Текст книги "Найди меня, милая (СИ)"
Автор книги: Виктория Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Купив открытку в ближайшем киоске, я засунула в нее купюры и влетела в наш дом, практически задыхаясь от быстрой ходьбы. Думаю, деньгам братец обрадуется больше, чем чему-либо на свете. Изобретать велосипед не было времени.
В квартире меня встретила мама, быстро оглядела мои джинсы, свитер большего размера, чем ей казалось приемлемым, и нахмурила лоб.
– Могла бы хоть подкраситься. Праздник же. – укоризненно произнесла она.
В нашей большой и единственной комнате стоял накрытый стол. Пахло изумительно. Я быстро вымыла руки, пригладила свои непослушные волосы и пошла приветствовать именинника.
– С днем рождения, малыш, – с улыбкой сказала я, протягивая ему конверт и целуя в щеку.
– Ну хоть бы раз ты сказала что-нибудь другое! – рассмеялся Даня, обняв меня.
– Вырастишь, может и скажу, – как всегда ответила я.
Это уже была традиция. Наши поздравления друг другу. Почти как раньше, когда мы еще хорошо общались.
– Знакомьтесь, – он подвинулся в сторону и указал на девушку, что сидела позади него на диване. – Это Яна. А это мой старший систер, Кира.
Я взглянула на девушку внимательнее и выжала из себя вымученную улыбку. Я готова была убить своего братца, девушек он никогда не умел выбирать. Я узнала ее за долю секунды, и, судя по ее довольному взгляду, она меня тоже.
– Мы знакомы, милый, – пропела она, улыбаясь. – Как поживаешь, Кира?
– Спасибо, все супер, – я хотела спросить, не мелковат ли для нее мой брат, но вошла мама с жареной курицей на подносе, и мы стали усаживаться за стол. Яна была на четыре года старше моего младшенького. Но относилась к нему вроде неплохо.
– Замуж не вышла? – задала очередной вопрос очаровательная девушка.
Я растянула губы в ухмылке.
– Никак не могу выбрать между Джонни Деппом и Бредом Питом.
Все дружно засмеялись, будто это была самая смешная шутка в мире. Даня пнул меня ногой под столом. Я ответила ему яростным взглядом. Девушка Яна была лучшей подругой жены Антона. И, похоже, уже заранее меня ненавидела. Впрочем, это было почти взаимно.
Весь вечер я просидела как на иголках, ковыряя в тарелке и пытаясь поддерживать какой-то разговор. Выпила бокал шампанского за здоровье младшего, съела кусок торта. И решила, что самое время откланяться.
– Мне рано вставать на работу, – как бы извиняясь, сказала я. На самом деле экскурсий завтра не было вообще, но я просто мечтала испариться из собственного дома как можно скорее.
– Кирочка работает в музее, – тут же подхватила мама, явно обращаясь к Яне.
Та взглянула на меня так, будто хотела пожалеть.
– Мило, – протянула она и опустила глаза в свой бокал.
Конечно мило, я же не менеджер в замечательной фирме по производству детских игрушек, как некоторые, и зарплата у меня в рублях. Это стало последнее каплей. Я выдержала еще ровно десять минут и поднялась. Попрощалась со всеми едва ли не на бегу, затянула шарф посильнее и скрылась за дверью.
Только на улице смогла, наконец, вздохнуть спокойно. Постояла у подъезда. Подышала. На улице снова крупными хлопьями падал снег. И вдруг разревелась. Это было неожиданно даже для меня.
