Текст книги "Гость из леса"

Автор книги: Вильям Козлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– На мопеде тоже хорошо, – отвечала Тоня.

– Мы ехали со скоростью сто километров в час… А этот… механизм не внушает мне доверия…

Мопед мелко дрожал, готовый в любой момент сорваться с места, но девочки болтали, не обращая никакого внимания на водителя. Покраснев от возмущения, Роман кивнул Гришке, и тот, с одного взгляда поняв приятеля, вскочил на заднее сиденье. Роман дал газ, и мопед, рассыпав по всей улице оглушительный треск, понёсся по дороге. Копошившиеся в пыли воробьи врассыпную стеганули по сторонам. Старый пёс, дремавший на завалинке, проводил взглядом удалявшийся мопед, хотел было гавкнуть, но вместо этого сладко потянулся и зевнул.

– Зря не поехала, – взглянула на подружку Тоня. – Ромка гоняет, как ветер…

– Важный… прямо министр! – усмехнулась Майя.

– Не важный, он гордый, – сказала Тоня. – Я же видела, он хотел тебя прокатить.

– Да ну его, – сказала Майя и нагнулась за стеклянной банкой, в которой ползали жуки и зелёные кузнечики – корм для пустельги.

– За что ты невзлюбила Романа? – взглянула на неё Тоня. – Он ведь тебе приёмник починил.

– Что же, я должна ему теперь за это в ножки кланяться?

– Он хороший парень, – убеждённо заметила Тоня. – Жаль только… – Она запнулась и замолчала.

– Продолжай, – улыбнулась Майя.

– Хоть бы словечко за всю дорогу вымолвил… – сказала Тоня. – Даже головы не повернул в мою сторону, а на плечах, наверно, синяки остались… Я сначала испугалась и вцепилась в него, как кошка!

– Пойдём пустельгу кормить, – сказала Майя.

13. Как спасти лес?

Святослав Иванович Храмовников не мог сидеть на месте. Он расхаживал по кабинету директора леспромхоза и говорил, говорил. На письменном столе прямо поверх бумаг лежали пробирки с живыми лесными вредителями. В раскрытое окно влетела пчела и, облетев большую комнату, стала кружиться вокруг головы Храмовникова. Тот дёргал головой, отмахивался от пчелы рукой и не переставал говорить.

Пётр Васильевич Поздняков, откинувшись в кресле, слушал старика. На загорелом лбу его собрались морщины, в руке – давно погасшая папироса. Глаза директора прищурены, и не поймёшь, внимательно он слушает или думает о чём-то своём. Он ни разу не пошевелился и не перебил Храмовникова, а когда тот наконец выдохся и замолчал, сунул окурок в пепельницу, достал из смятой пачки папиросу, закурил. В этот момент Святослав Иванович, отмахивавшийся от назойливой пчелы, зацепил её ладонью, и пчела шлёпнулась на серую папку, лежащую перед директором. Поздняков спокойно взял двумя пальцами пчелу и выпустил на волю.

– Не боитесь? – полюбопытствовал Храмовников.

– Я умею с ними обращаться, – улыбнулся Поздняков. – У меня в огороде четыре улья. Приходите как-нибудь вечерком, чаем с мёдом угощу.

– М-да, – снова нахмурился Святослав Иванович, – чай – это прекрасно, но что вы намерены с лесом делать?

– Пилить, – спокойно ответил директор. – Такое наше лесорубовское дело.

– Но вы ведь не выполняете элементарных правил охраны и сохранения молодой поросли, которая должна вырасти на месте вырубок!

– Лесхоз отводит нам делянки, мы их вырубаем, а дальше не наша забота, а лесников, – ответил директор.

– Надо всем вместе заботиться.

Поздняков пожал плечами и мельком, чтобы не обидеть старика, взглянул на ручные часы. Лицо его стало озабоченным, однако он и вида не подал, что очень спешит. У конторы его дожидался газик. Директору нужно было побывать на дальней делянке. Там что-то не ладилось: вышел из строя трелёвочный трактор и заело лебёдку. В газике уже сидел механик.

– Лес может быть заражён опасными вредителями, – снова загорячился Святослав Иванович. – Разве нельзя порубки оставлять чистыми? В гнилье и корье заводятся паразиты…

Послышался резкий гудок клаксона: механик сигналил – дескать, пора ехать.

