Текст книги "Нас невозможно убить (СИ)"
Автор книги: Виктория Осадчая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)
16
Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя – замолчи!
– У того, с которым Иаков стоял в ночи.
М. Цветаева
Телефон надрывно звал меня ответить, бренча в кармане какую-то стандартную мелодию. Но я догадывалась, кому могла понадобиться в данный момент. А он все продолжал, раз за разом, словно пытался проверить на прочность мои нервы. Я не спешила сдаваться, они, видимо, тоже. Я поставила перед собой цель и теперь мне ничто не помешает ее достичь.
Я была зла на весь мир, потому что судьба посмела сыграть со мной злую шутку. Хотя нет, не судьба, а несколько людишек, возомнивших себя Богами, вершителями судеб.
Я уже была в здании небольшого аэропорта, который должен был отправить меня в Москву. Именно там сейчас находился Андрей, как сказал Петрович. Даже адрес спортивной школы дал, где Разумовский сейчас преподавал.
– Ты где пропадала, Жек? – поинтересовался мужчина, когда я уже сбегала из зала.
– Если я начну рассказывать, думаю, придется задержаться, чтобы отхерачить какую-нибудь из твоих груш.
– Он о тебе много вспоминал, когда вернулся. Считает, что ты его предала.
– В какой-то мере так и было, но я собиралась бороться, пока меня не отвезли на похороны и не сказали, что хоронят его.
Мне снова вспомнился тот день, о котором теперь я рассказывала Петровичу, не упуская подробностей.
– Охренеть! – сделал он вполне логичный вывод.
– Ты там тоже был, поэтому я поверила.
– Я даже догадываюсь о чем ты. Мой школьный друг, с которым я дружил не одно десятилетие. Рак, который сожрал его за считанные месяцы. А те женщины, которых ты приняла за Надежду и Аню, это были его дочь и жена. Кстати, Надя и Таня чем-то похожи. Это удачно подобрали момент.
– Обалдеть! Это как же я лоханулась.
– Хм! Мне правда интересно другое, это как нужно было обыграть момент в свою пользу, а главное для чего?
– Ответов, я не знаю, Петрович. Хочется сейчас рвать и метать, но у меня закончились силы и эмоции. Ты был единственным ориентиром того, что хоронили именно Андрея. А сегодня я узнала, что он жив. И наверное, окончательно я во все проверю, когда увижу его.
Я сбегала. Я снова сбегала от папы, от Славы, от своей жизни, боясь, что меня в который раз может затянуть трясина. Наверное, я больше не найду в себе силы, чтобы вырваться из болота, в котором постепенно тонула. И Андрей стал тем спасительным хиленьким деревцем, что пытается выжить на неплодородной почве. А я за него ухватившись, тянусь. И если я сейчас отпущу, то уже не выберусь. У меня словно второе дыхание открылось.
Прежде чем окончательно отключить телефон, я набрала Олега.
– Ты ведь не обидишься, если я завтра не приеду на свадьбу? – поинтересовалась я.
– У тебя есть веская причина?
– Я в Москве!
– Думаешь, побег это хорошая идея? – догадался брат.
– Уверена!
– А знаешь, я тоже так думаю. Поэтому удачи тебе, Жек! Пусть хоть у тебя все получится.
– Спасибо, мой хороший!
– Люблю тебя, сестрёнка!
– Я тебя тоже люблю! Потом позвоню, отчитаюсь!
И почему так сердце колотилось? И почему так было волнительно?
Карточки скоро Слава заблокирует, и пока он не опомнился, сняла с них все, что только могла. Много! С этими деньгами я точно могу начать все заново.
Новостями об Андрее я не спешила ни с кем делиться. Может боясь остаться у разбитого корыта, а возможно, просто не хотела сглазить.
Сняла номер в небольшой неприметной гостинице, где точно меня никто не будет искать, и ждала с замиранием сердца, когда часы, наконец, покажут утро. Ночь – это не время, чтобы наведываться к бывшим. Тем более, что его домашнего адреса я не знала, а ночевать под стенами спортивной школы, где он работал, было бы крайней глупостью. Ночи все ещё были прохладные, поэтому в этом случае они могли с утра найти под дверью окоченевший труп. Май, как никак.
Так и не смогла уснуть, вглядываясь в сияющий огнями город. Все пыталась представить, как это будет. Проигрывала в голове тысячи сценариев и безумно волновалась. Но не ехать я просто не могла. А потом такси и бесконечная пробка, душный вагон метро и получасовая пробежка до того места, которое, выискала вчера через электронную карту города.
