Текст книги "Тень луны"

Автор книги: Вирджиния Спайс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Мендрано держал в руках журнал, в который записывал каждую вещь, извлеченную из кувшина. Затем предмет переходил к Ланнеку, сидевшему за маленьким столом. Рядом, у его ног, стоял ящик с инструментами и препаратами для очистки артефактов.

Луис помогал очищать предметы и думал над тем, кто же все-таки открыл ящик. Если Жоан, то она отличная актриса, но если ее отец… В этом случае возможны варианты.

Наступило время обеда. Нервы Луиса к тому времени были как натянутая струна. Он мучился вопросами, ответа на которые не знал. Мендрано тоже выглядел озабоченным.

– Возможно, кто-то другой подложил изумруд в ящик? Может, ты был далеко и не заметил, что произошло? – спросил Перье, когда они оказались вдвоем.

– Может быть.

– Неужели ни один из них не отреагировал?

– Даже глазом не моргнул.

– Если они играют роли, то делают это прекрасно. Я только не могу понять – задумчиво произнес Луис. – Может, мы делаем поспешные выводы? Как бы там ни было, сейчас мы ничего не решим. Давай возвращаться к работе. Раскопки важнее наших подозрений.

Мендрано кивнул. Он не был наверняка уверен в виновности Жоан. В конце концов, камень могли подложить, а она не знает об этом. Но он не сомневался в том, что видел, а потому решил еще более внимательно следить за ученым.

– Мендрано, – сказал Луис, – сегодня я хочу спуститься еще ниже. Я возьму с собой Жоан, а ты оставайся с Ланнеком. Он будет вести записи, а ты наблюдай.

– Не волнуйтесь. Делайте свою работу, я позабочусь об остальном сам.

– Отлично.

Они подошли к столу, за которым все обедали.

Жоан о чем-то оживленно говорила с отцом. Рабочие посматривали на нее и сдержанно улыбались. Луис взглянул на девушку и подумал, что совсем не знает, какая она. Может, она и впрямь актриса. Как далеко зайдет ее игра? И какая роль отведена в ней ему?

– Жоан, хочешь спуститься еще на один уровень ниже? – спросил он.

– Конечно! – Воскликнула она. Глаза ее вспыхнули от возбуждения. Поверить в то, что она играет, было невозможно.

– Хорошо. Поедим и пойдем. Виктор, вы не против такой скучной работы?

– Конечно, нет. Я же говорил вам, что в гробнице тяжелый воздух. Это не по моим годам. Я любуюсь находками. Это удивительно!

– Да, вещи красивые. А что, если их оставили наверху, а не унесли вниз потому, что они были малоценны для древних? – проговорил Хоген.

– Бесценный, сказочный хлам, – сказала Жоан. – Он так мало значил для них, и так много для нас.

Новый уровень поразил археологов еще больше. Едва спустившись, они нашли странный предмет, размеры и форма которого напоминали большого краба. На спинке было изображено лицо человека с короной на голове.

– Это золото чистое золото. Смотри, глаза сделаны из рубинов, а камень в центре короны – изумруд. Он удивительно красив, несмотря на воздействие времени, – сказала Жоан, – но я не понимаю Что это?

– Совершенно очевидно, что это божество. Золотые боги. И их тринадцать. Что-то…

– Что-то напоминает, да? – спросила девушка.

– Да, но не могу ухватить мысль. Это легенда, старая легенда, о которой я когда-то читал.

– Может, отец вспомнит?

– Может быть. Или Мендрано подскажет. Спросим их вечером.

Они нашли золотую кошку с короной на голове, украшенной бриллиантами, и бога войны верхом на лошади. На нем был шлем из тонкокованого золота с рубином в центре. В руках он держал копье.

– У меня такое чувство, что я знал или слышал об этом, но не могу вспомнить, где, – задумчиво проговорил Луис.

– Постарайся вспомнить! – умоляюще воскликнула Жоан.

– Если ты поможешь.

Он мягко отвел назад ее руки и поцеловал обнаженную шею.

– Луис Перье, на нас смотрят древние боги. Мы должны уважать их непорочность.

– О, да! – усмехнулся Луис. – Но пусть они лопнут от зависти.

Глава 13

Сальма бродила в одиночестве по дому Франка. Жозеф пригласил ее прогуляться верхом. Она отказалась. Ей не хотелось, чтобы он возобновил разговор, начатый за завтраком.

