Текст книги "Новая Жизнь 4 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Shit happens – пожимает плечами Таро, закидывая в себя стопку: – нам надо торопиться, скоро Широ с его парнями приедут. Мир несправедлив.

– Как ты думаешь, этот мэр – он свою падчерицу насиловал? Или там… по доброй воле? – спрашивает внезапно Джи Джи.

– Да таких и насиловать не надо – отвечает Таро: – девка из ранних и озабоченных… думаю она сама на него прыгнула… чтобы денег побольше тянуть. Ей вообще не надо было никакого похищения разыгрывать, достаточно его шантажировать. Видимо ощущений острых не хватает. И шариков в голове…

– Все-таки вы мужики – отвратительные – делает вывод Джи Джи: – вот как так можно, а?

– Да что с тобой не так? Девка эта в деньгах разве что не купается, у нее все что захочешь!

– Вот ты и подумай – неожиданно серьезно говорит Джи Джи: – если у нее уже все есть – зачем она такое вытворяет?

– Да зачем?! С жиру бесится, внимание привлекает…

– Вот именно… – грустно говорит Джи Джи: – вот именно, Та-кун. Вот именно. Внимания то у девочки и нет. Оттуда и желание привлечь его – сперва сексом, потом вызывающим поведением, а в конце концов – вот это…

– Ой, не до твоих психологических этюдов. Дай человеку выпить спокойно – и Таро запрокидывает голову, опустошая очередную стопку, морщится и выдыхает: – скоро за нами заедут.

– Вот. Этот адрес – говорит Широ, наклоняясь к водителю: – тормози. – автомобиль останавливается и Широ выскакивает из него. За ним – его ребята, все как один крепкие, ловкие и умеющие делать людям больно. Последним вылезает Таро вместе с Джи-Джи. У Джи Джи плохое настроение, она ворчит что столько пидоров в одной тачке она не видела со времен Вудстока. И она имеет в виду не гомосексуалистов, которые ничего ребята, а именно пидоров, которые вы все.

Таро не слушает ее. Таро смотрит на открывающийся перед ним вид и его бросает в пот, несмотря на всю выпивку, которую он успел поглотить до приезда Широ. Картинка, которая постороннему наблюдателю не так уж и много скажет. Ну, стоят одни бандитские рожи напротив других, ну и ладно. Но Таро подмечает детали. Демон кроется именно в деталях. А детали такие – банда Братьев Ре с Кузеном Ди и его братом с длинным именем. Большой Та с огромным мясницким тесаком, зачем-то размалеванный под гангстера, ой не любят такое настоящие якудза, ой не любят. Такие вот рисуночки могут и бритвой срезать. Но это ерунда, это все понятно, хотят произвести впечатление и выкуп забрать, идиоты. С ними со всеми Широ и его парни справятся в два счета, моргнуть не успеешь, как соплями асфальт протрут. Проблема была в другом. Во-первых из четверых людей в хороших костюмах он сразу же опознал Косум, Охотница за Фамильными Драгоценностями и буквально почувствовал как у него нехорошо заныло в паху. Просто смотреть как Косум вбивает свой коронный удар в человека – сразу за пах хватаешься. Второй – ее брат, здоровенный таец, выступает у Кумы в клубе. И… двое участников «Токийского айдола»! Парень, который в спарринге тайца уложил и его подружка. С катаной. И это еще бы хрен с ним, хотя вопросы вызывает, да. Но съемочная группа с двумя операторами и камерами! Мысли у Таро в голове мечутся в стороны как испуганные угри в бочке с водой. Сперва он решает, что это идут съемки шоу, но при чем тут Трое Та, Братья Ре и эта малолетняя шалава – дочка мэра?Совпадение? Не бывает таких совпадений.

Думай, Таро, думай… а вот! Косум и таец – люди Кумы, пацан и подружка – значит тоже под ним. Камеры – чтобы задокументировать расправу над этими балбесами. Потому что катаны – настоящие, а девушка – мечник. Отсюда видны ее руки, как она движется с мечом, как держит его… этого не подделаешь.

