Текст книги "Коварные пески"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Что эта женщина хочет? – спросил сэр Уилльям.

– Вам известно, кто она? – прошептала ему миссис Линкрофт.

Я поднялась, чтобы уйти из сада, но цыганка остановила меня:

– Нет, останьтесь, мадам. Я хочу, чтобы вы все слышали. У меня есть на то причины.

Я вопросительно посмотрела на миссис Линкрофт. Та утвердительно кивнула, и я снова села. Лицо сэра Уилльяма стало угрожающе багрового цвета.

– Что, сэр Уилльям, вы так и будете настаивать, чтобы мы убрались с вашей земли?

– Да, буду! – ответил сэр Уилльям. – Если вы до завтрашнего вечера не покинете мое поместье, то я вызову полицию.

– Не думаю, что вы на это пойдете, – дерзко сказала Сирина. Она стояла, уперев в бока руки и слегка расставив ноги. Откинув голову назад, она с вызовом смотрела на сэра Уилльяма. – Вы горько пожалеете, если сейчас же не отмените свой приказ.

– Извините, но это уже шантаж! – отрезал Уилльям.

– Что? И это говорите вы, старый негодяй! Да вы не лучше любого из нас.

Миссис Линкрофт поднялась со словами:

– Я не допущу, чтобы волновали сэра Уилльяма.

– Не допустите? Но вы не допустите, чтобы и вас тревожили, верно? Но вам придется сделать то, что я хочу, или вы пожалеете. Да, я знаю, что я бедна. Я не живу в таком огромном доме, как вы, но у меня есть право жить там, где мне хочется, как у любого другого… и если вы попытаетесь помешать мне, то пожалеете… оба.

Миссис Линкрофт взглянула на меня.

– Надо отвезти сэра Уилльяма в дом, – сказала она. Я поднялась, но цыганка сделала жест, чтобы мы остались.

– Итак, вы не отмените свой приказ? – еще раз спросила она.

– Нет, никогда, – заявил сэр Уилльям. – Вам надо отсюда убраться до истечения этой недели. Я поклялся, что на моей земле не будет цыган, и я сдержу свое слово. Идите вон!

– Хорошо. Теперь пеняйте на себя. Я сейчас скажу вам пару вещей, которые вам не понравятся. У меня есть дочь, Оллегра, ваша внучка.

– Да, к несчастью, это так, – сказал сэр Уилльям. – Мы заботимся о ребенке. У нее здесь дом. И на этом наши обязанности по отношению к вам кончаются.

– О, да… а Нейпьер считается ее отцом. Это вполне вас устраивает, верно? Но что если я скажу вам, что отец не он, а? Вам ведь это не понравится, правда? Да, один из ваших сыновей – отец моего ребенка, но это не Неп. Это был ваш драгоценный Бо… тот, кому вы построили храм.

– Я не верю этому! – вскричал сэр Уилльям.

– Я знала, что вы не поверите. Но я-то знаю, кто отец моего ребенка.

– Это ложь, – сказал сэр Уилльям. – Все ложь.

– Не слушайте эту женщину, – сказала миссис Линкрофт, подымаясь со скамейки и положив руки на кресло-каталку.

– О, да, слушайте только эту женщину! – насмешливо воскликнула Сирина. – Она вам станет говорить лишь то, что вы хотите услышать. И она будет как всегда только поддакивать. – Сирина злобно усмехнулась. – Как это и было с самого начала, верно? Когда еще была жива леди Стейси. А как вы думаете, почему она себя убила? Потому что ее сын случайно застрелил своего брата? Потому что она потеряла своего любимого мальчика? Возможно, но главное потому, что у нее оказался не тот муж, который мог утешить ее, кто помог бы ей пережить утрату. Она узнала, что ее муж больше склонен тешить хорошенькую компаньонку.

– Прекратите! – закричала миссис Линкрофт. – Прекратите сейчас же!

