Текст книги "Alleine zu Zweit (СИ)"

Автор книги: Вильгельмина Макмерфи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

– Мне очень жаль, – процедил он сквозь зубы и окинул девушку недобрым взглядом. – Ну, ты собираешься заходить или как?

– А у тебя есть причина? – поинтересовалась Аня больше из корыстных целей, нежели из-за реального интереса. Отработку у Кац получить никто не хотел, и девушка была не исключением.

– Найдется, – уклончиво ответил Крымов и открыл дверь кабинета. Аня осторожно заглянула туда из-за плеча парня.

– Ложная тревога, ее нет, – бросил он девушке и, не дожидаясь ее, прошел в класс. Брюнетка пошла за ним, удивляясь тому, что Кац может опоздать в принципе. Быстро оглядев класс, Аня сообразила, что все места заняты, кроме первой парты, за которой сидела Софи (староста опять пропадала у Игоря), и места рядом с Димой. Ее привычную локацию рядом со Светой занял Леша, но девушка была этому только рада – пусть они окончательно помирятся. От нечего делать Аня аккуратно опустилась на стул рядом с Димой, не смотря в его сторону. Тот лишь окатил ее ледяным взглядом в ответ.

– Садиться за первую парту на истории – самоубийство, – зачем-то сочла нужным пояснить Аня. Парень только фыркнул в ответ.

– Для тебя, по-моему, не только на истории.

– Хочешь поговорить о моем отношении к учебе?

– Нисколько.

– Вот и прекрасно, – завершила Аня их супер-содержательный диалог. Очень вовремя – появилась Кац, держа в руках стопку листков.

– Доброе утро, – поприветствовала она не слишком радостных учеников. – Ну что, все готовы?

– К чему? – опешила Аня.

– Как это к чему, Вольф? Вы сегодня пишете тест по пройденному материалу. Я же вас предупреждала.

– Да ну… – севшим голосом выпалила девушка. Этот тест был для нее как гром среди ясного неба. Черт, с этим Морозовым она совершенно забыла обо всем! Небось он-то подготовился. Аня повернулась и поискала Кирилла глазами. Тот сидел на последней парте и что-то сосредоточенно вырисовывал в тетради. Слава Богу, он не обратил на девушку ни малейшего внимания.

– Наверху подпишите фамилии и приступайте. За счет того, что я опоздала, можете сидеть всю перемену, – объявила Кац и уселась за учительский стол, копаясь в папках.

Увидев вопросы, Аня поняла, что все не так плохо и она даже помнит даты, с которыми всегда были проблемы. Справившись с первой двадцаткой вопросов, девушка застопорилась на двадцать первом, абсолютно не вникая в суть задачи.

– Ты тормозишь на самом легком. У тебя всегда так, – раздраженно заметил Дима, не отрываясь от своего теста.

– Я тебя, кажется, не спрашивала, – огрызнулась Аня. Парень усмехнулся.

– Ладно, делай сама.

– Я лучше завалю тест, чем попрошу помощи у тебя и выслушаю в ответ весьма сомнительные комплименты по поводу моего интеллекта.

– Давай, удачи. Такими темпами твое желание может исполниться.

– Черт. Почему ты всегда это делаешь? – от досады Аня даже бросила карандаш, и он с глухим стуком приземлился на парту. – Тебе доставляет такое удовольствие унижать меня?

– Я и не думал тебя унижать.

– О, ну конечно! «Ты всегда тормозишь на самом легком», бла-бла-бла. Знаешь что, я твоего мнения не спрашиваю. Моя жизнь не должна касаться тебя после того, что ты мне вчера сказал.

– А то, что ты мне сказала, значит, нормально?

– Я… Это не то… Да ну тебя, – раздраженно отмахнулась Аня. – Ты ничего не понял.

– Тогда, может, потрудишься объяснить? – Дима настойчиво посмотрел на нее, а девушка так и не смогла поднять глаза, боясь, что, заглянув в них, он узнает правду, которую Аня хотела скрыть от себя самой.