Я шла пешком несколько кварталов до Ритиного дома и все плакала. Слезы катились по моим щекам, я вытирала их холодной перчаткой, а они все не прекращались. Мне было ужасно грустно и одиноко. Глядя на семейное счастье Антона, на отношения моего брата, даже на собственных родителей, я испытывала невыносимое чувство одиночества. И тоска поглощала меня с головы до ног. Возле подъезда подруги я села на лавку, тщетно пытаясь успокоиться. Мне так противно не было уже очень давно. Чужое счастье было сложно выдержать. Особенно одинокому человеку. Я никого не любила и вроде бы ни в ком даже не нуждалась. Я вообще сомневалась, что способна испытывать нормальные человеческие чувства. Но после сегодняшнего ужина меня почему-то накрыла печаль. Зашмыгав носом, я посмотрела в черное вечернее небо. Оно было такое пустое. А в доме, напротив, в окнах горели огни. У кого-то светились уже приготовленные к Новому году гирлянды. Люди ждали праздник. Мне вдруг ужасно захотелось поговорить хоть с кем-нибудь, но я обреченно поняла, что единственная, чей голос мог бы меня взбодрить, находиться далеко от меня, в другой стране. И на мои звонки отвечать не торопится. Да и что я могла сказать Ритке? Что мне одиноко и грустно? Бред. Я продолжала сидеть на лавке, ветер трепал волосы, холод пробирался сквозь пальто. Я начала замерзать, и уже собиралась подняться, как вдруг из темноты выплыл силуэт. Наверное, поздний жилец возвращается домой, решила я, вглядываясь во мрак. Я не знала соседей Ритки в лицо. Этот точно был мне не знаком. На нем была плотная куртка, и шарф намотан на шею. Он был без шапки. Какой-то чуть ссутулившийся, очевидно от порывов пронизывающего ветра. Он уже почти прошел мимо меня в сторону дома, шагнул к домофону, как раз загорелся свет на крыльце подъезда – он реагировал на движения и включался самостоятельно – и вдруг обернулся. И посмотрел на меня с удивлением.
– Кира Юрьевна?
Тут уже, я его, разумеется, узнала и затосковала, что не ушла хотя бы минутой раньше. Мы бы благополучно разминулись. У подъезда стоял капитан Соболев собственной персоной. Я разглядела его волосы ежиком, и знакомый зеленый шарф.
– Здравствуйте, – вяло отозвалась я.
Он сделал несколько шагов в мою сторону и остановился рядом. Мне не понравилось, что он как бы нависает надо мной, и я поспешно вскочила с лавки. Если честно, мне ужасно захотелось оказаться в квартире на третьем этаже и принять горячий душ.
– Что вы здесь делаете? – спросил меня Кирилл Сергеевич, пристально вглядываясь в мое лицо.
– Сижу. – тупо ответила я.
Он взглянул на меня точно на умалишенную.
– На улице зима….
А то я сама не вижу!
– Я как раз собиралась уходить.
Я сделала шаг в сторону подъезда и вдруг обернулась.
– А вы что здесь забыли?
– Я пришел к Маргарите, вашей подруге. Она не отвечает на звонки, а мне необходимо поговорить с ней. По вашему делу.
По моему делу. Я едва устояла на ногах. То есть, я уже официально подозреваемая. Господи, ну что сегодня за день.
– Ее нет. Когда будет – понятия не имею. – ответила я и достала ключи.
– У вас есть ключ? – зачем-то спросил Соболев. В голосе подозрительность даже не скрывает.
– Я все еще живу в квартире Маргариты. – он недоумевая уставился на меня. – Временно. – я сочла нужным снова пояснить.
Он на какой-то миг замолчал. Я открыла дверь, и вошла в подъезд. Я была уже почти на верхней ступеньке, когда меня окликнул Кирилл Сергеевич.
– У вас что-то случилось, Кира Юрьевна?
Я обернулась. Захлопнулась домофонная дверь, словно отделив меня от мужчины, стоявшего на улице. Не знаю почему, но я пошла назад. Открыв дверь, едва не столкнулась с Соболевым лицом к лицу. Его глаза были невероятно голубыми в этот момент. Я заметила приличную щетину, и усталые морщины вокруг глаз. Но они совсем его не портили, машинально отметила про себя.
– Почему вы решили, что у меня что-то случилось? – спросила я.
Он неопределенно пожал плечами.
– У вас глаза красные, – я сглотнула. – И нос распух. Вы плакали?
О Боже, представляю, какая прекрасная картина сейчас видится Соболеву. Я уже пожалела, что спросила.
– Вас это не касается, – сказала, как отрезала.
– Я следователь, а вы проходите у меня по делу, как свидетель. Меня все касается, – что ж, ему резкости тоже было не занимать. Мне от такого тона захотелось стать по стойке смирно, вытянув шею.
– Извините. Паршивый денек.
– Бывает.
