Текст книги "Мертвая хватка"

Автор книги: Виталий Гладкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)

Волкодав

Въехав в Ларнаку, мы повернули в сторону аэропорта. Хотя подполковник этого и не говорил, но я заметил аэробус «А-310», который шел на посадку.

– Ты голоден? – спросил мой связник, когда мы остановились на светофоре возле продовольственного супермаркета.

– Как волк, – честно признался я.

Променад по Лимассолу за топтунами – упокой их души… тьфу, провалиться им в ад! – разбудил во мне зверский аппетит. Это в кино ликвидаторы сутками дожидаются свою жертву на голодном пайке. Некоторых, по замыслу сценаристов, подкармливает идея, а других – обещанное вознаграждение. В отличие от киношных суперменов, на пустой желудок я предпочитал лишь постельные скачки, но при этом заполнял вакуум в пищеварительной системе хорошими дозами спиртного.

Подполковник что-то сказал по-гречески водителю, и тот послушно припарковался. Спустя пятнадцать минут мой связник уселся на сиденье с большим бумажным пакетом в руках. О времена, о нравы! Так, если я не ошибаюсь, сказал какой-то древнегреческий (а может, и римский) философ; они были горазды сдирать друг у друга идеи, темы произведений и даже перелицовывать богов. Это же надо: подполковник (или даже полковник) бегает в магазин за бутылкой для младшего по званию. Как все-таки сказывается развращающее влияние западной демократии на нашем брате за бугром…

Мы устроили пикник в парке Соленого озера. На всякий случай подполковник и я вышли из такси за квартал от зеленой зоны города, расположенной в южной части Ларнаки. Пока я резал колбасу, открывал консервы и бутылку хорошего вина, мой связник рассказывал, что по легенде святой Лазарь превратил виноградник в соленое озеро, чтобы наказать владельца плантации, который не дал ему виноградную гроздь. Летом озеро высыхало, но зимой оно становилось довольно-таки больших размеров – в длину около восьми, а в ширину чуть меньше полутора километров. В холодное время года сюда прилетают розовые фламинго, лебеди и утки.

Слушая его, я ловил себя на мысли, что по части психологии подполковник даст мне сто очков форы – своим непринужденным и с виду пустым трепом он постепенно выводил меня из состояния холерического возбуждения, неизменного спутника ликвидаторов после проведения акции, чтобы я успокоился и мог сконцентрировать внимание на деталях плана следующей фазы операции "Альянс", ради чего и разгорелся весь этот сыр-бор с приездом столь необычного связника.

– Как мне вас величать? – спросил я, когда мы разлили по бумажным стаканчикам "ослиную мочу", купленную подполковником в забегаловке, звучно и не без претензий на шик наименованной супермаркетом.

Сухое вино я недолюбливал по чисто прозаической причине: чтобы хмель хоть немного ударил в голову, мне требовалось выпить этой кислятины не менее чем полведра; то ли дело наша русская водка или, на худой конец, шотландское виски.

– По документам я окрещен как Винграновский Георгий Кузьмич.

– Понял. – Я широко оскалился. – Позвольте представиться и мне – Майкл Робинсон…

– Менеджер из Ливерпуля, с которым у меня намечаются деловые отношения, – не без лукавства подхватил подполковник. – Мы встретились случайно, но быстро нашли общий язык. Наши интересы в сфере торговли металлом – лист и профиль. Пока мы консультируемся со специалистами наших фирм, но дело уже движется к заключению контракта. Моя контора называется "Вега лимитед".

– И конечно же существует на самом деле.

– Естественно. Как и господин Винграновский.

Дело ясное, что дело темное, как сказал бы великий комбинатор Остап Бендер. Конечно, подполковнику известна моя кличка, но думаю, не более того. И мне не нужно знать на всякий пожарный случай, кто он, – по крайней мере, в полном объеме. Дай бог, чтобы такой случай присутствовал лишь в нашем воображении, чисто гипотетически.

