Текст книги "Списанная со счетов (СИ)"

Автор книги: Виктория Вера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– У меня ещё есть кое-какие идеи, и завтра утром я обязательно продолжу работу.

– Я бы и не подумала, что можно без трат столь многое изменить. Знаешь, Лори, если даже к нам не заглянут новые покупательницы, то я всё равно хочу отблагодарить тебя, – фира Кларис достаёт из шкатулки с монетами целый эке и протягивает его мне. – Вот, возьми. Ты это заслужила.

– Благодарю, – растягиваю губы в улыбке.

Кажется, вопрос с одеялами решится быстрее, чем я думала.

Глава 22. Между улыбкой и тоской

Ева

Следующим утром я снова прихожу в лавку задолго до открытия. Сегодня хочу заняться вывеской.

Несколько дней назад я обнаружила в подсобке полки от старого сломанного стеллажа, моток белой верёвки и коробочку со старыми, слегка проржавевшими гвоздями.

Сначала я хотела только ошкурить подходящую дощечку, но вчера заметила баночку с остатками чёрной морилки. Пришлось задержаться после закрытия лавки и окрасить основу будущей вывески.

Ани начала волноваться, когда я не пришла домой в обычное время, зато морилка успела за эту ночь подсохнуть.

Укладываю деревяшку на прилавок и мелком расчерчиваю на тёмной поверхности будущий рисунок. Когда эскиз готов, прикладываю к меловым линиям белёную верёвку толщиной в два пальца и закрепляю её гвоздиками. То же самое повторяю с обратной стороны.

Вместо надписи я изображаю на вывеске контур ночной сорочки с длинными рукавами и воланом по подолу. Такую картинку поймёт любая горожанка, даже если она не умеет читать.

Уже через час я демонстрирую результат работы фире Кларис.

– Такая вывеска должна крепиться не к самой стене, а висеть на штанге перпендикулярно зданию. Понимаете? – поясняю свою задумку. – Прохожие не всегда смотрят по сторонам, зато они точно смотрят перед собой. Если табличка будет висеть чуть выше их голов, то обязательно бросится в глаза.

– Надо бы позвать фира Виталя, самим нам её не повесить, – хозяйка проводит ладонью по верёвочному рисунку. – Ох, и умно́, Лори, очень умно́!

Ещё бы было не умно́. Вот только не я это придумала. Мерчендайзинг – это целая наука. Маленькие хитрости, с помощью которых продавцы завлекают в свои магазины покупателей и умудряются продавать больше. Настоящее искусство, которое я в своё время неплохо освоила. Правда, в последние годы прошлой жизни я предпочитала заниматься не залом, а витринами – вот где можно дать разгуляться своей фантазии.

Над витриной, кстати, тоже предстоит подумать. Вывешивать в окнах сорочки, чепцы и панталоны – не лучшая идея. Это не будет смотреться красиво и только смутит прохожих. А мне нужно, чтобы витрина привлекала и вызывала желание зайти внутрь.

Из-за того, что улочка узкая, солнечного света здесь мало даже в погожие дни. Всё перекрывает тень от домов напротив. А уж в пасмурное время здесь становится совсем мрачно.

Я бы могла расстроиться из-за этого, но мне всегда нравилось превращать недостатки в преимущество, поэтому с лозунгом “да будет свет”, я убеждаю фиру Кларис выделить мне десяток самых маленьких масляных светильников.

Три светильника я подвешиваю над прилавком, а остальные семь – у самого окна. Причём верёвки отрезаю разной длины так, чтобы источники света находились на разной высоте.

– Лори, я поняла, что свет у окна, как и новая вывеска, поможет привлечь внимание. Но почему светильники так странно висят?

– Вам не нравится? – зажигаю последний фитиль и оборачиваюсь к хозяйке.

– Нравится… это даже красиво, просто не видела, чтобы кто-то делал вот так.

– В этом и смысл, фира Кларис. Всё, что необычно – вызывает интерес. Вы ведь обратили внимание на странное расположение светильников, значит, и другие обратят. Но это ещё и уютно выглядит, согласны?

