Текст книги "Alleine zu Zweit (СИ)"

Автор книги: Вильгельмина Макмерфи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

– Я… – Аня пожевала внутреннюю сторону щеки, стараясь как можно быстрее придумать значительную отговорку и отвязаться наконец от своего надзирателя, – Я хочу поехать к Игорю, – выпалила она первое разумное, что пришло в голову. Да и действительно, давно пора было уже навестить друга, тем более его палата была открыта для посещения. Какая гениальная идея! …Была до тех пор, пока Дима как всегда все не обломал.

– Да не вопрос. Вечером поедем.

«Черт».

– Вечером мы можем не успеть, я не знаю, до скольки можно его навещать и… – брюнетка решила вновь попытать счастья, подыскивая аргументы.

– Ты же все равно не знаешь, куда ехать, – ухмыльнулся Дима, с аппетитом вкушая свою очередную победу.

«Черт».

– Ты можешь мне сказать, – девушка умоляюще похлопала глазами.

– Могу. А еще я могу поехать с тобой, что будет более разумно. Но вечером.

– Да ну тебя, – расстроилась Аня, поджимая губы. – Даже не дашь прогулять по-человечески.

– Думаю, ты уже достаточно нагулялась, – усмехнулся парень, обнимая ее за плечи и целуя в висок. – Надо же когда-то и учиться.

– Не хочу, – заупиралась Аня, когда Дима увлек ее за собой в сторону кабинета. – Я и так вчера весь день писала долбаный отзыв на долбаную статью по экономике. С меня хватит.

– А некоторые так каждый день парятся, представь себе, – заметил парень, не ослабляя хватки.

– Не хочу представлять, – притворно захныкала девушка. – Пожалуйста, давай не пойдем. И так опоздали.

– Тебе не уговорить меня, Вольф, – бросил Дима через плечо.

– Да неужели, – еле слышно прошептала Аня, добавляя уже более громко, – Половое размножение, говоришь? Может, ну ее, эту теорию… – поравнявшись с парнем, брюнетка заглянула ему в глаза, – давай сразу к практике, а? – не отрывая взгляда, Аня медленно просунула руку в карман его штанов, попутно проводя другой рукой по ноге, слегка царапая ноготками кожу через ткань. Дима прищурился, но в следующий же миг соединил запястья девушки крепкой хваткой, вытаскивая ее руку из своих штанов.

– Не прокатит, красотка, – покачал он головой, продолжая вести девушку за собой. Кабинет биологии неумолимо приближался, и Ане не оставалось ничего другого, кроме как сдаться. Как всегда. Но она была бы не она, если бы сдалась без финального аккорда.

– Зануда, – буркнула она, зная, что Дима ее услышит. Девушка не видела его лица, однако смогла почувствовать, как его губы дрогнули в улыбке.

«Шах и мат, Морозов».

***

– Ну, ты готова? – Дима устало вздохнул и в очередной раз постучал костяшками пальцев в дверь ванной, за которой уже добрых полчаса собиралась Аня.

– Еще минуту.

– То же самое я слышал пятнадцать минут назад, – пожаловался парень, прислоняясь к косяку. – С чего это тебе приспичило накраситься? Я даже не подозревал, что ты вообще пользуешься косметикой, – усмехнулся Дима.

– А вот за это могу и обидеться, – предупредила Аня, распахивая дверь и поспешно выходя из ванной, на ходу собирая разбросанную по комнате одежду. – Зачем мне краситься, когда я сижу здесь в четырех стенах? А тут в кой-то веке появился шанс выбраться из этого концлагеря. Тем более, вдруг какой-то врач, увидев мое бледное лицо, подумает, что я больна, и посадит в лазарет?

– Это явно пошло бы на пользу обществу, – усмехнулся Дима. Аня испепелила его взглядом, который из-за густой черной подводки по верхнему и нижнему веку выглядел куда темнее, чем обычно.

– Поговори мне еще тут, – побормотала девушка, сосредоточенно натягивая юбку.

– Знаешь, что? – Дима долго всматривался в ее лицо, прежде чем плавно очертил его контур кончиками пальцев. – Ты красивая.

