Текст книги "Волшебство с ароматом кофе (СИ)"

Автор книги: Виктория Серебрянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12

– …немедленно прекратите шуметь! – услышала я злое шипение Норы. – Моей госпоже необходим полный покой! Ругаться идите в другое место!..

– Я вот сейчас запру твою госпожу, – негромко, но зловеще пообещал в ответ голос Мартиниана, – и тем самым точно обеспечу ей полный покой! Будет сидеть в комнате! И выходить лишь в столовую! Да и то под моим конвоем! Зато больше не найдет приключений на свою хорошенькую головку!.. Вот куда ее понесло?..

Зная Нору с ее пиететом перед принцем, я вполне могла предположить, что она сейчас растечется перед ним сиропной лужицей и заверит, что будет цепной собакой сторожить, чтобы его супруга никуда не ходила. Но служанка меня удивила:

– А это у вас, Ваше Высочество, нужно спрашивать! – довольно язвительно парировала камеристка. – Вы увели леди на прогулку! С которой она пропала! И нашли мы ее всю избитую, перепачканную, заплаканную и без сознания! Может, это ваших рук дело?

Наверное, я сплю и вижу сон. В реальности Нора никогда в жизни не станет перечить Мартиниану. Тем более, разговаривать с ним в таком оскорбительном тоне.

В том, что я словила сонные глюки, меня убедила и реакция Мартиниана. Вряд ли в реальности принц так спокойно проглотил бы наезд от служанки. Да и оправдываться тоже бы не стал:

– Я здесь ни при чем! И пальцем ее не касался! – обиженно воскликнул на слова Норы липовый супруг. – Да, мы друг друга не поняли! Но это не повод убегать от меня сломя голову, будто я нечисть какая-то!..

Слова Мартиниана оказались чем-то вроде реле. Переключателя, который запустил цепочку воспоминаний. Я вспомнила наш с принцем разговор, загадочный храм, в котором непонятно как оказалась, и испытания, через которые пришлось пройти. Содрогнулась и…

Глаза открылись сами собой. При виде потолка комнаты, служившей мне спальней, с губ на выдохе сорвалось:

– Выбралась!..

Привычную картину почти сразу заслонили собой Нора и Мартиниан.

Камеристка заквохтала:

– Леди, как вы себя чувствуете?

Нора принялась суетливо поправлять мне подушку и одеяло. А я вдруг поняла, что тело сковывает такая слабость, что я на руках служанки обвисла будто тряпочка, не имея сил не то что шевелиться, даже просто сгруппироваться, чтобы облегчить Норе ее работу.

– Слабость, – выдохнула с трудом. И, по-моему, одно это слово отобрало у меня все оставшиеся силы.

Глаза начали закрываться сами собой. Но перед тем как провалиться в сон, я еще успела услышать слова Норы:

– Отдыхайте, леди! Теперь все будет хорошо!..

* * *

В следующий раз я открыла глаза, когда по потолку комнаты лениво бродили длинные тени – дело шло к закату. Немного полежала, прислушиваясь к ощущениям: было сонно, шевелиться не хотелось, но ничего вроде бы не болело. И голова соображала, как до неприятного разговора с Мартинианом и побега в непонятно куда. Короче, самочувствие было сносным. Зато очень хотелось в туалет. А так как здесь уборных не было, нужно было вставать и топать за ширму к младшему брату фаянсового друга. Что я и сделала.

То, что я переоценила свое хорошее состояние, стало понятно, когда уже возле самой ширмы меня повело. На мгновение замутило и перед глазами все поплыло, дело житейское. Удержалась на ногах, и хорошо. Вот только я нечаянно зацепила рукой ширму, и та скособочилась, почти завалившись на пол, открывая на всеобщее обозрение стоявший на грубо сколоченном табурете горшок. Теперь уединиться с природой в полном понимании этого слова не вышло бы, как ни старайся. Ширма полулежала на полу и наклоняться за ней я опасалась. А без нее любой вошедший сразу же увидел бы, от самого порога, чем я здесь занимаюсь.