– Я не умею ездить верхом и, сказать по правде, боюсь лошадей.

– Жаль. Поеду один. В последний раз окину окрестности влюбленным взглядом. Мне уже пора отправляться в обратный путь.

– Вы уезжаете?

– Да. Послезавтра еду в Барранквиллу. У меня есть кое-какие дела.

Жозеф вышел из дома, и Сальма пошла проводить его.

– Наверное, Франку будет вас не хватать, – сказала девушка. – Он говорил о вас. Вы ведь друзья, не так ли?

– Да, мы дружны уже несколько лет. – Жозеф вставил ногу в стремя и взлетел в седло. – Вполне вероятно, что через год, примерно в это же время, я вернусь. Надеюсь увидеть вас именно там, где оставил.

– Мне бы хотелось разделить ваши надежды, – отвечала Сальма.

Жозеф улыбнулся, глядя на девушку сверху вниз, и тронул поводья. Копыта статной серой кобылы застучали по камням дорожки. Сальме вдруг стало грустно. Она отправилась бродить по дому. Всякий раз, прикасаясь к чему-либо, она думала о Франке, о том, какими прекрасными вещами он окружил себя.

Она присела к роялю, коснулась клавиш. Звуки никак не складывались в мелодию. Девушка трогала клавиши, пытаясь извлечь из них хоть какое-то подобие музыки. Нет, ей никогда не научиться играть на рояле!

От злости она ударила обеими руками по клавишам.

– Ты ведь сердишься не на рояль, да, Сальма? – послышался голос Флоры.

Сальма обернулась.

– Извини, я не хотела. Так получилось от…

– От небольшого разочарования. Я знаю. Однажды я испытала то же самое. Но не надо расстраиваться. Почему бы нам не прогуляться?

Девушки направились в сад.

– Я гуляю здесь почти каждое утро с тех пор, как мы с мужем приехали, – сообщила Флора. – Мне с трудом верится, что Франк построил такой рай прямо посреди джунглей.

– Да он прекрасен.

– Кто именно? – Флора улыбалась соблазнительно яркими губами и щурилась на солнце.

– Извини? – не поняла колумбийка.

– Я спросила, что тебя привлекает больше – сад или его хозяин?

– Перестань, Флора.

– Я бы выбрала хозяина, право!

Флора Ломон расхохоталась, заметив, как Сальма закусила губу.

– Ах, звуки джунглей! Мне они нравятся. Это похоже на музыку, очень эротичную.

– Эротичную? Что это значит? – спросила колумбийка.

– Эротика, – Флора шутливо закатила глаза.

«Сальма так невинна. Почему Франк обращается с ней, как с хрустальной вазой? Боится ее невинной любви?» – думала француженка.

– Эротика, – повторила она. – Это что-то вроде того, что ты испытываешь к Франку.

– Я не могу рассказать словами то, что испытываю к нему, – ответила Сальма.

– О, тебе не стоит объяснять это женщине, которая хоть раз была влюблена. Ты повстречала редкого, порядочного мужчину, который думает о последствиях и не хочет причинить тебе ни малейшего вреда. Он поставил перед тобой барьеры, и теперь тебе придется терпеливо, по кирпичику разрушать их.

– Я не понимаю тебя и не знаю, с чего начать, – сдерживая слезы, произнесла Сальма.

– Я посоветую тебе, но только без обид. Уезжай домой.

Сальма отвернулась.

– Ты тоже ничего не понимаешь. Если я уеду, все будет кончено. Мой отец глаз с меня не спустит. Я никогда это ты понимаешь?

– Я понимаю больше, чем ты думаешь. Если тебе нужен Франк Хоген, тебе придется делать все наоборот. Держи дистанцию. Сделай вид, что этот человек не слишком-то интересует тебя. Его мужское самолюбие будет задето, и тогда…

– -Что?

– О, это будет выстрел в десятку! Вот увидишь. Мужчины не любят, когда за ними бегают, но еще больше не любят, когда их отвергают.

– Выходит, нужно идти не навстречу счастью, а бежать от него? – изумленно спросила Сальма.

– Выходит, так. Мир нелогичен, дорогая. Сальма взглянула на Флору, пытаясь понять, не смеется ли она над ней. Однако в глазах ее увидела искреннее сочувствие и сострадание.

