Текст книги "Когда солнце встанет на западе (СИ)"

Автор книги: Виктория Серебрянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Смотреть в окно было выше моих сил. Дилона я еще долго не захочу видеть. С закрытыми глазами было куда страшнее, чем наяву. Поэтому я перевела глаза на отца, сочтя его самым безопасным объектом для наблюдения. Посмотрела и обомлела.

В своем углу мы с Моррелом удерживались лишь благодаря неимоверной физической силе последнего. Отпусти Моррел поручень, опусти руку, и нас будет швырять по салону как одинокую тряпку в пустой центрифуге. А отец во всей этой болтанке оставался в одной позе на сидении, словно приклеенный. Его тело сейчас со всех сторон окутывали тонкие разноцветные линии. Как кокон. Выглядело… ошеломительно.

– Что это, Моррел?

– Что именно, мэйзи?

– Вот эти цветные нити. И как отец остается неподвижным?

– Энергия.

– Что именно, энергия?

– Все. Энергия удерживает повелителя на месте. Энергия окутывает его тело. Правда, она не совсем такая, как я привык видеть. Но, возможно, из-за связи с нией, повелителю удалось почерпнуть энергии вашей планеты. Я не знаю. Повелителю нужно помочь своей ние, защитить ее. Ради этого он не побрезгует ничем.

Я не знаю, сколько я так стояла и смотрела морунца, так неожиданно оказавшегося моим родным отцом. Вряд ли те час и сорок пять минут, что я обычно трачу на дорогу от дома до моего университета. Мне так было легче, стоять и смотреть на него. Не так душило отчаяние и безысходность.

В какой-то момент я заметила, что разноцветные энергетические нити вдруг пришли в движение. Хотя, они и до этого не были неподвижными. Просто теперь зашевелились с удвоенной энергией, что ли. Я поморщилась от получившейся тавтологии, но другого определения увиденному не нашла. Просто нити вдруг заволновались, закопошились, и стали наползать друг на друга и склеиваться. Многие просто меняли цвет. А еще нити меняли свое местоположения. Они отползали, если можно так сказать, с рук, ног, с большей части туловища и лица. И концентрировались в районе центра груди. А оттуда прочными жгутами тянулись куда-то за спину отцу.

Снова подал голос Дилон:

– Держитесь! Мы уже подлетаем! На мягкую посадку нет времени!

И что-то еще добавил на незнакомом мне холодном, певучем языке. Не сразу я осознала, что сейчас впервые услышала родной язык морунцев. Скорее всего, Дилон крепко выругался. Пришло понимание, что до этой минуты в моем присутствии морунцы всегда общались на всеобщем. И тут же возник вопрос: что такого Дилон мог увидеть внизу, что не сдержал ругательств, пусть и на родном языке?

Обдумать мысль как следует я не успела. Внезапно в салоне раздался треск, характерный для электрического разряда. Рывком поднялся на ноги отец. Я испуганно вжалась в своего телохранителя. Глаза у отца были жуткие, не живые – штормовое небо, пронизанное молниями. Лицо совершенно чужое. Энергетический кокон исчез полностью, оставив после себя несколько толстых алых жгутов. Только один жгут выходил и центра груди и тянулся куда-то вниз, видимо, к маме. Остальные обвивали грудь отца и исчезали у него за спиной. Вид был кошмарный. Словно вены, наполненные кровью, вдруг выступили из его тела.

Я жадно хватала воздух открытым ртом, не зная, как мне реагировать. А отец повернулся, открыл дверь и спрыгнул вниз, сильно оттолкнувшись.

Бронированный монстр, внутри которого мы летели, от толчка закачался, словно цветочный лепесток на волнах.

Глава 19

Таша Солнцева

Я осторожно отпихнула подругу в сторону и шагнула на порог. По лицу бывшего любовника пробежала кривая судорога. Не поймешь, толи усмехнулся, толи оскалился. Даже смотреть на него было до жути неприятно. Хоть бы руки из карманов вынул. И не скажешь, что передо мною тот лощеный молодой мужчина, с которым я познакомилась больше года назад.

