Текст книги "Мифы и легенды Российского флота"

Автор книги: Виталий Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Виталий Дмитриевич Доценко
Мифы и легенды Российского флота

Издание 3-е, исправленное и дополненное

Доценко В. Д.

Д 71 Мифы и легенды Российского флота. Изд. 3-е, испр. и доп. – СПб.: ООО «Издательство «Полигон»,2002. – 352 с., ил. (Серия «Популярная энциклопедия»).

ISBN 5-89173-166-5

В книге сделаны новые оценки некоторых событий в истории Российского флота, приведены ранее не известные читателю факты и забытые, но славные имена моряков. В третье издание включены новые очерки, рецензии и письма читателей. В научный оборот введены рассекреченные архивные документы и материалы из частных книжных собраний.

ББК 68.66

Научно-популярное издание

Главный редактор Н. Л. Волковский. Редактор Ю. Ф. Каторин. Технический редактор И. В. Буздалева. Корректоры В. Д. Чаленко, М. В. Чебыкина. Компьютерная верстка Е. А. Олейник, Е. М. Петровой.

ЛР ИД № 03073 от 23.10.2000 г. Подписано к печати 07.02.2002. Формат 84. 108 1/32. Гарнитура TimeRoman.Печ. физ. л. 11.0 + вкл. 3.0. Усл. печ. л. 18.48 + вкл. 5.04. Тираж 10 000 экз. Заказ №

ООО «Издательство «Полигон»

194044, С.-Петербург, Б. Сампсониевский пр., 38/40 Тел.: 320-74-24; Тел./факс: 320-74-23 E-mail: [email protected]

© В. Д. Доценко, 2002

ISBN 5-89173-166-5 © ООО «Издательство «Полигон», 2002 © В. Г. Гузь, переплет, 2002

Посвящаю соученикам – выпускникам ВВМУ имени М. В. Фрунзе 1972 г.

ОТ АВТОРА

Занимаясь много лет военно-морской историей, постоянно изучая архивные материалы, я пришел к однозначному заключению, что в отечественной исторической военно-морской литературе существовали (и существуют до сих пор!) устоявшиеся стереотипыв описании (или определении) тех или иных событий. Эти своеобразные клише переходили из книги в книгу, иногда обрастая невероятными подробностями, сообщенными невесть откуда появившимися очевидцами. В пылу повествований писатели приукрашивали подвиги, добавляя что-то свое. Получалось патриотическое, поэтическое и весьма приятное чтиво, но самособытие или стушевывалось, или представлялось совершенно в другом ракурсе.

Порой описание подвига, стоившего жизни совершившим его, заслоняло собой все. Никто не задавалсявопросами: почему погибают люди и тонут корабли, кто виноват в многочисленных трагедиях? Конечно, патриотизм и подвиг – благородное дело, с этим спорить нельзя. Но что для историка стоит опус, где естьодни ура-патриотические заклинания, где отсутствуетпредмет, то есть само событие, «имевшее место быть»? Что для историка стоит опус, где истинное событиеискажено до неузнаваемости?

В военно-морской исторической литературе советского периода сия вакханалия продолжалась, но в болеегипертрофированном виде. Это объяснялось наличием сталинского режима с цензурой, засекреченностью всего и вся, массовыми репрессиями. Сквозь марево отшлифованных под эпоху событий к правде пробиться было невозможно, да и опасно! Редко кто мог открыто усомниться в правильности деяний сильных мира сего или подвергнуть критике (не дай Бог!) действия вышестоящих начальников, а если уж и осмеливался, то расплачивался свободой или жизнью.

Так на протяжении почти трех веков рождались мифы и легенды.