– Но лучше, если нас никто не будет видеть вместе, – продолжал между тем подполковник. – Никто из наших "коллег" с противоположной стороны.

– А если нам на хвост упадет полиция киприотов?

– Не бери в голову… – подмигнул "Георгий Кузьмич".

– Понял…

Значит, у нас и здесь есть друзья. И похоже, не из последних. Да, наши предшественники в ГРУ поработали на славу: в свое время нелегалов внедряли с размахом, обстоятельно и про запас. Многие из них настолько прижились в новой среде, что не хотят возвращаться. Их можно понять: как оставить дом, семью, друзей и хорошо поставленное дело, которым из-за преклонных лет основателя занимаются уже дети? Лет десять назад к таким "невозвращенцам" пытались применить идеологические методы воздействия, особенно напирая на квасной патриотизм. Однако домой вернулись лишь единицы, и то в основном "отыгранные" – стоящие на грани провала. И даже не по своей вине – с начала перестройки, великолепно срежиссированной пока еще неизвестными силами (я так думаю, что здесь без ЦРУ не обошлось), некоторые высокопоставленные лица от разведки заболели словесным поносом, выплеснувшимся на страницах газет, вследствие чего нелегалы посыпались как спелые груши. И, понятное дело, чтобы они не потащили за собой работающих с ними на контакте и на связи, пришлось так перекромсать резидентуры, что от многих из них остались лишь ножки да рожки. Тогда и начался усиленный процесс эксфильтрации седобородых нелегалов, которые могли еще много пользы принести своей Родине. Именно Родине с большой буквы – они ее любили и были преданны даже тогда, когда чужая шкура за долгие годы намертво приросла к их телам.

Сейчас времена изменились. Аксакалов от разведки уже не теребят, лишь стараются дистанцироваться – пусть их, они заслужили почетное забвение. А награды… они не более чем эхо молодости, законсервированное в спецхране.

– Плохо дело… – сокрушенно признался подполковник, уминая колбасу. – Операция на грани срыва.

– Она мне с самого начала не была по душе. Да хрен с ним, с этим Доди альФайедом! Нашли из-за кого лучшие силы гробить. Раньше, когда политика так не влезала в наши дела, никто и пальцем не шевельнул бы ради каких-то египтян. Это частная проблема. А теперь, в свете того, что Россия по уши в дерьме, мы начали кидаться из стороны в сторону, как пес, на которого насели блохи. И все ради того, чтобы зацепиться хоть за что-нибудь – чтобы было с чего начать новый крестовый поход нашей дипломатии, в данном случае на Ближний Восток.

– Меня предупреждали о твоей склонности к философским рассуждениям, – весело оскалился подполковник. – Но я не думал, что болезнь зашла так далеко.

– Болезнь?! – Я возмутился. – Это вы там в центре все больны… мать вашу! Более идиотского плана операции, чем "Альянс", я не припоминаю. Мы уже потеряли Гюрзу, нам сели на хвост – между прочим, неизвестно кто, – а теперь еще и вся полиция Кипра стоит на ушах. Как работать в таких условиях?!

– Молча, – отпарировал мой связник. – Стиснув зубы. И переформировав ряды. Как это бывало уже не раз.

– Извините, возможно, я лезу не в свои сани, но меня мучает один вопрос: почему Синдикат решил пришить Доди руками русских? У них что, свои кадры повывелись? Насколько я знаю, до недавних пор нашим соотечественникам не доверяли.

– А как ты сам думаешь по этому поводу? Договаривай, не стесняйся.

– Знаете, я в политике разбираюсь как свинья в апельсинах. Особенно в так называемой "высокой". Мне кажется, что готовится грандиозная провокация для очередной дискредитации России. Как же: нехорошие русские грохнули лапушку-араба (мусульманина!), вот и верь им после этого. И можно ли с ними вообще иметь дело, с этими варварами? Никто ведь не будет разбираться, на кого работал тот, кто ликвидировал Доди. До этого просто не дойдет: молниеносная "зачистка" – и концы в воду. А труп, пусть он будет трижды русским, лишнего не скажет. Главное, чтобы убийцу опознали как гражданина России. Потом международная пресса раздует такое кадило… Я не прав?

