Текст книги "Волшебство с ароматом кофе (СИ)"

Автор книги: Виктория Серебрянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 14

– Стой! – взвизгнула я, сообразив, что этот… демиург может дать ответ на главный вопрос, мучающий всех: – Когда мы сможем покинуть остров?

Почти угасшие глаза вспыхнули вновь, словно угли, раздутые ветром. Да не просто так, а полыхнули на меня каким-то адским, демоническим огнем:

– Не наглей, девочка, – прохладно предупредил меня он.

Голос ровный, но от него сделалось так жутко, будто я заглянула в глаза самой смерти. Но и отступиться я просто не имела права.

– Это очень важно! – сцепив зубы, чтобы не дрожал голос, ответила я. – Мартиниан настаивает на аннуляции нашего брака…

– Забудь! – холодно и повелительно перебил меня собеседник. – Я этого никогда не допущу!

Сначала я растерялась. В голове не помещались эти слова:

– То есть, как это: не допустишь?.. А если Мартиниан будет упорствовать?.. – Неожиданно в голову пришла новая мысль, и я вскинула на божественные глаза взгляд, спросив с нескрываемым подозрением: – А не ты ли засунул нас на этот остров? Зачем?..

– Я, – не стал отпираться божественный прохвост. – Вот затем и засунул. Я долго искал по всем мирам ту, что смогла бы привлечь внимание принца, увлечь настолько, чтобы он забыл про других. Мартиниану нужна крепкая семья и надежный тыл, чтобы удержать свое королевство и не допустить междоусобиц. Но в этом мире таких нет. А вот ты подходишь идеально и будешь ему хорошей спутницей жизни. Я не зря положил столько усилий на эту комбинацию. Вот увидишь, принц вот-вот в тебя влюбится. Так что беги спасать своего супруга! Поговорим потом. Будешь себя хорошо вести – приду еще!..

На этот раз я даже вякнуть не успела, а глаза угасли, словно их здесь и не было. Только ветер бесновался вокруг да гораздо чаще стали вспыхивать молнии. Осознав, что демиург попросту сбежал, я с горечью пробормотала в пустоту:

– Ты не учел одного: чувство долга Мартиниана. Он даже мысли не допускает, что я останусь его женой. Зато в роли фаворитки будет рад видеть. А меня это не устраивает.

По всему выходило, что нас сюда заманили для того, чтобы у нас с Мартинианом было время консумировать брак. Ну, может быть, еще для того, чтобы спрятать принца от его ненормального братца. Но пока не будет выполнено главное условие, мы не сможем покинуть остров. Просто прелестно! Представляю реакцию фиктивного супруга на это известие! Впрочем, чтобы эта реакция вообще была, Мартиниана для начала нужно вернуть во дворец. А как это сделать? Как на мои слова о необходимости идти в ночь и грозу искать принца отреагирует капитан? Вряд ли поверит. А если и поверит, то есть еще одна сложность: куда идти? О направлении поисков не было сказано ни слова. И я скрипнула зубами, осознав, что нужно было задавать совсем другие вопросы.

В этот момент словно проснулись мои спутники:

– Гроза вот-вот начнется, – проворчал тот, кто работал со мной на кофе. – Госпожа герцогиня, идемте назад! По-моему, сейчас вот-вот начнется светопреставление!..

– Погоди, Франц! – вмешался самый молодой из троицы. А я хмыкнула про себя: ага, вот как его зовут! – Здесь только что что-то было… Магией фонит так, что дышать тяжело.

Все трое одномоментно повернулись ко мне и с осуждением уставились. Я невольно поежилась под этими взглядами. Ну вот, теперь не нужно изобретать велосипед, чтобы снарядить экспедицию за Мартинианом. Главное, чтобы мне поверили:

– Это демиург приходил, – нервно вздохнула я. – Идемте к капитану, у нас проблемы.

