Текст книги "Когда солнце встанет на западе (СИ)"
Автор книги: Виктория Серебрянская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Глава 12
Всю ночь я прокрутилась с боку на бок. Сон отказывался принимать меня в свои объятия. Тишина пустого дома сегодня не успокаивала. С Миароном мы вновь разругались. Так что ничего хорошего встреча не принесла. Если, конечно, не считать благом известие о том, что, вероятнее всего, я проживу где-то четыре-пять человеческих жизней благодаря какой-то мистической связи с морунцем. В остальном ничего хорошего.
Миарон твердо заявил, что, раз он не может больше жениться, и другая не сможет родить ему наследника, поскольку он образовал связь с единственной, то он заберет моего ребенка. Я, в лучших традициях древних домохозяек, закатила ему истерику с обвинениями и оскорблениями. Теперь мне было стыдно за свое поведение. Пригласила в гости не на ужин, а на истерику!
Я таращилась в темный потолок спальни и думала, думала, думала. Ссориться с морунцем не хотелось. Что-то глубоко внутри меня отчаянно этому сопротивлялось. Но и отдать просто так своего ребенка, отпустить в неизвестность, а самой остаться на знакомой и спокойной Земле, я просто не могла.
В какой-то момент всплыла мыслишка: ”А если бы Миарон позвал с собой не только Адама, но и тебя с Евой?”. Но я даже мысленно побоялась такое допустить и тут же затолкала предательскую мыслишку как можно дальше в глубины сознания, напоследок прикрикнув на себя, что, мол, ни меня, ни Еву, никто никуда не зовет.
В ночном безмолвии спальни медленно утекало время. А я все никак не могла продумать свои дальнейшие действия. Уходя, Миарон предупредил, что просто так это не оставит. И теперь я ломала голову, пытаясь предугадать следующие шаги своего негаданного муженька и вообще, что делать дальше.
Заснула я уже под утро, впрочем, так ничего и не придумав, но с тяжелым предчувствием грядущей беды.
По закону жанра после бессонной ночи мне полагалось проснуться очень рано, от звонка с известием о неприятностях. Но мне дали выспаться. Дети должны были вернуться только завтра вечером. С Нолой же накануне мы договорились, что я позвоню сама. Вот так и получилось, что я проспала до самого обеда.
Возможно, я бы проспала еще больше, но чувство долга и ответственность согнали с кровати. В понедельник должно было состояться финальное совещание по земельному участку на спутнике Диссы. После которого наши юристы вылетали на Диссу для заключения сделки. Я хотела еще раз все просмотреть, чтобы, по возможности, постараться учесть все возможные нюансы и сюрпризы. Тяжкое предчувствие занозой впилось в сердце, заставляя нервничать без причины.
А вечером предстоял благотворительный бал. Я не особо люблю подобные мероприятия, служащие по большому счету не для сбора средств, а для демонстрации себя, любимой, нового платья, новых драгоценностей, нового любовника. Предпочитаю без лишней помпы выделить на что-то деньги и не отвлекаться на глупые развлечения для сплетниц. И, хотя некоторые из этих мероприятий насчитывают тысячелетнюю историю, сегодняшний, на мой взгляд, был верхом глупости.
Призванный собрать дополнительные средства для колонизации первой искусственной планеты, названной Фаэтон, в честь погибшей в седую древность, он был тематическим. И, как не сложно догадаться, темой являлся космос. И вот скажите мне, пожалуйста, какое платье подойдет для такой темы? А ведь если заявлюсь на бал в брюках, то пересудам не будет конца еще не одно десятилетие. Мне пришлось немало поломать голову, чтобы придумать, во что одеться так, чтобы ни на кого не походить. И мое графитово-серое платье из блестящей жатой ткани, призванное выдать меня за осколок метеорита, оказалось первой неудачей сегодняшнего вечера. Все просто: наши с Нолой платья оказались сшиты из одинаковой ткани. Обнаружили это мы, стоя на пороге моего дома, поскольку Нола с сопровождающим заехали за мною. И, хотя костюмы вроде бы были разные, появляться на балу в таком виде было совершенно немыслимо. Пришлось мне, скрепя сердце, переодеваться в обычное бальное платье. Счастье еще, что у меня было одно абсолютно новое.
Второй неудачей этого вечера стало отсутствие у меня сопровождающего. Не то, чтобы запрещалось приходить в одиночку. Скорее, это был негласный моветон.
