Текст книги "Нас невозможно убить (СИ)"

Автор книги: Виктория Осадчая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

6

Меж нами – десять заповедей:

Жар десяти костров.

Родная кровь отшатывает,

Ты мне – чужая кровь.

Во времена евангельские

Была б одной из тех…

(Чужая кровь – желаннейшая

И чуждейшая из всех!)

М.Цветаева

Самое большое опасение, от которого я всегда себя старалась огородить – это френдзона. Оттого друзей мужского пола у меня практически никогда не было. Это страшно, когда внутри все разрывается от боли, когда ты постоянно подавляешь желание прикоснуться к человеку, а он об этом даже не подозревает.

О чем я? Все просто. Разумовский. Он свято уверовал, что я могу быть ему другом. Он перестал меня игнорировать. По утрам у нас были совместные пробежки, если оставалось время, он помогал мне отрабатывать удары на лапах и макиварах. И даже занялся моей растяжкой. В течении дня мы прекрасно общались, конечно, не затрагивая личные темы. А вечерами вывозил меня на прогулки. И кстати, та самая заброшенная водонапорная башня стала у нас излюбленным местом.

Выяснить через интернет о его прошлом у меня не получалось, так как скорость здесь была черепашья, поэтому пришлось напрямую спросить первоисточник.

– Почему ты бросил бои? На сколько я знаю, ты был достаточно успешен.

– Ты правда не знаешь? – удивился Разумовский.

– Стала бы я тогда у тебя спрашивать.

– Авария. Просто авария которая привела меня в жуткую депрессию. А я на тот момент думал, что меня ничто не сможет сломить. Виноват был не я. Ехал с тренировки, готовились к чемпионату, поэтому был выжат, как лимон. А тут на встречу выскакивает минивэн. Реакция из-за усталости запоздалая, поэтому девочка, которая была за рулём, попала под колеса «крузака», который я водил на тот момент. Я в кювет, потому что пытался спасти водителя, но в итоге оказался на операционном столе. А девчонка отправилась в морг.

– Из-за неё депрессовал?

– Во-первых, пусть и не по моей вине, но погиб человек. А я был к этому причастен. Во-вторых, после долгой реабилитации, на которую ушли почти все заработанные мною деньги, врачи мне запретили драться.

– И ты вернулся?

– Не сразу. Стыдно даже признаться, но я много пил какой-то период, потому что считал, что потерял смысл в жизни. Потом мама заболела, и я решил, что пора перестать себя жалеть. Приехал домой. А тут все по-другому. Не так, как я привык в Москве. Тихо, спокойно, жизнь никуда не спешит. Сам не заметил, как согласился работать с Петровичем. Он искал ещё одного тренера для детей, вот я и решил, что пора менять жизнь. Только у него условие, когда он берет на работу – вне стен зала никаких драк. Хочешь выяснить отношения, добро пожаловать на ринг, но всё остальное – это увольнение.

– Так вот почему он тогда был такой злой.

– Но ты решила меня спасти своим лжесвидетельство.

– Но ведь помогло, – была я настроена оптимистически.

Повисла пауза, которая сопровождалась молчанием. Блин, мне даже молчать с ним было комфортно, хотя он и держал некую дистанцию. А лезть в личное пространство человека просто так и навязываться я не могла.

Взять хотя бы ту самую мою соседку Дашу, которая облюбовывала Разумовского, видя во мне страшного врага. Вот она чуть ли не предлагала себя, старалась выставить все свои прелести напоказ, постоянно крутилась рядом, пыталась завести разговор, незначительными манипуляциями пыталась обратить на себя внимание. И это при том, что она не знала о наших утренних пробежках и тренировках. А вот когда узнала…

– Ты не боишься, что он тебя отошьет? – поинтересовалась она всё ещё сонным голосом, когда я стягивала с себя футболку, в которой бегала в это утро.

– Ты о чем? – сделала я вид, что совсем не понимаю о чем речь.

– О том, что Разумовскому ты быстро надоешь. Тем более, что у него есть с кем спать.

– Даш, он всего лишь мой тренер, – попыталась придать голосу безразличие. Не говорить же ей, насколько это меня задело. А ещё рвался вопрос «Кто она?».