Петр Васильевич выглянул в окно и кивнул – мол, скоро выйду.

– У меня все люди наперечёт, – устало объяснял он. – Каждый на своём месте. Откуда же я возьму рабочую силу, чтобы расчищать порубки, жечь отходы, бороться с вредителями? Летом жечь сучья мы не имеем права: запрещает противопожарная инспекция, а зимой жжём, ребята нам помогают. Мы стараемся сохранять молодняк. Вам не кажется, что наш разговор напоминает беседу охотника с членом общества охраны животных? Охотнику говорят: снимайте со зверя шкуру, раз она вам так нужна, но самого-то зверя не убивайте!..

– Я в отчаянии, – сник Храмовников. – В лесхозе мало людей. Лесники не справляются со своими прямыми обязанностями.

За окном просигналили несколько раз подряд. Поздняков поднялся с кресла, развел руками – дескать, и рад бы еще с вами поговорить, но…

Они вместе вышли из кабинета. Пётр Васильевич пожал руку Храмовникову и уселся за руль. Лицо у него немного смущённое. Ему было жаль расстроенного старика, но помочь он ничем не мог. Прежде чем тронуть машину, он взглянул на него и сказал:

– Не принимайте всё так близко к сердцу, Святослав Иванович. Приехали из самого Ленинграда! Отдыхайте тут у нас, дышите сосновым воздухом… Ну, а все эти вопросы… я думаю, рано или поздно разрешатся…

Газик тронулся было с места, но тут же остановился. Поздняков приоткрыл дверцу и взглянул на старика, понуро сгорбившегося на тропинке.

– Зайдите к учителю физики, – посоветовал Пётр Васильевич. – Я думаю, вы поймете друг друга…

– Где он живёт? – встрепенулся Святослав Иванович, но тут же понял, что это смешной вопрос: в маленьком посёлке в два счета любого жителя найдёшь.

Газик зарычал и, подпрыгнув на камне, покатил по улице. Жёлтая пыль медленно поднялась над дорогой. Со стороны речки, величественно взмахивая большими крыльями, прилетел аист и, выпустив длинные тонкие ноги, уселся в гнездо, свитое на крыше высокого деревянного дома. Из вороха сухого хвороста смешно торчала маленькая носатая голова на длинной шее.

Мимо, пронзительно треща, промчался мопед. На нём – два мальчишки. Один низко пригнулся к блестящему рулю, второй обхватил водителя сзади. Храмовников узнал их: Роман и Гришка. Это они вместе с другими ребятами рубили усыпанные шишками вершины сосен…

А что, если…

Старик побежал вслед за мальчишками, промчавшимися на мопеде. Он размахивал длинными руками и что-то кричал, но его никто не слышал. Лишь чуткие собаки вскидывали головы и провожали его насторожёнными взглядами, да белый с чёрным аист с верхотуры внимательно посмотрел на возбуждённого старика, суетливо трусившего по тихой улице…

Пока Святослав Иванович говорил, по привычке расхаживая по комнате, Василий Васильевич сидел на промявшемся диване и мастерил из бумаги кораблик. С тех пор, как пришёл Храмовников, их уже штук пять выстроилось. Учитель физики – худощавый высокий человек с длинным узким лицом и светлыми, зачёсанными назад волосами. Когда он встаёт, то головой почти касается притолоки. Руки у него большие, мозолистые. Многие физические приборы в школе Василий Васильевич сделал вместе с ребятами.

На полу, застланном домоткаными половиками – учитель физики снимал комнату у одинокой старухи, – раскрытые чемоданы. Дверцы старинного резного шкафа распахнуты. На плечиках – белые рубашки, костюм. Чувствовалось, что человек собирается в дорогу. За этим занятием и застал его Храмовников.

Когда на подоконнике выстроились в ряд, как семь слоников, семь корабликов мал-мала меньше, Святослав Иванович закончил свою горячую речь в защиту леса.

Василий Васильевич поднял на него глаза – а были они у него удивительно синего цвета и придавали немолодому лицу мальчишеский вид. И сам-то учитель физики напоминал сейчас провинившегося школьника.

