Текст книги "Опасный маскарад"

Автор книги: Вирджиния Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Приехав домой, Аннетта потребовала к себе в комнату для серьезного разговора своего сына Пьера, намереваясь упрекнуть его в том, что он не отговорил свою легкомысленную кузину от опрометчивого шага.

– Увы, маман, я оказался бессилен, – выслушав материнские упреки, сказал Пьер. – Лора не желала слушать ничьих советов, она упрямо стояла на своем.

– Нужно было отвлечь ее от неприятных мыслей, развеселить, познакомить с каким-нибудь благородным джентльменом, на худой конец – не препятствовать Жаку Пуарье ухаживать за ней.

– Вряд ли ей все это помогло бы! Ее сердце отдано другому и заменить его никто бы не смог!

– Как? – Аннетта изумленно уставилась на сына. – Она все еще без ума от этого вертопраха? Разве ей непонятно, что он всего лишь жуир и авантюрист? Ах, как все печально!

– И тем не менее факт, маман! Лора все еще влюблена в этого человека, он стал для нее подлинным наваждением. Ни о ком другом она и слышать не желает, – с грустным вздохом подтвердил Пьер.

– Ну и дура, – в сердцах выпалила Аннетта, а Пьер пожал плечами: дескать, уж в ее выборе я точно не виноват.

Но в душе они оба понимали, что Лора просто-напросто влюблена.

Если бы она слышала их разговор, то наверняка согласилась бы с мнением Аннетты, хотя и добавила бы, что в Калифорнию ее влечет вовсе не желание укрыться от сплетен и не стремление посетить памятные ей места тайных встреч с Кейдом, а чувство вины перед своими родными и знакомыми.

Ей оказалось дьявольски трудно расстаться с Новым Орлеаном, гораздо труднее, чем она предполагала. Покидая любимый ею город, Лора испытывала такое чувство, словно оставила в нем частицу самой себя. Ведь здесь прошло ее детство, беззаботная и счастливая пора, и навсегда распроститься с этой частью своей жизни было очень непросто. Однако теперь она стала взрослой женщиной и должна делать то, чего ни за что не сделала бы, будучи капризной девчонкой.

А ведь еще сравнительно недавно ей казалось, что Новый Орлеан залечит все ее душевные раны и станет местом ее преображения. Как рьяно доказывала она Кейду, что только в ее родном городе ей удастся забыть все дурное и начать жить заново. Оказалось, что она заблуждалась, а циничный Кейд словно в воду смотрел: светское общество Нового Орлеана бессердечно отвергло нарушительницу его неписаных законов и вынудило ее искать себе новое пристанище.

Узнав о намерении Лоры уехать из Нового Орлеана, Жак Пуарье чрезвычайно огорчился и попытался ее отговорить. Он примчался к ней в день ее отъезда, расстроенный и бледный, и воскликнул:

– Как вы могли поступить со мной столь жестоко! Неужели вы так и не поняли, что этот человек недостоин вашей жертвы! Мне не верится, что слепая любовь к нему лишила вас рассудка, Лора! А ведь я надеялся, что вы поймете, кто питает к вам подлинно чистые чувства! Вы же продолжаете встречаться с ним и не способны думать ни о ком другом.

В отчаянии он запустил пальцы в свои белокурые волосы и взъерошил их так, что стал похож на испуганного ежика.

Лора сдержала неуместный смешок и честно ответила:

– Вы заблуждаетесь, Жак! Мы с ним не встречались после скандала на балу.

Слезы навернулись ей на глаза, виконт упал на колени и стал целовать ей руки, умоляя ее не делать глупостей и не уезжать в Калифорнию. Лора сжалилась над ним и пообещала, что непременно встретится там с ним, когда он туда приедет. Простившись с Жаком, она почувствовала невероятную опустошенность и усталость, однако своего решения не изменила.

К вечеру первого дня ее морского путешествия разыгрался шторм. Пронзительный холодный ветер швырял о борт судна тяжелые волны, похожие на свинцовые чушки, морская пучина бурлила, грозя разбить корабль в щепки. Лору мутило и тошнило, однако она стоически выдержала тяжелое испытание и нашла в себе силы пересечь Панамский перешеек – край кровожадных комаров, жары и опасных болезней – и затем снова сесть на пароход до Игеры.