– Не хочу я ничего объяснять. Оставь меня, пожалуйста, – ответила девушка, ненавидя себя за эти слова. Но лучше уж так – взорвать все мосты, соединявшие их, чем каждый раз с трудом выдерживать его взгляд и бояться соскочить с крючка, на который она сама себя насадила. Дима ничего не ответил, и Ане пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не повернуться к нему.

«Неужели ты не видишь, как нужен мне сейчас…»

***

Уже несколько дней во время обеда за их столом царило непривычное молчание. Аня обратила на это внимание только сейчас, когда нашла в себе силы отвлечься от проблем и, наконец, поесть хоть что-нибудь. Сегодня в меню был ее любимый рис с овощами, и девушка попыталась обмануть себя, наложив целую тарелку, но опять кусок не лез в горло. Оперевшись щекой на руку, Аня слушала гул голосов, раздающийся со всех сторон. Казалось, всем было о чем поговорить, и только в их компании царила мертвая тишина, лишь иногда нарушаемая тихим перешептыванием Леши и Светы. А ведь только недавно все было наоборот.

Игоря не было уже две недели, равно как и Софи. Он шел на поправку, однако о том, чтобы вернуться в школу, и речи не шло. Аня очень хотела съездить к нему, убедиться, что все в порядке, но врачи не разрешали. Они и так с трудом позволили Софи остаться, хотя обычно пациентов с подобными диагнозами держат некоторое время изолированно от общества. Но куда уж там – староста закатила такой скандал, обещала, что засудит весь персонал, если ей не разрешат остаться с ним. И главврач, наплевав на правила, разрешил девушке посещать больного, когда ей захочется. И поэтому Софи вообще не уезжала из больницы. Проблем с учителями и учебой не было, и девушку отпустили без проблем.

Леша, кажется, начал потихоньку отходить. Он уже не игнорировал Аню, когда та с ним здоровалась, и даже пару раз пытался пошутить по поводу неуклюжести девушки. Примирение со Светой явно шло ему на пользу, по крайней мере, он больше не набрасывался на людей без повода и даже ушел с последней парты, вернувшись на свое законное место. Все более-менее приходило в норму, однако все еще ощущалась та напряженность, которая появилась с уходом Игоря.

– Ладно, я пойду, мне еще надо забрать свою тетрадь и… – начала Аня, но, заметив, что друзья ее не слушают, просто встала и пошла к выходу, не забыв прихватить поднос, полный еды. На самом деле у нее не было никаких дел, просто находиться в подобной обстановке было тяжело. Еще тяжелее было чувствовать на себе взгляд Димы и не отвечать на него.

– Пошли со мной, – из ниоткуда появился Морозов и, схватив Аню за запястье, повел ее за собой по коридору.

– Какого черта ты делаешь? Отпусти меня, – возмутилась девушка, но все ее попытки освободить руку с треском провалились.

– Заходи, – кивнул Кирилл на дверь какого-то кабинета, открывая ее перед Аней. – И не задавай вопросов, – добавил он, замечая, что девушка уже открыла рот.

Это оказался кабинет младших классов, который сейчас пустовал. Морозов закрыл дверь, и Аня в недоумении уставилась на него.

– Кажется, я просила, чтобы ты оставил меня в покое. Так какого хера тебе от меня надо?

– Догадайся, – осклабился Кирилл, упираясь руками в шкаф по обеим сторонам от девушки, не давай ей выхода.

– Мы так не договаривались! Я сделала все, что ты хотел. Отпусти.

– Мы вообще ни о чем не договаривались, Вольф. Ты проиграла и должна мне, а о сроках не было и речи. Знаешь, сначала я действительно хотел оставить тебя в покое, думая, что с тебя хватит… – Морозов провел большим пальцем по нижней губе девушки. – А потом мне пришла в голову одна мысль: зачем мне искать кого-то нового каждую ночь, если есть ты, готовая выполнить все, о чем я попрошу?

– Зря ты думаешь, что я позволю тебе пользоваться мной, как игрушкой, – прошипела Аня, перехватывая его руку и с ненавистью смотря в глаза.

– Ты уже позволяешь, милая, – ухмыльнулся блондин. – Признай, что хочешь этого не меньше, чем я. И, да, если ты вдруг забыла… – как бы между прочим добавил он, расстегивая одной рукой рубашку девушки, – … я все еще могу рассказать Леше о том страстном поцелуе с блондиночкой, естественно, добавив пикантных подробностей.