– Если я уеду сейчас, то, возможно, несколько недель не увижу Франка. Он так занят своим домом и плотиной, что стал реже приезжать к Луису.

– Сальма, давай-ка присядем здесь, – предложила Флора, указывая на низкую белую скамейку, окруженную ровно подстриженными кустами. – И поговорим, как женщина с женщиной.

Франк не появился в полдень, и никто не знал, будет ли он к обеду.

Надев розовое платье Флоры, Сальма спустилась вниз сразу после пяти часов. Флора, Жозеф и Никола сидели в гостиной и разговаривали. Доносились их приглушенные голоса. Девушка стояла на последней ступени, когда открылась дверь, и вошел Франк. Он улыбнулся, любуясь ею.

– Привет, Сальма. Я не опоздал к обеду? – сказал он. – Пойду вымоюсь. Скажи, пожалуйста, остальным, что я скоро буду.

– Я передам, – ответила она и добавила:

– Франк, я сожалею обо всех неудобствах, которые причинила тебе. С моей стороны это было глупо. Больше этого не случится.

Произнеся последние слова, она коснулась его руки, потом повернулась и пошла в гостиную. Она чувствовала, что Франк стоит не шевелясь и не сводит с нее взгляда.

За обедом гости оживленно беседовали, все, кроме Сальмы. Она сидела притихшая, а Франк удивлялся произошедшей в ней перемене. Когда кто-нибудь с ней заговаривал, она тихо отвечала. На Франка же не обращала никакого внимания, словно его и не было за столом.

«Ну наконец, – рассуждал Хоген, – она образумилась и поняла, что мы не подходим друг другу. Я на десять лет старше. Разве это партия двадцатилетней девушке, которая еще витает в облаках?»

Сославшись на дела, он извинился и встал из-за стола. Хорошего настроения как не бывало.

– Конечно, мы понимаем дела, прежде всего, – сказал Жозеф. – Не беспокойся, Франк, мы найдем, чем заняться. Я собираюсь научить Сальму играть в шахматы. Подозреваю, что за ослепительной внешностью мадемуазель скрывается быстрый ум.

– Я не удивлюсь, – как-то невесело отозвался Хоген. Он был раздосадован тем, что Жозеф проявляет к Сальме излишнее внимание. «И правильно делает, – одернул он себя. – А ты – сущий дурак».

– До утра, Франк, – попрощался Никола.

– До утра.

Сев за стол в кабинете, Хоген пытался сосредоточиться на бумагах. Но мысли о Сальме, ее мягкая улыбка и прекрасные темные глаза мешали этому. Так он промучился часа два.

Он встал и направился к шкафу, где держал графин с бренди и стаканы. Налил себе немного, выпил, налил еще и сел в удобное кресло перед темным провалом камина. Дверь на террасу была открыта. Луна заливала сад мягким серебристым светом. Франк встал и вышел в душистый сумрак. Он пересек дворик и спустился по каменной дорожке в сад. Здесь царили покой и умиротворение. Но откуда тогда это ощущение пустоты? Смутное чувство тоски? Кажется, он гонится за чем-то и не может догнать. И за чем он гонится, если весь мир у него на ладони?

Франк уже собирался вернуться в дом, но успел сделать только шаг, как услышал звук, донесшийся сверху. Он замер, не веря своим глазам. На балконе стояла Сальма. Она смотрела на луну, кружащуюся в хороводе химер. Было непонятно, заметила ли девушка Франка.

Белое платье колыхалось на ветру, как легкая дымка. Темные волосы мягкими прядями спускались на плечи. Сальма вспоминала сегодняшний вечер. Она старалась казаться безразличной к Франку, следуя совету Флоры Ломон. Флора говорила, что Сальма – женщина, которой не надо бегать за мужчиной. Конечно же, она права, она опытнее, изощреннее в таких делах. Сальма рядом с ней – сущий ребенок.

И какой же глупой была она! Теперь девушка будто перешла какой-то мост, обретя чувство зрелости. Только сейчас она поняла, что пытались ей внушить отец и брат.

Какое-то движение во дворе отвлекло Сальму от размышлений. Она вгляделась пристальней и увидела Франка. Он стоял тихо, не дыша, ощущая себя человеком, глядящим на идола.