– Ну-ну, – скривила соседка недовольно рожицу.

– Ой, ты так и скажи, что в прошлом году тебе так и не удалось его трахнуть, – хмыкнула Инга, присаживаясь на кровати. – Вот ты и бесишься.

– Не мели чепухи, – обиделась Даша. А я почему-то злорадствовала. Вот эти новости были, действительно, приятные. И заверить ее в том, что меня она обвиняет голословно, я ее могла. Или просто мне не хотелось.

Вообще, я давно перестала обращать внимание на мнение окружающих. Я давно научилась принимать себя и любить без каких-либо правил и ограничений. И только после этого осознания до меня доходила истинная сущность вещей. Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ ДРУГОМ. И если я не могу себе сейчас позволить быть с тем, кто мне действительно нравится, в кого я влюблена, а возможно, до сих пор люблю, то я разочаруюсь в той Божене Барышниковой, которую знала все эти годы. И это не каприз, не проблема, которыми обычно занимался папа. В этом вопросе он мне точно не помощник.

– Знаешь, Даш, это все твои проблемы. Я его не клеймила, не кольцевала, так что путь абсолютно свободен. А если тебе может помешать такая соперница, как я, значит в пору усомниться в своих женских качествах и немного спустить свои амбиции на землю. И тут ни я, ни, слава Богу, Инга тебе не помощники.

Взгляд у неё был бешенный, я даже подумала изначально, что нужно будет защищаться. Но ведь тот, за кого вдруг начался этот спор, меня кое-чему научил за это время. Поэтому я все же рассчитывала, что с Дашей я смогу справиться, если она вздумает добиться моего отступления силой. А она могла, наслышаны. Господи, я решила драться за мужика. До такого я ещё в жизни не опускалась. Почему-то всегда казалось, что мужчины должны драться за девушку. Это все побочные действия феминизма, который бодро вышагивал по планете несколько десятков лет. И это все же было лучше, нежели брак по принуждению, когда своего будущего мужа ты видишь впервые только на свадьбе. Или возьмём Индию, где к мужу нельзя обращаться по имени и смотреть в глаза. Нет уж! Лучше побороться за свое счастье. Только вот как узнать, где оно, чтобы снова не ошибиться.

И так! Дни бессовестно утекали, и я пока не знала куда и зачем. Да и вообще, я потеряла счёт времени и ахнула, когда поняла, что у меня остались последние три дня в лагере. Вот так это все пролетело быстро и практически незаметно. Это вначале было тяжело, а теперь. Теперь у меня была кучка поклонниц в лице моих подопечных, которые мотивировались моим стремлением быть лучше, чем та, что мы имели на данный момент. Я стойко справлялась со всеми испытаниями в наших соревнованиях, могла выслушать любую девочку и дать совет. Ну, а что? Во-первых, я психолог, во-вторых, сама когда-то была подростком, в-третьих, я поняла, что мне нравится общаться с подростками, несмотря на все эти утверждения про переходный возраст. Важен подход. Ведь так? Даже те девочки, которым я была поперек горла, вдруг увидели во сне подругу. И я твердо решила после всего этого, что буду окружать себя только теми людьми, которые не вызывают у меня негативных эмоций. Но пока не все в этом обещании было гладко. Например, Даша.

Бороться с ней за право находиться рядом с Андреем я не собиралась. Но вот только ревновала. Жутко ревновала. Почему? Когда? Ну, скажу так, эта Даша делала все, чтобы вывести меня из равновесия. Тут бы даже старая добрая медитация не помогла, хотя я тренировала в себе умение абстрагироваться от всего окружающего. А в душе понимала, что мне необходимо его внимание. Я ведь была рождена для этого.

На посиделках в столовой я побывала пару раз. Развлекаться я всегда любила, поэтому приучив свой организм к определенному режиму, я сменяла книги, которые притащила с собой, на веселую компанию с картами, дикими танцами и песнями под гитару. Выбор, конечно, небольшой, но на безрыбье, как говориться. Поэтому осваивала игру в «Дурака». И даже пару раз выходила победителем. Это учитывая то, что один из вечеров я провела за игральным столом. А в этот второй раз что-то было не так весело.