– Ээ… Широ-сан – задает вопрос он.

– Что? – бросает Широ, его спина закаменела, он гляди на девушку с мечом, он замер и не делает лишних движений. Его люди – замерли тоже. Так замирают в детской игре, когда речитатив «Дарума-сан га коранда!» – прекращается и ведущий открывает глаза. Так замирают собаки, когда встречают волка. Так замирают профессионалы – когда встречаются со смертельной опасностью. Краем глаза Таро видит как усмехается Джи-Джи, эта стерва уверена что сегодня то она сможет от него отвязаться и начать казаться кому-то пореспектабельней.

– А у нас мечи есть? Или хотя бы … палки? – задает свой вопрос он и понимает, что сморозил глупость. Мечи на такую разборку никто возить не станет, были бы – он бы знал. А палки… что может палка против закаленной стали в умелых руках? Если ты не Миямото, то с веслом против меча …

– Послушай девочка! – наконец оживает Широ, делая шаг вперед: – а ну брось эту штуковину, а то еще порежешься не дай бог! У нас тут дела. Важные. Буду благодарен, если вы уедете отсюда, а нам надо с этими… перетереть.

– О, смотрите, еще трупы приехали – весело откликается Охотница за Фамильными Драгоценностями: – можно я их сама? Ну… хорошо, мы с Сомчаем их сами? Можно?

– Что ты сказал о моем мече? – поворачивается мечница и окидывает их взглядом: – думаешь, что я не ударю безоружного? Кента, дай ему меч!

– Но… – пытается что-то сказать паренек, потом качает головой и делает несколько шагов навстречу, протягивает второй меч – в черных, лакированных ножнах.

– Вы молодцы – говорит паренек, передавая оружие слегка обладевшему Широ: – классно играете. Настоящие бандитские морды. Как надо все. Только… откуда этого алкоголика взяли? – он тычет пальцем в Таро: – как-то выбивается он из образа.

– Зачем? – не понимает Широ, перехватывает меч и чуть-чуть – на пять сантиметров – вынимает лезвие из ножен. Блестящая сталь тут же развеивает любые домысли о том, что это просто игрушка. Он передает меч врагу, думает Таро, передает его и стоит тут же рядом, не пытаясь даже отпрыгнуть или защититься, стоять вот так рядом с вооружённым и умелым мечником – это же верная смерть. Таро внимательно смотрит в глаза паренька, в поисках сатори, просветления перед смертью.

– Ну… так Сора решила. – пожимает плечами паренек, все еще будучи преступно расслабленным рядом с опасностью: – ей виднее. Думаю, это все ваши самурайские заморочки, ей шинковать кого-то безоружного скучно. Вы уж постарайтесь там… продержитесь подольше, что ли … – и он подмигивает своему врагу и уходит обратно. Повернувшись спиной!

– Мне в общем-то все равно кого – говорит девушка с мечом: – можете все сразу, можно и по очереди… надеюсь вы приготовились … – она одним движением освобождает лезвие от ножен и Таро сразу понимает – почему они так спокойны.

– Широ-сан – шепчет он в ухо своему союзнику: – пожалуйста не вздумайте обнажать меч. Вы же видите… – он видит, как по бритому затылку Широ течет капелька пота и понимает – тот тоже видит. Когда ты начинаешь смертельный поединок, самое главное – это состояние духа. Готовность к смерти и сосредоточенность – это важно. Но настоящий воин знает, что есть и другая порода людей. Те, кто вышли за пределы человеческих возможностей. Те, кто, проходя долиной смертной тени – больше не впадают в сатори, не боятся смерти, даже заглядывая ей прямо в лицо и играя с ее косой. Раньше Таро считал эти вот рассказы про расслабленных мастеров в смертельной опасности – чушью, бредом, красивыми сказочками, но теперь он видел это прямо перед собой. Молодая девушка… да, она мечница, в этом нет сомнений, широкие запястья, вздувшиеся вены на предплечье, то, как она двигается, как она держит меч и уж кто-кто а она прекрасно должна понимать, как легко убить человека этим лезвием. Просто повести его вниз, надавить и … нет человека. И она легко дает такое оружие своему врагу… это можно понять, если ты уверен в своей победе, но каждый воин знает что поединок – это игра с непредсказуемым финалом, будь ты хоть триста раз чемпион. Таро уверен, что от взгляда мечницы не ускользнули ни сбитые костяшки, ни умелые движения Широ – она знает, что тот опытный боец. И тоже мечник. Так спокойно улыбаться, держа меч перед собой в такой ситуации может либо умалишенный, либо настоящий мастер, уже принявший свою смерть или смерть противника. Такого человека нельзя победить. Любой поднявший оружие на такого человека – обречен на поражение… если только он сам не станет таким же – не примет свою судьбу окончательно.

