачей в самый угол площадки.

– Второй сет завершен! Победа за командой «Стальные Птицы», двадцать пять – шестнадцать!

Девчонки потянулись к кромке поля. Алена Маслова подпрыгивала на одной ноге, размахивая руками:

– Видела, Железяка? Я тоже умею! Кто чемпион? Я чемпион! Вот про кого надо было статью писать, про меня! Совсем не ловят мух в этом вашем «Советском Спорте»!

– Молодец, Вазелинчик, – устало улыбнулась Арина.

Виктор собрал всех в круг для обсуждения третьего сета. Арина слушала вполуха, все еще переваривая разговор с Лилей. Рука, которую сжимала Бергштейн, все еще хранила тепло ее прикосновения.

Может быть, думала Арина, может быть, есть другой способ быть сильной. Не через страх и боль, а через… через что? Она еще не знала. Но рядом сидела девушка с солнечной улыбкой, которая, кажется, знала ответ.

Может быть… да ну нет конечно! Нет! – подумала Арина, отчаянно помотав головой.