– Уютно, Лори, уютно. И красиво, – обычно уставшее лицо фиры расплывается в тёплой улыбке и мне кажется, что я сделала что-то правильное.

Усилия оказываются оправданными, и вечером, когда мы садимся считать дневную прибыль, выясняется, что продажи за этот день увеличились в полтора раза.

Просто несколько горожанок залюбовались огоньками в витрине, а заглянув внутрь, не смогли уйти без покупок.

– Полтора эке, Лори, возьми их, ты хорошо потрудилась, – хозяйка протягивает мне три полушки.

Я как раз развязываю свой передник и снимаю белоснежный накрахмаленный чепец, какой обычно носят работницы.

– Спасибо, фира Кларис. И в особенности за то, что согласились мне довериться, – аккуратно складываю передник и чепец под прилавок, а монеты убираю в глубокий карман своего тёмного рабочего платья.

Поднимаю глаза и встречаюсь с внимательным взглядом фиры.

– Знаешь, Лори, я не имею привычки лезть в чужую жизнь, но если ты сама захочешь мне что-либо рассказать… или спросить совета… то я с радостью выслушаю тебя.

– И за это тоже спасибо, фира Кларис, – улыбаюсь, потому что чувствую в её словах искренность.

– Может, я всё же могу тебе ещё чем-то помочь?

На секунду задумываюсь.

– Я бы хотела иногда уходить пораньше, чтобы иметь немного времени до того, как стемнеет.

– Хорошо, Лори. Просто предупреждай, когда тебе это нужно. Я ведь могу и сама обслуживать покупательниц, это вовсе не проблема.

Следующие дни я продолжаю наводить в лавке порядок. Постепенно начищаю прилавок, окончательно отмываю фасад, кое-где обновляю побелку. Морилкой подкрашиваю старые оконные рамы и дверь. Уговариваю фиру Кларис выделить немного небелёного хлопка на простенькие занавески.

Казалось бы, это всё мелочи, но именно такие мелочи создают в лавке ту особую атмосферу, которая касается души покупательниц и вызывает желание зайти снова… просто так… чтобы добавить каплю уюта в пасмурные будни.

Но уют – это не только обстановка: я улыбаюсь посетительницам и стараюсь найти для каждой тёплые слова.

– Жаль, я не могу сейчас купить и ткань, и эти нарядные ленты, нужно выбрать что-то одно, иначе мне не хватит на новые ботинки для мужа, – покупательница смущается оттого, что приходится признаваться в этом.

– Вы прекрасная хозяйка, раз умеете рассчитывать расходы, – мягко улыбаюсь, желая её подбодрить. – К счастью, у нас в лавке и ткань, и ленты в достатке. Вы сможете забрать их в любое время.

Вижу, как плечи женщины немного расслабляются, а на губах появляется ответная улыбка

– Вы правы, пожалуй, за лентами я зайду в другой раз.

Она забирает ткань и уходит, довольная своим выбором.

– Лори, ты могла бы сказать, что у нас может закончиться товар, тогда она купила бы и ленты, – слегка ворчит фира Кларис.

– Купила бы, – соглашаюсь с хозяйкой. – Но в следующий раз она бы могла пойти в другую лавку, а теперь, скорее всего, выберет нас. Ленты сегодня или много покупок в будущем?

Фира Кларис задумывается, но уже через секунду довольно прищуривается и покачивает головой:

– Ох и хитра ты, Лори, ох, хитра!

Пожимаю плечами, потому что не вижу ничего хитрого в уважении к клиентам.

В конце второй недели, дополнительные вырученные деньги фира Кларис тратит на закупку тканей, чтобы успеть до сезонного поднятия цены.

А я свои несколько дополнительных эке трачу на пару мягких одеял. Помимо одеял, покупаю два тюфяка и циновку, которую кладу на пол между нашими с Сэл постелями.