Широ шагает вперед, поднимая меч над головой и на секунду Таро чувствует симпатию к нему, симпатию и сожаление. Симпатию, потому что Широ – сумел принять свою смерть, свою судьбу, а сожаление – потому что он знает какая она будет.

Соперники замирают напротив друг друга с поднятыми мечами и Таро пробирает дрожь от столкнувшихся взглядов и энергий двух воинов. Вот, думает он, тут и решится все. Никогда я не был при поединке двух мечников, никогда не был свидетелем смертельной дуэли, никогда не чувствовал, как пересыхает в глотке и подкашиваются колени, просто от того, что ты смотришь на легкую улыбку бодхисатвы, которая уже умерла и уже убила. Девушка делает легкий шаг вперед и Широ отшатывается, падает, роняет меч, который с лязгом ударяется об асфальт.

Девушка делает еще шаг и Таро понимает, что именно сейчас произойдет. Бодхисатва уже умерла и уже убила – у себя в голове. И потому, произойдет это в реальности или нет – для нее нет разницы.

– Погоди! – поднимает руку Таро: – он уже проиграл! Добивать павшего – недостойно воина!

– Тц! – с досадой цыкает девушка: – да никто не собирался… я руку подать, чтобы встал… вставайте, пожалуйста, поднимите меч, и мы продолжим – она действительно протягивает руку своему сопернику. Таро понимает, что сейчас на его глазах эта девушка не просто победила Широ – она топчется по нему, показывая, насколько не считает его равным себе. Протянуть руку сопернику, дать ему второй шанс… такого даже Миямото никогда не делал!

– Прошу вас, не надо – берет себя в руки Широ, садится на пыльный асфальт и склоняется перед ней: – я признаю свое поражение. Позвольте мне только забрать своих людей и дождаться, пока вы не завершите свои … дела с этими людьми. Искренне прошу вас пощадить ни в чем не повинную девушку в этом здании. А потом… если вы все же решите, что я недостоин жить – я могу и сам… – он не закончил фразу. Таро понимает. Сейчас он просто завидует Широ и гордится им. Какая сила духа, думает он, а я бы так смог?

– Девушка? – хмурится мечница и поворачивается к своим сопровождающим: – Кента! Барышня в беде! По твоей части!

Глава 19

Все шло отлично. На мой взгляд Тэтсуо слегка перемудрил, когда пригласил на нашу встречу еще и мечника со своей комнадой, уже перебор, у нас и так банда есть, здоровенный противник у Соры, ребята с длинными волосами и велосипедными цепями да бейсброльными битами, но Тэтсуо у нас сторонник принципа «кашу маслом не испортишь» и «банд много не бывает.» Как говорится шоу маст гоу он. В результате на выходе у нас шикарная сцена «богиня меча Сора против демона-мечника». Для тех, кто не в курсе и не понимает всю значимость такой вот сцены – короткая история.