– Бред сивой кобылы, но не без изюминки. Ликвидация, она и есть ликвидация. И не важно, кто к этому делу приложил руку: негр, англичанин, еврей или русский. Если в годы "холодной войны" мы маскировали не только свою национальную принадлежность, но, образно говоря, даже дыхание с русским акцентом, то ныне всем на все глубоко наплевать. Сплошное сумасшествие.

– Беда только, что мы в нем принимаем непосредственное участие, – пробормотал я с удрученным видом.

– Не столько беда, сколько исторический казус.

– Легче всего кивать на историю. Она настолько громадная и всеядная, что судьба одного человека в ее чреве не более чем молекула.

– Ладно, подведем под прениями черту… – Подполковник с видимым сожалением посмотрел на опустевшую бутылку. – Тебе до вечера нужно вернуться в Лимассол. А обсудить нам нужно многое…

Нет, мне по-прежнему все не нравится! Я ведь нутром чую, что в операции "Альянс" что-то не так. Смешались в кучу кони, люди… Моб твою ять!

– Что? – спросил недоуменно подполковник.

– Вы это о чем? – Я тоже удивился.

– Ты что-то сказал или мне послышалось?

Все, амбец. У меня уже склероз в начальной стадии: мозги отключены, а язык болтает сам по себе. С этого все и начинается – сначала пропадает память, затем в туалете вместо того, чтобы достать то, что просится наружу, справляешь малую нужду, держась за кончик ремня, ну а потом, затащив к себе домой телку, раздеваешься донага, вежливо говоришь ей: "До свидания, дорогая. Было так приятно…" – и уходишь в чем мать родила в полной убежденности, что провел великолепный вечер в постели незнакомки и успел слинять перед самым приходом ее мужа.

– Послышалось… – буркнул я, раздосадованный дальше некуда.

– Так, продолжим… Отныне ты шеф группы, вместо Гюрзы.

– Почему я? У меня другой профиль. И опыта маловато.

– Опыт – дело наживное.

– Но я не смогу раздвоиться – Фигаро здесь, Фигаро там. Моя задача – быть поближе к Доди в экстремальный момент. А общее руководство потребует столько сил и времени, что, когда наступит день "икс", я буду или без задних ног, или за много, много миль от места событий.

– Кей…

– Что – Кей?

– Разве она тебе ничего не сказала?

– Почему не сказала? Несколько раз послала на хрен.

Подполковник весело оскалился:

– На нее это похоже… – Он с хрустом разгрыз большое краснобокое яблоко; я предпочел клубнику, упакованную в коробочку: вкуса у нее не было почти никакого, зато вид – обалдеть. – Если понадобится, то в контакт с Доди или его близким окружением войдет она.

– А я что, рылом не вышел?

– Не то чтобы да, но у некоторых, особо чувствительных, при взгляде на тебя возникают определенные ассоциации из серии "не дай бог встретиться с ним в темном углу".

– Буду шарить под спортсмена. Чего проще – майка, трусы и кроссовки. Таких тут хватает.

– А винтовку с оптикой замаскируешь под спиннинг?

– Мне и рук достаточно.

– Не скажи. Чует мое сердце, что здесь намечается заваруха и в ней будет применено нечто из арсенала двадцать первого века. И мы должны быть готовы к любому повороту событий.

– Это как же? Шваркнут по Доди лазерным лучом? Тогда нужно постараться, чтобы я не мешал прицелиться. А то не ровен час окажусь между этим плейбоем и снайпером.

– Шутки шутками, а технику мы дадим серьезную. И людей, что в ней разбираются получше нас с тобой.

– Кого-то из спецкоманды "Сириус"?

– Да.