Меня должен был сопровождать самый старший из племянников Нолы, завершающий свое обучение в военной академии. Молодой человек надеялся сделать хорошую карьеру. Требовалось ввести его в общество уже как военного офицера. Но, за час до выхода из дому выяснилось, что племянник подруги застрял на отдаленной планете на учениях без малейшей надежды попасть домой к началу бала. Мне не оставалось ничего другого, кроме как позвонить подруге и попросить забрать по дороге меня, чтобы не появляться на пороге бальной залы совсем уж в гордом одиночестве.
Вот так и получилось, что в двери Банкетного зала отеля Звездный, арендованного для сегодняшнего мероприятия, я входила под руку с Маркусом Грайнемом, нынешним любовником Нолы. На другую его руку опиралась моя подруга. Маркус, блестящий и довольно известный адвокат по межзвездному праву, делал вид, что сопровождать сразу двух дам на бал самое что ни наесть правильное и скучное обязательство для него. Судя по равнодушно отворачивающимся лицам, весьма успешно.
Слева, недалеко от входа, обнаружились представители многочисленного семейства моей подруги в лице ее старшей сестры с мужем. Той самой сестры, чей отпрыск должен был сопровождать меня на бал. Поэтому я нисколько не удивилась, когда, едва мы подошли, Инира рассыпалась в горячей благодарности пополам с извинениями. Это было ожидаемо и скучно.
Выслушивая Иниру, я рассеянно кивала в знак согласия и осматривала зал. Интерьеры Звездного были мне знакомы не только потому, что я тут неоднократно бывала, а и потому, что создавались они, эти интерьеры, при моем непосредственном участии. Нет-нет, я не дизайнер! Но я довольно продолжительное время дружу с дочерью владельца отеля. Когда несколько лет назад господин Шанти решил поддаться всеобщей повальной моде на старину и переделать интерьеры отеля в стиле ренессанс, ему пришлось под давлением единственной и горячо любимой дочери пригласить меня консультантом. Мария Шанти и слышать не хотела о моей занятости и отсутствии дизайнерского таланта. Ей было достаточно того, что я историк и знакома со старинными стилями. Так я вошла в команду дизайнеров. Вволю посмеялась над их постными лицами, объясняя нюансы и особенности стиля. И до хрипоты наспорилась, отстаивая право на жизнь мраморных колонн, пилонов и пилястр. А позднее – позолоты на мебели с гнутыми ножками. Поначалу все мои доводы воспринимались в штыки и отметались одним словом “Не функционально”. Но стоило только вмешаться Марии, как мое “Так надо” стало непререкаемым авторитетом.
Сейчас все пилястры были скрыты различными плакатами под старину, все на космическую тематику. Я про себя покачала головой – выброшены на ветер сумасшедшие деньги на бумажную атрибутику! В наше время давно уже научились заменять картины, фотографии и плакаты качественной голограммой. И экономно, и ресурсы зря не тратятся, и мусора нет. А потраченные средства лучше бы отдали колонизаторам.
Перед глазами, заполняя все пространство, колыхалось людское море. В противовес написанному в приглашении: “Изысканное общество избранных” на бал заявилось как минимум половина населения планеты. В сердце кольнула иголочка тревоги.
Я в пол уха слушала женскую болтовню. К нашей группе постоянно кто-то подходил, чтобы поприветствовать или просто перекинуться парочкой слов. Люди надолго не задерживались. Уже и Инира с мужем отправились в путешествие по залу, выискивая знакомых и просто нужных людей. Я почти не участвовала в общей беседе, нянча в руке бокал с шампанским и посматривая на окружающих. Тревога все нарастала. Мне бы только дождаться окончания официальной части и сделать взнос. После этого меня тут никакие силы не удержат.
Не смотря на то, что я довольно внимательно наблюдала за присутствующими, приближение супруги мэра и одновременно главного организатора безобразия под названием “костюмированный благотворительный бал” умудрилась пропустить, обернувшись на почти неприличный возглас Жанны Шаэ:
– Наталья, милочка, я так рада тебя видеть!