И тут он мне улыбнулся. Так ободряюще, словно мне было лет пять и у меня отняли любимую игрушку. Его глаза так живо на меня поглядывали, что я невольно тоже растянула губы в улыбке.
– Почему вы до сих пор живете здесь? Домой не тянет? – спросил Соболев. Спросил обычно, нормальным тоном.
Мне даже не захотелось хамить ему в ответ. Я умудрилась как-то расслабиться и спокойно произнести:
– Решила сменить обстановку. Надоедает, знаете ли, рутина.
– Пожалуй, вы правы. Иногда, действительно, стоит что-то изменить.
Я удивилась, что он вроде бы понял. Так это было как-то по-человечески что ли. Совсем не похоже на полицейского. Впрочем, откуда мне знать, что соответствует поведению мента, а что нет – кроме Кирилла Сергеевича у меня знакомых в полиции не было. Да и его назвать знакомым язык не поворачивался. Он может посадить меня в тюрьму. И ни к чему придавать значение тому, что он тут сейчас стоит и мило так со мной общается.
– Вы извините, но мне надо домой. – наконец, решилась я сказать. Присутствие Соболева явно нарушало мое и без того доведенное до отчаяния расположение духа. И пусть дома я снова останусь наедине со своими мрачными мыслями, но там я хотя бы буду чувствовать себя в безопасности.
– До свидания, Кира Юрьевна. И попросите свою неуловимую подругу связаться со мной. Иначе мне придется прислать ей повестку. Официальный вызов.
Я вздрогнула, испугавшись за Ритку.
– Обязательно передам, – я уже открыла домофон, как снова услышала его голос. Он стоял за моей спиной, придержав железную входную дверь.
– У вас точно все хорошо?
Я обернулась. Его глаза, казалось, видят меня насквозь.
Ответить я не успела. Потому что случилось нечто странное. Я услышала какой-то свист над ухом. А капитан вдруг схватил меня за плечи и силой вжал в стену, я успела заметить только голубой блеск глаз Соболева в сантиметре от своего лица. Спиной ощутила удар о холодную стенку. Мне даже показалось, что посыпались маленькие кирпичики на подъездной кладке. А сам Соболев вдруг как-то странно дернулся. И схватился за руку. Я ошарашено вертела головой по сторонам, таращась на Кирилла Сергеевича во все глаза.
– Вы что спятили?! – наконец, воскликнула я.
Но он меня не слушал. Убрал ладонь от своей руки, и я увидела, что чуть выше локтя его куртка как-то странно потемнела.
– Черт! – выругался он, а в следующий миг капитан, оттолкнув меня, влетел в подъезд, выставив перед собой оружие. Я уставилась на пистолет в его руке как очумелая.
– Зайдите в подъезд и закройте дверь. Быстро! – скомандовал мне Соболев, взлетая по лестнице через три ступеньки.
Я сломя голову бросилась за ним, мало что понимая. Но оставаться одной мне было ужасно страшно. Кирилл Сергеевич обернулся.
– Нет, вниз, останьтесь у лифта. И если он появится, бейте со всей силы!
Я застыла. Это было похоже на какой-то дурацкий фильм. Я послушно вернулась к лифту, заставляя себя делать каждый шаг и не свалиться в обморок. Если я правильно поняла, то в нас только что стреляли, Соболев ранен и пытается догнать плохого парня. У меня задрожали руки, и зуб на зуб не попадал. Знаете, в моей жизни мне еще ни разу не говорили стать у дверей и бить бандита по голове.
Я огляделась. Почтовые ящики и грязные ступеньки. Больше ничего. Соседи за железными дверями. Но я сомневаюсь, что у них найдется что-нибудь тяжеленькое. Да и вряд ли они откроют мне дверь в столь поздний час. Я стала от лифта сбоку и попыталась вжаться в стену. Мне так страшно давно не было. С прошлой недели, когда я услышала шаги в музее.
Я не знала, сколько прошло времени. Я лишь слышала, как топает Соболев по ступенькам. Судя по звукам, он был где-то в районе крыши. В доме девять этажей, капитан преодолел их в рекордный срок. А мне, чтобы подняться на третий этаж, приходится заставлять себя усилием воли.
Наконец шаги стихли. И в подъезде стало очень тихо. А затем я услышала, как поехал лифт и затряслась в панике.