– Ну, спасибочки. Мне только очкариков и не хватает. Одной Кей достаточно, чтобы сбрендить. А если к ней добавить еще и толпу вундеркиндов – тогда полный трандец. Лучше пришлите вместо них одного "борзого" или, на худой конец, парочку "торпед".

– Сие зависит не от меня. Я только связник и на первых порах куратор. Все решает Кончак.

– Тогда передайте ему от меня низкий поклон и челобитную с прошением считать меня либералом, если отброшу коньки при исполнении.

– Не волнуйся, без поддержки не останешься.

Он сказал это с загадочным видом. И от его тона я вовсе упал духом: похоже, Кончак готовит мне очередной "подарочек" почище милашки Кей. Эх, как хреново, что Акула сейчас в разобранном виде…

– Через день-два сменишь дислокацию, – тем временем продолжал подполковник. – Как только прибудет катер с соответствующей "начинкой" и командой спецов. Он зарегистрирован на имя Майкла Робинсона. Так что ты становишься злостным частником.

– И куда меня командируют?

– На Лазурный берег. Слыхал?

– А как же. Только я по-французски ни бельмеса.

– Кей тебя научит. Франция – ее специализация.

– А я думаю, откуда она европейской культуры нахваталась по самое некуда? Как наш бобик блох.

– Брось ходить с ней в контрах. Она хорошая девочка.

– Когда спит зубами к стенке.

– Ничего, – хохотнул мой связник и куратор. – Милые бранятся словно тешатся. Не забывай, что она твоя супруга.

– Ага. Когда закончится операция и нас "разведут", попрошусь на месяц в психушку. Если, конечно, к тому времени не повешусь.

– Ничего с тобой не станется. Даже наоборот – будешь всегда на боевом взводе. Такие женщины, как Кей, понимаешь ли, стимулируют.

– Если я философ, то вам подходит рубище странствующего проповедника, утешителя страждущих…

И мы вполне дружески рассмеялись.

Лондон, район вокзала Кингз-Кросс

Папаша Шиллинг обедал. Ему прислуживала чопорная особа с невыразительными бесцветными глазами и плоской фигурой. Она передвигалась по комнате совершенно бесшумно, словно летучая мышь. Когда Беннет вошел, служанка посмотрела на него как на пустое место и буквально испарилась. Ей стукнуло лет пятьдесят, как отметил про себя Арч, но в ее точных пластичных движениях прожитые годы не чувствовались. Более того: совсем не старые руки служанки с длинными пальцами имели на косточках специфические мозоли, что подтверждало догадку Беннета об истинной профессии чопорной грымзы. Похоже, эта доска в юбке с плотно сжатыми гузкой сухими губами проводила больше времени в спортзале, чем он в постели в женщинами.

– Спокойно, Арч, – проницательно ухмыльнулся "ростовщик", доедая аппетитный с виду стэйк пай.[31]31
  Стэйкпай – пирог с мясом (англ.).


[Закрыть] – Не волнуйтесь, это наш человек. Она мне помогает по хозяйству.

– Да, сэр… – индифферентно ответил Арч и невольно сглотнул – из-за беготни по Лондону с прицепом в виде микроавтобуса "мерседес", лилипутов и компании неизвестных топтунов он здорово проголодался и теперь готов был съесть целого барашка, испеченного на вертеле.

Босс благосклонно кивнул и как ни в чем не бывало продолжил свои гастрономические упражнения, нимало не смущаясь присутствием постороннего – голодного постороннего, с вожделением следившего за тем, как Папаша Шиллинг расправляется с едой.

Глядя, как он уплетает пирожные из песочного теста, Беннет мысленно разразился проклятиями. И выругал себя последними словами за приступ служебного рвения, заставивший его проигнорировать голос пустого желудка, буквально вопившего, когда Арч проходил мимо приветливо распахнутых дверей кафе и пабов. И это при том, что уж кому-кому, а Беннету ли не знать сквалыжный характер босса. У него зимой снегу не допросишься.