У одного феодала был мастер чайной церемонии. И был он таким искусным мастером, что феодал жаловал ему два меча и звание самурая. Однако же мастер не умел биться на мечах и никогда не учился этому. И когда феодал поехал в столицу – он взял мастера с собой. Обязанный носить мечи, мастер неминуемо столкнулся на улице с каким-то ронином, который, видя что тот не умеет обращаться с мечами – вызвал его на дуэль. Мастер чайной церемонии понял, что сегодня он умрет, но не хотел, чтобы его смерть пала пятном на репутацию его хозяина. А потому он попросил отсрочить дуэль. И пошел по городу в поисках учителя фехтования. Зайдя в додзе – он поклонился и попросил учителя помочь ему – научить его как умереть правильно. Он знал, что не сможет научиться сражаться и не испытывал иллюзий насчет исхода поединка с опытным воином. Ему просто нужно было умереть с достоинством, не бросив тени на репутацию своего сюзерена.

Удивился учитель фехтования и заметил, что обычно к нему приходят, чтобы научиться побеждать, но чтобы научиться умирать… и попросил рассказать свою историю. Мастер чайной церемонии рассказал в чем дело и почему он желает научиться умирать правильно.

Задумался учитель фехтования и попросил мастера в обмен – заварить ему чаю. В конце концов он же матер чайной церемонии, не так ли?

Чайный мастер знал, что через несколько часов он умрет и это будет самая последняя чайная церемония в его жизни. Потому он сделал все как надо, пришел в верное состояние духа и тела, аккуратно снял верхнюю одежду и сложил ее. Поклонился. Разложил все принадлежности и начал готовить чай. И следя за его уверенными, точными и мастерскими движениями, видя, как сосредоточен человек, принявший свою смерть – учитель фехтования упал перед ним на колени.

– Вот ты! – воскликнул он: – тебе не нужно учиться умирать! Ты уже все умеешь! Мастер однажды – мастер во всем!

И потом учитель фехтования объяснил мастеру чайной церемонии, что перед поединком ему надо просто прийти в то же самое состояние духа, в которое он приходит во время чайной церемонии. Аккуратно снять верхнюю одежду. Перевязать рукава рубашки. Снять гэта с ног. Положить их вместе. Поднять меч над головой и закрыть глаза, чтобы не отвлекаться ни на что.

– И как только ты услышишь его крик – рубани мечом. Это и будет взаимное убийство, и ты не опозоришь имени своего господина – так сказал учитель фехтования.

Мастер чайной церемонии так и сделал. Они пришел к условленному месту. Аккуратно снял верхнюю одежду. Подвязал рукава. Снял гэта и ступил ногами на землю. В последний раз вдохнул свежий воздух весны, поднял меч над головой и закрыл глаза, готовый умереть. Все это он делал так, словно бы наливал свой любимый чай… и лепестки сакуры кружились над ним…

И когда его противник, молодой ронин – поднял свой меч, то он внезапно увидел, что не может атаковать. Что любая атака закончилась бы его смертью. Ронин опустил меч и признал свое поражение. А чайный мастер и учитель фехтования подружились и еще долгое время прожили, приходя друг к другу в гости и радуя своим мастерством.

И на наших глазах произошло что-то в этом духе, что-то из совсем древней Японии, оттуда, где слово «честь» не являлось пустым звуком, а если ты взял в руки меч и поднял его над головой – значит уже воин и любое снисхождение будет считаться оскорблением. Что-то традиционное, вызывающее уважение даже в глазах у отпетых бандитов и негодяев, что-то, о чем потом спустя годы все участники – будут рассказывать своим внукам истории и легенды. Что-то, трогающее душу и задевающее самые глубинные струны загадочной души нихонца. Глядя на Сору, стоящую над коленопреклоненным мечником – что-то переворачивалось в душе. Понимание, что в этой истории нет победителя и побежденного, а есть два человека, которые так глубоко понимают эту жизнь, что отказались соперничать за выживание. Отказались от подлых трюков и ударов в спину, от нелепых оправданий и побега. Мы словно вернулись в те времена, когда слово самурая о том, что он вернется в пять вечера, чтобы его убили, а пока сходит подышать воздухом, выпить последнюю чашку чая и написать хокку – было действительно словом. И никто никогда не нарушал его, купив билет на самолет и сменив паспорт и уехав в Китай. Другие времена, другие люди.