– Мамочки…
Что же делать?! Что!!
Спокойно.
Соболев сказал, если парень выйдет из лифта, бить со всей силы.
Я спряталась, насколько это было возможно, справа от лифта. И стала ждать. В руках у меня была только сумка, я сжала ремешки со всей силы. Там внутри лежала парочка книг о египетских царях, что я взяла в библиотеке. Я очень надеялась, что этого будет достаточно. Да где же Соболев! С ним мне не было бы так страшно.
И тут лифт остановился на первом этаже. Я зажмурилась и, услышав, как открылись двери, размахнулась, что было сил. И треснула выходившего из лифта сумкой по лицу. Раздался неясный стон. В ужасе от происходящего я так и не смогла открыть глаза. Но мне показалось, что он сейчас снова станет в меня стрелять, и я ударила его еще дважды, прежде чем услышала знакомое чертыханье.
– Прекратите немедленно! – зло проорал Соболев прямо мне в ухо.
Тут уж я распахнула, наконец, глаза. Несчастный Кирилл Сергеевич стоял у лифта и тер свою красную физиономию. Я увидела разбитую губу, и большую царапину над левой бровью. Из нее сочилась кровь. Я перевела взгляд на простреленную руку, и меня едва не затошнило. Кровь уже просочилась сквозь куртку и расползлась противным темным пятном почти до локтя.
– Извините. – залепетала я, делая шаг к капитану. Я пыталась придумать, чем могла бы ему помочь, но ничего не приходило в голову. Он лишь зло отмахнулся.
– Вы страшная женщина, Кира Юрьевна, я уже начинаю вас бояться.
– Я не хотела…Вы сказали, бить со всей силы, если выйдет из лифта, вот я и…
– Ну, вы хоть глаза бы открыли что ли прежде, чем дубасить меня по башке.
– Извините еще раз, – я покраснела как помидор. – А где этот…
– Ушел. Через крышу. – процедил сквозь зубы Кирилл Сергеевич. – Ствол у мусорки скинул. Так что одна улика у нас есть. – он указал на оружие в своей левой руке. Одновременно Соболев пытался расстегнуть куртку, и вытащить правую руку, морщась от боли.
– Вам надо в больницу. Я вызову скорую. – наконец, сообразила я. И достала мобильный.
Мне на руку легли его холодные пальцы. Я подняла растерянный взгляд.
– Не нужно. Рана не серьезная.
– Но вы же истекаете кровью! – завопила я на весь дом.
Он крепко сжал мое плечо и легонько меня встряхнул. Я почему-то тут же закрыла рот.
– Успокойтесь. – я таращилась на его окровавленную руку во все глаза. – Посмотрите на меня, Кира Юрьевна.
Это был снова его приказной тон. Сразу захотелось отдать честь. Я перевела взгляд и посмотрела Соболеву в глаза.
– Сделайте глубокий вдох.
Я вдохнула.
– Теперь медленно выдох. Вот так. Хорошо.
Я поразилась тому, что этот странный мент оказывается такой крепкий орешек. У него прострелена рука, он бежал девять этажей за неизвестным парнем, я разбила ему лицо, а он еще меня же и пытается успокоить. Будто ничего и не случилось буквально десять минут назад. Словно никто не покушался на его жизнь. Но я также ощутила какую-то скрытую силу в этом человеке, в этой руке, что сжимала мое плечо. И постаралась взять себя в руки. В конце концов, я взрослый человек. Чего так пугаться вида крови. Я кивнула капитану в знак того, что все в порядке.
– Скажите, у вас в квартире есть аптечка?
Я замотала головой.
– Это Риткина квартира.
– Надо промыть рану. И перевязать.
– А пуля?
– По касательной прошла, задела только. – ответил мне Соболев. И потер подбородок. – А у вас сильный удар. Чуть челюсть мне не выбили. Хорошо, я успел увернуться.
– Там книжки тяжелые. – словно оправдываясь, сказала я.
Он вдруг расхохотался. Я, недоумевая, подняла на него глаза.
– Вы единственная женщина, которая пыталась остановить бандита книгами. И кто вообще в наше время носит книги в дамской сумке!
