Текст книги "Волшебство с ароматом кофе (СИ)"

Автор книги: Виктория Серебрянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 13

– Вижу, вам уже лучше, Эмма, – тонко улыбнулся муженек от порога, заметив, что я полусижу на кровати, а Нора спешно переплетает мне косу.

– Травы, которые передал капитан Линнарт, помогли, – отозвалась я, лишь бы не молчать.

– А как самочувствие?

Мартиниан приблизился к кровати. И Нора, предательница, бросив расческу, услужливо придвинула для него кресло. Я удивленно повела бровью. Меня удивило не подобострастие Норы и ее услужливость, а наличие мебели. Раньше в моей комнате стоял лишь стул и табурет.

Липовый супруг проницательно догадался, что меня так удивило. Устроился в предложенном кресле, улыбнулся шире:

– Его принесли по моему приказу. Не мог же я оставить вас в одиночестве? В первые сутки вам было очень плохо, я даже пробовал поделиться с вами магией. И не мог надолго от вас отойти. А сидеть на стуле очень неудобно. Вот я и распорядился…

В комнате повисла неловкая пауза. Элементарные правила приличия требовали, чтобы я поблагодарила его за заботу. Но в памяти еще были живы неприглядные, эгоистичные слова и поступки фиктивного супруга. И поневоле задавалась вопросом, а для чего, собственно, он со мной возится? Для собственного комфорта? В общем, я не знала, о чем говорить с Мартинианом. Да и, признаться, ни сил, ни желания на разговоры не было. Только и выдавила из себя:

– Спасибо. Мне уже лучше. Надеюсь, завтра уже встану и не буду больше доставлять вам хлопот.

Мартиниан неожиданно запрещающе покачал головой:

– Лучше не торопитесь, Эмма. Вы оказались на грани выгорания, а это очень и очень серьезно. Для мага вашей силы выгорание – гарантированная смерть. Так что лучше не торопитесь вставать, дайте возможность организму восстановить силы и магический резерв. С кофейной вишней все в порядке. Вы очень хорошо обучили тех троих. Так что сегодня я отрядил им на помощь еще троих матросов. Так как обученные сказали, что ягоды начали спеть быстрей и они не успевают их снять, ягоды осыпаются. А герцогиня будет этим недовольна.

Мартиниан снова мне улыбнулся. А мне неожиданно стало неловко. Ведь принцу от меня действительно серьезно досталось. А я даже не поблагодарила его за то, что донес до дворца.

Метнув короткий взгляд на камеристку, я коротко попросила:

– Нора, выйди, пожалуйста.

Камеристка присела в книксене и торопливо покинула комнату, плотно закрыв за собой дверь. А я перевела серьезный взгляд на мигом расслабившегося принца:

– Спасибо. За все. И за то, что учите магии, и за то, что спасли.

Мартиниан перестал улыбаться и подобрался. И я просто нюхом почуяла неприятности.

– Не стоит благодарностей, – покачал головой липовый супруг. – Это меньшее, что я мог для вас сделать. Более того, я очень виноват перед вами, Эмма…

Что-о-о-о?.. Мартиниан признает вину? А принц, часом, не заболел? Что нашло на этого утонченного и, несомненно, хорошо воспитанного сноба, думающего в первую очередь о себе? Или, может быть, мне все это просто снится?..

Я аж обмякла на подушках, осознав, что все это сон. Иначе и быть не может. Лишь во сне принц может оказаться настоящим принцем: благородным, галантным, воспитанным. По-настоящему сказочным. А Мартиниан реален. Потому идеальным ему не стать никогда. Ну а если все это сон, то почему бы нам не поговорить откровенно? Это в реальности липовый муженек, скорее всего, меня никогда не поймет. А во сне… Попытка, как говорится, не пытка.

– Я не сержусь на вас, Мартиниан, – выдохнула я решительно. – Была сильно обижена, этого не отнять. Но злиться… Нет, злости на вас точно не было.

