Текст книги "Тайра. Путешествие на Запад (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Я – Тайра, Охотница на Тварей. Ищущая свой путь. – она разводит руки в стороны и полоски сыромятной кожи, до сей поры удерживающие ее запястья – лопаются с громким звуком. Откуда-то в ее левой руке появляется небольшой, иссиня-голубой клинок.

– И я готова к поединку – говорит девушка и Бано понимает, что карлика придется отменять. Развести руки в стороны, когда они связаны за спиной сыромятными полосками кожи… нет, в Семье есть те, кто способен на это, но все они – здоровяки, размером с двух-трех таких вот девушек и ни у кого из них это бы не получилось с такой легкостью.

– Это ты! – вскакивает с места Судутэй: – Саган Угэл! Белая Смерть!

Глава 14

Глава 14

Вечерний бриз принес пряные запахи лесов Ойкумены и всколыхнул легкие одежды Лоа Ти, она встала у резных перил Закатного Дворца и вдохнула воздух полной грудью. Нечасто в последнее время ей удавалось просто постоять и полюбоваться видом, просто расслабится и ни о чем не думать. Пряный запах восточного бриза, тихие перекликания возниц и кухонных работников внизу во дворе, мягкий свет многочисленных светильников, фырканье лошадей… можно было просто стоять вот так и ни о чем не думать.

– Командир Ти? – раздается голос сзади, и она вздыхает. Тяжесть меча сбоку, на бедре – напоминает ей о том, что она не просто девчушка, вышедшая подышать свежим воздухом, она – лейтенант Корпуса Имперских Амазонок и что у нее есть долг. Есть ответственность. Тяжкий груз на ее плечах, пусть невидимый со стороны, пусть незаметный с первого взгляда. Постоянный тяжкий груз.

– Чего тебе, Найра? – спрашивает она, не поворачиваясь. Она узнает этот голос из сотен тысяч, это Найра, ее заместитель, саб-лейтенант Корпуса и верный товарищ.

– Девочки разместились в старых солдатских казармах – говорит Найра: – выставлены сторожевые посты. Ужин будет готов через час. Тушенное мясо с овощами.

– Хорошо – кивает она. Здесь, в глуши западных лесов дичь была особенно хороша. Именно поэтому Бог Император так жаловал эти леса своим посещением и наведывался сюда для своей обычной охоты. Закатный Дворец был обычным пристанищем для охотничьего отряда Бога Императора и амазонки знали тут каждый уголок. В отсутствие тяжеловооруженной Императорской Стражи, они были ответственны за охрану и безопасность Бога Императора, а потому в таких вот охотничьих экспедициях Лоа Ти особенно ощущала тяжесть ответственности перед всеми гражданами Империи, перед цивилизацией. Свой долг.

– Терра из второй сотни подстрелила оленя. – говорит Найра: – знаешь, такого, с белыми пятнами вокруг хвостика. Будет очень вкусно. Императорский повар выделил нам мешочек чудесных специй с южных морей, говорит что мы все пальчики оближем.

– Замечательно. Пост прайм?

– Пост прайм несут Ксана и Тина. Ветераны. – отвечает Найра: – без происшествий.

– Отлично. – кивает Лоа Ти. Ксана и Тина. Она знает их еще по Саморонской кампании, свист стрел и разряды шаровых молний, перекошенные лица нападающих бронированных солдат Конфедерации Юга, сталь в руке и вкус крови на губах. Эти не подведут Бога Императора, да славится имя его в веках.

– Командир? – в голосе Найры звучит нерешительность, и она поворачивается. Смотрит на Найру в упор. Высокая, мускулистая амазонка с длинным лезвием меча вдоль бедра, в прилегающих к телу золотистых доспехах и в шлеме с высоким плюмажем.

– Что такое, Найра? – спрашивает она, мельком отметив, что та – как всегда безупречна. Два дня перехода, а у Найры пуговка к пуговке, аксельбант на плече лежит строго по уставу, словно приклеенный, сапоги блестят и каждая чешуйка ламеллярного доспеха на своем месте. Она уверена, что извлеки Найра свой клинок из ножен – ни единого пятнышка ржавчины, ни лишней капли оружейного масла, ни местами затупившейся кромки клинка – ничего она не найдет. Найра всегда относилась к делу серьезно. Когда она все успевает? Впрочем, на то она и саб-лейтенант, ее заместитель в Корпусе Императорских Амазонок, так и должно быть.