Матросы подчинились без звука. Мы развернулись и вчетвером помчались обратно в столовую. Но там бравого капитана уже не было. Я занервничала. Но удариться в истерику не успела. Линнарт появился со стороны лестницы, ведущей в подвал. И я бросилась к нему.

– Что такое? – несколько ошарашенно приподнял брови при виде нас капитан.

Меня спас Франц. Я еще только подбирала слова, чтобы рассказать о предупреждении демиурга, как пожилой матрос, работавший со мной на кофе и, видимо, уже проникшийся ко мне уважением, взволнованно выпалил:

– К нашей леди приходил демиург!..

У Линнарта повторно дрогнули брови, поднявшись еще немного выше, и он потрясенно уставился на меня:

– Это… правда?..

Мне оставалось лишь кивнуть:

– Правда. Он приходил, чтобы предупредить: принц Мартиниан совершает ужасную ошибку! Он здесь неподалеку, но идти во дворец не хочет, решил переждать грозу в каком-то убежище. А демиург предупредил, что это убежище будет просто сметено с лица острова стекающими с его центра потоками воды.

К вящей радости, Линнарт даже на секунду не засомневался в моих словах:

– Надо спасать Его Высочество! Дойл! Пек! – крикнул он в пустоту коридора.

Мне можно было гордиться. В моих словах не засомневались, поверили сразу, не требуя никаких доказательств. Но меня мучило другое. Едва капитан позвал помощника и боцмана, как в коридоре поднялась суматоха. Примчались все, даже камердинер принца и Нора. И все дружно изъявили желание идти в грозу и спасать наследника трона. Я же в этот момент думала, как им всем объяснять, что сама не знаю, в какой стороне от дворца упрямое высочество решило переждать бурю.

Линнарт, по каким-то одному ему известным соображениям отобрал половину команды. Возглавил поисковый отряд Дойл, как более сильный, чем капитан, маг. Все это, несмотря на нервозность и суматоху, заняло не так уж и много времени. Но когда мы дружной гурьбой вывалились на крыльцо, оказалось, что молнии уже пропарывают темное небо почти непрерывно, что вою ветра вторит глухое ворчание грома, а по листьям смачно шлепают пока еще редкие капли дождя. Гроза все приближалась.

О том, чтобы я сопровождала отряд, даже речи не шло. Дойл, стоя на пороге, начал выплетать какое-то заклинание, вытребовав у Клайда расческу с волосками Мартиниана. И когда он закончил, все пораженно ахнули, включая капитана и циника-боцмана: от порога дворца куда-то в лес, левее дороги к роще с кофейными деревьями, уходила широкая, подсвеченная по краям пульсирующими световыми точками, лента. Будто указательная стрелка, куда следует идти.

– Такое действительно мог только демиург сотворить! – зачарованно выдохнул кто-то у меня за спиной. А я обхватила себя за плечи. Мне бы радоваться, что избавилась от необходимости как-то объяснять, куда нужно идти за Мартинианом. Но я почему-то чувствовала себя ненужной и испытывала обиду. Словно меня незаслуженно задвинули, отдав пальму первенства другому.

Поисковый отряд не стал мешкать. Несмотря на хорошо подсвеченную дорогу, риск для людей возрастал с каждой секундой. Ветер уже выл, не замолкая ни на мгновение, деревья, которые я могла бы обнять руками, гнулись до самой земли и трещали как тростинки. Этому треску вторили сухие раскаты электрических разрядов и грохот грома, будто кто-то сыпал на металлическую крышу булыжники. Гроза набирала обороты. Мне даже казалось, я слышу, как о прибрежные скалы разбиваются волны. Чего никогда не было слышно в обычное время. Становилось страшно. Ведь в заливе оставался наш парусник! Кораблю просто некуда было деться из залива. А если он разобьется… мы останемся здесь навсегда.

– Хоть бы демиург позаботился о нашем Драконе! – кто-то суеверно прошептал, вторя моим горьким мыслям.