Общаться не хотелось от слова совсем. Но пришлось делать над собою усилие. Вряд ли Роман пришел, чтобы просто полюбоваться на мою неземную красу. Я уже делала вдох, собираясь с мыслями, когда Роман заговорил. Лучше бы молчал и дальше. А он, не здороваясь, с желчным сожалением произнёс:

– Лучше было бы для тебя, если бы я купил тебя на аукционе. Тогда, скорее всего, осталась бы жива.

Я буквально вскипела. Да что такое он говорит? Я должна сокрушаться, что не досталась на глазах у всех пьяному ублюдку? Я должна нервничать из-за того, что не случилось публичного скандала по моей вине? Я…

И вдруг, как удар по голове, приходит понимание второй части фразы.

Сердце запнулось, замерло на миг. Так, что даже вздохнуть стало больно. В душе я уже поняла, что меня ждет. Но разум отказывался верить. Непослушными губами я с трудом выдавила:

– Ты о чем? Я тебя не понимаю.

Роман неприятно усмехнулся:

– Все ты поняла. Вон, побелела вся.

Дышать было тяжело, больно. Но я все же сумела выдавить:

– Почему?

Бывший любовник опустил голову, пнул несуществующий мусор носком туфли и, вдруг, оскалился прямо мне в лицо:

– Не какого х*** было бросать меня! Я тебя что, не удовлетворял в постели? Или мало было доходов от бизнеса? Я же тебя умолял: выходи за меня! А тебе захотелось власти! Как же, императрица целого сектора! Ну и как тебе под этой морунской ледышкой? Как быстро побежишь искать утешения на стороне? Или уже нашла?

От омерзения затошнило. Отвращение смыло весь страх без следа. Очень сильно захотелось плюнуть Роману в рожу. Я даже с извращенным удовольствием представила, как моя слюна стекает вниз по его щекам. Как он безуспешно пытается проморгаться и, в итоге, протирает глаза рукой. Такого Романа я не знала. Но, похоже, чисто инстинктивно сумела избежать на растреклятом благотворительном балу каких-то очень серьезных неприятностей.

Нолу было не слышно и не видно. Я отчаянно надеялась, что подруге удалось потихоньку отойти от входной двери вглубь дома и вызвать стражей правопорядка. Эта отчаянная надежда заставляла меня разговаривать с Романом. Тянуть время. И почему я просто не захлопнула у него перед носом дверь сразу, как увидела? Сейчас я безмерно сожалела об этом. А тогда, несколько минут назад на меня просто напал ступор. И момент был безвозвратно упущен. Теперь мне оставалось только тянуть время, надеяться на помощь и разговаривать с тем, кто мне отвратителен.

– Роман, ты ошибаешься. Я до сегодняшнего утра понятия не имела, каков социальный статус Миарона. И всеми силами открещивалась от его общества.

– Уже не открещиваешься? – ехидный ответ сбил с мысли.

– Да при чем тут это? Я вообще не могу тебя понять! Что ты хочешь? Зачем пришел?

Ой, а вот это я зря спросила! Не даром говорят, что гнев – плохой советчик. Сердце снова совершило кульбит в груди, пока я беспомощно наблюдала за изменениями на лице бывшего любовника. Оно на моих глазах становилось жестче, словно каменело. Челюсти сжались так, что желваки заиграли. В глазах появилась мертвая решимость.

Если бы можно было испугаться сильнее, чем я уже была испугана, я бы обязательно так и поступила. Но и без того я в полной мере осознала значение старинного выражения «душа ушла в пятки». Сердце укатилось куда-то мне под ноги. Дышать было невозможно из-за сведенного судорогой горла. Все тело стало как будто чужим, непослушным. Я, как загипнотизированная, смотрела на правую руку Романа, которую он медленно достал из кармана и так же медленно, словно преодолевая внутреннее сопротивление, поднял на уровень моей груди.

Я не разбираюсь в оружии. От слова «совсем». Знаю чисто условно примерную классификацию древнего оружия, которую когда-то вызубрила ради экзамена. И то, совершенно не уверена, что сейчас смогу ответить правильно, если вдруг зададут вопрос. Я историк. Но в последующей жизни и работе я с таким не сталкивалась. Знания оказались абсолютно не нужными. И потому благополучно выветрились из моей головы.