Фиктивный супруг поднял голову и уставился на меня, как на приведение. В голубых глазах разгорелся какой-то странный огонек:

– Правда? Вы меня постили? Больше не сердитесь на меня? Я знал! Был уверен, что вы все обдумаете и поймете, что для вас мое предложение – наилучший вариант!..

Я чуть не выругалась. Вот же!.. Упрямое животное из отряда парнокопытных…

– Остановитесь, Мартиниан! – резко попросила принца, поджав губы. Тот замолчал, явно сбитый с толку, воодушевленный, но не понимающий, что на меня снова нашло. А я устало вздохнула: – Как хорошо, что это просто сон. Может быть, во сне у меня получится вам объяснить, что мне плевать на честь быть вашей фавориткой! Что я хочу и жду от жизни другого: человека, который будет меня любить и которого полюблю я! Общий дом и спокойные семейные вечера! Дети, радости и беды пополам…

С каждым моим запальчивым словом принц мрачнел все больше и больше. Синие глаза будто штормовой тучей заволокло. Вот-вот грянет буря. Но я, уверившись, что все это всего лишь сонное видение, чувствовала себя в безопасности.

– Простите, но меня не привлекает положение тайной любовницы, которая у всех как кость в горле: для официальной жены, которой не захочется делить мужа с другой женщиной, для тех, кто захочет подсунуть в постель будущего короля своих родственниц ради упрочения положения и умножения богатства. История учит, что фаворитки редко долго живут. Либо они надоедают и их бросают без сожаления. Либо они погибают, расчищая своей смертью путь другим. Поэтому нет. Если бы не было способа развестись, освободить друг друга, я бы честно постаралась стать вам хорошей женой. Но раз такой способ имеется… Давайте просто останемся друзьями! Это будет честнее… Я всегда поддержу морально и помогу чем смогу…

Едва я замолчала, как Мартиниан словно дикий зверь взвился с кресла, напугав меня едва ли не до икоты. Пробежался по комнате до двери. Я даже, грешным делом, подумала, что он на меня обиделся. Но нет. Принц у самой двери резко затормозил и повернул обратно. А добежав до кровати, неожиданно склонился надо мной, опираясь обеими руками в края постели:

– Честнее?.. Друзьями?.. Эмма, вы или редкостная дура, в чем я сильно сомневаюсь! Либо просто лицемерная тварь! – Я чуть не охнула от брошенных в лицо обвинений. Вжалась в подушку, в последний момент прикусив кончик языка. Но мой очевидный испуг никак не повлиял на поведение принца. – От моих поцелуев вы таяли у меня в руках, как кусочек масла на солнце! И вы не меньше моего хотите соединиться со мной! А предлагаете почему-то остаться друзьями! Или это такой эвфемизм в вашем мире?..

– Никаких эвфемизмов, Ваше Высочество, – с трудом прошептала я, глядя в потемневшее от обуревавших его чувств лицо Мартиниана. – Подумайте о чувствах той, которую вы назовете официальной женой! С которой ляжете в постель, чтобы зачать наследника!.. С которой…

– Это просто сделка! – взревел, перебивая меня принц. – Династический брак! Взамен она получит корону и статус королевы!

Я сдаваться не собиралась. Хотя кое в чем Мартиниан был прав. Я вдруг поняла, что от одной только мысли о том, что он однажды женится на другой, внутри все переворачивается. Отдавать синеглазого эгоиста кому-либо, даже в династический брак, не хотелось до зубовного скрежета. И в то же время что-то внутри меня было абсолютно уверено: для нас с ним другого пути нет. Либо мы будем супругами, либо чужими, едва знакомыми людьми. И от последнего варианта в душе все стыло, как от вечной мерзлоты.

Я не знаю, почему в самом начале нашей сегодняшней беседы решила, что мне это снится. Наверное, магическое истощение так на меня повлияло. Все было реальным. Даже слишком. И наверное, даже хорошо, что я, наконец, решилась высказать все, что я думаю о предложении липового муженька.

