Текст книги "Стажер (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)

– Твою мать! – капрал поймал рядового за шиворот и встряхнул, словно наблудившего котенка: – Ты что творишь, ублюдок?

– Что там у вас? – поинтересовалась вторая двойка.

– Все нормально. – сказал капрал в лангрифон тактического шлема, потом повернулся к рядовому Просеро: – Вставай. Да вставай, сволочь! Подбери оружие и вперед. Что еще такое?

– Н-не могу найти оружие, сэр... – сказал рядовой. Его била крупная дрожь.

– Что? Ищи!

– Сэр, пар, мешает... – клубы пара из пробитой Просеро трубы окутали почти все помещение.

– Идиот. Переключи визор в другой режим и все. – капрал чувствовал, что он начинает звереть. На черта вам враги, если у вас есть такие солдаты!

– Сэр... я уже пробовал. -сказал Просеро, облизнув пересохшие губы.

– Здесь вторая двойка, капрал. У нас проблемы со зрением. Этот чертов пар забивает все каналы. – возник в эфире голос Долла, заставив капрала опустить руку, которой он уже собирался отвесить хороший подзатыльник обнаглевшему салаге, не умеющему даже визор настроить.

– Здесь Лоунс. Подтверждаю. Это салага стрельнул?

– Заткнись, Лоунс. – капрал опустил карающую длань, занесенную над Просеро и принялся переключать режимы визора. Чертов пар затмевал собою видимость на всех каналах, капрал чертыхнулся и включил обычный вид. К этому времени пары пара заполнили собой все помещение и капрал едва мог разглядеть свою собственную руку, вытянутую перед собой. Судя по всему в этом паре были примеси каких-то сверхлегких металлов, не позволяющим сканировать помещение, а тепловые визиры глохли в повышенной температуре этой импровизированной 'бани'. Вдруг в эфире раздались какие-то перхающие звуки.

– Что такое? – спросил капрал, не двигаясь с места.

– Это я ... кхе-кхе... рядовой Про... кха... кха...

– Что с тобой, твою мать, опять?

– Кха... сэр... я ... пытался шлем открыть кха-кха... всего на столечко... – в шлеме раздались отвратительные звуки. Рядового Просеро выворачивало наизнанку. Капрал собирался было сплюнуть, но удержался. Конечно же это был не просто пар. Конечно же было глупостью открывать шлем, пусть даже на столечко. Конечно же этот дурак нахлебался этой непонятной белой мути, которую сам и напустил, а теперь придется уходить отсюда, вызывать инженеров, откладывать патруль и получать нагоняй от начальства. И теперь его еще и рвет. Сволочь, Просеро, он у меня из наряда теперь сто лет не вылезет, ярился капрал. Он уже нащупал его плечо и рывком поставил на ноги.

– Так, Долл и Картман – отходим. Лоунс, как у дверей?

– Пар, сэр. Ни хрена не видно.

– Точно, сэр, мы с Картманом на ощупь идем. Ни хрена ни видать. У вас есть карта этого помещения? Мы бы пошли по целеуказателю. – капрал тихонько выругался и стиснул зубы.

– Карты нет, Долл, выбирайтесь сами.

– Хорошо, сэр. – Долл что-то пробормотал себе под нос перед тем, как выключить связь. Наверняка ругательство.

– Погоди-ка... постой! Долл и Картман – оставайтесь на месте. Повернитесь назад и идите вдоль стены, так вы дойдете до нас с этим салагой. Потом двинемся дальше вместе. И еще, Долл!

– Да, сэр?

– Пусть Картман возьмет тебя за плечо, так вы не потеряете друг друга.

– Понял, сэр. – Долл отключился, оставив капрала только гадать, что он на самом деле думает о перспективе двигаться вслепую, да еще и держась друг за друга.

– Вот ведь черт... Просеро! Держись за меня. Оружие нашел?

– Кхе... нет, сэр.

– Что же, после того, как мы откачаем этот чертов пар, тебе придется найти его, сынок. Пусть даже тебе придется заниматься этим остаток твоей жизни. – проворчал капрал, нащупывая стену.

