Текст книги "Опасный маскарад"

Автор книги: Вирджиния Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 13

Солдаты провели Кейда через залитый солнцем двор, пинками заставили его подняться по широким каменным ступеням и втолкнули в коридор резиденции алькальда. Не успели его глаза привыкнуть к царившему там полумраку, как охранник приказал ему идти дальше. Руки пленника за спиной были скованы наручниками, в душе поселилось тревожное предчувствие. Но он утешал себя мыслью, что страдает ради прекрасной Лоры Аллен, удивительной златовласой красотки с очаровательной фигуркой и бархатистой кожей, легкомысленно подарившей ему свою невинность.

Именно память о сладких минутах интимной близости в садовой беседке с таким волшебным созданием и толкнула его на безрассудный поступок, за который ему, вероятно, придется поплатиться жизнью. Ее нежная, словно лепесток цветка розы, кожа и похожие на золотые нити чудесные волосы определенно лишили его рассудка. А пухлые алые губки и тугие груди с розовыми сосками заставили позабыть о своей клятве никогда не терять голову из-за женской юбки. И вот теперь он очутился в руках солдат алькальда. Словно бы в подтверждение его печального умозаключения охранник ударил его прикладом ружья в спину и с издевкой спросил:

– Ну что, Мститель, оробел, когда на тебя надели наручники? Сейчас я отведу тебя к самому алькальду, и тогда ты поймешь, что напрасно строил из себя героя.

Кейд не удостоил его ответом. Охранник распахнул наконец дверь и втолкнул его в просторное помещение, громко и злорадно объявив, что доставил его превосходительству главного злодея Игеры.

Дон Луис встал из-за стола, окинул арестованного, закованного в цепи, насмешливым взглядом и промолвил:

– Значит, вот кто терроризировал моих солдат и похищал мои деньги?

– Ваши деньги? – Кейд насмешливо взглянул на него. – Мне казалось, что эти деньги вами отняты у беззащитных пеонов…

Удар прикладом в спину прервал его иронический монолог.

– Пусть он продолжает, – снисходительно бросил охраннику дон Луис. – Мне любопытно узнать, почему он защищает нищих бездельников и лентяев.

– Вы неверно истолковали смысл моих слов, – сморщился от боли Кейд. – Я не столько защищаю батраков, сколько недоумеваю по поводу присвоения вами налогов. Ведь собранные деньги следовало бы передать мексиканскому правительству, а не прикарманивать их!

– Молчать! – вскрикнул разъяренный дон Луис, гневно сверкая глазами. Он велел охраннику выйти из кабинета и, когда тот затворил за собой дверь, тихо спросил у Кейда: – Какие у вас имеются основания так говорить, сеньор Альварес?

– Рад слышать, что вы больше не называете меня Мстителем, – отозвался Кейд. – О том, что вы присваиваете казенные деньги, известно всему городу.

– Но вы не отрицаете, что являетесь Мстителем? – прищурившись, спросил алькальд.

– Как я могу отрицать то, чего никогда не утверждал? – пожал плечами Кейд.

– Да, я слышал, что им хвастливо назвалась молодая дама, задержанная вместе с вами ночью, – проговорил дон Луис. – Она даже вызвалась продемонстрировать моим солдатам свое умение обращаться со шпагой. Вероятно, надеялась, что я буду более снисходителен к ней, чем к вам. В таком случае она заблуждалась. Или это вы уговорили ее оговорить себя?

– Не лучше ли вам спросить ее об этом лично? – предложил Кейд.

– Она уже была подвергнута допросу, сеньор, – не моргнув глазом заверил алькальд. – И заявила, что вы принудили ее наговорить о себе кучу глупостей. Мне искренне жаль несчастную сеньориту, попавшую под ваше дурное влияние. Горькие слезы раскаяния пошли на пользу ее милому личику.

Кейду внезапно вспомнилось, как однажды Лора поклялась, что отплатит ему за оскорбление, нанесенное им ей, и он поверил лживым словам дона Луиса.