– Она будет официальной супругой и королевой, наделенной властью. А я – любовницей, как ни крути. И более удачной соперницей. Как вы думаете, Ваше Высочество, добавит ли это счастья вашей будущей жене? А мне долголетия? Уходите, пожалуйста, – устало попросила в конце. – Я не изменю своего мнения. Даже если вам оно кажется глупым.

Мартиниан еще несколько секунд в упор рассматривал мое лицо. А потом молча, рывком оттолкнулся от постели, повернулся и, чеканя шаг, покинул мою комнату. На меня даже не оглянулся. И с его уходом в душе поселилось ощущение безвозвратной потери…

Весь этот и следующий день я еще оставалась в постели. Плакала, жалея себя, когда оставалась в одиночестве. Ела и спала. Нора обтирала меня влажными тряпицами, взбивала мне подушки, приносила заваренные травки капитана. Но о принце не сказала ни слова. Более того, пока я спала, из комнаты исчезло принесенное по приказу Мартиниана кресло. Похоже, липовый супруг больше не собирался бывать в моей комнате. От этого на душе почему-то скребли кошки. И одновременно накатывало облегчение. Совесть шептала, что я сделала все правильно.

На третий день после магического срыва и как следствие заработанного истощения я встала. Не обращая внимания на протесты Норы. Во-первых, надоело лежать. Во-вторых, я волновалась за сбор урожая. И в-третьих… Меня мучило какое-то смутное беспокойство. Что-то было не так. И мне нужно было узнать, что.

Процедура умывания, одевания и расчесывания меня уже порядком утомила. Но я не стала признаваться в этом ворчащей Норе. Посидела, передохнула и поплелась в столовую, изо всех сил стараясь сделать походку «по стеночке» величественной и оправдать свою медлительность.

В столовой поджидал сюрприз: за столом сидели лишь Клайд и шестеро моряков, которые, как я поняла, занимались сбором кофейной вишни. Ни Мартиниана, ни Линнарта, ни его помощников. Ну ладно, пусть кто-то находился на корабле, неся вахту. А остальные?

Из-з беспокойства вкуса давно привычной рыбы я почти не чувствовала. Механически работала ложкой, мрачно размышляя о происходящем и не обращая внимания на радостные взгляды моряков.

– А где все? – все же решилась спросить, когда все уже закончили есть.

– Их Высочество принц Мартиниан повел экспедицию на исследование острова, – прочистив горло, почтительно ответил мне Клайд. – А капитан Линнарт с боцманом и еще двумя матросиками отправился на охоту. А то рыба уже всем до смерти надоела. Охотники к вечеру будут. А принц… – Клайд вздохнул. – Их Высочество будет отсутствовать несколько дней.

Я потихоньку перевела дух. Вот и хорошо. Ничего ужасного не стряслось. Пусть принц развеется, растрясет свою дурь. Глядишь, в голове умные мысли появятся.

После завтрака я пошла в рощу кофейных вишен вместе с матросами. И была приятно удивлена. Мужчины отнеслись к порученному со всей ответственностью. Под ногами не валялось раздавленных плодов. На ветках не было переспевших ягод. А еще над деревьями в нескольких разных местах на ветру реяли белые тряпицы.

Поймав мой любопытный взгляд, самый старший из мужчин с улыбкой пояснил:

– Птиц распугиваем, ваша светлость! Как ягодка начала спеть, так их стало налетать все больше и больше. Так могли и весь урожай перепортить. Вот Томаш и предложил. У него отец так сады от птиц оберегает.

Я улыбкой поблагодарила всех сразу:

– Отлично! Вы все правильно сделали!..

– Ваша светлость, – вдруг позвал кто-то со стороны, – а правда ль, что с этих ягод вы будете готовить какой-то диковинный напиток?

– Правда, – усмехнулась в ответ. – Диковинный бодрящий напиток, который принесет мне много денег.

В последнем я не была уверена. Но делиться своими сомнениями с матросами не стала.