– Да... кха... кха, сэр... – снова раздались булькающие звуки. Некоторое время они с капралом искали стену, постоянно натыкаясь на какие трубопроводы, механизмы, спотыкаясь обо что-то непонятное.

– Сэр, это Долл. Мы добрались до стены. Ждем вас.

– Ясно. – капрал протянул руку вперед и нащупал чье-то плечо.

– Это ты, Долл?

– Нет, сэр. Это Картман. Долл тут рядом.

– Хорошо. Запомните порядок. Первым идет Долл, за ним этот Просеро, потом я и Картман. Всем ясно?

– Ясно, сэр.

– Будьте внимательны и поднимайте ноги выше. Не хватало еще переломанных ног. – капрал запихал Просеро в самый центр их цепочки, чтобы тот ничего больше не натворил. Они медленно двинулись к выходу, сквозь клубы ослепляющего белого пара, плотные как вата.

– Извините, сэр... – на этот раз это был Картман, замыкающий.

– Что у тебя?

– По-моему все перепуталось, сэр.

– Ну?

– Этот молодой, где он? То есть, Долл идет впереди, я понял, потом вы, а потом я, потом...

– Картман, ты что совсем с ума сошел? – спросил капрал. Похоже у них у всех уже начинались галлюцинации.

– Ты дебил, Картман, я держу Просеро за плечо! Впереди идет Долл, его держит Просеро! А ты держишь меня. – терпеливо объяснил он еще раз: – Тебе понятно?

– Понятно, сэр. Вот только...

– Что там еще, Картман?

– Если Долла за плечо держит Просеро, Просеро держите вы, а вас держу я...

– То что, мать твою, Картман?! – уже не сдерживаясь заорал капрал.

– То кто тогда держит за плечо меня? – некоторое время в эфире царила тишина, нарушаемая лишь легким потрескиванием статического электричества, а потом капрал заорал:

Ложись! – и начал вскидывать оружие, оборачиваясь назад. Хватка на его плече ослабла, должно быть Картман упал на пол и Бертовиц надавил на спуск, посылая назад, в белое марево пара веер лазерных лучей. Если бы капрал продолжал стрелять еще некоторое время, то он бы понял, что лучи лазера просто-напросто поглощаются частичками пара, вызывая еще большее испарение и затуманенность но никакого эффекта. Но капрал поскользнулся на чем-то мокром и упал лицом вниз, не выпустив из рук оружия. Упав и приложившись со всего маху об пол визором шлема он вдруг отчетливо увидел цвет жидкости, на которой он поскользнулся.

Кровь.

Капрал повернул голову вбок и увидел, что пар висит в нескольких сантиметрах от пола. Внизу, же, там, куда он упал все было видно. Лежащий совсем рядом Картман, с неестественно запрокинутой головой и лужей крови вокруг, трубопроводы, еще одна лужа, и кто-то в ней, наверное Просеро, у стены проломленный тактический шлем с разбрызганной красной-коричневой жижей внутри и надписью вдоль ободка – 'Долл'. И ноги. Две пары ног в легких, легкомысленных спортивных кроссовках, не принадлежащих никому из них. Капрал заорал, выдергивая из-под себя излучатель, но в следующий момент кто-то уперся ему в спину коленом и он понял, что их было трое.

Чертов Просеро! – успел подумать капрал как раз перед тем, как его выключили ударом по шлему.

Глава 47

– Роб... то есть полковник... – клапан палатки отогнулся и появилось лицо лейтенанта Сонтра, как всегда перепачканное какой-то смазкой и очень виноватое.

– Что тебе, Сонни? – спросил Шухарт, не отрываясь от стола. Перед ним, на мониторе компьютера разворачивалась схема комплекса.

– Тут Рэм и Монти в канализационные шахты что на пятом уровне слазили... на патруль нарвались. Но ты не волнуйся, все чисто. – поспешил успокоить командира Сонтр, глядя, как тот поднял голову.