Я покусала губы, с досадой глядя на предательницу-ширму. И в конце концов решила рискнуть. Слишком уж сильно звала природа. А ко мне сюда, кроме Норы, никто не должен был войти. Камеристку же, увидевшую меня в позе орла, я как-нибудь переживу…

К счастью, я ничего не успела. Вообще. Даже юбки задрать. Только крышку с горшка сняла и раздумывала, куда бы ее пристроить, так чтоб лишний раз не наклоняться. Голова все же периодами кружилась так, что мне казалось, я вновь очутилась на палубе «Золотого дракона». Именно в этот миг я и заметила, что дверь в комнату открывается… В следующий миг крышка вырвалась из моих рук на свободу будто живая. Стрелой помчалась в сторону входной двери, на ходу вращаясь будто диковинное НЛО, и с грохотом врезалась в нее. А я завизжала, сама не понимая, что происходит.

На миг грохот просто оглушил.

– Какого?.. – ошарашенно поинтересовался… Мартиниан, выходя из-за двери и ошеломленно глядя на крутящийся на полу металлический кругляш. Крышка свалилась на петельку ручки и сейчас вращалась будто волчок вокруг своей оси.

Представив на секунду, как бы я выглядела, если бы уже успела устроиться на горшке к моменту, когда в комнату без стука проник фиктивный супруг, или что бы произошло, если бы крышка отправилась в полет немного позднее, как раз тогда, когда Мартиниан вышел из-за двери, я невольно, но эмоционально всплеснула руками:

– А вас стучаться не учили?..

Я хотела еще уточнить, что когда входишь в комнату к даме. Но окончание фразы надежно застряло у меня в горле. Потому что следом за крышкой в полет внезапно отправился и горшок… Хорошо хоть я ничего не успела, мелькнуло у меня в голове…

На наше всеобщее счастье, принц оказался счастливым обладателем хорошей реакции. Увидев летящую ему в голову посудину, пардоньте, ночную вазу, он быстро присел, пропуская последнюю над головой. А потом быстро выпрямился и наградил меня взбешенным взглядом:

– Какого демона?!.. Эмма, что на вас нашло?

В этом месте я пискнула от ужаса. Потому что проклятый горшок, будто насмешка судьбы, срикошетил от стены, издав обиженное «бздынь», и… Огрел Мартиниана по затылку!

К счастью, удар оказался скорее обидным, чем болезненным. И нанес урон только гордости Мартиниана. Особенно если учесть, что я орала как резанная, и на мой крик уже кто-то торопился: я отчетливо слышала в коридоре топот и шум голосов. Сбегать принцу было некуда. Мы понимали это оба. От того, наверное, он и разозлился окончательно.

– Ну и зачем весь этот балаган? – прошипел мне Мартиниан змеем. – Не устраивает место моей фаворитки, так и скажи!.. Зачем устраивать весь этот… – В этом месте до липового муженька, кажется, дошло, что сейчас случилось в комнате. И синие глаза потрясенно расширились: – Магия?.. Ты атаковала меня магией?!..

Отвечать мне не пришлось. Не знаю, к счастью или нет. Именно в этот миг торопящиеся меня спасать достигли порога моей комнаты и дружной гурьбой ввалились внутрь, едва не снеся Мартиниана. Да так и застыли с открытыми ртами, молча переводя взгляды с принца на меня, и с меня на злосчастную ночную вазу, так и валяющуюся возле принца.

Картина была более чем красноречивая. И все же Эндрю Дойл зачем-то спросил:

– Что здесь произошло? Помощь нужна?..

Я чуть не ляпнула: «Какая? Тоже будете в принца горшки метать?»