Циновка добавляет тепла и уюта нашему уголку, а от новых тюфяков на чердаке распространяется аромат свежего сена. И это гораздо приятнее того прелого запаха, что исходил от старых тюфяков.

За прошедшие недели я четыре раза ухожу из лавки пораньше. Это время мне нужно, чтобы “прогуляться” рядом с особняком Орнуа. Каждый раз я жду в надежде увидеть темноглазого лорда, но мне не везёт.

В последний из таких вечеров в особняке Орнуа собираются гости. Окна первого этажа светят ярче, а слуги суетливо снуют туда-сюда. Какое-то время я ещё стою и наблюдаю, как подъезжают богатые кареты, слышу отдалённые звуки музыки и смеха. Снова моросит дождь, и я кутаюсь в тёплую накидку, подаренную лордом Орнуа.

Не знаю, чего я жду. Совершенно очевидно, что сегодня он останется с гостями в своём особняке… И всё же я медлю. Всматриваюсь в окна, позволяя гадкому тоскливому чувству просачиваться себе под кожу.

Когда на улицах становится меньше прохожих, я ухожу, опасаясь возвращаться домой по безлюдным улицам.

Глава 23. Объясниться и не потерять себя

Ева

– Лори, сегодня нужно отнести образы чепцов фире Салине. Помнишь?

– Конечно, но фира сказала подойти после полудня.

– Ах да, верно, – хозяйка выкладывает на прилавок наши лучшие чепцы, отшитые такими же рукодельницами, как Ания. – Ты адрес помнишь?

– Ресторация “Праведные грёзы” на площади Искупления, – называю адрес, который вчера указала фира Салине.

Дама эта заглянула к нам несколько дней назад из любопытства, а ушла с довольной улыбкой, новыми панталонами и ворохом кружевных лент. Вчера фира вернулась, чтобы выяснить, можем ли мы поставлять новые чепцы для работниц ресторации её мужа.

Тут нужно пояснить, что богатые леди обшиваются в салонах для аристократок, а простые фиры покупают ткань и шьют платья себе сами. Но вот такие вещи, как чепцы, передники или сорочки часто покупают уже готовыми в галантерейных лавках. Это удобно и экономит горожанкам время.

Сорочку не нужно подгонять по фигуре, а если рукава или подол оказываются слишком длинным, то покупательница их может легко укоротить. С панталонами ещё проще – так как всё регулируется завязками, то “как завяжешь, такой и размер”.

Но в лавке фиры Кларис сорочки и панталоны, для большего удобства, представлены в трёх размерах. Это считается хорошим сервисом, а в мои обязанности входит замер фигуры покупательницы портновской лентой и подбор лучшего размера.

– Могу я взять эту корзину, чтобы сложить в неё чепцы? – уточняю у хозяйки на всякий случай.

– Да-да, Лори, бери ту, что тебе нравится.

Складываю товар аккуратной стопкой. Поправляю волосы, убирая непослушные завитки под собственный чепец, и перевязываю поясок у передника. Я должна выглядеть представительно и опрятно.

Когда до полудня остаётся полчаса, я отправляюсь на площадь Искупления.

Ресторация “Праведные грёзы” занимает первый этаж богатого углового здания. Одна часть её окон выходит на площадь, а другая, на небольшую улочку. Парадный вход украшают статуи ощерившихся гарпий – хищных птиц с женскими головами. Они провожают меня своими насмешливыми взглядами.

Захожу внутрь и сообщаю лакею, что меня ждут.

– Пройдёмте за мной, фира, я провожу вас.

Жена управляющего обнаруживается за угловым столиком, уютно огороженным от основной залы резной декоративной ширмой и растениями в высоких кадках. Перед ней лежит раскрытая хозяйственная книга, а справа стоит мужчина и покручивает седой ус.

– Фира Лори, позвольте представить вам моего мужа… – деловито указывает на мужчину фира Салине.

Мы обмениваемся любезностями, и я выкладываю на стол семь разных моделей чепцов – они отличаются качеством ткани, формой и наличием кружевной отделки.

