Текст книги "Мифы и легенды Российского флота"

Автор книги: Виталий Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

«КОРМА КРЕЙСЕРА УХОДИЛА В ШИПЯЩЕЕ, КАК ШАМПАНСКОЕ, МОРЕ…»

Одним из самых известных писателей второй половины ХХ в., несомненно, являлся В. С. Пикуль. Емуне было равных как по числу написанных книг, так ипо их тиражам. В чем же феномен писателя? Почему он так популярен?

У подавляющего большинства почитателей его таланта сложилось впечатление, что он в своих произведениях раскрывал совершенно новые, ранее никем неописанные исторические события, то есть являлся первооткрывателем всего и вся… На самом же деле он брал за основу какой-нибудь фундаментальный труд, какправило, малоизвестный широкому кругу читателей, ина его основе выстраивал свое повествование. Отмечено, что в течение всей своей многолетней писательской деятельности Пикуль ни разу не работал ни в одном архиве.

При написании романа «Крейсера», за который Пикуль получил несколько премий, а также «Золотой кортик» от главнокомандующего Военно-морским флотом адмирала флота В. Н. Чернавина, он пользовался монографией участника Русско-японской войны профессора Военно-морской академии контр-адмирала В. Е. Егорьева

«Операции владивостокских крейсеров в Русско-японскую войну 1904–1905 годов» (1939 г.) и книгой английского журналиста Сеппинг Райта «С адмиралом Того» (1907 г.). При создании книги «Моонзунд» использовалхранившуюся в спецхранах книгу фон Чишвица «Захват Балтийских островов Германией в 1917 году» (1937 г.). Работая над романом «Каторга», за основу взял книгу с таким же названием, написанную русским публицистом начала ХХ в. В. Дорошевичем. Новизна произведений Пикуля кажущаяся. Все уже было рассказано до него, причем более объективно, правда, не так увлекательно, как это получалось у Пикуля.

После прочтения 2–3 книг В. С. Пикуля создается впечатление какого-то однообразия: то ли везде одинаковый небрежный тон, то ли бесконечные интригующиеинтонации, а может быть, и одинаковое построение, тоесть архитектоника. Техника довольно проста: писатель брал текст капитального труда, а затем «шпиговал» еговыдуманными эпизодами. При этом от незнания истории основную тему он не разрабатывал, а приводил массу деталей, порой малозначительных и, как правило, скандального характера. Над его книгами не надо было задумываться, в них все ясно: есть однозначные вопросы и такиеже незамысловатые ответы. Герои романов либо только положительные, либо только отрицательные, других нет. Книгу Пикуля можно читать с любой страницы: никакого экскурса в историю!

Пикуль иногда терял ориентацию как в пространстве, так и во времени. Один из героев его романа «Крейсера» произносит: «После похода будете отданы под трибунал!» Каждый мало-мальски образованный человек знает, что в русском флоте до октябрьского переворота1917 г. никаких трибуналов не существовало. Офицера могли наказать в дисциплинарном порядке либо по решению суда чести офицерского состава могли передать дело в Морской суд.

Многих персонажей Пикуль наделял характеристиками, не соответствовавшими исторической правде. В этомже романе «Крейсера» командир крейсера «Громобой» капитан 1 ранга Н. Д. Дабич, по мнению писателя, – мужественный и грамотный командир, который «держался молодецки», «свой офицерский долг выполнил до конца» и т. д. На самом деле действия Дабича в бою были безграмотными: он приказал держать прислугу у орудий малых калибров, в то время как из-за больших расстояний они не могли вести огонь по врагу. Погибающих у этих орудий заменяли новыми. Как следует из официальных источников, на «Громобое» 91 человек погиб, а 182 получили ранения, на других кораблях потерибыли меньше.

