Текст книги "Поцелуй Иуды"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

ЧАСТЬ 8
Разгадка

В соборе должна была состояться служба благодарения в честь выздоровления Великого герцога.

Конрад, конечно, был занят приготовлениями, и граф, графиня, Гюнтер и Татьяна два дня жили в Великом замке, помогая ему.

Мы с Фреей провели за эти дни больше времени вместе, чем за все последнее время. Я была постоянно начеку, все время думая о том, видела ли она мои документы. Она не подавала виду, и это было совсем не похоже на нее. Я думала, что она ворвется ко мне в комнату и тут же сообщит о своем открытии.

Она была необычно тиха. Однако, это могло быть и из-за приближения ее свадьбы.

Мы ездили верхом в лес. Я старалась избегать и охотничий замок и мраморный зал. Фрея была слишком погружена в свои мысли, и просто ехала за мной.

В лесу мы привязали лошадей и решили отдохнуть на траве.

– Как красиво, – сказала я. – Послушайте. Слышите, где-то вдали звенят колокольчики?

– Нет, – ответила Фрея. – Я так рада, что Великий герцог наконец поправился.

– Все рады. Ведь в честь этого будет устроен общенациональный праздник.

– Если бы он умер, я была бы уже замужем.

– Вас это беспокоит? – осторожно спросила я.

– Я бы лучше подождала.

– Ну, конечно.

– А почему вы не замужем?

– Хотя бы потому, что мне никто никогда не делал предложения.

– Странно. Вы довольно привлекательны.

– Спасибо.

– И вы не старая… пока.

– С каждым днем все больше дряхлею.

– Как и все. Даже Татьяна…

– Почему именно Татьяна?

– Потому что она считает себя лучше других. Как будто она богиня.

– Я кое-кого знаю, у кого были подобные мысли о самой себе.

– Если вы обо мне, то это только из-за меня. А что такое имя?

– «То, что мы называем розой, всегда будет сладко, как ни назови».

– Опять поэзия. Анна, вы иногда меня так раздражаете. Говорите о поэзии, когда я с вами говорю о браке.

Я сорвала травинку и стала ее разглядывать. Мне не хотелось, чтобы она увидела, как запылали мои щеки. Я медленно проговорила:

– Вы влюблены в… Зигмунда?

Она помолчала. Потом ответила:

– Mне кажется, что я влюблена.

– Тогда вы должны быть очень счастливы.

– О, да. Так и есть. Вы не думаете, что мне еще очень равно выходить замуж?

– Вы еще и не выходите. Через год вы больше будете подходить для брака.

– Я думала про сейчас. Как можно узнать, что вы влюблены? О, я забыла – вы не знаете. Вы никогда не были влюблены, и никто никогда не был влюблен в вас.

– Мне кажется, можно догадаться.

– Да, я тоже так думаю.

– Так вы влюблены? – спросила я и почувствовала, что весь лес вместе со мной ждет ее ответа.

– Да, – твердо сказала она. – Я знаю, что да.

Она обняла меня и поцеловала. Я коснулась губами ее лба и подумала: поцелуй Иуды.

Я чувствовала себя подавленной и несчастной.

Служба благодарения была назначена на субботу. Улицы города были украшены, и по ним должна была пройти праздничная процессия. Жители города очень любили своего Великого герцога.

Конрад, как наследник, должен был ехать в карете вместе с герцогом. Остальные члены семьи и другие знатные персоны должны следовать за ними в своих экипажах. Армия тоже участвовала, и намечалось большое торжество.

– Я поеду с графом и графиней, – сообщила Фрея. – Татьяна страшно злится, потому что она будет на несколько экипажей позади. Гюнтеру все равно. Его мало волнуют такие вещи. Мне кажется, Татьяна меня ненавидит.

– Почему?

– О, у нее на это есть свои причины.

– И вы знаете, какие?

– Главная из них – она хочет быть мной. Ей самой хотелось бы выйти замуж за Зигмунда и стать Великой герцогиней.

– Почему вы так считаете?

– Я просто знаю. И, дорогая Анна, я держу глаза открытыми.

Она насмешливо посмотрела на меня, и на какой-то момент я была уверена, что она видела мои документы.