Стараясь не выдать собственного омерзения, я натянула на лицо светскую улыбку и чмокнула воздух у наштукатуренной щеки первой леди нашего мегаполиса. Жанна была отвратительна в своем карнавальном наряде. Ужасная кожа лица третьей супруги мэра Шаэ и мелкие, невыразительные черты лица делали девушку похожей на пожухлый осенний лист. А безвкусные кричащие наряды и неумеренное потребление косметики и вовсе превращали мэршу в престарелую смотрительницу борделя. Поговаривали, что такое лицо – это последствия какой-то болезни и нескольких неудачных попыток пластических операций. Если честно, то учитывая современный уровень медицины, в подобную сплетню не верилось. А еще большее недоумение вызывал брак мэра с этой девушкой.
***
Впервые я увидела Жанну три года назад на праздновании дня рождения мэра Шаэ. Никто не знал, кто эта девушка и откуда. Но уже тогда ее кричащее канареечное платье из самого дешевого шелка видно было за версту. Через месяц после именин мэр развелся со своей второй женой и практически сразу повел к алтарю Жанну.
С тех пор изменилось только количество косметики на лице мэрши да стоимость ее нарядов обзавелась далеко не одним ноликом рядом с ценой.
Все это промелькнуло в моей голове почти мгновенно, пока я приветствовала супругу уважаемого мэра Шаэ. Жанна же продолжала щебетать:
– Наталья, милочка, я заметила, что ты сегодня без спутника. Это такая удача!
Я почувствовала, как заледеневает мое лицо. Чертова выскочка!
Наверное, мимика меня все же чем-то выдала, не смотря на все усилия держать лицо. Потому что Жанна тут же исправилась:
– Я хотела сказать, что мне бесконечно жаль, что твой спутник не смог посетить наш чудесный бал! Но мне отчаянно нужна помощь. И именно поэтому я так рада, что хотя бы одна женщина в этом зале пришла без спутника!
Уровень моей тревоги поднялся еще на одно деление. Я судорожно пыталась сообразить, как бы половчее отделаться от нахалки с ее требованием оказания сомнительной помощи. И тут в дело вмешалась сама Судьба, подтолкнув Маркуса Грайнема с любопытством поинтересоваться:
– И какого же рода помощь нужна вам, леди Шаэ?
В эту секунду случилось сразу два события.
Во-первых, Жанна, приняв мое молчание и веселое любопытство Грайнема за согласие, вцепилась в мой локоть и со зверским оскалом, видимо заменяющим ей дружелюбную улыбку, объяснила:
– Одним из сегодняшних лотов будет ужин с прекрасной дамой за столиком на двоих. А прекрасная дама не смогла прийти. По очень уважительной причине. Но это не отменяет необходимость найти ей замену в самом срочном порядке. Вот Наталья и поужинает с тем, кто купит лот.
Во-вторых, оглядываясь вокруг в поисках путей отступления, я заметила спешащего ко мне Романа. Бывший любовник был взлохмачен. Сексапильная небритость выглядела неопрятной. Не застегнутый пиджак не скрывал несвежую небрежно заправленную в брюки рубашку. Я с ужасом поняла, что Роман пьян. Как говорится, в хлам.
Сопротивляться цепким лапкам мэрши я перестала мгновенно. Уж лучше она с ее идиотским аукционом, чем публичный скандал с пьяным бывшим любовником.
Обычно подобные благотворительные вечера включали в себя ужин, танцы и, конечно, аукцион. Первое и второе входило в запредельную стоимость входного билета. А вот аукцион был отдельной песней. Что только не продавалось на подобных мероприятиях! Как-то, помнится, я сама приобрела таким способом абсолютно ненужную мне бронзовую скульптуру мужчины и женщины в странных архаичных одеждах и дурацкой позе высотой в полтора человеческих роста. Кстати, приобретение до сих пор украшает задворки моего сада. Другого места для идиотского приобретения я не смогла найти.
И вот теперь я сама стану лотом. Докатилась.
Жанна снабдила меня шикарной черной полумаской и номером "13" на руку. Я была последним лотом. После того, как меня продадут, начнется ужин, затем танцы.