– Там человек пять было, они их в ножи взяли...

– Как это? – не понял Шухарт. Бойцы современной армии, увешанные оружием и сканнерами, датчиками движения и броней погибли от ножей Рэма и Монти, местных авантюристов и охотников. Может еще небо на землю упало?

– Там утечка пара была, и Рэм с Монти говорят, что 'гости' как в пар попали, так и ослепли. Что-то у них с приборами случилось, они как котята во все углы тыкались. А у наших монохромные поляризованные очки с собой были, да респираторы, что ремонтники используют. В прошлом году, помнишь, авария на трассе была, так...

– Я помню аварию в прошлом году, Сонни. – перебил заместителя Шухарт: – Что там дальше?

– Ну, вот, они и воспользовались случаем, раз пар всех оглушил – подошли совсем близко и перерезали всех ножами, ты же знаешь их, у них ножи из сверхпрочной стали и размером с мою руку, наверное. Они еще ими аллигаторов на южном побережье потрошили...

– Пар? Ну, конечно же! Он горячий, а значит инфа-режим визора не работает. В нем примеси органики и металла, после зоны С и Д, а значит на работают и сканнеры по обнаружению металла и органики! Если была утечка, значит пар бил с силой, массы воздуха перемещались, сбивая детектор движения! Черт, да что-нибудь там обнаружить можно только в монохроме или с помощью масс-детектора. – сказал Шухарт, схватившись за голову: – Какая идея! Монохром не используют военные – слишком некачественное изображение, а масс-детектор слишком громоздок, чтобы нести его на руках, слушай, ты гений, Сонни! – Шухарт встал и в волнении стал метаться взад и вперед в тесном пространстве палатки .

– И звуковые детекторы также стали бесполезны – там наверное свист от утечки стоял, все сканнеры оглохли, а в обычном режиме также ничего не видно! Дуракам везет... – Шухарт сел и обхватил голову руками: – Но такое подействует только раз... только один раз, а потом они будут знать, потом они что-нибудь придумают... Сонни!

– Да?

– Ты говоришь, они убили всех? Никто не скажет об этой ловушке 'гостям'?

– Эээ...

– Ну, вот, балбесы чертовы, тут такой шанс был сделать козью морду этим гадам, а они упустили кого-то, так?

– Ну...

– Молчи, вижу, что так. Оставили кого-то в живых?

– Да, Роб, но...

– Ну я же говорил! Ничего не могут сделать как следуют, теперь гости будут знать и в следующий раз не купятся на этот трюк!

– Роб... нет, они все сделали правильно... – сказал Сонни.

– Все сделали правильно? Что же ты тогда мне такую морду... – не договорил Шухарт. Ему вдруг стало страшно. Не за себя. За себя он уже давно не боялся, с того самого дня, как стало известно, что Лида и Дана пропали, что его дочки где-то потерялись в суматохе эвакуации. До сих пор он надеялся, что они эвакуировались со всеми, что их просто не найти в тех тесных коридорах, куда переселились сорок тысяч человек, ведь некоторые родители находили своих детей только через несколько дней, ведь ни толковой связи, ни учета не было. Жена Шухарта искала детей по бесчисленным палаткам и возле полевых кухонь, но пока результатов не было. А сам Шухарт надеялся. Это все, что у него оставалось.

– Они все сделали правильно, Роб... правда оставили одного в живых, но они взяли его с собой... это язык. – сказал Сонтр, отводя взгляд от командира.

– Язык... так ведь это хорошо, что язык. – сказал Шухарт, едва выговаривая слова. Слова застревали в гортани каменными глыбами, срывались с губ как в пропасть – безвозвратно, безнадежно...

– Ну, они его сразу и допросили, как только в безопасное место приволокли. А потом сразу ко мне... я и говорю, мол, давайте я сам шефу скажу, а то вы ... и вообще... прости меня, Роб... прости, что так все получилось...

– Что ты мелешь? – спросил Шухарт, вставая: – Что. Ты. Мелешь?! – он схватил лейтенанта за грудки и встряхнул.