На фоне гогочущих дядюшек с колодой в руках, играли хиты восьмидесятых, под которые отплясывала женская половина тренеров. Я решила воздержаться, так как музыка была не совсем в моем стиле.

«В шумном зале ресторана, средь веселья и обмана…» – затянул голос из колонок. Даша совершенно наглым образом потащила упирающегося Разумовского в свои загребущие ручонки. Сволочь! Танцует он только со мной. Но…как оказалось, двигаться в такт музыке Дикий мог и с другой девушкой. Внутри все закипало от негодования и если бы я могла, то давно испепелила их взглядом. Но на счастье моей соседки по комнате, мобильный, который лежал рядом со мной, вибрировал и начал издавать громкие противные звуки. Надьке опять не имеется.

С ней мы созванивались достаточно редко, так как она была в работе, а связь у нас тут была не из самых лучших. И так как сигнал был лучше на улице, поэтому, метнув напоследок в танцующую папочку самую огромную молнию, я отправилась на выход.

– Ты когда приедешь? – по голосу было слышно, что моя новая подруга в «зю-зю». Конечно теперь ей нужно общение.

– Ты меня вчера об этом спрашивала.

– А ты что ответила?

– Так, и по какому поводу пьянки? – не нужно было ходить до гадалки, чтобы понять, почему это вдруг Надюша забыла такую важную информацию.

– Этот урод натравил на меня своего адвоката. Я так тщательно столько лет выстраивала свой бизнес, а он хочет все отдать своей суке. Понимаешь? – на том конце послышались всхлипы.

– Понимаю. Поэтому сейчас вышлю номер своего адвоката. Завтра ему наберёшь. Я уже с ним разговаривала перед отъездом на всякий случай. Он тебе поможет.

– Думаешь?

– Я уверена. Мне же он помог. Своего благоверного я разгромила в пух и прах.

– Ты меня прям обнадежила. Бл…ть, Барышникова, а почему я тебе верю?

– А есть ещё кто-то, кто готов тебя выслушать и помочь? – спросила, хотя ответ знала заранее.

– Прикинь, нет. Как только запахло жареным, все мои, так называемые, подруги вдруг исчезли, – задумчиво произнесла Наденька.

– Вот тебе и ответ.

– Я ребенка в твою честь назову.

– Какого, нахрен, ребенка, Надь? – насторожилась я.

– Которого когда-нибудь рожу.

– Не пугай ты так. Я думала от Телепузики своего залетела.

– Телепузика? – рассмеялась он, так, что мне пришлось трубку немного от уха убирать.

– Все, спи, давай! Никаких клубов. У тебя развод. Не омрачай свою репутацию ещё больше.

– Я тебя поняла! Буду паинькой до твоего приезда.

– А после?

– А после мы нажремся, – я закатила глаза, слыша, как Надежда веселиться. Только пару минут назад рыдала. Оказывается, правильно подобранные слова могут очень многое сделать.

Я и сама не заметила, что оказалась на пирсе у озера. От него тянуло прохладой и тиной. Казалось вот-вот из водной глади, которую рябит лёгкий ветерок и играют лунные лучи, вынырнет русалка. Было в нем что-то магическое. Блин, почему меня так привлекала вода?

– Все в порядке? – я аж подпрыгнула от испуга. Не слышала я его шагов. Видимо, была слишком занята разговором. Отдышалась, сказала пару ласковых, чтобы больше так не подкрадывался, только потом ответила:

– Вроде, да. А что должно было случиться.

– Ты сбежала из столовой.

– Думаешь, из-за тебя?

– Надеюсь, что не из-за меня.

– Твои надежды оправдала моя Надежда. С подругой я разговаривала.

– С той, которую мы до гостиницы провожали?

– Она самая. А ты что не с Дашей?

– И все же, по-моему, кто-то ревнует, – он криво ухмыльнулся. Отрицать я не стала, но и подтверждать тоже. От лагеря, где сейчас происходило все действие, мы были далековато, поэтому я вдруг поняла, что ни разу в жизни не купалась в открытом водоеме ночью. По сути, ещё неделю назад вообще не могла плавать, барахтаясь, как котенок в тазике. Так я сбегала от ответа и от своих эмоций, видимо.