– Прекратите, прекратите! – передразнила ее цыганка и, повернувшись ко мне, сказала:

– Видите, не всем нравится правда. Можно ли винить их за это? Я не могу. Потому что правда эта не очень приятна. Бедный старина Неп! Он оказался козлом отпущения. Он застрелил своего брата, поэтому было легко обвинить его во всем. Если бы я сказала, что Бо отец моего ребенка, меня бы прогнали. Никто бы мне не поверил. Поэтому я сказала, что это Неп. Тогда мне совершенно поверили и взяли на себя заботу о ребенке. Я поступила так только ради ребенка. Я солгала, потому что знала, иначе у моей девочки не будет дома… а потом, когда леди Стейси покончила с собой, оставив записку, в которой сказала почему… не только потому, что потеряла своего прекрасного мальчика, но еще и потому, что ее муж изменил ей в ее же собственном доме… И тогда в этой смерти тоже обвинили Непа и выгнали из дома. Все стало просто. Один преступник… вместо трех.

– Вы очень расстраиваете больного сэра Уилльяма, – сказала миссис Линкрофт.

– Ну и пусть расстраивается. Пусть больше не прячется за Непом. Хватит ему обманывать себя, что он не несет ответственность за смерть жены. И запомните… если цыган отсюда прогонят, всем станет все известно, всем! А не только мадам-музыкантше.

Миссис Линкрофт умоляюще на меня взглянула.

– Я должна отвезти сэра Уилльяма в дом, – сказала она. – Думаю, надо вызвать доктора. Позаботьтесь об этом, пожалуйста, миссис Верлейн.

Я решила найти Нейпьера. Зная, что в это время он обычно бывает на конюшне, я направилась прямо туда. Когда он там появился, я сразу ему сказала:

– Я должна поговорить с вами. Но здесь это невозможно.

– Тогда где?

– В ельнике. Я пойду вперед и подожду вас.

Нейпьер кивнул. По моему лицу он, наверное, понял, что это очень важно.

Мне надо было поговорить с ним о том, что я услышала в саду. Даже идя по открытой лужайке, освещенной ярким солнцем, я не могла избавиться от ощущения, что за мной следят чьи-то глаза. Меня все время преследовало опасение, что каждый мой шаг кому-то известен, что кто-то лишь ждет удобного момента, чтобы нанести удар. И еще мне казалось, вернее, я чувствовала это всем своим нутром, что тот, кто следит за мной, кто готовится меня уничтожить, ответственен за смерть Эдит и Роумы.

В последнее время я жила в постоянном напряжении, но то, что я услышала сегодня утром, заставило меня, наконец, испытать радость. Мне не терпелось рассказать обо всем Нейпьеру.

Я стала ждать его у разрушенной часовни. Она была уничтожена пожаром… как и домик Роумы. Я прислонилась к стене и прислушалась. Раздался хруст валежника. Кто-то шел из глубины леса. Как глупо было прийти сюда одной. Ведь здесь, у разрушенной часовни, куда редко кто заходит из-за страха перед привидениями, может случиться все, что угодно.

Но Нейпьер уже скоро будет здесь.

Я тревожно оглянулась. Хруст валежника напугал меня. Где-то за деревьями, казалось мне, прятались чьи-то недобрые глаза… кто-то смотрит на меня в раздумье: зачем она здесь? Не настало ли ее время?

Меня охватила паника. Я позвала: «Это вы, Нейпьер?!» Ответа не было. Только сухой шелест листьев… и снова похрустывание веток. Может быть, под чьими-то ногами.

Наконец, подошел Нейпьер.

– Как хорошо, что вы пришли.

Я протянула руки, и он тепло сжал их.

– Мне стала известна правда об Оллегре, – сказала я. – Ее мать только что имела стычку с сэром Уилльямом, и она ему все сказала. И мне нужно было повидать вас.

– Правду об… Оллегре? – повторил Нейпьер.

– Да. То, что ее отец – Боумент.

– Она ему это сказала?

– Да. В саду часа полтора назад. Он пригрозил при помощи полиции выслать цыган, и она пришла уговорить его не делать этого, а когда не вышло, то сказала ему, что Оллегра – дочь его драгоценного Бо и что она обвинила вас, потому что ей бы не поверили, если бы она сказала, что это был Бо.

Нейпьер молчал.

– Почему вы тогда не стали отрицать это?

– Я убил Бо, – ответил Нейпьер. – И подумал, что взяв на себя его вину, смогу как-то искупить свою. Бо возненавидел бы всех за то, что они узнали о цыганке. Его всегда очень заботило мнение о нем других людей.

Он все еще держал мои руки в своих. Я посмотрела ему в лицо с радостной улыбкой.