В этом же романе Пикуль с легкостью необыкновенной вложил в уста командующего флотом Тихого океана вице-адмирала С. О. Макарова уж совсем несуразные слова: «Кавалерии флотом не командовать! Армию нельзя и близко подпускать к нашим делам», как бы подчеркивая ту пропасть, которая существовала между армией и флотом и которую якобы принимал и одобрял Макаров. А ведь именно Макаров, одиниз немногих в Морском ведомстве, боролся за ликвидацию этой пропасти. Именно Макарову принадлежала идея создания штабов в русском флоте и назначение в них офицеров из сухопутных войск, чтобы легче былоорганизовывать взаимодействие между армией и флотом. Это были новые и передовые для того времени мысли. Но откуда об этом мог знать Пикуль, если онничего не читал о Макарове?

Говоря о начальнике Владивостокского отряда крейсеров капитане 1 ранга Н. К. Рейценштейне, Пикуль писал:

«Конечно, весь обвешанный орденами, он привык сидеть на берегу при своих чемоданах… Много с ним не навоюешь!»

 Вот так! Простенько и по-домашнему! На самом же деле Рейценштейн за 30-летнюю службу в русском флоте все время плавал, командуя различнымикораблями; имел он три русских и три иностранных ордена, что вполне соответствовало его положению. Рейценштейн еще служил, а Пикуль уже снял его с должности:

«Рейценштейна в море и палкой не выгнать… он начал страдать водобоязнью, будто укушенный бешеной собакой. А водобоязнь адмиралов хорошо излечивается службой на берегу».

 Ну как же не быть с «адмиралом» запанибрата? Слегка пожурил, обвинилв том, чего не было, и опять погрешил против правды! Да ведь Рейценштейн-то адмиральский чин получил значительно позже! А оказался он не на берегу, как предрекал Пикуль, а в Порт-Артуре, где командовал отрядом крейсеров. Причем перевели его в Порт-Артур по просьбе С. О. Макарова, знавшего деловые качестваН. К. Рейценштейна.

Одного из виновников поражения русского флота в Цусимском сражении писатель пытается оправдать, цитируя страшные слова командующего 2-й Тихоокеанской эскадрой вице-адмирала З. П. Рожественского: «Русская публика, возбужденная газетными инсинуациями, слепо уверовала в мой успех. Но я-то отдаю себе отчет в том, что уготовила судьба на путях наших странствий. Не следовало бы вообще начинать это безнадежное дело». Из официальных источников известно, что Рожественский выступал за посылку 2-йТихоокеанской эскадры на Дальний Восток, а сам несмог отказаться от командования ею. Эти сетования, простите, – постфактум.

В романе «Крейсера» есть персонаж – Николай Лаврентьевич Кладо, по оценке Пикуля, личность отрицательная. Оценки писатель позаимствовал, видимо, из опусоввремен борьбы с «носителями военных теорий старой школы» (1930-е гг.). Когда по предложению С. О. Макарова в штабе флота Тихого океана была введена должность начальника военно-морского отдела, на нее назначили капитана 2 ранга Н. Л. Кладо как наиболее подготовленного в теоретическом отношении офицера. Эта должность соответствовала должности начальника оперативного управления.

А вот как описывал это назначение Пикуль: «Николй Лаврентьевич Кладо в официальных кругах Петербурга считался знатоком заграничных теорий Мэхэна и Коломба, и адмирал Скрыдлов, далекий от теорий, поначалу не знал, куда бы пристроить этого кавторанга с его титаническими мыслями об овладении океаном. Синекура нашлась подходящая: для Кладо был образован при штабе особый отдел, вроде кельи летописца Нестора, чтобы в ее тиши он учитывал капризы и прихоти будущей славы». Читаем далее: «…разобрать мину по винтикам и не вознестись при этом на небеса было, конечно, гораздо легче, нежели разобраться в характере дешевого демагога Кладо, которого Скрыдлов вывез во Владивосток заодно с иконами». Такие бесцеремонные и даже пошловатые фразы отпустил в адрес «демагога» Пикуль, очевидно, не подозревавший того, что Кладо – крупнейший русский военный теоретик, автор теоретических основ морской стратегии, создатель теориивоенно-мор-ского искусства, заслуженный профессорНиколаевской морской академии, первый выборныйначальник Академии в советское время.

В романе описан скандал, который якобы произошел между Н. Л. Кладо и командирами кораблей: «При встрече с командирами крейсеров Кладо подверг их суровой критике; скромно, но с важным достоинством он обвинил их в том, что они “драпали” от крейсеров Камимуры Тут Андреев дернулся вперед и дал Кладо пощечину.