Я оставалась в роще, пока не была набрана первая корзина спелых ягод. Наблюдая, как в стороне от работающих матросов то тут, то там пытались сесть, чтобы полакомиться сладкой вишней, большие яркие птицы, смахивающие на попугаев. То тут, то там они подбирались к созревшему урожаю, но не успевали нанести ему вред – очередной порыв ветра заставлял лоскуты трепетать и пугал пернатых вредителей.

Когда была набрана первая корзина, трое из матросов забрали ее, намереваясь отнести на террасу, сушиться. Основная масса урожая уже была снята, работы в роще оставалось мало. Должны были справиться и оставшиеся. А те трое, с которыми я пошла посмотреть на процесс сушки, планировали переворошить подсыхающие ягоды.

По пути матросы с любопытством косились в мою сторону. Я же обдумывала болезненный для меня вопрос очистки сушеных ягод от остатков кожицы и мякоти. Сама по себе кожура ягод и без того плотная, на сушеных же она и вовсе приобретает почти каменную твердость. А мне необходимо ее как-то отчистить…

– Что вас так заботит, госпожа герцогиня? – со всем почтением поинтересовался тот матрос, что объяснял про птиц. – Вы так хмуритесь… Мы что-то сделали не так?

– А?.. – вынырнув из тяжких раздумий, я покосилась на пожилого мужчину. А сообразив, что его интересует, покачала головой: – Нет, с этой стороны все в порядке. Вы молодцы. Особенно если и сушите ягоды правильно. Но вот после сушки их придется как-то чистить. А я не могу придумать, как… У меня на родине для этого существуют специальные… приспособления… – Я чуть не ляпнула «машины», вовремя спохватилась. – Здесь же ничего даже примерно похожего на них нет. Вот я и ломаю голову, – поделилась с матросом заботой.

Я не ожидала, что мне что-то посоветуют. Отвечала механически, по привычке. А матрос неожиданно спросил:

– А на что они похожи? Что должны делать?

Я пожала неопределенно плечами в ответ. Как объяснить принцип устройства тому, кто никогда не видел в глаза механизмы. Особенно если я сама не до конца представляла принцип работы машины. Ответила максимально обтекаемо:

– Это большая емкость, в которую засыпают полностью высушенную кофейную вишню, и в которой в результате внешнего воздействия счищается все, что осталось на косточке: сухая кожица и высохшая мякоть.

Матрос молча поскреб в затылке.

Собранные ягоды сушились на открытой террасе, которую словно замок преподнес мне в подарок: после нескольких дней бесцельных блужданий, я неожиданно наткнулась на интересное место. Словно залитый бетоном ровный пол без единого шва или стыка, стены, образованные плетущимися лианами с крупными листьями, переплетшимися с ветками деревьев, и открытое небо. Место идеально подходило для просушки урожая. И я с облегчением завладела им.

Собранная вишня радостно сохла на солнышке.

– Вы не подумайте, ваша светлость, – с достоинством объяснял мне все тот же матрос, надо бы имя мужчины узнать. Он мне в отцы годится, а я не знаю, как к нему обращаться. – Мы ворошим ягоды дважды в день. И поглядываем, чтобы не было дождя, значится. А птички сюда сами почему-то не летят…

Наклонившись, я подхватила одну ягодку и задумчиво покатала между пальцев: кожура на ней уже основательно сморщилась, показывая, что уже совсем скоро ягодку можно будет пускать на новый этап обработки. А я еще не придумала, как его вообще осуществить…

Вопрос со следующим этапом обработки собранного урожая решился внезапно и совершенно неожиданно. Матросы переворошили уже сушившуюся ягоду, освобождая уголок для свежей. Я отступила, не желая им мешать. Но настолько неуклюже и неловко, что задела стоящую на краю площадки корзину со свежей ягодой. И та начала опрокидываться…

Я взвизгнула, понимая, что своими руками сейчас загублю труд матросов и несколько чашек бодрящего напитка. Взмахнула непонятно зачем руками. И с кончиков пальцев вдруг сорвался магический поток. Вызванный магией ветер ловко перехватил корзину, не дал уже выпавшим из нее ягодам укатиться в траву. Подхватил те, что рассыпались. И, протащив их по поверхности площадки, собрал в кучку.