И лишь спустя еще две изнурительные недели, когда ее взору наконец-то предстал знакомый калифорнийский пейзаж – песочный пляж, высокие пальмы и домики под красными черепичными крышами, она с облегчением вздохнула и позволила себе расслабиться. Все ее мытарства, начавшиеся в этом порту девять месяцев назад, закончились, и впереди у нее была долгожданная встреча с отцом и друзьями, отдых и покой. Лора потуже стянула под подбородком концы кружевной мантильи и приготовилась сойти на причал.

Глава 25

В Южной Калифорнии наконец-то установилась теплая ясная погода, и Лора не преминула воспользоваться ею, чтобы позагорать во внутреннем дворике. Карлотта умоляла ее не увлекаться лежанием в шезлонге под палящими лучами, чтобы не пересушить свою нежную кожу. Но Лора не желала прислушиваться к совету мачехи, истосковавшись по ласкам солнца и чуть влажного ветерка, пропитанного запахом океана. После холодных дождей и пронзительного ветра ее тело нуждалось в естественном прогревании, а надломленный испытаниями дух – в умиротворении.

В доме отца жизнь Лоры текла спокойно и размеренно, и постепенно воспоминания о недавних потрясениях, выпавших на ее долю, блекли и таяли. Блаженное безделье ее не утомляло, а исцеляло, как бальзам. Карлотта всегда была готова разделить с ней досуг, а Филипп Аллен старался относиться к дочери снисходительно и терпимо.

У Лоры пробудился интерес к чтению, и она подолгу просиживала в отцовской библиотеке, куда еще год назад даже не заглядывала, занятая делами и проблемами совершенно иного свойства. Теперь же она проглатывала одну книгу за другой, как целебное лекарство для своего ума, расстроенного свалившимися на нее несчастьями.

Но однажды ее невинное занятие преподнесло ей неожиданный сюрприз, нарушивший спокойное течение ее дней. Перелистывая страницы романа, Лора обнаружила между ними засохший цветок и разрыдалась. Эту розу подарил ей в ночь ее грехопадения Кейд. Когда-то ароматная и свежая, она сморщилась и увяла, подобно ее девичьим мечтам и надеждам. Ее сухие лепестки воскресили в сердце Лоры все, что произошло между ней и Кейдом, и вызвали бурный поток слез.

Успокоившись и приведя себя в порядок, Лора спустилась в гостиную, чтобы засвидетельствовать свое почтение Карлотте. Мачеха предложила ей бокал портвейна и, когда Лора села в кресло у камина, мягко спросила, чем она так взволнована.

– В последние дни я много размышляла о политике, – ответила Лора, сделав глоток вина. – Как ты думаешь, может Калифорния присоединиться к Соединенным Штатам?

Завязать разговор о Кейде Колдуэлле Лора не решилась, а потому начала издалека, надеясь, что мачеха сама вспомнит о нем в ходе дискуссии. Карлотта отложила на столик вязанье и посмотрела на падчерицу с легким изумлением:

– По-моему, пока дело не продвинулось дальше кривотолков. Слухи о присоединении – только отголоски событий в Техасе. Поговаривают, что он вот-вот станет новым американским штатом.

При упоминании о Техасе Лора вздрогнула и поморщилась, словно съела целый лимон. Изнуренный жарой и войной, дикий край ассоциировался в ее сознании с кровожадными индейцами, колючими кактусами, растресканной землей, покрытой толстым слоем красной пыли, и снятыми скальпами. Там она впервые ощутила смертельный ужас и поняла, что сама способна убить человека, спасая свою жизнь.

– Я думаю, что все так и будет, – подтвердила Лора.

– Откуда у тебя такая уверенность? – вперила в нее Карлотта испытующий взгляд.