– Я ведь все равно должен был уехать, – продолжил Нейпьер. – Так что это не имело большого значения. Еще один проступок… ну и что, когда их и так много.

– А ваша мать… она покончила с собой, потому что узнала, что ваш отец и миссис Линкрофт были любовниками, а не только потому, что потеряла Бо.

– Это все в прошлом, – сказал он.

– Нет, – воскликнула я с болью, – не в прошлом, если это продолжает влиять на настоящее и на будущее.

– Да, кому как не вам это должно быть понятно.

Я опустила глаза. Никогда еще Пьетро не был так далек от моих мыслей.

– Вы глупец, Нейпьер, – сказала я.

– И вы так долго не могли понять это?

– Мы оба были глупы. Но почему вы позволили обвинить вас?

– Повторяю, я убил его, а он был так красив, так полон жизни… Как и все, вы бы обязательно полюбили его.

– Однако очевидно, что он не был таким уж совершенством.

– Он был молод, жизнерадостен…

– Поэтому соблазнил юную цыганку.

– Но в нем было столько сил, и если бы он остался жив, он наверняка бы признал свою ответственность. Он куда-нибудь пристроил бы дочь, заботился бы о ней… и не дал бы ее в обиду. В тот день, когда я застрелил его, я так жалел… совершенно искренне… что выстрелил первым не он. Тогда это было бы не такой большой трагедией. Его бы простили.

– Вы завидовали ему?

– Конечно, нет. Я им восхищался. Мне хотелось походить на него, потому что я считал его образцом.

Я старался во всем ему подражать. Но я не завидовал. Я любил его, как и все… может быть, даже больше.

– Поэтому вы взяли на себя его вину.

– Я больше ничем не мог загладить свою.

– Но теперь все позади. И вы не должны больше об этом вспоминать.

– Вы считаете, что когда-нибудь я смогу это сделать?

– Да. Сможете.

– Возможно, есть только один человек, который может заставить меня это сделать… единственный человек в мире. А вы… вы забыли свое прошлое?

– Возможно, есть только один человек, кто мог бы мне в этом помочь.

– Но вы не очень уверены…

– С каждым днем я обретаю все большую уверенность.

Мы стояли, соединив наши руки, но держась на расстоянии. Между нами все еще стояла Эдит.

Но я поклялась себе, что не успокоюсь, пока не узнаю, что случилось с Эдит. Нейпьер теперь чист от обвинений в том, что соблазнил цыганку, что подтолкнул свою мать к самоубийству, но на нем была еще тень подозрения, связанного с исчезновением Эдит, и чтобы мы могли думать о нашем будущем, это подозрение должно быть развеяно.

12

Стояла послеобеденная тишина. Сэр Уилльям отдыхал у себя, по распоряжению доктора приняв снотворное, миссис Линкрофт прилегла, потому что была совсем без сил, как она сама мне сказала. В ее глазах затаилась вина, и она избегала моего взгляда.

Мне надо было все обдумать. Я хотела проанализировать все моменты нашего последнего разговора с Нейпьером. Мне необходимо было поразмыслить о нем и о Годфри.

Но в глубине души мне не надо было принимать никакого решения. Я знала… точно так же, как тогда, когда делала вид, что раздумываю, бросать ли мне свою музыкальную карьеру ради Пьетро; знала, что поступлю только по велению сердца. Если бы Роума сейчас оказалась рядом со мной, она бы сказала, что я сошла с ума, отказываясь от брака с Годфри ради Нейпьера. С Годфри меня ждет надежная, спокойная, благополучная жизнь. А с Нейпьером? Я не была уверена, какая жизнь была бы у меня с ним. Я не верила, что тень Боумента может в один миг рассеяться. У меня не было надежды, что чувство вины так легко оставит Нейпьера. Тень Боумента может вернуться в любую минуту и омрачить его жизнь, и так будет еще многие годы. А с моими тенями? Не будет ли тревожить меня образ Пьетро?

У меня было немного свободного времени, погода стояла солнечная и тихая, поэтому я решила пойти в свой любимый уединенный сад. Войдя туда, я с удивлением обнаружила там Элис. Она задумчиво сидела на скамейке, сложив руки на коленях.

– Я знала, что вы придете, миссис Верлейн, – сказала она.

– Ты хотела меня видеть?