Волнение не покидало, когда я открывала стеклянную дверь спортивной школы. На стойке охранник, лениво глядевший в мониторы, транслировавшие обстановку вокруг с видеокамер, которые пристально, своими стеклянными глазами, наблюдали за безопасностью воспитанников. Завидев меня, он даже оживился.
– Здравствуйте! Чем могу помочь? – облапал взглядом, ухмыльнулся. Не скажу, что не приятно, но как-то скользко. Видимо, не приглянулся ему мой внешний вид или рожей не вышла. Я ведь когда сбегала вообще ничего с собой не брала. Пришлось вечером обшаривать магазины в поисках зубной щетки и элементарных средств личной гигиены. Про косметику и сменные вещи я вообще молчала.
– Доброе утро! Скажите, а как я могу найти Андрея Разумовского?
– Хм, – мужчина уставился в журнал, – он никаких распоряжений не давал.
– Он и не мог обо мне знать. Я сестра его. Двоюродная, – соврала на всякий случай, чтобы не погнали отсюда взашей. – В Москве проездом.
– Аааа! Ну, бывает. Сейчас узнаю у него. Пока присаживайся, – указал он на диванчик у противоположной стены. Но сидеть мне точно сейчас не хотелось. Отмеряла шагами пространство, мечась словно зверь, загнанный в клетку. Почему-то та решительность, с которой я вчера уходила от Надежды Петровны, таяла на глазах. И никакие убеждения и доводы, типа «Соберись, тряпка», совсем не помогали.
– Здравствуй, Божена! – раздалось за спиной. Резко повернулась так, что даже голова закружилась.
– Андрей! – выдохнула я, готовая накинуться на него в ту же секунду. Накинуться и расцеловать до потери сознания. Порыв сдержала, лишь чуть-чуть подалась вперёд, рассматривая его суровое лицо, спрятанное под густой бородой. Пальцы до сих пор помнили, какая она жёсткая и одновременно приятная на ощупь.
Какие эмоции может испытывать человек в моей ситуации? Мы просто буравил друг друга взглядами, не предпринимая попыток отвести их друг от друга и молчали. Видимо, ему тоже было сложно подобрать слова, как и мне. Я знала, что напором эту крепость не возьмёшь. Да и вообще, Разумовский в этом плане был кремень. И если он решил, что человек его предал, учитывая то, что сказал Петрович, то мне предстоит нелёгкая работа подбирать слова, чтобы оправдать себя. Тем более я не знала, что ему внушили, очерняя моё имя. Но я хотела, очень хотела.
– Симпатичная у тебя сестра, – заявил охранник, нарушая неловкую паузу.
– Знаю, – процедил Разумовский, сжав челюсти. Он продолжал таранить меня своим непроницаемым взглядом, хотя по вздымающейся груди было понятно, что дыхание у него участилось. Это давало хоть какую-то надежду. Оглядела. Нет, не изменился. Все такой же родной. Только добавились морщинки и…трость. Он до сих пор ходил с тростью.
Последствия травмы. Петрович так же говорил, что у Андрея сейчас нарушена координация. Он долгое время вообще просто учился стоять, не заваливаясь вбок или назад. И шаги ему давались трудно.
– Ты сбежала из дома? – обратился он уже ко мне тише, чтобы этот разговор был слышен только нам. Я интенсивно закивал головой в знак согласия.
– А откуда ты знаешь?
– Отец твой звонил. Просил сообщить, если ты появишься.
– У него есть твой номер?
– Видимо, да.
– Только не сдавай меня, я не хочу назад, – взмолилась, почувствовав некое волнение по поводу моих поисков. Рано или поздно они все равно за мной явятся.
– Идем, – предложил Андрей, – тут есть недалеко кафе.
– Идем! Я снова забыла поесть. В последний раз пила чай с твоей мамой.
– Твои привычки тоже не меняются? – на его лице промелькнуло подобие улыбки. Я видела с каким трудом ему даются шаги, как он старается не показывать свой недуг окружающим, спрятавшись за маской сурового мужчины, тогда как я знала, каким он может быть на самом деле. Я видела его изнутри, я касалась его этой стороны и жила с нею. Я любила его и люблю больше своей никчёмной жизни. Он до сих пор для меня оставался Богом, недосягаемым, но таким близким, как и много лет назад. Путь был, действительно, недолгий. В соседнем здании на первом этаже располагалась небольшая кофейня. Эти несколько минут я старалась идти медленнее, чтобы вдруг не перегнать Андрея. От волнения давалось мне это трудно.