– Разрешите говорить свободно? – спрашивает Найра и Лоа вздыхает про себя. Найра, Найра, думает она, когда же ты поймешь, что «говорить свободно» в Императорском Дворце можно только со мной и то только потому, что мы с тобой знаем друг друга уже почти десять лет. Говорить свободно в таких местах – это роскошь, которую далеко не все могут себе позволить. Она бросила быстрый взгляд по сторонам. Никого. Должно пройти некоторое время, прежде чем многочисленная свита Бога Императора обживет Закатный Дворец, наполнит его жизнью… а сегодня будет пир, знаменующий прибытие Бога Императора в его охотничьи угодья.

– Ты всегда можешь говорить со мной свободно, Найра – отвечает она, одновременно хмуря брови, напоминая своему саб-лейтенанту что абсолютно свободно могут говорить только птицы и сущеглупые, а человек на то и человек, чтобы знать когда можно говорить, а когда – молчать.

– Лошадь пала – говорит Найра: – не у нас, ты не беспокойся, наши все в порядке. В свите, везла телегу с грузом для кухни и пала.

– Переход долгий. Может заболела? – пожимает плечами Лоа. На самом деле любой поход императора куда бы то ни было – хоть в охотничьи угодья, хоть в гости к матушке в город Лоан, хоть на южные моря зимой – всегда был целым событием. И это только деревенские глупцы когда слышат что «Бог Император изволил отправиться на охоту» – представляют себе как он самолично на коне скачет а за ним десяток его телохранителей. Нет, если Бог Император куда-то едет – вместе с ним передвигается едва ли не весь двор. Те, кто остается в Столице (а их тоже немало) считают себя негласно пониженными в ранге приближенных к Императору, переживают, готовят подарки и делают выводы, но и тех, кто едет вместе с Императором – тоже немало. Почти две сотни одних вельмож… и это если не считать их детей, жен, наложниц, поваров, телохранителей, слуг…

Что же говорить о Императорском кортеже – там полно своих наложниц, поваров и слуг, начиная от парикмахеров и заканчивая массажистами этих самых наложниц. Целители, предсказатели, советники, кого только нету в Императорском кортеже. А для передвижения всей этой толпы – нужны лошади и ездовые ящеры. Ящеры, конечно, сильнее, но лошади – быстрей. И, конечно, в любой суматохе такого масштаба – обязательно что-нибудь да произойдет. То колесом наедут на мальчишку, который охотничьих собак кормит, то телегами столкнутся и ось колеса соскочит, обязательно кого-нибудь из служек удар хватит… ну и лошади, да. Лошади умирали в таких вот походах регулярно. От болезней, от недосмотра, а то и от дурного глаза или проклятия. Конечно, в Императорском кортеже обязательно инквизитор был и не какой-нибудь захудалый, глава ордена, или его ближайший помощник, но все же…

– Я бы и сама внимания не обратила… просто я к тебе шла, а она упала прямо передо мной – говорит Найра: – и… пена у нее изо рта пошла кровавая. А она сама – вроде вздохнуть хочет, ла не может и глаза выкатились…

– Кровавая пена. Симптомы нехватки воздуха. Выкаченные глаза. – Лоа бросает на Найру быстрый взгляд: – ты распорядилась сохранить тело?

– Да. Конечно. Я приставила охрану. – кивает Найра. Ей заметно полегчало на душе. Лоа принимает решение почти мгновенно. Пала лошадь, симптомы отравления красной ртутью… может быть случайность, объелась чего-нибудь, мало ли болезней у лошадей… а может быть… может быть все что угодно. И она, Лоа Ти, здесь для того, чтобы не допустить чего угодно во время поездки Императора в его охотничьи угодья.

– Веди. – говорит Лоа и спешит вслед за Найрой. Они спускаются вниз по ступеням Морского Крыльца Закатного Дворца, украшенного резьбой с изображением морских побед Бога Императора, гигантских рыбоящеров и прочих морских гадов, попадающиеся навстречу служки – почтительно склоняются перед ними и поспешно освобождают дорогу.