Стараясь сделать книгу занимательной, я не преминул озаботиться и научным обоснованием своих суждений, поэтому воспользовался обширными рассекреченными материалами, такими как «Хроника Великой Отечественной войны на Черноморском, Балтийском иСеверном театрах», сборники материалов по изучениюи обобщению боевой деятельности флотов, бюллетенипо боевой подготовке, отчеты флотов, соединений и частей, рукописные труды исторического отдела Главногоморского штаба, а также хранившимися в спецфондахпереводами иностранных изданий, выполненными Центральным научно-переводным бюро Военно-морского флота. Я попытался отбросить легендарный вымысел и сделать новые оценки событий и деятельности некоторых военачальников и мореплавателей.

После выхода в свет второго издания книги я получил несколько сотен писем от читателей, выдержки изкоторых опубликованы в приложении к этой книге. Читатели предлагают новые темы, кое-что уточняют идобавляют.

Благодарю кандидата географических наук Л. Г. Колотило за помощь в подборке архивных документов по экспедиции Г. Я. Седова.

Буду признателен всем, кто пришлет свои замечания и предложения по адресу:

191065, Санкт-Петербург,

Дворцовая наб., 26,

Дом ученых имени М. Горького РАН,

Военно-историческая секция.

«1696 г. – НАЧАЛО РУССКОГО ФЛОТА»

Россияне терялись в догадках: какую дату следует считать днем возникновения Российского регулярного флота? Одни полагали, что отсчет надо вести с тогодня, когда Петр I в амбаре своего двоюродного дедаНикиты Ивановича Романова обнаружил ботик, названный им «дедушкой русского флота». Другие утверждали, что флот появился на Плещеевом озере. Некоторые считали, что он возник в период выхода Петра I вБелое море. Однако никто не сомневался в том, что образование регулярного флота связано с именем Петра Великого.

 Установлено, что в 1796 г. 100-летие флота не отмечалось, вероятно, потому, что в XVIII в. не принято было отмечать юбилеи. Из журналов Адмиралтейств– коллегии за 1796 г. следует, что 20 октября1796 г. на заседании коллегии были заслушаны доклады членов интендантской экспедиции по вопросам кораблестроения.

 В «Морском альманахе» (периодическом издании, выходившем с 1865 г.), в перечне «Достопамятных событий в истории русского флота», появилась запись:

«1696 г. – начало Русского флота». Это была официальная точка зрения Морского ведомства.

 В 1896 г. руководство Морского ведомства обратилось к Николаю II с прошением отметить 200-летие флота. Однако, в связи с тем что убедительных документово точной дате возникновения флота представлено не было, а намечаемый праздник совпадал с коронованиемимператора, решили 200-летие флота отмечать вместес 200-летием со дня основания Санкт-Петербурга.

 В 1946 г. в Академии наук СССР проводилось торжественное заседание, на котором выступил академикЕ. В. Тарле с докладом «250 лет указа Петра I о создании русского флота».

 Фактически ни указа Петра I, ни решения Боярскойдумы о создании регулярного военного флота не было!

 В Государственном архиве древних актов сохранился фрагмент документа, который считают указом Боярской думы. В этом документе под названием «Статьи удобныя, которыя принадлежат к взятию крепости или фортеции от турок Азова» записаны вопросы и предложения Петра I, а также решения Боярской думы. Так как предложения были новыми, а для их реализациитребовались огромные средства, дума заседала дважды

– 20 октября и 4 ноября 1696 г. Из записей также видно, что вопросом первостепенной важности Петр Iсчитал восстановление крепости Азов и заселение его русскими. Боярской думе он писал: «Понеже оная разорена внутри и выжжена до основания, также и жителей фундаментальных (то есть постоянных. – В. Д.) нет, без чего содержаться не может и того для требует указу, кого населить и много ли числом и жалованья всякая откуда». Бояре решили переселить в отвоеванную у турок крепость семьи из Казанского уезда, а финансировать эту акцию изсредств «большой казны», то есть из государственного бюджета.