– Сколько времени вам потребуется, чтобы отшить два десятка вот таких чепцов для наших работниц? – управляющий крутит в руках выбранный вариант.

– В течение недели всё будет готово, – сроки я заранее оговаривала с фирой Кларис.

Мы ещё раз обсуждаем цену и порядок оплаты, я получаю небольшой задаток и прячу его в глубокий карман своего рабочего платья. Вот и всё. Дело сделано.

Вежливо прощаюсь и направляюсь к выходу.

– Знаешь, Рэйнхарт, у них появился новый десерт, и леди Вайлер говорит, что он просто изумителен!

От звука знакомого голоса по спине пробегают противные липкие мурашки. Замедляюсь и осторожно кошусь в сторону столика у окна.

Там, расположившись на мягких диванах, наслаждаются изысканными блюдами несколько леди и лордов… включая Рэйнхарта и Анриетту.

– Да-да, вам обязательно стоит его попробовать, – голосу Анриетты вторит худенькая брюнетка.

Нужно отвернуться, но мой взгляд уже прикован к знакомой спине, которую обтягивает бархатный сюртук с серебряной вышивкой. Мысленно скольжу по широким плечам и замираю на резком профиле. Графичные брови Рэйнхарта слегка сдвигаются к переносице.

Сегодня он снова выглядит уставшим.

Пальцы белокурой феи касаются его предплечья, заставляя обратить на себя внимание:

– Я спросила про десерт, Рэйнхарт, ты ведь не против разделить его со мной?

Анриетта и раньше крутилась рядом с Орнуа, но прежде их общение не переходило той особой границы, когда можно себе позволить перейти на “ты”… такая фамильярность болезненно царапает слух.

– Десерт? – Рэйнхарт рассеянно смотрит на тонкие пальцы на своём предплечье. – Да, конечно, Анриетта. Выбирай, что пожелаешь…

Отворачиваюсь, натягиваю чепец пониже и прохожу мимо этой чудесной аристократической компании в сторону выхода.

Оказавшись на улице, несколько раз вдыхаю полной грудью сырой воздух.

Это всё ерунда… не стоит даже думать об этом…

И всё же мыслями я снова возвращаюсь к увиденному.

Я хожу туда-сюда вокруг ресторации и не могу решить, как поступить. Уйти или остаться и дождаться, когда он выйдет?

Можно было бы подойти прямо к столику, но начать говорить с Рэйнхартом при всех, было бы глупостью. Мне нужен разговор наедине.

Пока размышляю, вижу, как лорды и леди начинают парами покидать ресторацию, следуя по улочке к своим каретам.

Быстро сдёргиваю с себя чепец и снимаю передник, заталкивая всё в корзинку. На ходу приглаживаю, выпавшие из косы, пряди волос и поправляю простенькое рабочее платье.

Рэйнхарт замечает меня и отпускает руку Анриетты. Сам подходит ко мне.

Нависает своим ростом. Молчит. Обжигает глубоким антрацитовым взглядом.

Сердце разгоняет гулкую дробь.

Мысли превращаются в диких зайцев, запертых в узкой клетке: они мечутся и прыгают, не давая мне себя угомонить.

Как в двух словах объяснить всё, что со мной случилось в ту ночь?

С чего начать?

Глубокий вдох. Едва открываю рот…

Рэйнхарт останавливает меня жестом:

– Ну нужно, леди Милс, – его голос идеально холоден. – Не стоит ничего говорить. Этим вы лишь ещё больше унизите меня… и себя.

– Подожди, ты ничего не знаешь! Там было…

– Я и не хочу ничего знать, – резко перебивает меня. – К тому же теперь это не имеет никакого значения.

– Ты не понимаешь!…

– Вы! “Вы” не понимаете! Обращайтесь ко мне на вы, как и положено этикетом! Может, вы, леди Милс, забыли, что посторонние люди обращаются друг к другу на вы?

Он злится, хотя и не повышает голос.