Над площадкой повисла тишина. Только тот матрос, который рассказывал мне про птиц, молча наклонился, чтобы подобрать годы, собранные магией. И вдруг присвистнул:

– О как!.. Чем это вы ее так, ваша светлость?

– Магией, – криво усмехнулась в ответ.

В крови еще бурлил адреналин от испуга. В висках шумело, пальцы подрагивали. Понятное дело, что никакого особого урона не случилось бы, если бы вишня рассыпалась. Просто матросы потратили бы лишнее время и силы, собирая ее. Я просто отреагировала на голых инстинктах, не думая.

– Так, может, магией чистить и остальные? – бесхитростно задал вопрос мужчина и протянул мне подобранную вишенку.

Я бездумно взяла то, что давали. Посмотрела и… Захлопала ошарашенно глазами! Ягодку будто кто-то теркой хорошенечко обработал! Жесткой и плотной кожицы не было совсем. А от мякоти осталась примерно треть…

– О-бал-деть!.. – вырвалось у меня. – Неужели это я ее так? Надо потренироваться на чем-то!

Стоявший неподалеку другой матрос, прислушивающийся к нашему разговору, подошел поближе. Вытянув шею, рассмотрел ягоду в моей руке. И вдруг предложил:

– А если взять бочку и насыпать туда вместе с ягодами немного мелких острых камешков? А потом заставить магией все это крутиться? Так должно быть полегче: не нужно мучиться с удержанием всего этого вместе.

Пожилой матрос, до этого разговаривавший со мной, с уважением посмотрел на товарища:

– Соображаешь!.. Острые камни должны облегчить очистку ягод и уменьшить время воздействия на них магической энергией. А бочка не даст всему содержимому разлететься в разные стороны.

– Я знаю, где можно взять подходящих мелких и острых осколков, – приблизился третий матрос.

Мы все переглянулись. Коллективными усилиями дело сдвинулось с мертвой точки.

Найдя возможное решение проблемы, я воспрянула духом. Даже отсутствие Мартиниана во дворце и предшествовавшая этому ссора уже так не давили на психику. И вернувшихся вечером наших охотников я приветствовала вполне искренней, не вымученной улыбкой. За время их отсутствия матросы по моей указке без споров выкатили из подвала две бочки и переправили их поближе к месту сушки кофейной вишни. И даже набросали в одну камней и каких-то зеленых плодов, похожих на мелкие невызревшие яблоки.

Я на пробу запустила в бочку воздушный вихрь и заставила его там вращаться. Получилось с первого раза. Но не обошлось без казусов: за первой попыткой я не рассчитала силу потока, и вихрь расшвырял по сторонам все, что находилось в бочке, подвергнув меня и присутствовавших при эксперименте матросов настоящей бомбардировке. Одному «яблочком» подбило глаз. Моему пожилому советчику камнем рассекло лоб. Да и то потому что он закрыл меня собою. А так бы прилетело мне.

Мне категорически не хватало академического образования. Но даже не имея его, я сумела учесть собственные ошибки. И второй запуск «центрифуги» оказался уже вполне успешным. Оставалось досушить вишню, почистить ее, пожарить и смолоть. И у меня будет кофе!..

Вечером охотники принесли не только мясо. Но и вполне роскошную по нашим меркам находку: дикие или, наверное, правильнее будет сказать одичавшие морковь и лук. Так что за ужином у нас было благоухающее на весь дворец жаркое.

– Ну вот, мы уже и почти обжились на острове! – неловко пошутил Линнарт, когда от жаркого остались лишь пятна подливки на тарелках и несколько косточек. – Нам бы еще хлеба сюда…

– И женщин! – подхватил кто-то из молодых матросов. На него зашикали.