– Сюда, к конюшням – указывает дорогу Найра: – вот… я приставила стражу.

– Командир! – вытягивается в струнку молодая амазонка из второй сотни. Лоа помнит ее лицо, но не помнит имени. Откуда она помнит ее лицо? Ах, да тот самый спор на «кто больше выпьет» в столичном трактире. Она и выиграла… Лоа лично вкатила победительнице гаупвахту и денежный штраф.

Амазонка с алебардой стояла у тела павшей лошади. Лоа кивнула амазонке – мол, вольно, и присела у морды мертвого животного. Бледные, розоватые ткани слизистой, багровая лужа перед мордой на земле… жидкость, конечно, уже впиталась, но застывшие пузыри пены все еще оставались целыми.

– Разыщите возничего – говорит она, вынимая кинжал из ножен и срезая немного грунта, впитавшего жидкость, с пузырьками пены: – и кликните следователя из Инквизиции.

– К чему беспокоить Инквизитора – раздается мягкий голос и при первом же звуке этого голоса внутри у нее что-то сжимается: – путь был долгий, и господин следователь наверняка уже спит.

– Господин Солон Таркс – Лоа стряхивает испоганенную землю с кончика кинжала в мешочек и прячет мешочек на поясе: – как редко вас можно встретить в таком месте. Обычно вы не жалуете конюшни своим присутствием.

– Лейтенант Лоа Ти. Несмотря на то, что я занимаю скромное место при дворе, ничто человеческое мне не чуждо – говорит полноватый мужчина в шелковых одеяниях до земли, он улыбается, но улыбка не трогает его глаз, он улыбается только уголками губ, в то же время его глаза остаются холодными, словно далекие звезды зимним вечером.

– Но если говорить без обиняков, то мне стало интересно, почему же наша доблестная предводительница амазонок и ее заместитель – так спешат в конюшни. Неужели нападение варваров? Или покушение на Императора? Заговор среди двора? Прорыв из Ночного Королевства? А тут… всего лишь павшая лошадь… – мужчина в шелковых одеяниях наклоняет голову набок и становится похожим на большого филина, со своими двойными подбородками, лысой головой и круглыми глазами. Кажущийся смешным и совсем не страшным. Но Лоа Ти не первый день при дворе и прекрасно знает цену этому человеку. Он не мужчина, нет. Он вхож на женскую половину Закатного Дворца, а потому он не мужчина уже давно. Таков закон, ни один мужчина не может видеть, а уж тем более – разговаривать с женами и наложницами Бога Императора. Потому с давних пор евнухи и амазонки – конкуренты… если не сказать большего. Амазонки тоже могут быть и на женской, и на мужской половине… вхожи в личные апартаменты Императора, но, к сожалению, амазонки – всего лишь телохранители и воительницы, ничего большего. В то время как евнухи занимают все остальные посты. И Солон Таркс – глава администрации Бога Императора, что делает его едва ли не самым могущественным человеком в Империи – после Бога Императора, разумеется… но Бог Император вряд ли спустится из своих апартаментов в конюшню поздно вечером. По-хорошему тут бы и склонится ей перед ним, послушаться и хвост поджать, но что-то внутри ее – сопротивляется этому. Она – лейтенант Корпуса Императорских Амазонок, а гражданская администрация и военная – разные ветви власти. У нее есть свой командир и только он может отменить приказы по охране и сопровождению Бога Императора.

– Данная лошадь пала при загадочных обстоятельствах – поджимает губы Лоа: – симптомы ее смерти указывают на возможное отравление красной ртутью. Согласно процедуре, мы запрашиваем помощи Инквизиции.