Я стянула с себя кардиган, который согревал в этот вечер, быстро избавилась от широкой туники, оставив ее на пирсе и в одних трусиках(так как решила вечером бюстгальтер не надевать), щучкой вошла в воду, зная, что здесь не слишком глубоко.

Темная бездна поглотила меня, высвобождая мысли и очищая разум. Тело пронзили миллионы мелких иголочек от перепада температуры, но и это пошло на пользу. И только когда моя голова оказалась над водой, я увидела, как Разумовский мечется по краю.

– Ты что творишь? – распинался он, сыпля чуть тише проклятья. Испугался – значит, не безразлична. Или это не показатель?

Ох, знала бы я ответ на этот вопрос. Хотя, догадывалась. Я полуголая, он близко. Блин, да тут и к гадалке ходить не надо, все и так предельно ясно – я пытаюсь его соблазнить. Соблазнить? О, да!

– Залезай, вода теплая, – ага, а у самой кожа мурашками покрылась.

– Барышникова, ты дура?

– Есть немного! Но в другом случае, тебе ты со мной было скучно. Идём! Я без тебя не вылезу.

– Сумасшедшая, – выдохнул он и начал стаскивать с себя обувь, затем футболку, и, наконец, в шортах кинулся прямо в воду. От мириады брызг, в которых застывал тусклый ночной свет, я завизжала и начала хохотать. – Ты мне соврала. Тут околеть можно, – возмутился Разумовский.

– А представь, что тебе бы меня пришлось отколупывать от пирса, как беднягу Джека в фильме «Титаник».

– Не смотрел, но наслышан.

– Только не говори, что не слышал про «Три метра над уровнем неба», – он отрицательно покачал головой. – А «50 ОС»? – ответ такой же. – Темнота. А как ты тогда женщин соблазнял?

– Девочки все падки на обёртку.

– А вы, мальчики? – я улыбалась во все свои тридцать два белоснежных.

– Сразу разговор на нас переводите.

– Неужели возможно устоять, когда рядом полуобнаженная красивая девушка, которая к тому же тебе нравится? – говорила я нарочно полутоном, чтобы это звучало соблазнительно. И если бы сейчас было светло, он бы видел, как полыхают мои глаза. Я подплыла ближе, чтобы иметь возможность дотронуться до него.

– Полуобнаженная? – уточнил Андрей.

– Мг! – руки скользнули на его широкие плечи и это было сродни электрическому разряду. Вода начала закипать. А когда его ладони, прошлись вдоль моего позвоночника, толпы мурашек северокорейским маршем разбежались по всему телу.

– Божена, – выдохнул он шумно и зажмурился.

– Я нахожусь в трезвом уме и в твердой памяти, а ты продолжаешь сопротивляться.

И откуда у меня столько смелости? А может, потому что я не привыкла отступать, просто забыла об этом, став на несколько лет размазней. А брать ситуацию в свои руки, оказывается, безумно приятно. При чем, приятно брать не только ситуацию, но и, например, самого Разумовского, который решил сдаться. Но только так можно было оценить то, что он прижал меня к себе настолько, что я серьезно начала опасаться за то, что могу быть раздавленной. А ещё губы так близко, и я чувствую его учащенное дыхание. Господи, я об этом моменте мечтала столько лет.

– О, ночные купания. Я тоже с вами, – момент был безнадежно испорчен голосом моей соседки Даши, которая начала оголяться.

– Не стоит, – разочарованно вздохнул Разумовский, – мы уже выходим.

– Как жаль! – Даша играла. Она играла роль невинной дурочки, которая якобы не понимала того, что тут происходило. Если честно, мне было теперь страшно спать с и ей в одной комнате.

Разумовский вылез первый, уже потом помог мне, потом прикрыл собой, пока я натягивала вещи.