– Из моих логических умозаключений, – пожала плечами Лора. – А следом за Техасом в Соединенные Штаты вступит и Калифорния. Сюда приезжает все больше американцев, поэтому она отойдет от Мексики. До меня дошли слухи, что некий швейцарец по фамилии Саттер купил у русских землю неподалеку от Монтерейя и теперь разводит там скот. Еще живя в Новом Орлеане, я слышала, что ему нужны рабочие руки. Поток переселенцев, вне всякого сомнения, скоро усилится, что вызовет недовольство мексиканского правительства. Короче говоря, я уверена, что вот-вот начнется война.

При ее словах Карлотта едва не поперхнулась портвейном. Она поставила бокал на столик и сделала большие глаза:

– Ты не преувеличиваешь, Лоретта?

Насладившись впечатлением, которое произвел на мачеху ее политический прогноз, Лора пожала плечами:

– Поговори с папой. Ему-то все точно известно, ведь он черпает сведения из надежных источников. К примеру, что ему сообщает сеньор Марьяно Валлехо из Сакраменто? Я знаю, что они по-прежнему переписываются, как добрые друзья и свойственники.

– Сеньор Валлехо, как ты знаешь, доводится дядей губернатору Хуану Батиста Альварадо, который, в свою очередь, тоже является моим дальним родственником. Поэтому он не только далек от проамериканских настроений, но и выступает за упрочение позиций Мексики в Калифорнии и скорейшую отправку сюда дополнительных войск для защиты наших ранчо от набегов свирепых индейцев, – взволнованно объяснила Карлотта и сделала большой глоток портвейна, чтобы успокоиться.

– Не надо так волноваться из-за скота, – улыбнулась Лора. – Будем надеяться, что все устроится. Возможно, наши тревожные опасения несколько преувеличены. Поживем – увидим. А не сыграть ли нам партию в шахматы? – предложила она, поняв по испуганным глазам мачехи и ее поведению, что та обеспокоена всерьез: война неминуемо нанесла бы их семейным владениям большой урон, а в случае ошибки в выборе союзника они могли бы вообще разориться.

Минул еще месяц, и как-то вечером служанка Серита пожаловалась Лоре на новые притеснения со стороны алькальда.

– Если так будет продолжаться и дальше, то мой жених Хуан никогда не сможет на мне жениться. Ему приходится батрачить за гроши от рассвета до заката, а львиная доля его заработка уходит на уплату налогов, – чуть не плача посетовала несчастная девушка.

– Значит, дон Луис не извлек для себя полезного урока из истории с Мстителем? – с негодованием воскликнула Лора. – Или он успокоился, отправив Кейда в Мексику, и совершенно обнаглел? Что говорят о нем люди?

– С тех пор как Мститель прекратил свои ночные вылазки, простые люди пали духом и смиренно терпят самодурство алькальда, – уныло ответила Серита. – Видно, не суждено мне стать женой Хуана. Ему никогда не скопить денег на свадьбу.

– Да, вы могли бы пожениться, если бы алькальд умерил свои аппетиты и понизил налоги, – заметила Лора, желая хоть как-то ее утешить.

– Да, конечно, – согласилась служанка.

– Не надо унывать, Серита! – подбодрила ее Лора. – Жизнь не стоит на месте, все течет, все меняется. Когда-нибудь и вам с Хуаном улыбнется счастье.

Серита поставила пустую чашку на поднос и с вялой улыбкой кивнула:

– Я не верю, но помечтать все-таки приятно. Вряд ли кому-то удастся сместить алькальда с его поста.

– Ты полагаешь, что в случае его отставки жизнь в Игере станет чуточку легче? – спросила Лора.

– Мне хочется в это верить, сеньорита! – отозвалась служанка. – Ведь раньше, до дона Луиса, мы жили дружно и весело. Повсюду звучал смех, детвора свободно играла и резвилась на улицах, все были сыты и одеты, а в конце трудового дня любой труженик мог позволить себе выпить бутылочку вина. Естественно, работать всем приходилось до седьмого пота, однако и оплата труда была справедливой, денег хватало и на питание, и на одежду, и на подарки детям, и на угощение друзьям. Ох, видно, не судьба мне дожить до возвращения прежних добрых порядков…

– Говорю же тебе, Серита, не впадай в уныние, это самый тяжкий грех! – сердито предупредила ее Лора. – Вот увидишь, очень скоро здесь все пойдет, как было раньше. Нужно только убедить влиятельных чиновников в Мехико, что дон Луис излишне жесток и чрезмерно жаден. Тогда его отстранят от должности, а на его место пришлют другого мудрого и справедливого правителя.