– За что? – удивился тот.

– Редактору… от автора! – ответил Андреев». На самом же деле Н. Л. Кладо критиковал оперативные действия отряда, следовательно, он критиковалне командиров крейсеров, а действия вице-адмиралаП. А. Безобразова, под командованием которого корабли выходили в море. Надуманный Пикулем инцидент не подтверждается и в исторических документах. Спустя некоторое время Н. Л. Кладо опубликовал работу, в которой сделал обстоятельный анализ действий Владивостокского отряда крейсеров.

Плодом фантазии Пикуля стала сцена, где вице-адмирал Н. И. Скрыдлов, чтобы избавиться от Кладо, по рекомендации своей жены предлагает ему выйти в море в должности старшего офицера крейсера «Громобой»:

«Кладо такой подлости от адмирала не ожидал, он помертвел, начал выкручиваться и в море все-таки не пошел». А что было в действительности? Видимо, Пикуль где-то что-то слышал о том, что, согласно приказу по Морскому ведомству за № 89 от 25 апреля 1905 г., Н. Л. Кладо назначили старшим офицером накрейсер «Громобой», но уже через неделю, то есть 2 мая1905 г., по высочайшему приказу за № 607 его уволилис флота за оппозиционную публицистическую деятельность. Писатель поставил все с ног на голову, а для убедительности перенес назначение с 1905 на 1904 г.

О том, что Пикуль слабо разбирался в истории, свидетельствуют многие факты. Известно, что крейсер «Рюрик» погиб в результате открытия кингстонов. В романе писатель описал картину гибели так: «Корма крейсера уходила в шипящее, как шампанское, море, при этом круто обнажился его ярко-красный таран, и в 10.30 корабль с грохотом перевернулся кверху килем».

Пикуль считал себя флотским человеком, но совсем не знал морской терминологии. Например:

«Рассвело. Японские крейсера шли четкой фалангой (строй фронта. – В. Д.), сразу же отрезая нашей бригаде пути отхода к северу. Между мателотами противника выдерживались тесные интервалы, как на императорском смотре (стройкильватерной колонны. – В. Д.)». Непонятно, каккрейсеры могли одновременно следовать и строем фронта, и строем кильватерной колонны. Вот еще несколько нелепостей: «Корма осядет ниже корпуса»;

«Ошибки в магнитной девиации встречаются не только у мичманов»; «Как долбанут миной под мидель»; «Любопытные выбежали из низов даже на юты в корме» и т. д. Но какая игра слов, иногдасовсем романтических!

Ну а это просто перл: «Сила есть – ума не надо: верзила сделал такой могучий гребок, что весло треснуло пополам, а за такие подвиги на флоте оценивали очень высоко». Наоборот! За поломку лопасти, когда действительно требовалась недюжиннаясила, на флоте поощряли, если весло ломали пополам, то за это наказывали.

Попытки Пикуля сделать какие-то обобщения и выводы не выдерживают никакой критики, я уж не говорю о его просторечном лексиконе! Например: «Тактические выгоды крейсерской войны могли бы сыграть главную роль в стратегии всей войны…» Всем известно, что главным в Русско-японской войне было завоевание господства на море. При всем желании Владивостокский отряд крейсеров не мог повлиять на ход, атем более на исход войны!

Это лишь малая часть неточностей и небрежностей Пикуля в одном из его романов «Крейсера», которыйсчитается лучшим произведением. Единственное, чегодостиг Пикуль (и в этом его заслуга!), он пробудил вшироких слоях населения интерес к истории.