Мартиниан оказался умнее меня. Или более подготовленным к внештатным ситуациям. Даже таким глупым и постыдным. Он с достоинством выпрямился и ровно отозвался, словно и не шипел на меня минуту назад как змей:

– Благодарю. Разве что найдите камеристку леди. Моей супруге требуется помощь. Больше ничего. Не смею задерживать.

Матросы, топтавшиеся на пороге комнаты, понятливо попятились. А вот помощник капитана оказался не настолько сообразительным. Или просто не в меру благородным. Он замер, нерешительно поглядывая на меня:

– Но леди кричала…

На месте Мартиниана я бы тоже оскорбилась. Так что рык принца вообще не удивил:

– Дойл, у леди Эммы магия проснулась! – рявкнул, разворачиваясь к моряку лицом мой фиктивный супруг. – Как вы думаете, если бы у вас во взрослом возрасте проснулся дар и начали летать ни с того ни с сего предметы, вы бы кричали от испуга?

Что ж, объяснение выглядело логичным даже для меня.

– Простите, Ваше Высочество! – сконфузился Дойл. Опустил взгляд и попятился из комнаты: – Я сейчас же отыщу камеристку вашей супруги и пришлю сюда! Я… Простите!..

Окончательно стушевавшись, Дойл пулей вылетел в коридор. И он был последним, кто покинул мою злосчастную комнату. Мы с Мартинианом стались вдвоем.

– Итак, ты еще и маг… – обронил через некоторое время принц, глядя на меня. И непонятно, что это было: обвинение, удовлетворение или простая констатация факта.

Нервное потрясение от всего произошедшего на время отодвинуло мои естественные потребности на второй план. Но чем больше я успокаивалась, тем сильнее организм диктовал собственные условия. Дошло до того, что я как маленький ребенок начала переминаться с ноги на ногу. И уже собиралась плюнуть на ложную гордость и попросить Мартиниана на время покинуть комнату, чтобы сделать свои дела, как примчалась перепуганная Нора.

Камеристка едва не сбила с ног стоящего у входа принца. Огляделась по сторонам диким взглядом и, кажется, все поняла. Подхватила с пола горшок и крышку от него, наградила сумрачным взглядом Мартиниана и торопливо направилась к ширме.

Дошло и до Мартинина. Он несколько стушевался и попятился к двери со словами:

– Ладно, позднее поговорим. Отдыхай пока…

Через миг за ним захлопнулась дверь.

Едва дверь закрылась, я выхватила ненавистный горшок из рук камеристки:

– Давай сюда быстрее!..

Нора торопливо ринулась к ширме и вернула ту на место. И вскоре я уже ощутила несравнимое ни с чем блаженство.

Нора открыла рот только тогда, когда я с ее помощью умылась и сменила необъятную, но «приличную» ночную сорочку на скромное утреннее платьице цвета весеннего неба, украшенное кокетливыми оборками чуть темнее и чуть светлее основной ткани. Камеристка привычно принялась разбирать на прядки мои волосы и аккуратно расчесывать их. И одновременно осторожно поинтересовалась:

– А что здесь произошло?..

Я хмыкнула, вспомнив, как горшок едва не прибил принца. И решила промолчать на этот счет. Может, такие отношения между горничной и хозяйкой не приветствуются, но мне хотелось, чтобы хоть одна особа на этом проклятом острове была по-дружески расположена ко мне. Потому и сообщила обтекаемо:

– У меня магия проснулась. Я испугалась. Неудобно вышло, наверное, весь дом переполошила.

– Это да! – оживилась Нора. – Я как раз помогала расставлять в буфете посуду, так чуть стопку тарелок не уронила с перепугу, да и все испугались! За вас, леди Эмма, все переживают! А вы еще и маг, оказывается! Вы будете хорошей супругой принцу Мартиниану и самой лучшей королевой на свете! – невпопад добавила она. – Я всем рассказала, какая вы добрая…

Слова Норы причинили боль. Видимо, предложение Мартиниана задело меня сильнее, чем вчера показалось. И я, больше не желая слушать восторженную болтовню камеристки, попросила:

– Замолчи! Королевой я точно не буду! И не желаю ничего слышать на эту тему!