– Простите, госпожа герцогиня! – смущенно извинился за болтуна капитан.

Я кивнула, предпочитая не развивать тему. И сразу переключилась на другое:

– Странно, вообще-то. Нам то одно подбросят для более комфортной жизни, то другое. Ощущение, что кто-то за нами наблюдает и таким образом развлекается. Но почему не хотят отпустить? Мы должны что-то выполнить, но еще не выполнили? Или просто кому-то скучно, а мы невольно оказались в роли игрушек?

Все сразу притихли. Домой хотелось всем. Так что градус настроения за столом снизился. Как температура зимой.

Линнарт грустно покачал головой:

– Я не знаю, госпожа герцогиня. Может быть, Его Высочество сумеет ответить на этот вопрос, осмотрев остаток острова.

Я пожала плечами в ответ:

– Может быть. Посмотрим.

Но в душе я не верила в собственные слова. Мне казалось, что Мартиниан не заметит очевидного даже у себя под носом. И что только я могу найти ответ на этот вопрос.

Липовый супруг со своей группой отсутствовал четыре дня. За это время моя команда полностью собрала все ягоды кофе. Теперь нам оставалось только присматривать за сохнущим урожаем. От безделья мне пришла в голову мысль, что неплохо было бы присмотреть несколько молоденьких саженцев, которые можно будет выкопать и забрать с собой, когда нас, наконец, выпустят с острова.

Я сходила с Линнартом и несколькими матросами туда, где охотники нашли одичавшие посадки моркови и лука. И пока матросы заготавливали корнеплоды, ухитрилась отыскать в зарослях несколько чахлых вилков капусты. Подоспевший на мой радостный возглас Линнарт радостно рассмеялся и ткнул меня носом в то, на что я, городская жительница, даже не обратила внимания: на уже созревшие семена капусты. Теперь, если вопреки всем ожиданиям мы застрянем на острове, основные овощи у нас будут.

На четвертый день отсутствия Мартиниана я проснулась утром с головной болью. За окном было пасмурно и шумела взволнованная листва. Погода менялась. Мою догадку подтвердил и Линнарт, когда мы с ним встретились в столовой перед завтраком:

– Надвигается гроза, госпожа герцогиня, – почтительно поцеловал он мне руку. – Как там ваш кофе? Нужны люди на помощь?

– Спасибо, – с улыбкой отказалась я. – Справимся!

Накануне мы с матросами сняли первую партию просушившихся ягод. И я даже провела первую очистку. Успешно. Но устала так, что еле-еле доползла до своей комнаты. Оказалось, что очистка свежих и сочных ягод не идет ни в какое сравнение с чисткой высохших, задубевших хоть и не до состояния камня, но вполне себе твердых. Чистить высушенную вишню оказалось так же легко, как соскабливать верхний слой с камня ногтем. Но я еще ночью решила, что подготовленную к чистке ягоду перенесу в пустующую гостиную. И дождь с птицами до нее там не дотянутся, и мне будет удобнее работать с ней. Если не рассчитаю силы, можно будет отдохнуть прямо там.

Вишню перетаскивали до самого обеда. Часть ягод была еще недосушенной. Но выбора не было. Оставить ее на площадке под открытым небом, судя по этому самому небу, было равносильно выбросить ее. Так что не досохшую тоже перенесли. Но отдельно. И сразу рассыпали в углу комнаты на полу, в надежде, что она там досохнет.

К обеду небо заволокло плотными и тяжелыми, набухшими влагой сизыми тучами. Еще более усилившийся ветер рвал с деревьев листву, поднимал с дорожек пыль, закручивая ее в маленькие смерчи, швырял нам в глаза. Гнал по небу небольшие клочки, оторванные от туч. Пугал пернатых обитателей острова, притаившихся в ветвях деревьев. Судя по всему, буря собиралась нешуточная. И я впервые вспомнила о Мартиниане. Мы пока не знали, насколько сильными могут быть на острове ливни и грозы. И отсутствие принца внушало тревогу. Найдут ли он и его люди укрытие? И безопасно ли будет там? Я примерно представляла, насколько опасным и непредсказуемым может оказаться селевой поток. На душе щемило от тревожного предчувствия.