 Далее Петр I писал: «И аще потребно есть сия, то ничто же лутче мню быть, еже воевать морем, понеже зело блиско есть и удобно много крат паче, нежели сухим путем, о чем пространно писати оставляю многих ради честных искуснейших лиц, иже сами свидетели есть оному. К сему же потребен есть флот, или караван морской, в 40 или вяще судов состоящий». Запись в документе Боярской думы от 20 октября:

«Морским судам быть, а скольким, о том справитца о числе крестьянских дворов, что за духовными и за всяких чинов людьми, о том выписать и доложить». 4 ноября были определены и сроки постройки Азовского флота: «Корабли сделать со всею готовностию и с пушками, и с мелким ружьем, как им быть в войне, к 1697 году, к апрелю…».

 Выделив из приведенных фраз слова «Морским судам быть», дату их написания и приняли за день создания Российского регулярного флота. Все согласились с этой условностью, осознавая, однако, что возникновение военного флота – это не одноразовый акт, а цепьсобытий 1695–1696 гг. Именно в эти годы появились основные атрибуты флота как регулярной военной силы. Роль флота была определена сразу после неудавшегося первого Азовского похода самим Петром I и «консилией» генералов в 1695 г. Тогда же решили с целью содействия сухопутным войскам во взятии турецкой крепости Азов к весне 1696 г. построить Азовский флот. С этого времени началась подготовка флотских кадров и стали закладываться основы судостроения. С прибытием в Воронеж Петр I создал Государев шатер – своего рода управление зарождавшимся флотом. В мае 1696 г. царь подписал первый морской законодательный документ – «Указ по галерам».

 На основании вышеизложенного можно прийти к такому выводу: 20 октября 1696 г. Боярская дума подтвердила, что флот нужен России как регулярная военная сила, поскольку защитить свои интересы на приморских направлениях с помощью одних сухопутных войск было невозможно.

 В связи с этим стали считать 20 октября (30 октябряпо новому стилю) днем зарождения Российского флота. Однако специального указа Петра I, о чем пишут многиеисследователи, по всей видимости, не существовало.

КАЗУСЫ НА ВЫСШЕМ УРОВНЕ

 Многих читателей интересует история возникновения памятных дат. Например, выпускник Высшего военно– морского училища имени М. В. Фрунзе В. Э. Эргер пишет: «Правомерно ли считать дату образования в Москве Петром I 25 января 1701 г. “Школы математических и навигацких наук, то есть мореходных хитростно искусств учения” Днем штурмана (см. «Морской сборник», № 3, 2001 г.) или Днем образования штурманской службы Военно-морского флота? Я закончил штурманский факультет ВВМУ имени М. В. Фрунзе в 1965 г. После этого прослужил на флоте 25 календарных лет и только в середине 1990-х гг. из печати узнал о существовании то ли Дня штурмана, то ли Дня штурманской службы Военно-морского флота. Не похоже ли это на легенду?».

 Мне тоже кажется, что это очередная легенда. Авторы, готовившие проект приказа главнокомандующего Военно– морским флотом, видимо, перепутали историю Российского регулярного флота с историей мореплавания.

 Обратимся к истории. Мореходство, а следовательно, и морская торговля существуют давно. Об этом писали известный историк А. В. Висковатов в книге «Краткий исторический обзор морских походов русских и мореходства их вообще до исхода XVII столетия», вышедшей в 1864 г., и профессор Ленинградского университета В. В. Мавродин в книге «Начало мореходства на Руси», опубликованной в 1949 г. Эти труды посвящены плаваниям русичей по внутренним водным путям, на Черном и Балтийском морях. Значит, мореплаватели уже тогда были знакомы с навигацией. Подготовка навигаторов в России началась гораздо раньше 1701 г., то есть до учреждения Школы математических и навигацких наук (Навигацкой школы). Например, первая русская лоцманскаяслужба в устье реки Северной Двины появилась в 1555 г. В период создания Азовского флота в мае 1698 г. была учреждена временная Навигацкая школа для обучения юношей «корабельному морскому воинскому ходу, карте и компасам». Мореходные инструменты в России появились тоже до учреждения Навигацкой школы. Известно, что первое знакомство Петра I с астрономическими угломерными инструментами произошло в 1688 г. Эти инструменты юному Петру прислал из-за границы его сподвижник боярин Я. Ф. Долгоруков. В 1696 г. в Российском флоте появилось звание «штурман», в том же году – первая в России морская карта, в 1699 г. – первый атлас карт реки Дон. Из всего сказанного следует, что День штурмана установлен произвольно, безо всякой связи с историей отечественного флота.