В следующий момент в кабинет ввели по распоряжению алькальда Лору и Филиппа Аллена. У Лоры было какое-то странное, отсутствующее выражение лица и блуждающий взгляд. Она отвечала на поставленные ей вопросы запинаясь и не глядя на Кейда. Слушая ее ответы, он лихорадочно соображал, как ей так ловко удалось заманить его в ловушку. Откуда она узнала маршрут его ночной прогулки? Кто ей его подсказал? Будь прокляты ее золотистые волосы и глаза, которым он поверил! Теперь он расплачивается за свою самонадеянность, стоя перед ней в кандалах. Она же лжет, опираясь на руку своего влиятельного отца-дипломата, и даже не смотрит в сторону того, кого бессовестно оклеветала! Какое низкое коварство!

Кейд не был бы столь суров к Лоре в своих суждениях, если бы знал, что она не отдает себе отчета в словах и даже не осознает смысл задаваемых ей вопросов. Более того, она не узнала Кейда в закованном в цепи арестованном человеке. У нее болела голова, а перед глазами все плыло, после того как она отведала кофе со сливками, который приготовила для нее Серита. Теперь она лишь с недоумением осматривалась по сторонам, пытаясь понять, зачем ее доставили в чужой дом и чего от нее хотят. Успокаивало только то, что рядом с ней находился отец.

Вероятно, решила Лора, они куда-то отправились на пароходе. Потому-то у нее и возникло ощущение постоянной качки – что-то вроде морской болезни. Лора крепче вцепилась в руку отца, скользнула невинным взглядом по незнакомцу, задававшему ей вопросы, и попросила:

– Позвольте мне прилечь, мне дурно. Я согласна со всем, что вы тут говорили.

Филипп Аллен обнял дочь за плечи и увел из кабинета, нашептывая ей на ухо утешительные слова и обещая, что она скоро ляжет в свою постель и отдохнет.

Едва лишь дверь за американским посланником и его дочерью закрылась, дон Луис продолжал свой допрос:

– Надеюсь, что теперь вы не станете отпираться, дон Никола? Я предвидел, что вы не сразу сознаетесь в преступлениях, которые совершили под маской Мстителя, и заранее пригласил сюда сеньора Аллена с его дочерью, чтобы устроить вам с ней очную ставку.

– Как предусмотрительно с вашей стороны, – съязвил Кейд. – И сейчас я, по-вашему, брошусь к вашим ногам и буду умолять меня пощадить?

– Разумеется, – уверил его алькальд. – Впрочем, ничто не поможет, исход предопределен. – В глазах дона Луиса вспыхнули дьявольские огоньки, он развел руками и подкупающим тоном добавил: – Вероломство женщин порой изумляет, не правда ли, дон Никола? Я вижу по выражению вашего лица, что слова прекрасной сеньориты Аллен повергли вас в уныние. Вам надлежит подписать признание. И тогда, возможно, я проявлю к вам снисхождение.

– Вы хотите сказать, что, если я оговорю себя, меня не повесят, а расстреляют? – иронически спросил Кейд. – Так вот, повторяю: я не Мститель! Вы заблуждаетесь, дон Луис.

– Видимо, вам требуется время на размышление, сеньор Колдуэлл. Надеюсь, что мои люди сумеют помочь вам улучшить свою память, – продолжал алькальд. – К сожалению, условия содержания арестованных у нас пока оставляют желать лучшего. А манеры стражников далеки от светских и порой даже удручающе грубы. Однако я искренне надеюсь, что вы проявите благоразумие и не станете провоцировать их на грубость.

– Разумеется, нет, ваше превосходительство, – с иронической улыбкой ответил Кейд. – Но чутье подсказывает мне, что мое хорошее поведение ничего не изменит.

– Вы продолжаете поражать меня своей проницательностью, – подтвердил алькальд и, подойдя к двери, крикнул капитану Гарсиа: – Отведите нашего гостя в камеру! И окружите его своим вниманием. Как только он изъявит желание покаяться, немедленно дайте мне знать.