В современном оружии я не разбираюсь абсолютно. И потому даже под страхом смертной казни не смогу назвать вот то серебристо-серое нечто, которое сжимает в ладони бывший любовник.

Зато я точно могу сказать, что чувствуешь, глядя в крохотное чёрное отверстие смертоносного механизма. Видя, как напряженный палец любовно поглаживает кнопку пускового устройства. Осознавая, что тебя уже осудили и вынесли приговор.

Обреченность.

Вот что я ощущала, стоя на пороге собственного дома на прицеле у Романа.

Никаких мыслей в голове не осталось. Я сама себе показалась пустой оболочкой. Как будто меня уже не стало. Даже надежды на спасение не осталось.

Я смотрела на бывшего любовника и не понимала только одного: за что? Что я ему такого сделала? Ведь за разрыв отношений не убивают. По крайней мере физически. Что он там говорил про аукцион?

– Прости, Роман, но я считала тебя умнее. А ты так мелочен, что мстишь за то, что я, якобы, выбрала другого.

– Якобы?!! – на моих глазах мужской палец, нежно поглаживающий пусковую кнопку, свело судорогой.

Я замерла и с трудом подавила в себе детское желание зажмурится. В какой-то момент показалось: все, конец. Но Роман справился со своими эмоциями и насмешливо на меня глянул:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Не рассказывай мне сказки! Я точно знаю, что ты уже все решила. Примеряешь императорскую корону?

Я смогла только чуть качнуть головой.

– Нет? А что, сынка решила пристроить? Хотя, не суть важно. Твой выбор неправильный. Так что тебя придётся устранить. Ты мешаешь!

– Кому? – мой голос был едва слышен, но бывший глухотой не страдал – Кому я мешаю?

– Одному очень серьезному человеку.

Я глупо вытаращилась на Романа:

– Человеку?

– Морунцу. Ой, не суть важно! Для тебя ничего все равно не изменится.

До меня медленно стало доходить, что это не меня хотят убить. Я только орудие. Орудие смерти Миарона. Это он кому-то из своих соотечественников мешает. По-видимому, к нему не подобраться. Поэтому императора решили убрать столь экстравагантным способом: убив меня. Неизвестный кто-то, очевидно, был в курсе того, кем я прихожусь Миарону. И в курсе последствий моей смерти.

Во рту стало горько. Осознание было неприятным. Оставалось узнать только одно. И я тихо поинтересовалась:

– Как ты умудрился влезть в эту грязь?

Роман даже дернулся от моего вопроса. Как не нажал на пусковую кнопку, осталось загадкой. Судя по его реакции, я попала в десятку.

Оружие медленно опустилось вниз. Второй рукой Роман досадливо потер лоб и скривился:

– Я проиграл большую сумму в подпольном казино у Везунчика Вилли. Ты мне денег не дала. Больше никто из знакомых такой суммой не располагал, так что Вилли попросту продал мой долг. – Роман вдруг изменился в лице. И продолжил уже совсем другим, сиплым голосом – Они пришли как-то ночью, за день до аукциона. И объяснили, что мой долг теперь принадлежит им. Что деньги им не нужны. Доходчиво так объяснили. – Роман как-то странно поежился, словно хотел стать меньше – И рассказали, как мне нужно поступить. Дали денег на аукцион. Все бы получилось в лучшем виде! В зале присутствовали репортеры. Был бы скандал. Опозоренная императрица легкого поведения Моруне не нужна. Ты бы досталась мне. Мне плевать на твою репутацию. – бывший чуть мечтательно улыбнулся, а меня передернуло – Но вмешался этот чертов морунец! Которого там в принципе быть не должно! И все пошло вверх тормашками!

На этот раз Роман умолк на целую минуту. А я с трудом удержалась от совершенно иррационального желания улыбнуться при упоминании Миарона. Вдруг стало так тепло и легко, словно он был рядом. Обнимал за плечи.