В свое время автору этих строк приходилось встречаться с В. С. Пикулем, но профессиональные разговорыон не поддерживал, правда, обещал приехать в Военноморскую академию для участия в конференции, посвященной разбору его романа «Крейсера», но так и не приехал, а в 1990 г. скончался. Комментирую эту ситуацию по предисловию к одной из книг, написанному женойВ. С. Пикуля: «В связи с выходом романа («Крейсера». – В. Д.) начальник Военно-морской академии в ноябре месяце пригласил автора принять участие в читательской конференции по его книге. Я очень долго уговаривала Валентина Саввича поехать на встречу с моряками и городом его юности. Отложив все дела, он собрался в дорогу, но каково же было его удивление, когда он получил телеграмму: “Читательская конференция по книге “Крейсера” в назначенный срок не состоится. О времени проведения сообщим дополнительно”. Это была отписка. Лукавили организаторы конференции. До конца своих дней так и не дождался Валентин Пикуль ни слова от моряков академии, чьи мнения и отзывы о своих книгах он ценил больше всего. А разгадка сюжета оказалась банально простой. По сценарию конференции предполагалось разгромить автора романа. Но вдруг появилась опасность присутствия на конференции высших чинов, влюбленных в творчество Пикуля. Для слуги двух господ единственный выход – “отложить” мероприятие. Как говорится, чтобы волки были сыты и овцы целы».

О первой телеграмме, в которой командование академии приглашало В. С. Пикуля на читательскую конференцию, мне известно, поскольку по заданию начальника академии адмирала В. Н. Поникаровского я написал довольно обширную рецензию на роман «Крейсера» и был инициатором приглашения автора в Ленинград. Рецензия появилась в связи с тем, что в романе автор оболгал начальника Морской академии заслуженного профессора генерал-майора по адмиралтейству Н. Л. Кладо, сын которого Н. Н. Кладо попросил командованиеакадемии защитить доброе имя отца (мне было поручено подготовить рецензию). На рецензирование мне далипервое издание романа, появившееся на страницах журнала «Молодая гвардия». В нем я обнаружил массу исторических и терминологических ошибок. Спустя некоторое время отрецензировать этот же роман меня попросила редакция художественной литературы «Лениздата». В новом издании произведения В. С. Пикуля некоторые ошибки были устранены.

Телеграмма об отмене читательской конференции также была. Но я ее не читал. Как всегда перестраховались политработники. Ведь им стало известно, чтороман «Крейсера» понравился главнокомандующему Военно-морским флотом адмиралу флота В. Н. Чернавину, наградившему В. С. Пикуля «Золотым кортиком». Ситуация сложилась пикантная, выход из которой былодин – не приглашать автора. Так и поступили.

Конечно, В. С. Пикуль, как и все писатели-романисты, имеет право на вымысел, но зачем же использовать подлинные имена участников исторических событий и приводить сами события в таком искаженном виде?

БУТАКОВ НЕ НУЖДАЕТСЯ В ЧУЖОЙ СЛАВЕ

Адмирала Григория Ивановича Бутакова часто ставят в один ряд с адмиралами Ф. Ф. Ушаковым, П. С. Нахимовым, С. О. Макаровым. Бутаков только один разучаствовал в морском бою: будучи капитан-лейтенантом, он одержал победу над турецким вооруженнымпароходом «Перваз-Бахри», командуя 11-пушечным пароходофрегатом «Владимир». Это был первый в истории бой паровых кораблей, произошедший в самомначале Крымской войны – 5 ноября 1853 г. На борту «Владимира» находился начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал В. А. Корнилов. Бутакова наградили орденом Святого Георгия 4-й степени.

Чем же знаменит Бутаков? Во всех учебниках по истории военно-морского искусства, в энциклопедияхи монографиях адмирал Г. И. Бутаков представлен как создатель тактики паровых броненосных флотов, изложенной в труде «Новые основания пароходной тактики», выпущенном Морским министерством в 1863 г. Так ли это?