– Знаешь, – начал Андрей первым, когда мы приземлились за столиком в дальнем углу уютного кафе. Я не разглядывала интерьер, все больше смотря на Разумовского. Мне хотелось запомнить его, потому что стена, которая стояла между нами, стала ещё толще и выше. Мне ее точно не преодолеть даже при всем нашем обоюдном желании. Почему-то я начинала потихоньку сдаваться. – Я в первое время не мог поверить, что ты могла так поступить.
– Как?
– Выйти замуж, бросить меня. Нет, я тебя не осуждаю. Кому нужен инвалид?
– То есть ты считаешь… – начало до меня доходить. – Господи, – шумно выдохнула.
Перед нашим столиком начала крутиться молоденькая официантка, предлагая на выбор шедевры кулинарии. Аппетита никакого не было, поэтому я ограничилась только кофе. Разумовский покачал головой, одарил меня недобрым взглядом, не одобряя мой выбор, но промолчал, последовав моему примеру.
– Я не бросала тебя из-за того, что ты мог остаться на всю жизнь растением. Я хотела, чтобы ты встал на ноги, но даже если бы этого не произошло, я никогда бы… Ты мне не веришь, – поняла по взгляду, в котором точно читалось недоверие. – А хочешь знать, почему я вышла замуж? Это было одно из условий твоего выздоровления. Когда я поняла, что денег мы не соберём за такое короткое время, а операция нужна срочная, я согласилась продать себя.
– Но ведь меня вылечили на сборы.
– Ты правда считаешь, что за три дня мы собрали такую сумму? А реабилитация? Хочешь я тебе докажу, что я не вру? Я не знаю как, зачем я это делаю, ведь ты мне не доверяешь. Но, наверное, я интуитивно чувствовала, что этот день настанет, поэтому так и не поменяла телефон и сохранила всю переписку с твоей сестрой.
Покопалась в старых сообщениях, извлекла архив двухлетней давности. Я на знаю, почему он у меня до сих пор сохранился, но я так и не посмела его удалить. Как и не поменяла за это время телефон. В принципе, он служил для меня только средством связи с несколькими близкими людьми. Для этого подходила и старая модель.
– Бред какой-то, – листал Разумовский сообщения, – мне операцию сделали сразу же, как я прилетел в Германию. В ту же минуту меня повезли в операционную.
– Я не знаю, Андрей. Смотри дальше. По словам твоей сестры, ты умер. Именно в день моей свадьбы ты умер.
Разумовский ещё долго не мог понять для чего это его сестре, но то, что он узнал номер и поверил мне, это было бесспорно. В душе снова зарождалась какая-то надежда. Я рассказывала ему все, даже про то, что лежала в центре по лечению зависимости. Лишь от одной зависимости в лице Андрея, они меня избавить не смогли.
– Наверное поэтому отец твой сказал, чтобы я тебя не подпускал к себе. Ты сбежала, когда они решили, что твои нервные срывы лучше лечить специалистам.
– Они меня в психушку упечь решили? – не поверила я.
– Вот честно, я уже ничего не знаю. В голове не укладывается то, что мои мама и сестра были в курсе всего. Мне нужно время, чтобы разобраться.
– А я оставила попытки что либо понять, потому что устала жить в постоянном обмане.
– Мне пора возвращаться на работу.
– Конечно, – проглотила я ком в горле, чтобы не расплакаться.
– Ты где остановилась?
Я выпалила адрес, даже номер комнаты, а потом вдруг запереживала.
– Ты ведь меня не сдашь им?
– Нет, Божена.
– Главное я убедилась, что ты жив. И у меня остался последний вопрос. Ты с ней счастлив? – Разумовский одарил меня непонимающим взглядом. – Твоя мама сказала, что у тебя есть девушка.
– Была, – я с облегчением выдохнула. Хотя признаюсь, что жуткое чувство ревности давно шевелило щупальцами. Мы вышли на улицу, оставляя позади кафе. – Ещё вчера была. Не берусь утверждать, что мы окончательно расстались, но с ней я чувствовал себя живым, что ли. Не хочу говорить о том, что было со мной после того, как я пришел в себя, а тебя рядом не оказалось. Но когда я познакомился с Милой, жить стало гораздо легче.