Но бывший любовник уже справился с собой и поднял голову. Я застыла. Как кролик перед удавом. В глазах Романа не осталось жизни. Чернота зрачка, как неотвратимая смерть, заполнила собою всю радужку. Когда он заговорил, в его хриплом голосе пробивались нотки безумия:

– Они пришли сегодня ночью. И отдали конкретный приказ. Я должен тебя убить. Иначе умру сам. Медленно. Мучительно.

– Если убьешь меня, тоже умрешь. Миарон не простит. На что ты надеешься?

Роман криво усмехнулся, снова поднимая руку с зажатым оружием:

– На быструю смерть.

На нас упала тень. Я не смела оторвать глаз от орудия убийства, но предполагала, что это из-за дома вынырнул флайкар. Сердце радостно трепыхнулось. Я словно ожила.

Внезапно пришло понимание полной глупости моего стояния на пороге. Я дернулась, пытаясь спрятаться за открытую дверь. Скованное оцепенением тело повиновалось неохотно, неловко.

Ужасающе медленно, словно это действие бесконечно растянули, палец бывшего на пусковой кнопке побелел от напряжения. Из крохотного черного отверстия вырвался нестерпимо яркий, алый луч и не спеша полетел ко мне. Я с изумлением пронаблюдала его неспешное приближение, а затем прикосновение к моей груди.

Боль!

Боль была такой неистовой, выгрызающей все мои внутренности, что у меня подкосились ноги. Падая, сквозь застилающие глаза слезы, я заметила планирующую на нас сверху странную крылатую фигуру.

Крылатый человек? Я уже умерла?

В уши ударил отчаянный крик:

– Таааааашааа!

Ева Солнцева

Я едва не вывалилась из флайкара следом за выпрыгнувшим отцом. Меня в последний момент поймал Моррел. Но я успела пронаблюдать, как отец планирует вниз на невесть откуда взявшихся прозрачно-алых крыльях. От изумления просто забыла дышать:

– Моррел, ты видишь это? Или я сошла с ума?

– Вижу, мэйзи. – в голосе Моррела звучало благоговение – Никогда не думал, что легенда станет реальностью, и я ее увижу своими глазами.

Сквозь открытые двери мне хорошо было видно, как ноги отца коснулись земли. Гася инерцию, он сделал несколько больших шагов вперед, а потом почти побежал. Алая дымка крыльев еще несколько секунд колебалась у него за спиной, а потом растаяла, как туман на солнце. Над ухом раздался восхищенный вздох Моррела. Я на мгновение буквально отвлеклась, оглядываясь на своего телохранителя и, скорее почувствовала, чем увидела или услышала, как внизу с хрустом ушла чья-то жизнь. Это ужасное ощущение холодной иглой пронизало меня на сквозь. Инстинктивно дернулась в руках телохранителя, желая посмотреть, что там, внизу, произошло. Но Моррел только крепче меня прижал к себе, шепча в ухо:

– Тише, мэйзи, не нужно вам туда смотреть. Император в своем праве.

Флайкар почти рухнул вниз. Но приземлился на удивление аккуратно. И очень близко ко входу в наш дом. Я тут же ужом вывернулась из рук Моррела, выпрыгнула из флайкара и бросилась к дому.

Но не пробежала и пяти шагов. Споткнулась так сильно, что чудом удержалась на ногах. Глаза сами собой опустились вниз.

Крик застрял в горле. У меня под ногами нелепой изломанной куклой лицом ко мне лежало тело Романа. Никогда раньше не видела мертвых, но теперь была абсолютно уверена, что передо мною мертвец.

Сзади подошел Моррел и за плечи, очень мягко, повел меня в обход тела. Я с трудом оторвала от него глаза. И запнулась повторно.

Перед глазами развернулась жуткая картина. Широкий порог нашего дома был залит кровью. Ее было так много, что мне показалось, знакомая с детства ступенька поменяла цвет.

Затошнило.

Но это было еще не самое ужасное. В доме, сразу за порогом, лежала мама.

Рядом со мною кто-то протяжно и тоненько заскулил. Мамины пепельные кудряшки измазались в крови. Захотелось подойти и оттереть их.

Рявкнул Дилон:

– Моррел, уведи немедленно мэйзи Еву!