На этой мысли я нервно споткнулась. И наконец-то вернулась в реальность. Оказалось, торги начались уже давно. И сейчас на кону стоял лот номер десять – великолепная сапфировая парюра. С неожиданной для себя завистью я наблюдала, как Жанна демонстрирует один предмет за другим. Что-то госпожа мэрша крутила в воздухе во все стороны. Что-то одевала на на девушку-модель. Роскошную сапфирово-бриллиантовую диадему Жанна водрузила на собственную голову. По залу прокатилась волна задушенного смеха, плохо замаскированного под кашель. Я поперхнулась воздухом. То ли Жанна скорчила какую-то неподходящую гримасу, то ли как-то странно отклонила голову, то ли это игра освещения. Но в этот миг госпожа мэрша была до невозможности похожа на чуки– венерианского примата. Но Жанна этого словно не заметила и залихватски открыла торги:
– Итак, дамы и господа, стартовая цена этого шедевра ювелирного искусства всего сто тысяч галактических кредитов! Кто даст больше?
Из зала тотчас понеслись выкрики: "Сто десять", "Сто двадцать". Цену поднимали маленькими шагами. И я в общем-то могла понять почему: ну куда в наше сумасшедшие время носить такую красоту? Но женщины во все времена оставались женщинами, торги постепенно набирали обороты. Мне тоже вдруг отчаянно захотелось эту парюру. До дрожи, до потемнения в глазах. Сразу пропали все рассуждения о том, что носить такое не куда. Осталось только не рассуждающее "Хочу!” А тут еще Жанна, словно в издевку, приостановила торги и вновь начала расхваливать камни. Я жадно смотрела на колье в ее руках. Пальцы просто зудели от желания подержать изысканную ювелирку в руках. Я сама себе поражалась. Да, сапфиры. Да, работа изысканная и, вероятнее всего старинная. В наше время потребности в таких украшениях уже действительно нет. Но ведь хотелось!
Между тем торги возобновились. Цена уже перевалила за двести тысяч. Я горько вздохнула. Даже если бы у меня была возможность поучаствовать, я бы уже сдулась. Нет у меня сейчас возможности потратить такие деньги на драгоценные камни. И еще долго не будет. От разочарования стало физически больно. Хотелось закрыть глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать. Цена бодро перевалила за триста пятьдесят тысяч. А я не могла понять, что со мною происходит. Я никогда и ничего так не хотела.
Между тем, парюра, по-видимому, нашла своего нового хозяина:
– Итак, господин Ван Дейк дает за эту великолепную сапфировую парюру четыреста двадцать тысяч галактических кредитов! Кто больше? – Жанна упивалась своей ролью, обводя зал требовательным взглядом. Зал молчал. – Четыреста двадцать тысяч – раз!
Зал вдруг подозрительно притих, словно что-то предчувствуя.
– Четыреста двадцать тысяч – два!
И снова тишина. Жанна уже подняла традиционный молоток.
– Четыреста двадцать…
– Один миллион галактических кредитов.
Зал ошарашенно застыл с приоткрытыми ртами. Комичнее всех выглядела Жанна с выпученными глазами и открывающимися-закрывающимся ртом. Я едва не прыснула со смеху. Но госпожа мэрша была матерой светской львицей и быстро взяла себя в руки:
– Один миллион галактических кредитов – новую цену Жанна произнесла так, словно пробовала ее на вкус – предложил господин…
Мужчина правильно понял повисший на конце фразы вопрос и, выйдя на свет представился:
– Миарон.
Зал ахнул. А я поджала губы. Это был так хорошо знакомый мне морунец.
Жанну инопланетное происхождение гостя ничуть не смутило. Она приторно улыбнулась:
– Господин Миарон…. А дальше?
– Достаточно имени.
Морунец слегка улыбнулся и оперся плечом о колонну в тени которой, по-видимому, и прятался все это время. От этого проблеска улыбки Жанна просто поплыла. Не знаю как кому, а мне было до тошноты противно смотреть как женщина пускает слюни на инопланетника.
Но госпожа мэрша меня снова удивила, мгновенно собравшись:
– Итак, господин Миарон дает один миллион галактических кредитов за платиновую парюру, украшенную сапфирами и бриллиантами. Кто больше?
Но дураков не было.
– Один миллион – раз!
По залу плыла тишина.
– Один миллион – два!
Зал затаился. Кажется, даже не дышал.
– Один миллион – три! – Жанна взяла театральная паузу – Продано!
Мне сбоку хорошо было видно, как мэрша обвела зал странно триумфальным взором:
– Итак, дамы и господа! Лот номер десять, великолепнейшая сапфировая парюра с бриллиантами продана господину Миарону за один миллион галактических кредитов!