– Дана и Лида... они... я же сразу говорил, много раз говорил, Роб, чтобы родители следили, нельзя на пляжи без взрослых, там же аллигаторы бывают... а теперь вот... десантники Сунны их 'ягуарами' называют... Роб... – говорил лейтенант Сонтр, путаясь и мешая слова. Шухарт медленно разжал пальцы.

– С ними еще пятеро подростков было... я сказал им пусть пока молчат... родители не знают, а я к тебе сразу... – говорил Сонтр, но Шухарт уже не слышал его. Он словно погрузился в какую-то ватную стеклянную тишину, звуки и запахи исчезли, исчезли и краски, он просто смотрел в пространство, а перед его глазами медленно расцветала черно-белая роза, покрытая уродливыми шипами, вырастая и заполняя сердце чудовищной, звенящей пустотой.

– Где он? – спросил Шухарт, не узнав своего голоса.

– Роб, не надо, это ничего не решит, а потом мы еще не все узнали и Галактическая Конвенция... – начал было лейтенант, но Шухарт стиснул зубы и медленно, страшно медленно произнес: – Я. Хочу. Знать. Где. Он.

– Он тут, за палаткой. – Шухарт поднялся с места, его тело сразу словно бы отяжелело, он сделал несколько тяжелых, бесконечных шагов к выходу из палатки, отогнул полог, увидел Рэма и Монти, старающихся не глядеть ему в глаза и стоящего между ними человека в военной форме со связанными руками. Шухарт, не обратив ни на кого внимания, медленно подошел к пленнику.

– Говори, что знаешь. – сказал он, чувствуя, что он на самом деле где-то далеко, где-то там, где нет этих уродливых черно-белых роз и этого нелепого человека в военной форме с перепачканными ботинками и кровоподтеком на нижней губе.

– Капрал Бертовиц, сэр, порядковый номер триста сорок пять ноль восемь сигма тридцать, войсковая часть – подразделение мотопехоты первой пехотной дивизии Белейского Таганата. Согласно Галактической Конвенции имею право не отвечать на остальные вопросы, сэр. – сказал пленник, пытаясь выпрямится.

– Говори про девочек... – вытолкнул камни из своего рта Шухарт. Где-то в груди захолонуло – 'моих девочек'. Говори про моих девочек, сукин сын, говори сейчас же, или я разорву тебя на части вот этими вот руками, лучше скажи мне все, что ты знаешь про них, сволочь... – так думал Шухарт, глядя прямо в глаза капрала. Пленник видимо понял это, он побледнел и отшатнулся от Шухарта, наткнувшись на Рэма, стоящего прямо позади.

– Я расскажу, сэр, но я к этому не причастен, сэр. Я просто пехотинец, а в первую волну высаживались десантники из Джаннской Сунны, сэр... я не уверен , но я слышал об этом... они хвастались вечером, я просто слышал, вот и все... – Шухарт слушал, чувствуя, что черно-белая уродливая роза выросла в его сердце и стала такой большой, что ему уже трудно дышать, что ему трудно думать и говорить, что просто надо упасть и скорчиться в маленький комочек, чтобы она не увидела, чтобы она заставила замолчать этого человека в капральской форме... заставила замолчать сейчас же!

– Роб, не надо! – лейтенант Сонтр перехватил руку с бластером: – Роб!

– Я тут не при чем! – закричал пленник, пытаясь вырваться.

– Роб! Роб, посмотри на меня! – Сонтр добился, чтобы Шухарт взглянул ему в глаза: – Роб опусти оружие. Зачем тебе бластер сейчас? – Шухарт разжал пальцы, позволив Сонтру забрать излучатель, вяло удивившись – действительно зачем мне оружие? Я сделаю это руками, зубами, я перегрызу глотку за моих девочек... я...

– Роб, не надо, Роб, погоди, я с тобой... Рэм, Монти, уведите этого ... капрала! Роб, я здесь...