Собрав грязную посуду, безмолвная служанка удалилась. Теперь Арч начал понимать, что у Папаши Шиллинга, кроме Саймона, есть и другие телохранители, притом гораздо более высокого класса, нежели полуагент-полусутенер.

– До меня дошли слухи, что ваши парни сваляли дурака… – "Ростовщик" достал из шкатулки сигару.

Курить он бросил давно, но не мог отказать себе в удовольствии просто подержать сигару во рту, чтобы ощутить восхитительный аромат настоящей "гаваны".

– Орешек оказался крепче, чем мы предполагали, – не стал "сдавать" своих подчиненных Беннет.

– И это говорите мне вы, Арч? Нет, по-моему, годы разрядки превратили даже лучших наших людей в желе. Я не прав?

– Да, сэр… – хитроумно вывернулся Арч, не ответив на обидное предположение босса ни положительно, ни отрицательно.

Папаша Шиллинг воткнул в рот свою "гавану" и стал похож на карикатурного английского джентльмена, слоняющегося из комикса в комикс.

– А если поточнее? – не отставал босс Беннета.

– Наша операция так дурно пахнет, что ее запах скоро дойдет до Вестминстерского дворца.

– Не думал, что вы такая неженка, Арч.

– Всего лишь инстинкт самосохранения, сэр.

– И что он вам подсказывает?

– Пока мы досконально не разберемся в окружающей обстановке, переходить к следующей фазе операции нельзя.

– Логично. Но, к сожалению, время не терпит.

– Да, – вынужден был согласиться Беннет. – И мы сами ускорили ход событий.

– Верно. Доди и принцесса теперь неразлейвода. Старый аль-Файед на седьмом небе от счастья, его сынок забыл дорогу ко всем своим любовницам, а Диана перестала на страницах газет обливать помоями принца Чарльза.

– Не совсем…

– Мелкие уколы не в счет. Они всего лишь контрвыпады. Так что все идет по плану, Арч.

– С некоторыми нюансами.

– Касаемо принцессы?

– Там все под контролем. Конечно, насколько это в наших силах. А вот бывшая пассия Доди манекенщица Келли Фишер в ярости.

– У женщин это обычное состояние, повторяющееся регулярно из месяца в месяц, как менструальный цикл.

– Она грозится отомстить.

– И кто-нибудь этому верит?

– Я – да. Оскорбленная в своих лучших чувствах женщина страшнее дракона из рыцарских романов.

– Кроме желания, нужно еще иметь и возможности.

– Сэр, я не думаю, что она не наскребет сотню тысяч фунтов для оплаты киллерам. В наше время убивают и за гораздо меньшую сумму.

– Она взяла на прицел принцессу?

– Увы, нет. В своих несчастьях Келли Фишер всецело обвиняет Доди, наобещавшего ей золотые горы.

– Это скверно… – Папаша Шиллинг нахмурился и раздраженно бросил сигару на стол. – Мы не можем его потерять. Он еще не доиграл свою партию в нашем концерте.

– Но мы просто не в состоянии взять под контроль еще и эту разъяренную фурию. У нас и так не хватает людей.

– Под контроль брать не обязательно. Нужно просто заткнуть ей рот.

– Боюсь, что не получится.

– Для "доверительного" разговора с Келли Фишер мы командируем Эйприл. Надеюсь, они договорятся…

Арч невольно содрогнулся и мысленно перекрестился: "объекты", пообщавшиеся с милашкой Эйприл, были готовы сожрать собственный язык, но не нарушить данное ей обещание. Она имела очень высокий болевой порог – практически не чувствовала боли – и иногда "шутила" с новичками, с хохотом протыкая спицей ладонь своей руки. После такого спектакля желающих попасть к ней в напарники находилось мало.

– Это приказ?

– Да. В детали операции Эйприл не посвящать.

– Будет выполнено, сэр.