По определению вице-адмирала С. О. Макарова, тактика – это наука о морском бое, а морской бой – этоманевр и огонь. Маневр выполняется для того, чтобы занять удобную огневую позицию, а огонь – для нанесения противнику такого поражения, которое заставило быего отказаться от выполнения поставленной задачи либо привело бы к его уничтожению. Теперь обратимся к труду Бутакова (239 с. и 26 таблиц с рисунками). Книгавышла с посвящением великому князю генерал-адмиралу Константину Николаевичу. Автор на высоком профессиональном уровне впервые рассмотрел вопросы, связанные с маневрированием, то есть с эволюцией паровых броненосных флотов. Что же касается применения оружия, то в труде об этом нет ни единогослова. Следовательно, адмирал Г. И. Бутаков не является создателем тактики парового броненосного флота: он лишь разработал основы маневрирования паровых кораблей. Но это никоим образом не снижает ценности его работы. Наоборот! Он выступил как один из крупнейших ученых в области морской тактики – науки, в те годы разработанной слабо. В отличие от других отечественных и зарубежных теоретиков он увидел в маневре элементарные вещи – окружность, тоесть циркуляцию, и касательную к окружности. Заложив эти два элемента в основу любого маневра, онвывел основные принципы маневрирования паровых кораблей; установив законы циркуляции, привел к одному «знаменателю» корабли различного водоизмещения и разработал способы их маневрирования в единых строях.

Незавершенность тактики Бутакова, с моей точки зрения, обусловлена переоценкой роли тарана в бою. Исследуя законы таранной тактики, Бутаков первым доказал, что для успешного таранного удара необходимо проникнуть внутрь циркуляции неприятельского корабля. Командуя практической эскадрой Балтийского флота, онособое внимание обращал на отработку таранного боя, лично обучал командиров кораблей искусству нанесения таранных ударов, используя корабли, отслужившие сроки и подлежавшие исключению из списков флота. В Российском государственном архиве Военно-морского флота в Петербурге сохранилось множество отчетов таранных учений на эскадре Бутакова.

Труд Бутакова получил всеобщее признание, был переведен на многие иностранные языки, его изучали вМорском корпусе.

В 1868 г. типография Морского министерства напечатала труд на ту же тему «Проект систематического собрания морских эволюций, составленный под руководством вице-адмирала Григория Бутакова». В 1881 г. вышло в свет второе издание его труда, долгие годыслужившего основным учебником в Морском корпусе и в Николаевской морской академии. К этому времени от тарана стали постепенно отказываться: появилось более мощное оружие – артиллерия. Теоретики поняли, что морской бой – это маневр и огонь. Заметим, что в заглавии нового труда нет слова «тактика». Теперь все встало на свои места, но ведь в первом издании это слово существовало, что и ввело в заблуждение многих современников, которые, не читая всеготруда Бутакова, а только видя заголовок, приписалиБутакову то, о чем он и не думал повествовать. Этадосадная ошибка появлялась во всех изданиях. В советское время труд Бутакова стал библиографической редкостью: его можно было найти в архивах и старых морских библиотеках. В моем книжном собрании есть две подлинные книги Бутакова – обе с автографами. На одной из них такая надпись: «Его Светлости Князю Александру Сергеевичу Меншикову почтительнейше преданный автор. Марта 17.1863 г.», на другой – «Ивану Петровичу Белавенцу. Автор».

 Во втором труде Бутакова появилось большое по объему предисловие, в котором автор определил основы маневрирования кораблей. Приведу некоторые фрагменты текста: «Соединение значительного числа кораблей, назначенных для совместных плаваний и действий, называется флотом. Флот разделяется, смотря по числу кораблей его составляющих, на несколько эскадр, которые, в свою очередь, делятся на отряды. Как эскадры, так и отряды нумеруются в общем порядке.

 Порядок, в котором держатся при совместном плавании корабли, составляющие флот или эскадру, называется строем. Строи, в которых плавает флот, разделяются на простые и составные». К простым он относил строи кильватера, фронта и пеленга, к составным – строй двух колонн, двух колонн в шахматном порядке, двойного фронта, двойного фронта вшахматном порядке, клина и строй кучек.

Но кто же тогда первым в русском флоте разработал основы морской тактики? Многие считают, что этосделал вице-адмирал С. О. Макаров, ссылаясь на еготруд «Рассуждения по вопросам морской тактики» (1897 г.), где он якобы дополнил основы морской тактики тем, чего не доставало в труде Бутакова. Но этоне так!