– Да. Мне надо вам кое-что сказать… вернее, показать, что я обнаружила. Но мне не хотелось бы говорить об этом здесь.

– Но почему так?

– Потому что я считаю, что это может иметь очень большое значение. – Элис поднялась, добавив:

– Вы не против совершить небольшую прогулку?

– Нет, конечно.

Когда мы начали удаляться от дома, она все время оглядывалась.

– В чем дело, Элис? – спросила я.

– Я хочу удостовериться, что за нами никто не следит.

– А вы думаете, что следят…

Я содрогнулась, и Элис добавила:

– И ведь вам тоже, верно, миссис Верлейн?

Я призналась, что мне часто бывает тревожно.

– Конечно, любой мог бы оказаться в огненной ловушке, попади он случайно в горящий дом. Но с тех пор у меня такое чувство, что я должна быть особенно к вам внимательна.

– Ты очень славная, Элис. И я, конечно, ощущаю твою заботу.

– Мне бы очень хотелось этого.

– Приятно осознавать, что у тебя есть ангел-хранитель.

– Да, вероятно. Один у вас уже точно есть, дорогая миссис Верлейн.

– Но куда мы идем и что ты хочешь показать мне?

– Здесь мы свернем и спустимся вниз к берегу.

– Значит, это где-то внизу?

– Да. И я действительно думаю, что это может оказаться чрезвычайно важным.

– Ты меня заинтриговала.

– Я просто не знаю, как описать эту находку словами. Поэтому лучше показать. И я думаю, что она имеет большую археологическую ценность.

– Господи, Элис! Тогда, может быть, нам лучше…

– Сказать кому-нибудь еще? О нет, не сейчас. Давайте мы вдвоем сначала посмотрим.

– Ты говоришь загадками.

– Вы все скоро узнаете.

Элис бросила взгляд через плечо.

– В чем дело?

– Мне просто показалось, что за нами кто-то идет.

– Я никого не вижу.

– Они могут прятаться вон в тех зарослях кустарника.

– Не думаю. Во всяком случае нас двое. И не стоит нервничать.

Элис повела меня по извилистой тропинке вниз к морю.

На полпути она остановилась и сказала: «Послушайте!»

Мы постояли, не двигаясь, минуту.

– Отсюда очень хорошо слышны шаги… даже если человек идет где-то далеко отсюда.

– Все в порядке, – успокоила я ее. – А ведь я уже ходила здесь однажды.

– Да, и тогда я предупредила вас, что здесь прилив очень опасен. Помните? Возможно, я в тот раз тоже спасла вашу жизнь. – Мысль об этом явно доставила ей удовольствие. – Может быть, это и есть мое предназначение в жизни.

Мы вышли к морю, и я увидела впереди нависшую над берегом скалу с небольшим углублением. Именно в этом месте остановила тогда меня Элис, предостерегая об опасности.

Ведя меня к скале, Элис время от времени тревожно оглядывала берег.

– Здесь, миссис Верлейн! – сказала она, исчезая в расщелине скалы.

– Что там, Элис?

– Это что-то вроде пещеры. Входите. Я вошла, и она сказала:

– Здесь просто пещера. Но мне кажется, что я обнаружила какие-то рисунки во внутренней части. Рисунки очень примитивные, такие могли делать люди в глубокой древности. Может быть, в каменном веке. Мистер Уилмет рассказывал нам об этом. Может быть, правда, они относятся и к Бронзовому веку.

Я подумала о Роуме. Рисунки в пещере! Неужели Годфри был прав! Неужели она действительно сделала какое-то потрясающее открытие и потом из-за этого была убита.

– Я уверена, что эти пещеры хранят огромную ценность, – продолжила Элис.

– Но что ты имеешь в виду? – спросила я, оглядывая сумрачную пещеру и ничего в ней не находя. Элис снисходительно рассмеялась.

– Если бы это было легко увидеть, то все бы уже давно знали об этом месте. Посмотрите! – Элис прошла в глубь пещеры. – Вот огромный валун. Его надо откатить… наверное, никому и в голову не приходило это сделать… только мне. О, миссис Верлейн, это действительно мое открытие. Как вы думаете, оно могло бы принести мне славу?

– Это зависит от того, что именно ты нашла.

– Нечто великолепное. И я сейчас покажу вам это.