– Красная ртуть? – поднимает свои редкие брови Солон Таркс, самый могущественный евнух в Империи: – какая глупость. Вы, военные, всегда находите повод чтобы испугаться. Парадокс, не правда ли – мы, простые люди и то не так боимся, как вы… хотя на вас и броня и оружие и обучены вы боевой магии. Наверное, сам процесс обучения формирует из вас параноиков. Вы знаете сколько стоит щепотка красной ртути? Само собой – на черном рынке, что делает ее еще более дорогой… никто не стал бы тратить такие деньги, чтобы отравить лошадь. Что за чушь…

– Господин Солон. Я… – никто и не думает, что хотели отравить лошадь, думает Лоа, ведь она везла телегу с провизией для Императорской кухни! Утечка… просыпалось чуть на дорогу, а лошади – они более чувствительны к красной ртути, могла надышаться, а потом… мало ли что потом…

– Мы обязаны устранить любые опасности для Императора – говорит она вслух: – любые подозрения и вероятности…

– Кто был возницей у этой телеги? – евнух прерывает ее, повысив голос: – Эй! Найдите мне возницу!

– Сейчас, господин Солон! – откликаются сразу несколько глоток и во внутреннем дворе начинается суета. Через несколько минут к ним подталкивают молоденького паренька с испуганными глазами. Он тут же падает в ноги к Солону и замирает.

– Встань, не бойся – говорит евнух: – не надо меня боятся. Если ты не задумал ничего дурного и не сделал, то ничего с тобой не будет. Вставай.

– Д-да, господин Солон! – парнишка встает, но держит голову склоненной и упрямо смотрит себе под ноги.

– Это твоя лошадь? – спрашивает евнух и парнишка отчаянно мотает головой.

– Нет! – говорит он: – это лошадь Бога Императора!

– Хорошо. Перефразируем – вздыхает евнух: – это та лошадь, которая была запряжена в телегу, которой ты управлял?

– Да, мой господин!

– Хорошо. От чего она умерла?

– Не знаю, мой господин! Марла всегда была отличной кобылой, слушалась, никогда не рвалась вперед, не путала упряжь и не кусалась! Но сегодня она вдруг стала необычно вялой, а потом… – паренек всхлипнул. Лоа подняла бровь. Паренек плакал по лошади? Не из страха, что его накажут за потерю имущества, а жалел животное?

– Что везла твоя телега… телега, которой ты управлял?

– Не знаю! Вроде там была мука и специи для господина Ру! Ой… для господина Императорского Повара!

– Ясно. Твою телегу уже разгрузили?

– Нет. Вон она стоит. Как Марла пала, ко мне подошла госпожа амазонка и запретила и Марлу и телегу трогать, а я только распрячь ее успел… – парнишка вытирает слезы рукавом рубахи.

– Что же. Все ясно. Спасибо тебе. – евнух поворачивается к телеге и некоторое время смотрит на нее.

– Проведем обыск? – предлагает Лоа: – или оставим телегу до завтра? Пока не встанет господин Инквизитор…

– Не к чему беспокоить господина Инквизитора – отмахивается Солон своей пухлой рукой: – кто тут главный на погрузке? Где интендант?

– Я тут, господин Солон! – из толпы выходит сухощавый мужчина и почтительно кланяется евнуху и амазонкам: – лейтенант Лоа Ти, мое почтение.

– Телегу – вывезти за ворота и сжечь – распоряжается евнух и поворачивается к амазонкам: – этого – казнить. Немедленно.

– Что? – недоуменно моргает Лоа. Казнить паренька? Но…

– Только что вы сами, госпожа лейтенант говорили мне что любые вероятности и случайности в деле сохранности Бога Императора – недопустимы. Что если есть подозрения, то их нужно исключить. Вам показалось что в деле замешана красная ртуть, Убийца Королей. Я – так не считаю, но вы же у нас эксперт. Вы у нас начальник стражи на весь период поездки. Потому я доверю вам и приказываю устранить любую случайность. Уничтожить телегу и казнить возничего. Как вы и хотели, госпожа амазонка.

– Но я… погодите! Возничий то тут при чем?

– Как яд мог попасть в телегу, если бы он хорошо исполнял свои обязанности? – задает вопрос евнух: – значит он своим попустительством подвел нашего Императора.

– Я не виноват! – кричит возничий и Лоа кивает Найре. Возничего тут же скручивают и придерживают две амазонки.

– Все же… мы можем подождать Инквизитора и…

– Вам нужно признание? – хмыкает евнух: – или вам нужен приказ? У вас есть приказ, лейтенант! Исполняйте!