Скомкав очередной недоделанный кораблик, он бросил его на стол, где тоже были разложены разные мужские вещи – пара галстуков, носки, электрическая бритва, – и выпрямился во весь свой гигантский рост. И хотя он сразу стал на две или три головы выше старичка, вид у него все равно был виноватый.

– Дорогой Святослав Иванович, – густым голосом сказал Василий Васильевич, – вот что я сейчас сделаю: снова уберу вещи в чемоданы и позвоню на станцию, чтобы мой билет немедленно продали. Никуда я не поеду. Мой отпуск подождёт… А начнём мы вот с чего: сейчас же соберем ребят и по душам поговорим. Если сумеем их увлечь – они горы свернут. У меня давно возникла идея организовать школьное лесничество. Я ещё зимой завёл с ребятами разговор об этом, когда жгли сучья после валки леса. Да, ребята каждый год заготовляют для лесничества шишки…

– Как же, видел, – усмехнулся Храмовников. – Оставили после этой чудовищной операции десятки искалеченных деревьев!

– Наверное, больше всех виноват я, – честно признался Василий Васильевич. – Живём в лесу. Привыкли к зелёному богатству и не смотрим ни под ноги, ни по сторонам.

– Насчёт лесничества – это здорово придумали, – одобрил Святослав Иванович. – Пусть ребята почувствуют себя истинными хозяевами леса.

– Сами посудите, что у нас получается: отцы рубят лес, а дети должны лечить его, – заметил Василий Васильевич. – Парадокс, не так ли?..

– Не спорю, трудная задача – научить ребят бережно относиться к лесу, который вырубается у них на глазах, – сказал Храмовников. – Но мы должны сделать это. А они – понять, что мы стараемся сохранить лес не для себя, а для них. И мне кажется, такая задача нам с вами по силам. Я уже однажды беседовал с поселковыми ребятами, и они произвели на меня самое хорошее впечатление.

– Ребята должны помогать отцам, – заметил Василий Васильевич. – Вернее, делать то, что не успевают делать их отцы, а именно – восстанавливать лес, сжигать сучья, в которых развелись паразиты, уничтожать их ядохимикатами!

Василий Васильевич подошёл к столу и стал перебирать пробирки. Иногда он то одну, то другую рассматривал на свет. И синие глаза его озабоченно щурились.

– Ну что ж, будем ковать железо, пока горячо! – выпрямился во весь рост учитель физики. – Начнём операцию по спасению леса!

– А куда вы собрались в отпуск? – поинтересовался Святослав Иванович.

Василий Васильевич захлопнул чемодан и ногой задвинул его под кровать, сгрёб со стола галстуки, носки и бросил в ящик шкафа.

– Это уже не имеет значения, – улыбнулся он.

Младший Басманов ужинал, когда услышал за окном негромкий свист. Мать взглянула на него и нахмурилась.

– Поесть не дадут, – проворчала она. – Гришка небось?

Роман запихал в рот остаток творожной ватрушки и поднялся из-за стола. На одной щеке вздулся желвак. Отец прихлёбывал из большой белой кружки чай и весело поглядывал на сына. На лбу его выступили мелкие капли пота. Отец любил чай и мог выпить зараз несколько больших кружек.

– Приезжий, что живёт у Пивоварихи, к нам сегодня на делянку заявился, – стал рассказывать отец. – Говорит, что какой-то опасный вредитель может напасть на деревья. У говаривал, чудак, уничтожать его, вредителя… Это как же уничтожать-то? Как клопа – пальцем?

– Давеча вышла я цыплят кормить, гляжу – бежит старик-то по улице, руками машет и что-то бормочет, – сказала мать. – За кем бы это он, думаю, гонится? А за нашим Ромкой!

– С чего бы это? – спросил отец.

– Не видал я его, – сказал Роман.

– Где ж тебе видеть? – заметила мать. – Промчался, только пыль столбом.

Не прожевав кусок, Роман всунул ноги в сандалии и выскочил за дверь. Каково же было его удивление, когда вместо Гришки он увидел под берёзой, у самой изгороди, Майю.

– Это ты свистела? – ошарашенно спросил он.

– Извини, если не вовремя, – сказала она. – Ты ужинал?

Роман вытер губы и вдруг икнул. Смутившись, метнулся в сени и там залпом осушил одну за другой две кружки колодезной воды. Даже зубы заломило. Икота сразу прошла, но щёки всё ещё пылали.