– Это мне и нужно знать. Я не хочу тебя оставлять в ненадежных руках.
– А ты куда-то собираешься?
– Я образно. А вообще, да! Рано или поздно Самойленко меня найдет. И не факт, что меня не упекут в какую-нибудь лечебницу. Поэтому, наверное, вечером или утром я сяду на первый попавшийся рейс и улечу куда-нибудь, – это я придумала сейчас. Но это план казался таким правдоподобным, что я сама верила. – А ты мне пообещай.
– Что именно?
– Что будешь жить полноценной жизнью ради меня. Ради того, что я прошла.
– Я верну все до копейки Самойленко.
– Не нужно, Дикий! – я провела ладонью по его щеке, вспоминая, какое это прекрасное ощущение. – Это мой тебе подарок. Я вполне достаточно пережила за эти деньги. Я за них уже рассчиталась.
Он заключил меня в свои медвежьи объятья. Как-то так резко и немного неуклюже. По-моему, даже между позвонками хрустнуло от его хватки. Я боролась со слезами, уткнувшись в мощное мужское плечо. Руки ходили ходуном от мелкой дрожи, но они цеплялись за него.
– Я не хочу прощаться, – призналась честно. – Но знать, что ты жив гораздо проще, чем оплакивать тебя каждую ночь. Мы не увидимся больше. Я тебе обещаю, что оставлю тебя в покое.
– Думаю, так будет лучше, – согласился Андрей.
Понимая, что больше не могу, оттолкнула его и пошла прочь. Не оборачиваясь. Слёзы беззвучно стекали по щекам, а я не пыталась их как-то сдерживать. Я отпустила. Нет не отпустила. Но обязательно отпущу. И возможно когда-нибудь, через много лет и я, наконец, обрету свое счастье.
Бродила по городу. Даже решилась купить себе новые вещи, потому что уже второй день ходила в одном и том же. Купила новый телефон, занесла туда номера Олега и Нади, а от старого избавилась, как и от кредиток, которые пошли на дно Москва-реки.
В гостинице меня ничего не ждало, но я почему-то решила вернуться уже ближе к вечеру. Нужно было сдать ключ и… не знаю. Что-то тянуло. Решила, что там приму душ и начну собираться в дорогу. За день передумала много. Возможно, нужно было бороться за Разумовского. Но, возможно, так лучше. Я ведь научилась жить без него, существовала как-то эти годы. Пора прекращать мучить себя глупой детской влюбленностью. И, возможно, Надежда Петровна сейчас меня там проклинает за мои слова. Язык мой – враг мой. Но если было бы только можно. Если бы… Но эти полчаса, проведенные с Андреем, дали мне точно понять, что я не хочу больше ни во что его втягивать. Потому что сейчас со мной рядом было находиться не то, чтобы опасно, просто вредно.
Нужно было настроиться. Единственное, вернее единственный, кто меня здесь держал – это Разумовский. Старые вещи в мусорное ведро. Контрастный душ после такого долгого и богатого на эмоции дня. Впрыгиваю в нижнее белье, когда раздается стук в дверь. Ругаясь про себя матом, натягиваю халат, который предоставляла гостиница и, наконец, открываю. Хотя умом понимаю, что там может быть Слава или папа, но…
В следующее мгновение меня словно сносит потоком воздуха, припечатывая к стене. Я всё ещё не могу понять, а напористые мужские губы целуют мои, причиняя лёгкую боль. И только уловив запах, даже не открывая глаз, я с яростью отвечаю на этот поцелуй. Крышу просто рвет от удовольствия и счастья, которое переполняет все внутри. На пол падает что-то тяжелое, но я не обращаю внимания, стягивая с него ветровку. Руки лезут под футболку, вспоминая давно забытые ощущения жара его кожи. Пояс моего халата поддается под натиском Разумовского, и вот он уже бесформенной грудой лежит на полу. Легко избавлюсь от его футболки, спускаюсь к ремню брюк, когда Андрей начинает покрывать поцелуями мою шею, скулы, спускается к ключицам. Ему мешает белье. Слышу едва уловимый треск, пока ещё эмоции не полностью захлестнули.
– Дикий, аккуратно. Я замерзну ночью без трусиков, – улыбаюсь.