– Татьяна амбициозна, – продолжала она. – Ей не хочется быть просто дочерью графа. Конечно, она сделает очень хорошую партию, вот увидите. Но ей нужна самая лучшая. А это, конечно, Зигмунд… Ведь она не может выйти замуж за Великого герцога.

– Вряд ли.

– Значит, остается Зигмунд. Но он помолвлен со мной. И у нее нет шансов. Бедная Татьяна.

– Вы думаете, она влюблена… в Зигмунда?

Я старалась перестать делать паузы перед произнесением его имени, но не могла.

– Татьяна влюблена только в одного человека – в саму себя. Это и не плохо. Никогда не разочаруешься. И всегда можно найти оправдания для любимого человека. Идеальный роман.

– Фрея, вы несете вздор.

– Знаю. Но вам это нравится. Как вы думаете, понравится ли это моему мужу?

– Надеюсь.

– Анна, с вами что-нибудь случилось?

– Что вы хотите сказать? – спросила я с тревогой.

– Вы стали совсем другой.

– Какой?

– Ну, иногда вы как будто оглядываетесь назад и ждете, что произойдет что-то ужасное, а иногда у вас такой вид, как будто случилось что-то замечательное. Знаете, это как-то непоследовательно. Или одно, или другое. Вам нужно выбрать.

– Вам это кажется.

– Кажется, Анна? Кажется?

– Конечно.

– Может, у меня слишком богатое воображение. Я, наверное, слишком люблю себя. Люди из-за этого становятся странными.

– Должна сказать, что вы правы.

И опять я спросила себя, видела ли она документы.

Принесли еще одно письмо от Конрада.

«Любимая,

когда кончится вся эта история с благодарением, я хочу, чтобы ты пришла в наш дом. Найди какой-нибудь предлог и приходи. Мы будем мечтать о нашем будущем. Я так хочу быть с тобой. Твой навсегда,

К.»

Как и предыдущие письма, это письмо наполнило меня радостью и тревогой. Вдруг я посмотрела на печать и увидела, что она была сломана раньше и запечатана снова, перед тем, как я вскрыла письмо.

Возможно ли это? Конрад был так беспечен. Он привык, что все подчиняются его желаниям, что мог не знать, что кто-то из его слуг ему не верен.

Тот, кто прочитал это письмо, несомненно понял, какие между нами отношения. Может, это Фрея?

Нет. Она бы не смогла держать это в себе. Но я задумалась о ее последних словах. Почему она так странно говорила о любви и браке? В ее замечаниях были странные полунамеки, как будто за ними что-то скрывалось. Однако она по-прежнему хорошо ко мне относилась. Фрея призналась, что влюблена. Если бы она прочитала это письмо, она бы почувствовала ревность. Но она не показывала этого.

Я очень тревожилась, думая, что письмо прочитали. Я старалась уверить себя, что мне это показалось из-за подсознательной вины, которую я ощущала. Однако ведь кто-то что-то искал в моей комнате.

В дверь постучали. Вошла служанка и протянула мне письмо.

– Вам просили передать, – сказала она. – Лично в руки.

Я сразу подумала о Конраде, но вряд ли бы он передал письмо служанке. Почерк на конверте показался мне незнакомым.

– Его передала молодая женщина. Она сказала, что вы поймете.

Я поблагодарила.

С трудом дождавшись ухода служанки, я открыла конверт.

«Приходите ко мне, и я покажу вам то, что вы хотите увидеть.

Катя Шварц»

Я пришла в невероятное возбуждение. Я собиралась бежать в лес при первой же возможности.

Это было непросто. Фрея стала бы спрашивать, куда я иду, и требовать, чтобы я взяла ее с собой. Пришлось подождать до дня службы благодарения. Конечно, я должна буду присутствовать, но смогу на какое-то время ускользнуть.

Фрея сказала, что мне придется ехать в одном экипаже с фрейлейн Крац и двумя другими женщинами.

– Дорогая Анна, – сказала она. – Простите, что вам придется ехать с гувернантками.

– Почему вы извиняетесь? Мое место именно там.

– Но вы же знаете, что вы… другая.

– Вовсе нет. Я здесь английская гувернантка и совершенно правильно, что ко мне относятся соответствующе.

– Я говорила об этом с графиней.

– Не нужно было этого делать.

– Я буду говорить с кем захочу и о чем захочу.