Я еще долго оставалась на пороге после ухода поискового отряда. Смотрела, не мигая и обхватив себя за плечи руками, на оставшуюся подсвеченной тропу, не замечая того, что творилось вокруг. Не чувствуя, как хлещет меня наотмашь ветер пополам с дождем, как пробирает до костей холод. Пока Нора не обняла меня за плечи, мягко, но непреклонно увлекая внутрь:

– Пойдемте, ваша светлость! – как ребенка уговаривала она меня. – Вы уже вся промокли и можете заболеть! А кто же в таком случае станет ухаживать за Его Высочеством?

Я дернулась в руках камеристки от этих слов и, медленно повернув голову, посмотрела в лицо женщине:

– Думаешь, Мартиниан пострадал?

Наверное, у меня был шок. Даже почти наверняка. Но я не отдавала себе в этом отчета, требовательно глядя в глаза камеристки.

К чести Норы, она не отвела глаз, бесстрашно выдержав мой взгляд:

– Принц почти наверняка простудится, – подтвердила она. – А болеющие мужчины хуже маленьких детей. Только любимая женщина еще и может как-то на них повлиять. Иначе никак не заставить упрямцев пить лекарство и не раскрываться.

Я вздохнула. Любимая женщина… Вряд ли это про меня.

Настроение испортилось, вдобавок к владеющей мною тревоге. И я безропотно позволила камеристке увести меня с порога дворца. Впрочем, делать там было уже нечего: дождь усилился настолько, что хлестал косыми струями наотмашь, как плетью. Мы с камеристкой промокли уже с головы до ног. Да и ветер почти сбивал с ног. На мокром мраморе порога было довольно сложно удержать равновесие. Наверное, поэтому я и не сопротивлялась желанию Норы уйти. Подсознательно сама понимала, что оставаться и дальше на улице глупо и опасно. Поскользнусь, упаду и расшибу голову. Хорошо, если только сотрясение мозга заработаю. А если убьюсь?

Пока Нора вела меня к моей комнате, я успела заметить, что Клайд с помощью кого-то из команды что-то готовит в комнате Мартиниана. Поблизости топтались другие матросы, негромко переговариваясь. А в конце коридора маячил юнга с тяжелым и явно наполненным чем-то ведром.

Едва мы вошли, и Нора заперла за нами дверь, как она принялась торопливо сдирать с меня мокрую одежду, приговаривая:

– Вот так! Быстренько раздеваемся!.. Сейчас я вас разотру!.. А потом будет горячая ванная!.. Вы же совсем окоченели, моя госпожа!.. Хотите заболеть?.. А нельзя!.. Вам еще за супругом ухаживать!..

Все вокруг были настолько уверена, что Мартиниан пострадает от собственной дурости и сегодняшней грозы, что становилось страшно. И невольно я сама прониклась, пропиталась странным настроением окружающих. Это не было паникой. Но и спокойствием это состояние назвать тоже было нельзя. И отделаться от навязчивого ощущения оказалось невозможным. Только отвлечься. Так что я сама охотно забралась в горячую ванную, сама терла кожу до покраснения жесткой тряпицей, играющей роль мочалки. И без споров проглотила травяной отвар, который принесла мне Нора. Только бы хоть немного ослабить тянущую тревогу.

Снаряженный за Мартинианом и сопровождавшими его людьми отряд вернулся довольно быстро: я только и успела, что принять ванную, обсушиться, одеться и причесаться. А уже из коридора донесся шум, извещающий, что принц Мартиниан благополучно вернулся.

Что меня на это сподвигло, я не знаю. Но я выбежала из комнаты, позабыв обо всем. Не обращая внимания на Нору, что-то кричавшую вслед. И как раз вовремя. Навстречу мне по коридору шел сам Мартиниан. Принц промок до такой степени, что с его одежды ручейками стекала вода. Ко лбу прилипли отдельные прядки волос, камзол на плече разодран, на подбородке ссадина. Я ахнула.