Глава 48

– Страх убивает душу, страх убивает человека. Никогда и ничего не бойся. Не бойся как животное, ты можешь боятся как человек, высшим разумом и сердцем, но не животом. Так мать, спасая свое дитя жертвует своей жизнью. Так воин, исполняя свой долг защищает свой народ ценой своей жизни. Так человек жертвует своей рукой, чтобы спасти жизнь. Но только зверь может позволить своему страху погубить себя. Семя Антропоса – семя бесстрашия! Только страх толкает людей на жестокость, подлость и предательство. Страх лежит в основе большинства человеческих пороков. Не позволяйте же дракону по имени страх поселиться в вашем сердце. Убейте его! Сперва гневом, а потом и разумом. – здесь священник объединенной церкви Антропоса сделал паузу и стоящие перед ним люди склонили голову, хором ответив ритуальное:

– Тиима.

– Не тот смел, кто идет на рать с крепким оружием и с силой в деснице, а тот, кто мал и слаб, однако не склоняет своей головы. Что для сильного пустяк, для слабого – подвиг, но и у сильных есть свои слабые места. Предводители боятся, что их свергнут, кумиры боятся стать забытыми, красавицы – стать старыми. Не бойтесь! Все мы равны перед Жницей Печалей, что придет к нам в белом одеянии и с костяным серпом.

– Тиима. – хором ответили прихожане.

– Все мы падем под ее серпом как колосья во время жатвы, а раз всем нам уготована одна судьба, то какое место может занимать страх в вашем сердце? Любовь, радость, верность, преданность – столько всего не поместится в вашем сердце, если вы пустите туда страх! Пусть же свершиться худшее и вы встанете на пепелище ваших домов с вырванными сердцами и мертвыми глазами – но без страха! Пусть же всегда рядом с вами идет по левую руку Жница Печалей, напоминая о себе и о том, насколько остер ее серп. Пусть она скажет вам, как глупы и ничтожны ваши страхи! Засыпая, будьте уверены, что вы уже не проснетесь, ведь каждый раз вы умираете и что может быть блаженней этой смерти? Не бойтесь. Худшее что может быть в этой жизни – не смерть, ибо к ней все мы стремимся и рано или поздно придем. Худшее – отказаться от самого себя и своих желаний, стремлений и мечтаний. Испугаться жизни. Испугаться себя. Жить в страхе. Умереть в страхе. И тогда имя тебе будет не человек, но тот кто дрожит в страхе. Тиима! – закончил свою проповедь Амибал Кромвел, кардинал и верховный жрец Истинного учения Антропоса.

– Тиима! – склонились в поклоне прихожане, ожидая, пока верховный жрец и кардинал их благословит. Его преосвященство милостиво осенил своих чад своей дланью и неспешно удалился за парчовые занавеси, закрывающие пространство сразу за алтарем. Ромул проследовал за ним. Ему была назначена встреча. Он знал, что хочет услышать Амибал и сказал это ему. Надо ждать сигнала, а потом все пойдет как по маслу и вы и ваша истинная религия навеки восторжествуют. Тиима. Приготовьте людей, ваше оружие уже доставлено в храм, все исправно и смазано, проверьте сами, боеприпасов на маленькую войну хватит.

– Хорошая проповедь, ваше преосвященство. – сказал Ромул.

– Люди всегда ожидают чего-то большего. На прошлой недели я читал проповедь о вере. О вере в бога, в Антропоса, в человека, в победу. Вы верите в нашу победу, господин советник? – он прищелкнул пальцами и Ромул почтительно склонился, скрывая улыбку.

– Ромул, ваше преосвященство.

– Да-да, конечно. Верите ли вы в нашу победу?

– Конечно, ваше преосвященство. Верю.

– И я тоже. Странно... – сказал жрец-кардинал, остановившись возле большого окна. Из окна открывался отличный вид на метрополию, уже начинало темнеть и многочисленные огни и вывески города завораживали своей причудливой игрой.