Рука Норы с зажатой в ней расческой опустилась. Сама камеристка недоуменно уставилась на меня в зеркало:

– Почему?.. Вы же уже поженились…

– Кому-кому, а тебе должно быть доподлинно известно, что брак не гарантирует ничего, – горько отозвалась я. – Вчера Мартиниан, поведя меня на прогулку, сообщил, что хочет видеть меня в роли своей фаворитки после того, как расторгнет со мной брак. Так что я ничего не хочу слышать про королеву!

Все же Нора не была злой и успела прикипеть ко мне всей душой. Она порывисто обошла меня, опустилась передо мной на пол и взяла за обе руки:

– Но почему принц так с вами поступает? – со звенящими в голосе слезами спросила она, заглядывая мне в глаза снизу вверх.

Я сумрачно покосилась на Нору. Говорить или нет? Она ведь может разнести эту весть, как сорока на хвосте. Судя по всему, из самых лучших побуждений, но камеристка уже успела растрепать все, что знала про меня.

– Потому что я пришла из другого мира, – решившись, сообщила служанке, глядя той прямо в глаза. – И потому что у настоящей леди де Орвейль репутация гулящей женщины. А королева такой быть не может.

У Норы от шока расширились зрачки. Настолько, что я смогла увидеть в них как в зеркале свое отражение. И все же менталитет этой женщины был куда крепче, чем могло показаться. Она быстро взяла себя в руки и печально выдохнула, утешающе поглаживая меня по кистям:

– Моя бедная госпожа!.. Вы ведь не такая!.. Что теперь с нами будет?

За вот это «нами» мне хотелось обнять Нору и расцеловать. Но я ограничилась вымученной улыбкой:

– Да ничего особенного. Я построю свой бизнес, буду торговать кофе, и будем просто жить. Главное, разобраться, куда подевалась настоящая Эмма де Орвейль и не попасться в когти к ее разорившимся родственничкам. – Нора только молча головой покачала. – Вот, магия проснулась мне в помощь! Не бойся, Нора, прорвемся и без принца!

* * *

Несмотря на горячее желание Мартиниана поговорить со мной или продолжить уже начатую беседу, после злосчастного приключения с горшком мне удавалось избегать принца в течении пяти дней. Все это время я ухитрялась сбегать из своей комнаты едва ли не на рассвете, набирала продуктов на кухне и уходила в лес. Мне повезло найти позади дворца, на некотором расстоянии от него нечто вроде оврага. Только квадратной формы. И вот там, спускаясь на дно ямы глубиной примерно два метра по созданным самой природой ступенькам, я до одури, до потемнения в глазах тренировалась управлять неведомой ранее силой.

Я ничего не знала про магию. Только то, что успела прочесть в книгах, пока плыла на корабле. И этот путь был для меня очень мучителен. Я продвигалась буквально наощупь. Методом проб и ошибок выясняя, что мне подвластно, а что нет. Помочь мне было некому. Вернее, я могла бы попросить помощи у Мартиниана. Но не хотела. А другие, как я догадывалась, даже если попрошу, переадресуют меня к фиктивному супругу. Чего я не хотела. А вот подчинить своенравную стихию мне было крайне необходимо. Еще сразу после происшествия с горшком я осознала, что с подаренной мне этим миром магией воздуха вполне могу высушить кофейную вишню в любом климате. Но для этого я должна в совершенстве научиться управлять воздушным потоком.

Это утро отличалось от предыдущих лишь тем, что я перед тем, как идти в овраг, заглянула в рощу с вишнями. Ягоды наливались соком не по дням, а по часам. И мне приходилось с прискорбием констатировать, что затягивать больше нельзя. Мне требовалось больше времени на тренировки. А это означало, что вишню придется сушить целиком. Так как я все еще не могла справиться с воздушным потоком. Как раз к моменту ее полного высыхания, может быть, я уже буду достаточно ловко управляться с магией и смогу облущить высушенную мякоть без проблем. Остальное уже будет делом техники.