Мне стало смешно с самой себя. И я даже улыбнулась. Действительно, забавно.
– Послушайте, в переходе есть аптека, она до двенадцати работает, – вдруг затараторила я, саму себя не узнавая. – Я быстро сбегаю, а вы пока в квартире побудьте. Хорошо?
Он лишь кивнул.
– Только для начала мне нужно еще раз осмотреть подъезд и место, где он сбросил ствол, вдруг еще найдутся вещь доки.
– Хорошо. Я оставлю вам ключи.
– Давайте.
Я сунула ему связку, показав необходимый ключ и бросилась к выходу, понимая, что Соболев остался там совсем один и в больницу ехать отказывается скорее всего из-за меня, может просто боится оставить меня одну?
– Не забудьте бинт, Кира Юрьевна. И обезболивающее. И будьте очень осторожны. – услышала я его уже буквально на последней ступеньке. Кивнула и побежала, что было сил.
В аптеке не было не души. И на улице мне не встретился ни один прохожий. Хоть я и глядела по сторонам, и шарахалась даже от звука ветра. Все же недавнее происшествие давало о себе знать. Но мысль о том, что там, в Риткином подъезде, находится капитан с раной на руке, придавала мне сил и я шагала быстрее. Только у входа в подъезд, где я стояла буквально час назад вместе с Соболевым, я остолбенела. Смотрела на дверь в подъезд, и перед моим взором пронеслось вдруг то, что произошло. Как в дурацком фильме я увидела со стороны себя, стоящую спиной к лифту в подъезде и капитана, держащего домофонную дверь. А потом выстрел, Соболев прижимает меня к стене, и пуля попадает ему в руку.
– Он закрыл меня, – Я даже не заметила, что произнесла это вслух.
Это открытие поразило меня куда больше чем то, что в меня стрелял неизвестный. Соболев спас мне жизнь. А я его еще и по лицу сумкой отходила. Супер. Кира, ты просто молодец. Приз «идиотка года» теперь твой по праву.
Тут я перевела взгляд себе под ноги. Там что-то блестело возле моей правой ступни. Я наклонилась и подобрала непонятный предмет. Поднесла к свету. На моей ладони в черной перчатке лежала пуля. На ней была кровь. Несомненно, Соболева. Я сунула пулю в карман и заспешила в дом. В подъезде была тишина, из чего я сделала вывод, что капитан скорее всего в квартире. Открыв дверь, она была предусмотрительно не заперта, я огляделась. В прихожей горел лишь маленький ночник, Соболева нигде не было видно.
– Я в ванной, – услышала я его голос.
Быстро раздевшись и схватив пакет с лекарствами, я влетела к нему. Мужчина сидел на краю Риткиной роскошной ванны с джакузи. Голый до пояса, машинально отметила я. Его куртка валялась на полу, там же я увидела пиджак с пистолетом в коричневой кобуре и светлую рубашку со следами крови на рукаве. Меня слегка замутило от запаха, стоявшего в ванной комнате. И от вида красной жидкости, стекающей по белому бортику. Капитан включил воду, повернулся ко мне вполоборота.
– Купили?
Я кивнула.
– Все, как вы сказали. И бинты.
– Отлично, вам придется мне помочь.
Я испуганно пригладила волосы.
– Кира Юрьевна, это не страшно. Представьте, будто я коленку разбил. Вам в детстве мазали коленки зеленкой, когда вы падали?
– Вряд ли зеленка вам сейчас поможет.
– Это почти так же просто, как помазать колено зеленкой. Я буду говорить вам, что делать, а вы просто выполняйте. Хорошо?
Голос у него был очень мягкий. Успокаивающий. И я вспомнила, как промывала раны Дане, когда он разбивал колени, падая с велосипеда. И что я разговаривала с ним почти таким же спокойным и тихим голосом. Действительно, это не так уж и страшно.
Я решительно закатала рукава своего свитера повыше и шагнула к Соболеву. Я старалась не замечать того, что полуголый мужчина сидит на бортике Риткиной ванной. Старалась не смотреть на шрамы на его теле, старалась не ощущать тепло от его сильной руки, которую я перевязывала. Иногда его пальцы касались моих, когда он пытался указать мне, что именно нужно делать и как. И под его чутким руководством уже через каких-нибудь полчаса, показавшимися мне вечностью, капитан сидел с перевязанной рукой. И с залепленной пластырем бровью и обработанной перекисью губой. Правда, он был ужасно бледен, и это меня беспокоило.