– Меня послали за тобой, – сказала Майя.

Она произнесла это так, что можно было понять, мол, если бы не попросили, она ни за что бы не пришла.

– Я знаю, твой дедушка послал, – сказал Роман.

Девочка пожала плечами и улыбнулась.

– Если что починить, так я инструмент захвачу.

– Не понадобится.

Роман взглянул на мопед, прислонённый к забору, но Майя перехватила его взгляд и сказала:

– Это же рядом.

– Послушай, свистни ещё раз! – попросил Роман. Ему всё ещё не верилось, что это она свистнула.

– Не под окном же? – улыбнулась Майя.

Когда они отошли от дома, она вставила два пальца в рот и, глядя на него смеющимися глазами, пронзительно свистнула. Совсем как мальчишка. Роман тоже свистнул. На другом краю деревни залаяла собака.

Я громче, – с удовлетворением заметил Роман.

– Громче, громче, – усмехнулась Майя.

Кое-где на сумрачном небе зажглись первые звёзды. Прямо над лесом ярко сияла Венера. Ярче всех. Высоко над посёлком просвечивали лёгкие сизые облака. Узенький золотой серп месяца нацелился острым концом на речку Уклейку. Где-то за околицей в сгустившейся синеве играла гармошка. Девичьи голоса в лад пели. И песня была грустная.

Высокая девчонка в светлых брюках неслышно ступала рядом с Романом, и в глазах её был какой-то странный блеск. Будто они вобрали в себя частицу мягко алевшего неба. Обычно насмешливая и резкая, сейчас Майя была тихой и задумчивой.

– Вчера ночью, когда все заснули, я потихоньку встала и вышла за калитку, – сказала она. – Здесь так тихо. В городе никогда не бывает так тихо. Одна я и ночь. И лес тёмный, таинственный, так и манит к себе… Мне было страшно, но я пошла.

– В лес? – подивился Роман.

– И знаешь кого я там встретила?

– Лешего? – усмехнулся Роман.

– Ежа. И он ничуть меня не испугался. Даже не свернулся в клубок. Я просунула под него ладони – шёрстка у него мягкая-мягкая! – и принесла домой… Гектор сначала рычал на него, а сейчас ничего.

– Хочешь, я тебе лисье логово покажу? – вдруг сказал Роман, хотя за минуту до этого ему и в голову не приходило показывать заветное место девчонке.

Майя остановилась и посмотрела ему в глаза.

– Покажи, – почему-то шёпотом сказала она. – Сейчас, ладно?

– А как же дедушка?

– Да-да, он ждёт, – вспомнила Майя и отвернулась.

Навстречу им от дома бабки Пивоварихи катился белый с чёрным клубок. Это Гектор радостно встречал их.

14. Хозяева леса

Наверное, кто-нибудь из ребят нечаянно придавил пчелу, потому что просто так пчёлы на людей не бросаются. Как бы там ни было, разъярённая пчела сначала налетела на Никиту Позднякова, тот отогнал её в сторону Витальки Гладильникова, а уже тот ладонью отмахнул пчелу на Лёшку Дьякова. Его-то пчела и ужалила в скулу. Толстокожий Лёшка даже не вскрикнул. Очевидно, он сразу и не понял, в чём дело. После того как пчела ужалила, он секунду молчал, потом с отвращением сбросил её на землю и лишь после всего этого сообщил:

– Меня какая-то тварь укусила!

На травянистом берегу Уклейки собрались тридцать пионеров. Роман на мопеде объездил весь посёлок и оповестил ребят повзрослее, что в полдень на берегу речки под старой берёзой состоится очень важный разговор с Василием Васильевичем и учёным. О чём будет разговор, до поры до времени помалкивал.

Орнитолог принёс с собой пробирки и показал вредителей, пояснив, что в этом году создались для них очень благоприятные условия. Потом интересно рассказал о лесе и его влиянии на жизнь планеты. Это для тех, кто его раньше не слышал. Потом Василий Васильевич рассказал, что по всей стране в городах и сёлах создаются школьные лесничества. Их уже более четырёх тысяч. Юные лесничие борются с браконьерами, ухаживают за лесом, уничтожают вредителей, берут под охрану муравейники, птиц, зверей. Зимой подкармливают их… Он предложил создать своё школьное лесничество в посёлке Погарино.