– Я знаю, но это неразумно.

– Татьяна очень рассердилась. Она сказала, что вы гувернантка, и что ваше место в экипаже с фрейлейн Крац.

– Она совершенно права.

– Нет. Вы – мой друг. Я им все время объясняю.

– Фрея, вы должны помнить о своем положении.

– Я помню. И поэтому даю им понять, что со многим не согласна.

– Мне будет очень удобно в экипаже с гувернантками. С их стороны очень мило вообще предоставить нам экипаж.

– Ну вот, опять вы изображаете покорность. Когда вы такая, я начинаю вас подозревать.

– В чем?

Она прищурилась.

– Во многом, – промолвила она.

– Что вы оденете на службу? – спросила я.

– Что-нибудь красивое и яркое. Ведь это праздник.

– Конечно.

Настал день службы. Было тепло, и воздух был напоен запахом хвои. Я очень любила этот запах.

Был устроен грандиозный праздник, и я еще раз осознала непреодолимую пропасть между собой и Конрадом. Что будет, если я подчинюсь его желаниям? Он часто будет посещать подобные церемонии. А я? Где буду я? В толпе, наверное. Или вообще не буду приходить. Но это все не так уж важно. Я слишком любила его и была готова на все, чтобы его жизнь была удобной. Если от меня потребуется стать невидимой, я такой стану. Но все же мне это казалось жалким и невозможным… Я все еще металась между желанием быть с ним и чувством, предупреждающим меня, что необходимо уехать, пока есть время, пока я еще не совсем запуталась.

Великий герцог выглядел прекрасно, несмотря на перенесенную тяжелую болезнь. Он терпеливо принимал приветствия толпы. Конрад сидел рядом с ним в генеральской форме – два оттенка голубого цвета с серебром – и серебряном шлеме с голубым пером. Он был просто неотразим.

Фрея ехала вслед за ним с графом, графиней и послами из Коленица. Она казалась совсем юной и очень привлекательной. Народ приветствовал ее, и меня тронула ее искренняя радость при выражении восторгов.

Дети в национальных костюмах преподнесли ей цветы и пели патриотические гимны. На улицах, заполненных зрителями, колыхались знамена.

Затем мы вошли в собор, и началась служба.

Я сидела сзади с фрейлейн Крац и слушала пение, молитвы и гимны благодарения, читаемые высшими церковными чинами. Ко мне возвращалось сознание нелепости моего положения. Наверное, также чувствовала себя и Франсин. Когда она поняла, что нормальная счастливая жизнь с Рудольфом невозможна? Посещала ли она подобные церемонии?

Рядом со мной фрейлейн Крац с жаром пела. Ein feste Burg ist unser Gott[10]10
  Ein feste Burg ist unser Gott (нем.) —Наше неприступное отечество – наш Бог (Прим. переводчика)


[Закрыть]. В ее глазах стояли слезы.

А мне очень хотелось исчезнуть. Ко мне пришла уверенность, что я буду для Конрада только обузой. Наши встречи будут тайными, «по углам», как говорила Дэйзи. Мне нужно вернуться в Англию. Я должна незаметно уехать и спрятаться. Я могла пожить у тети Грейс, а потом начать новую жизнь.

Мне хотелось уйти, побыть одной, утвердиться в своем решении. Если я собиралась все сделать, как задумала, я не должна больше встречаться с Конрадом, потому что он обезоруживал меня, лишал воли. Он отказывался смотреть правде в глаза и пытался подстроить всю жизнь под удовлетворение своих желаний.

Служба кончилась. Фрея и вся семья сейчас вернутся в Великий замок. Там празднество продолжится. Теперь фрейлейн Крац и я могли вернуться в замок графа.

Мне пришло в голову, что раз Великий герцог поправился, Фрея переедет в Великий замок. Я, естественно, должна буду поехать вместе с ней. Я попыталась представить себе жизнь под одной крышей с Конрадом, и поняла, что с каждым днем мы приближаемся к развязке.

Мы вернулись в замок в четыре часа. Я переоделась в костюм для верховой езды и отправилась в лес.

Катя ждала меня. Она сказала:

– Мой брат на празднике. Он занимает довольно высокий пост у графа. Я так и думала, что вы придете, как только сможете.