Жалобный скулеж моментально прекратился, словно испугался разъярённого морунца. Моррел обнял меня за плечи и мягко потянул в сторону. А до меня внезапно дошло: скулила я. Этот отвратительный жалобный звук издавало мое горло!

Осознание оказалось сродни ведру ледяной воды. Если бы я была пьяна, то протрезвела бы мгновенно. А так я словно проснулась.

Стряхнула с себя руки телохранителя. А когда он попытался вновь увести меня, выразительно на него глянула:

– Если хочешь в будущем меня охранять, убери от меня сейчас руки.

Моррел отдернул от меня руки моментально, словно ожегся. Я повернулась к Дилону. Он оказался орешком покрепче, и даже взгляда не отвел. Но настаивать на том, чтобы я ушла не стал.

Уверившись, что от меня не избавятся, как от ненужной ветоши, я глубоко вздохнула и снова глянула на порог. И застыла.

Пока я отстаивала свое право остаться, отец снял китель и рубашку. И, обнаженный по пояс, склонился над мамой. Осторожно, словно хрустальную, поднял ее на руки. Пристроил мамину голову у себя на плече. Отец двигался так, словно мама совсем ничего не весит. И в тоже время осторожно-осторожно. На его лице застыло странное выражение. У меня не получалось его разгадать. Но возникло стойкое ощущение. Что отец прощается с нами.

Он повернулся к Дилону и, глядя ему в глаза, потребовал:

– Поклянись, что никогда не покинешь моих детей!

Слова упали каменными глыбами. Под их тяжестью Дилон опустился на одно колено и, прижав к сердцу сжатую в кулак руку, неохотно ответил:

– Пока дышу, пока бьется мое сердце, клянусь в абсолютной верности потомкам династии Лоо`Ост!

Отец удовлетворенно кивнул, повернулся и исчез в глубине дома, унося маму.

***

Некоторое время после ухода отца я в ступоре стояла и пялилась на окровавленный порог. Кажется, я никогда больше не смогу его переступить. И почти наверняка, это воспоминание будет преследовать меня до конца моих дней. Я вряд ли смогу тут жить и дальше, словно ничего и не произошло.

Ко мне приблизился Моррел:

– Мэйзи?

Его голос был тих, как дуновение ночного ветерка, но все же помог мне стряхнуть с себя оцепенение.

С трудом оторвав взгляд от жуткого зрелища, я обнаружила, что и мой телохранитель, и Дилон в упор смотрят на меня. Словно чего-то ждут. Я нервно сглотнула:

– Что? Что вы так на меня смотрите?

Ответил мне Дилон:

– Пока повелитель пытается спасти свою нию, фактически власть на Моруне принадлежит вам.

– Мне?!! – сказать, что я была у жасе, это ничего не сказать.

– Ну, не только вам. Еще и вашему брату. Но, поскольку его здесь нет, распоряжаетесь вы.

Мой шок разросся до размеров приличной вселенной. Если вы когда-нибудь были в ситуации, когда все присутствующие взрослые, состоявшиеся люди смотрят на тебя, и ждут, когда ты примешь решение, возьмешь на себя ответственность, то вы меня поймете. От меня ждали каких-то решений. Ждали распоряжений. И оглянуться было не на кого. Ждать помощи было не от куда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я беспомощно захлопала ресницами, сознавая, что понятия не имею, как нужно дальше поступить. Чего ждать. Что делать. В моей жизни всегда решения принимала мама. И, даже если я была не согласна с ее решением, я все равно подчинялась. Потому что так было легче. Так не было пугающей ответственности.

И вот в моей жизни настал тот момент, когда мамы за спиной не было. Никого не было. Решение нужно было принимать самой. Даже брат находился непонятно где. И посоветоваться с ним не было возможности.

Брат!

Вот кто может мне помочь! Ведь не даром он обучается на факультете международных отношений и мечтает о Звездном совете!

Я ощутила такое сумасшедшее облегчение от того, что есть на кого переложить ответственность, что у меня едва не подкосились ноги.

– Где мой брат? Ему нужно сообщить как можно быстрее! А также найти тетю Нолу.

Дилон кивнул и достал интерком.