– Даже не старайся. Секса не будет, – губы Ани растянулись в самодовольной улыбке. – У тебя был шанс, но ты предпочел слушать про пестики и тычинки. Наверное, это для тебя более увлекательно, чем женское тело, – девушка изобразила на лице полное недоумение, не прекращая ухмыляться.

– Не советую тебе предъявлять мне ультиматум. Сама можешь оказаться в минусе. И не жалуйся потом, что я тебя не предупреждал, – Дима не отставал от подруги в коварстве. – И что это, черт тебя подери, такое? – это высказывание явно относилось к юбке Ани, которая, вероятно, была слишком короткой для российской зимы. Девушка невозмутимо повела плечами.

– Тебе что, не нравится? – для наглядности Аня пальцами приподняла предмет одежды еще выше.

– Мне нравится. Но, боюсь, термометр, показывающий минус 25, не является ценителем высокой моды. Переоденься.

– Все мужчины как дети, – проворчала девушка, нехотя просовывая ноги в джинсы. – Мы же все равно поедем на… Кстати, на чем мы поедем?

– На автобусе.

– Автобусе?! Правда, что ли?

– А ты думала, тебе карету подадут? – ее реакция явно повеселила Диму. – Золушка, тоже мне.

– И где он останавливается, позволь спросить?

– На остановке, – по слогам пояснил парень. – Тут недалеко… Около километра.

– Ты шутишь.

– Нет. Именно поэтому я просил тебя поторапливаться. Пошли, пока еще светло. Нам, между прочим, через лес идти.

– Отлично. Всегда мечтала быть съеденной медведем, – хмыкнула Аня, натягивая сапоги.

– Медведи не едят людей, к твоему сведению.

– Белые едят, – упиралась Аня.

– Белые медведи не водятся в средней полосе. Может, тебе следовало посещать еще и географию? – ласково поинтересовался Дима.

– Может, тебе следует поменьше придираться ко мне? – передразнила его Аня. – Ладно, пошли. Вдруг этот чертов автобус еще сломается. Не хочу там проторчать всю ночь.

– А почему бы и нет? Луна, волчий вой, метель, прокуренный салон – романтика!

– На тебя напал зомби-шут? – брюнетка потянула парня за руку из комнаты. – Не советую злить меня, дорогой. В гневе я страшнее волка. И кусаюсь не менее больно.

– О, это мы еще обязательно проверим, не сомневайся, – пообещал Дима, следуя за подругой и закрывая дверь в спальню, последний раз бросив неодобрительный взгляд на кусочек ткани, именуемой «юбкой».

***

Дорога заняла куда меньшее количество времени, чем предполагала Аня. Новенький автобус с обогревателями и комфортабельными сидениями ехал плавно, практически не «спотыкаясь» о многочисленные неровности на дороге и редко останавливался. Остановка, конечно, тоже оказалась намного ближе, чем следовало из рассказа Димы. Вдвоем по сугробам они дошли до нее минут за пятнадцать, и это притом, что Аня пару раз останавливалась, чтобы слепить снежок и бросить его в спутника, чтобы хоть как-то наказать его за не закрывающийся на протяжении всего пути рот.

В транспорте девушке удалось задремать, склонив голову на плечо Димы. Ей показалось, что спала она минут пять – вроде только закрыла глаза, а тут уже водитель объявляет их остановку. «Городская больница №5». Большое голубоватое здание со множеством окон, собственным двориком и множеством припаркованных рядом машин. В холле, казалось, царила не меньшая стерильность, чем в палатах: вся мебель, включая железные сидения для посетителей, была до слепоты в глазах белоснежной. Вообще все было белым. Стены, картины на них; пол с черными крапинками (единственный другой оттенок в этом засилье светлого); белые медсестры в белых халатах и шапочках сновали туда-сюда, сливаясь с окружающей обстановкой. Даже посетители были в основном в белом, на крайний случай – бежевом. У Ани разболелась голова от этого неонового взрыва, и она почувствовала себя неловко в своей ярко-розовой теплой куртке и шерстяном зеленом шарфе. Зябко поежившись, хотя в помещении было более чем тепло, девушка подняла глаза на Диму. Тот, кажется, тоже был немного в шоке.

– Надо подойти к администратору, узнать, в какой он палате, – сказал он наконец.