– И еще – подсыпьте перца "желтой" прессе. А то, мне кажется, она несколько потеряла интерес к похождениям принцессы Уэльской.

– Извините, сэр, но я не совсем понимаю…

– Пусть черкнут несколько статеек о том, что мать будущего короля не должна вступать в связь с египтянином. Это безнравственно, непатриотично и тому подобное. Подбросьте им что-нибудь солененькое из нашей архивной копилки. Нужно, чтобы не забыли и Доди, в особенности его амурные похождения. И покруче, покруче! Они это умеют.

– Мне кажется, это излишне. Вдруг вспугнем наших голубков и они разлетятся в разные стороны раньше времени?

– Арч, вы забыли прописные истины. Особенно ценно то, что дается тяжким трудом и страданиями. Препятствия еще больше разжигают страсть. Диана утвердится в мысли, что ее выбор соответствует тем задачам, которые она перед собой поставила. Так же как и Мохаммед аль-Файед – любая шумиха в масс-медиа, где упоминается его имя (или имя Доди), ему только на руку. И как продолжение кампании мести правительству за отказ в гражданстве, и как бесплатная дополнительная реклама его бизнеса. Что касается самого Доди аль-Файеда, то обвал страстей в бульварной прессе просто отрежет ему все пути к отступлению.

– Он и сейчас уже сжег все мосты за собой.

– У мужчины с его внешностью, положением и деньгами всегда найдется вариант про запас. Нужно лишить его последней соломинки, и пусть он успешно тонет именно в том месте, где укажем мы, а не кто-то иной.

– Я понял, сэр.

– Это меня воодушевляет… – Папаша Шиллинг опять натянул на свое аскетическое лицо маску безобидного добродушного сквайра на пенсии. – Может, вы мне проясните ситуацию с разработкой "египетского" следа Доди? Насколько я знаю, наши специалисты уже возвратились из командировки.

– Два дня назад. Идет обработка материала, но кое-какие выводы уже можно сделать.

– Ну-ну… – Папаша Шиллинг опять начал посасывать "гавану".

– На рынке оружия, где, как вы знаете, играет одну из главных ролей его дядя Аднан Кхашогги, пополз слушок, что и Доди начал пробовать силы в этом бизнесе.

– Даже так? – удивился босс Арча.

– Повторяю – пока фактаж по этому вопросу слабоват. Я попросил коллег из ЦРУ проверить кое-какие моменты по своим каналам. Жду ответа.

– Весьма любопытно… Весьма.

– К сожалению, наши агенты, работавшие в Египте, так и не смогли подобраться поближе к самому Аднану Кхашогги. Из завербованных нами его сотрудников почти все мелкие сошки. Увы, лимит денежных средств не позволил нашим парням как следует развернуться. Правда, они купили у одного рыночного "жучка" – фигура совершенно одиозная, наркоман, вор и проходимец – дискету с именами и адресами торговых партнеров Кхашогги. Сейчас идет ее расшифровка. Надеюсь, что там может мелькнуть и имя его племянника.

– Мне не верится, что дискета с абсолютно секретной информацией могла оказаться у такого ничтожества.

– Сначала я тоже не поверил. Однако оказалось, что у этого сукиного сына есть брат, специалист по компьютерной технике. Он обслуживает офис Аднана Кхашогги. Конечно, зачерпнуть из базы данных по полной программе он даже не пытался – чревато, но лакомый кусочек брат нашего информатора все-таки отхватил. Скорее всего, нечаянно.

– Он работал по заданию наших агентов?

– В том-то и дело, что нет. Самодеятельность. А возможно, элементарное любопытство.

– Этот спец по компьютерам знает, куда ушла дискета?

– Даже не подозревает. У его брата-наркомана большие финансовые проблемы, что в общем-то понятно, и тот решил скромно умолчать о чудом свалившейся на него приличной сумме. Он втихомолку переписал дискету и передал ее нашему сотруднику в одном из притонов Каира.

– Гарантии?..