– Будем надеяться, – тяжело вздохнула Серита. – Хорошо бы и нам дожить до того счастливого времени!

Она собрала со стола на поднос остатки грязной посуды и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Лора задернула занавески на окнах, подошла к платяному шкафу, извлекла из него штаны и блузку свободного покроя и, ухмыльнувшись, быстренько переоделась. В новом наряде она очень походила на Мстителя, не хватало только маски и темного плаща с капюшоном. Если бы Лору увидел сейчас ее отец, он пришел бы в ярость и надолго запретил бы ей покидать дом. А уж если бы Филипп Аллен узнал, что его дочь по ночам достает из тайника шпагу и практикуется в нанесении ударов по воображаемому врагу, он бы вообще запер ее в спальне на ключ. Однако долгое безделье наскучило Лоре, и проснувшийся в ней бунтарский дух требовал активных действий. Вот почему она каждый вечер тренировалась в фехтовании, стоя напротив большого зеркала. Порой Лора так распалялась, что устраивала в своей комнате настоящее побоище, со свистом разрубая шпагой воздух и круша клинком свечи.

Вот и сегодня она впала в кураж и принялась отрабатывать приемы нападения и защиты: делать резкие выпады, наносить удары справа и слева, припадать на одно колено, приседать, отпрыгивать и отшатываться, пританцовывать на месте и высоко подскакивать. Затем она ловко оседлала сиденье стула и несколькими молниеносными ударами искромсала толстую свечу, представляя себе, что это алькальд. Разделавшись со своим главным врагом, Лора перескочила на кровать и начала рубить шпагой все свечи подряд, вообразив, что сносит головы гвардейцам алькальда. В заключение импровизированного домашнего спектакля она вновь оседлала стул, словно своего любимого жеребца, и умчалась на нем с поля битвы прочь, разумеется, в своем воображении.

Убиравшая наутро спальню Серита была удивлена отсутствием свеч в комнате и обилием кусочков воска, прилипшим к стенам и ковру. Однако она никому не выдала маленькую тайну Лоретты и поставила в подсвечники новые свечи, надеясь в душе, что когда-нибудь ночные безумства сеньориты прекратятся.

Между тем ненависть Лоры к алькальду и подспудное чувство вины перед Кейдом породили в ее голове опасную и нелепую идею – доказать всем, что на самом деле Мститель вовсе не Кейд, а она, Лоретта Аллен, дочь посла Соединенных Штатов в Калифорнии. В случае успешного осуществления ее замысла все обвинения с Кейда будут сняты, а ее совесть успокоится. О печальных последствиях затеи для нее самой Лора поначалу даже не задумывалась.

Но однажды ночью, когда она, обливаясь потом, в изнеможении рухнула на кровать, отбросив шпагу в угол комнаты, на нее снизошло просветление, и удручающий результат дерзкого плана отчетливо возник в ее сознании. Алькальд не простит ей такого оскорбительного для него розыгрыша и жестоко накажет в назидание всем другим заговорщикам. Потрясенная таким выводом, Лора задалась новым вопросом: а хватит ли ей духу решиться на такой отчаянный шаг? И почему эта безумная идея вообще пришла ей в голову? Что движет ею – любовь или желание отомстить? А может быть, прав Кейд, назвав ее странную забаву сумасбродством.

Так и не найдя ответов на свои вопросы, Лора решила отказаться от пришедшего ей в голову плана. Однако ее авантюрный зуд упорно не желал уняться, вследствие чего новым объектом ее мстительных замыслов стал хвастливый капитан Хосе Гарсиа. Он сам дал ей повод для размышлений, как лучше свести с ним счеты, когда позволил себе фамильярность, случайно встретившись с ней однажды на главной улице.