Я даже на секунду не задумалась, откуда у Дилона контакт моего брата. Просто приняла как данность – Дилон свяжется с Адамом. Брат скоро будет дома. Брат возьмет ответственность на себя. Или тетя Нола.

Обогнув неподвижное тело Романа, я побрела к дому. Но у порога снова застряла, с ужасом рассматривая уже начавшую сворачиваться лужу. Никогда раньше не замечала за собою боязни крови, но сейчас просто не могла заставить себя поднять ногу и поставить ее на порог. А вдруг наступлю на кровь? Мамину кровь.

Неожиданно земля ушла из-под ног, и я взмыла вверх. Оказалось, Моррел неслышно подкрался сзади и подхватил меня на руки. Стало стыдно за слабость, и в то же время я ощутила неимоверное облегчение от того, что не придётся самой ступать на порог.

Моррел легко переступил через порог и глянул на меня:

– Куда дальше?

Я пожала плечами:

– Наверное, в гостиную. То есть, налево.

Моррел послушно повернулся и замер. У дверей лежала…

– Тетя Ноля!

Я сама не сообразила, как соскочила с рук телохранителя и оказалась возле маминой подруги. Было жутко, безумно страшно. Меня захлестывал ужас от того, что я увидела еще один труп.

Моррел приблизился к тете Ноле со стороны гостиной. Присел рядом. Осторожно прикоснулся пальцами к шее, ища пульс. Крови видно не было. Но я все равно ждала, затаив дыхание.

– Жива.

– Слава богу! Ее нужно срочно в больницу! Моррел, пожалуйста!

Я умоляюще смотрела на телохранителя.

– Мэйзи, я не могу оставить вас.

– Я прилипну к Дилону, как жвачка, и ни на шаг не отойду! Пожалуйста!

– Моррел, выполняй распоряжение! – от раздавшегося над головой голоса Дилона я подпрыгнула – Тем более, через три минуты здесь будет мэйз Адам со своим телохранителем. Возьми флайкар, на котором мы прилетели. Доставь мэйзи Нолу к врачу. И в городе избавься от флайкара. Мэйзи Ева, разрешите разместить в вашем в вашем доме еще троих морунцев?

– А?

Я глупо хлопнула ресницами. Дилон вздохнул, сжав пальцами переносицу:

– Ева, позвольте мне так к вам обращаться?

Я кивнула.

– Ева, вы, наверное, не осознаете масштабности произошедшего. Ваша мама жива. Пока. Ее своей энергией, благодаря связи избранных, удерживает повелитель Алексарт. Император Моруны. И я молюсь всем богам космоса, чтобы у него хватило сил на них двоих. Если…

Дилон запнулся, судорожно втянул в себя воздух и на мгновение прикрыл глаза. Справившись с собой, продолжил:

– Если произойдет непоправимое, нам придётся очень быстро улетать на Моруну. Вы, Ева, и ваш брат наследники императора Алексарта. Вашему брату придется принять власть до срока в таком случае. Вас придется очень сильно охранять. Потому что, к несчастью, за прошедшие со дня переворота годы мы так и не сумели вычислить того, кто стоит за всеми бедами Моруны. Этот vorayng легко и охотно сдает всех своих соратников. Очень легко. И только мертвыми. Если, скажем, вы попадете к нему в руки, то будете выданы замуж за того, кто нужен нашему Кукловоду. Или же выйдете за него самого. А ваш брат будет убит. Таким легким способом Кукловод взойдет на древний имперский трон.

Мне стало дурно от открывшихся перспектив. Я достаточно читала художественной и исторической литературы, чтобы живо представить себе все виды на будущее. С трудом переведя дыхание, я встала и посмотрела на Дилона:

– Значит, это очередная попытка переворота? А мама просто оказалась не в том месте и не в то время?

Дилон покачал головой:

– Боюсь, что планировали убить именно вашу маму. Потому что ее смерть неминуемо приведет к смерти императора.

По спине вниз не спеша пропутешествовала струйка холода. Показалось, стою на самом краю пропасти, и сейчас сорвусь вниз.

В прочитанных мною книгах в подобных ситуациях всегда сразу же слетались недоброжелатели, журналисты и просто желающие погреть руки на чужом горе. Я посмотрела на Дилона:

– Чего или кого еще нам нужно опасаться?