– Ну что вы – говорит Сора и садится прямо на пыльный асфальт рядом с мечником: – вы все сделали правильно… прошу вас, встаньте. Я не знаю вашего имени, а ведь вы старше меня… меня зовут Сора. Я из школы меча Катори Синто рю.

– Я – Широ. Ягю Синкагэ рю. – представляется Широ: – позор мне старому. Но я так рад, что вы, молодежь… что среди вас есть такие как ты! Я словно вернулся во времена истинной славы меча! Сора-сан, позвольте мне выразить восхищение. Кто бы не был ваш уважаемый учитель, я надеюсь однажды разделить с ним чашечку теплого сакэ, ведь он вырастил в вас дух мечника!

– Широ-сан, вы вгоняете меня в краску – говорит Сора: – вставайте, неудобно же.

– Хорошо, Дочь Меча, но только потому что современные правила совсем затмили настоящий этикет. – ворчит Широ, поднимаясь на ноги и подбирая лежащий рядом меч: – в былые времена я бы лежал у дверей вашей школы как побитый пес – с утра до ночи. – он вкладывает меч в ножны и протягивает его Соре.

– Великолепный клинок – говорит он: – позвольте взглянуть … на ваш?

– Да, конечно – Сора протягивает свой меч, рукоятью вперед. Если бы японец хотел, ему просто достаточно было бы довернуть кисть и разрезать Соре запястья… но это мои параноидальные мысли. Все тут – нанятые Тэтсуо актеры и играют они просто супер. Вложился сутенер в антураж, не пожалел денег. Сцена вышла что надо, аж мурашки по спине, вон у операторов слюноотделение началось, как у собаки Павлова при виде куска мяса.

– Как я и думал. – Широ с поклоном возвращает меч владелице: – вы нарочно оставили себе клинок похуже. Вы… – он вздыхает и пытается снова опустится на колени, но Сора подхватывает его и останавливает, он сопротивляется, но Сора держит его крепко. По щеке японца стекает слеза.

– Отпустите меня, Сора-сан – говорит он и Сора тотчас отступает на шаг: – я больше не буду падать на колени перед вами. Я понимаю, что ставлю вас в неудобное положение. Но ваш поступок… он достоин прежних времен.

– Спасибо, Широ-сан. – Сора кланяется в ответ, и я наконец понимаю, что могу дышать. Все это время я бессознательно задерживал дыхание!

– Если Сора-сан позволит, то я мог бы и сам… вместе со своими людьми – разобраться с … этими ушлепками – кивает Широ на всеми забытых мотоциклистов во главе с разрисованным громилой: – нет необходимости марать свой клинок такой низкой кровью.

– Извини, Широ-сан, но у нас к ним дело – мотает своей головой Сора, вкладывая свой меч в ножны: – но мы быстро. Потом… потом делайте с ними что хотите.

– Если что-то еще «потом» останется – ворчит Косум, раздосадованная, что осталась без дела.

– Сдаемся! Мы – сдаемся! – раздается крик, и мы с Сорой переглядываемся. Как-то быстро все прошло. Нет, сцена с мечником – это просто прекрасно, но все остальные подозрительно быстро отвалились в стороны. Как там про ружье и сцену – должно же оно выстрелить. А тут у нас около десятка крепких ребят с битами и арматуринами, с велосипедными цепями и кастетами, а по итогу – пшик? Нет, я понимаю, жизнь это вам не кино и в жизни нет идиотов раз за разом кидаться на верную смерть. И еще – техника безопасности, конечно же. В сваре можно и покалечить кого, особенно если с одной стороны дилетанты, а с другой – Сомчай со своей сестрёнкой. Они, кстати молодцы – стоят сзади и не отсвечивают, даже Косум свой фонтан красноречия и сарказма заткнула.

– Не надо нас рубить! – поднимает руки здоровяк, который с ног до головы в татуировках. Его тесак глухо лязгает об асфальт.

– Она в подвале – тут же торопливо добавляет второй, стоящий рядом: – ничего с ней не случилось! То есть… ээ… пристегнули мы ее к батарее, но она сама попросила!