Лора ехала в открытом экипаже на рынок, капитан – навстречу ей верхом на коне, во главе взвода солдат. Завидев Лору, он приказал ее кучеру остановиться и, подъехав к ней поближе, нахально ухмыльнулся:

– Рад вас снова видеть, сеньорита! До меня дошли слухи о вашем возвращении в Игеру, но я им не верил.

– Ну и что же вы намерены сделать, удостоверившись, что я действительно вернулась сюда, капитан? – холодно спросила она. – Арестовать меня?

– Арестовать вас, сеньорита Аллен? За что же? Как плохо, однако, вы обо мне думаете, – укоризненно покачал головой Хосе. – Вы разбиваете мое сердце!

– По вашей самодовольной физиономии что-то незаметно, – сердито скользнула взглядом по его щегольским усикам и выбритому до синевы подбородку Лора. – Если вам нечего больше мне сказать, сеньор Гарсиа, то я поеду по своим делам.

– Не стану вас задерживать, сеньорита. Но обязательно скоро навещу вас. Нам необходимо обсудить одно незаконченное дельце, – скользнув по ней плотоядным взглядом, игриво поклонился капитан и подал кучеру знак трогать с места.

Лора возмущенно фыркнула, а Хосе громко расхохотался. Эхо его нахального смеха еще долго звучало в ее ушах, и она мысленно послала ему страшные проклятия, смекнув, какое незаконченное дельце он имел в виду: конечно же, любовное рандеву. Очевидно, он решил, что она позволит ему заменить ей Кейда в постели. Какая досада, что при ней не оказалось шпаги! Вот уж перепугался бы самодовольный солдафон, увидев в ее руке грозный клинок. Представив себе такую сцену, она звонко рассмеялась.

Но не прошло и минуты, как ее миловидное лицо снова стало хмурым и озабоченным. Ей вспомнилось, как однажды Серита рассказывала ей о невероятной жестокости капитана Гарсиа и его склонности к изуверским пыткам. Да и Кейд как-то раз мимоходом обмолвился, что Хосе не церемонился с ним на допросах. Перед ее мысленным взором явственно встали ужасные рубцы на его теле, и, несмотря на теплую погоду, она зябко повела плечами. Сердце ее сжалось от ощущения вины перед Кейдом за его страдания в тюрьме, и слезы раскаяния покатились по ее щекам. Знай она, где он сейчас находится, чем занимается, а главное – вспоминает ли ее, Лора наверняка воспрянула бы духом и улыбнулась. Однако ей было неведомо, где он, а потому она нахмурилась и укуталась в кружевную шаль…

А между тем Кейд Колдуэлл пребывал в приподнятом настроении и думал именно о ней. Поручение генерала Хьюстона он успешно выполнил, доставил ему в Остин важную информацию и теперь намеревался отбыть в Калифорнию. Генерал уговаривал его остаться в Техасе, где назревали важные события. Но Кейд рвался в родные края, чтобы быть рядом со своим дедом в неминуемой будущей войне. В разговоре с ним Хьюстон поинтересовался, где теперь находится Лора.

– Она, наверное, истосковалась по тебе? – с улыбкой спросил он, дружески похлопав его по плечу. – Кто за ней присматривает в твое отсутствие?

– Ее любимая тетушка из Нового Орлеана. И еще – один французский аристократ, то ли граф, то ли виконт, – с усмешкой ответил Кейд.

Генерал хмыкнул, удивленный таким ответом, и, помолчав, добавил:

– Мне показалось, что белокурая малышка тебе небезразлична. Да и она тоже к тебе неравнодушна.

– По-моему, она пока сама не знает, кто ей милее, – пробурчал Кейд и перевел разговор на другую тему.

Смекнув, что он случайно насыпал соли на его рану, генерал Хьюстон прикусил язык.

– В Калифорнии назревает гроза, – помолчав, промолвил Кейд. – Я обязан быть там, среди революционеров.

– Береги себя, дружище! И да сопутствует тебе удача! Но не забывай, что революция – очень рискованное дело. – Хьюстон крепко пожал руку Кейду на прощание.