В этот момент их взгляды встретились. Франк спросил тихо, зная, что в ночном воздухе его голос будет слышен отчетливо.

– Не можешь уснуть?

– Нет, я…. мне… Франк, подожди там, мне необходимо поговорить с тобой.

Он не стал протестовать. Сальма скрылась в комнате. Вскоре она оказалась на террасе и стала поспешно спускаться по ступеням. Но, подойдя к Франку, замедлила шаг. Их разделяло всего несколько дюймов.

– Чудесная ночь, – сказал Франк для того, чтобы не молчать.

– Конечно, – отозвалась Сальма. – Ты вчера послал кого-то за моим отцом?

– Да. Думаю, что завтра он будет здесь. Могу представить, как обрадовался Мендрано, узнав, что ты на плантации и что с тобой все в порядке.

– Да, наверное, – согласилась Сальма и сделала шаг назад. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. – Ты прав, – сказала она, помолчав, – ночь прекрасна, нежна. Скажи, Франк, ты счастлив?

– Да, я всем доволен.

– Сегодня я гуляла по твоему дому и впервые увидела, какой он на самом деле.

– Какой же мой дом?

– Я хочу сказать, – она старалась подыскать нужные слова, – это другой мир, отличный от моего.

– Сальма, ты хочешь сказать, он чужд тебе?

– Нет, я имела в виду не это. Просто…

Хоген подошел к Сальме, переживая непонятное смущение. Ему так много хотелось сказать ей. Необычная красота девушки завораживала. Франк оказался близко, настолько близко, что чувствовал запах ее кожи.

Его глаза смотрели на нее, заставляя забыть обо всем. Одетый в хлопчатобумажные брюки, обтягивавшие его мускулистые ноги, в высокие ботинки для верховой езды и белую рубашку, Франк был желанен, как никогда прежде.

– Что просто?

– Не знаю, – проговорила она и отвернулась, намереваясь уйти.

Хоген схватил ее за руку, повернул лицом к себе.

Он увидел, как на глаза девушки наворачиваются слезы, подобные сверкающим алмазам. Бархатистая кожа Сальмы. Ее нежные губы. Страсть заглушила последние доводы рассудка. Он склонился к ней и коснулся ее губ.

Это легкое прикосновение поразило его, как молния, так, что Франк едва не задохнулся. Он заглянул в глаза девушки. В них были удивление и восторг. Он обнял Сальму и поцеловал снова. Она откликнулась на поцелуй со всей страстью, на которую только была способна. Ее ответный поцелуй был горячим, как огонь, и потряс Франка.

Сальма сама испугалась своего порыва. Ведь если она безразлична Франку, тогда зачем это все? Неожиданно она вырвалась из его объятий и убежала в дом. Он остался стоять неподвижно, ощущая в руках и сердце пустоту.

Девушка вбежала в комнату. Сердце ее колотилось. Она поняла, как трудно ей было устоять против своего желания. Если бы Франк сейчас вошел сюда и обнял ее, она отдалась бы ему. Однако Сальма понимала, что это может быть ошибкой. Она желала этого мужчину больше всего на свете, но только если он полюбит ее. Быть может, это лунная ночь, обострившая в нем чувства, но этого слишком мало было для девушки, которая желала получить все. Она отдаст ему всю себя, только когда будет уверена, что не пожалеет об этом.

Остаток ночи Сальма провела без сна. Теперь она сама хотела, чтобы отец поскорее приехал за ней. Она смогла бы поговорить с ним. Может быть, они вместе нашли бы решение проблемы, с которой она столкнулась и которой испугалась больше, чем какой-либо другой.

Но приехал за Сальмой не Мендрано, а Антонио.

Вся компания только что закончила завтракать. Жозеф объявил, что следующим утром уезжает в Барранквиллу, а оттуда – кораблем – во Францию.

– А что, если мы с Никола съездим на раскопки Луиса? Пора бы навестить Жоан, – предложила Флора.

– Ты действительно хочешь этого, дорогая? – с усмешкой спросил Никола.

– Вообще-то, мне здесь удобно и чудесно. Но мы совсем забыли малышку Жоан! – Флора капризно надула губки.

– Оставайтесь здесь и ждите меня, – сказал Франк. – Я поеду на плотину, вернусь, и если к тому времени вы не раздумаете, мы навестим наших друзей вместе.