– Вы… Мартиниан, вы сильно пострадали?..

Очень умно, я знаю. Но почему-то в этот миг забылось все, что было. И ничего другого в голову не пришло. Не удивительно, что Мартиниан ответил на границе с грубостью:

– Все хорошо! Ступайте к себе, мадам!

Я даже осознать и обидеться на резкость не успела, а синеглазый хам вдруг начал заваливаться вбок!

Взвизгнув, я в панике бросилась к принцу, не зная, чем ему помочь. Удержать липового муженька у меня бы точно не хватило сил. К счастью, привлеченные моим криком, в коридор выглянули Клайд и парочка матросов. Они же и метнулись к Мартиниану, успев поймать синеглазого буквально в сантиметрах от пола.

Дальше начался какой-то сюр. Мне не позволили войти в комнату Мартиниана, чтобы помочь его переодеть и вытереть насухо. Клайд нахально захлопнул дверь перед самым моим носом, непреклонно сообщив:

– Я позову вас, ваша светлость, когда мы переоденем и уложим господина в постель!

Что б ему!..

Возвращаться к себе я отказалась наотрез. Так и мерила коридор шагами, пыхтя от возмущения и тревоги, прислушиваясь к почти непрерывным раскатам грома за стенами дворца и воющим порывам ветра, радуясь, что в этой части коридора не было окон наружу. Лишь двери в комнаты и магическое освещение. Благодаря этому в коридоре было сухо и относительно тепло. Хотя сквозняк все равно гулял по полу. Это и стало причиной ворчания Норы:

– Вы простудитесь, ваша светлость! – бурчала она. – Ни один супруг в мире, даже самый родовитый и любящий, не стоит того! Вам же еще рожать!

– Оставь меня в покое! – огрызалась я, когда брюзжание камеристки становилось невыносимым. И продолжала вымерять коридор шагами. Время тянулось резиновой лентой.

На самом деле я сама не знала, что заставляло меня так поступать. Понятно же, что Клайд меня позвал бы, где бы я ни находилась. Камердинер липового муженька попросту не рискнул бы меня обмануть. Но какое-то беспокойство все гнало и гнало меня вперед, не позволяя остановиться даже на минуту.

Клайд выглянул в коридор примерно спустя час. Гроза по-прежнему бесновалась за стенами дворца. Камердинер, потемневший лицом, наткнулся на меня взглядом и поджал губы:

– У Его Высочества глубокая рана на плече и несколько ушибов. И еще, несомненно, принц простужен. У него уже начинается жар. Мне нужно сходить, заварить для Его Высочества травы…

– Я посижу пока с Мартинианом! – решительно заявила я, подходя к двери в спальню фиктивного супруга и почти отталкивая с прохода камердинера. Кто б еще мне объяснил, почему я так волнуюсь за синеглазого гада, который эгоистично собирался лишить меня семьи в угоду собственным желаниям. – А ты, Клайд, возьми в помощь Нору! Она неплохо разбирается в лекарственных растениях!

Камердинер, наверное, ошалел от моего поведения и напора. И без звука позволил мне проскользнуть внутрь. Наградил задумчивым взглядом, пожевал губами. Но потом кивнул:

– Хорошо. Спасибо, ваша светлость.

Камердинер ушел, деликатно и бесшумно закрыв за собой дверь. Я слышала, как он подошел к двери в мою комнату и постучал. Потом расслышала мягкий голос камеристки. Но меня это уже не интересовало. Сами разберутся, не маленькие. Я же осторожно приблизилась к кровати, на которой лежал, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы, Мартиниан.

Эта комната, так же как и та, в которой поселилась я, освещалась магическим светильником, закрепленным над дверью. Активировался он хлопком в ладоши. Чтобы погасить свет, требовалось хлопнуть в ладоши дважды. Но сейчас, в дополнение к магическому фонарю, на тумбочке рядом с кроватью горела свеча. Видимо, из запасов самого принца. Ибо у нас с Норой подобной роскоши не было.