– Странно. – повторил он: – несмотря на то, что говорит мой разум, я верю в свою победу. Ибо вера есть противоположность знания, Ромул. Чем больше ты знаешь, тем меньше ты веришь. И наоборот – чем меньше ты знаешь, тем больше ты веришь. Знания лишают нас силы, а вера – придает их нам. Знание говорит мне, что дворец хорошо охраняется, что стража выучена и вооружена, что доверять людям с императорским кондиционированием, задумавшим бунт против императора глупо... – жрец-кардинал отвернулся от окна и задумчиво уставился на Ромула.

– Ваше преосвященство, я же объяснил...

– Тссс... не надо слов, мой мальчик. Подойди ко мне. – кардинал положил свою большую ладонь на лоб Ромула и тот вдруг почувствовал, как у него подкосились ноги.

– И вера все же говорит мне, что я поступаю правильно и что мое учение благодаря этому станет сильным как никогда. Хотя я и знаю, что это будет нелегко. Ты человек со змеиным коварством и собачьей преданностью... я знаю, что ты поступишь так, как надо. – кардинал убрал ладонь со лба и Ромул сразу же вздохнул свободнее.

– И на груди своей я пригрел змею, впрочем ее стараниями истинная вера воссияет в веках... ты веришь в победу, Ромул и хотя ты считаешь, что твоя победа и моя победы – это разные вещи, уверяю тебя, это не так... – жрец-кардинал сел в кресло и закрыл лицо руками.

– Я дам тебе своих людей. – сказал он, не отрывая руки от лица: – В чем, как не в этом суть учения...

– Ваше преосвященство?

– Суть учения... спросите меня об этом, когда я умру. Но даже уйдя из жизни я останусь здесь. – кардинал вытянул руку и коснулся груди Ромула, слева, там, где сердце: – даже если ты и думаешь, что у тебя там не останется места. Вера спасет тебя там, где не останется места ни страху, ни ненависти. Там, где не поможет надежда, там, где не останется любви. Помни об этом, сын мой...

– Теперь только надо дождаться сигнала, ваше преосвященство... – сказал Ромул, слегка наклонив голову. Он был слишком стар, для того, чтобы сгибаться пополам или падать в ноги. Слишком стар, слишком устал и слишком близок к смерти, чтобы чего-нибудь боятся, хотя по правде говоря, этот человек вызывал у него некий неприятный холодок. Его проблема в том, что он как некий пришелец, как чужой и чуждый нам, подумал Ромул, как человек из того стихотворения – видит горы и леса, облака и небеса, но не видит ничего, что под носом у него. Он похож на умного слепого, в другое время я бы с легкостью сошелся с ним и мы бы сыграли партию-другую на веранде моего дома. Но не сейчас. Сейчас все слишком...

– Я согласен. – кивнул головой жрец-кардинал: – все слишком важно для того, чтобы медлить. Ступайте.

– Но...

– И настанет час, когда реки выйдут из берегов, а небо опрокинется тысячью звезд... – нараспев произнес жрец-кардинал, снова начиная говорить нараспев. Ромул не мог нормально воспринимать этого человека, больше всего он напоминал юродивого, шута, изредка говорящего страшную правду.

– Тиима... – Ромул еще раз склонил голову. В чужой монастырь со своим уставом не лезь.

– И восторжествует истинное учение...

– Тиима...

– О прочем же, суетном и мирском переговори с моим верным слугой Атласом. Ступай. – узкая рука его преосвященства, перевитая венами и сухожилиями, едва шевельнулась, давая понять, что аудиенция закончена.

– Тиима, ваше преосвященство... – Ромул попятился назад, покидая помещение. Снаружи его ждал Атлас, заместитель его преосвященства по мирским вопросам, невысокий и пухлый человек, одетый в мантию объединенной церкви.

– Нам нужно поговорить. – сказал Атлас, открывая потайную дверь в стене: – Следуй за мной. – и он нырнул в стену. Там, за стеной из броне листов дюраллоя, надежно защищенный от прослушивания и сканирования, находился личный кабинет Атласа.