– Спасибо, что написали мне. Я пришла при первой же возможности.

– Проходите. Я не буду вас долго держать в неведении.

Она провела меня в комнату, где я уже была раньше, и, оставив меня на несколько минут одну, вернулась с листком бумаги.

Катя странно посмотрела на меня, как бы сомневаясь, показывать ли мне его. Но я знала, что она позвала меня именно за этим.

Она неуверенно произнесла:

– Вы ее сестра. Вы были откровенны со мной, хотя для вас это было опасно… Поэтому я решила, что не могу это от вас скрыть.

– Что это? – спросила я. Она протянула мне бумагу.

Я посмотрела, и кровь бросилась мне в лицо. Руки мои задрожали. Это была та бумага… та самая, которую я видела… подпись, доказательство брака.

– Но… – прошептала я.

– Этот листок был очень аккуратно вырван. Это сделал мой брат и привез его сюда.

– Я знала, что видела его. Так же ясно, как вижу его сейчас. Теперь… все может быть по-другому. Ведь это доказывает…

Она кивнула.

– Это доказывает, что они были женаты. Я не верила, пока не увидела сама. Она всегда называла его своим мужем, но я считала, что ей просто так хотелось. Но он был… Вы и сами знаете. Я подумала, что в долгу перед ней. Поэтому я вам это и показываю.

– Это столько всего объясняет. Я видела запись, а потом она исчезла. Иногда мне казалось, что я сошла с ума. Что еще вы об этом знаете?

– Мой брат привез эту бумагу из Англии.

– Ваш брат… Ну конечно же! Он и есть тот человек, которого я видела. Он выследил меня… и выкрал запись после того, как я ее увидела. Я… я не знаю, как мне вас благодарить. Вы не представляете, что вы для меня сделали. Я столько думала об этом. Зачем… зачем он выкрал эту запись?

– Потому что кое-кто хотел отрицать факт брака.

– Вы имеете в виду… графа?

– Не обязательно. Мой брат – шпион. Он может работать на нескольких людей.

Я молчала. Кто-то хотел, чтобы о браке не узнали. Кто? Какое это имело значение, если они оба мертвы. Могла быть только одна причина. Значит, где-то есть ребенок.

Я твердо сказала:

– Ребенок был. Он – наследник герцогства, потому что есть доказательство брака между Рудольфом и моей сестрой.

В моей голове проносились мысли. Я найду ребенка… буду любить его, как и хотела Франсин. Я пойду к Конраду и скажу: «Произошло то, чего мы так хотели. Ты свободен. Если мы найдем ребенка… если он жив, ты больше не наследник. Ты можешь разорвать обязательства перед Фреей». Это было как волшебство.

Я не отрывала глаз от бумаги. Она была талисманом – ключом к моему будущему.

Но ребенок. Я должна найти ребенка.

Она пристально смотрела на меня. Потом покачала головой.

– Я просто думала, что вы захотите узнать, что брак был. Больше я ничем не могу вам помочь.

В ее глазах было что-то фанатичное. Мне показалось, что, она не хочет, чтобы я искала ребенка. Она сказала:

– Я очень рискую, передав вам эту бумагу. Мой брат… и другие… убьют меня, если узнают.

– Но ведь он узнает, что ее нет.

– Нет. Он думает, что ее украли.

– Каким образом?

– Он приехал из Англии. Бумага была в его кожаном чемоданчике, который он берет с собой, когда едет за границу. Он вернулся домой, уставшим после долгого пути. Признаюсь, я проявила любопытство. Мне хотелось узнать, зачем он ездил. Я догадывалась, что это не обычное поручение, с которыми граф посылает его по всему свету. Я залезла в чемоданчик и нашла бумагу. Я поняла, что это такое, и что это касается человека, который сделал мне столько добра.

– И вы взяли ее?