– До полной расшифровки записанной на дискету информации он "отдыхает" на нашей явочной квартире в Александрии.

– Хорошо. Если "улов" окажется стоящим, продолжайте разработку этого… как вы его назвали? Ах да – сукиного сына.

– Зачем? Это очень ненадежный человек.

– Великолепно. Именно такие в заключительной фазе операции нам и понадобятся.

– Сэр, похоже, мне уже пора проситься в отставку. Я не могу понять, что вы имеете в виду.

– Не наговаривайте на себя, Арч. Вы просто устали. В скором времени вам представится возможность немного отдохнуть… – Папаша Шиллинг добродушно оскалился. – Посочетаете приятное с полезным и нужным на лоне природы. – Босс смотрел на Беннета со снисходительностью умудренного опытом старца. – Когда наступит час "икс" и последующий за ним обвал страстей, домыслов и, главное, рутины полицейского расследования, вот тогда мы и организуем утечку информации, где такие пешки, как этот "жучок", в совокупности сработают словно дымовая завеса. Теперь понимаете, о чем идет речь?

– Чем больше версий, тем сложнее отсеять истину.

– Ну вот, я ведь говорил, что с мозгами у вас все в порядке. Совершенно верно – следствие должно запутаться в мотивах и предпосылках. Побольше туману, и мы окажемся в общей куче, где на ощупь весьма трудно отделить овнов от козлищ. У меня нет сомнений, что нашу спецслужбу обвинят во всех грехах – невозможно при подготовке такой операции нигде не оставить ни единого следа. Или намека на след. Но, образно выражаясь, если нас заметят на митинге, то попробуй потом определи, кто толпился возле трибун с транспарантами, а кто зашел случайно, просто поглазеть. Ради этого мы и искали для Дианы такого нестандартного малого, как плейбой Доди. У которого врагов гораздо больше, чем друзей.

– Сэр, вы гений.

– Арч, не заставляйте меня краснеть и думать, что вы подхалим. Я знаю, что это далеко не так. – Папаша Шиллинг ехидно прищурился, а Беннет мысленно чертыхнулся – он что, мысли читает, этот старый скупердяй?! – Кстати, еще одно – срочно подготовьте двух-трех человек из тех, кто уже задействован в операции, на роль папарацци. Они должны примелькаться. Подчеркиваю – примелькаться, но не "засветиться"! Для всей этой своры наглых и беспринципных фотоублюдков они должны быть просто Гарри и Джо в закрытых шлемах, из-за чего их невозможно опознать, работающих, как и большинство других фотопиратов, на свой страх и риск.

– Будет исполнено, сэр.

– А теперь давайте сюда вашу папку с фотографиями топтунов. Мне кажется, она вам уже руки жжет.

Пока Папаша Шиллинг просматривал комплект снимков, переданный Арчу его помощником Макнэлли, Беннет злобно смотрел на плешивую макушку "ростовщика" и пытался вычислить, кто из его нынешних подчиненных "стучит" боссу о работе группы. Притом так оперативно. Конечно, Арч знал эту особенность своего начальника – везде иметь глаза и уши. И не раз убеждался в большой пользе для общего дела подобной тотальной слежки даже за, казалось бы, сверхнадежными агентами. Но одно дело одобрять оправдывающую себя в их закрытом от посторонних глаз тайном мире рыцарей плаща и кинжала сверхподозрительность, а другое – ощутить ее на собственной шкуре.

– Знакомые все лица… – удовлетворенно хмыкнул босс Арча.

– А я, грешным делом, думал, что по ним давно справили поминки…

Он взял пульт дистанционного управления, нажал одну из многочисленных кнопок, и… у Арча глаза полезли на лоб! В полу возле письменного стола открылся люк, и оттуда выдвинулась тумба с компьютером новейшей модели.

– Знаете, Арч, эти современные электронные штучки весьма полезны в нашей работе, – посмеиваясь, сказал Папаша Шиллинг, и его худые пальцы запорхали по клавиатуре. – Посмотрим, что мы имеем в архиве.