– Так. – говорю я, понимая, что «она» в план не входила. Что еще за самодеятельность? Кимико сейчас на студии, в павильоне «Зимние цветы Хоккайдо», снимает клип или аудио записывает… или Тэтсуо сумел найти способ ее сюда привезти и к батарее пристегнуть? С одной стороны, было бы прикольно и как я сам об этом не подумал? Не просто символическое спасение путем отнятия контракта, а самое настоящее – с заложницей и прочим антуражом «барышни в беде». Но – не подумал, не попросил у Шики на полчаса Кимико, не объяснил ей самой, решил сюрприз сделать. Неужели Кимико сама догадалась и с Тэтсуо за моей спиной договорилась? Буду удивлен. В кармане тренькает телефон. Лезу в карман и достаю гаджет. «Да где вы, черт возьми?!» – от Тэтсуо. Странно.

– Да что тут происходит, черт возьми?! – из здания выходят две девушки. Сразу бросается в глаза контраст – одна в школьной форме, но мятой и изорванной, на лице – синяк, синяки на бедрах и шее… контрастом – уложенные волосы. Вторая – в кожанке и с банданой на голове.

– Это я должна спрашивать! – выкрикивает Сора, глядя на двоих девушек. Тут же рядом со школьницей появляется Косум, поддерживает ее и быстро осматривает. Школьница отбивается от ее рук.

– Это не наша – делает вывод Косум: – я нашу знаю… видела. Это какая-то другая девчонка.

– Да что вы говорите… – шипит Сора: – а то мне сразу не видно! Кто эта девушка и что вы тут с ней делали, извращенцы?! – она делает два шага вперед и кладет руку на рукоять меча, нависая над здоровенным татуированным самоанцем, который все еще стоит на коленях.

– Да… мы… мы ничего и не делали! – голосит самоанец: – она сама попросила!

– Ну да… – сощуривает глаза Сора и тычет самоанца ногой: – и рубашку сама разорвала и синяк на лице поставила?

– Нет, рубашку и юбку ей Маленькая Та порвала – поясняет самоанец: – и синяк поставила. Марика просила, чтобы как ее насиловать начнем…

– Что?! Ах вы уроды! – Сора прописывает самоанцу пинок в ухо, смачно так, с разворотом всем корпусом и здоровяк падает набок. А я вот только сейчас осознаю, что это не те дроиды. На четвертый день Зоркий Глаз увидел, что у тюрьмы нет стены. Срываюсь с места, чтобы встать рядом с ней, подстраховать… краем глаза вижу, как Сомчай быстро успокаивает мотоциклистов, без стеснения давая им почувствовать свое физическое превосходство.

С места сорвалась и Косум, народ от нее только так во все стороны отлетает, кто-то уже корчится на земле, фирменный удар Охотницы за Фамильными Драгоценностями – в пах. Прощай колокольчики.

– Стойте! Вы чего творите! – между самоанцем и Сорой вклинивается жертва насилия, раскинув руки и загородив своего насильника: – ему же больно!

– Это Стокгольмский синдром – говорю я Соре, которая бросает на меня вопросительный взгляд: – она в стрессе. У нее ПТСД. Ее держали тут несколько дней и насиловали, пытали и издевались. Психика не выдержала.

– Бедная девочка – говорит Сора: – но сейчас все будет в порядке, мы выручим тебя и …

– Да пошла ты, shalava! – выдыхает «бедная девочка»: – ты зачем Большому в ухо с ноги зарядила? У него и так сотрясение в прошлом году было, а ты тут со своими ножищами! Как ты, дорогой? – она наклоняется над самоанцем и тот издает тихий стон.

– Больно, да? Где больно? Вот тут? А вы чего замерли как столбы соляные? – поднимает она на нас взгляд: – вызовите «скорую» уже! Ему же плохо!

– Марика! Да нормально мне, только голова кружится… – садится на землю самоанец: – не надо «скорую»… я уколов боюсь.

– Бедный мой… – девушка обнимает самоанца за шею. Крепко так обнимает, глаза у него выпучиваются, но он терпит.