Лёшка Дьяков открыл одну пробирку и хотел поближе познакомиться с вредителем, но ребята отобрали от него пробирки. Последние слова учителя физики были такими:

– Теперь, ребята, вы всё знаете о лесе и его обитателях. Лес наш может оказаться в опасности. И этот лес принадлежит вам. Вы – его хозяева. Вы можете спасти лес от большой беды.

На лужайке загудели. Когда снова стало тихо, Василий Васильевич предложил избрать совет и председателя Школьного лесничества. Ребята назвали шесть человек. Они бы и больше выбрали, но физик сказал, что достаточно.

– Кого изберём председателем? – спросил он.

– Известно кого, – сказал Виталька Гладильников. – Ромку Басманова. Кого же ещё?

– Он в лесу как дома, – поддержали пионеры. – И со зверями дружит.

Все проголосовали за Басманова. Василий Васильевич положил руку на плечо Роману.

– Действуй, председатель, а мы, – он улыбнулся Храмовникову, – не будем вам мешать.

Взрослые ушли, а члены школьного лесничества остались. Роман предложил школьное лесничество разбить на четыре группы и назначить старших. Первую группу возглавит он, вторую – Виталька Гладильников, третью Никита Поздняков, а четвёртую…

Вот тут-то и начались трения. Роман предложил кандидатуру Гришки Абрамова, но выскочила Тоня Яшина. Ha круглых щеках румянец.

– Что же такое получается! – возмущённо сказала она. – Все бригадиры мальчики, а девочки, выходит, не могут быть старшими?

– Безобразие! – поддержали её девочки. Их было шесть человек. Даже Маша Кошкина пришла. Седьмой была Майя.

– В нашей стране мужчины и женщины равны, – крикнула Маша. – А вы нас тут притесняете!

– Мы весной больше вас посадили саженцев!

Роман досадливо поморщился: ишь раскричались!

– Ладно, выбирайте сами старшего… то есть старшую, – предложил он.

Девочки, собравшись в кружок, шёпотом посовещались, а потом Тоня громко объявила:

– Мы решили создать отдельную девчоночью бригаду и вызвать вас на соревнование.

Роман испугался: незачем тут устраивать соревнования. Надо немедленно лес спасать! В его заранее составленных списках девочки были разбиты по всем группам. Что греха таить, девочки работать умели и ничуть не уступали мальчикам. А в таком деле, как уничтожение вредителей, они были незаменимы.

Он стал возражать, но девочки загалдели, так что хоть уши затыкай. Все дружно стояли на своём. Взгляд Романа остановился на Майе.

– Тоня права, – сказала она. – Пусть будет одна девичья бригада.

– Не уступай им, Роман! – крикнул Гришка, которому хотелось стать бригадиром.

Хорошо сказать – не уступай! Разве девчонок переспоришь? И Роман махнул рукой: мол, поступайте, как знаете… Только спросил, кто же старший.

– Тоня Яшина, – дружно ответили девочки.

В понедельник решили на всех старых делянках сжечь сучья, гнильё, разумеется, соблюдая меры предосторожности. Лес сухой, и подуй не в ту сторону ветер – может пожар заняться. Затем станут опрыскивать деревья жидкостью, которую в ближайшее время доставят из района.

В понедельник сбор в восемь утра на этом же месте.

Организационное собрание юных лесничих закончилось, но ребята не торопились расходиться. Девочки, окружив свою бригадиршу, что-то выясняли. Среди них выделялись ростом Майя и Маша Кошкина. В отличие от тоненькой и изящной Майи Маша была рослой и угловатой. На солнце пламенели её рыжие волосы. На носу чёрные очки. Когда Маша снимала их, то можно было увидеть небольшие светлые глаза с белыми выгоревшими ресницами. На скулах и щеках коричневые веснушки. Они не проходили у Маши и зимой.

Гришка надулся и в сторонке строгал перочинным ножиком суковатую палку. Изредка бросал сердитые взгляды на приятеля. Роман незаметно развёл руками – мол, я старался, да вон как всё обернулось…

– Роман, поучи на мопеде, – попросил Виталька. – Члены школьного лесничества должны уметь на чём-нибудь ездить…

Ребята поддержали предложение. Роман и Гришка переглянулись: и сами-то ещё не накатались… Вчера только опробовали. Однако делать было нечего, и Роман взялся за обучение: рассказал, как запускать мотор, включать сцепление, тормозить, а остальное всё, как на велосипеде.