– О, нет… не тогда. Он должен был поехать в замок на следующий день, но перед этим он пошел к кузнецу подковать лошадь. Пока его не было, я инсценировала ограбление. Я взяла бумагу и несколько других вещей, чтобы он не подумал, что кража была совершена из-за нее. Я сломала замок и разбросала все вещи. Потом закопала чемодан у могилы вашей сестры. Я ушла из дому и вернулась уже после его возвращения, чтобы он первым увидел, что произошло. Он был невменяем. Он говорил, что его жизнь кончена. Он кричал на меня и говорил, что я не должна была оставлять дом без присмотра. Я отвечала, что не знала, что документы так важны. После этого он очень долго со мной не разговаривал, но прошло время, и мы по-прежнему живем вместе. Некоторые вещи все еще закопаны рядом с могилой. Я достала бумагу после того, как познакомилась с вами и после того, как вы открыли мне, кто вы такая. Я подумала, что она по праву принадлежит вам.

– Вы такая молодец. Это одна из двух вещей, которые я приехала доказать.

– Ребенка не было, – твердо сказала она. – Но есть доказательство брака.

– Меня привели к этому мои поиски, – ответила я, – и поведут дальше.

– Ну, теперь вы все узнали. Я чувствую огромное облегчение. Я была перед ней в долгу. Никто никогда не был ко мне добрее, чем она… и как раз в то время, когда я в этом нуждалась. Мне необходимо было хоть чем-то ей отплатить.

– Я так вам благодарна. Слышите? Это плачет ваш мальчик?

Она кивнула и улыбнулась.

– Он проснулся.

– Покажите мне его, – попросила я. – Я люблю детей, а он такой очаровательный малыш.

Ей понравились мои слова, и она вышла из комнаты. Вскоре она вернулась с ребенком. У него был заспанный вид. Одной рукой он тер глаза, а в другой держал игрушку.

Я сказала:

– Привет, Руди.

– Привет, – отозвался он.

– Я пришла к твоей маме… и к тебе тоже.

Он уставился на меня.

– Что это у тебя? – спросила я, – дотрагиваясь до игрушки, висевшей на его руке.

– Мой тролль, – ответил он.

– Ах вот оно что.

Я заметила, что одно ухо у тролля было мокрое. Я слегка дотронулась до него, а Катя засмеялась.

– Он еще такой ребенок, ведь так, Руди? Этот тролль у него очень давно. Он не может без него заснуть.

– Мой тролль, – повторил Руди с обожанием.

– Он до сих пор сосет его правое ухо. Он это делал, когда был совсем младенцем, и никак не отучится.

Я почувствовала, что комната поплыла у меня перед глазами. В моем мозгу заплясали слова. Что писала Франсин? – У него есть тролль, – с которым он спит. Упоминала ли она, что он сосет ему ухо?

Я наклонилась к ребенку и проговорила:

– Сына моей сестры звали Рудольф… как и этого малыша. Она писала мне о нем с такой любовью. У него тоже был тролль, с которым он спал и сосал ему ухо.

Катя сделала шаг назад.

– Они есть здесь почти у всех детей, – резко сказала она. – И все дети что-нибудь сосут… игрушку… одеяло. Это естественно. На то они и дети.

Она крепко держала ребенка и смотрела на меня с подозрением. Я подумала: это и есть ребенок Франсин. Тот же возраст. То же имя и… тролль.

Но я ничего не смогла сделать… пока. И стала прощаться. Атмосфера мгновенно разрядилась.

Я должна все узнать. Нужно поговорить с Конрадом. Мы должны что-то предпринять вместе, и если все действительно так… неужели сбудется наше счастье?

Я мягко дотронулась до Катиной руки и благодарно ей улыбнулась.

– Вы не представляете, как помогли мне, – сказала я.

Свернув бумагу, я положила ее за корсаж платья. Она там будет, пока я не покажу ее Конраду.

Я попрощалась и, поблагодарив еще раз, поехала к лесу. Катя стояла в дверях с сонным ребенком на руках, пока я не скрылась из виду.

Остаток вечера я провела в нетерпеливом ожидании. Я заново изучала листок из церковной книги и вспоминала, как все произошло с того дня, когда увидела его в церкви. Постепенно все складывалось в одну ясную картину. Человек, преследовавший меня и подглядывающий за мной на церковном кладбище, был Катин брат, и он приехал уничтожить все доказательства существования этого брака. Что касается церковного сторожа, он наверняка был подкуплен. Катин брат хорошо заплатил ему только за то, чтобы он не узнал меня в следующий раз. Теперь, вспоминая его, я понимала, почему он с такой уверенностью утверждал, что никогда не видел меня. Мне следовало не останавливаться и постараться уличить его во лжи, но я была в таком шоке, что меня слишком легко было обмануть.