Голова была забита мыслями о предстоящем производстве кофе. И я шла по хорошо знакомой дороге на автопилоте, совершенно не замечая, что происходит вокруг меня. Так что неудивительно, что в какой-то момент оступилась на спуске. Удивительнее было другое: когда я уже думала, что сейчас пересчитаю собой все грубо вытесанные ступени и даже возможно сверну себе шею, кто-то подхватил меня под локоток и удержал от падения. А голос Мартиниана проворчал мне на ухо:

– Ну и чего вас сюда несет?..

Я не рухнула вниз лишь потому, что Мартиниан цепко меня держал, почти причиняя боль. На локте, наверное, останутся синяки. Но зато я не свалилась с высоты, а боль прочистила мозги, помогла быстро взять себя в руки. Вот только к вежливому ответу она не располагала, я огрызнулась:

– А вам-то какое до этого дело, ваше высочество? Ну сверну я себе шею, вам же легче!

Титул Мартиниана я почти выплюнула. Со всем возможным ядом и отвращением. Не скрывая своего отношения. Но принц не проникся. Над ухом раздался короткий смешок:

– Не хочу быть вдовцом. Это, знаете ли, снижает котировки на рынке невест.

И опять рука липового супруга удержала меня от необдуманного стремления свернуть себе шею. Я почти подпрыгнула на месте от возмущения, позабыв, что стою на узкой ступеньке, каменном карнизе, созданном самой природой, и в любой миг могу скатиться вниз:

– Ну знаете ли!.. – зашипела, обернувшись через плечо. Так, что синие глаза оказались в непосредственной близости от моего лица.

– Знаю! – безжалостно оборвал меня Мартиниан, смягчая тон улыбкой. И тут же напомнил о своем вопросе: – Итак, Эмма! Зачем вас сюда несет?

Врать по пустякам было глупо. Да и не было в голове ни одной подходящей лжи. Как-то я не подумала о том, что рано или поздно Мартиниан может выследить меня на пути в мой «учебный класс». Пришлось признаваться:

– Магию здесь тренирую. Чтобы нечаянно ничего не развалить и никого не прибить.

Мартиниан, кажется, ожидал от меня чего-то другого. Я спиной ощутила, как принц замер на месте и, кажется, даже затаил дыхание. А потом, будто во сне, услышала:

– Неглупо. Но почему не попросили помощи? Самостоятельно ведь сложно! Я помогу!

Сказать, что я обалдела, не сказать ничего. На какое-то время ошалела настолько, что безропотно позволила увлечь себя на дно оврага или, скорее, карьера, который облюбовала под учебный класс. Здесь не было ничего, кроме голого камня под ногами и в качестве отвесных стен. Даже песка. И не сопротивляясь показала, чего уже смогла достичь. Мартиниан неожиданно меня похвалил. И сразу же начал показывать мне какие-то плетения…

Вот с пленениями было сложно. Я же вообще не знала ничего. Если поток воздуха при помощи магии я кое-как, фактически на одних инстинктах могла поддерживать и направлять, то плетения для меня были чем-то за гранью фантастики. Все загогулины, которые липовый муженек чертил для меня на камне собственной магией были сродни формулам из высшей физики и математики для несведущего гуманитария. Да в какой-то степени так оно и было. Мартиниан, осознав, что у меня нет никакого, даже начального магического образования, схватился за голову. По его словам, я была кем-то вроде мартышки с гранатой…

С того дня и понеслось. Мне пришлось полностью перекраивать свои планы. Уже и речи не могло быть о том, чтобы самой собирать кофейную вишню. Потому что занятия магией с фиктивным мужем теперь съедали почти весь мой день. Пришлось поручать это матросам. Меня только и хватало на проверку качества собранных ягод и тех, которые уже сушились на дальней террасе. Мартиниан сделал для меня перерыв в обучении только на то время, когда я сама обучала матросов сбору урожая и правилам сушки ягод. Во все остальное время я тренировалась до потемнения в глазах.