Ночью в голове Кейда снова возник образ Лоры, напоминающий ангельский, и он опять вспомнил ту незабываемую ночь в прерии Техаса, колючие кактусы, бурные амурные ласки и кровожадных индейцев, затаившихся во мраке перед атакой. Тяжело вздохнув, Кейд упрекнул себя за мягкотелость и попытался изгнать Лору из своих дум. Ангельский лик ее тотчас же магическим образом преобразился в кошачий, она сердито зашипела, махнув хвостом. Очевидно, Лора все еще таила на него обиду за унизительный для нее разговор на балу, когда он отверг ее на глазах у всего изумленного благородного общества и надолго исчез, даже не объяснив ей мотивы своего поступка.

Он до сих пор не мог себе простить, что незаслуженно обидел своего ангелочка с янтарными глазками. Бледное лицо Лоры, искаженное душевной болью, постоянно возникало перед его мысленным взором, вытесняя почти готовые планы вооруженного восстания в Калифорнии. Лишь колоссальным усилием воли ему удавалось заставить себя успокоиться и направить мысли в правильное русло. Именно так он и поступил в критическую минуту расставания с ней на балу, отправив ее под крыло тетушки Аннетты, и молча ушел, не раскрыв ей секрета, оставив в смятении и недоумении. Размышляя о том, что стало с ней потом, Кейд утешался тем, что она сумела выжить: ведь кошки всегда ухитряются приземляться на все четыре лапы, случайно упав с большой высоты. Нет, убеждал он себя, красотка Лора не могла пропасть, с ее-то золотистыми волосами и миндалевидными янтарными глазами! Скорее всего утешил ее французский виконт Жак Пуарье. А может быть, он и женился на ней. С какой стати она должна ждать женатого любовника? Тем более что он ей ничего не обещал и никогда не признавался в любви.

И дай Бог ей счастья в семейной жизни, она его заслужила. А он уедет от нее подальше, в Калифорнию, и постарается не вспоминать о ней, с головой уйдя в подготовку революции. Возможно, он даже возглавит восстание притесненных крестьян против тирана и ускорит присоединение страны к Соединенным Штатам. Политика – дело, достойное настоящего мужчины! Довольно размениваться на суетные проблемы и терзаться воспоминаниями о неудачном романе с взбалмошной смазливой блондинкой. Нет, пора ему отринуть все сомнения и целиком отдаться борьбе за социальную справедливость.

С таким настроением Кейд и сел на пароход, державший курс на Игеру.

Устав от бесплодных попыток распутать клубок неразрешимых проблем, связанных с Кейдом, Лора попыталась обрести душевное равновесие в общении с многочисленной родней Карлотты, навещавшей ее в Игере. Она устраивала для гостей пикники, организовывала для них продолжительные прогулки в горы, водила по магазинам, показывала им порт.

Посещение порта включало в себя и покупку доставленных в Игеру морским путем товаров. Родственницы мачехи Лоры приходили в восторг от их разнообразия и возможности купить приглянувшуюся им вещицу дешевле, чем на базаре. Уезжали они счастливые и довольные и всегда непременно дарили Лоре подарки.

– Раньше я не понимала, как выгодно иметь много родственников, – сообщила однажды Лора Карлотте, показывая отрез на платье, подаренный ей сестрой Карменситой.

– Розовый цвет тебе к лицу, – с улыбкой сказала мачеха, щупая мягкую шелковую ткань. – Но все же должна заметить, что прием гостей – всегда хлопотное дело. Впрочем, радость от встреч с родными с лихвой компенсирует маленькие неудобства, связанные с их проживанием в нашем доме.

– Я понимаю, как вы скучали по своим родным, живя в Новом Орлеане, – посочувствовала Лора, и Карлотта кивнула:

– А как я радовалась, узнав, что твоего папу назначили послом в Игеру! Произошло воплощение моей заветной мечты в жизнь! – Ее темные глаза даже увлажнились от приятных воспоминаний.

– Вы счастливы в браке с моим отцом, не так ли? – тихо спросила Лора.

– Да, очень! – подтвердила Карлотта и пытливо взглянула на падчерицу, не решаясь задать вопрос, который давно вертелся у нее на языке. Лора вздохнула и потупилась, и мачеха догадалась, что для их разговора по душам еще не настало время.