Впервые в русском флоте основы морской тактики разработал мало кому известный лейтенант Л. П. Семечкин. В феврале—марте 1868 г. в Кронштадтском морском собрании он прочитал шесть лекций о морской тактике и эволюциях. В конце того же 1868 г. по распоряжению Морского министерства эти лекции вышли из печати как приложение к журналу «Морской сборник». В первой лекции лейтенант Семечкин остановился на общих принципах морской тактики и уровне развития этой науки в разных странах, затем рассмотрел морские эволюции, то есть боевое маневрирование, а в четырех лекциях изложил собственно морскую тактику: бой одиночных судов, эскадренный бой (сражение), оборону во время эскадренного боя и бой флота с прибрежными укреплениями. Только через четверть века Макаров углубил и дополнил лекции лейтенанта Семечкина.

Семечкин писал: «Морская же тактика есть свод мыслей о том, как употреблять во время боя артиллерию и эволюции, то есть как пользоваться нашими военными средствами для нанесения вреда неприятелю. Таким образом, если мы станем попрежнему называть этим именем морские эволюции, то рискуем по надлежащем изучении их прийти к понятию, что нами исполнено все, что нужно для собственной нашей боевой подготовки. Мы можем представить себе, что, выучившись строиться и перестраиваться, мы приобрели себе уже все, что необходимо для обеспечения успеха во время боя».

Видите, как Семечкин отделил тактику от морских эволюций и даже попытался объяснить, что маневр – этоне самоцель, а лишь способ для более грамотного применения артиллерии. И не Макаров, а Семечкин впервые дал определение морской тактики как науки о морском бое. Просто об этом знают немногие. Если труды Макарова переиздавались по нескольку раз и выходили относительно большими тиражами, то лекции Семечкина были опубликованы всего один раз в 1868 г., причемтиражом 100 экземпляров. Сегодня это еще бґoльшая редкость, чем труд Бутакова. Я думаю, что в один ряд садмиралами Бутаковым и Макаровым следует поставить и лейтенанта Семечкина. Это будет справедливо: он вполне заслужил такое признание.

Несколько слов об этом офицере. Родился он в 1838 г. в дворянской семье. После окончания гимназии в 1857 г. поступил на службу в 4-й флотский экипаж. Через три года службы получил чин мичмана, а в 1863 г. – лейтенанта. С 1863 г. был последовательно флаг-офицером у контр-адмиралов С. С. Лесовского, И. Ф. Лихачева ивице-адмирала Г. И. Бутакова, а с 1870 г. – адъютантом генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича. В 1872 г. получил чин капитан-лейтенанта, а в 1880 г. – капитана 2 ранга. Уволен со службы по болезни в 1880 г. в чине капитана 1 ранга. Семечкин также принимал участие в разработке планов крейсерской войны, в создании Балтийской таможенной флотилии, мореходных классов в Херсоне и Таганроге, заведовал морскими отделами на выставках в Москве и Филадельфии, наблюдал за постройкой миноносок наНевском заводе, являлся инициатором создания в Николаеве судостроительного и артиллерийского заводов (с помощью французских и бельгийских фирм), неправительственной судоходной компании «Северная звезда» и Морского банка, но реализовать эти замыслы емуне удалось. Умер Семечкин в Париже во время переговоров с иностранными предпринимателями.

Некоторые историки пытаются доказать (например, В. Семенов в газете «Флот» от 21 августа 1997 г.), чтов 1860-х гг. морская тактика отождествлялась с маневром, поэтому адмирал Г. И. Бутаков и посвятил свой трудтолько исследованию правил маневрирования. Это глубокое заблуждение, вызванное незнанием истории теории военно-морского искусства. Уже в конце 1850-х гг. на Западе имелись труды, где морская тактика рассматривалась как наука о морском бое, а не о маневрировании кораблей (эскадр). Например, в 1857 г. английский военно-морской теоретик Говард Дуглас в труде «Морская война при помощи пара» (на русском языкеиздан в 1862 г.) изложил основы тактики паровых броненосных флотов. В том же году во французском флоте появилось официальное издание по морской тактике, более четверти века служившее руководством для флагманов и командиров кораблей.

Адмирал Г. И. Бутаков написал книгу о маневрировании паровых броненосных кораблей, снискав благодарность потомков и вписав свое имя в мировую военно– морскую историю.