– Слушаюсь – стискивает зубы она.

– Я не виноват! – упрямо бормочет возница, скрученный в три погибели и удерживаемый амазонками: – я не виноват!

– Конечно, ты можешь быть не виноват – соглашается с ним евнух: – возможно это тебя подставили… или подговорили. Например… твоя мать. Или твой отец. Твои братья или сестры, твоя девушка… кто бы у тебя ни был, мы можем провести полное расследование, как и положено. С привлечением Инквизитора и согласно Кодексу…

– Что⁈ – паренек задыхается, его зрачки расширяются и он – понимает.

– Отведите его за конюшни – распоряжается Лоа: – я сама…

– Похвальное рвение, госпожа лейтенант – кивает евнух, пряча свои руки в длинных рукавах своего шелкового халата: – обо всем будет доложено Богу Императору, не сомневайтесь. Я рад, что вы так ответственно подходите к делу.

– Благодарю – коротко кивает она. Она знает, что не в состоянии сдержать свой гнев и что Солон Таркс сейчас все прекрасно видит – и ее сузившиеся глаза и стиснутые кулаки, и гневно раздувающиеся ноздри, знает, но может ничего с собой поделать. Она отворачивается от него и шагает вслед за амазонками, волокущими обмякшее тело возницы.

– Чертов евнух! – выпаливает Найра, едва они заходят за конюшню: – чтоб его черти в аду драли!

– Тихо! – шипит на нее Лоа: – расслабилась тут? Два наряда вне очереди!

– Есть два наряда вне очереди – отвечает Найра, упрямо выпятив челюсть: – но… это же свинство! И парень… он-то тут при чем? Кто-то что-то подложил… и… извините, меня командир, это из-за меня.

– Ты сделала что была должна сделать – отвечает ей Лоа: – и такова судьба. Моя, твоя, этого паренька… оставьте его! – амазонки отступают в стороны и оставляют возницу лежать на соломе.

– Как тебя звать, парень? – спрашивает Лоа, обнажая свой меч.

–… Маркус. Меня звать Маркус. Не убивайте меня, пожалуйста… – умоляет паренек, глядя на нее. Она хотела бы сказать ему «встань, негоже умирать на коленях», но она видит, что он испуган и не поймет ее. Он не воин и не в состоянии принять свою смерть достойно. Жаль.

– Маркус. У тебя есть кто-нибудь в Столице? Родные? Кто? Я позабочусь о них. – говорит она, мысленно обещая что найдет его родных и подарит им десять золотых талантов. Это не заменит погибшего брата, сына или любимого, но хоть как-то поддержит его семью.

– Нету у меня никого! Никого вы не найдете! – отвечает паренек, срываясь на крик: – убийцы! А еще Императорские Амазонки! Вы…

– Фююиить! – свистит в воздухе ее верный клинок и голова паренька катится по грязной соломе, моргая удивленными глазами, а в воздух, пульсируя – ударяет фонтан крови из обрубка шеи. Она делает шаг в сторону, чтобы не запачкаться. Смотрит, как тело без головы бьется в конвульсиях.

– Командир? Разрешите говорить свободно? – раздается голос Найры сзади.

– Конечно, Найра. – отвечает она, стряхивая капли крови с лезвия меча: – конечно. Мы же в свободной стране. Тут все говорят свободно…

Глава 15

Глава 15

С утра ее вызвали к Инквизитору. Своих дел у нее было по горло и выше – утреннее построение и распределение задач, осмотр оборудования и инструментов, организовать конные патрули по дальним радиусам, проследить за обучением – Императорские Амазонки тренируются все время, потому они – лучшие воины Империи, если не считать Тяжелых Стражей или там северных клановых наемников.

Потому Лоа Ти не была в восторге от вызова к Инквизитору. Своих дело полно. Кроме того, во всей Империи было сложно найти человека, который бы искренне обрадовался вызову от Верховного Инквизитора или его помощника… Инквизиция – это всегда проблемы.