– Ты не посмеешь, – покачала головой Аня, нисколько не веря в свои слова. Пальцы Морозова уже касались ее обнаженной кожи, и девушка опять чувствовала тот обжигающий холод, исходящий от него.

– Хочешь проверить? – с издевкой в голосе поинтересовался Морозов, задирая юбку девушки до талии.

– Кирилл, не надо. Пожалуйста, – тихо попросила Аня. Парень с неприкрытым удивлением посмотрел на нее, затем его губы изогнулись в усмешке.

– Надо же, ты, оказывается, знаешь, как меня зовут. А где же твои привычные «ублюдок» и «мерзавец»?

– Прошу тебя.

– Я ждал этого момента, детка. И я знал, что рано или поздно ты опустишься до того, чтобы умолять меня. Но если ты думаешь, что твои просьбы имеют на меня какое-то действие, то ты ошибаешься. Ты сама сделала выбор, никто тебя не заставлял идти на поводу у своего чувства долга. С чего ты решила, что обязана всех спасать? Каждый должен сам отвечать за свои ошибки. В противном случае всегда найдется крайний, которому придется заплатить за все грехи. В данном случае это ты. Так что расслабься и наслаждайся последствиями своего мнимого благородства.

«Наслаждаться последствиями» как-то не очень получалось. Пальцы Морозова до боли впивались в кожу, а на спине наверняка уже были синяки от постоянных ударов об угол шкафа. Ане приходилось одной рукой держаться за парня, чтобы устоять на ногах, хотя девушка сделала бы все возможное, чтобы не прикасаться к нему никогда. Кирилл жарко дышал ей в шею, а потом свободной рукой грубо повернул лицо девушки на себя. Аня видела его глаза – серые, холодные, бездушные, с легким флером насмешки и издевки. В них брюнетка видела отражение своей злости, которую она сейчас испытывала по отношению к себе даже больше, чем к нему.

Морозов коснулся губ девушки, настойчиво проникая в них и прикусывая чуть ли не до крови. Аня сопротивлялась до последнего, но до конца выдержать осаду так и не смогла. Кирилл еще сильнее сжал ее талию.

– Теперь ты в моей собственности, детка, – почти что ласково шепнул он ей на ухо и провел ладонью по длинным волосам, наматывая кончики на пальцы.

– Ты пожалеешь об этом, Морозов, – хрипло ответила ему Аня. – Я еще не сдаюсь. Генеральное сражение ты проиграешь, будь уверен. И сам будешь просить пощады.

– Я уже предвкушаю это, Вольф, – расхохотался Кирилл так, словно окатил девушку ледяной водой.

Вечером внезапно вернулась Софи. Ее цветущий довольный вид говорил о том, что с Игорем все было более чем в порядке.

– Он уже в состоянии сам встать с постели. Врачи говорили, это произойдет не раньше, чем дней через двадцать, но Игорь как всегда не поддается стереотипам, – усмехнулась девушка. – Кстати, на следующей неделе к нему уже будут пускать.

– Здорово, – обрадовалась Аня и выдавила из себя улыбку. – Я рада, что с ним все хорошо.

– А я-то как рада. Кстати, когда поедешь к нему, молчи по поводу новой прически. Он терпеть ее не может – ему кажется, что он выглядит как призывник, – рассмеялась Софи. – Хотя, на мой взгляд, ему идет. Ладно, а как у вас дела? Что нового? И где все? – оглянулась староста на пустующую комнату.

– Не знаю, – пожала плечами Аня. – Мы, вроде как, не очень хорошо сейчас общаемся… – девушка вкратце изложила ситуацию. Софи нахмурилась.

– Понятно. Ну, а с тобой-то что?

– В каком смысле?

– Ты выглядишь так, будто съела кислый лимон без сахара. Давай, колись уже.