Приходится проглотить обидное замечание, так как Анриетта уже шагает в нашу сторону с широкой улыбкой пираньи.

– Между мной и лордом Эмильтоном ничего не было! То, что ты… вы видели…

– Ещё и лгунья!.. – сквозь сжатые зубы.

В животе всё скручивается от того, каким взглядом он награждает меня.

– Вы можете выслушать, не перебивая? – нервничаю и злюсь. – То, что ты… вы видели там на балу, было не по-настоящему! Я этого не хотела… – запинаюсь, оттого, что нервничаю. – Рэйнхарт, они чем-то укололи меня, и я не могла идти…

– Дорогой, кучер ждёт. Из-за нас другая повозка не может проехать.

Анриетта делает вид, что меня нет. И мне хочется дать ей хороший подзатыльник.

– Я не могла идти сама! А Эмильен сказал, что отвезёт меня к врачу! – выпаливаю окончание фразы, но её смысл теряется без объяснения общей картины.

– Пойдём, милый, дурные сплетни сейчас не пойдут тебе на пользу, ты же сам понимаешь, – сладкий голосок, лёгкая улыбка, её пальцы снова ложатся на его предплечье.

– Анриетта, не делай вид, что меня нет! – рычу, жалея, что не могу испепелить её взглядом. – Ты тоже в этом участвовала! Расскажи, как сняла с меня ленту и передала Эмильену! Расскажи, как вы спланировали моё похищение! Расскажи, как сговорились, чтобы подставить меня!

– О, Боги Варрлаты, да она сошла с ума и бредит! – Анриетта картинно прижимает одну руку к губам, а другой тянет Рэйнхарта в сторону кареты. – Дорогой, нужно уходить, эта женщина просто опасна!

– Рэйнхарт, стой! Дай мне договорить! – выкрикиваю уже вслед, потому что Орнуа, разворачивается и шагает прочь.

Земли! Он должен согласиться обсудить земли!

Бегу следом и оказываюсь рядом, когда Орнуа поднимается в карету следом за Анриеттой.

– Погоди…те, милорд! Земли! Милорд, я хотела обсудить с вами земли! – смотрю на него с надеждой.

Ну давай же, Рэйнхарт! Давай… тебе же нужны земли…

– Леди Милс, – на мгновение замирает на мне нечитаемым взглядом. – Хочу прояснить на будущее: я не желаю иметь с вами ничего общего.

Дверца хлопает перед моим носом, и карета трогается. Едва успеваю отскочить от начавших движение колёс.

Смотрю вслед удаляющемуся экипажу, глупо открывая и закрывая рот.

Чувствую себя полной дурой.

Глава 24. Праздник

Ева

Два месяца спустя

– Думаю, Мисе понравится такая игрушка, – Сэл придирчиво рассматривает результат нашего рукоделия.

Мы почти закончили делать двух мягких зайцев из обрезков ткани и пакли, которые мне отдала фира Кларис. Потратили на это несколько вечеров, но оно того стоило.

– Конечно, понравится, получилось очень красиво, – я как раз дошиваю для зайцев штаны, платье и чепчик.

Это не первый раз, когда мы с Сэлли решаем порадовать детей самодельными игрушками. До этого мы уже сделали гирлянды из льняных звёзд, набили их для объёма паклей и развесили над кроватками к восторгу не только детей, но и самой Ани.

После гирлянды ещё были мягкие мячики, набитые крупой, и деревянные кубики с нарисованными буквами, чтобы приучать детей к грамоте. И мячики, и кубики помогли занять детей, подарив Ани не один спокойный вечер.

– Мэси заслужила подарок, – Сэлли поглаживает длинные заячьи уши. – Да и повод чудесный. День Покаяния – большой праздник!

– Пойдёшь со мной в храм Варрлаты?

– Конечно, госпожа. И Ани с детьми собирается, и муж её пойдёт.