– Не надо, я знаю. Софи сказала. Он в… – Аня порылась в карманах, выуживая оттуда изрядно помятый и промокший от снега листок, – … 554 палате. Это на пятом этаже. Отделение онкологии.

– Тогда пошли. Мне здесь не нравится, – признался парень.

– Мне тоже. Никогда не любила больницы, – согласилась брюнетка. Особенно она их возненавидела после того, как ее год после смерти родителей заставляли ходить к психологу. Каждый день девушка, будучи тогда еще маленькой девочкой, вынуждена была терпеть копание в своей голове и вмешательство в личную жизнь со стороны совершенно незнакомого ей человека. Доктор Орлова показывала ей черные кляксы, заставляя сказать, что Аня на них видит. Но Аня не видела ничего – просто черные пятна, наляпанные на белоснежные листы в разном порядке. Доктору это не нравилось, и она заставляла девочку смотреть на кляксы снова и снова, задавая наводящие вопросы, которые якобы должны были привести Аню к правильному ответу: она должна была видеть все, связанное с аварией. Кровь, разбитую машину, да даже тела родителей. Но девушка по-прежнему не видела ни-че-го. После очередного сеанса мозгодробилки, как окрестила свои визиты к психологу Аня, когда девочка была доведена практически до истерики, Ники решил, что с психоанализом в их жизни покончено. С тех пор Аня никогда, ни при каких условиях, чем бы она ни болела, не посещала больницы, госпитали, травмпункты и прочие учреждения, которые хоть как-то могли бы ей напомнить о том ужасе, что она испытала в одиннадцать лет. До сих пор с той поры белый цвет в большом количестве нагонял на нее страх.

Аня помотала головой, отгоняя непрошенные воспоминания. Они с Димой уже стояли перед палатой номер 554, но никто не решался постучать. В коридоре они были одни. Где-то вдалеке мигала перегоревшая лампочка.

– Можно, я сама поговорю с ним? – попросила Аня, когда Дима протянул руку, чтобы с помощью стука сообщить товарищу, что к нему прибыли посетители.

– Иди, я подожду, – кивнул парень, убирая с лица девушки влажные волосы. – Говори, сколько нужно.

Благодарно улыбнувшись ему, Аня собралась с духом и три раза постучала. Услышав слабое «Войдите», девушка толкнула дверь и вошла в белоснежную палату.

Игорь полулежал на одной из коек, обмотанный трубками. Одна торчала у него из носа, руки тоже были все в иглах. Парень с интересом повернулся в сторону входа, гадая, кто пришел к нему на этот раз.

– Аня! – с неподдельной радостью воскликнул он, принимая сидячее положение.

– Привет, – поздоровалась девушка, улыбаясь. Она была счастлива видеть друга в таком состоянии. Несмотря на болезнь, его глаза светились, как и раньше. Аня позволила себе мельком оглядеть его. Игорь похудел. Очень похудел. Рак явно выпивал из него все соки. Некогда широкие плечи теперь едва ли по размаху превосходили ее собственные; вены на руках сильно вздулись; грудь беспокойно вздымалась и опускалась. Короткая стрижка открывала взору родимое пятно на макушке, которое раньше пряталось под непослушной шевелюрой. Но в целом парень выглядел… неплохо. Было видно, как он держится изо всех сил, не давая недугу окончательно победить себя. Его улыбка была такой же широкой, как и всегда, а глаза нетерпеливо шныряли по лицу девушки, ожидая ее вопросов. – Глупо, наверное, спрашивать, как дела, – горько усмехнулась Аня.

– Отчего же. У меня все прекрасно! Меня кормят три раза в день, приносят журналы и игры, Софи от меня не отходит и, самое главное, я наконец-то могу не учить дурацкую историю! – Игорь просто ликовал. – Да я и мечтать не мог о такой жизни.

– Дурак, – девушка не смогла сдержать улыбки. – Когда ты к нам вернешься?

– Не знаю, – парень развел руками. – Врачи говорят по-разному. Могу завтра, а могу… никогда.

– Глупости, – отрезала Аня, не желая слышать ничего подобного. – Ты вернешься. Мы все тебя ждем. Степанов даже спрашивал о тебе пару раз.