И Аня, сама не зная почему, все ей рассказала. Про поведение Леши, про их ссору со Светой, про тот поцелуй, про спор с Морозовым и его последствия – в общем, все то, в чем она была виновата. Подруга молча слушала ее излияния, не двигаясь, а лишь изредка покачивая головой и изучая девушку своими прозрачными зелеными глазами. В этих глазах не было ни осуждения, ни жалости, ни злости – только понимание и сочувствие. Софи совершенно неожиданно оказалась той спасительной соломинкой, за которую можно было уцепиться и выплыть на поверхность.

– Что мне делать, Софи? – с отчаянием спросила у старосты Аня, зарываясь пальцами в волосы и опуская глаза.

– Тебе нужно все ему рассказать, – староста прищурилась. – Аня, расскажи Диме. Только он сможет помочь.

I’m not strong enough to live,

I’m not brave enough to die.

I don’t dare to cut my wrist,

I turn away and clench my fist

And sign the contract with the

Lord of lies! *

Комментарий к Глава 25. A snake around my neck.

*Lord Of The Lost – Preludium: About Love, Death & The Devil

Дорогие читатели, очень вас прошу не осуждать Аню. Она приняла единственно верное решение, у нее действительно не было выбора. Она пожертвовала собой ради друзей, и нет ни единой причины упрекать ее в бесчестии.

========== Глава 26. Она. ==========

Возьми мою руку, и ты больше никогда не останешься в одиночестве.

Давай же вместе погрузимся в вечность.

– Вставай, брат! Не то проспишь свое девятнадцатилетие, – проорал Леша на всю комнату. Ему не спалось, а значит, никто другой тоже не имеет права на сон. В выходной, между прочим. Леша всегда был эгоистом, и эту черту искоренить в нем уже было нельзя.

– Я не против такого расклада, – пробормотал Дима, не открывая глаз. Он бы с удовольствием пролежал так весь день, но с таким родственником разве это возможно?

– У тебя что, день Рождения? – поинтересовался Кирилл, заправляя постель и с неодобрением косясь на Лешу, который скакал по спальне, будто его ужалила пчела.

– Типа того, – неохотно признался Дима, наблюдая за молниеносными передвижениями брата, которым позавидовал бы любой гонщик Формулы-1. К Леше вернулся его прежний настрой, и это радовало, но, черт, как же было спокойно последние несколько дней! Диме даже показалось, что к нему вернулся слух. Но только показалось, потому что как только Леша открыл рот, нагрузка на барабанные перепонки стала расти в геометрической прогрессии.

– Тогда поздравляю, – бросил Кирилл, едва заметно кивнув.

– Было бы с чем, – еле слышно ответил Дима, хмурясь и неохотно вставая с постели. К нему тут же подлетел Леша и от души похлопал по плечу, расплываясь в дурацкой улыбке.

– Да, с днем Рождения, братец! Ты знаешь, я не умею нормально говорить, так что просто поздравлю и пожелаю… побольше девок! – загоготал парень, запрокидывая голову. Дима закатил глаза, но все же нашел в себе силы сдержанно поблагодарить. Кирилл усмехнулся и покачал головой.

– Нет, ну, а что? Скажешь, не это главное в жизни? – продолжил разглагольствовать Леша, отойдя от своего припадка. – Вот представь: тебе сорок лет, ты живешь где-нибудь на берегу моря в огромном коттедже, а вокруг тебя ходит куча белых цыпочек в коротких юбках и…

– Я понял. Спасибо, – оборвал его Дима на полуслове, понимая, что если не пресечь поток его мыслей сейчас, то брата унесет.

– Ну что, как собираешься праздновать? – спросил Кирилл, посмотрев на соседа. – Девятнадцать – серьезный возраст, гораздо более серьезный, чем восемнадцать. Лично я на девятнадцатый день Рождения устроил такое, о чем мои соседи по дому еще долго будут вспоминать с дрожью в коленях, – усмехнулся блондин, завязывая шнурки на ботиках.

– И когда это тебе успело стукнуть девятнадцать? – обиженно протянул Леша, который никак не мог смириться с тем, что в их компании он был почти самым младшим.

– Второго. Я еще даже не успел отойти после Нового года, – Кирилл криво ухмыльнулся, подмигивая парню. – Ну так что? Сегодня что-нибудь намечается? Девочки будут? – парень вновь вернулся с вопросом к Диме.