Но теперь доказательство было в моих руках.

Мне не терпелось увидеть Конрада. Я даже подумала поскакать в Великий замок, но тут же отбросила эту мысль, ведь это было невозможно сделать, не вызвав подозрений. Нет, надо потерпеть и подождать подходящей возможности.

Прошел еще один день. Наверное, он был занят со своими иностранными гостями, приехавшими на церемонию благодарения. Но к вечеру я получила от него записку. Он хотел видеть меня вечером в таверне.

Я выскользнула из дома, мало заботясь о том, будут ли меня искать. Я почти не видела Фрею. Наверное, она была с Татьяной и Гюнтером, потому что когда я выезжала, я видела Татьяну около конюшни. Скорее всего, они только что вернулись.

Конрад ждал меня, одетый в черное, как всегда во время наших тайных встреч. Он схватил меня и обнял с еще большей страстью, чем раньше.

– Мне необходимо было тебя увидеть, – прошептал он. – Пойдем в комнату.

– Мне нужно тебе кое-что показать, – сказала я. Мы поднялись по лестнице, и когда остались вдвоем, он стал целовать меня.

– Я сделала великое открытие, – объявила я. – Оно может все для нас изменить. – Я вынула бумагу. Он уставился на нее, потом на меня.

– Видишь! – торжествующе воскликнула я. – Тот самый листок из церковной книги. Я все-таки видела его. А потом, перед тем, как приехал ты, его выкрали.

Он был ошеломлен.

– Но церковный сторож…

– Он лгал. Его подкупил человек, который выкрал листок. Теперь это все выяснилось.

– Какой человек?

– Я могу ответить даже на этот вопрос. Катин брат.

– Катин?..

– Катя Шварц. Она живет в лесу рядом с охотничьим замком. Она знала мою сестру. Я в первый раз увидела ее у могилы, за которой она ухаживает. Я доверилась ей и

рассказала, кто я на самом деле, и она дала мне вот это.

– Невероятно.

– Напротив, очень даже вероятно. Ее брат Герцог Шварц шпионил для того, в чьих интересах было избавиться от записи.

Он странно посмотрел на меня.

– Для кого?

– Я не знаю.

– Пиппа, ты что, думаешь, что я приказал это сделать?

– Ты?

– Ну, если искать мотивы, кто бы выиграл в первую очередь?

– Конрад… ты не…

– Конечно, нет.

– Кто же тогда?

– Вот это мы и должны выяснить.

– Может быть только одна причина, почему это сделали, – сказала я.

Он кивнул.

– Если бы был ребенок…

– Значит, ребенок есть. Иначе Франсин не писала бы мне о нем. Иначе не было бы необходимости выкрадывать запись из книги.

Конрад молчал. Я видела, насколько он ошеломлен. Я продолжала:

– Если мы найдем ребенка…

– Он станет наследником герцогства, – очень тихо пробормотал он.

– А ты, Конрад, получишь свободу жить своей жизнью.

– Если ребенок существует…

– Он существует. Должен существовать. Кому-то хочется избавиться от доказательств брака. Поэтому ребенок здесь, где-то рядом. Сын Франсин и полноправный наследник герцогства.

– Мы найдем его.

– А потом?

Он взял мое лицо в ладони и поцеловал меня.

– Мы с тобой получим нашу свободу.

– А Фрея?

– Ей по всей видимости придется подождать, пока мальчик подрастет. Сколько ему сейчас лет?

– Около четырех.

– Тогда Фрее придется ждать долго.

– А ты будешь свободен, Конрад. Но Фрея будет очень несчастна.

– Для нее это не будет иметь никакого значения. Просто власть перейдет от одного человека другому. Если мы найдем мальчика, я буду свободен и смогу делать, что хочу.

– Мне кажется, я нашла мальчика.

– Что?

– Его приемная мать не хочет расставаться с ним и наверняка будет продолжать лгать по поводу его рождения.

– Кто она?

– Катя Шварц. Бедная женщина. Она отдала мне бумагу из-за чувства долга перед Франсин. Ей будет очень тяжело, если она в результате этого потеряет ребенка.

– Ты видела ребенка?