– Давайте, девушки, я вас провожу до корпуса, – вроде как предложил, а прозвучало больше, как приказ. Но и сопротивляться мы не стали. Все эти пять минут Даша без умолку щебетала, расхваливая великолепную ночь, великолепного Андрея и себя умницу-красавицу. И пока это происходило, Разумовский взял меня за руку и довел почти до самой двери. Там пару метров я могла пройти уже без его помощи. Какое же это было блаженное ощущение, ни с чем несравнимые эмоции гармонии и надёжности. Почему мне с ним рядом было находиться настолько комфортно?

– Ты идёшь? – спросилась Даша, когда мы остановились напротив окон нашей комнаты.

– Она придёт через пару минут, – заверил Разумовский, давая ей понять, что ловить ей что-либо здесь бесполезно. Послышался громкий хлопок двери, который, по-моему, мог перебудить детские корпуса.

– Зря ты так, мне с ней ещё три дня ночевать.

– А зная ее, я бы сказал, что это может быть опасно, – заверил Андрей.

– Спасибо, успокоил, – панику я заменила на иронию. И все же было немного не по себе.

– Я бы мог взять тебя с собой, но тогда Петровича придется выселять.

– Мы втроём не уживемся?

– Лучше не испытывать судьбу.

– Ладно! Если что телефон держи при себе. Если я звоню значит, хочу, чтобы ты меня спас, – этот план меня даже малость обнадежил.

– Конечно! А ещё расслабься. Даша слишком дорожит своей работой. А правила тут строгие на счёт поведения.

– Ты меня успокаиваешь, чтобы я в постели у тебя не оказалась?

– После купания это решение мне даётся с трудом, – я даже забыла как дышать после этих слов. А Разумовский лишь улыбнулся на прощание, пожелал спокойной ночи и исчез. И как ни странно, моя ночь была спокойной. Лишь когда засыпала, слышала всхлипывания и шмыганье носом, с дальней кровати, но на этом все.

Зато утром произошло приключение, которое послужило толчком для дальнейших событий.

Пробежка наша с Разумовским как всегда проходила уже по знакомому маршруту. В это утро почему-то вообще не было никаких сил двигаться, поэтому я немного отставала. То ли погода с нависшими свинцовыми тучами не вдохновляла, то ли ещё что-то. Но грешила я именно на нее. И почему-то Андрей тоже был через чур серьёзен. В другой день он бы отпускал свои дурацкие шуточки, но что-то явно было не так. Что именно, я не решалась спросить. То ли этот устрашающий тяжёлый взгляд останавливал, то ли знала, что все равно ничего не расскажет.

У ворот лагеря стояло два автомобиля. Такие черные, с тонированными стеклами. В общем, сразу они мне не понравились. А Разумовский стал мрачнее даже этих туч, что расположились над нами.

– Это кто? – напряглась я.

– Иди, я сам разберусь.

– Андрей, – я хотела возразить.

– Я сказал иди, – гаркнул Разумовский так, что я поняла, споры в этой ситуации бесполезны. Первый, кто вышел из машины, он же единственный, кого я вообще успела разглядеть, был парень, которому на вид было не больше тридцати. Симпатичный, даже очень, только через щеку от уголка рта и до виска у него пролегал огромный уродливый шрам.

– Подружка? – услышала я за спиной вкрадчивый голос.

– Не твое дело. Я даже не буду спрашивать, что вы от меня хотите, – в голосе Андрея звучали нотки стали. И хотелось бы мне услышать большее, но на таком расстоянии, чтобы оставаться незаметной и слышать, это невозможно.

Мне пришлось ещё ждать минут двадцать, чтобы, наконец, злой Разумовский появился на территории лагеря. Мой вопросительный взгляд, естественно он проигнорировал, пройдя мимо.

– И снова никаких объяснений?

– Я не обязан.

– Я понимаю, но Андрей, ты… – начала я, но была прервана. Хотелось выяснить все мирным путём.

– Чего ты прицепилась ко мне? Что тебе от меня нужно, Божен? Я своего мнения не менял. Хватит ждать, что я буду собачонкой заглядывать тебе в глаза и вилять хвостиком, как ты привыкла. Ты зря тратишь время. У нас с тобой ничего не получится.

Интересно, это из-за того, что ему испортили настроение или он действительно так думает? А! Пофиг! Я девочка и я хочу обидеться. Это ведь нормально, если парень придурок?