– А мне нравится ход твоих мыслей! – хохотнул Леша. – Только зря стараешься – он все равно не будет праздновать.

– Что, вообще? – блондин искренне удивился.

– Да, – просто кивнул Дима.

– Почему так?

– Не вижу смысла, – пожал плечами парень.

– Не обращай внимания, он часто говорит странные вещи, – шепнул Леша Кириллу, за что был награжден убийственным взглядом. – Ну, а что?! Какой нормальный человек добровольно откажется отмечать день Рождения? Тем более, когда есть шанс закатить такую вечеринку…

– Ты можешь устроить «вечеринку», если хочешь найти лишний повод напиться. Но я не приду, – фыркнул именинник.

– Да ну тебя, – раздосадовано махнул рукой Леша, закусив губу. – Ты не знаешь, что теряешь.

– Зато знаю, что приобретаю. Серьезно, хочешь вечеринку – пожалуйста. Только я в этом не участвую. Закончим с этой темой, – отрезал Дима, перекидывая через плечо полотенце и одежду и направляясь в ванную, не дожидаясь реакции брата. Все равно Леша сделает так, как хочется ему, и уж точно наплюет на его предупреждения.

***

Благоразумно решив пропустить завтрак, Дима спустился в библиотеку. Огромное эссе по истории само собой не напишется, а сегодня еще надо было идти на тренировку. Впереди маячила серьезная игра между школами, и Степанов гонял своих подопечных только так. Не отличаясь приятным нравом и в обычные дни, в периоды подготовки к первенствам физрук становился просто невыносим. На него не действовали аргументы болезни, плохой погоды, выходных, других уроков, в конце концов, – со своей команды он сдирал по три шкуры как на внеклассных тренировках, так и во время уроков. В этом плане повезло девочкам – на них он практически не обращал внимания, а просто выносил из подсобки весь доступный инвентарь и просил позаниматься чем-нибудь и не отвлекать его, и девушки этим пользовались, безнаказанно прогуливая физкультуру в местах более для них интересных. Еще Степанов часто снимал ребят с других уроков, например, с истории, что было только в радость Леше и добавляло головной боли Диме. Естественно, Кац это очень не устраивало, но вместо того, чтобы намекнуть преподавателю, что для его уроков существуют специально отведенные часы в расписании и мягко указать ему на его место, она выбрала другую альтернативу. Теперь все, кто прогуливал больше одного урока не по уважительной причине (а подготовка к игре таковой не являлась в ее глазах), должны были написать эссе на пять страниц по определенной теме. Леше это опять же не составляло труда, ведь за него все писала Света. Диму это удивляло – обычно девушка посылала парня куда подальше с просьбами помочь в учебе, а тут сама предложила взять на себя часть его обязанностей. Складывалось впечатление, что она всем этим занимается, чтобы загладить вину, хотя в их недавней ссоре был целиком и полностью виноват Леша. Может, было и еще что-то, о чем Дима не знал, но ему это не было интересно. Отношения брата его интересовали куда меньше, чем должны были. Особенно если учитывать, какой бардак творился в его собственных.

Последние дни они с Аней не то что не разговаривали, но даже толком не виделись. Но даже в те редкие минуты, когда им удавалось оказываться в одном помещении, она на него не смотрела. Совсем. Будто его и не было. И Дима мог бы относиться к этому спокойно, если бы не понимал, что с ней что-то происходит. С каждым днем Аня будто все больше замыкалась в себе, ни с кем не разговаривала, ничего не ела – парень не мог и вспомнить, когда она последний раз появлялась в столовой. На уроках она садилась с Софи, что было совсем из ряда вон выходящим – Дима знал, что она терпеть не может первые парты, а тут даже на математике сидела впереди. У него закрадывались подозрения, что Аня делала это, чтобы не ловить на себе его взгляды и не дай Бог не ответить на один из них. А он смотрел на нее. Постоянно. Каждый день, на каждом уроке он безрезультатно прожигал ее спину взглядом, а она даже не оборачивалась. Дима не понимал, зачем это делает; не понимал, зачем она ему нужна. Иной раз ему хотелось послать ее ко всем чертям, ведь его так раздражало все, что она делала.! А потом приходило осознание того, что без Ани ему тут делать нечего.