Зловеще сверкнув глазами, капитан Гарсиа четко произнес:

– Слушаюсь, ваше превосходительство! – Он дважды хлопнул в ладоши. – Стража! Взять его!

В последующие дни Кейд узнал, что капитан очень изобретателен. Хосе Гарсиа же имел возможность убедиться в редком упрямстве своего пленника. Кейд упорно хранил высокомерное молчание и стойко терпел побои и пытки. Сколько бы его ни били кнутом и ни держали, привязав к столбу под палящим солнцем, он лишь скрипел зубами и мрачно ухмылялся, выражая тем самым свое презрение к мастерам заплечных дел.

И чем яростнее охаживал его кнутом Гарсиа, отчего на спине арестанта вздувались кровавые рубцы, тем пронзительнее становился его презрительный взгляд, ранивший самолюбие Хосе. Истязая выходца из богатой аристократической семьи, капитан вымешал на нем всю свою ненависть и зависть, брал своеобразный реванш за унижения, которые испытывал в детстве от богатых землевладельцев. Сын бедняка, Хосе люто возненавидел праздных бездельников, тративших только на одну пышную фиесту сумму, превышающую годовой заработок двадцати батраков. В юности он задался целью разбогатеть любым путем и, обретя относительно высокое общественное положение, стал смотреть на крестьян свысока. Занимая должность капитана личной охраны алькальда, Хосе Гарсиа внушал простым смертным страх и трепет, а потому не мог терпеть презрения, с которым относился к нему пленник.

– Ты подпишешь признание, мерзавец, – орал он, избивая Кейда, – в противном же случае я лоскутами спущу с тебя всю кожу!

Соленый пот катил градом с истерзанного арестованного, усугубляя его страдания. Однако он, превозмогая боль, презрительно отвечал:

– Рано или поздно ты попадешься мне в каком-нибудь укромном местечке, Хосе, и я проткну тебя насквозь своей шпагой.

От его хриплых угроз по спине капитана бежали мурашки, и он покрывался от страха липким потом. И лишь взглянув на кандалы своего пленника, успокаивался и цедил сквозь зубы:

– Сказано довольно смело для кандидата в покойники. Жаль, что дон Луис не разрешил мне забить тебя до смерти. Но если ты будешь продолжать упорствовать, он изменит свое решение.

Кейду были безразличны слова капитана. Он решил держаться до конца и умереть, не раскрыв тайну Лоры. Ее образ постоянно возникал перед его мысленным взором. Она представала перед ним то скачущей верхом на жеребце, то лежащей в постели с разметавшимися по подушке золотистыми волосами, то стоявшей в кабинете алькальда со странным блуждающим взглядом. Придет ли она посмотреть на его казнь? Захочет ли удостовериться, что он унес ее секрет в могилу?

Кейд решил, что она скорее всего придет на место экзекуции. Но мысль о ее предательстве, как ни удивительно, лишь придавала ему сил. Он представлял себе Лору на скамейке в беседке и мысленно ее душил, сдавливая пальцами нежную шею девушки. Почему-то лицо ее в момент агонии становилось похожим на лицо Сесиль, что приносило ему особое удовлетворение.

Как, должно быть, ликуют сейчас обе коварные красотки, думал Кейд по ночам в своей холодной камере.

Шесть дней подряд капитан Гарсиа выбивал из него признательные показания, но в конце концов был вынужден доложить алькальду, что упрямый заключенный скорее умрет, чем сознается. И тогда коварный дон Луис решил устроить над арестованным показательный судебный процесс с участием судьи-испанца.

– Суд над негодяем должен стать наглядным уроком для нищего сброда! – сделал заключение дон Луис. – Чтобы впредь пеоны не помышляли о новом герое вроде Мстителя. Нельзя допустить, чтобы они чтили его память как своего защитника и великомученика. Посмотрим, останется ли в нем хоть капля его былой бравады, когда его поставят к стенке перед расстрельной командой.