– Инквизитор – кивает она, входя в кабинет. Она не оглядывается по сторонам, она уже бывала в этом кабинете в прошлом охотничьем сезоне, с тех пор тут ничего не изменилось, все те же чучельные головы птиц на одной стене, герб Империи – щит и скрещенные мечи на лазурном поле – на другой. Большой стол и сидящий за ним Инквизитор. Больше здесь ничего нет. Для тех, кто приходит к Инквизитору – не предусмотрены стулья или кресла, или, упаси бог – диваны. Посетители должны стоять.

– Лейтенант Ти. Как спалось? – улыбается ей Инквизитор. Она знает, что сегодняшнего Инквизитора зовут Малв Тирой, что он родом с востока, что его родители – обычные купцы, что карьеру в Церкви он стал делать с младых ногтей, а потом его приметили в Инквизиции… но прямо здесь и сейчас он не был человеком, он был функцией. Следователь Инквизиции, броня и секира Церкви против ереси, против заговоров и подлых предательств, враг всех, кто замышляет дурное против самого Бога Императора.

– Спалось отлично. – отвечает она: – но времени для сна не так уж и много. Столько забот с этим переездом.

– Отлично понимаю – Инквизитор наклоняет голову набок: – даже обычное сопровождение кортежа Бога Императора нашего – это огромная ответственность, а тут – переезд в охотничьи угодья на месяц! Такая ответственность, такое доверие столь юной девушке – это тяжкая ноша. Не всякая девушка в таком возрасте готова к такому. Много проблем, патрули выставить, охранение организовать, сохранность Бога Императора обеспечить… тяжело, наверное. Не слишком тяжело?

– Нет. – отрезает она. Вот куда этот церковник решил ударить, мол, а не маловата ли ты Лоа Ти и для звания лейтенанта Корпуса, и для начальника охраны Императора на выезде, не слишком ли рано тебе такие поручения стали давать? Год назад и два года назад сама Беатрис Драконья Секира Императора сопровождала, а ты у нее в помощницах была… что изменилось? Не откусила ли ты больше, чем прожевать можешь, Лоа Ти?

– А вот у меня сложилось впечатление что многовато на голову вам свалилось, лейтенант – говорит Инквизитор: – иначе почему бы вы забыли доложить о происшествии с красной ртутью?

– Я как раз собиралась доложить об этом происшествии – не моргнув глазом врет Лоа Ти. Как там спрашивала Найра – разрешите говорить свободно? Кто мог себе позволить говорить свободно в присутствии Инквизитора? Но он поторопился, вызвал ее к себе с самого утра, а это значит, что к ней у него не может быть никаких претензий. Вот как вызвал он ее с утра – так она и хотела доложить, а вечером ей сам Солон Таркс запретил его будить, у нее свидетелей весь двор. Никаких инструкций она не нарушила… вот если бы он спросил «доложите о происшествиях, лейтенант», а она ему не рассказала… тогда – может быть. Опять-таки, несмотря на всю силу Инквизиции, амазонки Церкви не подчинялись. Империя стояла на трех ногах – на Церкви, на Гражданской Администрации и на Армии. Убери одну – и Империя рухнет. А потому, власти над ней у Инквизитора нет, но только в части ее сферы влияния. Военное дело, охрана, патрули, тактика и стратегия – это все ее. Расследование убийств, заговоров и прочих тайн – это уже дело Инквизиции. Так что тут он в своем праве.

– Так доложите. – откидывается на спинку своего кресла Инквизитор и недовольно барабанит пальцами правой руки, затянутой в тонкую перчатку по полированной столешнице. Недоволен, думает она, не поймал меня на горячем… рановато его в Инквизиторы назначили, вот в прошлом году сам Невилл Армс был, тот самый, что дело о столичном людоеде раскрыл и Тринадцать Духов Мстителей упокоил. А это… сыроват еще.

– По существу дела могу пояснить следующее… – начинает отчитываться Лоа, параллельно думая о том, что конечно же кто-то донес Инквизитору, было много свидетелей, но она считала, что позиция Солона Таркса, этого противного евнуха и Инквизитора – согласована и… чуть не попалась. Конечно, никто не стал бы отстранять ее от управления охраной и уж тем более – проводить следствие над ней, но по возвращению в столицу у нее были бы неприятности. А она только-только чин лейтенанта получила, ей такого не надо. Она подробно рассказывает, как дело было и про Найру, которая приметила павшую лошадь и про Солона Таркса, так некстати вылезшего со своим «я тут распоряжаюсь, вы у нас кто – вояка? Вот и занимайтесь своими воинскими делами, а в дела гражданской администрации нос не суйте!». И про казнь возницы за конюшней – тоже рассказывает.