 Во всех изданиях по истории говорится о том, чтовпервые в нашей стране День Военно-морского флота стали отмечать в 1939 г. О возникновении этого праздника также писали в своих воспоминаниях адмиралы флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов и И. С. Исаков. Однако нигде даже не упоминается о предыстории флотских торжеств. Об этом нет ни слова и в многочисленных публикациях, появившихся в дни празднования Дня Военно-морского флота в 1939 г. Но, господа! В России праздник флота отмечали с самого начала XVIII в. Идея проведения ежегодного торжества принадлежит Петру I. В 1714 г. флот одержал победу при Гангуте. Произошло это сражение в день святого Пантелеймона. Петр подписал указ: ежегодно 27 июля отмечать праздник флота торжественными богослужениями, морскими парадами и фейерверками. В октябре 1917 г. праздник отменили.

 Однако моряки вышли из положения. По предложению Штаба морских сил Балтийского моря, с 1920 г. в ближайший к 18 мая выходной день в Петрограде стали отмечать День Красного флота. Именно в этот день (7 мая по старому стилю) в 1703 г. русский регулярный флот одержал первую победу на Балтике: в абордажном бою были захвачены шведские бот «Гедан» и шнява «Астрильд». Впоследствии дату этого боя приняли за день возникновения Балтийского флота.

 В коллекциях Государственного архива кинофотофонодокументов хранится множество фотографий с сюжетами празднования Дня Красного флота. В эти дни фасады зданий украшали государственной и морской символикой, флагами расцвечивания. На Неве устраивали парады боевых кораблей Балтийского флота и водноспортивные праздники. Накануне праздника в зале Революции (бывший Столовый зал Морского корпуса) Военно-морского училища проводилось торжественное собрание, после которого перед военными морякамивыступали артисты. В воскресенье на площади Урицкого (ныне Дворцовая площадь) моряки проходилиторжественным маршем под звуки духового оркестра. Затем на площади устраивали спортивный праздник, вовремя которого краснофлотцы демонстрировали свои ловкость и силу. Кульминацией спортивного праздника были состязания по перетягиванию каната.

 Иногда на Проспекте 25 октября (Невский пр.) сооружали триумфальную арку. Например, на арке, сооруженной в 1923 г., имелись лозунги: «Красный флот до последней степени ослаблен, но он существует, он будет существовать и развиваться! IX съезд Советов выражает твердую уверенность в том, что намечающееся оздоровление хозяйственной жизни страны позволит Красному флоту выполнить свою обязанность по охране морских подступов. Строительство Красного флота нужно окружить атмосферой горячего сочувствия рабоче-крестьянской России».

 Таким образом, День Военно-морского флота возник во времена царствования Петра I и не является творением Сталина.

 А вот меня удивил федеральный закон 1995 г., гдеустановлены «Дни воинской славы России». Аппарат Президента Российской Федерации и члены Государственной думы, принявшие этот документ, не знают истории. На заседании Военно-исторической секции Петербургского дома ученых Российской академии наук я сделал сообщение об этом, с позволения сказать, некорректном указе. Несколько публикаций по этому же поводу появилось за подписью доктора исторических наук профессора капитана 1 ранга В. И. Дмитриева, который также направил письма в редакции «Военноисторического журнала», газеты «Красная звезда» ипредседателю Государственной думы Г. Н. Селезневу. Но к мнению ученого никто не прислушался. 21 декабря 1996 г. в газете «Красная звезда» (официальный печатный орган Министерства обороны Российской Федерации) появился «Перечень основных победных днейРоссии на 1996 г.» за подписью В. С. Черномырдина, где не только повторялись все ошибки федерального закона, но и добавились новые. Остановлюсь на некоторых неточностях.