– Вы совершенно правы, ваше превосходительство, – согласился капитан Гарсиа. Но в душе он чувствовал, что Кейд уже не боится смерти и что он вообще предпочел бы умереть, прежде чем узнать о предательстве Лоры Аллен.

В том, что они были любовниками, Хосе не сомневался: ему молчаливо поведали об их отношениях грустные глаза Лоры во время дополнительного допроса. Забудет ли она со временем своего возлюбленного? Сумеет ли он тогда овладеть ею с той же легкостью, с которой это сделал арестованный?

– Сожалею, что не успел проверить на деле, насколько искусно ты владеешь шпагой, – сообщая о предстоящем Кейду публичном суде, уведомил его Хосе.

– Подобное обстоятельство легко исправить, – возразил с ухмылкой Кейд. – Освободите меня сейчас же от цепей и дайте шпагу.

– Это не в моей власти. Тебя будут судить и расстреляют, – отрезал Хосе.

Кейд презрительно передернул плечами, преодолев боль в своих бесчисленных ранах. Капитан Гарсиа лишь заскрипел от ярости зубами. С тем же надменным видом Кейд явился на фарс, устроенный алькальдом, и сохранял холодное безразличие на протяжении всего судилища. Столь же невозмутимо он наблюдал, как отвечает на вопросы судье Лора, чуть слышно произнося слова, которые нашептывал ей на ухо стоявший с нею рядом Хосе Гарсиа. Так же отрешенно выслушал он заявление своего деда о том, что он стыдится поступка своего внука.

– Пусть его судьбу решит суд, – напыщенно промолвил дон Бенито с холодностью истинного аристократа.

Слова родного деда шокировали Кейда, но он не подал виду, хотя до последнего момента надеялся, что он заступится за него, своего единственного наследника. Дон Бенито старался не смотреть на подсудимого, чтобы не видеть его глаз. Если бы он взглянул в них, то наверняка дал бы волю своим чувствам и загубил бы весь свой хитроумный план. Из-за недостатка времени старику не удалось связаться со своими влиятельными родственниками и знакомыми в Мехико, поэтому теперь ему приходилось рассчитывать только на свои местные связи и подкуп жадных и трусливых чиновников.

Алькальд, вынужденный выполнять все предусмотренные законом формальности, распорядился, чтобы протокол судебного заседания отправили в мексиканский военный трибунал. Обычно дела местного значения решал он сам, однако для данного дела его полномочий оказалось недостаточно, поскольку оно касалось похищения казенных денег, поступивших в Игеру из Мехико. Даже начальник местного военного гарнизона был не вправе решить судьбу преступника. Впрочем, если бы даже данный вопрос находился в его юрисдикции, он бы вынес приговор, угодный алькальду, поскольку панически его боялся.

Дон Бенито уже послал в столицу Мексики своих доверенных людей, поручив им добиться пересмотра дела своего внука в суде высшей инстанции. Но пока тянулась бумажная канитель, он использовал все свое влияние, чтобы довести до сведения судьи, привыкшего пользоваться карманами дона Луиса как собственными, что вынесение смертного приговора Никола Альваресу чревато для него серьезными последствиями. Дон Бенито не преминул оговориться, что его вполне устраивает тюремное заключение для его внука – безответственному повесе не повредит такой урок! В следующий раз он дважды подумает, прежде чем сделать легкомысленный шаг. Однако особо подчеркивалось, что хлопоты за него деда должны остаться втайне. У судьи хватило ума понять намек.

Лору Аллен старик не осуждал, поскольку было очевидно, что она дала показания под воздействием какого-то дурмана и постороннего внушения. Конечно, можно только сожалеть о том, что отец девушки использовал столь отвратительный трюк. Но дон Бенито отчасти понимал дипломата, который вынужден был принести репутацию собственной дочери в жертву высшей цели – избежания международного скандала, разразившегося, если бы девушку арестовали за совершение уголовных преступлений. Филипп Аллен выбрал из двух зол меньшее и скрепя сердце принудил Лору объявить во всеуслышание о своей любовной связи с Мстителем. Окажись дон Бенито на месте посланника, он, вероятно, поступил бы так же, поскольку ставил свой общественный долг превыше всего.