– Принц, конечно, никогда ранее не бывал на подобных островах. Но тем не менее, он опытный воин, охотник и путешественник, – пытался утешить меня за ужином Линнарт. – Он умеет оценивать опасности и зазря рисковать своей жизнью и жизнями вверенных ему людей не станет.

У меня от беспокойства и тревоги кусок в горло не шел. И чем ближе была ночь, тем сильнее было давление стресса. Нора уже заварила для меня успокаивающие травки, которые я проглотила залпом и без вопросов. Будто воду. Они и подействовали на меня словно вода. То есть, не подействовали вообще. Сидя за общим столом, я бессознательно возила по тарелке ложкой и беспрестанно косилась на окно.

А за окном метались и стонали в пугающем танце с ветром деревья. Уже несколько раз темное небо пропарывали молнии. Но гроза еще пока была где-то над океаном и должна была добраться до острова при существующем раскладе вещей уже после полуночи. Если ничего не изменится. А пока дождем только пахло. Свежий запах, перемешанный с морской солью, приносил на своих крыльях вездесущий ветер. И легче от понимания, что вся мощь стихии обрушится на дворец глубокой ночью, не было.

Я первой встала из-за стола, так ничего и не съев. Задолго до того, как работавшие весь день мужчины закончили ужинать. Линнарт тоже вскочил следом за мной. Но я покачала головой и жестом велела капитану сесть обратно:

– Продолжайте ужин, капитан! Даю слово, что из дворца ни ногой.

– А куда вы, ваша светлость? – немного недоуменно и хмуро поинтересовался у меня Линнарт.

– Прогуляюсь. Пройдусь немного по первому этажу. – И, вспомнив свое умение находить приключения на ровном месте, добавила: – Только по жилой части! Далеко заходить не буду, пытаться подняться на второй этаж тоже! Я просто не могу усидеть на месте от тревоги, – тихо призналась в конце.

Как ни странно, но именно эти мои слова нашли понимание у капитана. В глазах Линнарта, Дойла, Пека и других зажглось сочувствие. Видимо, они решили, что я переживаю из-за супруга. Впрочем, отчасти так оно и было. Но лишь в какой-то мере. В целом природу, источник своей встревоженности я сама определить не могла.

По коридорам замка гулял ветер, пахнущий грозой и морской солью. Он врывался через незастекленные окна и метался по переходам, как будто даже притушивая магическое освещение. Этого, конечно же, не могло быть. Но так казалось из-за непонятно откуда берущихся теней, пляшущих по стенам и скалящихся на меня с потолка. Было жутко. Но меня даже страх не останавливал. Вернее, именно он гнал меня вперед. Куда-то. Куда – я не знала сама. Но чувствовала, что мне туда нужно.

Некоторое время я действительно бродила по коридору, в котором располагались жилые комнаты, туда и сюда. Как маятник: тик-так, туда-сюда. Но после одного особенно сильного порыва, который почти толкнул меня в спину, буквально таща за собой, вцепившись мне в юбки, я поняла: мне нужно на выход. То, что неслышно звало меня, находилось за стенами приютившего нас дворца.

У меня хватило ума не идти одной. Уже на пути к выходу на глаза попались трое матросов, куда-то идущих по своим делам после ужина. И к счастью, среди них был один из тех, кто работал со мной на кофе.

– Идем со мной! – вцепилась я в руку опешившему мужчине. – Мне нужно выйти, но одна я боюсь!

Матросы озадаченно переглянулись. Боюсь даже представить, о чем подумали. Но спорить с герцогиней никто не стал. Пошел не только тот, которого я звала с собой, но и его приятели. Они окружили меня, взяв в своеобразную коробочку, и так сопроводили на выход.