 Например, в указе Президента 9 августа объявленоДнем воинской славы России в связи с первой в российской истории морской победой русского флота под командованием Петра I над шведами у «мыса Гангут» (1714 г.). Сообщаю авторам этого документа: Гангутскоесражение произошло 27 июля (по старому стилю) 1714 г. у полуострова Гангут, а не у мыса.

 Гангутская операция с учетом начала создания переволоки на перешейке Гангутского полуострова, прорыва русских галер и собственно самого сражения проводилась с 25 по 27 июля включительно. Сражение произошло днем 27 июля (продолжалось более двухчасов). Таким образом, Днем воинской славы Россииследовало объявить не 9, а 7 августа, поскольку припереводе дат из юлианского (старого) календаря в григорианский (новый) для XVIII в. следует прибавить кстарой дате 11 суток.

 Теперь о составителях «Календаря памятных дат Российской военной истории», выпущенного в свет в 1999 г. Российским государственным военным историко-культурным центром при Правительстве Российской Федерации. Как следует из предисловия, подписанного директором Росвоенцентра вице-адмиралом Ю. П. Квятковским, в «работе над календарем приняли активное участие Министерство обороны Российской Федерации, Министерство внутренних дел Российской Федерации, Министерство Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, Министерство по атомной энергии Российской Федерации, Федеральная служба безопасности Российской Федерации, Федеральная пограничная служба Российской Федерации, Служба внешней разведки Российской Федерации, Федеральная служба Железнодорожных войск Российской Федерации, Российское космическое агентство, которые предоставили необходимые материалы. Наиболее масштабная и ответственная работа по обобщению материалов и составлению рукописи была осуществлена Институтом военной истории Министерства обороны Российской Федерации». Из этого издания (с. 275 и 281) можно узнать, что Гангутское сражение произошло одновременно и 7, и 9 августа (по новому стилю)!!! В этидни в память о Гангутской победе составители календаря предлагают отмечать День воинской славы России. Забавно, не правда ли?

 В этом же календаре рассказывается о том, что 1 декабря (по новому стилю) 1853 г. русская эскадра под командованием П. С. Нахимова одержала победу над турецкой эскадрой в Синопской бухте. Как? Синопское сражение произошло 18 ноября по старому стилю, апо новому 18 + 12 = 30. Значит, День Синопской победы надо праздновать 30 ноября. Арифметика!

 Отчего такая небрежность?

«РАЗИ ВЕРНО»

 Победа при Чесме в 1770 г. – одна из ярчайших страниц в истории Российского флота. Ей посвящены сотни книг, картин и стихов. В честь этого победоносного сражения выбита медаль, установлены памятники и сооружены храмы. Но, как ни странно, до сегодняшнего дня в отечественной историографии нет четких оценок как самого сражения, так и действий егоучастников, а точнее руководителей. В дореволюционное время этому, видимо, не придавали особого значения. О победе при Чесме говорили только в восторженных тонах.

 В начале ХХ в. профессор Николаевской морской академии генерал-майор по адмиралтейству Н. Л. Кладо в своем труде «Введение в курс истории военно-морского искусства» впервые попытался сделать критический анализ первой фазы этого сражения. Остальные работы носили описательный характер. В них авторы восхваляли деяния главнокомандующего русской армией и флотом графа А. Г. Орлова. В литературе советского периода приведено множество неточностей, а шаблонные ине совсем грамотные действия выдаются за новаторство. Сместились акценты и в отношении оценок личностей. В одной из книг читаем: «Участники Чесменского боя были награждены орденами и медалями. Но главный герой победы адмирал Григорий Андреевич Спиридов, чье имя навеки вошло в летопись военно-морской истории, не был отмечен по достоинству. Его заслонила фигура фаворита Екатерины II – Алексея Орлова, которому и достались все лавры победителя».