– Пару раз? – возмутился Игорь. – Вот хорек. А он скучает по мне меньше, чем я думал. А еще однофамилец, называется. Да он мне, может, как отец.!

– Я передам, что ты жаждешь встречи с ним, – рассмеялась Аня, затем вмиг посерьезнев. – Игорь, я… Должна перед тобой извиниться.

– Ты? Передо мной? За что? – лицо друга выражало искреннее удивление. Аня сглотнула.

– Это ведь из-за меня… отчасти… ты оказался…

– Нет, – Игорь сказал это так громко, что девушка вздрогнула. – Не смей винить себя. Даже не думай, что ты хоть как-то повинна в том, что я здесь. У меня хренов рак – это единственная причина.

– Но…

– О, заткнись, Вольф! – в сердцах воскликнул Игорь. – Не разрушай момент. Вообще-то, это я должен падать перед тобой на колени и молить о прощении. Я знаю, что произошло. Как из-за меня ты чуть не осталась одна. Я возложил на тебя слишком много, рассказав о болезни, прости. Я сам должен был им обо всем рассказать. А ты здесь не при чем. Я поговорил с Лешей, он все понимает. Он, конечно, не извинится перед тобой, – он же все равно что баран, – но мне он сказал, что сожалеет, что слишком резко вел себя по отношению к тебе. На самом деле он не думает всего того, что высказал тебе, – парень покачал головой и посмотрел на Аню. – Прости, что я свалил на тебя свои чертовы проблемы.

– Я и не думала обвинять тебя. Я понимаю, почему ты не рассказал… Теперь понимаю. Но уже все хорошо. А будет еще лучше, когда ты вернешься.

– Да, чувствую, без меня там совсем все запустили, – Игорь по-царски откинулся на подушки, притворно задирая нос. Аня прыснула. – Слушай, как ты думаешь, меня освободят от экзаменов?

– Даже не надейся, – покачала головой девушка. – Кац тебя по-любому достанет.

– Вот блин, – раздосадовано стукнул кулаком по простыне парень. – Я уже херову тучу времени не брал в руки ни одного учебника. Как считаешь, это очень плохо?

– Ничуть. Я тоже уже давненько не открывала учебники, – подмигнула ему Аня. – Но я знаю, кто тебя отчитает за это.

– Софи? Так она уже…

– Нет, не Софи, – девушка заговорщицки улыбнулась. – Я здесь не одна.

Подойдя к двери, Аня открыла ее и впустила Диму. Игорь чуть не упал в обморок от восторга; кривая его сердечного ритма поползла наверх. Девушка покачала головой и усмехнулась.

– Я жду тебя в коридоре, – шепнула она Диме после того, как тот пожал другу руку.

– Зачем ты уходишь?

– Вам есть, что обсудить, – улыбнулась брюнетка и, погладив его по плечу и попрощавшись с Игорем, вышла в холл. Мысленно она прибавила себе очков к карме за то, что сделала хоть одно доброе дело. Чуть ли не впервые за последнее время.

***

Gin Wigmore – Kill of the Night

Дима одной рукой обнимал Аню за плечи, мягко целуя ее в губы. Не торопливо, не порывисто и страстно, как всегда было до этого, а медленно, дозировано, с неохотой отрываясь от влажных губ, только чтобы вздохнуть, и снова припадая к ним, наслаждаясь их мягкостью, податливостью и сладостью. Второй ладонью он гладил девушку по колену, просто потому что она так любила. В помещении и без того было жарко, а сейчас воздух между ними просто накалился до предела.

Аня не хотела идти сюда. Когда они вышли из больницы через пару часов, вдоволь наговорившись с Игорем, оказалось, что погода решила сыграть с ними злую шутку: была жуткая метель, и не видно было даже следов, что уж говорить о дороге, по которой им предстояло ехать. За неимением выбора пережидать непогоду пришлось в захолустном трактире совсем недалеко от больницы. Заведение с говорящим названием «Однорукий Джек» принадлежало некоему Сильвестру, который предпочитал называть себя Сильвер. У него не было одного глаза. И, кажется, он был уголовником. По крайней мере, его татуировки точно не могли утверждать обратное. Он стоял за барной стойкой, принимая заказы посетителей. Аня наотрез отказалась приближаться к нему, даже ради того, чтобы заказать обжигающий ирландский кофе. Дима, как обычно, посмеялся над ней и отправил за столик. Девушка выбрала самый, как ей показалось, безопасный – без торчащих гвоздей и тараканов на поверхности. Столик стоял в самом углу, практически скрывая сидящих за ним от любопытных глаз посетителей. Это очень им пригодилось, особенно когда кофе закончился, а метель еще нет.