Элис справилась с валуном, и за ним открылась дыра.

– Посмотрите! – позвала она. – Надо пробраться через это отверстие… Это нелегко. Я пойду первая, а вы за мной.

– Элис, это не опасно?

– О, нет… там просто пещера. И я уже была в ней. Вы же не думаете, что я позволила бы вам пойти туда, если бы было опасно. Следуйте за мной.

Она нырнула в отверстие. Я пошла за ней, и мы оказались в другой пещере.

Элис вынула из кармана свечу и, чиркнув спичкой, зажгла ее. «Смотрите!» Теперь по пещере разлился слабый свет. Я воскликнула от удивления, потому что моим глазам открылась фантастическая картина. Здесь было богатейшее формирование сталактитов и сталагмитов неземной красоты. Они образовали самые разнообразные фигуры, и даже в сумеречном свете я видела, в какие восхитительные цвета они были окрашены – примеси меди давали зеленый цвет, железа – коричневый и красный, марганца – изумительный розовый оттенок. Я будто вступила в какой-то волшебный мир.

– Элис! – воскликнула я. – Это же потрясающее открытие.

Она торжествующе рассмеялась.

– Я так и думала, что вы придете в восхищение. Мне очень хотелось показать вам это.

– Но нам надо вернуться. Мы должны рассказать об этой находке. Ведь это не хуже, чем пещеры Чеддера. Только представить себе… что все это время такая красота скрывалась здесь… и никто об этом не знал.

– Вас это приводит в восторг?

– Это грандиозное открытие.

– Но я хочу показать вам кое-что еще… Дайте мне вашу руку, здесь надо быть осторожной.

Я протянула Элис руку и почти тут же, споткнувшись, чуть не упала.

– О, миссис Верлейн! – встревоженно воскликнула Элис. – Будьте внимательны. Будет ужасно, если вы здесь упадете.

– Я постараюсь быть внимательной, Элис. Но давай позовем кого-нибудь еще. Мистер Уилмет пришел бы в восторг. Он бы был вне себя от радости.

– Сначала я хочу показать это вам. О, ну пожалуйста, разрешите я вам первой покажу, что здесь.

Я рассмеялась. А потом, прислушавшись, спросила:

– Что это? Мне кажется, я слышу журчание воды.

– Да. Следующая пещера еще более удивительна. Пойдемте же, и взглянем на нее сейчас. Мне не терпится показать вам ее. Там что-то наподобие водопада. И, видимо, внизу протекает ручей, который проходит подо всеми пещерами и впадает в море. На стенах другой пещеры рисунки… и это, я считаю, самое ценное, что здесь есть.

– Песок под ногами очень влажный, – сказала я.

– Это из-за ручья и водопада. – Она протянула мне свечу. – Теперь у каждого будет по свече. Эти пещеры я называю своими, потому что они находятся на землях, принадлежащих Стейси. Все это побережье принадлежит сэру Уилльяму и его наследникам.

Я не могла оторвать глаз от фантастических напластований самых удивительных очертаний, и мысль о том, что на образование этих изумительных форм ушли многие столетия, привела меня в благоговейный восторг.

Но Элис не терпелось показать мне другие чудеса этих пещер. Я прошла за ней через глубокую расщелину в скале, и мы оказались в третьей пещере. Здесь шум воды раздавался сильнее и были видны сбегающие по камням струйки воды. Я внимательно вгляделась.

– Элис! Это же потрясающе! – Теперь я была уверена, что рисунки на стенах этой пещеры были именно тем, что обнаружила Роума. Значит, версия Годфри с завистливым археологом может оказаться верной.

– Эти рисунки похожи на те, что мы видели в Британском музее. Посмотрите сами. Вон там, на стене.

Когда я пошла вперед, мои ноги начали утопать в сыром песке, и стало трудно идти. Я продвигалась все дальше, подняв вверх свечу и не отрывая взгляд от стен. Элис осталась стоять, наблюдая за мной.

– Это совершенно… фантастично! – Начала я и тут вдруг поняла.

Я повернулась к Элис.

– Стой, где стоишь! – крикнула я ей. Элис была у входа в пещеру, высоко держа над головой свечу.

– Элис… я… не могу… двинуть ногой. Элис… Элис… меня засасывает.