– Сальма, – обратился Жозеф к девушке. В голосе его сквозила теплота. – Мне очень не хочется, но все-таки придется попрощаться с вами. Вы очаровательная девушка, и я надеюсь с вами снова встретиться когда-нибудь.

– Спасибо, – улыбнулась Сальма. – Я тоже надеюсь увидеться.

Франк уловил смутный намек на что-то. Ревность неприятно кольнула сердце. И как раз в эту минуту в дверях появился Антонио, угрюмый и расстроенный.

– Добро пожаловать, Антонио. Входи, присоединяйся к нам. У нас своего рода прощальная пирушка. Жозеф покидает нас. Он снова заскучал по Европе.

Франк поднялся из-за стола, широким жестом приглашая юношу.

– На раскопках много работы. Отец не мог отлучиться. Я приехал за сестрой.

– Похоже, ты торопился, Антонио, раз приехал сегодня утром, – сказала Сальма. – Я ждала тебя гораздо позже.

– Ты вообще не ждала меня, – хмуро заявил Антонио.

– Да. Я ждала отца.

Глаза Антонио мрачно сверкнули.

– Сальма, мы едем сейчас же. Собирайся, – бросил он сестре, а затем обратился к Франку. – Спасибо вам за гостеприимство, оказанное моей сестре и мне. Мы не можем оставаться дольше. На раскопках много работы, и там нужны мои руки.

– Так Луис нашел то, что искал? – спросил Хоген.

– Я не уверен, что это все, что искал Луис, но он обнаружил многоуровневую гробницу.

Антонио рассказал о находке Перье.

– Поэтому, вы понимаете, я должен возвращаться, – заключил он.

– Конечно, – отозвался Франк.

– Мы можем отправляться, брат, – Сальма поднялась из-за стола.

Супруги Ломон молчали, а Жозеф не сводил с Сальмы глаз. Он видел, что за внешней покорностью девушки скрыты сильная воля и уверенность в себе. Как только за ними закрылась дверь, Жозеф заметил:

– По-моему, Антонио слишком разгневан на нее.

Франк нахмурился и ответил:

– То, что девушка отправилась одна в джунгли, – плохо. Но, в конце концов, она жива и здорова. Ему надо радоваться, а не злиться. Надеюсь, у нее не будет неприятностей.

– Будем надеяться, – ответил Жозеф. – Он злится, потому что любит ее. Нетрудно догадаться, верно?

Франк взглянул на Фармера, чтобы понять, был ли в вопросе именно тот смысл, что сквозил в голосе друга; По лицу Жозефа ничего нельзя было понять.

Весь день Франка был заполнен делами. Он было собрался на плотину, но сообщение Жозефа о скором отъезде остановило его. Франк решил проводить друга, а потом уж ехать в лагерь.

В самые неподходящие моменты он вдруг ловил себя на мысли, что вспоминает Сальму. Когда солнце пробивалось сквозь листву, он видел ее золотистую кожу. Глядя, как ветер качает лианы на террасе, он вспоминал ее волосы. Он досадовал на себя, не хотел признаться в том, что эта девушка волнует его. Образ ее снова возвращал его к мыслям и чувствам, пережитым ночью.

К вечеру он был совершенно измучился, за обедом – молчал. Поев, Франк извинился перед гостями и отправился спать.

– Увидимся утром, дружище, – сказал Франк на прощание, улыбнувшись Жозефу. – Ты не собираешься ехать слишком рано?

– Нет. Мне не надо уезжать с первыми лучами солнца. Я подожду, пока ты выползешь из постели. Я не тороплюсь.

– Всем доброй ночи, – сказал Франк и вышел.

– Что это с ним происходит? У него что-то случилось? В последние дни он сам не свой, – подметил Никола.

– Не думаю, что что-то страшное, – отозвался Жозеф. – У Франка слишком много работы. Он просто устал.

– А мне кажется, он озабочен вовсе не работой, а чем-то совсем, совсем другим, – многозначительно сказала Флора.

Жозеф взглянул на нее и подумал: похоже, маленькая Флора знает что-то такое, чего не знает он. Надо будет поговорить с ней в более подходящий момент.

– Мне тоже так кажется, – поддержал жену Никола.