– Да. Он того же возраста, светловолосый, голубоглазый, его зовут Рудольф, так же, как моя сестра назвала своего сына. Она писала мне о нем, и мне кажется, все это очень важно. У него была игрушка, тролль, и он сосал ему ухо. Когда я увидела ребенка Кати Шварц, у него тоже был тролль, и он тоже сосал ему ухо, и Катя сказала, что эта привычка у него с годовалого возраста.

– Я узнаю все об этой женщине. Я выясню все подробности о рождении ее ребенка,

– Если бы это оказалось правдой… – прошептала я.

– Я знаю: ты ведьма. Ты тайно приехала сюда и разгадываешь секреты, непосильные для всех остальных. Я восхищаюсь тобой. Кто ты такая, Пиппа?

– Надеюсь, я та, которую ты любишь. Больше мне ничего не надо.

Мы стали говорить о том, как действовать дальше, и что делать, если мы сможем доказать, что ребенок из леса – наследник герцогства.

– Я должен буду править страной до его совершеннолетия, – сказал Конрад. – Моим долгом будет сохранить герцогство для него и научить его править. Нам придется часто бывать в Великом замке, но нашим настоящим домом будет Мраморный зал. О, Пиппа, ты только представь себе.

Я очень хорошо себе представляла.

– Завтра же я начинаю действовать. Это должно быть быстро. Кате Шварц придется доказать, что это ее ребенок. Если ее ответы подтвердят наши предположения, мы обнародуем факт законного брака Рудольфа и то, что у него есть сын. Это будет самая хорошая новость, какую только можно пожелать, Пиппа.

Часа через два после этого я вышла из гостиницы. Перед уходом Конрад сказал мне:

– Я не хотел говорить тебе раньше, чтобы не портить наш вечер, но через два-три дня мне придется уехать. Всего на неделю, не больше. Мне нужно вернуться вместе с нашими гостями из Шольстейна. Нам нужно обсудить разные соглашения. Когда я вернусь, я хочу чтобы ты переехала в Мраморный зал, вне зависимости от ситуации. Хватит тратить время попусту. Если мы найдем наследника, мы немедленно поженимся. Вместо житья вместе в благородном грехе, будем жить открыто, соблюдая все правила благочестия и условности, принятые в этом герцогстве.

Я видела, что он воспринял все гораздо проще, чем я, и мне было немного не по себе. Не пожалеет ли он о потере верховной власти? Может, для него она все же значила больше, чем союз со мной?

Мне казалось, что он будет совершенно счастлив, пока я рядом с ним. Но моя неуверенность росла. Если бы любого человека спросили, в чьих интересах было скрывать факт брака Франсин и Рудольфа и существование ребенка, он без сомнения назвал бы Конрада.

Я стряхнула с себя эти мысли и напомнила себе, что ему, как и мне, не терпелось найти ребенка. Он оставил запись о браке у себя и сказал, что спрячет его в надежное место, потому что мне было небезопасно носить ее с собой.

Когда он говорил это, мне казалось, что это правильно. Но я почему-то никак не могла избавиться от сомнений.

Я увидела его снова только через два дня, за день до отъезда. Он неожиданно появился в замке, когда ни графа, ни графини не было дома. Фрея уехала с Гюнтером кататься верхом. Я думала, что Татьяна уехала с ними.

Когда я увидела Конрада, мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Внизу поднялся большой шум, потому что некому было принять его. Я слышала, как он успокаивает всех в своей обычной добродушной манере, которая завоевала ему такую популярность.

– Не беспокойтесь обо мне. Я сам о себе позабочусь до приезда графа. – Я начала спускаться вниз по лестнице, и он увидел меня. – А, – воскликнул он, – английская гувернантка. Может, она сможет развлечь меня полчасика. Это будет хорошая практика для моего английского.

Я подошла к нему и поклонилась. Он взял мою руку и поцеловал, как принято по их обычаю.

– Пойдемте куда-нибудь, где мы могли бы поболтать, фрейлейн…

– Эйрз, ваше сиятельство, – подсказала я.

– О, да, фрейлейн Эйрз.

Я привела его в маленькую комнатку рядом с залом. Он закрыл дверь и расхохотался.

– Никак не мог вспомнить твоего имени. Я так хорошо знаю мою Пиппу, но фрейлейн Эйрз – какая-то незнакомка.

И я оказалась в его объятиях.

– Здесь опасно, – напомнила я.

– Скоро мы будем свободны от подобных запретов.

– Ты что-нибудь выяснил о ребенке?

Он с сожалением покачал головой.

– Нет сомнений, что ребенок, которого ты видела, сын Кати Шварц. Ее изнасиловали в лесу, поэтому мы не знаем, кто отец ребенка. Спрашивали акушерку, которая принимала у нее роды. Она же ухаживала за Катей после родов. Мальчик был здоров, его назвали Рудольфом. Есть свидетельства еще нескольких человек о том, что он не расставался с матерью с самого рождения.

– Но то что она знала мою сестру… что я нашла тролля…

– Да, она знала твою сестру. Этого никто не отрицал. А тролль – самая любимая игрушка детей в этой стране. Они есть у всех детей, и мне сказали, что дети любят их и часто сосут им уши и лапы. Нет, это без сомнения ребенок Кати Шварц.

– Значит, ребенок где-то в другом месте.

– Если он есть, мы его найдем.

– Каким образом?

– Я начну вести тайное расследование. Если мальчик жив, мы его найдем. Но без него церковная запись не имеет значения.

– Для меня она имеет значение, даже если мы не найдем мальчика. Ведь она подтверждает, что моя сестра говорила правду. Она доказывает, что Франсин была женой Рудольфа, а не его любовницей. И если она писала правду о своем браке, то она писала правду о мальчике.

– Мы найдем его.

Мы резко отскочили друг от друга, потому что дверь неожиданно распахнулась. На пороге стояла Татьяна.

– Мне сказали, что вы здесь, барон, – промолвила она. На ней был костюм для верховой езды, следовательно, она только что вернулась. – Вы должны нас простить. Как нерадиво с нашей стороны не быть дома, когда вы заехали. Что вы о нас подумали?

Конрад сделал шаг ей навстречу, взял ее руку и поцеловал, как совсем недавно мою.

– Моя дорогая графиня, – сказал он. – Умоляю вас, не просите прощения у меня. Это я должен просить прощения за то, что приехал в такое неудобное для вас время.

– Замок всегда в вашем распоряжении, – отвечала она. Татьяна раскраснелась и казалась очень хорошенькой. – Непростительно, что никого не было дома, чтобы развлечь вас.

– Фрейлейн Эйрз выполняла обязанности хозяйки дома. – Он повернулся ко мне и улыбнулся, и я увидела в его глазах озорные огоньки и подумала, заметила ли их Татьяна.

– Очень мило с вашей стороны, фрейлейн, – сказала Татьяна. – Но я думаю, у вас много других дел.

Я поняла – это означает, что я должна уйти. Я поклонилась и пошла к двери.

– Я использовал возможность поговорить по-английски, – сказал Конрад.

– Это очень полезно, – пробормотала Татьяна.

Когда я выходила, я заметила, что Конрад ей улыбается. Я разозлилась – хотя это было нелепо. Я забыла, что была всего-навсего английская гувернантка.

Я поднялась в свою комнату. Эйфория последних нескольких дней исчезла. Поиски ребенка ни к чему не привели, а Татьяна дала мне понять оскорбительность моего положения.

Примерно через час он уехал. Я смотрела из окна. С ним была Татьяна. Они вместе шли к конюшне и, казалось, говорили о чем-то очень смешном.

Я больше не видела его перед его поездкой. Новостей не было, иначе он бы нашел способ сообщить мне.

В день его отъезда я получила от него письмо – обычную нежную записку, где он писал, что ему не терпится вернуться ко мне и что по его возвращении я должна быть с ним. Мраморный зал ждет меня, и не должно быть никаких проволочек. Он продолжал расследования по нашему маленькому делу, как он его называл, и если что-то выяснится, он сразу же даст мне знать.

Прошел день, за ним второй. Фрея была рассеяна. Она то была необычайно жива, то казалась погруженной в какие-то заботы. Я не представляла, как скажу ей о себе и Конраде. Я старалась найти доводы для объяснения своей ситуации, но чем больше я о ней думала, тем необъяснимее она казалась. Не могла же я сказать: «Я влюблена в вашего будущего мужа. Мы любовники и собираемся продолжать в том же духе. Даже после вашей свадьбы».