– Не переживай, я согрею, – шепчет он, улыбаясь в ответ.
Холодная простынь под спиной. Горячее тело сверху. Миллионы поцелуев, которые превращаются в крошечные разряды, не давая моему сердцу остановиться от счастья. Я проваливалась в этот магнетический вихрь, где единственным ориентиром были губы Андрея. Я терялась, кричала, царапала, впиваясь в спину мужчины, который дарил мне эти ощущения.
И когда Андрей оказался внутри меня, я уже не могла контролировать себя. Бесконтрольная, поддавшаяся эмоциям, я только могла рвать голосовые связки. Мой! Мой! И только мой! Волна экстаза накрыла с головой, заставив задохнуться от удовольствия. И я боялась отпустить его хоть на мгновение, чтобы то, что оказалось реальностью, вдруг не превратилось в игру моего воображения. Только вот я проваливалась, наконец, в сон. Странно все это.
– Если ты не проснешься сейчас же, я улечу без тебя, – кожу что-то щекотало. Ощущение коротких поцелуев, которые спускались от шеи к груди заставили меня открыть глаза.
– Это не честно, – заявила я.
– Что именно?
– После такого пробуждения необходимо продолжение.
– Пусть это будет тебе стимулом, – улыбнулся Дикий. – И ты прости, но я когда ворвался к тебе, совсем не подумал о контрацепции.
Он говорил таким будничным тоном, словно не было между нами недоговоренность и этих двух лет. Словно мы после того злосчастного боя совершаем то, что и планировали.
– Ты думаешь, меня пугает возможность иметь от тебя ребенка?
– Нет? – приподнял уголки губ.
– Нет! – соглашаюсь я, подымаясь с места. За окном темно, лишь огни огромного города врываются в номер, создавая ощущение полумрака. – А ты как здесь? – перевожу взгляд на рюкзак, стоящий одиноко у стены.
– Тоже сбегаю. Ты не против попутчика? – машу отрицательно головой в знак согласия, не в силах поверить в реальность происходящего. – Прости, что изначально сомневался. У меня просто в голове это все не укладывается.
– Давай, не будем об этом, – я принялась натягивать нижнее белье.
– Почему? Я понимаю, что для тебя это всё больная тема, только я прозрел сегодня. Долго говорил сегодня с мамой. Она, наконец, призналась.
– И? – я да остановилась, чтобы выслушать его.
– Сказала, что твой отец предложил ей деньги на мое лечение в обмен на то, чтобы она тебя отвалила. По плану, для тебя я должен был оказаться мертвым. И, как она сказала, уж лучше похоронить сына на словах, чем в реальности.
– Я была тогда у папы, и он сказал, что денег у него нет, что все счета его заморожены.
– Я не знаю, Дек. Возможно и так. И я сейчас никого не защищаю, но одна она это бы не смогла провернуть.
– Хм, а я почему-то грешила на Славу. Господи, как я устала от всего этого.
– Я понимаю. И, наверное, со стороны покажется, что я прибежал, как только все узнал.
– Дикий, заткнись ты уже! Мне абсолютно похеру, что сподвигло тебя прийти ко мне. Мне главное, что ты сейчас здесь.
– И это означает, что с тобой можно лететь?
– Нужно, Андрюш! Просто необходимо.
– А как же твой муж?
– Мне тебя сейчас обматерить или попозже?
– Ну, – Разумовский притянул меня к себе, заключая в свои медвежьи объятья, – думаю, мы сможем договориться и без скандала.
– А я так надеялась, – расцвела я в улыбке, принимая поцелуй от любимого мужчины.
У меня появился шанс все изменить. Возможно, ради этого момента я и жила все это время. И никто из нас не знал, что будет дальше, но самое главное, что мы, наконец, были вместе.
Эпилог
– Пап, а мы паетим исё на самаётике? – Денис Андреевич рассматривал в иллюминатор небольшой город, где мы заходили на посадку.
– Конечно! Нам же домой нужно возвращаться, – заявил Андрей, взъерошив светлую шевелюру сына.
– А сем мы замёмся? – продолжал лепетать маленький почемучка. И если у него к трем годам столько вопросов, то что говорить о дальнейшем?
– Поверь, скучно тебе тут точно не будет, – объяснила я, учитывая целую ораву детей среди наших родственников.