Зал взорвался аплодисментами. К Миарону спешил кто-то из распорядителей. Жанна жадно за ним следила. А я не отрывала глаз от Жанны. Мне до одури хотелось взять в руки тот молоток, которым мэрша огласил факт продажи, и со всей доступной силой опустить на ее макушку. Я ревновала?! Великие боги, как это возможно?
Борьба за одиннадцатый лот – какую-то супер навороченную систему автоматического управления полетами – была вялой и не продолжительной. Двенадцатым лотом стал какой-то инопланетный домашний зверек, за которого чуть не передрались наши дамы.
А потом пришло время мне понервничать.
– И наконец, пришло время для нашего последнего лота в сегодняшнем благотворительном аукционе!
Жанна вновь взяла паузу, вынуждая зал умолкнуть. Боги, жена мэра настоящая актриса!
– Всегда, во все времена, напоследок приберегают самое лучшее. Самое вкусное блюдо на десерт, – зал зашушукался. Мэрша говорила медленно, с длительными театральными паузами – самый известный артист в финале концерта, самый красивый город в конце туристического тура. – Жанна вновь взяла паузу. Зал настороженно ждал. – Самая красивая леди в этом зале…
Сливки общества не по-аристократически загомонили, заозирались. А я вдруг со всей очевидностью поняла три вещи. Во-первых, подавляющее большинство мужчин в зале пришли со спутницами. А значит, у них нет возможности выкупить ужин с незнакомкой. Ладно, прекрасной незнакомкой. Но это не дает никому из них права бросить спутницу ради посторонней женщины. И не дает права посадить незнакомку за один стол с официальной парой. Во-вторых, Роман вполне может принять участие в аукционе. И, если ему хватит средств, мне придется, как минимум, с ним поужинать. От открывшейся перспективы у меня перехватило дыхание. В-третьих, здесь морунец. И меня у него на глазах кто-то купит.
Я судорожно втянула в себя воздух, пытаясь обрести хотя бы тень хладнокровия. Меня уже почти колотило. Жанна тем временем продолжала:
– …составит пару за ужином тому, кто купит ее время.
На зал упала мертвая тишина. В первое мгновение все были слишком ошеломлены, чтобы хоть как-то отреагировать. Первыми очнулись дамы. Я со своего места хорошо видела, как на их холеных лицах поступает возмущение. На мужских лицах легко читался ничем не прикрытый интерес. А Жанна продолжала обманчиво спокойным, я бы даже сказала ленивым голосом:
– Итак, наш последний лот – ужин с прекрасной незнакомкой.
Я почувствовала довольно сильный толчок в спину и непроизвольно сделала шаг, чтобы тут же оказаться на возвышении, с которого проводились торги. Пятачок был совсем крошечным и, как только я сделала шаг из-за занавеси, тут же оказалась рядом с Жанной. Но мэрше оказалось этого мало. Она схватила меня за руку холодными липкими пальцами и подтянула к себе ближе. Перед глазами колыхалось и пестрело всеми цветами радуги людские море. Как ни странно, именно это море помогло мне взять себя в руки и справиться с неожиданной нервозностью. Жанна рядом что-то еще говорила. А я стояла, смотрела в полные жадного любопытства чужие глаза и думала, что у Романа никогда не было денег. Значит, ему в жизни не хватит средств на покупку последнего лота. Остальное не важно.
– И помните, что все средства, вырученные на сегодняшнем аукционе, пойдут в фонд помощи колонистам Фаэтона! – Жанна снова взяла театральную паузу. Неизвестно какую по счету за сегодняшний вечер. – Итак, наш последний на сегодня лот. Ужин с прекрасной незнакомкой. Торги открывает сумма триста тысяч галактических кредитов.
Жанна говорила медленно, с крошечными паузами между каждым словом. От этой нарочитой театральщины стало противно.
И вот озвучена начальная сумма. И стало понятно, что придуманные мною ужасы могут стать вполне реальными. Зал молчал. Мужчины укладкой оглядывались вокруг, словно пытаясь вычислить того, кто рискнет поторговаться за экзотичный лот. Женщины с нескрываемым торжеством смотрели на меня и Жанну.
Подождав секунд тридцать, мэрша заговорила снова:
– Ну же, господа! Здесь все свои! Неужели никто не желает помочь развитию Фаэтона?