– Сам господин Солон распорядился казнить возничего, да? – поджимает губы Инквизитор, снова барабанит пальцами по столу: – вы не могли его ослушаться, лейтенант. Возничие, равно как и прочие служки – проходят по ведомости гражданского приказа, а своего палача в поход администрация Императора не берет – дурной тон. Согласно Кодекса в походе обязанности палача по решению главы гражданской администрации берет на себя воинское подразделение, сопровождающее и обеспечивающее сохранность. Разбираться в том, виноват или нет субъект гражданского приказа – не ваша компетенция. Однако странно, что старый Солон так поспешно велел казнить возничего, не находите, лейтенант? Ведь он мог бы рассказать кто стоит за ним… казнить никогда не поздно… верно?

Лоа смотрит на Инквизитора, на его правую, сухую руку в тонкой кожаной перчатке и испытывает сильное желание как Найра – говорить свободно. Вот прямо в лицо Инквизитору и сказать, что она, Лоа Ти – не на помойке столичной себя нашла, как-никак род Ти-лонгов в первой десятке родов Империи стоит, а она сама с самого детства в Военной Академии обучалась, да и в столичных гостиных не чужая, она прекрасно знает, что и почем. Вот не надо ее, подчиненную напрямую только полковнику Беатрис Лоу-лонг, а выше по инстанции – генералу Конегриву, а еще выше – только самому Богу Императору – в дрязги между Церковью и Гражданским Приказом впутывать! Правды или справедливости все равно тут не найдешь, а только в дерьме запачкаешься, и вообще – меньше знаешь – крепче спишь. А выражать свое мнение, мол старый евнух ошибку совершил и полномочия превысил, ну уж дудки, ее в такую примитивную ловушку не поймаешь.

– Я уверена, что господин Солон поступил так обосновано и в силу обстоятельств, мне неизвестных – твердо отвечает она: – как глава Гражданского Приказа.

– Хорошо. – морщится Инквизитор: – ступайте, лейтенант… и если случится что-то еще, неважно сколь мелкое на ваш взгляд – не стесняйтесь поставить меня в известность, даже если я буду спать. Вам понятно? – его глаза на мгновение встречаются с ее взглядом, и она невольно сглатывает. Серьезный взгляд стальных глаз давит ей на черепную коробку изнутри, вдавливая глаза и распирая кости изнутри. Она чувствует, как что-то течет из ее носа и капает вниз.

– Обязательно – кивает она и подносит руку к лицу. Вытирает и глядит на ладонь. Кровь.

– Не задерживаю вас больше. – Инквизитор отворачивается и она – едва не падает от облегчения, когда его взгляд наконец перестает сверлить ей череп изнутри. Едва удерживая себя на ногах – выходит за дверь и закрывает за собой дверь. С облегчением откидывается спиной на стенку, держа себя на дрожащих ногах. Никто не увидит, как Амазонка стоит на коленях перед этим проклятым взором Инквизиторов! Она закрывает глаза и произносит Слово Благости, Слово Усиления, Слово Защиты и Слово Восстановления. Замирает, чувствуя, как Слова очищают ее, усиливают и наполняют силой. Как лазурные струны пронизывают все ее тело, своей вибрацией изгоняя зло и мрак и разжигая очаг ниже подвздошия…