Даже с учетом того, что я умела обращаться с огромными пластами информации, мне было очень непросто. Поначалу пришлось зубрить все закорючки, которые в Бальдейро использовались для записи магических формул. Потом я училась соединять их и воспроизводить. И это было… это было как пытаться наполнить водой из пятидесятилитровой бочки кофейную чашку. Магия из меня изливалась неудержимым потоком. Рвала на нас волосы и одежду. Стирала камень в песок. По словам принца, я оказалась очень сильным магом, таких уже давно не рождалось в этом мире. И этот поток следовало укротить. Если я хотела жить среди людей и не заработать запечатывание дара. Так что на этом этапе добавилась еще и ежедневная медитация. Утром и вечером обязательно, а днем если я начинала психовать, когда что-то долго не получалось. Тогда дар грозил выйти из-под контроля и разнести вокруг все к чертям.

Бывали и забавные случаи. Один раз Мартиниан решил научить меня воздухом застегивать и расстегивать пуговицы одежды, оперировать шнуровкой на платье. По его словам, мне такое могло пригодиться, если вдруг останусь без горничной. И в принципе, он был прав. Вот только на подобное действие требовалась очень тоненькая и легенькая струйка магической энергии. Почти волосок. Я же на тот момент могла уменьшить поток магии примерно до состояния слоновьего хобота. И вот этим хоботом и попыталась расстегнуть пуговицы на рубашке Мартиниана…

Вообще мне полагалось тренироваться на старом камзоле принца, который он мне пожертвовал, нацепив его на поставленный стоймя чурбак. Но я разозлилась. И решила, что камзол и чурбак подождут, а я чуть-чуть собью спесь со своего учителя. Угу… Магический хобот как языком слизал все застежки с одежды синеглазого прежде, чем тот понял, что вообще происходит. Мартиниан неожиданно тонко, по девчачьи взвизгнул, клацнул зубами и схватился за падающие штаны…

Это оказалось настолько непредвиденно, настолько нелепо и по-дурацки, что я на миг застыла с приоткрытым ртом, таращась на обнажившуюся в разошедшихся полах сорочки грудь мужчины. А потом закатилась от смеха. Хохотала до слез. Долго и со вкусом, сбрасывая с себя скопившееся напряжение. И даже не подумала о том, как в этот миг себя чувствовал Мартиниан. Я все еще покатывалась со смеху, когда синеглазый угрожающе прищурился, удерживая сползающие штаны:

– Ах так?..

Когда муженек того хотел, двигался он просто стремительно. Я даже слезы с глаз смахнуть не успела, как он оказался рядом со мной. Одной рукой обхватил за талию, пресекая любые попытки к побегу, вторую руку положил мне на затылок.

Я икнула, все еще не понимая, что он задумал. А синие глаза вдруг оказались так близко-близко, что я утонула в них как в океане. Смех будто смыло приливной волной. В следующее мгновение губы Мартиниана встретились с моими…

Первое прикосновение губ принца было легчайшим, словно касание крыла бабочки. И в то же время пропитанным свирепым, жгучим голодом. Я ощущала этот голод как дикого зверя, притаившегося в углу пленившей его клетки, готового в любой миг вырваться на свободу. Но это не пугало. Наоборот, это наполняло меня восторгом до самых краев. Будоражило кровь. Начисто сносило самоконтроль и разум. Нам нельзя быть вместе? Да что за ерунда! Кто сказал? Что-то древнее и могучее глубоко внутри меня в эти мгновения подняло голову и подтолкнуло меня первой углубить поцелуй, приоткрыть губы, дразня и впуская захватчика. В следующее мгновение мы уже целовались как сумасшедшие.