Но пока основной заботой старика оставалась судьба его глупого внука. Из Мексики пришло известие о том, что с тамошними чиновниками удалось договориться: они обещали выхлопотать для дона Никола Альвареса помилование. Правда, в ожидании его незадачливому оболтусу предстояло еще посидеть в мексиканской тюрьме. Подобные хлопоты требовали не только огромных денег, но и времени. И все-таки дон Бенито не был до конца уверен в благополучном исходе своей затеи. Но в случае успеха Никола получил бы полную свободу.

Дон Луис пришел в бешенство, когда судья огласил свой приговор: признать подсудимого разбойником по прозвищу Мститель и под конвоем отправить в Мексику для окончательного решения его судьбы высшим военным трибуналом.

– Я хотел использовать суд в качестве примера для других вольнодумцев и потенциальных бунтовщиков! – воскликнул он, оставшись с судьей вдвоем в своем кабинете. – Да как вы смели сохранить негодяю жизнь!

Алькальд принялся крушить своей шпагой свечи и портьеры, топая ногами так, что сотрясались стены и пол.

– Ваше превосходительство! – дрожа от страха, пролепетал судья. – Если бы я приговорил внука влиятельного землевладельца к расстрелу, не имея его признания, тем самым я поставил бы вас под угрозу. А вдруг дон Бенито обжаловал бы мой приговор в суде Мехико? Расследование могло бы вскрыть массу неприятных вещей…

Дон Луис понял намек и оцепенел, уронив руку, державшую шпагу. Поразмышляв над услышанным, он наконец упавшим голосом произнес:

– Но я надеялся продемонстрировать всем пеонам, что будет с любым из них, кто осмелится выступить против властей!

– Не беспокойтесь, они и так это узнают, – заверил его хитрый судья. – Для острастки мы прикажем провести его по улицам города, закованного в кандалы. Любой дурак поймет, что длительное тюремное заключение, ожидающее народного защитника, хуже моментальной смерти от пули.

Дон Луис вынужденно согласился с таким доводом. Ведь быстрая смерть сделала бы Мстителя идолом батраков, окружила бы его ореолом мученика. Обреченный же на медленное умирание в тюрьме, он утрачивал свой былой авторитет, не сумев спасти даже самого себя. Алькальд удовлетворенно улыбнулся, придя к такому умозаключению, и судья смог наконец вздохнуть с облегчением.

Глава 14

Сознание Лоры, отравленное дурманным снадобьем, прояснялось очень медленно. В течение недели она жила словно в непонятном сне, плохо сознавая, что происходит вокруг. Образы возникали перед ней, подобно призракам, и вновь исчезали, как облака. Один из них, однако, постоянно к ней возвращался – образ Кейда. Его темные глаза жгли Лору, словно факелы, искривленные злостью губы дрожали. Она чувствовала, что он враждебно к ней настроен, но не могла понять почему. У нее кружилась и болела голова, ее клонило в сон. Но где-то в глубине подсознания застрял какой-то очень важный вопрос, лишавший ее покоя. А в душе шевелилось тягостное ощущение, что ей нужно сказать или сделать нечто чрезвычайно важное, отчего становилось тревожно и грустно.

– Лора, – словно сквозь вату, донесся до нее чей-то голос. – Она нахмурилась, подняв голову, и увидела Карлотту. – Лора, я принесла тебе ужин, поешь немного. А потом выпей лекарство, оно поможет тебе уснуть.

Однако Лора твердо отвечала, что не станет пить лекарство, потому что оно ей мешает собраться с мыслями.

Она снова потеряла нить своих размышлений и наморщила лобик, тщетно пытаясь припомнить, откуда у нее появилось такое настороженное отношение к лекарству, горький вкус которого она отлично запомнила. Наконец ей удалось вспомнить, что впервые она выпила его тогда, когда солдаты доставили ее домой, и поначалу оно принесло ей облегчение, но напрочь отбило память.