Огонек свечи слабо колыхал сквознячок. Из-за этого по лицу фиктивного супруга бродили тени, делая его более взрослым, более нетерпимым. И более больным. Из-за того, что в свете свечи скулы казались резче очерченными, а под глазами залегла глубокая чернота.

– Ну и что? – процедила сквозь зубы, не сводя глаз с мужского лица. – Кому ты сделал лучше своим упрямством? Сколько теперь проваляешься в жару? Без нормальных лекарств. И поднимешься ли вообще! Вот куда тебя вообще понесло!

Естественно, Мартиниан промолчал в ответ. Да и не ждала я от него ответа. Так, сбрасывала пар. А выплеснув накопившиеся эмоции таким способом, подтащила поближе к кровати стул. Потом принесла и поставила на тумбочку таз с водой, отполоскала найденную тряпицу и принялась делать принцу компрессы с прохладной водой в надежде хоть немного уменьшить жар.

Очень скоро это действие превратилось в рутину. Я как заведенная повторяла по кругу одно и то же: смочить тряпицу, слегка отжать, расправить ее на лбу принца. И буквально через минуту повторить все сначала. У Мартиниана была настолько высокая температура, что он, применяя расхожее выражение, горел. Не успевала я положить ему на лоб компресс, как тот уже высыхал.

Через некоторое время появился Клайд. Встревоженно поглядел на своего господина, покачал головой. Вдвоем мы с ним кое-как залили в Мартиниана целебный отвар: принц сцепил зубы так, что жидкость проливалась мимо, что бы мы ни предпринимали. Принц проглотил, дай бог, треть жидкости. Остальное пролилось мимо и промочило подушку.

Камердинер молча вышел и через некоторое время вернулся с другой, сухой подушкой. По его замкнутому лицу нельзя было ничего понять. Но когда он попытался отправить меня спать, я воспротивилась.

– Клайд, иди сам отдохни! Тебе еще долго ухаживать за принцем. А я все равно сейчас от беспокойства не усну. Вот и посижу, поменяю Мартиниану компрессы.

Клайд не стал сопротивляться. Впрочем, и наедине с больным преданный слуга меня не оставил. Как оказалось, камердинер мужа был более опытным или более хитрым: за дверью в углу комнаты он обустроил себе спальное место из непонятно где добытого топчана. Я не обратила на него внимания, когда только вошла. Ну стоит и стоит. Вот там Клайд и устроился, сняв ливрею слуги и оставшись в рубашке и штанах. И, по-моему, уснул сразу, едва его голова коснулась подушки. А для меня потянулись нервные и однообразные часы.

Гроза по-прежнему бесновалась за окном, то и дело озаряя комнату вспышками молний. Мартиниан молча сражался с болезнью. Не стонал и не бредил. Не метался по постели. И от этой неподвижности было жутко. Через некоторое время после того, как я отправила камердинера отдыхать, кто-то тихо поскребся в дверь. Чтобы не разбудить спящего, я молча пересекла комнату и выглянула в коридор: передо мной переминался с ноги на ногу второй помощник Линнарта.

– Что случилось, господин Дойл? – нервно поинтересовалась я.

Тот испуганно замотал головой:

– Нет-нет! Все хорошо, госпожа герцогиня! Капитан просто послал узнать, как дела у Их Высочества…

Я вздохнула:

– Жар.

Помощник Линнарта вздохнул и печально кивнул.