– Я, пожалуй, выйду покурю, – сказал Жозеф. – Сказать по правде, я буду очень скучать по этому дому. Как всегда.

– Тогда, почему бы вам не остаться?

– О, наверное, через несколько лет я так и сделаю. Может, к тому времени Франк согласится продать мне участок земли где-нибудь неподалеку. Я бы с удовольствием стал его соседом на старости лет.

– Вас тянет сюда?

– Да, Флора. По натуре я – человек, чуждый цивилизации. Поэтому, когда мне все надоедает, я спешу сюда.

– Как насчет того, чтобы выпить в последний раз перед вашим отъездом, Жозеф? – спросил Никола.

– Бренди в конце вечера – это неплохо, – кивнул Фармер.

– А ты, дорогая?

– Присоединяюсь.

Напиток полился в бокалы. Флора ахнула и рассмеялась.

– Тост. За вас, Жозеф! За вашу удачу в Европе и за скорое возвращение!

– Аминь, – подхватил Фармер.

К одиннадцати часам следующего дня багаж Жозефа погрузили в лодку. Вместе с Франком они стояли на пристани и смотрели, как идут приготовления.

– Мне будет недоставать тебя, дружище, – с грустью сказал Хоген.

– А мне – тебя. Но я надеюсь, что время пролетит незаметно. Кто знает, может быть, я вернусь сюда и останусь насовсем.

– Насовсем?

– Плантатор из меня не получится. Может, я захочу уйти на покой и развести маленький, очень маленький сад.

– Жозеф, это было бы отлично! Ты мог бы жить у меня. Я всегда рад.

– Спасибо, Франк. Но однажды по твоему дому станет прохаживаться дама. Вряд ли я должен буду оставаться.

Лицо Франка сразу потемнело. Похоже, все держат это в голове. Он чувствовал себя неуютно, потому что, несмотря на отчаянные попытки, не мог выкинуть из головы образ Сальмы.

– Возможно. Но я еще не скоро закончу обустройство этого места. И потом, ты же знаешь, двери моего дома всегда открыты для тебя. В твой следующий приезд мы поговорим об этом.

Они пожали друг другу руки. Фармер сел в каноэ. Франк, стоя на пристани, смотрел, как он отчаливал от берега и поплыл вниз по реке. Скоро лодка скрылась из виду. Франку вдруг стало очень грустно. Ему действительно будет недоставать общества Жозефа.

Путь до Барранквйллы вниз по течению занял всего три часа. Река сама несла лодку, к тому же не надо было останавливаться на ночлег. Всю дорогу Жозеф был занят тем, что строил планы на будущее.

Прибыв в Барранквиллу, он направился в отель, который всегда посещал, и снял номер. Затем отправился перекусить. О багаже не стоило беспокоиться – все было упаковано. Через шесть часов корабль уходил в Европу.

Вернувшись в номер, Жозеф немного почитал, выкурил сигару и уже собрался вздремнуть, как кто-то постучал. Он был крайне удивлен, когда, открыв дверь, увидел стоявшего на пороге человека.

– Это вы?..

Тот улыбнулся, протянул руку и назвал свое имя.

Глава 14

Луис поднял над головой лампу. Зал, в котором они находились, превосходил размерами предыдущий. Пол был выстлан все той же гладкой плиткой, но мозаичная картина была иной.

Жоан осталась стоять в одном конце зала со своей лампой, а Луис направился в другой.

– Посмотри вверх, на потолок, – эхом разнесся голос Жоан.

Луис поднял голову и увидел, что по всему периметру потолка тянется разноцветная кайма.

Рисунок ее был почти не поврежден и изображал жизнь воинов. Каждый из них держал в руках копье и священный кубок. Одежда воинов была красного цвета, а оружие и кубки – черного.

Плотно завернутые останки древних воинов лежали в низких нишах, устроенных в глубине стены.

– Посмотри на орнамент.

– Каждый из этих людей был по-своему важной личностью, – заметила Жоан.

– Судя по мастерству исполнения, это значительная находка, – сказал Луис.

– Смотри, у них разные лица. Я допускаю в них портретное сходство с погребенными здесь. Потребуются месяцы, чтобы идентифицировать это немыслимое количество артефактов.

– А ты заметила, как они используют изумруды?

– Да, заметила.

– Они вставляют их вместо глаз Их здесь слишком много.

Жоан нахмурилась.