– Вам очень больно? – зачем-то спросила я.
Он усмехнулся.
– Не очень. Но будет лучше, если вы дадите мне вон ту белую таблетку. И стакан воды.
Пока я ходила за водой, он зачем-то достал с пола свою рубашку и пытался ее одеть.
– Вы что делаете?
– Одеваюсь. Спасибо вам за помощь, но не могу же я вечно просидеть в вашей ванной.
– Нашли что-нибудь еще там наверху?
– Глушитель неподалеку, потому мы с вами выстрела и не услышали.
– Понятно.
– Ладно, нужно ехать в отделение, написать рапорт, попробовать составить фоторобот нападавшего.
– Никуда вы не пойдете. – я вырвала рубашку у него из рук. – Рапорт вполне подождет до утра. Пейте свое обезболивающее и идите в комнату. А я закину ваши вещи в стирку.
Он попытался протестовать, но я буквально выпихнула его в коридор. Через какое-то время нашла его сидящем на диване. Он откинулся на спинку и сидел с закрытыми глазами. Бледность никуда не делась с его лица. Мне это совсем не нравилось. Но я уже поняла, что заставить его ехать в больницу у меня шансов нет.
– Я приготовлю вам чай. С сахаром. И может вам лучше лечь?
Он открыл глаза.
– Да, я, пожалуй, на пару минут прилягу.
Мне показалось, что его трясет. Удивляясь собственной смелости, я подошла и потрогала его лоб. Он даже никак не отреагировал на это.
– Да у вас температура! – я в панике вскочила.
– Это быстро пройдет, не надо волноваться, Кира Юрьевна. – услышала я его приглушенный голос.
Я мигом влетела на кухню. Включила чайник, потом пошла в спальню и притащила Соболеву одеяло. И подушку. Он даже не пытался меня остановить, когда я укладывала его голову и накрывала одеялом.
Потом принесла ему чашку чаю.
– Надо выпить, быстрее согреетесь.
Он нехотя вылез из-под одеяла и стал пить. Пар бил ему в лицо, и оно слегка раскраснелось. Я даже обрадовалась, пока снова не потрогала его лоб. Он по-прежнему был горячим. Нужен градусник, но его здесь явно не было. Я заметалась по квартире. Врач из меня никудышный, сиделка тем более. Да еще и в чужой квартире. Я не припомню случая, чтобы Ритка болела. Мне казалось, что в такой роскошной квартире человек просто не может заболеть. Я вспомнила, что среди лекарств, которые я купила в аптеке, был парацетамол. Мигом отыскав его, я заставила Соболева выпить таблетку.
– Должно сбить температуру, – зачем-то сказала я очевидную вещь.
Он кивнул и откинулся на подушку. Через минуту я услышала его тихое дыханье. Он крепко спал.
Я пошла в ванну, как раз машинка постирала, развесила вещи Соболева. Кобуру с пистолетом осторожно отнесла в коридор на тумбочку. На всякий случай заперла все замки, подергала ручку, чтобы убедиться, что к нам никто не заберется. И наконец, смогла перевести дух. Этот вечер дался мне нелегко. Я умылась, переоделась в штаны и футболку, и пошла на кухню. Стараясь не шуметь, сама выпила чаю. Спать не хотелось. Слишком возбужденный мозг отказывался угомониться. Я смотрела в окно на падающий снег. На столе передо мной лежала пуля, потемневшая от крови капитана. Я вертела ее пальцем и гадала, кому я так не угодила. А когда мысли на этот счет меня покидали, я прислушивалась к едва различимому дыханию Соболева из гостиной и на миг замирала, представив себе, что было бы, если б этот абсолютно чужой мне человек, не закрыл меня сегодня собой. И то ли от осознания того, что я все еще жива, то ли от напряжения, то ли просто от благодарности к капитану, я тихонечко заплакала. Уже дважды за этот день. Но на этот раз это были просто тихие слезы облегчения.
На рассвете я уснула, едва добравшись до кровати.