Дилон отвел глаза:

– Я не знаю. Но предпочитаю готовиться к худшему. Лучше будет, если мы все будем в одном месте. И будем готовы в любую минуту вылететь на Моруну.

На улице раздался какой-то непонятный шум. А потом вопль брата:

– Да отцепись ты уже от меня! И…

Резко наступившая тишина подсказала, что брат наткнулся на труп. Либо увидел порог.

Мы переглянулись. И, наконец, отмерли. Моррел подхватил на руки тетю Нолу и пошел к выходу, в дверях, едва не столкнувшись со злющим Адамом и следовавшим за ним по пятам незнакомым морунцем. Я вспомнила, что говорил Дилон и крикнула телохранителю спину:

– Моррел, не забудь забрать своих соотечественников на обратном пути!

Телохранитель кивнул, не оборачиваясь.

Адам сначала остолбенел при виде бессознательной тети Нолы на руках у Моррела, а потом бросился прямо ко мне:

– Евка! Целая! Слава богу! А где мама? И что случилось с этим… – брат запнулся, то ли не зная каким словом обозначить Романа, то ли в последнюю минуту проглотил ругательство.

К счастью, за меня ответил Дилон:

– Сожалею, мэйз Адам. С вашей мамой случилось несчастье.

Адам на глазах посерел:

– Мама… это ее кровь? Где она? Жива? Вы вызвали медиков? Ева?!!

Я похолодела. Почему только брату пришла в голову мысль, что маму нужно было отправить в больницу? Ведь она жива, а значит, медбокс устранит все последствия. Почему я так слепо доверилась морунцам? На глаза навернулись слезы.

Меня обняли и прижали к груди, помогаю справиться с подкатившей истерикой. Я по-детски шмыгнула носом, смахнула свободной рукой слезы. И замерла. Меня обнимал Дилон. А Адам рядом скрежетал зубами. Взбешенное:

– Какого здесь происходит?! Почему этот морунский ублюдок тебя лапает?

Едва не перекрыло тихое:

– С вашей мамой все будет хорошо. Верьте в это. И, я не уверен, но думаю, вы с братом можете поделится энергией и помочь повелителю бороться за жизнь вашей мамы.

***

Вот так мы с Адамом оказались в маминой спальне. А вместе с нами телохранитель Адама, на которого брат косился, как на кровного врага.

Первым делом Турф, так звали телохранителя, плотно зашторил окно. Поставил для нас с братом кресла вплотную к большой кровати и как можно дальше от окна и дверей. Сам застыл посреди комнаты. Я далеко не сразу поняла, что Турф таким образом просто старается одновременно контролировать окно и вход.

Брат на морунца не смотрел. Как будто того и не было в комнате. Пришлось мне снова принимать решение самой:

– Турф, возьмите стул. Вы быстро устанете, если останетесь стоять.

Морунец, услышав мой тихий голос, низко мне поклонился, прижав в традиционном жесте руку к груди:

– Благодарю вас, Видящая.

Я поморщилась. Мне дико не нравилось такое обращение. Тем более, что я совсем не понимала, что все это значит, чего от меня ждут.

Брат все это время не сводил глаз с кровати. А там…

Я очень быстро выяснила, что то, что вижу я, видят и морунцы. А вот брат нет. И когда я стала описывать ему тот кокон из цветных потоков энергии, который покрывал лежащих на кровати маму и отца, он мне не поверил. Пока Турф не добавил тихим голосом несколько подробностей. Адам недоверчиво посмотрел на меня:

– Ева, ты меня не разыгрываешь?

– Да зачем мне это надо?

Я устало откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Яркие разноцветные потоки слепили. Глаза от них болели и слезились.

– Ну, не знаю.

Мы чуть помолчали. Но Адама на долго не хватило. И он как в детстве осторожно подёргал меня за рукав:

– Ев, а что конкретно ты видишь? Расскажи! – брат состроил, как ему казалось очевидно, умильную рожицу. Выглядело на деле как гримаса голодного крокодила – Мне как-то не верится. Да и интересно.

Все. Теперь не отвяжется, раз признал, что ему интересно.