Как он умудрился докатиться до такого? Он ведь любил Катю и думал, что любит до сих пор. Те отношения были правильными, практически идеальными, и Катя была именно той, кого он искал. Но стоило появиться Ане с этими ее острыми шутками, низким гортанным смехом, тонкими длинными пальцами, хрупкими плечами и темными, влажными, притягательными глазами, как его мир разрушился до основания и продолжал разрушаться день ото дня, а она с высокомерной насмешкой ходила по этим руинам, вновь и вновь прищуривая глаза и как бы говоря: «Я здесь хозяйка».

Аня все время жалуется, будто Дима вмешивается в ее жизнь. А сама будто не замечает, что не просто вмешивается в его, но и заставляет измениться, послать к черту все принципы, которыми он руководствовался до этого. Дима уже не помнил Катиного лица; не помнил, что было между ними, хотя девушка сделала для него столько, сколько не делал никто. А сейчас он даже не мог вспомнить цвет ее глаз, потому что воображение предательски подсовывало ее лицо, ее глаза, ее тонкую шею и точеные скулы.

После смерти Кати Дима пообещал себе, что никого не будет любить так, как ее. И в принципе он сдержал слово – порой по отношению к Ане он испытывал такую ярость, которой можно было бы напитать несколько городов, если бы она была источником энергии. Но можно ли любить человека, которого не помнишь? Да еще если перед тобой каждый день в качестве напоминания маячит та, о которой не можешь перестать думать. Аня захватила его мысли, и с этим ничего уже нельзя было поделать. Дима помнил каждую мельчайшую деталь, каждую секунду, каждый жест, взгляд, слово – все, что так или иначе связывало их. Ночи, проведенные с Аней, он помнил до единого вздоха, сбивчивого шепота, прикосновения и поцелуя, и, как бы ни старался, не мог забыть. Она просто не выходила у него из головы.

Дима раздраженно стукнул кулаком по столу. Черт, ей удалось вывести его из себя, даже не находясь рядом! И как только это у нее выходит? Годы тренировок, не иначе. Дима взял парочку книг с ближайшей полки и углубился в чтение, параллельно делая заметки в тетради. Эссе надо было закончить до обеда – вряд ли тренер оценит стремление к учебе, особенно если учитывать, что пара человек из их команды и так свалились с гриппом, а искать замену было уже поздно, да и не из кого. Был вариант позвать Кирилла, но парень отказался, ссылаясь на более важные дела. Интересно, о каких делах идет речь, когда Морозов только и занимался тем, что ничего не делал? И ему все сходило с рук. Учителя его обожали, а для девочек начиная класса с пятого Кирилл являлся чуть ли не идолом. И у них что-то было с Аней. Определенно. Та ненависть, с которой она постоянно смотрела на него, не могла возникнуть на пустом месте. Кирилл старался постоянно задеть ее, чуть ли не в открытую насмехался, а Аня отвечала ему тем же. Дима поклялся, что не будет в этот раз лезть в ее дела. Она считает, что сама может решить все свои проблемы – пожалуйста. Предлагать свою помощь, а в ответ получать возмущение по поводу вторжения в личную жизнь не хотелось. Но, черт, что же все-таки между ними происходило.?

Исписав несколько тетрадных листов, Дима облегченно выдохнул и хрустнул пальцами. Большая часть эссе была готова, и парень даже успевал на тренировку. Он удовлетворенно откинулся на спинку стула, оглянувшись по сторонам. И увидел ее. Аня сидела за столом впереди спиной к нему, поджав под себя одну ногу, и что-то увлеченно читала, не поднимая головы. Темные волосы были собраны в высокий пучок, из которого небрежно вываливалось несколько прядей. На ней была простая серая футболка на три размера больше, открывавшая верхнюю часть спины так, что был виден фрагмент татуировки – волк, воющий на луну. На ее хрупкой фигуре это выглядело более чем странно, но в то же время гармонично, будто она такой и родилась. Дима вспомнил, как впервые увидел ее обнаженную спину на балу осенью. Ровная осанка, полоска позвонков и оливковая кожа, оттенок которой прекрасно подчеркивался черным шелком ее платья. И рука Сивоволова на талии.