Да, давно я не была дома. Очень давно. И если честно, то меня сейчас тянуло назад, в нашу уютную квартиру, выходящую окнами на Чёрное море. Хотелось выпить кофе на своем балконе, укутаться в плед и созерцать, как медленно восходит солнце, окрашивая горизонт в оранжевые оттенки. Хотелось разбудить поцелуем Андрея на утреннюю пробежку. А потом готовить завтрак, пока они с Денисом чистят зубы – это и привычный утренний ритуал.
Наверное, я привыкла за столько лет к такому размеренному образу жизни, а сейчас пришлось выйти из зоны комфорта. Почувствовав моё упадническое настроение, Андрей приобнял меня за плечи и поцеловал в висок.
– Все будет хорошо, – пообещал он.
Да, я впервые за много лет должна была встретиться с отцом, с которым начала общаться только после рождения Дениса. До этого больше года не могла себя заставить даже взглянуть на него. Андрей все уговаривал, предлагая дать Алексею Алексеевичу шанс, и попробовать хотя бы выслушать его. Поддалась на уговоры мужа, который по бумагам так им мне и не стал, так как я все ещё была замужем за Славой. А этот говнюк категорически отказывался мне давать развод. И, наверное, если бы я имела желание встречаться с ним или возвращаться назад, то давно бы развелась в одностороннем порядке. И опять же, тут приходилось успокаивать Андрея после каждых переговоров с Самойленко.
Погода, несмотря на позднюю осень, была на удивление теплой. Обычно в наших краях к концу октября уже лежит снег, а это нет. Даже намека на мороз нету. Зато вокруг все зияет пустыми серыми стволами деревьев, которые уже приготовились к зиме. А вот люди к ней были явно не готовы. Попасть в плен на полгода в лапы пейзажей с черно-белой палитрой. Я начала от этого отвыкать, нежась в этот период на теплом южном солнце.
От аэропорта до гостиницы Арины и Ромы мы добирались недолго. Решено было поселиться на нейтральной территории. Я не хотела ехать в дом к его матери, он не хотел ехать в дом к моему отцу. Компромисс нашелся быстро. Хотя Аринка и предлагала нам в качестве пристанища свой огромный дом, всё же гостиница для нас казалась лучшим вариантом.
По дороге планировали кто и куда отправится в первую очередь. После перелета я чувствовала себя не очень хорошо, поэтому к отцу я собиралась только завтра. А это означало, что внука впервые в жизни сегодня увидит Надежда Петровна.
Нет, мы ни от кого не прятали ребенка. Просто так получилось. В последнее время у женщины ухудшилось здоровье, поэтому она не могла летать. Андрей пару раз навещал ее, но без Дениса, который на тот момент был ещё мал.
Набиралась я сил в компании Арины, которая в честь нашего приезда готовилась к семейному ужину.
– Зачем все это? – устало вздохнула я.
– Ну, здрасьте! Ты сестра моего мужа, дома не была чёрт знает сколько, и я этот факт должна оставить без внимания? Тем более я-то не напрягаюсь. Подумаешь, накрою большой стол в ресторане. И то это сделают официанты. Так что успокойся. У нас не так много поводов собираться вместе.
Да, я решила, что лучше с ней не спорить. К тому же – это шанс увидеться с папой на той же нейтральной территории, а потом уже решу, нужно ли ехать домой.
– Я так понимаю, лучше с тобой не спорить.
– Совершенно верно понимаешь. К тому же к вечеру приедет Олег с семьёй.
– Он мне сказал, что только через неделю сможет.
– Кажется, я испортила сюрприз, – захихикала Аринка.
Олег, как ни странно, прекрасно уживался с когда-то навязанной ему женой. Тогда у них родился прекрасный карапуз, и моего брата словно подменили. Сейчас они ждали пополнение.
– Рассказывай, как вы там живёте?
– Ну, с нашего последнего с тобой разговора ничего не изменилось. Хотя нет, я думаю после нового года открывать свой собственный ветеринарный кабинет. Так как мы квартиру купили в другой части города, то добираться сейчас долго. Поговорили с Андреем, он меня полностью поддерживает. Но помещение ищет недалеко от своей работы.
– Так и тренерствует?
– В федерации предлагали должность в кабинете, но это же Дикий. Тренирует молодежь. Готовит будущих чемпионов страны и мира. Я всё же думаю, что нужно решать проблему с разводом. Только, говорят, Самойленко сейчас скрывается где-то.
– Подробностей не знаю, это к Алексею Алексеевичу, но слышала такие новости.