Вот теперь действительно стало жутко обидно за потраченное время. Не за себя, нет! Я предполагала, что наговорил это Разумовский специально. Только вот желание выяснять причину пропало. Появилась злость. Злость на себя, на него, да и вообше, на жизнь в целом, хотя мне на нее грех жаловаться.

– Козел ты, Дикий! – выдало моё обидевшееся сознание. Вместе с тем кулак, движимый, видимо, этими самыми эмоциями, как в замедленной съёмке стал приближаться к его лицу. Да, сам виноват! Поднатаскал, а ведь мог бы отделался обыкновенной оплеухой. Но, я с каким-то совершенно извращенным удовольствием ощущала, как костяшки пальцев соприкасаются с его челюстью. В них отдается лёгкая боль, от чего я вдобавок чувствую себя ещё и мазохистом, а уж потом разворачиваюсь и ухожу с гордо поднятой головой. Не для того я у папы золотце, чтобы давать себя обижать.

7

Кто был охотник? – Кто – добыча?

Все дьявольски-наоборот!

Что понял, длительно мурлыча,

Сибирский кот?

М. Цветаева.

Эти возмутительно-длинные два дня, наконец, закончились. Возвращались мы домой с победой и кубком, который гарантированно давал ребятам на следующий год бесплатное проживание в лагере. И сегодня детишки меня удивили. Ехали больше двух часов, но всё это время они не залипали в своих гаджетах, а пели. Хором горлопанили песни, ну и я дура вместе с ними. Да так, что, кажется, голос сорвала. И за последние сорок восемь часов это было время, когда я веселилась и расслаблялась. А ещё радовалась, что Разумовского не было в автобусе.

Мы так и не помирились. Он оставался при своем мнении, а я страдала, но решила, раз получилось десять лет назад, то и сейчас получится справится. Не сошёлся же свет клином на нем одном.

У школы ребятишек встречали родители, а наша задача была сдать назад учеников целыми, поэтому и ждали до последнего. Я высматривала на стоянке отцовский автомобиль, потому что ещё с утра позвонила и попросила прислать Сергея. Не пешком же топать в самом-то деле. Но была приятно удивлена, когда вместо ожидаемого водителя меня встречал совсем другой.

Слава стоял поодаль, наблюдая за тем, как рассасывается народ, и когда я была свободна, наконец, решил явить себя миру.

– Я должна спросить, откуда Вы здесь, но, наверное, Вы и сами поделитесь этой информацией, – краем глаза я заметила застывшего в нескольких метрах от нас Разумовского. Эх, жаль не позволила себе разглядеть выражение его лица. Боялась, что оно будет не таким, как я ожидала.

– Я снова по делам приехал, а твой отец начал сводничать.

– Это на него не похоже, – хотя к мнению папы стоило бы прислушаться. Он своей малышке плохого не посоветует.

– Но все же я здесь и готов отвезти тебя домой, – мимолётный взгляд на Разумовского. Ух, ты! Злой! Это хорошо. Пусть в последнюю нашу встречу с Самойленко, я осталась недовольна, но ради того, чтобы показать Андрею, что не нуждаюсь в нем, готова ещё раз пройти этот круг ада.

– Я голодная, поэтому тебе придется меня сначала накормить, – перешла я на панибратское обращение, понимая, что «Вы» в ситуации данной, которую я тут всеми силами замышляю, звучит очень странно. Да и Славу, кажется, порадовала. Всунула ему свой рюкзак, а сама проследовала к пассажирской дверце. Обернулась, а Разумовского и след поостыл. И если он сейчас будет колотить грушу, я стану на толику счастливей. Только я об этом не узнаю. А нет! Чувствую, что настроение резко поднимается, как у персонажа «Sims». Просто прелесть какая-то.

Недолгая дорога, японский ресторан и суши. Это все, что я запомнила, пока ковырялась в себе, размусоливая в голове мечты о Разумовском. В пору бы попугать себя, но почему-то это для меня казалось важнее, чем снова погружаться в рассказ о жизни своего спутника. Но он меня удивил.