– Это … точно Стокгольмский синдром? – поднимает бровь Сора: – как-то… уж очень они близки.

– Поверь мне – киваю я: – в минуты сильнейших психологических потрясений все так и происходит. Жертва привязывается к своему мучителю и насильнику…

– Маленькая! – командует девушка: – ступай, принеси мой портфель, у меня там влажные салфетки есть, компресс ему сделаем. Третий! Забери деньги у Широ, и … здравствуйте Широ-сан!

– И тебе привет, Марика-тян – кивает стоящий неподалеку Широ: – твой папа волнуется. И подружка твоя тоже.

– Папа потерпит. – фыркает Марика: – и Натсуми-тян тоже. Деньги принесли?

– Марика-тян, ты же знаешь, что твои требования абсурдны. Я бы на месте твоего отца тебе по жопе надавал и домой увез. И если бы не… уважаемая Сора-сан, сидеть тебе сейчас в машине с надранной задницей.

– Ты только обещаешь, Широ-сан. Сколько?

– Четыре миллиона. Это максимум. Отдайте деньги своим… уважаемым партнерам и поехали уже отсюда… – вздыхает Широ: – давайте не будем делать из этого сцены больше чем следовало бы… и так нас уже телевидение снимает.

– Третий – забери деньги. А ты, дылда – держи свои руки подальше от Большого! – обращается она к Соре: – вот не дай бог у него что в голове лопнуло, и он дебилом останется, я тебя из-под земли достану и такое с тобой сделаю, что ты и в аду жалеть будешь!

– Марика… – стонет самоанец: – ну не надо так… пожалуйста, ты же видишь…

– А ты заткнись! – тычет его девушка: – ничего не умеешь толком, ни подраться, ни девушку изнасиловать как следует. Если ты хочешь быть моим парнем, надо постараться, а не получать по уху от всяких… shalava…

– Твоим парнем?! – лицо самоанца расплывается в улыбке: – а можно?

– Нельзя! Пока ты тюфяк с салом – нельзя! Возьми себя в руки уже! Мне за тебя стыдно! Вон, отдам тебя Широ-сану, он из тебя живо мужчину сделает! Или… она шарит глазами вокруг и натыкается на меня: – О! Кента-кун!

– Марика-сан? – вопросительно поднимаю бровь я. Я не знаю эту девушку, но она знает меня. Чертово телевидение.

– Кента-кун, ты вовремя – кивает она: – отзови свою бешеную и научи моего парня настоящим мужчиной быть! Я заплачу.

– Но, Марика-сан!

– А ты – цыц! – пинает ногой сидящего самоанца девушка, сдавленно шипит и хватается за ногу: – ай, больно! Ногу об тебя отбила, чурбан ты неотесанный! Проси прощения!

– Извини, Марика-сан! – лепечет здоровенный самоанец: – я… больше так не буду.

– Как я и говорил – объясняю я Соре: – в результате сильнейших психических потрясений жертва привязывается к своему мучителю.

– Вот только кто тут жертва… а кто мучитель… – задумчиво тянет Сора, глядя как девушка в разорванной школьной форме лупит самоанца сломанным зонтиком.

– С точки зрения Вселенной это как инь и ян – говорю я: – все мы жертвы и мучители и …

– Ой, да не надо, Кента-кун. Облажался ты с психоанализом сегодня, а? Вот признайся… – говорит Сора, положив свой меч на плечо и насмешливо глядя на меня: – вот как на духу скажи.

– Облажался – соглашаюсь я. Крыть нечем, действительно у нас, у людей так частенько бывает, что жертва – только на первый взгляд жертва, а на самом деле … эх.

Девушка устает лупить самоанца и они уже обнимаются и она уже говорит ему что-то утешительное и здоровяк плачет. Рядом со мной становится один из людей Широ, тот самый потертый алкоголик и достает из кармана брюк стальную фляжку. Отвинчивает крышку, делает глоток, глядя на всю эту сцену и качает головой.

– Все-таки что-то серьезно не так с вашим поколением – говорит он: – вот в наше время…