Аня провела ладонью по груди парня, чувствуя даже через одежду, как бьется его сердце. Он был теплый, даже горячий. Ярко ощущался контраст между его огненной кожей и ее руками-ледышками. И почему она все время мерзнет?

Девушка подвинулась ближе к Диме, переплетая пальцы своей руки с его, лежащей у нее на колене. Пусть согреет.

Дима оставил в покое ее губы, отрываясь от них, и посмотрел подруге в глаза. И как ему удается сорвать ей башню одним лишь чертовым взглядом? Как его глаза могут быть такими льдисто-синими, холодными, но в то же время невероятно теплыми, зовущими и притягивающими? Он провел тыльной стороной ладони по щеке девушки.

– Аня… – тихо начал он, но тут над их столиком нависла тень в виде Сильвера.

– Ваше пиво, – рявкнул он, ставя массивную кружку на деревянную поверхность с такой силой, что по ней едва не пошли трещины. – Что-нибудь еще? – он оперся кулаком о край столика, так, что тот опасно покачнулся, и вопросительно изогнул кустистую бровь над невидящим глазом.

– Нет, спасибо, – спокойно ответил Дима и проводил удаляющегося хозяина внимательным взглядом. Затем его взгляд упал на огромные напольные часы с кукушкой. – Знаешь, а мы только что пропустили последний автобус, – заметил он, будто ничего не произошло. Будто они не были черт знает где, в руках у пирата-маньяка, практически без связи с внешним миром, а за окном не бушевала метель.

– И что делать? – запаниковала Аня. Ей с самого начала не понравилась идея приходить сюда.

– Это же трактир. Мы переночуем здесь, – пожал плечами парень.

– Только не говори, что ты это всерьез.

– Сиди, я возьму ключи от комнаты, – усмехнулся Дима и вышел из-за столика. Аня не успела проклянуть парня во всех своих бедах, как он уже вернулся, размахивая огромным ржавым ключом на брелоке с бочонком, на котором красовалась цифра 12. – Наши апартаменты на сегодня, мадам. К Вашим услугам, – поклонился он.

– Перестань паясничать, – шикнула на него Аня. – Ты правда хочешь, чтобы мы остались здесь? Да он же… – девушка понизила голос, указывая на Сильвера, – … он же маньяк! И явно хочет меня убить.

– Вообще-то, ты ему понравилась, – невозмутимо сообщил Дима. – Он даже сделал нам скидку.

– О, какое благородство, – фыркнула Аня. – Ладно, раз нет выбора, будем ночевать здесь. Надеюсь, в комнате будет хотя бы потолок, – хмыкнула брюнетка, поднимаясь по скрипучей старой лестнице, сколоченной кем-то вручную. Приходилось щуриться, чтобы не промахнуться и не попасть ногой между ступеней.

Аня остановилась возле двери с номером 12 и повертела в руках ключ.

– Дверь… нормальная, – вынуждена была признать она. – Я думала, тут будут решетки.

– Ой, перестань. Я уверен, все не так плохо, – отмахнулся Дима и, повернув ключ в скважине, предварительно отобрав его у Ани, открыл дверь. Девушка с опаской зашла в комнату и оглянулась.

«Номер» был обставлен весьма и весьма скромно: одна большая деревянная кровать посередине, пара таких же стульев по углам, скромный письменный/обеденный стол, шкаф с тремя вешалками.

– По крайней мере, здесь нет крыс, – вынесла свое положительное заключение брюнетка и, потоптавшись на месте, решила все-таки разуться. Гигиена гигиеной, но очень уж жарко было. Да и на ней были плотные носки.

– А по-моему, здесь круто, – заметил Дима. – Немного напоминает каменный век.