Пока я разговаривала с Дойлом, а это длилось не более минуты, компресс успел высохнуть. Настолько сильным был жар. И это пугало. Что можно сделать в мире, не знающем антибиотиков, как лечить? Как спасти дурака, который сотворил глупость? Меняя в очередной раз компресс на пылающем сухим жаром лбу принца, молча взмолилась демиургу: «Помоги! Без твоей помощи Мартиниан может не справиться с болезнью!» Но мне, естественно, никто не ответил. Увы. Это только в сказках Крестная-фея торопиться на помощь по первому зову…

Я давно сбилась со счета, сколько раз меняла на лбу Мартиниана компресс. Объем воды в тазу уменьшился почти наполовину, а сама вода неприятно нагрелась. Но где-то под утро лихорадка начала потихоньку отступать. Компресс уже не так быстро высыхал, и я смогла обессиленно присесть на забытый стул.

К этому времени ветер на улице уже не завывал. И давно не было слышно грома. Гроза, наконец, покинула остров, уйдя дальше. В окружавший его океан. От усталости мелко подрагивали пальцы, а веки словно налились свинцом. Зато я с удовлетворением осознала, что сейчас вполне могу лечь и заснуть. И меня не будут беспокоить кошмары или посторонние мысли. Переутомление будто затянуло беспокойные мысли какой-то плотной серой пеленой, подавило собой тревогу.

Наверное, в какой-то момент я все-таки задремала. Потому что через некоторое время вздрогнула на своем стуле, будто кто-то отвесил мне увесистый тычок. Резко выпрямилась. Огляделась. И поняла две вещи: я чуть не упала со стула, это первое. А второе: в полной и абсолютной тишине комнаты с темного окна на меня смотрели пылающие огнем глаза демиурга…

– Я не могу вмешиваться в жизни своих детей, помнишь? – скорбно спросил он у меня.

– Помню, – выдохнула в ответ с досадой. Вот как же не вовремя этому божку или кто он там такой, вздумалось заключить спор. А как я должна спасать Мартиниана?

– Через час рассветет окончательно, – будто подслушав мои мысли, деловито начал демиург. – Выйдешь, будто бы проветриться, к берегу и найдешь там у скал вот такое растение… – Вместо глаз на темном стекле появилось изображение чего-то, напоминающего лотос из моего мира. Только в моем мире цветы были крупными и розового оттенка, а мне показали мелкий, размером с орех цветок и бело-зеленого цвета. – Цветы нужно заварить и поить принца этим отваром. Понемногу, по ложечке, но каждый час. До тех пор, пока не прекратится жар. А вот листьями закроешь рану на плече. – продолжил демиург. И мне показалось по интонациям, что он поджал губы. – Мартиниан ухитрился заработать ранение штерсом – это ядовитое дерево. Обломок был давно высохшим, на его счастье. Только поэтому принц до сих пор жив. Рану нужно закрывать, меняя листья на свежие, пока она не закроется. Поняла?

– Поняла… – брякнула я. Упоминание о ядовитой древесине напугало.

– Не трусь, – хмыкнул хозяин острова, будто прочитав мои мысли. – Все будет хорошо.

Постепенно нервная оторопь проходила. Мне захотелось спросить, где Мартиниан умудрился наткнуться на ядовитый кол. Но… Этот прохиндей-демиург сладенько мурлыкнул мне:

– Ну, до встречи!.. – и его глаза в окне погасли. А я… встрепенулась.

Оказалось, что я и вправду задремала на стуле. И проспала достаточно, чтобы компресс у Мартиниана, даже со снизившейся температурой высох. Ругаясь сквозь зубы, я отполоскала тряпицу, слегка отжала ее и снова положила на лоб принцу. В этот момент проснулся Клайд. И первым делом приблизился к кровати:

– Как?.. – немного нервно, с надеждой глядя на меня заспанными глазами, спросил он.

Я вздохнула и честно призналась:

– Не очень. Но жар немного спал.

– Это уже хорошо, – почти неслышно вздохнул в ответ камердинер. – Я сейчас. Только умоюсь…

– Поешь что-нибудь! – громким шепотом скомандовала я в спину уходящему слуге. Но не была уверена, что тот меня услышал.