– Если муж в бегах, возможно, нас и так разведут. Ладно, нужно это ещё с Андреем обсудить.
Планы мои провалились, потому что вечером желаемое уединение нарушила толпа родственников, у которых появился лишний повод встретиться. И, конечно, как было ожидаемо, на этот праздник жизни прибыл отец. И как бы я не оттягивала этот момент, но мне пришлось с ним поговорить. Наверное, это было то, зачем я сюда ехала. Когда я оправилась от всех событий прошлого, мне потребовались ответы, а дать их мог только он.
Начиналось все тяжело, потому что я не могла подобрать слова, однозначно отвечая на его вопросы о моей нынешней жизни.
– Хороший мальчишка, – расплылся в улыбке Алексей Алексеевич, глядя на играющего в шумной братии ребятни Дениса.
– Да, очень хороший! Между прочим, улавливаю в нем иногда твои черты.
– Надеюсь, не начинаешь за это ненавидеть меня ещё больше?
– А кто сказал, что я тебя вообще ненавижу?
– За то, что я сделал, стоило бы.
– Раскаиваешься – это хорошо, пап. А ещё лучше, если ты исповедуешься своей дочери. Почему Самойленко так был важен этот брак?
– В свое время, родная, на тебя я записал кое-какие акции, недвижимость. Ты не глядя подмахнула бумажки, потому что доверяла мне. Потом, спустя много лет появился Самойленко. И скажу тебе, он не просто хотел стать партнёром, он собирался поглотить мою компанию. Все эти финансовые проверки, которые заморозили мои счета устроил он, а потом, когда выяснилось, что я владею только небольшой частью всего, что нажил за это время, естественно, он решил заполучить тебя. Я был движимый местью, поэтому позволил этому всему случился. Хотя и думал, что Слава даст тебе больше, чем дал бы Андрей. Ошибся. Только он не учел тогда одного, что связался с Барышниковым. Через тебя он решил управлять тем, что я строил столько лет, но не вышло. Ведь по финансам я был чист, по всем бумагам тоже, а то, что когда-то было переписано на тебя, досталось ему, и тут пришла пора расхлебываться ему, потому что он стал владельцем всего, что я скрывал от закона. Конечно, меня тоже потрепали, но теперь по бумагам и ты, и я были чисты. А вот на Самойленко у меня появилась целая кипа бумаг, которая могла бы его уничтожить. Он стал плясать уже под мою дудку. И когда ты сбежала, я не позволил ему уже возвращать тебя назад.
– То есть, мою жизнь ты чуть ли не сломал из-за бизнеса своего странного? – негодовала я.
– Прости. Я думал, что смогу сделать тебя счастливой. Но ты выросла без алчности. Но мне тогда было стыдно признавать, что я ошибся.
– Это ты его обанкротил?
– Да! Но прежде он подписал бумаги на развод. Если послезавтра ты явишься в ЗАГС, то ты будешь свободна от этого бремени.
– Ты вину свою так пытаешься загладить?
– Нет, милая, это самое малое, частица того, что я тебе должен за все, – отец опустил глаза, говоря эти слова. Раскаяние читалось в голосе, было во взгляде. Только он не понимал, что я давно его за все простила.
А через неделю я снова стала замужней. Только на этот раз поменяла фамилию. Мой суровый муж пригрозил, что в противном случае на мне не женится. Конечно, штамп в паспорте был не так важен, ведь мы уже наладили свою семейную жизнь и без него, но всё же принципиально я его хотела. И в добавок к этому Дикий предложил венчаться, пока мы всё ещё были в окружении родных.
Я навсегда напомню этот день: он в костюме, я в кремовом платье, на улице начал падать первый снег, с нами наши близкие люди и сын, в церкви пахнет ладаном, горят свечи…а я, наконец, абсолютно счастлива, потому что получаю супруга не только перед законом, но и перед Богом. Я знаю, что это навсегда. Пусть мы долго шли к этому, но всё, чего я так долго желала, наконец сбылось.
* * *
Ну, вот и все(((Всегда тяжело прощаться с героями, но впереди очень много интересных задумок! И если ты, дорогой читатель, оставишь свое мнение в комментариях или нажмёшь на звёздочку, то смотивируешь автора на новые творения и сделаешь его чуточку счастливей!
Всегда ВАША…С ЛЮБОВЬЮ❤❤❤