Элис кивнула и сказала:

– Да, это зыбучие пески. Но они медленно засасывают. И пройдет еще немало времени, прежде чем вы полностью исчезнете.

– Элис! – в отчаянии позвала я. Но она продолжала стоять, глядя с улыбкой на меня.

– Так это ты! – воскликнула я.

– Да, – ответила она. – Почему вы удивлены? Потому что я маленькая? Но я умна, миссис Верлейн. Я умнее всех вас. Это мои пещеры. И это мои пески… и я никому не позволю забрать их у меня.

– Нет, нет, – бормотала я, все мысли в голове у меня перемешались. Я не могла этому поверить. Это был кошмарный фантастический сои. Я сейчас проснусь!

Элис стояла, глядя на меня. Свечу она держала высоко над головой. Она была еще более отвратительна оттого, что казалась такой кроткой, такой послушной. Я выронила свечу, и она упала на песок. Секунду или две я, не отрываясь, смотрела, как песок заглатывает ее.

Элис шагнула куда-то и появилась снова, держа в руке веревку… вернее, даже канат, таким, я видела, привязывают к берегу лодки.

Элис собирается спасти меня. До этого она просто меня разыгрывала. Но какая же жестокая и опасная у нее шутка!

– Если я брошу вам веревку, миссис Верлейн, я, возможно, смогу вытащить вас… но, возможно, и нет. Пески очень крепко держат. Они выглядят такими мягкими, но хватка у них сильная, и они не любят отпускать свои жертвы. А ведь песок – это лишь крохотные крупицы. Не поразительно ли это, миссис Верлейн? Но природа всегда поразительна. Так нам часто говорит викарий.

– Элис, кинь мне веревку.

Она отрицательно покачала головой.

– Нет. Вас ждет то, что называют изощренным мучением. Вы все время думаете о том, что я могла бы бросить вам веревку, и от этого ваши муки только усиливаются. Понимаете, если у вас не останется надежды на спасение, вы как бы успокоитесь… Нет, не пытайтесь выбраться. От этого вас затянет еще быстрее. Если вы, конечно, сами не хотите уйти в песок поскорее. А я останусь здесь и буду ждать, пока вы не исчезнете.

– Элис… ты чудовище!

– Да. Но вы должны признать, что при этом я очень умна.

– Ты нарочно привела меня сюда.

– Совершенно верно, – сказала она. – Как и других.

– Что?

– Да. Это место принадлежит мне. Я дочь сэра Уилльяма. Здесь все должно быть моим. Нейпьер – его сын, но он убил Бо, и сэр Уилльям его ненавидит. Он ненавидел мать Нейпьера, а мою маму любит. Он оставит все мне, когда Нейпьера уберут отсюда. Этого я и добиваюсь. А того, кто будет мешать мне, я приведу в эту пещеру. Вы, миссис Верлейн, мешали мне. Вы приехали сюда, чтобы найти свою сестру. Она тоже встала у меня на пути, потому что чуть было не нашла мою пещеру. Она обследовала эту часть берега, и я привела ее сюда, чтобы показать ей то, что сейчас показала вам.

Песок теперь уже был выше щиколоток. Элис удовлетворенно смотрела, как я постепенно погружаюсь.

– Чем глубже вы будете уходить в песок, тем быстрее он станет вас засасывать, – сказала она со знающим видом. – Правда, вы высокая, а эти пески действуют медленно.

– Помоги мне, Элис! – просила я. – Что плохого я тебе сделала?

– Вы слишком любопытны, миссис Верлейн. И вы приехали сюда, чтобы провести расследование. Вы хитро придумали: наняться учительницей музыки и скрывать, что вы сестра этой женщины. Но я поняла, кто вы, как только приехал мистер Уилмет. Он ведь выдал вас, верно? Я все время следила за вами и слушала ваши с ним разговоры: Я знала, что мне придется вас убить, но еще одно исчезновение могло бы показаться чересчур подозрительным, поэтому я заманила вас в домик, и с вами было бы покончено, если бы не этот старик-садовник.

Она улыбнулась – хитрой дьявольской улыбкой, довольная своей сообразительностью и жаждая, чтобы я поняла, какая она ловкая.

– Он видел меня, и я подумала, что на меня может пасть подозрение, поэтому я вместо убийства спасла вас. Да, я спасла вашу жизнь, а теперь я ее забираю. Я богиня, дарующая жизнь или смерть.