 Попробуем разобраться и в сражении, и в оценках действий его руководителей.

 Как известно, прелюдией Чесменского сражения сталосражение в Хиосском проливе. Вот как оно описано в официальном издании Главного штаба Военно-морских сил «Истории военно-морского искусства» (т. 1, 1953 г.) – учебном пособии для академий и училищ:

 «24 июня около 6 часов русские корабли вошли в Хиосский пролив.

 Турецкий флот состоял из 16 линейных кораблей (шесть 90– и 80-пушечных, десять 70– и 60-пушечных), шести фрегатов, нескольких шебек и бригантин и множества полугалер и других мелких судов.

 Командующий русской экспедицией А. Г. Орлов писал в своем донесении в Петербург: “Увидя оное сооружение, ужаснулся я и был в неведении, что мне предпринимать должно, но храбрость войск… принудила меня решиться и, несмотря на превосходство сил, отважиться атаковать, пасть или истребить неприятеля”.

 Существенную роль в принятии решения атаковать противника сыграла также твердая, решительная позиция командующего авангардом адмирала Спиридова.

 Русский флот был построен в ордер баталии. Девять линейных кораблей были разделены на три равные группы: авангард (адмирал Спиридов), кордебаталия (бригадир Грейг, граф Орлов) и арьергард (контр-адмирал Эльфинстон). Турецкие корабли находились в полумиле от берега, на котором располагались лагерем их сухопутные войска. Корабли стояли на якорях двумя параллельными линиями.

 После сигнала в 11 часов 30 минут корабли авангарда пошли на сближение, имея приказ открывать огонь только с дистанции мушкетного выстрела (полукабельтова). В целях нанесения решающего удара они начали атаку, находясь в линии, перпендикулярной противнику. В данном случае адмирал Спиридов, избрав новый тактический прием, пошел наперекор шаблонной линейной тактике, согласно которой нужно было сначала выстроить линию, параллельную противнику, а потом спускаться на него. Маневр Спиридова был связан с известным риском, так как русские корабли сближались с турецкими в кильватерной колонне почти перпендикулярно линии противника и подвергались при этом продольному огню артиллерии части турецких кораблей, будучи сами лишены возможности отвечать бортовым залпом. Расчет Спиридова был построен на быстром сближении. При этом он учитывал также и то, что турецкий флот не сможет сосредоточить против русской эскадры огонь всех своих орудий, так как сектора стрельбы корабельной артиллерии в то время были весьма ограничены.

 Около 12 часов турецкие корабли с дистанции 3 кабельтовых открыли огонь по кораблям Спиридова. При сближении линейный корабль “Европа” получил повреждение и вынужден был выйти из строя. Головным оказался линейный корабль “Евстафий”, который также попал под огонь пяти турецких кораблей. Турки стреляли по рангоуту и такелажу головных кораблей, стремясь лишить их маневренности. “Евстафий” развернулся бортом к противнику и с дистанции 50 метров (пистолетный выстрел) сосредоточил огонь по флагманскому кораблю турок “Реал-Мустафа”. Полученные при сближении повреждения в рангоуте привели к тому, что “Евстафий” навалился на турецкого флагмана. Произошла абордажная схватка, во время которой горящая гротмачта “Реал-Мустафы” упала на палубу “Евстафия”. В результате возникшего пожара произошел взрыв крюйт-камеры “Евстафия”, и оба корабля – “Евстафий” и “Реал-Мустафа” – взорвались. Спиридов успел спастись на шлюпке».

 На этом Хиосское сражение завершилось. Турецкий флот снялся с якорей и ушел в Чесменскую бухту. Из описания следует, что не существовало никакой тактической новизны, следовательно, не было и заслуг Спиридова.