Вздохнув, я открыла глаза, чуть прищурилась на яркий свет, и стала подробно описывать, где какой цвет находится, и как все выглядит в общем.

Брат слушал внимательно, не перебивая. А когда закончила, спросил:

– А ты еще что-то видишь, кроме этого… – Адам беспомощно провел в воздухе рукой, словно нарисовал кривую.

А я огляделась. И заметила еще кое-то.

Во-первых, от Турфа к двери и к окну тянулись тонкие багровые нити. Когда я это озвучила в слух, Турф кивнул и добавил:

– Сигнальные. Я один. Могу нечаянно пропустить появление нежелательных лиц.

А также от меня и Адама тянулись довольно толстые серебристо-голубые жгуты к лежащим на кровати. Похоже, Дилон оказался прав. И мы с Адамом делимся своей энергией с родителями. Услышав об этом, Адам недоверчиво на меня покосился:

– Ты уверена? Мы действительно помогаем маме?

Пришлось со вздохом признаваться:

– Ни в чем, братец, я не уверена. Мне вообще кажется, что я сплю и вижу сказочный сон.

Адам возмущенно фыркнул:

– Да что же здесь сказочного? Мама ранена. В нашем доме почему-то распоряжаются прихвостни приблудного морунского папаши. Маму вместо того, чтобы поместить в медбокс, лечат какой-то морунской энергией, которую все видят, кроме меня.

Турф хмыкнул и, чуть поклонившись в нашу сторону, сказал:

– С вашего позволения, мэйзи Ева. Я объясню.

Я кивнула. Кажется, авторитет у телохранителей я бесспорно заслужила.

– Как я понимаю, в вашем доме медбокса нет. А императрица умирала. Повелитель успел буквально в последний момент удержать ее ускользающую энергию. В таких условиях нию повелителя просто не довезли бы до медбокса.

Я слушала объяснения Турфа и наблюдала, как глаза брата становились все больше. Ну да, он ведь не в курсе всего того, что узнала я. Пришлось рассказывать.

Говорила я долго. У брата постоянно были какие-то вопросы. И далеко не всегда я могла на них ответить. Что-то добавлял от себя Турф. А потом брат принес планшетник.

Адам давно и категорично отказался работать в маминой компании. Всегда говорил, что межзвездное право и межзвездные отношения ему гораздо интересней, чем компания, пусть и крупная, с кухонным уклоном. Поэтому я пошла учиться на экономический. Поэтому мама давно уже делилась со мною многими событиями и многими проблемами нашей фирмы. Обычно легче всего мне давались финансовые операции и прогнозы. Хотя, кроме этого, мама натаскивала меня разбираться в работе других отделов, напрямую связанных с технологией приготовления. Учила меня самой, своими руками все делать. Говорила, что, если я сама сумею приготовить, то никто и никогда не сможет меня надуть.

Самым тяжелым для меня всегда был выход в люди. Как президент и совладелец крупной фирмы, мама часто выходила «в люди». Я это ненавидела люто. Под чужими любопытными и не всегда доброжелательными взглядами я терялась и забывала все, что знала. Не знала, куда деть руки, ноги, глаза. Словно эти части моего тела вдруг становились чужими, лишними. «На людях» я всегда почему-то превращалась в угловатого и нескладного гадкого утенка. Публичность и я совершенно не совместимы.

И вот теперь, когда брат включил планшетник, я обомлела. Везде, во всех новостных лентах, на всех сайтах было только одно: «Землянка Наталия Солнцева, владелица крупной корпорации «Забытые легенды», оказалась супругой императора Моруны Алексарта!». Мне стало дурно при мысли о том, что нас ждет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Брат лихорадочно листал сайты:

– Это какое-то всеземное помешательство! Откуда они узнали? Да еще и так быстро!

– Сегодня утром отца вынудили при свидетелях признать маму своей женой.

Адам подскочил, как ужаленный:

– Вынудили?! Значит, если бы не ситуация, он бы промолчал?!

Я застонала и схватилась за голову:

– Адам, я не те слова подобрала!

– А почему это ты его защищаешь? Отцом называешь? Империю в наследство захотела?