Первым вызвался совершить пробную поездку Виталька Гладильников. Роман, придерживая мопед за седло, дал ему проехать немного.

– Я сам! – торопился блеснуть перед ребятами своими успехами Виталька.

Проехав зигзагом метров десять, Виталька круто свернул в придорожную канаву и, вылетев из седла, зарылся носом в конский щавель. Мопед упал набок, а заднее колесо со свистом крутилось, разбрызгивая землю с травой. Никелированные спицы радужно сверкали.

– Скачет этот мопед, как козёл, – оправдывался Виталька, искоса поглядывая на задумчиво стоявшего под берёзой Романа, который уже и не рад был, что согласился обучать ребят езде на мопеде. Прежде чем научиться держать равновесие, каждый два-три раза загремит на землю… Ладно бы только сам, так ведь машину калечат!

Как ни удивительно, быстрее всех научился ездить на мопеде Лёшка Дьяков. Правда, у него ноги длинные, до земли достают, так что упасть ему просто невозможно. По прямой Лёшка ездил как полагается, а вот с поворотами у него получалось не очень.

Делать было нечего, Роман принялся приводить в порядок мопед. Виталька было сунулся помочь, но Роман отмахнулся. Впрочем, работы было немного. Закончив ремонт, Роман поставил мопед к берёзе и подошёл к ребятам, дожидавшимся на лужайке. Девочки уже давно ушли. Майя, уходя, пристально посмотрела Роману в глаза, и у него осталось ощущение, что она ему хотела сообщить что-то важное. Но не бежать же ему было на виду у всех следом…

Никита Поздняков схватился бороться с Гришкой Абрамовым. Силы у них были примерно одинаковые, и они долго не могли одолеть один другого. Оба покраснели, запыхались. Остальные валялись на траве и смотрели на них. День стоял тёплый, солнечный. Запахи соснового бора и трав перемешались; в глубоком синем небе высокие облака, лёгкие просвечивающие тени едва касались луговых трав. Ромашки, жёлтые одуванчики, васильки чуть покачивались на тонких стеблях. И птицы радовались погоде: синицы, щебеча, стайками перелетали с дерева на дерево, трясогузки разгуливали по просёлку. А за речкой весело куковала кукушка. Нынче она добрая: спроси, сколько лет тебе жить, – сто, двести накукует!

Роман смотрел на стрижей, забравшихся под самые облака. Стремительные птицы походили на чёрные крестики, разбросанные в поднебесье. Крестики то сближались, то разбегались в разные стороны.

Все проехали на мопеде ещё по одному кругу. Когда же снова взобрался на седло Виталька, у Романа ёкнуло сердце: не покалечил бы машину опять! Сидел Гладильников в седле сгорбившись, напряжённо, глаза вытаращил. Роман поддерживал его, пока мопед не набрал скорость.

– Поехал! – свистящим шёпотом сказал Виталька.

Проехав по прямой сотню метров, Виталька вдруг круто повернул к одинокой толстой берёзе, стоявшей на обочине. Он врезался прямо в центр. Переднее колесо сплющилось в лепёшку, фара со свёрнутой шеей рассыпалась вдребезги. Виталька отделался приличной шишкой, которая, будто рог у молодого козлёнка, вырастала у него на лбу прямо на глазах. Потирая свою лиловатую шишку, он стоял у берёзы и задумчиво смотрел на покалеченный мопед.

– Всего одна берёза и стояла-то у дороги… – сокрушался Роман, поднимая мопед.

– Была бы другая, он ещё раньше свернул бы к ней, – сказал Гришка.

Роман прислонил мопед к берёзе и уселся на траву. Подошедшие ребята набросились с упрёками на Гладильникова. Если бы не красноречивая шишка на лбу, можно было бы подумать, что он нарочно.

– Откатались, братцы. Эту восьмёрку и за день не выправишь.

– У меня есть фара от старого отцовского мопеда, – сказал Виталька. – Может, подойдёт?

– Тащи, – сказал Роман.

Виталька уже было ринулся в сторону посёлка, но Роман задержал.