– Это ты хорошо сказал, – фыркнула девушка. – Ну что, кто пойдет забивать мамонта?

– Перестань ворчать, – парень положил Ане руки на талию и прислонил ее к ближайшей стене, склоняясь над ее лицом. – Зато мы здесь одни. Вдвоем.

– Это единственный плюс, – согласилась девушка, обвивая его шею руками.

– Так как на счет первобытного секса? Или сначала я должен принести тебе шкуру саблезубого тигра в качестве дара? – Дима изогнул бровь. Аня фыркнула, улыбаясь уголками губ.

– Обойдемся без шкуры, – брюнетка расправила воротник его рубашки. – Свое право на меня ты уже заслужил. Ты подожди, я пойду умоюсь. Хочу смыть с себя боевой раскрас. Тебе же все равно не нравится, – буркнула она, направляясь в ванную.

– Мне нравится. Просто… люблю видеть тебя без макияжа.

– Ладно. Но не думай, что я всегда буду потакать твоим прихотям, – пригрозила Аня.

– Я и не посмел бы так думать, – хмыкнул Дима, ухмыляясь уголком рта. – Давай быстрее. Ночь коротка.

Аня закрылась в ванной, включила воду погорячее и посмотрела на себя в зеркало, поперек которого шла огромная трещина, разделяя ее лицо на две половины. Девушка сейчас себя именно так и чувствовала. Одна ее половина хотела к нему, хотела принадлежать ему полностью, без остатка. Вторая же вспоминала слова Морозова. «Тебе никто не нужен, кроме себя и себя». «Ты портишь ему жизнь». Ане не хотелось верить, что это правда. Но подсознательно она знала, что ничем хорошим их отношения все равно не кончатся, и Морозов окажется прав. То спокойствие, которое сейчас царило между ней и Димой, было лишь затишьем перед бурей. У них так было много раз, но пока что кораблю их отношений удавалось всплывать, несмотря ни на что. Но каждый раз грозил быть последним.

Девушка помотала головой и с остервенением потерла кожу лица, смывая остатки подводки и тона. Может, все это и так, однако сегодня она об этом думать не будет. Не сейчас. Ночь коротка, но это их ночь.

With the venomous kiss you gave me I’m killing loneliness.

With the warmth of your arms you saved me.

Oh, I’m killing loneliness with you.*

Комментарий к Глава 27. Give yourself to me.

*HIM – Killing Loneliness

========== Глава 28. Охота на волков. ==========

Страх опасности в десять тысяч раз страшней самой опасности.

(Даниэль Дефо)

Если какой-то шанс хоть на один процент выше других – пробуй его.

Как в шахматах. Тебе ставят шах – ты убегаешь.

А пока убегаешь – противник, возможно, допустит ошибку.

Ведь от ошибок не застрахован никто, даже самые сильные игроки…

(Харуки Мураками)

Зима шла на убыль. Было еще только начало марта, а снег уже практически весь растаял, хотя Аню не покидало ощущение, что он вот-вот готов выпасть снова. Но наслаждаться плюсовой температурой не было времени: пришла весна, а вместе с ней приближалась и пора экзаменов. Преподаватели будто играли в жестокую игру под названием «Как-довести-учеников-до-сумасшествия» – страницы дневников пестрели номерами страниц и заданий, которые требовалось выполнить, а время будто специально летело со скоростью света, превращая сутки в какое-то подобие нормального 24-часового дня. Библиотека была переполнена учениками, чего не случалось со времен… Да, пожалуй, никогда и не было подобного ажиотажа. Полки и стеллажи пустовали; вместо этого на столиках возвышались горы книг, учебников, пособий и задачников, над которыми и корпели денно и нощно бедные студенты, желая выкарабкаться из глубокого учебного кризиса, в который они сами себя и загнали. У каждого были свои проблемы и «хвосты», и несмотря на то, что преподаватели старались относиться ко всем одинаково снисходительно, у любого из них были свои любимчики и козлы отпущения. Аня чаще всего подпадала под последнюю категорию. Проще перечислить, с чем у нее не было проблем, ведь в этот список входило всего три предмета: немецкий, русский и литература. Здесь же могла бы быть история, если бы не Кац, которая в принципе не имела фаворитов и экзамен будет принимать у всех в равной степени жестко; биология, если бы Аня так безбожно не прогуливала последние недели; английский, если бы девушка потрудилась делать домашнее задание чуть чаще, чем изредка. Теперь же брюнетке казалось, что она проводит в пыльной библиотеке всю свою жизнь, копаясь в старинных словарях и изрезая тонкую кожу на руках уголками страниц.