– Ты сумасшедшая, – сказала я.

– Не смейте говорить это! – злобно вскричала Элис.

– Элис, что с тобой?

– Ничего. Все очень легко понять. Вам надо было бы обручиться с мистером Уилметом и перестать интересоваться нами. Но вы не стали это делать, верно? Вы захотели выйти замуж за Нейпьера, а для меня тогда бы возникла та же проблема, что и с Эдит. Она должна была исчезнуть, потому что ждала ребенка, а я не могла допустить, чтобы был еще один наследник. Поэтому я привела ее сюда, и с ней здесь произошло то, что сейчас происходит с вами. Я выживу Нейпьера из Лоувет Стейси, потому что сэр Уилльям любил Бо, а Нейпьер убил его, и привидение Бо будет преследовать этот дом до тех пор, пока не изгонят отсюда Нейпьера. Я позабочусь об этом. Тогда-то сэр Уилльям, наконец, признает свою дочь, и все это перейдет ко мне. Вы всегда думали, что я просто хорошая, маленькая девочка, не так ли? Но в действительности вы меня не знали, хотя я вам сказала, когда вы только сюда приехали, что мы можем вас очень удивить. Вам было сделано предупреждение, но вы ему не вняли. Теперь вы уже попались. Вы совали нос, куда не следует. Вы обнаружили рисунок мозаики. Вы были в Британском музее. А там вам встретился человек, который знал вас, но к тому времени мне уже все было известно. Но тогда я поняла, что надо действовать быстро, так как вы теперь знали, что изображено на рисунках, а на этих рисунках изображено было то, что здесь – мои зыбучие пески.

– Помогите! – позвала я, и мой голос отдался эхом.

– Никто не услышит вас, и чем глубже вы погружаетесь, тем крепче вас захватывают эти пески.

Я подумала: это конец. О, Роума, что ты чувствовала в те последние мгновения, перед тем, как пески поглотили тебя. Открытие этой настенной живописи было бы величайшим событием в ее жизни… и она погибла здесь именно тогда, когда их обнаружила.

А Эдит? Что чувствовала Эдит?

– Элис! – вскричала я. – Ты безумна. Безумна!

– Замолчите! Вы не смеете говорить так!

Я оцепенела от страха. Второй раз за короткое время я оказалась перед лицом жуткой смерти. Я уже ощущала холод сырого песка выше щиколоток. И напрасно я пыталась высвободить ноги. Я избегала смотреть на притворно скромную, дьявольскую фигурку, стоявшую у края песчаной трясины, со свечой, высоко поднятой над головой. Я пыталась придумать какой-то выход.

– Помогите! Помогите! – всхлипывая, звала я. И чувствовала, как неумолимо песок засасывает меня вниз, медленно и верно.

В пещере появился кто-то еще. Я услышала возглас «О, Господи!»И это был голос Годфри: «Кэролайн! Кэролайн!»

– Не приближайся, – закричала я. – Меня засасывает… засасывает в песок. Элис холодно сказала:

– Пожалуйста уходите. Это моя пещера.

Годфри двинулся вперед. Я пронзительно крикнула:

– Стой! Не ступи на песок. Оставайся… оставайся там, где стоишь.

– Нам нужна веревка. – Он повернулся к Элис. – Иди и достань веревку… быстро.

Она не двинулась с места. Я выкрикнула:

– Веревка есть. Она у нее… чтобы изощренно мучить. Она – убийца. Она убила Роуму… и Эдит.

И тут появился Нейпьер. В его руках была веревка.

До сих пор не могу забыть тот кошмар. Пещера, рисунки на стенах, сознание того, что столетия назад сюда приводили людей для мучительной казни… И Элис… страшная Элис… она приводила сюда своих врагов, чтобы, как и в те древние времена, убивать их! Роуму… Эдит и… и меня…

Я поймала конец веревки. Они крикнули мне, чтобы я обвязалась ею вокруг талии. Я знала, что они вытащат меня… эти двое мужчин, которые любят меня, вместе принесут мне спасение.

Я слышала голос Элис – странный, безумный, монотонный: «Быстрей, быстрей, мои пески. Заберите… заберите ее, как вы забрали других».

Я не сводила глаз с мужчин.