– Почему такие контрастные профессии? – человек вдруг заинтересовался мной?

– Сама не знаю. Объясняю тем, что просто захотелось.

– Не удивлюсь, что ты это сделала наперекор отцу.

– А как же? Если хочешь знать, уезжала я с большим скандалом. Кстати, вы с ним чем-то похожи, – сделала я вывод. Нет, внешне это были абсолютно разные люди, а вот отношение к жизни и к окружающим… И папа так же всегда кичился своим статусом, хотя и осаживал нас с братьями, чтобы не зазнавались. Но объяснять чем именно, Славе я не стала. Было достаточно моих наблюдений. Хотя он особо и не настаивал.

– И ещё я слышал о твоём неудачном замужестве.

– О, пожалуйста, только эту тему не подымай. Настроение я себе портить не хочу.

– Как жаль, что не все люди после супружества могут оставаться друзьями.

– Был опыт? – это единственное, что меня могло заинтересовать в его биографии.

– Семь лет, двое детей и развод. Она сейчас за границей живёт, вышла повторно замуж. С детьми я вижусь только на каникулах. И сейчас мы с ней наладили, наконец, отношения.

– И ты сейчас один?

– Пытался. Но тяжело найти девушку, которую бы не интересовал в первую очередь мой счёт в банке, – заявил Самойленко.

– А думаешь, меня он интересовать не будет?

– Я сразу понял, что ты другая.

– Ну, да! Учитывая то, что приданное за меня дадут богатое.

– Это лишь приятное дополнение, – расцвел в белозубой улыбке Слава. Сразу видно, что человек сделал работу над ошибками и теперь не гнет свою линию, как в прошлый раз. Только за это можно было поставить плюс к его карме. И наверное, если бы где-то по улицам не давил асфальт байк господина Разумовского, то можно было бы задуматься. На мнение папы я привыкла полагаться. Значит, этого человека он считает надёжным и достойным его малышки. Но, как всегда в этом случае было большое, красивое и дурацкое «Но», которое в данный момент меня дичайше раздражало.

Пообедали и разбежались. И если Слава надеялся на ещё одну встречу, я решила, что пока с меня достаточно.

Дома во дворе меня встречал «BMW» моего брата. Вот это был настоящий сюрприз, так как я думала, что дом будет в моем полном распоряжении. Но нет, я не расстроилась. Я была рада видеть свою вторую половинку. Как ни крути, а мы дополняли друг друга, будучи не только двойняшками. Я всегда была женской половиной Олега, а он моей мужской. И несмотря на то, что у брата характер пресквернейший, дня мы могли уживаться дружно и без конфликтов. Но иногда нужно было для разрядки и поорать. Когда стали старше, наши детские драки переходили в скандалы, а затем и вовсе сошли на нет, так как ума в голове прибавилось, а соответственно было осознание, что роднее человека у меня нет на всей Земле.

– Не видел тебя почти месяц, и скажу, что отдых тебе идёт на пользу, – оглядел он меня с ног до головы.

– Не похожа я уже на урюк? – спросила, вспомнив его слова в нашу предпоследнюю встречу.

– Персик! Настоящий персик! – скривился Олег, изображая кавказский акцент. Ну, что ж, поверим. Он давно был научен говорить только правду и ничего кроме правды.

– А там кто? – отреагировала я на шум, доносящийся с гостиной. Там явно что-то шмякнулось на пол.

– Там Катя.

– Уже третья, – хмыкнула я, направляясь для знакомства с очередной пассией брата.

Варя, Вера, две Кати, две Оли, Гульмира, Моника, Изабелла, Полина, Марта, Алена, Таня. И это только за последние три года. Это имена, которые Олег никогда не вспомнит, но мне было интересно вести подсчет бедных девочек. Что ж поделаешь, если моя половинка слишком влюбчива? И многие из этих девиц всерьез надеялись, что смогут окольцевать этого проходимца. А я почему-то была уверена, что женить его сможет только папа. С Ромкой же прокатило.

– Кать было три? – удивился братец.

– А то! – я встала в дверях, скрестив руки на груди, оглядывая хрупкое создание, которое пыталось сгрести в кучу рассыпанные по полу журналы. – Ещё неделя, не больше.