На улице уже совсем стемнело. Чему немало способствовали низкие угрюмые тучи, висящие над головой, несмотря на все усилия ветра прогнать их. Ветер обиженно выл в деревьях, гнул их до самой земли, жаловался им, что у него ничего не получается. Так что они стонали и трещали ветками. Но поражало не это. А висящие прямо перед входом в темном воздухе глаза…

– Матерь божья!.. – вырвалось у меня при виде этой картины.

От таких зрелищ даже самый закоренелый атеист уверует в бога. Огромные, размером с тортовницу глаза со зрачком размером с приличное веретено. К тому же еще и пылающие огнем. А в самом центре огненного зрачка что-то происходило. Что-то жуткое и пугающее. Но меня так и тянуло это нечто рассмотреть.

– Не бойся… – раскатом грома пронеслось над головой. – Ни за себя, ни за сопровождающих. Я не причиню тебе вреда. А они будут помнить лишь то, что тебе стало плохо и ты попросила проводить тебя на улицу. Подышать воздухом…

Откровенно глупый предлог. Во дворце с незастекленными окнами свежего воздуха не меньше, чем за порогом. Но я промолчала. Пока не пойму, что здесь происходит…

– Тебе нужно поторопиться, – тем временем снова прогрохотало существо, оглушая меня. – Этот упрямец, твой супруг… – Мне почему-то показалось, что в этом месте неизвестное существо неприязненно поджало несуществующие губы. – Он решил не возвращаться во дворец и переждать грозу в укрытии, хотя здесь идти недалеко. Но он недооценивает опасность. Когда начнется гроза, его убогую халупу не просто затопит дождем, а снесет потоком с центра острова!..

– Кто ты? – не выдержала я. – Почему нам помогаешь?

– Не вам, а тебе, – флегматично поправили меня.

– Почему? – упрямо повторила я, проигнорировав уточнение. – Зачем тебе это?

– А тебе зачем это знать? – с намеком на хитринку в грохочущем голосе спросил у меня… некто.

Сначала хотела соврать. Мол, хочу быть уверенной, что он не причинит нам вреда. Но вовремя сообразила, насколько глупо это звучит. И решилась сказать правду.

– Опасаюсь, что ты потом потребуешь с нас оплату за свою помощь в совершенно неприемлемом для нас размере и виде.

– Гляди-ка, не соврала! – развеселился обладатель громадных глаз. И его смех раскатами грома заухал, загрохотал над островом. – А если я дам тебе слово, что ничего не стану от тебя требовать?

– А от Мартиниана? – Наглеть так наглеть.

– И от него.

Я растерялась:

– Тогда… от команды?

– От команды тем более! – порывом ветра фыркнул странный незнакомец. – Спаси Мартиниана, и мы будем в расчете.

Как-то все было слишком… подозрительно. Путешествие это, рыбина, выловленная моряками, из которой добыли жемчужину, этот остров и магия для меня. Хотя нет, магия была изначально. Я же еще на корабле усиливала действие артефактной подзорной трубы.

– У таких, как ты просто так дар не открывается, – вдруг интимно шепнул мне мой собеседник. Словно мысли подслушал. – Нужно сильное потрясение, стресс.

– И ты мне его устроил… – с досадой прошептала я, вспоминая свои «приключения». – Понять бы еще зачем все это…

– Вот упрямица, – с досадой выдохнул мой собеседник. – Ладно, если тебе так уж хочется знать… Но имей в виду: вздумаешь кому-то рассказать, тебе никто не поверит! Итак, кто я? Демиург этого мира. Увы, от скуки я заключил спор с другим демиургом. И теперь тысячу лет не смогу напрямую влиять на жителей этого мира и вмешиваться в их жизнь. А королевство Мартиниана, его родители и он сам погибнут, если не вмешаться в сложившийся ход событий. Пришлось искать выход.

И я поняла.

– А так как я не житель этого мира, то на меня ты влиять можешь… – прошептала я.

– Приятно беседовать с умной женщиной, – хмыкнул… демиург. И глаза в пространстве передо мной начали гаснуть…