– Проходи, садись. Выпьешь чего-нибудь? – Атлас пододвинул кресло к гостю, сам устроился напротив, открыв небольшой бар, спрятанный в каминной полке.

– Бренди? Есть хороший сорт, очень редкое... впрочем если хотите вина или... – рука Атласа прошлась по полке, на мгновение показав разноцветные ампулы с семутой.

– Не стоит беспокоится. К сожалению я вынужден себя во многом ограничивать. – покачал головой Ромул.

– Аскетизм похвален и угоден богу. Но здесь, в этом кабинете можете расслабиться. Никто нас не слышит и никто не знает что здесь происходит. Вина?

– Нет. – снова отказался Ромул: – Но, если вы не против, я пожалуй закурю.

– Ради бога. – Атлас выждал, пока Ромул закурит сигару и устроится в кресле поудобнее, сам он все-таки плеснул себе немного бренди на дно пузатого бокала. Ромул наблюдал за тем, как он подносит бокал к носу, как раздуваются ноздри, улавливая драгоценный аромат. Гурман, гурман, это видно, ценит каждую минуту и секунду, любит вкусно поесть и выпить, это же относиться и к его сексуальным отношениям, к тяге к власти, ко всему. Надо быть осторожным, здесь именно он все решает, а не этот надутый мешок со скипетром, он просто 'кукла', марионетка для верующих, хотя и мудрый старикан, как же он допускает такое... – подумал Ромул, катая сигару между пальцев.

– Итак. Вы наверное гадаете, зачем я вызвал вас сюда... – спросил Атлас, внимательно глядя на Ромула. Ромул наклонил голову – нет, не гадаю. Знаю. Знаю все. Сейчас ты будешь проверять меня на вшивость, ты же осторожный сукин сын, и ты не веришь, что есть бесплатный сыр, ты прав, такого нет, надо только заставить тебя поверить в то, что я запрашиваю высокую цену, тогда мы поторгуемся и ты будешь весь мой, с потрохами.

– Правильно, не гадаете. Вы знаете, что так и должно быть – сделал вывод Атлас: – И для того есть причины. Во-первых чисто прагматические. Амибал верит в то, что если ему предоставить высокую трибуну, то вся империя пойдет за ним, верит в свою победу и торжество справедливости, верит... черт, он иногда заходит слишком далеко. Я... принадлежу к реалистам. Даже если вы и поможете нам захватить дворец и убрать Марка Второго, это ни к чему не приведет. У нас довольно много людей в столице, но они не военные и большинство никогда не держали оружие в руках. И даже если мы захватим дворец в тайне, то как только об этом станет известно, императорская гвардия выкинет нас оттуда.

– Мы можем задействовать в обороне автоматические охранные системы. – напомнил Ромул. Атлас только поморщился.

– Это даст нам еще полчаса, но итог будет тот же. Власть в империи не у того, кому принадлежит дворец. И вы это знаете. Народ не поддержит никого на троне, кроме семьи императора. К власти можно прийти на штыках, но долго на них не усидишь. Тем более, у нас и штыков-то кот наплакал. Вы это прекрасно понимаете, не так ли? – Атлас откинулся назад и отпил из бокала немного бренди. Потом наклонил голову, изучая реакцию Ромула.

– Напрашивается вывод... вывод и вопрос. Вывод следующий – вам и не нужно чтобы мы захватили власть, вам нужно просто чтобы кто-то штурмовал дворец в определенное время. А вопрос – вопрос следующий. Зачем вас это выгодно? Есть конечно несколько версий, от обыденной, до экзотических. Начиная от того, что вы хотите заслужить доверие у императора, раскрыв наш заговор и ... но, впрочем я бы предпочел выслушать это от вас. – Атлас поставил бокал на стол и сцепив руки на колене, посмотрел на Ромула.

– Наконец-то кто-то задает верные вопросы. – сказал Ромул, погасив сигару: – Я уже думал, что вы и в самом деле такие тупые фанатики, какими кажетесь. – Атлас в ответ только кивнул – дескать не надо тут мне... дело говори.