Клайд вернулся быстро, наверное, и получаса не прошло. На лице уже ни следа сонливости, как всегда, с иголочки одетый и причесанный. Приблизился к кровати, низко поклонился мне:

– Благодарю, ваша светлость, за возможность отдохнуть. Я готов приступить к исполнению своих обязанностей. А вас ждет Нора…

Упоминание камеристки вселило надежду, что Клайд все-таки не остался голодным. Вряд ли камеристка отпустила бы его, не накормив предварительно. С облегчением встав с опостылевшего стула, я взялась было за таз, чтобы заменить в нем воду. Но Клайд покачал головой:

– Не беспокойтесь, моя госпожа, я все сделаю.

Мне не оставалось ничего, кроме как выйти. Что я и сделала, скомкано кивнув головой камердинеру.

Нора действительно стояла напротив двери в комнату Мартиниана и определенно ждала меня. Утро было слишком ранним, коридор пустовал, все еще отдыхали после бурного вечера и ночи. И я заподозрила, что Нора не ложилась спать вовсе. Или дремала вполглаза, готовая в любой момент прийти мне на помощь. Стало неловко за то, что сейчас потяну уставшую женщину еще и на берег. Но и уйти сама я бы точно не смогла. А откладывать на потом поиск загадочных цветов было нельзя. Неизвестно, сколько у принца есть времени.

– Пойдем, пройдемся, – устало улыбнулась камеристке. – Мне нужно проветриться. Потом вернемся, я перекушу и спать. Хорошо?

Наверное, настоящая герцогиня никогда бы не задавала вопросов, а просто отдавала бы распоряжения. Но я так не могла. Впрочем, Нора не обратила внимания на мои слова. Видимо, уже привыкла к чудачествам хозяйки.

Гроза наделала немало бед на острове: повсюду на земле виднелись следы стремительно стекающих потоков воды, валялась вымытая с корнем трава, оборванные листья, обломанные ветки. Мы медленно брели в сторону берега, вертя головами по сторонам. В одном месте тропинку перед нами перегородил стволик небольшого деревца. Наверное, его корни подмыла сбегающая ручьями дождевая вода, и дерево упало. Впрочем, оно было еще молодым и тонким, я без проблем справилась с тем, чтобы оттащить его в сторону от тропы и без помощи Норы.

– Хотите проверить, как там наш «Золотой дракон», – утвердительно вздохнула камеристка, все решив за меня.

Я не стала разубеждать Нору, выдуманная ею причина похода на берег мне показалась вполне убедительной. Пусть будет так. Потом соображу, как объяснить свой интерес к скалам и растущим возле них растениям. Но судьба или тот же демиург все решили за меня.

Парусник обнаружился там, где и должен был находиться: где-то в центре залива. И на вид с кораблем было все в порядке. От него к берегу уже скользил ялик, направляемый размеренными взмахами весел.

– Быстро они… – пробормотала у меня за плечом камеристка.

Я недоуменно оглянулась на Нору:

– Ты о чем?

– Да сегодня смена отправилась на корабль раньше, – охотно откликнулась служанка. – Капитан распорядился с самого утра проверить, в порядке ли судно, сменить дежурных, если все хорошо. Подождем их и пойдем обратно вместе? – спросила она, немного помолчав.

Я кивнула, рассеянно шаря по бухте взглядом. Вокруг был сплошной мелкий и золотистый песок, ощущавшийся под руками, как влажный бархат. Только кое-где валялись, наверное, принесенные морем валуны. Где же здесь могут быть скалы, на которых растет нужный мне и Мартиниану цветок?

Я искала растение, растущее на земле. Траву или куст. А оказалось, что показанный демиургом цветок обитает в воде. Я поняла это, заметив неподалеку на груде камней нечто похожее на то, что видела в окне.

– Что там, миледи? – встревожилась Нора, когда я торопливо направилась к камням. К этому времени лодке оставалось до берега всего несколько метров. Неудивительно, что матросы услышали вопль Норы и обратили на нас все внимание: – Богиня-матерь! – охнула догнавшая меня камеристка. – Это же!.. Принц спасен!..