Успокаивало ее только то, что подобные проблемы были почти у всех, даже у старосты-отличницы Софи, которая последнее время предпочитала учебе визиты в больницу, за что Аня ее безмерно уважала. Она восхищалась той преданности и любви, которые подруга испытывала по отношению к Игорю, и Аня нисколько не сомневалась, что это взаимно. А вспоминая, как Софи расцвела, узнав, что Игорю скоро позволят вернуться в школу, брюнетка не могла сдержать нежной улыбки. Она никогда не думала, что связь между двумя людьми может быть такой крепкой и нерушимой… Или все же думала?

– Прием-прием, Земля говорит «Здравствуй»! – Леша присвистнул и ударил ладонью по столу. Аня дернулась и невольно подпрыгнула на стуле. Конечно, она здесь не одна. В этой школе нельзя ни минуты побыть в одиночестве. Брюнетка нахмурилась и недовольно посмотрела на друга. Леша извиняющимся щенячьим взглядом гипнотизировал пожилую библиотекаршу, которая готовилась вчинить ему выговор за нарушение покоя. Когда пожилая женщина отошла от их стола, парень вновь беспечно повернулся к Ане. – Ну и где ты? – поинтересовался он у девушки.

– Ты слепой? – огрызнулась брюнетка. – Тогда, надеюсь, с осязанием у тебя все в порядке, – добавила она, пихая его под столом ногой.

– А вот драться вовсе не обязательно, – обиженно проскулил Леша, потирая ушибленное колено. – Я всего лишь хочу напомнить, чтобы ты не отвлекалась от подготовки. Смекаешь? Я, типа, забочусь о тебе, – широко улыбнулся он.

– У вас в семье так принято, что ли: контролировать всех и вся?

– Ага. Традиция, – закивал парень.

– Будь добр, избавь меня от ваших первобытных обычаев, – фыркнула Аня. – Мне вполне хватает заботы твоего брата.

– Ага! – воскликнул Леша. – Значит, ты признаешь это?

– Признаю что?

– Ну, ты знаешь, – парень довольно ухмыльнулся, будто постиг тайну мироздания, и дернул бровями.

– Нет, я не знаю, – процедила девушка. – Ты можешь перестать говорить загадками?

– Вольф, ну почему до тебя так долго доходит?! – вспылил Леша. – Вы встречаетесь или нет?

– Это тебя не касается, – буркнула Аня, уже жалея, что начала эту тему.

– Ладно, не хочешь говорить – не надо, – подозрительно быстро согласился друг. – Но я, в общем, рад за вас, – добавил он, подмигнув. – Не думал, что он сможет быть с кем-то после… ну, ты знаешь.

– Я тоже не думала, – призналась девушка и тут же осеклась. – Но это по-прежнему тебя не касается.

– Ну надо же, какие все скрытные, – проворчал Леша. – Вот я, слава Богу, не такой. Хочешь, расскажу, как вчера мы…

– Нет уж, обойдусь без информации о твоей интимной жизни, – Аня закатила глаза, не дав другу договорить. – Мне пора идти, вообще-то, – посмотрев на часы, добавила девушка.

– О-о-о, у кого-то свидание? – протянул Леша.

– Ага. С учебником по экономике, – буркнула девушка. – Последнее время он мой единственный партнер.

– Ну надо же хоть в чем-то быть постоянной, – заржал парень, за что получил подзатыльник.