– Ты должна принять лекарство, – настаивала Карлотта.

– Нет, я не буду больше пить эту мерзость! – отказалась Лора и посмотрела на мачеху впервые за всю минувшую неделю вполне осмысленно. – И не вздумай подмешать эту дрянь мне в пищу!

Она решительно встала со стула и направилась к выходу во двор. Распахнув двери и увидев охранника, она внезапно осознала, почему ее держат так долго взаперти, словно заключенную. Эпизоды всего случившегося с ней волшебным образом склеились в ее памяти в одно целое, как осколки стекла, и она, содрогнувшись от душевной боли, обратилась к мачехе с вопросом:

– Карлотта, что они с ним сделали?

– С кем? – переспросила мачеха.

– Не притворяйся, будто бы ты меня не понимаешь! Разумеется, с Кейдом Колдуэллом, или с Никола Альваресом! Что они с ним сделали, говори!

Карлотта тяжело вздохнула и, потупившись, ответила:

– Его сочли разбойником по прозвищу Мститель и отправили в тюрьму в Мексику.

Лора побледнела и, ухватившись за спинку стула, чтобы не упасть, шепотом спросила:

– И вы им позволили?

На глазах у Карлотты выступили слезы.

– Ты же понимаешь, что лично я ничего не могла поделать. А твой отец так беспокоился, что с тобой может случиться беда, что…

– Уж не хотите ли вы сказать, – перебила ее Лора, – что он опасался за свою репутацию и карьеру? Мне все понятно! Он скрыл от суда правду и позволил, чтобы осудили невинного человека. И за это я должна его благодарить?

– Нет, дочка, – раздался голос вошедшего в комнату Филиппа Аллена. – Однако тебе нужно понять, почему я так поступил.

– Я никогда тебя не пойму! – со слезами на глазах закричала Лора. Лекарство, которое она принимала длительное время, продолжало действовать на ее нервную систему, и ей было трудно совладать со своими эмоциями. – Вероятно, вы считаете меня трусихой, боявшейся сурового наказания за содеянное? Неужели вы всерьез надеетесь, что я спрячусь за чужую спину?

– Все обстоит совсем не так, дочка! – Филипп подошел к ней поближе, умоляя ее взглядом понять его. – Мне доверили ответственный государственный пост, принимая который я поклялся, что буду с честью выполнять свою работу. Главная моя обязанность как дипломатического посланника Соединенных Штатов Америки – любой ценой предотвращать международные скандалы.

– Даже ценой доброго имени собственной дочери? – резко спросила у него Лора и по болезненной гримасе, исказившей лицо отца, поняла, что пущенная ею стрела попала в цель.

– Да, даже ценой ее репутации, – осевшим голосом ответил Филипп. – Я надеялся, что этим все и ограничится. Но теперь я вижу, что ты готова потерять все.

– Мне легче было бы видеть упрек на лицах окружающих меня людей, чем с отвращением смотреть на себя в зеркало, папа! – ответила Лора, побелев как мел. И по ее ясному взгляду отец понял, что она отдает себе отчет в своих словах. Значит, он навсегда ее потерял.

– Я уезжаю в Новый Орлеан. Может быть, я уеду в Париж! Но в Калифорнии я больше не останусь, – сказала она.

– Хорошо, – покорно кивнул Филипп, не ожидавший ничего другого. – Я отдам слугам соответствующие распоряжения.

– Не беспокойся, я сделаю все сама, – ответила Лора, вцепившись пальцами в стул так, что побелели костяшки. Силы могли покинуть ее в любой момент, и она мысленно молилась, чтобы отец ушел, прежде чем она потеряет сознание и рухнет на пол. – А теперь я хотела бы побыть немного одна, – чуть слышно добавила она. – Пожалуйста, оставьте меня!