– Мы справимся! – услышала я голос Нейпьера. И я знала, что так и будет.

Я лежала в постели. Кошмары преследовали меня. Часто я вдруг с ужасом ощущала, как что-то холодное сжимает мне щиколотки. Очнувшись, я видела, что это простыни. Мне постоянно чудилась страшная фигурка со свечой в руке… и лицо, открывшееся мне во всей своей жути; оно было мне так хорошо знакомо под маской простодушия, отчего теперь казалось еще более отвратительным.

Нейпьер сидел подле моей постели. Годфри тоже.

– Успокойся. Попытайся заснуть, – сказал Нейпьер, и его твердая рука на моем запястье подтверждала мне, что все в порядке. Его пожатие разгоняло кошмарные видения и возвращало меня в реальность.

– Теперь все позади, – сказал Годфри. Затем я заснула.

В тот день мне повезло. На мое счастье, Годфри должен был зайти в Лоувет Стейси, чтобы показать мне изображения римских мозаик в книге, которую нашел в букинистическом магазине в Дувре.

Он увидел, как я спускалась с Элис по обрыву. Она была права, когда боялась, что за нами кто-то идет.

Что касается Нейпьера, то он думал, что я собираюсь замуж за Годфри, и поддавшись минутной ревности, пошел за Годфри, полагая, что тот идет на свидание со мной. Это стечение обстоятельств и привело их обоих в пещеру как раз тогда, когда только силой двоих мужчин можно было меня спасти.

Да, несомненно, в тот день мне очень повезло.

Я лежала в постели с мыслью об этом и говорила себе: все препятствия позади, теперь мы свободно можем жить дальше.

А что же с Элис? Почему она так поступила? Что за червоточина сидела в ней?

Оллегра рассказала:

– Элис заставляла нас делать то, что ей нужно. Она все знала о наших проступках, и поэтому могла заставить нас подчиняться ей… и доказывала, какая у нее над нами власть. Мы должны были изображать, что мы, простые смертные, поклоняемся ей, нашей богине. Вначале мы устраивали по ее приказу всякие мелочи: корчили гримасы за спиной у мисс Элджин, или нарочно ломали у чашки ручку, или срывали в саду розы там, где это запрещено, или входили в комнату Бо и кривлялись перед его портретом. Затем уже пошли вещи посерьезнее. Мы должны были приходить ночью в часовню. Иногда со свечой, иногда с фонарем. Мы должны были изображать привидение, как будто Бо недоволен, что Нейпьер здесь, и поэтому его дух является в часовню. Однажды я уронила свечку на алтарь, и он загорелся. Я убежала. Начался пожар. После этого я уже не могла не подчиняться Элис. Если бы я отказалась, она бы сказала дедушке, что я натворила. Я боялась, что дедушка меня выгонит. Мы ходили ночью в часовню по очереди… и когда миссис Верлейн начинала подозревать одну из нас, другая шла туда изображать привидение в том момент, когда миссис Верлейн была с той, которую подозревала. Потом Элис не понравилось, что Нейпьер стал проявлять к миссис Верлейн повышенное внимание, и мы намекнули ей, будто видели, как он копал в ельнике яму…

А вот что рассказала Сильвия:

– Я тоже должна была ходить в часовню и изображать привидение. Я всегда хотела есть и обычно тайком брала что-нибудь из кладовки. Элис сказала, что расскажет моей маме, что я ворую. Она знала, что Эдит встречается с мистером Брауном, и поэтому Эдит тоже приходилось делать то, что ей велела Элис. Потом Джереми Браун уехал, и Эдит сказала, что больше не будет для нее ничего делать и что она больше не даст Элис нас шантажировать… так она назвала то, что делала Элис. И поэтому… Эдит исчезла.

Что теперь было делать с Элис?

Когда ее привели из пещеры домой, она снова приняла кроткий вид. Мне было очень жаль миссис Линкрофт, которая двигалась по дому, словно лунатик.

Довольно странно, но именно мне она рассказала всю свою историю. Я была в своей комнате, потому что доктор сказал, что я должна несколько дней отдохнуть, так как пережила страшный шок. Я лежала в постели, когда вошла эта загадочная женщина и села у моей кровати.

– Миссис Верлейн, – обратилась она ко мне. – Что мне сказать? Моя дочь пыталась убить вас… дважды.