– Я рада за вас, – вымучила улыбку Лора. – Я помню, как тяжело было отцу после смерти мамы. Он, очевидно, чувствовал себя виноватым перед ней.

– Почему ты так считаешь? – удивленно спросила Карлотта.

– Так сказала мне моя няня Изабо, царство ей небесное! – ответила Лора. – В ту пору, когда вы с папой только собирались пожениться, я однажды рассердилась на папу, а Изабо успокоила меня и объяснила, как тяжело переживал отец смерть моей мамы, как он корил себя за то, что не поддержал ее, когда после смерти ее первого ребенка ей самой расхотелось жить.

– Боже мой! – всплеснув руками, воскликнула Карлотта. – Я впервые об этом слышу! Бедный Филипп!

– Пожалуйста, не напоминайте ему те времена, – попросила Лора. – Зачем бередить старую рану? Ведь с тех пор прошло почти шестнадцать лет!

– Да, разумеется, – согласилась Карлотта, – однако позволь мне задать тебе еще один вопрос: ведь ты тоже мучилась от ощущения своей вины перед ней?

– Да, вы угадали, – призналась Лора, пораженная проницательностью мачехи. – Но в большей мере я старалась не отступать перед жизненными невзгодами и никогда не отчаиваться.

– Правильно! – воскликнула Карлотта. – Правда, иногда ты бываешь слишком упряма, стремишься добиться поставленной цели любой ценой, однако меня всегда поражает твое редкое жизнелюбие. Порой мне кажется, что трудности лишь закаляют твою волю и делают еще сильнее.

После разговора с мачехой Лора так разволновалась, что почувствовала желание совершить верховую прогулку. Пока конюх седлал для нее лошадь, она быстренько переоделась в костюм наездницы, сказала мачехе, что скоро вернется, и вышла во двор. День стоял ясный, но ветреный, в любую минуту мог начаться шторм. В марте такое случалось довольно часто, однако Лора, привыкшая к капризам погоды, не боялась бури. Правда, иногда океан приходил в неистовство и обрушивал на прибрежные холмы громадные водяные валы, ломая крыши рыбацких хижин и с корнем вырывая пальмы. Но такое случалось очень редко, поэтому Лора уверенно села на любимого жеребца и легким галопом помчалась в направлении гор.

Быстрая езда не успокоила, а еще больше взбудоражила ее, и она целиком отдалась приятному процессу верховой езды, не замечая, что крепнущий ветер норовит сорвать с ее головы шляпу. Охваченная порывом радости, Лора громко хохотала и пришпоривала коня. Все ее неприятные мысли развеялись, осталось ощущение легкости и свободы. Такое же чувство она испытывала, когда перевоплощалась по ночам в Мстителя и пускалась в опасные приключения.

Все дальше и дальше от дома уносил ее резвый скакун, непостижимым образом почувствовав желание наездницы поскорее забыть обо всех ограничениях, которым она подвергалась ежедневно, живя в семье. Сердце Лоры стучало все быстрее, глаза ее задорно сверкали, подол юбки задрался выше колен, она прильнула к лошадиной шее и блаженно зажмурилась. Ветер трепал ее золотистые волосы, дождь хлестал по лицу, но Лора не обращала внимания на это и не задумывалась о том, что скажет Карлотта, когда она вернется с прогулки промокшей до нитки. Сейчас она жила только ощущениями и радовалась тому, что вновь способна наслаждаться и, следовательно, жива, а не мертва, как ей еще недавно казалось.

Наконец конь замедлил бег и тревожно заржал: впереди был отвесный обрыв, а где-то внизу ревел разбушевавшийся океан. Стайка ласточек взмыла в небо и полетела над песчаным берегом, растянувшимся на многие мили. Лора остановила скакуна и с удовольствием вдохнула солоноватый сырой воздух. Огромная пенистая волна с шумом разбилась о скалу и неохотно откатилась назад, уступая место новому мощному водяному валу. Наблюдая вечный поединок воды и суши, Лора пронзительно отчетливо осознала скоротечность человеческой жизни и бессмысленность мирской суеты.