– Я, как советники императора все прекрасно понимаю. И мне действительно нужен этот захват дворца и смерть Марка Второго. И я понимаю, что ваши так называемые бойцы и секунды не продержаться против гвардейских полков. Так и задумано. Банда заговорщиков врывается в дворец, по халатной небрежности шефа СБ Лойолы, убивает императора. А потом все идет своим чередом.

– То есть?

– То есть гвардия уничтожает заговорщиков. Шеф СБ попадает под горячую руку наследников императора. На трон всходит Асмунд.

– О!

– Да, Асмунд. К этому времени он безоговорочно поддерживает меня и любые мои предложения будут восприняты им как приказ.

– Кондиционирование?

– Именно. В то время, пока вы захватываете дворец, Асмунд проходит кондиционирование в ээ... одном помещении, этим занимается мой человек, высококлассный специалист и шатенка.

– Шатенка?

– Не обращайте внимания. Асмунд падок на определенный тип женщин.

– Ясно. Значит вот как... – задумался Атлас: – в конце концов у вас прямая власть над всей империей через Асмунда, подвергнутого кондиционированию, нет соперников, так как Лойола себя скомпрометировал, и уничтоженная группа заговорщиков... что же, звучит достаточно логично. И вы наверняка уже знаете мой следующий вопрос, не так ли?

– Что вам за это будет? Боюсь, большинство приверженцев культа, предпринявших атаку на дворец будут убиты, а Амибал Кромвел осужден Верховным Трибуналом империи.

– Не очень-то заманчиво...

– Но отдельные лица... которые участвовали в заговоре для вида, а на самом деле помогали империи, внедряясь в логово змей, эти лица будут вознаграждены... Я даже думаю, что эти лица станут вторыми после меня. Мне нужны умные люди наверху, а особенно после переворота, нужны новые люди, не замешанные во всей этой дворцовой грызне и не принадлежащие ни к каким объединениям. Понимаете, о чем я?

– Думаю да... – Атлас допил бренди и задумчиво уставился на пустой бокал: – вы предлагаете мне предать моих собратьев, подставить Верховного Жреца и опорочить Истинное Учение в глазах верующих на много поколений... ничего конкретного при этом вы мне не обещаете...

– Именно так. Впрочем, я могу предложить деньги. – Ромул смотрел на пальцы Атласа, пальцы непрестанно шевелились, они делали какие-то малозначительные движения, поглаживали бокал, сминали этикетку от бренди, барабанили по столу. Это нормально, надо только ждать, ждать, когда они замрут, подумал Ромул, он же не дурак, этот Атлас, понимает, что такое обещание значит многое, а в таких случаях никто и не говорит об оплате, просто быть зачисленным в КОМАНДУ, быть своим среди тех, кто вершит судьбу, этого достаточно для любого, это больше чем миллиарды кредитов, он должен понимать это. Что он решит?

– Нет, думаю не стоит тут говорить о деньгах. – решился Атлас: – достаточно вашего слова. Я не настаиваю на оплате. Мне будет приятно работать с вами рядом. – умный парень, подумал Ромул, все-то он понял сразу, все-то просек, хотя наверняка теперь ночь не будет спать, ворочаться и спрашивать себя, а не продешевил ли?

– Думаю, теперь нам надо обговорить еще кое-что... – сказал Ромул: – В частности порядок ваших действий на бумаге а также реальный ход событий... я бы не хотел чтобы происходили всякого рода случайности.

– Думаю, что я могу предотвратить ... некоторые из них. – улыбнулся в ответ Атлас. Он уже записал весь разговор с императорским советником на пленку и теперь, в случае, если заговор провалится, или его 'случайно' убьют во время переворота, то имперские органы службы безопасности тут же получат копию. Заместитель Верховного Жреца Истинной веры умел обезопасить себя от случайностей. Ромул только кивнул в ответ на замечание Атласа. Он так и думал. Все шло по плану. Ромул вышел, на прощание кивнув головой. Атлас откинулся на спинку кресла и налил себе еще бренди. У него будет нелегкий выбор.