– А при чем тут изумруды? Мы нашли богатство, которое ни с чем не сравнимо. Луис, изумруды имеют денежную ценность, но взгляни на эту превосходную работу – маски, орнамент. Археологическая ценность превышает любую другую.

Перье улыбнулся. Ему так хотелось услышать именно эти слова. Реакция девушки казалась искренней. Если бы она была здесь ради изумрудов, то наверняка проявила бы иной интерес, увидев такое богатство.

– Мы делаем успехи, – сказал Луис, желая переменить тему.

– Теперь надо позаботиться о божествах в комнате над нами. Они могут помочь нам определить время захоронения.

Жоан оглянулась и позвала взволнованным голосом:

– Луис!

– Что? Ты увидела что-нибудь необычное?

– Нет. Я просто пересчитала свертки с останками. – Жоан подняла на него глаза.– Их ровно тринадцать.

Луис огляделся вокруг, потом посмотрел на девушку.

– Тринадцать, – подтвердил он. – Что ж, по-видимому, совпадений быть не может. Число тринадцать имеет здесь особое значение. Нам не следует идти дальше, пока мы не разберемся с этим.

– Как же мы это сделаем?

– У меня в доме есть книги, исследовательские труды. После обеда мы можем сходить туда и посмотреть их. Я давно хотел показать тебе свой дом.

– Может быть, с помощью книг найдем ответ на вопрос, кто похоронен здесь?

Перье указал на один из углов зала.

– Там, похоже, лестница. И можно смело утверждать, что здесь есть еще один уровень.

Он направился в угол, на который указывал. Жоан поспешила за ним.

– Ты слышишь что-нибудь?

– Похоже на звук воды. Бурлящего потока. Это осложняет дело.

– Давай спустимся и посмотрим.

– Нет. Мы не имеем представления, что там. К тому же нужно больше света. Наших ламп не хватает даже в этом зале. А если нижний окажется больших размеров?

Луис достал из кармана часы.

– Скоро четыре. Пора подниматься. Завтра поутру продолжим. Еще предстоит работа с книгами.

– Легенды теряют подробности, а суть остается. Судя по всему, мы имеем дело с чем-то очень значительным. Луис, у меня странное впечатление от этого места.

– Да? Какое же?

– Здесь как-то тяжело. Словно вокруг – смерть.

– Милая, так оно и есть. Это – гробница.

– Я слышала древнюю египетскую легенду о фараоне, который совершил страшное злодеяние. В наказание его похоронили заживо и окружили богами и воинами, чтобы он больше не вернулся в этот мир.

– Фараон Танке Амон-Ра.

– Ты тоже знаешь эту легенду?

– Слышал.

– Здесь почти то же самое.

– Божества над нами.

– Они окружают входы и выходы. Тринадцать воинов защищают мир от спрятанной здесь души.

– Я спрошу твоего отца о том, что ему известно о казненном фараоне.

–И знает ли он что-нибудь о тринадцатом короле или тринадцатом сыне.

– Или тринадцатой дочери, – улыбнулся Луис.

Они вышли на поверхность. Послеполуденное солнце палило не так яростно. Было приятно после холода и тьмы подземелья подставить лицо его горячим золотым лучам. Мендрано и Ланнек продолжали сортировать и подсчитывать содержимое кувшинов. Сами кувшины лежали на одеяле, которое Луис специально расстелил.

Ужин был готов. Луис и Жоан проголодались так, что принялись за еду, даже не рассказав о том, что нашли внизу. Но потом, когда пили чер-ный горький кофе из жестяных кружек, Перье спросил:

– Виктор, что вы знаете о фараоне Танке Амон-Ра?

– Танке Амон-Ра? Гммм Амон-Ра. Какое странное имя. Оно ни о чем мне не говорит. А что? Разве это имеет какое-то значение здесь?

Жоан взглянула на отца с величайшим удивлением. Она не верила своим ушам. Ведь он всемирно известный ученый, эксперт по истории Египта.

– У фараона была крайне дурная репутация. Настолько дурная, что его заживо погребли, – пояснил Луис. – Жоан думает, что мы имеем дело с чем-то похожим.

– Танке Амон-Ра, отец, был похоронен со всеми своими сокровищами. Когда открыли его гробницу, то нашли несметные богатства. Согласно легенде, вместе с фараоном была похоронена духовная охрана – воины, уложенные кругом, дабы охранять душу фараона, чтобы она не могла вновь вернуться в этот мир.