Цветов на камнях было мало: всего пять штук небольших соцветий, каждое размером с грецкий орех. Зато сразу отпал вопрос, сколько цветов нужно заваривать. Листьев оказалось больше. Или мне показалось. Подоспевшие матросы, увидав мою находку, сразу притащили деревянную бадейку, в которую набрали морской воды и аккуратно переложили мою находку. Обратно во дворец шли молча и очень быстро. Я аж запыхалась.

Оказалось, что найденное растение под названием киливия знают все. Хоть оно и было достаточно редким. Просто его целебные свойства были настолько высоки, что почти стали легендой. И увы, в моих подсказках люди Мартиниана больше не нуждались. Они и сами знали, как заваривать и как поить отваром больного, как прикладывать к ране широкие листья. А меня Нора почти насильно отправила спать.

Я думала, что нервное возбуждение не даст мне уснуть. Но провалилась в сон будто в черную воду, едва голова коснулась подушки. Все-таки я очень устала за эту ночь…

* * *

Полное выздоровление Мартиниана заняло пять дней. При этом на третий день принц уже вышел, поддерживаемый Клайдом из своей комнаты, чтобы посетить столовую. Он был бледен, шел, пошатываясь. Но при этом, стоило мне заикнуться о том, что он зря встал, синие глаза буквально проткнули меня насквозь.

Стало очень-очень неприятно. И обидно. Я поджала губы и молча села в торец стола напротив Мартиниана. Такими успехами мы никогда не покинем этот проклятый остров. Впрочем, мой липовый муженек был закоренелым и махровым эгоистом, но не невоспитанным хамом. На шестой день он сам ко мне подошел после завтрака:

– Прогуляемся?

Что-то мне это напоминало. Я собиралась идти после завтрака и разбираться с кофе. Вместо этого молча кивнула и пошла рядом с принцем, подстраиваясь под его шаг. А вот предложенную руку проигнорировала. Сделала вид, что не заметила. Ну его. Переживет. Не хочется мне прогибаться под хотелки капризного аристократа.

В какой-то момент у меня возникло дежавю: мы вновь шли по тому же коридору, что и до всех этих событий. Правда, на этот раз Мартиниан рядом со мной ступал куда менее уверенно и быстро. Видимо, несмотря ни на что, организм еще не успел до конца восстановиться. Так что до того окна, у которого разговаривали в прошлый раз, мы не дошли. Остановились, пройдя примерно две трети прошлого маршрута. И Мартиниан устало прислонился к стене:

– Я должен вас поблагодарить…

Мне не понравилась формулировка, и я поторопилась перебить принца:

– Вы мне ничего не должны!..

– Должен! – теперь уже он перебил меня. И попросил: – Эмма, помолчите, пожалуйста.

Даже не попросил, а потребовал. Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Ну не ругаться же в самом деле еще и из-за такой ерунды?

Убедившись, что я согласилась его выслушать молча, Мартиниан вздохнул:

– Я знаю, что жив только благодаря вам, Эмма. Если бы не вы… Я совершил первую глупость, когда, зная, что надвигается шторм, решил переждать его во временном укрытии вместо того, чтобы вернуться во дворец. Это была роковая ошибка. Повлекшая за собой множество неприятных последствий. И если бы не вы… – Мартиниан снова тяжко вздохнул. Кажется, разговор тяготил его. Но он считал своим долгом сказать мне все, что запланировал. – Эмма, я бесконечно вам благодарен. В знак признательности обязуюсь помочь всем, что будет у меня в распоряжении, в построении вашей империи. Также решу вопрос с родней настоящей Эммы, они не будут иметь на вас никакого влияния. Ну и наконец, я отказываюсь от своих притязаний сделать вас своей фавориткой.

Я обалдело открыла рот. Неужели мне не послышалось? Ничего себе Мартиниана торкнуло! Неужели лед тронулся?