Сука. И как она умудряется действовать на нервы, даже не видя, как он сейчас пожирает ее глазами и думает лишь о том, как бы снять с нее эту чертову футболку и пройтись губами по коже, оставив засос на шее, заставить выгибаться и стонать, услышать свое имя, срывающееся с ее губ. Но нет – Аня сидит к нему спиной и даже не думает повернуться, чтобы хоть раз за несколько дней сделать его объектом своего внимания. Сука.

Дима со злостью захлопнул книгу, отчего видавший виды библиотечный экземпляр едва не развалился, и вихрем поднялся со стула, намереваясь покинуть библиотеку как можно быстрее. Пробудь он здесь еще хоть минуту в ее обществе, наверняка бы не сдержался и высказал все, что думает о ее чертовом характере и манерах. Хотя когда-нибудь надо для разнообразия. Не только же ей все время устраивать ему сцены.

***

– Да черт бы вас побрал! Если вы будете продолжать так играть, нас вышибут еще на отборе! Парни, да что с вами?! – орал Степанов, яростно расхаживая по спортивному залу и бросая гневные взгляды на провинившихся футболистов. Тренировка не задалась с самого начала – заболел главный вратарь, и пришлось ставить на ворота запасного. Бедный мальчик мало того, что был на полторы головы ниже всех присутствующих, так еще и двигался кое-как и постоянно пропускал мячи. Однако провинился не только он. Леша зачем-то притащил на тренировку Свету и постоянно на нее отвлекался, как обычно устраивая выпендреж. «Крымов, если ты не успокоишь свои гормоны, я выгоню тебя из команды!» – пригрозил ему Степанов, и у Леши не было ни единого повода ему не верить. Физрук рвал и метал. Первая игра должна была состояться меньше, чем через полтора месяца, а команда была не готова. В зале было жутко холодно из-за плохого отопления и темно из-за неработающих лампочек, но Степанова это мало волновало – он вновь и вновь заставлял ребят бегать, отжиматься, бросать мяч об стену. В конце концов, на саму тренировку сил не осталось ни у кого, и естественно игра прошла хуже некуда.

– Олег Юрьич, мы устали, – протянул Леша, сидя на полу и завязывая кроссовки.

– Устали? УСТАЛИ? – прогремел Степанов так, что стекла задрожали. – А я не устал наблюдать, как вы, словно сонные мухи, передвигаетесь по залу и не можете ногой по мячу попасть? Вот был бы здесь Сивоволов, он бы вбил в ваши головы разум. Так, короче, – физрук громко свистнул, – на сегодня все, но предупреждаю: если вы будете продолжать играть так же отвратительно, я снимаю вас с соревнования. И сами перед директором будете отчитываться! Тоже мне, футболисты хреновы… У меня бабушка лучше играла, царство ей небесное, – проворчал Степанов себе под нос, когда изможденные парни поплелись в раздевалку.

– Бабу ему надо, – вынес свой вердикт Леша, когда они со Светой и Димой поднимались по лестнице.

– У него есть жена, вообще-то, – заметил Дима. Леша презрительно фыркнул.

– Жена – это ерунда. Я говорю, надо ему нормальную женщину найти, чтобы… Эй! – парень возмущенно потер затылок, потому что Света дала ему щелбан.

– Может, у него как раз в семье проблемы, вон он и нервничает, – пожала плечами блондинка.

– Нет, ну ты видела, как он набрасывался на нас?! Словно овчарка полицейская, чес-слово…

– Сами виноваты, – буркнул Дима. – Мы же отвратительно играли, признай.

– Ты что, на его стороне? – обиженно протянул Леша. – Ну и пожалуйста. Ничего, скоро вернется Игорь и все встанет на свои места. Мы выиграем эту чертову игру, а Степанов будет еще молиться на нас.

– Запомни свои слова, чтобы я мог над тобой потом посмеяться.