– Взглянув на изумруды в этой гробнице, Жоан стала ясновидящей, – шутливо заметил Луис.

– Изумруды? – воскликнул Ланнек. По его голосу было понятно, что он очень заинтересован. – Как? Вы нашли там изумруды? Вы принесли сюда хоть что-нибудь?

– Нет Мы ничего с собой не принесли, – ответила Жоан и замолчала.

Ей стало неприятно, что отец так живо заинтересовался сокровищами.

Молчавший до этого момента Мендрано, вдруг сказал:

– Я знаю эту легенду.

– Ты? – Луис в волнении взъерошил волосы.

– Более того, я даже знаю, чью гробницу вы нашли.

– О Мендрано! – выдохнула Жоан. – Расскажи, прошу!

– Некогда жил юный царь. Он взошел на трон, когда ему не было и двадцати. Звали его Хуансахуа. Он воспитывался в строгости и готовился стать правителем, хорошим правителем. Он был еще совсем молод, но правил гораздо мудрее прежнего владыки. Подданные его уважали за храбрость и ум. Но он совершил большой грех. Юный царь воспылал страстью к своей сестре, считавшейся самой красивой женщиной страны. Он тайно обвенчался с ней. Легенда говорит, что жрец сначала спросил девушку, будет ли она любить богов больше, чем мужа, мужа – больше, чем детей, а детей больше себя. Девушка поклялась в этом. Затем ее спросили, обещает ли она, что никогда не притронется к пище, если ее муж голоден, и та снова ответила «да». Потом жрец спрашивал у мужчины, хочет ли он в жены эту женщину и будет ли делить только с ней свою жизнь? Тот ответил «да». Обряд состоялся.

– И что же дальше? – Луис весь напрягся в ожидании.

– А дальше, – продолжал Мендрано, – влюбленные вернулись домой, никому не говоря о том, что совершили. Но материнское сердце не обманешь. Прошло время, и их мать разгадала тайну. Его судили. Ведь даже царю не дозволено нарушать установленные им же законы. Он пытался купить правосудие. В своей сокровищнице царь хранил сосуд с «зеленым огнем».

– Изумрудами, – тихо прошептал Ланнек. – О боже! Гора изумрудов.

– Да, он пытался подкупить судей. Но ему не удалось. Тогда государь проклял Небеса. Проклятие испугало судей и народ. Было решено царя и царицу похоронить вместе. Но люди боялись проклятия. И тогда поставили воинов и богов охранять их и все богатства, которыми владел правитель.

– Значит, это может быть гробница молодого царя и его сестры-жены, – заключил Луис.

– Какие, должно быть, сокровища похоронены вместе с ними! – добавил Ланнек.

– Представляете, как много артефактов находится в гробнице, – воскликнула Жоан.

– Если вы их найдете, – добавил Мендрано.

– Но ведь мы нашли гробницу, – начал было Луис, но Мендрано прервал его.

– Да, но если это именно та гробница, то внутри нас ждет другая загадка. По легенде, король и королева были заперты даже от сторожей, поставленных охранять их. Когда вы окажетесь на самом нижнем уровне, неизвестно, что ждет вас там и что так и останется тайной.

– Секрет или нет, легенда или нет, но завтра я спущусь на следующий, и может быть, последний уровень. Посмотрим, какие тайны он хранит, – решительно заявил Перье.

– Луис, может, в книгах мы найдем что-нибудь об этой легенде? Любая информация может оказаться полезной, – сказала Жоан.

– Не будем терять времени. Дойдем до лагеря, а там возьмем лошадей. Мы будем у моего дома еще до темноты.

– Пошли.

– Виктор, не хотите ли с нами? – спросил Луис.

– Нет, спасибо. Это далеко, и я не уверен, что ноги донесут меня. Мне лучше пораньше лечь. За последние дни я крайне устал.

Молодые археологи пошли в свои палатки переодеться и вернулись через несколько минут. Жоан надела куртку, повязала голову шелковым шарфом. Под мышкой девушка держала тетрадь. На плече Луиса висело ружье.

– Готова? – спросил он.

– Как всегда. Увидимся позже, отец, – произнесла Жоан.