Когда Филипп и Карлотта вышли из комнаты и закрыли за собой дверь, Лора села на кровать и закрыла глаза. Образ Кейда снова возник у нее перед мысленным взором, и она содрогнулась под его осуждающим взглядом. Ей стало страшно даже представить, что он о ней теперь думает. Неужели он так и не догадался, что она давала показания против него под воздействием дурманного снадобья? А какого теперь о ней мнения его дедушка, дон Бенито?

Лора почувствовала, что вот-вот лишится рассудка от нарастающей в ее душе паники. Лихорадочно сжимая и разжимая пальцы рук, она стала думать, как можно помочь Кейду. Не в силах более сидеть спокойно, Лора вскочила с кровати и принялась расхаживать по комнате. И когда она наконец-то нашла выход из положения, то залилась громким и звонким счастливым смехом, словно умалишенная.

Решение оказалось на удивление простым – обратиться к дону Бенито. Уж он-то наверняка знает, как помочь своему внуку, остается лишь уговорить его. Ей вспомнилось, как чопорно старик держался в суде, произнося слова осуждения в адрес Кейда, и подумалось, что он говорил не от чистого сердца, а лишь для вида.

На другое утро Лора оседлала коня, чтобы отправиться к старику с визитом. Никаких препятствий уже для нее не делали, поскольку необходимость в этом отпала: репутация ее была разрушена, а Кейд отправлен под конвоем в Мексику. Уволена была и ее дуэнья, так как развратница, прославившаяся своей бесстыдной связью с разбойником, не нуждалась в присмотре. И даже от назойливого внимания Хосе Гарсиа Лоре удалось избавиться, бросив ему в лицо:

– Даже не мечтайте, капитан, что вы сможете заменить мне Никола Альвареса! Вы не стоите его мизинца!

Он тотчас же убрался, дрожа от ярости, однако пригрозив ей страшной местью и обозвав публичной девкой, строящей из себя недотрогу.

К счастью, дон Бенито не стал осуждать ее, а лишь сухо заметил, что удивлен ее появлением в его доме.

– Я хочу добиться справедливости, – спокойно начала Лора. – Нужно выручить Кейда.

Дон Бенито по достоинству оценил ее выдержку и предложил все обсудить за бокалом вина во дворике. Сев напротив старика за столиком в плетеное кресло, Лора терпеливо позволила ему изучить ее своим пытливым взглядом. Только ее руки, которые она положила на колени, сцепив пальцы, выдавали ее волнение. Глядя на нее, старик думал, что ему уже давно не доводилось видеть такой прекрасной молодой женщины, янтарные глаза которой излучали поразительный свет, свидетельствовавший о чистоте ее помыслов, а плотно сжатые пухленькие алые губки говорили о ее решительности. Дон Бенито улыбнулся:

– На самом деле все не так плохо, как вы думаете. В Мексике у меня много влиятельных друзей, и, как только моего беспутного упрямого внука доставят в столицу, он волшебным образом окажется на свободе.

Лора выдержала паузу, обдумывая услышанное, и проговорила:

– Мне приятно это слышать. Однако он вряд ли скоро сюда вернется, не так ли?

– Вы угадали, сеньорита, – с насмешливыми искорками в мудрых глазах подтвердил старик, обрадованный ее сообразительностью.

– И вам известно, куда он отправится? – спросила она после продолжительного молчания.

– Вы намерены разыскать его, сеньорита? – с удивлением спросил дон Бенито. – Не кажется ли вам, что не стоит спешить. Ведь Никола не знает, что вы свидетельствовали против него на суде, находясь в одурманенном состоянии. Боюсь, что он вам не обрадуется.

Гордо подняв голову, Лора сказала, что попытается убедить его в своей преданности.

Дон Бенито, пожевав губами, вздохнул и кивнул:

– В таком случае моему внуку очень повезло, сеньорита Лора. Когда вы встретитесь с ним, непременно передайте ему эти мои слова и искренние поздравления.

– Я обязательно так и сделаю! – с улыбкой ответила Лора.