– Не к спеху, – заметил он. – Вечером принесёшь. Ребята расселись вокруг Романа. Настроение было испорчено: многие ещё не успели ни разу прокатиться… Понемногу разговор снова вернулся к лесу.

– Если лес такая ценность, зачем же его рубят? – сказал примолкший Виталька Гладильников.

– Всю жизнь лес рубят, и всё было нормально, – заметил Лёшка Дьяков. – А профессор с девчонкой приехали и сразу каких-то вредителей нашли… Да разве может такая малюсенькая букашка целиком большущее дерево сожрать?

– Раньше не было таких условий для размножения вредителей, – вмешался Роман. – Ты же слышал, профессор говорил, что только нынче началось это безобразие? И если их не уничтожить, на весь лес перекинутся… Вспомни, лет пять назад, мы в первый класс пошли, тоже боролись с паразитами. Даже из города на специальных машинах приезжали.

– Не помню, – пробурчал упрямый Лёшка.

– Профессор говорил, что сейчас ещё можно быстро остановить их, а потом будет поздно, – сказал Роман. – Вы же были на Кривой пустоши? Там сморчки растут. Сколько гектаров леса погубил жучок, забыл, как он называется… Это ещё давно было. Отец рассказывал.

– Я думал, там был пожар, – сказал Виталька.

– Вот тебе и крошечная букашка, – усмехнулся Роман. – Почище огня всё подобрала!

– Да, а заплатят нам за эту работу? – поинтересовался Лёшка.

– Этот всё на деньги переводит, – поморщился Роман. – Вы понимаете, о чём речь? Если вредители уничтожат весь лес, то и древесины не останется! Нечего будет заготовлять.

– Я же говорю, без профессора годы рубили лес – и ничего не случалось, – долдонил своё Лёшка. – Ничего и сейчас не будет.

– Я верю ему, – твёрдо сказал Роман.

– Тридцать лет стояла у бабки Лукьяновой изба, а прошлым летом взяла да и сгорела, – привёл довольно странный пример Лёшка.

– Мне жалко эту корову, – взглянул на ребят Роман. – Как её? Стеллерову… Причём была она смирнее овцы, а весила несколько тонн… Я где-то читал, что моряки забирались на неё и прямо живую почём зря кромсали топорами, как мы сосны… Возьмут мяса два пуда, а остальное пропадай пропадом! А можно было бы разводить в морях-океанах эту Стеллерову корову. Сколько бы мяса люди получили!

– А молока! – поддакнул Гришка.

Роман взглянул на него и усмехнулся:

– Насчёт молока не знаю: корова-то была морская. Что-то вроде дельфина или кита.

– У них тоже есть молоко, – не сдавался Гришка.

– Не доил, – под общий смех сказал Роман.

– Лишь бы отраву привезли, – сказал Виталька. – За нами дело не станет.

– По домам, что ли? – поднялся Лёшка Дьяков.

– Придёшь в понедельник? – взглянул на него Роман.

– Я – как все, – сказал Лёшка.

У дома Тони Яшиной Роман повстречался с Майей. Она собиралась уходить. Гришка и Виталька с мопедом ушли вперёд, а Роман оказался носом к носу с девчонкой.

– Проводи меня, – попросила Майя. Она была сегодня очень тихой и серьёзной. И посмотрела на Романа как-то странно, будто только сейчас обратила на него внимание. Возможно, так оно и было.

– А ты умеешь с ребятами разговаривать, – сказала она, шагая рядом.

– Да, что же мы тебя ни в какую бригаду не включили? – пытливо взглянул на неё Роман. – Ты ведь не собираешься оставаться в стороне?

– Я же говорю, ты хороший организатор, – улыбнулась она. – В какую же ты меня бригаду хочешь записать?

– Я пошутил… Ты отдыхать приехала, вот и отдыхай. Майя пристально посмотрела ему в глаза.

– Ведь ты хочешь, чтобы я работала в твоей бригаде, – сказала она.

От такой откровенности Роман опешил.

– У нас каждый человек на счету… – не очень-то убедительно промямлил он.

– Я знаю, как вредителей уничтожать, – сказала Майя. – Но вот как научить тебя говорить, что думаешь, не знаю.