 Вполне очевидно, что Хиосское сражение проводилось безграмотно как с русской, так и с турецкой стороны. Орлов не воспользовался фактором внезапности. Впервые турецкие корабли он обнаружил 23 июня, но, вместо того чтобы с ходу их атаковать, решил, как этобыло заведено в русском флоте, сначала провести советфлагманов. Турки же воспользовались этой оплошностью. Они подготовились к отражению русской эскадры. Сражение проходило по всем правилам линейной тактики. В приказе, подписанном Орловым, предписывалось:

«Всем прочим флот российской составляющим кораблям и занять своею линиею таковое же число неприятельских кораблей… дабы при атаке сохранять каждому свое место, линию и порядок». Это принцип линейной тактики. Корабли красиво выстраивались: впереди авангард из трех линейных кораблей (в центре – корабль под флагом Спиридова); затем кордебаталия из трех линейных кораблей (в центре – флагманский корабль «Три иерарха» с Орловым и Грейгом); затем арьергард из трех линейных кораблей (под флагом Эльфинстона). Причем Спиридов и другие флагманы неукоснительно следовали принципу линейной тактики, не проявляя ни малейшей инициативы. Маневрирование по перестроению в линию баталии и сближению с неприятелем заняло около 6 часов. Вместо того чтобы обрушиться на неприятеля сразу тремя группами, какэто сделал в Афонском сражении в 1807 г. вице-адмирал Д. Н. Сенявин, Орлов, с одобрения флагманов, пошел нарискованный маневр. Он начал спускаться на неприятеля в одной кильватерной колонне, чем поставил головные корабли (авангард) в тяжелейшее положение. Более 20 минут они лежали на курсе сближения под сосредоточенным огнем противника. Это был крупный просчет русского главнокомандующего. Правда, туркине смогли этим воспользоваться в полной мере.

 Впоследствии сражение превратилось в хаотичную свалку, в ходе которой из-за не совсем удачно выполненного поворота оверштаг корабль «Святой Евстафий» потерял управляемость, и его ветром снесло кгоревшему турецкому флагманскому кораблю «РеалМустафа». За несколько минут до взрыва Г. А. Спиридов покинул корабль. Вместе с Ф. Г. Орловым они перешли на пакетбот «Почтальон», а затем Спиридовперенес свой флаг на линейный корабль «Три святителя». В целом действия авангарда были не совсем удачными. Головной корабль «Европа», чтобы не выскочитьна мель, вышел из строя; шедший следом «Святой Евстафий» навалился на турецкий корабль и вместе с ним сгорел, а третий корабль авангарда «Три святителя» потерял управление и был снесен в расположение турецких кораблей, где попал под перекрестный огонь. Приняв в клубах дыма корабль «Три святителя» за неприятельский, по нему дали полный залп еще и с корабля «Три иерарха».

 Из всех команд кораблей русской эскадры только команда «Трех иерархов» четко выполнила маневр и поставила корабль на шпринг согласно диспозиции. В его шканечном журнале записано следующее: «Проходя мы близко неприятельского флота, стали палить по нем из пушек с ядрами, что происходило и с прочих нашего флота кораблей; и оное сражение происходило до исхода 2 часа, а в исходе 2 часа весь турецкий флот снялся с якоря и пошел в местечко Чесма, и стал там на якорь. В 2 часа поворотились мы через оверштаг». Вот и все! Остальное – домыслы.

 В Хиосском сражении обе стороны потеряли по линейному кораблю. На «Святом Евстафии» погибли 22 офицера и 598 нижних чинов.

 Заблокировав турецкий флот в Чесменской бухте, А. Г. Орлов на совете флагманов обсудил план дальнейших действий. В обсуждении плана участвовали Г. А. Спиридов, С. К. Грейг, Д. Эльфинстон, Ю. В. Долгоруков и И. А. Ганнибал. Решили в ночь с 25 на

 26 июня с помощью зажигательных снарядов и брандеров сжечь турецкий флот. Для атаки выделили 66пушечные линейные корабли «Ростислав», «Европа», «Не тронь меня» и «Саратов», 32-пушечные фрегаты «Надежда» и «Африка», 20-пушечный бомбардирскийкорабль «Гром» и четыре брандера под командованием капитан-лейтенанта Р. К. Дугдаля, лейтенантовФ. Ф. Мекензи, Д. С. Ильина и мичмана В. А. Гагарина. Этим отрядом командовал капитан-командор С. К. Грейг. Остальные суда русской эскадры находились у входа в Чесменскую бухту, в том числе и «Три святителя», накотором был Спиридов.