– Хорошо, что праздник они проведут вместе. А мне к полудню нужно вернуться в лавку. Завтра будет много гуляющих, наверняка захотят заглянуть к фире Кларис. Нельзя упускать такую выгоду…

Сэлли осуждающе качает головой, но не произносит ни слова.

Я знаю, о чём она думает. В последнее время я слишком загружаю себя работой. Но работа всегда была моим способом сбегать от реальности.

– Это лето слишком жаркое, – Сэлли, зевая подходит к окну, и толкает раму, чтобы впустить на чердак больше свежего воздуха.

С улицы слышится протяжный вой.

Сэл отскакивает от окна и бледнеет, как призрак.

Задуваю свечу. Поднимаюсь и подхожу к окну. Запираю его и задёргиваю занавеску.

– Не бойся, Сэл, не по наши души, – беру её за руку и в темноте довожу до постели. – Ложись спать и не думай о звере, уж мы-то ему точно не нужны.

Следующим утром нас ждёт традиционный праздничный завтрак, а после трапезы мы вручаем детям подарки.

– Мама, мама! Смотли! – прыгают вокруг нас Мэси и Катур, размахивая ушастыми зайцами.

Муж Ании расплывается в улыбке и это первый раз, когда я вижу его улыбающимся.

– Ну всё-всё, если хотим увидеть наисвятейшего архиепископа Варрлаты и получить его благословение, то нужно прийти на площадь заранее!

Ания оказывается права. Площадь быстро наполняется людьми, которые выстраиваются вокруг храма в два живых кольца, между которыми сохраняется широкий проход. За проходом тщательно следят стражи, которые угрожают ударами плетей каждому, кто посмеет преступить очерченные мелом линии.

Желающих увидеть архиепископа так много, что мы едва пристраиваемся в третьем ряду. И это притом, что до начала праздника ещё остаётся более двух часов.

– А вы слышали вой этой ночью? – за моей спиной раздаются слова, которые тут же подхватывают другие.

– Зверь вышел на охоту за нашими душами!

– Это Боги Варрлаты посылают за грешниками!

– Нас спасёт благословение наисвятейшего архиепископа!

– Я должен был сегодня отправиться на работу, но услышал зверя! Будто сами Боги предупредили меня!

– И меня…

– Я тоже сегодня должна была работать…

– Мы все должны исповедоваться и принесу храму пожертвования!

– Только бы сегодня удалось добыть хоть один глоток наисвятейшей воды!…

Этот шёпот не умолкает всё то время, что мы ожидаем появления архиепископа. Детям быстро наскучивает стоять, и они начинают капризничать.

Чтобы отвлечь их, я разыгрываю басню про трудолюбивого муравья и стрекозу, которая “лето красное пропела и оглянуться не успела”. Только у нас вместо муравья и стрекозы два игрушечных зайца, которых дети не захотели оставлять дома.

– Потому сто нельзя бездельнисять! – делает вывод Катур.

И Мэси вторит ему согласным кивком.

– Смотрите-смотрите! – по толпе разносится возбуждённый гомон, и все вытягивают шеи.

В проходе между толпы появляется фигура в белом, она медленно приближается, являя собой наисвятейшего архиепископа Варрлаты.

Тучный немолодой мужчина одет в сутану из белоснежного шёлка с золотой перевязью. Он важно ступает по белым шелковым подушкам, которые под каждый его шаг раскладывают служки в серых рясах. Архиепископ делает руками пассы, словно поглаживает вокруг себя воздух.

Люди падают ниц.

– Это что такое? – шёпотом спрашиваю Ани. – Зачем эти подушки?

– Что ты?! Это же наисвятейший архиепископ! Его ноги не могут касаться грешной земли! Он настолько свят, что боится даже случайно наступить на жука!

Серьёзно?

Ещё раз вглядываюсь в образ архиепископа, пытаясь прочувствовать его святость, но замечаю лишь взгляд, сочащийся самодовольством.

– Эти движения рук, я так понимаю, то самое обещанное благословение? – слова вырываются с усмешкой, хотя я честно стараюсь оставаться серьёзной.