Роман смутился: ни одна ещё девчонка так с ним не разговаривала. Он собирался порезче ответить, но тут послышался треск мотора – и из-за дома вывернул на просёлок голубой «Беларусь». В открытой кабине – Анисимов.

В новом костюме и белой рубашке. Прямо жених! Рабочий день давно закончился; чего это он в парадной форме разъезжает на тракторе?

Поравнявшись с ними, Анисимов притормозил. Улыбается, сразу видно – хорошее настроение у тракториста. Взглянув на девочку, он перевёл весёлый взгляд на Романа. Спрыгнув с подножки, подошёл к ним.

– Будь друг, отгони трактор к мастерским, – улыбаясь, сказал Анисимов. – Что-то забарахлил гидравлический привод… Я договорился с механиком, он утром посмотрит.

Роман готов был расцеловать Анисимова: лучшего времени не нашёл гидравлический привод выйти из строя! Сейчас он с ветерком прокатит до мастерских и Майю…

– А чего ты вырядился, как на свадьбу? – солидно спросил Роман, с трудом скрывая ликование.

– У дружка дочка родилась, ну, а я за названого отца…

– Ну, погуляй, – сказал Роман и, делая вид, что это для него привычное дело, легко вспрыгнул на подножку, а потом – в кабину.

– Ключ зажигания положи на моё крыльцо, – сказал Анисимов.

Роман кивнул и сверху вниз посмотрел на Майю:

– Забирайся!

Девочка не заставила себя долго упрашивать: таким же манером забралась в кабину и села рядом с Романом. Глядя, как он уверенно включает зажигание, орудует рычагами, она с сомнением в голосе спросила:

– Ты умеешь водить трактор?

– Велика наука! – усмехнулся Роман, рывком трогая машину.

С высоты своего сиденья глядя на дорогу, Майя сказала:

– Первый раз в жизни еду на тракторе!..

Роман, конечно, не удержался и проскочил мимо мастерских. Дорога была ровная, и он выжал из «Беларуси» всё, на что тот был способен. Развернулся на лугу и подкатил к белому зданию ремонтных мастерских.

Когда мотор заглох и они выбрались из кабины, Майя с любопытством посмотрела на Романа и улыбнулась. Он ожидал – она что-нибудь скажет, но девочка молчала. Так, молча, они дошли до дома бабки Пивоварихи. Майя гонялась за майскими жуками, гудящими вокруг, а Роман сбивал гибким прутом жёлтые головки куриной слепоты. У калитки остановились. Улыбаясь, девочка поднесла к его уху кулак с зажатым в нём майским жуком и спросила:

– Что он говорит?

– Кричит караул, – сказал Роман.

Майя засмеялась и подбросила жука вверх. Посерьёзнев, пристально посмотрела мальчишке в глаза.

– Завтра утром пойдём в лес, – сказала она. – Ты обещал мне показать лисье логово. И…

– Больше я ничего не обещал, – перебил Роман.

– Я жду! – улыбнулась девочка и, хлопнув калиткой, ушла.

15. Дождь в лесу

Роман удивился, издали увидев у калитки тоненькую фигурку Майи. Он был уверен, что она проспит и ему придётся свистом будить её. Гектор весело подбежал к нему, обнюхал ноги и даже, встав на задние лапы, попытался лизнуть в лицо. Роман потрепал его за шею и подошёл к девочке.

– Может, лучше завтра? – сказал он. – Дождь будет.

– С чего ты взял? – удивилась она, взглянув на тихое небо.

– Ласточки над самой землёй летают, и потом иволга, как кошка, кричит… И жаворонка не видно, – объяснил Роман.

– Ты, как старая бабка, знаешь все приметы, – улыбнулась Майя.

– Будет дождь, – повторил Роман.

Небо стало низкое, хмурое, затянулось дымчатыми облаками. Даже там, где должно взойти солнце, никакого просвета. И всё-таки трудно поверить, что без тучи, грома и грозы возьмёт и пойдёт дождь. Однако скоро и впрямь стало накрапывать. Дождь был до того мелкий, что его и не видно, зато хорошо ощущаешь: влажными стали лицо, одежда, заблестели волосы. Хотя дождь и тёплый, но всё равно неприятно. Будто липкая паутина залепила лицо, глаза. И птиц в лесу не слышно. Попрятались в гнёзда. Ветра нет, деревья издавали какой-то тихий шелестящий звон.