Беннет ошеломленно молчал. До сих пор он знал босса как неисправимого ретрограда, предпочитающего все нынешние приобретения цивилизации элементарному гусиному перу (правда, несколько трансформированному в авторучку) и пачке хорошей бумаги. Папаша Шиллинг мог часами с видимым удовольствием упорядочивать свою огромную картотеку, занося новые сведения мелким бисерным почерком. И вот теперь оказывается, что старый сквалыга отважился разориться на очень дорогую технику и при этом работает на ней как заправский программист. Нет, положительно мир изменился. Если уж Папаша Шиллинг поддался на дьявольские соблазны технического прогресса…

– А вот и они, голубчики… – "Ростовщик" с удовлетворением потер руки. – Мими и Фил Катценбах. Лилипуты. Брат и сестра. Они работают на спецслужбу Шин бет.

– Сэр, у меня голова идет кругом. Израильская Шин бет села нам на хвост?! И где – в Лондоне. С ума сойти… Почему?!

– Становится горячо, Арч. Ах, как это здорово… – Папаша Шиллинг с мечтательным выражением потянулся до хруста в костях. – Наконец мы разбудили змеиное гнездо, до сих пор пребывавшее в зимней спячке.

– Вы считаете, что и спецслужбы Израиля включились в охоту за Доди?

– Вопрос поставлен неверно. Не они включились, а мы заставили их принять участие в охоте, и не просто в охоте, а в облаве.

– Пусть так. К этому мы и стремились. Но из каких соображений Шин бет следит за нами?

– Из тех же, что и мы ковыряемся в теневом бизнесе Доди аль-Файеда. Им тоже нужна ширма, дымовая завеса и так далее – короче, алиби. У них и так хватает проблем с арабами, а если еще добавится и ликвидация сердечного друга принцессы Дианы, то можно представить, как все это аукнется на Ближнем Востоке. Израильтянам требуется поддержка, солидарность с коллегами из спецслужб других стран, заинтересованных так же, как и они, в разрыве отношений Дианы и Доди – лучше бы в идеальном, "мягком" варианте. Они ищут компромат, благодаря которому нас можно немножко пошантажировать в случае чего и сделать своими союзниками.

– Судя по тому, что они всерьез занялись проблемой отношений принцессы и Доди, видимо, "мягкий" вариант исчез из их арсенала.

– Да. С нашей помощью. – Что-то холодное и неприятное выглянуло наружу из глазниц Папаши Шиллинга и быстро спряталось под морщинистыми веками.

– Но как в Шин бет узнали, кто участвует в операции "Троянский конь"?

– А вот это, дорогой мой Арч, нам и предстоит выяснить. Притом безотлагательно.

– Сэр, что делать, если мы снова обнаружим топтунов из Шин бет?

– Уничтожить, – безжалостно отчеканил Папаша Шиллинг. – Какие-либо обвинения мы им предъявить не сможем, но и таскать такой неприятный груз на шее желаний у нас нет. Израильтяне полезли в чужой огород. И нужно хорошо дать им по рукам. Мы не арабы или какието там палестинцы. Они нарушили джентльменское соглашение между разведками Америки, Англии и Израиля. Место дислокации группы срочно поменять. Так же, как и коды. Макнэлли получит подкрепление, еще две спецмашины и людей. Пусть приступает к круглосуточному дежурству. Проблемой израильского "крота" в наших рядах я займусь лично…

Арч ушел из конспиративной квартиры номер шестнадцать через один из запасных выходов (он уже знал, что их было два; по крайней мере, так ему любезно объяснил Папаша Шиллинг, хотя Беннет очень сомневался в его чистосердечии). На неприметной улочке его уже ждала Эйприл с машиной. Чуть поодаль стоял и микроавтобус с подразделением головорезов Макнэлли.

Остаток дня и вечер обещали массу "наслаждений"…

Секретный агент МИ-6 горько улыбнулся.