– Да ну тебя, – махнул рукой Леша, останавливаясь возле гостиной в коридоре. – Кстати, комната свободна. Как ты и…

– Замолчи, дорогой, – цыкнула на него Света и, взяв за руку, потащила в противоположную сторону. – Пока, Дим, еще увидимся! Еще раз с днем Рождения! – крикнула блондинка напоследок.

– Ага, – кивнул ей Дима и поплелся к себе, в очередной раз подозревая, что Леша вновь принялся за травку. Иного объяснения его странному поведению найти было нельзя. И как они вообще могут быть братьями.?

Дима заподозрил неладное, когда не смог повернуть ключ в замке. Дверь уже оказалась открыта, хотя парень был уверен, что сам закрывал ее. Неужели Кирилл вернулся? Кажется, сегодня он собирался ночевать в постели какой-то десятиклассницы, и редко когда намерения блондина не сбывались.

Повернув ручку и зайдя в комнату, Дима ожидал найти там Морозова и едва не поперхнулся, увидев Аню. Девушка сидела за столом, забравшись на стул с ногами, и без интереса листала Лешин журнал о машинах. Услышав звук открывающейся двери, брюнетка подняла глаза и, мельком скользнув взглядом по вошедшему, с облегчением выдохнула и закрыла журнал. Заправив прядь темных волос за ухо, девушка выпрямилась, разминая спину.

– Наконец-то. Я уж думала, он вас там до утра держать будет. Я даже успела выучить почти все марки машин, – произнесла Аня, ухмыляясь. Ее голос звучал как-то по-новому, по-особому, хотя, может, Дима просто давно его не слышал.

– Ты что, умеешь проходить сквозь стены? – поинтересовался парень, подходя к тумбочке возле своей кровати и снимая часы. Аня с интересом наблюдала за ним.

– Так я тебе и сказала. Как тренировка?

– Отвратительно.

– Сочувствую, – девушка поднялась со стула и медленно прошествовала к противоположному краю стола, облокачиваясь на него. – Хотя со Степановым, по-моему, по-другому и быть не может.

Не дождавшись ответа, брюнетка спросила:

– Почему ты не сказал, что у тебя день Рождения?

Так вот почему она здесь. Интересно.

– Ты тоже много чего мне не говоришь, – отозвался Дима.

– У девушки должны быть секреты. Изюминка, – беспечно отозвалась Аня.

– У меня аллергия на изюм.

– А у меня на ложь. Дим, перестань. Что с тобой?

– А с тобой? Какого черта вообще происходит, Ань? Ты столько дней со мной не разговаривала, а тут ни с того ни с его заявляешься и спрашиваешь, почему я тебе что-то там не сказал? Ты считаешь, это нормально? – Дима встал напротив девушки и посмотрел в ее глаза, надеясь там увидеть ответ. Потому что доверять словам Ани он не собирался.

– Я… У меня были причины. Но это неважно, – отмахнулась она.

– Ну конечно. А что вообще для тебя важно?

– Ты сам виноват, – перебила его девушка.

– Что? – у Димы перехватило дыхание. – Ты издеваешься?

– Ты сам виноват, что не сказал мне о своем дне Рождения, – Аня будто не слышала его. – Из-за этого у меня не было времени выбрать тебе нормальный подарок.

– Подарок, – повторил парень. – Черт, да ты ненормальная. Я с четырнадцати лет уговариваю всех забыть обо мне в этот день. А подарки я терпеть не могу.

– Этот тебе понравится, – прошептала Аня ему в губы, мягко касаясь их своими. Дима и не заметил, как она оказалась с ним рядом, настолько был зол. А сейчас вся ярость словно испарилась.

Аня положила руки ему на плечи, заставляя опуститься на кровать, и села к нему на колени, не разрывая поцелуя. Ее руки уже стягивали с него футболку, и Дима мог чувствовать ее теплые прикосновения, от которых сносило крышу. Он положил ладони на бедра девушки, сжимая их через плотную ткань джинсов и думая о том, что никогда еще он не хотел ее так, как сейчас. Аня словно прочитала его мысли и коснулась пальцами его брюк в области паха, пытаясь расстегнуть ремень. Дима не выдержал и, обхватив брюнетку одной рукой за талию, перевернул ее на кровать, нависая сверху.