У меня в прошлой жизни был небольшой опыт не только по части поцелуев. Но тогда я не получила от всего действа особого удовольствия. Сейчас же меня просто переполнял восторг. Горячее, пьянящее желание бежало по венам, зажигая тело древней, как мир жаждой. Я потерялась в этой тяге, перестав различать реальность. Руки, губы, кожа, наши тела… Я с трудом осознавала происходящее. Мартиниан буквально пил меня. И позволял мне делать тоже самое. И я упивалась новыми, незнакомыми для меня ощущениями. Купалась в них как в шампанском. И отчаянно надеялась, что это не прекратится никогда…

Оторвались мы друг от друга, когда воздух в легких закончился полностью. Оба жадно хватали его ртом, дыша рвано и хрипло. У меня еще и голова шла кругом. А мысли в ней качались словно пьяные. Мир вокруг кружился в романтичном вальсе с реальностью. А колени подрагивали.

– Давно нужно было это сделать, – вдруг услышала осипший и рваный шепот. А рука Мартиниана скользнула с моего затылка на шею и легко погладила, посылая по коже толпы взбесившихся мурашек.

– Что именно? – рвано выдохнула в ответ. И собственный голос оказался не менее хриплым, чем у принца. – Поцеловаться?..

Соображала я туго. В голове вместо мыслей бродили обрывки розового киселя, вокруг скакали розовые единороги, а по венам еще текло подаренное губами Мартиниана горячее желание.

– И это тоже, – весело хмыкнул фиктивный супруг. А потом принц неожиданно крепко ухватил меня пальцами за подбородок и заставил поднять взгляд на его лицо: – Теперь ты понимаешь, что мы просто созданы друг для друга? Что идеально подходим друг другу и просто обязаны быть вместе?

Звучало так, будто он предлагал, а я отказывалась выйти за него замуж. Я чуть не хихикнула. Просто вовремя сообразила, что уже замужем за Мартинианом. Но тогда… Тогда получается…

Вот теперь розовый кисель из мозгов выветрился окончательно и бесповоротно. А единороги обиженно скукожились и попрятались. Память ехидно подбросила наш с принцем последний разговор и его предложение стать его фавориткой. И я напряглась. То есть, Мартиниан еще не отказался от мысли жениться на той, которая официально продолжит его род, а для удовольствий иметь меня под боком?

Все случилось одномоментно: на меня накатила злость и горячее желание пришибить коронованного эгоиста. Следом внутри поднялась мутная удушающая волна. И не успела я сообразить, что происходит, обуздать собственные порывы, как магия хлынула из меня, заполняя собой карьер.

Ветер поднялся мгновенно. Даже не ветер, ураган. Воздух в карьере словно взбесился. Выл диким зверем, долбился в каменные стены, словно хотел сбежать и не мог. Я ощутила, как напряглось тело Мартиниана в попытке противостоять его порывам. Принц с силой вжимал меня в свое тело в попытке уберечь от столкновения со взбесившейся стихией. А вихрь безжалостно рвал на нем волосы, трепал расстегнутую рубашку, пытался отшвырнуть его от меня. На миг я представила, что случится, если буре удастся оторвать от меня принца. Да его же попросту размажет по грубой каменной стене!

Это, кажется, понял и Мартиниан. Как и то, что виновата в этом безобразии я.

– Эмма, прекрати! – рявкнул он, с трудом перекрикивая гул ветра. – Немедленно возьми себя в руки, пока нас обоих не размазало по камню как масло!

Вообще-то мне не грозило быть размазанной. Как бы ветер не бесновался вокруг нас, меня он почти не задевал. Весь удар стихии приходился на эгоистичного принца. Но я все равно изо всех сил пыталась обуздать разбушевавшийся магический поток. Удержать, затолкать обратно, туда откуда он вырвался на свободу. Изо всех сил цеплялась скрюченными пальцами за рубашку Мартиниана, наверняка задевая и раня ногтями кожу. Просто потому, что не хотела стать убийцей. С муженьком и его самолюбием можно разобраться позднее и другим, более щадящим способом.