***

До поздней ночи провозившись с задачами по экономике, Аня поняла, насколько ненавидит этот предмет. Раньше ей казалось, что нет ничего сложного во всех этих формулах и законах, но Каменев решил устроить ей веселую жизнь, постоянно отправляя на отработки и давая персональное дополнительное задание, на выполнение которого уходила куча времени. Иногда приходилось сидеть по ночам, вот как сейчас. Впрочем, Ане все равно больше нечем было заняться – из-за большой загруженности у нее началась бессонница, и девушка могла тупо пролежать в постели всю ночь, так и не сомкнув глаз. А вот кое-кто, кто был в состоянии ее развлечь, сейчас наверняка видел уже десятый сон. Девушка в негодовании захлопнула учебник, вытягивая затекшие ноги и кладя их на журнальный столик в общей гостиной. Последнее время из-за этих-чертовых-тренировок и напрягов с уроками им с Димой редко когда удавалось остаться наедине, хотя это было нужно. Так нужно, как никогда раньше. Нужно чувствовать его руки на себе, тяжесть его тела, жар кожи, глаза, видящие насквозь. Черт, прямо сейчас это было жизненно необходимо. Как воздух, как вода и пища. Как темный уголок в жаркий солнечный день. Как теплое пальто зимой. Как спасательный круг утопающему, как переливание крови раненому бойцу. Но нет – он был сейчас у себя, восстанавливая силы после очередной выбивающей дух тренировки у Степанова.

Это что, карма? Как только Аня поняла, что ничерта без него не может (что удалось ей не так-то просто, между прочим), опять между ними появилась эта гребаная пропасть из недоделанных дел, личных забот и прочей ерунды, которая могла бы отойти на второй план, но была настолько важной и требующей немедленного исполнения, что с каждым днем эта пропасть все увеличивалась вширь и вглубь. Девушке едва хватало сил удержаться на краю, чтобы к чертовой матери не сорваться и не упасть в эту бездну.

«Какжетымненужен».

Девушка шумно выдохнула и откинула голову на подушки, прикрывая глаза. Аня не могла перестать укорять себя за то, что опять начала привязываться к людям. В ее ситуации это было самым настоящим мазохизмом. Она ведь знала, что придется уехать. Знала с самого начала. И была готова, ведь ничего ее здесь не держало… раньше. А теперь у нее снова была семья. С которой вновь надо было расстаться.

Только вот на этот раз уходила она, самым подлым образом сбегая, словно преступник, совершивший кражу. И рано или поздно ей придется понести за это наказание. Лучше рано.

– Как я устала, – исступленно бросила Аня в пустоту гостиной. Ей хотелось побыстрее разобраться со всей этой чертовщиной, что творилась вокруг нее, только вот она не могла заставить время течь быстрее. Хотя, может, судьба просто давала ей шанс? Лишнюю возможность провести оставшиеся недели с теми, кто был ей дорог. Чтобы потом было еще больнее расставаться.

Она знала, что ей будет их не хватать. Особенно его. Да ей уже его не хватало, хотя они не виделись всего несколько часов. И когда она успела стать такой зависимой от кого-то? Вроде, раньше проблем с этим не было. Но и люди были не те.

«Были». Опять «были». Все хорошее в Аниной жизни постепенно приобретало суффикс прошедшего времени. Когда-нибудь – очень скоро, катастрофически скоро, черт-тебя-подери-как-скоро – и он останется там, в прошлом, и Ане вновь придется идти вперед в одиночестве, с гордо поднятой головой, нацепив на лицо маску безразличия и самоуверенности, которая за последние несколько лет стала ей словно вторая кожа. Неужели Морозов был прав, и ей действительно пророчено быть одной?

– Обо мне думаешь, детка? – кривая ухмылка.

«Не может быть. Дьявол, какого хрена ему тут надо?»

– Не обольщайся, Морозов. О тебе я подумаю, только когда буду писать некролог в местную газету, – процедила Аня

– Когда-нибудь у тебя будут проблемы из-за твоего острого языка, Вольф. Радуйся, что сейчас мне просто лень отвечать тебе что-то в твоем духе, – Кирилл плюхнулся на диван рядом с девушкой, закидывая ногу на ногу, и по-хозяйски осмотрел одноклассницу с ног до головы. – Ну и что ты тут делаешь одна? Неужели Крымов все-таки нашел, с кем можно провести ночь более продуктивно?

– А ты? – парировала Аня. – Что, уже всех баб перетрахал? Или ты больше не в состоянии пользоваться своим инструментом? – девушка сочувственно покачала головой. – Я же говорила, что твое блядство до добра не доведет.