 Удачным выстрелом с бомбардирского корабля «Гром», где находился начальник всей артиллерииИ. А. Ганнибал, удалось поджечь один из турецких кораблей; огонь распространился на ближайший подветренный корабль. Грейг дал команду применить брандеры. Брандер Дугдаля перехватили турецкие галеры, брандер Мекензи выскочил на мель и там сгорел, брандер Ильина сцепился с одним из наветренных кораблей и зажег его, а брандер Гагарина сцепился с ужегоревшим кораблем. В 3 часа ночи пожар охватил почти все турецкие корабли. «Легче вообразить, – докладывал Грейг, – чем описать ужас, остолбенение и замешательство, овладевшие неприятелем. Турки прекратили всякое сопротивление даже на тех судах, которые еще не загорелись… Целые команды в страхе и отчаянии кидались в воду, поверхность бухты была покрыта бесчисленным множеством… спасавшихся и топивших один другого… Страх турок был до того велик, что они не только оставляли суда… и прибрежные батареи, но даже бежали из замка и города Чесмы, оставленных уже гарнизоном и жителями».

К утру сгорело 15 линейных кораблей, 6 фрегатов, 5 галер и множество мелких судов. В качестве трофеев русские захватили 66-пушечный корабль «Родос», 5 галер и 22 медные пушки. Турки потеряли около 10 тысяч человек. На русской эскадре потери составили всего

11 человек. Как видим, и в заключительной фазе сражения Спиридов лишь наблюдал за уничтожением турецкого флота со стороны. В некоторых книгах, написанных в период борьбы с космополитизмом, имя Грейганигде не упоминалось. В них главным творцом победы считался Спиридов. Например, Д. И. Корниенко в книге Флот нашей Родины» (1957 г.) пишет: «Для нанесения главного удара по турецкому флоту был выделен отряд кораблей в составе 4 линейных кораблей, 2 фрегатов и 4 брандеров (о бомбардирском корабле «Гром» автор не упомянул. – В. Д.). Командовал отрядом адмирал Г. А. Спиридов… Адмирал Спиридов – герой Чесмы и талантливый русский флотоводец – в этом бою впервые применил ночную атаку брандеров с артиллерийским прикрытием». В других книгах написано примерно то же самое. Например, в 2-томноймонографии «История флота государства Российского» (т. I, 1996 г.), выпущенной к 300-летию Российскогофлота, под редакцией начальника Института военной истории Министерства обороны Российской Федерации генерал-майора В. А. Золотарева отмечается: «Высокие образцы военно-морского искусства, проявленного русскими моряками в Чесменском сражении, явились результатом главным образом флотоводческого творчества адмирала Г. А. Спиридова, который был душой флота, выдающимся организатором и фактическим руководителем всех военных действий во время архипелагской экспедиции на Средиземное море. Его по праву можно назвать героем Чесмы номер один. Однако лавры победы достались не ему, а графу А. Г. Орлову, который был награжден орденом Святого Георгия I степени и получил титул Чесменского».

 Граф А. Г. Орлов в первом донесении Екатерине II, написанном через два дня после Чесменского сражения, сообщал: «Всемилостивейшая государыня! Препоручаю всех со мной бывших, а особливо сего искусного и неутомимого человека (С. К. Грейга. – В. Д.) в милость Вашего величества». Грейг в своем шканечном журнале о сражении записал следующее: «Это одна из самых решительных побед, которую только можно найти в морских летописях всех наций, древних и новейших».