Она вдыхает светло-лазурную прану, выдыхая поврежденную и открывает глаза. Дрожь в коленях проходит. Она кидает быстрый взгляд по сторонам – никто не видел ее в таком состоянии, никто не проходил мимо кабинета Инквизитора, вот и замечательно. Она быстро приводит себя в порядок, смачивает платок слюной и вытирает кровавые следы на лице и одежде, произносит заклинание малого Зерцала и проверяет все ли в порядке. Убирает платок и Зерцало, быстрым шагом спускается вниз. Надо предупредить Найру и остальных, думает она, опрос Инквизитора – неприятная штуковина, надо быть готовым, надо сказать девчонкам чтобы не вздумали ничего утаивать или скрывать, все равно от Взора Святой Александры ничего не укроешь, только подозрения возбудишь. Влезать между Гражданским Приказом и Церковью им не с руки, лучше шаг назад сделать, она не знает что они там не поделили и знать не желает, пусть эти высокие стороны друг друга дерут без ее участия. Это они там привыкли к людям как к пешкам относиться, а у нее каждая девчонка – часть Корпуса, часть семьи, они все – сестры и она не позволит ни этому старому мудаку Солону, ни интригану из Церкви… она остановилась и недоуменно моргнула.

– Эй! – кричит она ближайшему служке и тот смиренно сгибается пополам и бормочет привычные восхваления Корпусу, Амазонкам, самой Лоа Ти, и конечно – Богу Императору.

– Это что такое? – прерывает его восхваления она и тычет пальцем в небольшую яму рядом с конюшней, аккурат в том самом месте, где морда животного лежала и кровавая пена в землю впиталась.

– Изволите видеть, госпожа амазонка, это яма – трясет головой служка, бледнея от страха: – в-вам не нравятся ямы? Сей момент прикажу засыпать и…

– Кто грунт срыл⁈ Где этот грунт⁈ – рычит она, хватая служку за шкирку и тряся его, словно пытаясь вытрясти ответ: – это вещественное доказательство! Преступление против Императора!

– А… это… вон тот работник лопатой убрал. Вон же он… – служка трясущейся рукой указывает в далекий конец двора, у самых ворот из замка и она видит как человек в простой синей рубахе и соломенной шляпе – оглядывается на них и тут же надвигает шляпу пониже, прибавляя шагу.

– А ну стоять! – кричит она, отбрасывая служку в сторону и прибавляя скорости: – Стоять, кому говорю! – как она и ожидала, таинственный незнакомец в соломенной шляпе и синей рубахе – не остановился, а вместо этого перешел на бег… нет, даже не бег – он как будто мгновенно пропал из виду, оставляя на своем месте лишь тучу пыли.

– Слово Скорости! Слово Усиления! – кричит она, чувствуя, как лазурные нити пронизывают ее тело, усиливая и ускоряя ее. Мир вокруг словно бы замедлился и в воздухе замерли падающие с возка яблоки, недоуменно раскрывающие рты работники кухни, застыл в воздухе вспархивающий голубь и замерли на месте поворачивающие головы вслед беглецу стражники у ворот.

Она уже бежала вслед за ним, прибавляя и прибавляя скорость, чувствуя, как воздух становится все более упругим и неподатливым, как ей приходится наклонятся навстречу потоку, тараня воздух своей головой и оставляя руки позади, как в глазах темнеет от ускорения… она не сможет бежать так бесконечно, преодолевать сопротивление воздуха на такой скорости очень трудно, но раньше чем она упадет от недостатка сил – она остановится из-за перегрузки, влияющей на глаза… а плести Скоростной Путь не видя ничего – верный способ разбиться насмерть о какое-нибудь глупое дерево или даже взлетающую птицу. Она и так перенапрягает свои глаза и свой мозг, высчитывая траекторию, обходя стоящих столбом людей и животных на дороге… надолго ее конечно не хватит. Но… вопрос тут не в том, хватит ли ее надолго, вопрос в том – хватит ли надолго беглеца? Вспыхивает белое пламя Огненной Орхидеи, привычного заклинания для выхода из Скоростного Пути и она делает бросок в сторону, отпуская Слово Ускорения из груди. Мир вокруг начинает ускоряться, возвращаются краски и звуки…

–… уть! – звучит крик и она пытается схватить остановившегося беглеца за его синюю рубашку, но тот легко уходит вниз и в сторону, отбивая ее руку. Отпрыгивает назад и останавливается. Его грудь тяжело вздымается вверх и вниз, он тоже устал от Скоростного Пути… она бросает быстрый взгляд вокруг. Скоростной Путь привел их далеко за пределы замка и сейчас они стояли на поляне посреди леса, вдвоем.