Я не знаю, сколько у меня ушло времени на то, чтобы подчинить себе магию. Сил – точно немеряно. Когда я все-таки сумела укротить магический поток и утихомирить бурю, обвисла в руках Мартиниана бескостной тряпочкой. Сил не осталось ни на что. Даже держать глаза открытыми. И не упала я лишь потому, что липовый супруг меня крепко держал. Хотя мне было все равно. Если бы не держал, я бы прилегла и здесь, я не гордая.

– Ну вот теперь, я надеюсь, ты понимаешь, почему так важно научиться контролировать собственные эмоции и магию, – как сквозь вату услышала я недовольное бурчание принца. – Ну вот что теперь с тобой делать? – сокрушенно вздохнул он. – Сама в отрубе, а я без штанов! То ли тебя нести, то ли прикрывать самое ценное… Хотя… Из дам у нас лишь ты да твоя камеристка. Ты не в счет, все равно в отключке, а служанке придется как-то смириться с тем, что видела будущего короля голым…

Это было последнее, что я услышала. Дальше, кажется, Мартиниан меня поднял на руки. Но в этом я не уверена. Меня со всех сторон окутала благословенная тьма, затягивая все дальше и все глубже. Отлично сегодня потренировалась!..

* * *

В следующий раз я открыла глаза, ожидаемо, в собственной комнате. На удивление, сразу вспомнила, что довелось пережить. Но пошевелиться, даже просто повернуть голову не смогла. Все тело было одновременно словно бескостным и таким тяжелым, будто налитым свинцом. От простой попытки оторвать голову от подушки виски прострелило острой и горячей болью. Настолько сильной, что я застонала сквозь зубы.

Почти сразу рядом с кроватью появилась камеристка:

– Миледи!.. – выдохнула она и с тревогой всмотрелась в мое лицо. Впрочем, мне было настолько фигово, что могло и померещиться. – Как вы?.. Их Высочество сказали, что у вас был магический срыв, что вы выплеснули все, что у вас было, и едва не выгорели… – Нора помолчала секунд пять. Будто ожидала, что я что-то отвечу. А потом с жалостью поинтересовалась: – Ну как же вы так?..

Я бы предпочла промолчать. Но видимо именно срыв был виноват в том, что я сейчас плохо себя контролировала. Слова сорвались с губ словно сами по себе:

– Так их высочество и позаботились о том, чтобы довести меня до магического истощения, – проворчала я. И удивленно замолкла: голос был словно чужой. Хриплый и низкий. А слова как наждаком царапали горло.

Нора и без подсказок сообразила, что мне нужно попить. Засуетилась, причитая:

– Сейчас, сейчас!..

Хлопотливо поправила мне подушки, помогла лечь повыше. А потом поднесла к губам чашку и, просунув ладонь под затылок, приподняла мне голову, чтобы я смогла вволю напиться.

Первый же глоток показал, что в чашке находится отнюдь не вода. Вернее, не чистая вода. Вязкая горечь растеклась на языке, заставив меня судорожно сглотнуть. Я вопросительно уставилась на Нору. И камеристка услужливо пояснила:

– Это наш капитан с нами поделился. Сбор для восстановления сил после магического перенапряжения. Вам это сейчас очень нужно, миледи! Чем быстрее вы восстановите свою магию, тем лучше! Иначе источник может просто выгореть!..

Ну, нужно так нужно. Я послушно выпила все, до капли. Хотя жидкость изрядно горчила. И через некоторое время, к собственному удивлению, поняла, что мне действительно стало легче. Жуткая тяжесть в теле пропала, осталась только слабость. Но с ней можно было жить. Главное, что я ощутила первые, пока еще едва заметные движения магии под кожей. Похоже, травки капитана Линнарта действительно были очень хорошими. Наверняка лишь благодаря им я смогла встретить Мартиниана сидя, когда принц меня навестил.