Это была наша привычная игра, когда я устанавливала срок, а Олег пытался превзойти себя на поприще отношений. Но, к сожалению, в девяноста процентов случаев я была права. Раньше правда, мы на что-нибудь забивались. Сейчас это казалось слишком жестоким.

Услышав мой голос, девушка выпрямилась. Господи, мне ее почему-то было безумно жаль. Ведь хорошая же девчонка, по всей видимости. Видимо, Олег хорошо к ней относился, раз притащил домой. Этой чести удостаивались не многие.

Блин, так расписала, что мой брат козел и бабник. Нет! К своим пассиям он относился серьезно, пытался построить нормальные отношения. Он истинно верил, что влюблен, но всегда находилась та, которая могла затмить предыдущую. Хотя и однодневками он не брезговал пользоваться. Для меня такой род отношений был неприемлемым, но он был моим братом, поэтому тут как ни крути, а я должна была это все принимать. И научилась это делать с некоей иронией. А ещё пыталась многих предостеречь. Но кто ж будет слушать ревнивую сестру? А я девочкам именно такой и казалась.

Знакомство прошло как всегда по обычному сценарию. Плюс, да, я объяснила девчонке тет-а-тет к кому в руки она попала. Но Катенька оставалась непреклонна. Ну и ладно! Моё дело маленькое. Спасение утопающих дело рук самих утопающих. У меня и своих проблем достаточно. Например, Наденька, которая начала трезвонить, едва я открыла вентиль в душе. Хоть и с матами, но выдержала эту пытку. Меня даже стала жутко бесить мелодия, стоящая на вызове. В итоге, на вечер у меня было запланировано мероприятие с подругой, которая уже не так сильно хандрила, как два дня назад. Видимо, работа с адвокатом ее взбодрила. И все же попытки споить меня она не оставляла. С одной стороны я вроде как стала ЗОЖницей, а с другой – хотелось расслабиться и хоть ненадолго забыть о Разумовском.

А кода до сих пор помнила, какое у него сильное и горячее тело. От одной мысли по телу пробегала лёгкая дрожь, начинал учащаться пульс и…щипало в глазах. Вот только этого мне не хватало. Плакать из-за мужика? Ну, нет! Я конечно чокнутая, но тут дело принципа. Особенно, когда это не твой мужик. И подогреваемая мыслью: «Возможно никогда и не станет твоим» я решила, что согласна на мини-девичник. Я заслужила за свои испорченные нервишки.

Но, прежде, чем отправиться «лечиться», мне пришлось присутствовать на семейным ужине. В этом предложении Аринка на минуту опередила Надю, написав сообщение, что ждёт вечером в ресторане. Не отказывать же родственнице. Тем более, что повод был. Сестра ее родила первенца, поэтому она решила собрать близких и друзей, чтобы отпраздновать это событие.

Собиралась долго, чтобы не ударить в грязь лицом. Тем более, что после мне нужно было ехать в клуб. Значит, напяливаем комбинезон на бретелях с классическим кроем брюк. Повозиться пришлось с волосами, так как они все время норовили вылезти из того, что я пыталась соорудить на голове. И как Надя с ними справляется? Надо было выпрямить, пока они были влажные. Ладно, оставим то, что есть. Главное, не похоже на гнездо и ладно.

Вечер был достаточно прохладным, а ужин должен был проходить на летней веранде. Поэтому на всякий случай взяла с собой пиджак в тон комбинезона. Они идеально дополняли друг друга. Опоздал только Олег со своей пассией. Пришли растрёпанные, запыхавшиеся. И чем они там занимались было, конечно, понятно, но никто виду так и не подал.

Удивила меня совсем другая пара. Моя одноклассница Полина Томина, которая в школе у нас слыла первой красавицей и умницей, пришла на вечер…о Господи! Это я его видела в тот день возле лагеря? Тот, который с уродливым шрамом. Боже, а что мой брат так напрягся? Ааааа! Полина. Кажется некоторые время назад Олег очень увлекся ею. А она променяла Барышникова на непонятно что. Контраст был виден и невооружённым взглядом.