– Тише, Лори! Тише! Склонись! – испуганный голос Ани, заставляет последовать примеру остальных, но в моей душе появляется неприятный осадок.

Наверное, во мне действительно мало праведности.

Когда архиепископ, сделав большой круг, возвращается к дверям храма, толпа поднимается и медленно тянется за ним, чтобы прослушать наставления из наисвятейших конов Варрлаты.

Нас с Сэл оттесняют, и мы оказываемся возле стены, умудрившись разминуться с Ани и её семьёй.

Внутри храм кажется ещё больше, чем снаружи. Огромные статуи из чёрного камня, высокие стрельчатые окна, тянущиеся, казалось бы, к самому небу, и звуки песнопений, от которых вибрируют внутренности. В такой обстановке начинаешь ощущать себя лишь жалкой песчинкой.

Над головами прихожан простирается, отделанный золотом, балкон. Там восседают король с королевой. Вокруг них стоит стража и несколько десятков лордов и леди.

Простолюдинам бы смотреть на епископов, но они то и дело косятся в сторону аристократов, жадно рассматривают их и обсуждают тихим шёпотом:

– А вот эта леди, которая третья справа, она в прошлом году…

– Вон тот лорд, видишь? У него горничной работает моя сестра и она говорила…

– Как же хороша королева Паула…

– Тебе не кажется, что король сегодня выглядит хмурым?…

– Жена лорда Орнуа такая красавица…

Впиваюсь взглядом в ряды аристократов, нахожу знакомый каскад белокурых волос. Анриетта держит под руку Рэйнхарта и с неизменной широкой улыбкой взирает сверху на толпу. Лица самого лорда мне отсюда не видно, но его спину я ни с кем не перепутаю.

– Вы уверены, что лорд Орнуа женат? – уточняю у пухленькой фиры с ямочками на щеках.

– Да-да, это точно! – оживляется, почувствовав мой интерес. – Я лично доставляла кремовые пирожные на все дни празднования их венчания! И до сих пор частенько заказы получаю от самой леди! Очень уж у меня пирожные хороши! Дорогие, что правда, но уж поверьте того стоят…

Она продолжает что-то говорить, но я не слышу. Гул голосов, песнопение и речи епископов сливаются в удушающий звон. В храме становится нечем дышать.

– Госпожа, вам плохо? – далёкий голос Сэлли.

Чувствую поддерживающие руки, пытаюсь проморгаться, но перед глазами всё плывёт. Сэл тянет меня за собой, пробиваясь сквозь толпу, пока мы не оказываемся на улице.

– Вот. Облокотитесь о стену… что с вами?

– В храме было слишком душно и, наверное, у меня упало давление… раньше у меня часто падало давление…

– Что упало?

Боги, что я несу? Едва ли здесь кто-то знает, что такое кровяное давление. Прикрываю глаза и прислоняю лоб к прохладному камню.

Он не для тебя… и ты знала это с самого начала…

Она подходит ему гораздо больше…

Она та, кто понравится королеве и приблизит Орнуа к королю…

Та, которую можно с гордостью предъявить обществу…

Идеальная белокурая фея…

Я же понимала, что так будет…

Странно было бы ожидать иного исхода…

Тогда в чём проблема?

Выкинь его из головы и улыбайся, Ева. Просто переверни очередную страницу своей жизни, чтобы идти дальше…

Давай…

Ты же так хорошо умеешь переворачивать страницы…

Чувствую горячие дорожки на собственных щеках. Они жгутся.

Со злостью вытираю влагу тыльной стороной ладони и с широкой улыбкой оборачиваюсь к перепуганной Сэлли:

– Всё просто отлично, Сэл! Всё отлично! Думаю, мне пора идти в лавку, сегодня ещё должны доставить новое зеркало.

– Д-да… да-да, конечно, но я лучше провожу вас. Можно?

– Можно. Как хорошо, что ты рядом, Сэл! Как же хорошо, что ты рядом…