Ответом Жанне была все та же тишина. Мне стало неловко. Хотелось плюнуть на все, повернуться и уйти. Я успела не единожды пожалеть о своей глупости. Даже пьяный Роман уже казался не в пример привлекательнее. Жанна не унималась:
– Ну что же вы, господа! Ваши деньги пойдут на благую цель! Возможно, начнем с суммы сто тысяч?
Меня накрыла обида. Оказывается, я стою столько же, сколько и набор ювелирных цацек с историей. Но зал наконец-то зашевелился.
– Сто одна тысяча!
Я с трудом удержалась, чтобы не скривиться. Первым был Роман, кто бы сомневался! Но не успела я толком осознать произошедшее, как откликнулся науськанный Нолой Грайнем:
– Сто три тысячи!
– Сто пять! – Роман явно не собирался сдаваться легко.
– Сто семь!
– Сто десять!
– Сто пятнадцать!
Теперь выкрики почти сливались. И мне было сложно отслеживать, кто сколько предлагал. Я только успела отметить, что Роман пока не сдавался.
Торги застопорились на сумме сто семнадцать тысяч. И к моему ужасу эту сумму предложил Роман. Я с надеждой смотрела в зал, надеясь на то, что кто-то предложит больше. Ответом мне была осточертевшая тишина. Грайнем куда-то запропастился. Чернявый незнакомец, в котором я подозревала уроженца Венеры, разговаривал по коммуникатору, утратив интерес к аукциону. А бывший уже пробрался вперед. И теперь стоял пошатываясь и с торжеством глядя на меня.
Сердце сжалось. Я отчаянно взмолилась всем известным богам о спасении. Стоило ли проходить через такой позор, чтобы в итоге все равно оказаться в компании пьяного в хлам бывшего любовника! Даже хуже! Ведь если он выкупит лот, мне некуда будет деваться. Я буду в его власти.
Время превратилось в безразмерную резиновую ленту. Вот Жанна, отчаявшись разбудить в присутствующих джентельменов и, по-видимому, разочаровашись в своей затее, берет в руки молоток. Она уже хочет избавиться от обузы в виде неудачного лота и перейти к свободной программе:
– Сто семнадцать тысяч – раз!
Голос Жанны и так не отличающийся особой мелодичностью, звучал в моих ушах словно запись с поврежденного носителя – медленно и искаженно.
– Сто семнадцать тысяч за ужин с прекрасной незнакомкой – два!
Роман делает еще один шаг в мою сторону. Теперь он так близко, что я чувствую винные испарения, обволакивающие мужчину шлейфом дорогого парфюма. В его глазах невообразимая смесь ярости, торжества и чего-то еще, мне не понятного. От этого жуткого коктейля меня пронизывает ужасом, по спине течет холодный пот.
Жанна заносит проклятый молоток для третьего удара. Ее любезная улыбка уже превратилась в оскал. Отчаянно хочется заорать на весь не маленький банкетный зал: "Нет! Не надо! Не отдавай ему меня!" Меня трясёт. Я с трудом держусь на ногах. Я как будто вернулась на двадцать лет назад и передо мной не бывший любовник, а покойный ныне отец с тяжелым ремнем в руках. Не надо было мне вышвыривать Романа, как использованную ветошь.
Над головой раздаются громом слова госпожи Шаэ и я ощущаю, как мое сердце пропускает удар:
– Сто се…
– Я дам двести тысяч, если прекрасная незнакомка не только поужинает со мной, но и подарит танец!
Время возобновило свой бег. Жанна поспешила подхватить игру:
– Конечно же подарит, господин Миарон! А возможно и не один!
Я с трудом удержала судорожный вздох. Мой инопланетный муж – это лучше или хуже бывшего любовника?
Жанна дернула меня за руку и еле слышно прошипела:
– Подтверди, что подаришь танец! Что ты как каменная, в самом деле!
Все, на что меня хватило – это растянуть непослушные губы в подобие улыбки, да едва заметно кивнуть. Мэрша осталась недовольна. И чтобы перекрыть паузу с утроенной силой защебетала:
– Вот видите – девушка согласна! – и уже залу – Двести тысяч галактических кредитов за ужин и танец с прекрасной незнакомкой! Кто-то даст больше?
Но желающих больше не было. Через пару минут Миарон протянул мне руку, чтобы помочь сойти с помоста. Первое, что я увидела, ступив на ровный пол, перекошенное от бешенства лицо Романа. Кажется, я только что счастливо избежала каких то неприятностей.