Дождь усиливался, и его хлесткие удары по лицу наездницы с каждой минутой становились все более неприятными и болезненными. Лошадь начала фыркать и нервно пританцовывать, и Лора развернула ее и поскакала вниз по склону к роще, где стоял заброшенный домик с провалившейся крышей. В нем она пыталась найти сухой уголок и переждать грозу.

Привязав коня к развесистому дереву, Лора забралась в хижину и села передохнуть на большую перевернутую корзину. Промокшая насквозь одежда прилипла к ее озябшему телу, мокрые пряди волос покрыли ей спину и плечи. Лора встряхнула головой и попыталась уложить волосы в пучок. Завывающий ветер доносил до нее со стороны океана грохот и рев, удары грома то и дело сотрясали ветхие стены.

Лоре вдруг стало страшно и одиноко, она пожалела о своем легкомысленном поступке и в который раз подумала, что напрасно не прислушивается к добрым советам отца и мачехи.

Сверкнула молния, распоров мглистый небесный покров, и на гребне холма отчетливо обозначилась фигура одинокого всадника. Лора обхватила руками плечи и напряглась, охваченная безотчетной тревогой. Всадник направил коня к хижине, очевидно, намереваясь переждать в ней бурю, и Лора затаила дыхание. Вскоре незнакомец привязал коня к тому же дереву, под которым стояла ее лошадь, и вошел в полутемную хибару.

– Не подходи! – взвизгнула Лора. – Я буду кричать и звать на помощь! Лучше держись от меня подальше, иначе я пущу в ход палку! Не советую со мной связываться, покалечу!

– Браво! Узнаю отважную фехтовальщицу! – пророкотал в ответ знакомый насмешливый и слегка хрипловатый голос.

– Кейд? – не поверив своим ушам, обрадовалась Лора, чувствуя неожиданную слабость и головокружение. Сердце ее бешено заколотилось, в ушах возник страшный звон. Неужели действительно он?

– А ты подумала, что твой дружок Гарсиа? Послушай, Лоретта, каким ветром тебя сюда занесло в такую непогоду? И вообще, почему ты в Игере, а не в Новом Орлеане?

Она попыталась встать, но не сумела, раскрыла рот, чтобы ответить, но язык вдруг онемел. Ошалело хлопая глазами, она с недоверием вглядывалась в очертания мужской фигуры, застывшей в нескольких шагах от нее, и не могла прийти в себя.

– А ты как здесь очутился? – спросила она. – Я думала, что ты живешь с женой в Новом Орлеане!

– Любопытное совпадение! Ведь и я был уверен, что ты преспокойно обитаешь в доме своей тетушки Аннетты, – насмешливо произнес Кейд.

Он вперил в нее иронический взгляд прищуренных глаз и скрестил на груди руки. Теперь Лора уже не сомневалась, что перед ней стоит, широко расставив обутые в сапоги ноги, именно тот мужчина, который лишил ее невинности, а потом три месяца возил с собой, вызывая в ней то безумную любовь, то смертельную ненависть, и в конце концов бросил, опозорил на весь свет, бесследно исчезнув.

Новый раскат грома привел ее в чувство: она вскочила с корзины и повисла у Кейда на шее. Он крепко обнял ее и прижал к себе. Некоторое время они оба молчали. Затем она, к своему удивлению и ужасу, ощутила, как стремительно нарастает в нем вожделение, и отшатнулась:

– Не прикасайся ко мне, Кейд Колдуэлл! Я буду звать на помощь! Расцарапаю ногтями твою ухмыляющуюся физиономию!

Но едва лишь она произнесла свои слова, как поняла, что дрожит не столько от озноба и страха, сколько от охватившей ее страсти.

– Кричи сколько угодно, тебя все равно никто не услышит, – отозвался Кейд.

Новый раскат грома потряс стены хижины, и Лора невольно взвизгнула и подпрыгнула со страху на месте.

– Не бойся, глупышка, – снисходительно заявил Кейд. – Я тебя не трону, хотя мне и следовало бы хорошенько тебя проучить.

– Интересно, с какой стати? Что плохого я тебе сделала? – горделиво вскинула подбородок Лора.

Кейд выразительно взглянул на нее, и она неохотно добавила: