Текст книги "Поцелуй Иуды"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
– Расскажите, как вы познакомились.
– Тогда еще был жив мой отец. Они с моим братом работали у графа фон Биндорф, как и почти все люди, живущие в округе… У графа фон Биндорф или у Великого герцога. Мой брат Герцог до сих пор работает у графа. Он ездит по его поручениям и поэтому редко бывает дома.
– Да, – поторопила я ее.
– Со мной произошла ужасная вещь. Я была в лесу. Тогда я была еще очень молода и невинна, понимаете? Это было так страшно. Это трудно понять, пока не испытаешь на себе. Был один мужчина. Наверное, он следил за мной, потому что мне все время казалось, что за мной кто-то подсматривает. И однажды, когда было темно… – Она замолчала и смотрела прямо перед собой, заново переживая случившееся с ней. – Он был охранником в Великом замке. Он напал на меня, потащил в лес и…
– Изнасиловал.
Она кивнула.
– Я не знала, что мне делать. Ведь мне было известно, что он один из охранников… Я думала, что мне никто не поверит… и я никому не сказала. Это был такой кошмар, но я думала, что раз это прошло, об этом можно забыть… Но потом… я поняла, что у меня будет ребенок.
– Мне так жаль.
– Это было уже так давно. Все забывается. Теперь я уже не вспоминаю об этом. Только когда говорю. Мой отец был очень религиозен, понимаете? Узнав о случившемся, он был вне себя… – Ее лицо перекосилось, и я поняла, какой бедной беззащитной девочкой она была тогда. – Мне никто не поверил, – продолжала Катя. – Меня стали называть шлюхой, и говорили, что я навлекла позор на всю семью. Меня выгнали из дома.
– Куда же вы пошли?
– Я не знала, что мне делать, и пошла к ней… Вашей сестре. Она взяла меня к себе. И не только… Она все для меня сделала. Она поверила мне. Она считала, что даже если бы это было не так, все равно это не грех. И она верила мне. Она говорила, что помогла бы мне в любом случае. И вот… мой ребенок родился в охотничьем замке.
Мое сердце отчаянно забилось.
– У нее тоже родился ребенок… одновременно с вашим?
– Я ничего не знаю о ребенке, – сказала она. – Я никогда не видела там детей.
– Ее ребенок был бы в опасности? – спросила я. – Ведь он стал бы наследником герцогства.
Катя покачала головой.
– Для этого они должны были бы пожениться.
– Но я знаю, что они были женаты.
– Все говорят, что не были.
– Моя сестра никогда не говорила о браке?
– Нет.
– Говорила ли она, что ждет ребенка?
– Нет.
– И вы говорите, что ваш ребенок родился в охотничьем замке?
– Да. За мной хорошо ухаживали. Она за этим следила. Когда ребенок родился, мне перестали сниться кошмары. Я перестала жалеть о случившемся.
– Вы любили мою сестру?
– Разве можно не любить того, кто все для тебя сделал, спас от ужасной судьбы. Я почти не помнила себя от горя и страха. Я думала, что меня прокляли навеки. Так сказал мой отец. Она только смеялась над этим. Она мне показала, что я не сделала ничего плохого. Она мне помогла произвести на свет здорового ребенка. Она спасла нас обоих. Я никогда этого не забуду.
– Поэтому вы ухаживаете за ее могилой?
Катя кивнула.
– Я буду ухаживать за ней, пока жива и пока работают мои руки. Я никогда ее не забуду и не хочу, чтобы забыл Рудольф. Я все расскажу ему, когда он подрастет.
– Спасибо, что рассказали мне.
– Что вы здесь ищете?
– Я хочу найти ребенка, потому что верю, что он был.
Она покачала головой.
– Я хочу вам еще кое-что сказать, – продолжала я. – Графиня и все остальные не знают, кто я такая. Я здесь под именем фрейлейн Эйрз. Вы не выдадите меня?
– Ни за что, – с чувством ответила Катя.
– Я знала это, поэтому и доверилась вам, ведь иначе вы бы никогда мне ничего не рассказали.
Она согласилась со мной.
Я рассказала ей про бабушкино наследство, позволившее мне приехать, и вновь заговорила о том, что верю, что Франсин была замужем и что у нее был ребенок.
– У вас у самой есть сын, – уговаривала я ее. – Вы должны понять, как моя сестра должна была любить ребенка. Я хочу найти его. Я буду сама заботиться о нем. Он заменил бы мне погибшую сестру. К тому же, если он существует, я не знаю, в каких условиях он сейчас живет. Это мой долг перед Франсин.
– Я понимаю ваши чувства. Если бы ребенок был… но…
– У меня есть ее письма, где говорится про ребенка.
– Может, ей очень хотелось ребенка. Я знаю, что это так. Я помню, как она играла с моим Руди. Иногда люди, когда мечтают о чем-то, верят…
Такое объяснение я уже слышала. Кто угодно, но не Франсин. Франсин никогда не витала в облаках, не была фантазеркой. Ею скорее была я, но я бы ни при каких обстоятельствах не поверила бы, что у меня есть ребенок… не говоря уже о том, чтобы писать об этом письма.
Я проговорила:
– Я вам очень благодарна за все, за то, что ухаживаете за могилой моей сестры. Если вам захочется мне еще что-нибудь сказать, помните, что меня зовут фрейлейн Эйрз.
Катя кивнула. Я простилась с ней и вышла из дома, не узнав ничего нового, кроме причины, почему она ухаживает за могилой моей сестры.
Войдя в замок я неожиданно столкнулась лицом к лицу с Татьяной. Она посмотрела на меня своим обычным надменным взглядом и сказала:
– Добрый день, фрейлейн.
Я поздоровалась в ответ и хотела пройти мимо. Но она продолжала:
– Надеюсь, графиня делает успехи в изучении английского языка.
– У нее все в порядке. Она хорошая ученица, – ответила я. Татьяна посмотрела на меня со странным интересом, и мне стало неуютно под ее взглядом. Я пожалела, что на мне не было очков. К тому же, мои волосы выбились из под шляпы.
– Мне кажется, она боится, что вы покинете ее. Она упоминала, что у вас есть собственные средства.
– Это так. У меня нет необходимости зарабатывать себе на жизнь. Мне просто нравится работать у графини.
– Это означает, что ее опасения беспочвенны и вы останетесь до ее свадьбы?
– Я не люблю загадывать так далеко вперед.
– Год… может быть и меньше. Вы и сами знаете все обстоятельства.
– Мне кажется, она вам очень доверяет.
– Мы хорошие друзья, насколько позволяет положение.
Татьяна наклонила голову, давая понять, что между нашими социальными статусами лежит огромная пропасть. Вдруг она пронизала меня взглядом и проговорила:
– Странно, фрейлейн Эйрз, но у меня такое чувство, что мы с вами где-то встречались.
– Разве это возможно, графиня? – спросила я.
– Я просто думаю. Ведь я была в Англии… Я жила в графстве Кент.
– Я хорошо знаю Кент. Он на юго-востоке Англии. Я там тоже была. Но я не могу поверить, что мы с вами встречались, иначе я бы вас запомнила.
Я боялась, что она продолжит эту тему, но к моему облегчению Татьяна отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
Я поднялась к себе в комнату в огромном волнении. На какое-то мгновение я подумала, что она догадалась, кто я. Но потом решила, что если бы это было так, Татьяна продолжила бы свои расспросы.
Через час вернулась Фрея. Я удивилась, потому что думала, что она проводила время с Гюнтером и Татьяной. Фрея вошла ко мне в комнату, раскрасневшаяся и улыбающаяся.
– Мы так далеко ездили, – сообщила она. – Мы с Гюнтером и два грума отбились от всей компании.
– Вы что, потерялись в лесу?
– Не совсем. Но мы ездили очень далеко.
– Графиня Татьяна вернулась уже очень давно.
Фрея заговорщически улыбнулась.
– Мне не очень нравится Татьяна. У меня такое чувство, что она постоянно критикует меня. Она считает себя очень знатной особой и думает, что я не умею себя вести.
– Может, так оно и есть.
– Да? Если так, то мне все равно. И вам больше нравятся такие, как я, правда?
– Вы мне очень нравитесь, Фрея, – искренне сказала я. – Очень.
Она обняла меня. Мне стало жутко стыдно, потому что я тут же вспомнила Конрада и то, что между нами произошло.
Вечером я думала о том, что он ждет меня в «Лесном короле». Наверное, он сильно разочарован, но ему придется понять, что я не могу с легкостью продолжать весь этот обман, и что если бы я и могла выбраться из дома, что на самом деле было не так, я не обязательно сделала бы это.
Сидя в тиши своей комнаты и размышляя об этом, я все воспринимала по-другому, совсем не так, как тогда, когда теряла рассудок от поглощающей меня страсти, затмевающей все другие чувства и каноны приличия, несмотря на мое отчаянное сопротивление. Он должен понять, что я в состоянии трезво смотреть на всю ситуацию и считаю ее возмутительной. Мне стыдно смотреть в глаза Фрее, мне даже стыдно перед самой собой.
Я внезапно проснулась посреди ночи и села в постели, стараясь понять, что меня разбудило. И поняла. Наверное, прозрение пришло во сне.
Человек, которого я встретила в лесу на пути к Кате Шварц, был тем самым мужчиной, которого я столько раз встречала около Грейстоуна. Тот, кто жил в гостинице и, как я думала, приехал осматривать окрестности. Это его я видела на пути в церковь около Дувра, когда мы с мисс Элтон ездили смотреть церковные книги.
Какое странное совпадение, что он оказался в Брюксенштейне.
Я не могла заснуть. Я лежала и думала о встречах с Конрадом, о разговоре с Катей Шварц, подозрении в глазах Татьяны и теперь еще об этом человеке.
На следующее утро мне принесли записку от Конрада. Я считала, что с его стороны слишком безрассудно просто так передавать мне записки, потому что их, без сомнения, могли перехватить. Но с другой стороны, когда он чего-то хотел, добивался этого, не задумываясь о мелких препятствиях, стоявших на его пути.
«Любовь моя.
Ты сможешь выйти из дома утром. Я послал человека из Великого замка к графу с распоряжениями о том, чем они все, включая графиню Фрею, должны будут его развлекать до вечера. Мой посыльный будет находиться с ними до конца. А в это время я буду ждать тебя в нашей таверне, и оттуда мы поедем в лес, потому что я хочу тебе кое-что показать.
Любящий тебя К.»
Я была одновременно и счастлива и встревожена, потому что все глубже запутывалась в интриге, из которой не было выхода, и которая может иметь слишком тяжкие последствия. Итак, Конрад устроил так, чтобы я весь день была свободна.
Но я все же пошла в таверну. Не знаю, удалось ли ему обмануть кого-нибудь своим одеянием. Я его узнала сразу, наверное, потому что любила.
Мы позавтракали в отдельной комнате, и я была так счастлива, сидя с ним вдвоем, за столом. Он все время касался моей руки и был очень нежен. Теперь он становился моим защитником, ведь речь шла не о встречах урывками, а о нашем будущем.
Ему не терпелось показать мне дом, который он хотел сделать нашим, несмотря на все мои протесты, что я никогда не соглашусь обмануть Фрею.
– Поедем, и ты увидишь его сама, – говорил он. – Тебе понравится.
– Какой бы он ни был прекрасный, он все равно не повлияет на мое убеждение, что все это неправильно, и я не хочу участвовать в этом обмане.
Он умоляюще улыбнулся.
– Ну давай хотя бы представим это себе… немножко.
Мы вместе вышли из таверны и поехали через город.
Солнце стояло высоко и было очень тепло. Я подумала: мы только представим себе это, пусть сегодняшний день останется в памяти на долгие годы.
На главной площади происходила какая-то церемония. Было так красиво. Девушки и женщины были в национальных костюмах – широких красных юбках и белых блузках, в их волосах сверкали красные цветы. На мужчинах были белые бриджи, желтые чулки и белые рубашки. На шапках у них были длинные кисти, свисавшие на спину.
Они танцевали под звуки скрипки, и мы остановились посмотреть.
Вдруг к нам подошла молодая девушка. Она преподнесла мне маленький букетик цветов. Не успела я поблагодарить ее, как неожиданно нас окружило множество людей. Они запели Национальный гимн.
– Зигмунд! – кричали они. – Зигмунд и Фрея!
Конрада это совершенно не смутило. Он улыбался и разговаривал с ними, желал им приятно повеселиться, и радовался, что имеет возможность свободно общаться с народом без всяких церемоний.
Он снял свою шляпу и размахивал ею. Мне хотелось развернуться и уехать как можно быстрее. Но Конрад упивался происходящим. Для него очень много значила поддержка народа. Я видела, как он подходил для роли, предназначенной ему судьбой, и как я не вписывалась в его положение.
Народ все толпился. Кто-то принес несколько полотен, которые связали вместе и протянули на нашем пути. Все смеялись и подбадривали нас.
– Поедем, – позвал Конрад. Он взял поводья моей лошади и повел ее рядом с собой. Когда мы подъехали к препятствию, раздался вздох толпы и полотна опустили на землю. Мы проехали через выкрикивающую приветствия толпу и поскакали к лесу.
– Ты им понравилась, – заметил Конрад.
– Они приняли меня за Фрею.
– Они были нам рады.
– Они скоро поймут, что я – это не она. Странно, что они меня за нее приняли. Ведь они ее часто видят.
– Мне кажется, некоторые поняли. Иначе и не может быть. Сначала они подумали, что ты Фрея, а потом узнали, что это не она, но притворились, что не заметили.
– Не может быть. Что они подумали?
– Они продолжали нам улыбаться. Они не думают, что я собираюсь отказаться от общества других женщин.
– Ну, да, – медленно проговорила я. – Они улыбались и пожимали плечами… как когда-то с Рудольфом.
– Развеселись. Это все – лишь забавное происшествие.
– Но мне оно кажется важным. Я теперь точно знаю, что ты подходишь для этой роли.
– Мне приходится принимать эту роль. Я должен привыкнуть к ней. Мне нужно, чтобы в стране был мир.
– Ничего не поделаешь. В нашей жизни будут и неприятные моменты. Я не хочу притворяться, что их не будет. Однако мы должны быть вместе. Я отказываюсь обсуждать другие варианты. Мы должны принять то, что нам дали боги, Пиппа, и радоваться этому. Быть вместе… Больше я ни о чем не прошу.
Когда он так говорил, я просто таяла от удовольствия. Я чувствовала, как мои принципы уходят от меня все дальше и дальше, и я снова приближалась к осознанию своих чувственных желаний, которые становились для меня потребностью. Я любила его. С каждым разом все больше. Я пыталась представить себе свою жизнь без него, но у меня ничего не получалось. Будущее представлялось таким унылым, что мысль о нем ввергала меня в состояние глубокой депрессии. И напротив, мысль о той жизни, которую он для нас планировал, наполняла меня бурным восторгом, несмотря на опасности.
Я знала, что соблазн слишком велик. Если бы не Фрея… – думала я. И снова на меня нахлынуло понимание чудовищности того, что я делаю, и я решила: уеду. Я не могу пойти на это.
Какой красивый был лес вокруг! Вдали виднелись горы. Они были покрыты пушистым еловым лесом, а в долинах ютились маленькие коттеджи. Я чувствовала легкий запах дымка, поднимавшийся из их труб, и вдыхала чистый горный воздух.
– Тебе здесь нравится? – спросил Конрад.
– Здесь прелестно.
– Наш дом совсем недалеко. О, Пиппа, я так счастлив, что ты со мной. Ты не представляешь, как я страдал, когда потерял тебя. Я клял себя за то, что дал тебе уйти. Больше никогда, Пиппа. Ни за что.
Я покачала головой, но он засмеялся. Он был уверен в себе и в том, что жизнь сложится именно так, как он захочет.
Мы ехали дальше, поднимаясь в гору.
– Прислушайся, – сказал Конрад, – и ты услышишь звон колокольчиков. Их хорошо слышно в тумане. Тебе понравятся туманы. В них есть что-то романтичное и загадочное. Когда я был маленьким, я называл их голубыми туманами. Они казались мне голубыми. Взбираешься в гору по лесу, попадаешь в голубой туман… и вдруг опять оказываешься на ярком солнце. Я часто приходил сюда. Здесь был один из наших домов. Иногда мы приезжали сюда, когда в городе внизу становилось слишком жарко. Мы оставались ночевать и часто спали прямо под открытым небом. У меня связано столько счастливых воспоминаний с этими местами, но это ничто по сравнению со счастьем, которое здесь ожидает нас обоих.
– Конрад, – начала я, – я не могу называть тебя Зигмундом.
– И не надо. Зигмунд напоминает о моем долге. Конрад – для тех, кого я люблю, и кто любит меня.
– Конрад, – продолжала я, – у тебя всегда было то, чего ты хотел?
Он засмеялся.
– Ну, скажем, я всегда пытался все получить, а если приложить все усилия, часто можно получить то, что хочешь. Милая Пиппа, отбрось свои страхи. Радуйся. Мы вместе. Мы едем к себе домой. Это очень счастливый дом, и он будет принадлежать только нам.
Дом оказался очаровательным. Он напоминал миниатюрный замок с башенками по всем четырем углам. Размерами он с английскую усадьбу.
– Пойдем, – сказал он. – В нем никого нет. Я договорился, что здесь никого не будет.
– А кто бы здесь мог быть?
– Семья, которая за ним присматривает. У них дом неподалеку. Отец, мать, два сына и две дочери. Прекрасное сочетание. Их будет достаточно для выполнения всех
обязанностей. Если мы будем устраивать приемы, пришлем других слуг им на помощь.
– Как красиво, – проговорила я.
– Я знал, что тебе понравится. Это мое самое любимое место. Поэтому я сразу подумал о нем. Оно называется Marmossal – мраморный зал. Ты скоро поймешь, почему. Там, в центральном зале, необыкновенный пол.
К дому вела дорожка, по бокам которой росли низкие кустики.
– Их подстригают, чтобы не было темно, – объяснил Конрад. – Я не люблю темноту, а ты? Впрочем, ее никто не любит. В ней таится угроза. А в этом доме всегда радостно. Мы срубили деревья вокруг и посадили маленькие кустики, которые цветут, придают дому нарядность и не загораживают свет.
– На калитке что-то написано, – заметила я.
– Это написал один из моих предков, который здесь жил. Он всегда все делал не так и был козлом отпущения в семье. Его в конце концов отослали жить в лесу. Любимым его занятием была охота на диких кабанов. Ему нравилось бывать одному, и он всячески сопротивлялся попыткам родственников вернуть его в лоно семьи. Он и приделал эту надпись. Ты понимаешь, что там написано?
– Sie thim mir nicht, ich thue irmen nichts. He трогайте меня, и я вас не трону.
– Прекрасно придумано, правда? И нас с тобой никто не тронет, обещаю тебе. Это наш дом, Пиппа.
Он отпер дверь и взял меня на руки.
– В Англии есть такая традиция – вносить невесту через порог на руках?
– Есть, – ответила я.
– Тогда мы так и сделаем, моя любимая. И вот мы здесь вдвоем… в нашем новом доме.
Внутри было необычайно красиво. Пол в зале был покрыт мраморными плитами нежно-голубого цвета. Я не могла удержаться от восторга.
На стенах висели картины. В центре стоял большой стол, а на нем – ваза с цветами.
Он все еще крепко обнимал меня.
– Тебе нравится? – спросил он.
– Здесь просто великолепно.
– Ты здесь будешь очень счастлива, а это самое главное. – Когда он был рядом со мной, я в это действительно верила.
Мы осмотрели дом. Все было тщательно прибрано. Так он приказал. Интересно, что подумали эти люди, жившие неподалеку в лесу. Они, наверное, догадались, что он приведет сюда женщину… свою любовницу… и поняли, что она здесь будет жить. Они улыбнулись и пожали плечами.
Неужели нам всю жизнь придется видеть, как люди улыбаются и пожимают плечами? А как же наши дети? Что будет с ними? Может, я уже беременна?
О, да, я уже довольно далеко скатилась по скользкому склону, и мне придется очень трудно карабкаться обратно наверх к достойной жизни. Без сомнения. Достаточно только представить себе невинное лицо Фреи.
И тем не менее я продолжала восторгаться красотами дома: столовой с длинными узкими окнами и вышитыми подушками на стульях, комнатой, в которой всегда было солнце, спальнями, не слишком большими по сравнению с замковыми, но светлыми и изящно обставленными. Из окон был виден лес и горы вдали. Это был превосходный дом, необыкновенно живописно расположенный.
– Тебе нравится? – все спрашивал он. Я согласилась, что все здесь очень мило.
– Ты будешь здесь счастлива?
Я не смогла ничего ответить. В глубине души я знала, что никогда не смогу быть совершенно счастлива – ни с ним, ни без него. И я не могла притворяться.
– Я вылечу все твои раны. Ты поймешь, что это единственный путь.
– Путь, по которому шли все бароны, графы, герцоги и маркграфы до тебя.
– Других возможностей нет. Мы связаны на всю жизнь, если не ищем себе свободы сами. Ты должна меня понять, Пиппа.
– Мне бы хотелось… впрочем, какое это имеет значение.
– Что?
– Здесь все себе можно представить. Ведь это страна легенд, братьев Гримм и Пастушка, играющего на дудочке. Воздух наполнен волшебством. Я чувствую, в этом лесу все возможно.
– Мы сами создадим себе волшебство. Давай будем счастливы. Бери то, что идет к тебе в руки. Ведь ты любишь меня?
– Всем сердцем.
– Разве что-нибудь еще имеет значение?
– Боже мой, очень многое!
– Ничего из того, что нельзя преодолеть.
– Я никогда не смогу преодолеть стыд перед Фреей за мое предательство.
– Она еще совсем ребенок. Когда она вырастет, она поймет.
Я покачала головой.
– Мне кажется, она никогда не простит того, что это оказалась именно я.
– Забудь о ней.
– А ты можешь забыть?
– Я не могу думать ни о ком другом, кроме тебя.
– Ты такой опытный любовник. Ты знаешь, что я больше всего хочу услышать.
– Теперь цель моей жизни – доставлять тебе удовольствие.
– Пожалуйста, не говори так, – попросила я.
Он крепко прижал меня к себе. У него было необычное настроение. Как будто он думал, что в нашем пребывании в этом доме есть что-то священное. Конрад как бы подчинялся правилам торжественной церемонии.
– Неужели, ничего нельзя сделать, чтобы мы оказались простыми людьми, чтобы ты смог снять с себя свои обязанности? Тогда мы поженились бы и растили детей… и жили нормальной жизнью, – сказала я.
– Если бы Рудольф не умер, так бы и случилось. Но он умер слишком молодым… не оставив наследника…
Я рассказала ему про свое знакомство с Катей Шварц и про то, что я открыла ей свое настоящее имя. Его это совершенно не испугало. Он отметал все мысли о возможных опасностях.
– Если бы был ребенок, и твоя сестра и Рудольф были женаты, тогда мы могли бы строить совсем другие планы.
– Ты женился бы на мне?
– Я хочу этого больше всего на свете. Если бы я мог жениться на тебе вместо Фреи, мне бы ничего больше не было нужно.
– А я все равно верю, что у моей сестры был ребенок.
– Даже если он есть, это не имеет значения, потому что он не может быть наследником.
Если они были женаты, может.
Но они не были женаты.
Я уже хотела сказать, что видела запись в книге… но он собственными глазами видел, что ее там не было.
– Все было бы по-другому, – продолжала я, – если бы они были женаты и если бы мы нашли их ребенка.
– Конечно. Хотя никто не одобрил бы их брак, с ним все равно бы считались.
Во мне опять затеплилась надежда. Наверное, от волшебства, которым был наполнен воздух. От голубого тумана, гор, поросших елями и чувства, что я в сказочной стране, где все возможно.
И я полностью отдалась чувству радости от того, что была вдвоем с Конрадом в нашем новом доме. У меня появилась странная уверенность, что я найду то, что ищу…
Когда я вернулась обратно в замок, я увидела, что посыльный Конрада все еще там. Это дало мне возможность проникнуть в мою комнату незамеченной. Мне не хотелось встречаться с Фреей сразу после того, как я виделась с Конрадом. Я боялась, что выдам себя.
Я бросила пальто на кровать и села, вспоминая последние несколько часов, как вдруг заметила, что моя коробочка, в которой хранились заколки, передвинута. Я уставилась на нее без особого интереса, думая, когда я могла передвинуть ее. Это не имело никакого значения, но все равно было странно, потому что она всегда стояла на одном и том же месте. Но я быстро забыла об этом и опять задумалась о Конраде и попала в нечто между радостью и страхом – обычное мое настроение после встреч с ним. Иногда я всецело отдавалась мечтам. Я представляла себе, что мы с Конрадом вместе и все у нас хорошо. Я нашла ребенка Франсин, и он стал наследником герцогства. Конрад стал свободен, мы поженились и зажили счастливо. Надежды… мечты… как сделать так, чтобы они сбылись?
Мне пора переодеться. Гость скоро уедет. Придет Фрея и будет рассказывать про свой день. Она, похоже, повзрослела за последнее время. Теперь, когда ее свадьба не за горами, она стала больше интересоваться политикой страны, как и подобает Великой герцогине.
Мне казалось, она довольна своей жизнью. Наверное, она влюбилась в Конрада. Разве может быть иначе с такой молодой романтичной девушкой, как она?
Я повесила пальто в шкаф и достала свое платье. Потом сняла шарф и выдвинула ящик, в котором хранила шарфы перчатки и носовые платки. Странно, но перчатки лежали наверху, тогда как я всегда клала их вниз, под платки.
Теперь я уже не сомневалась, что кто-то рылся в моих вещах. Почему?
Меня охватил ужас. В одном из ящиков, который я держала запертым, я хранила документы, в которых значилось мое настоящее имя.
Если их кто-то видел, то узнал, что я не Анна Эйрз, а Филиппа Юэлл. Кто бы это ни был, он вспомнит, что имя женщины, убитой вместе с бароном, было Франсин Юэлл.
Я лихорадочно искала ключи от ящика. Я держала их на дне другого ящика, под бельем. Ключи лежали не там, где я их оставила. Я отперла ящик. Документы были на месте, но сложены по-другому.
Теперь я была уверена, что кто-то был в моей комнате, искал документы и нашел их, а потом положил ключ не на то место. Значит, мой обман раскрыт. Кто это сделал?
Первой моей мыслью было: Фрея. Мне часто казалось, что она в чем-то меня подозревает. Она странно смотрела на меня. И однажды сказала:
– Вы не та, за кого себя выдаете.
Наверное, она решила выяснить, и пока меня не было дома, полезла в мои вещи.
Я скоро узнаю.
Если она видела документы, мне придется во всем сознаться. Я расскажу ей всю историю и надеюсь, она меня поймет.
Мысль о том, что это была Фрея, несколько успокаивала.
Но это мог быть и кто-то другой.
