Текст книги "Коварные пески"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)
– Конечно.
Нейпьер насмешливо посмотрел на меня.
– А, может быть, я это сделал вовсе не ради старого Брэнкепа, а только для того, чтобы получить ваше одобрение?
– Уверена, что это не так.
– Вы не знаете меня. Мной руководят низменные интересы. Мои поступки неискренни. Вы должны меня остерегаться.
– Очень похоже на правду.
– Я так рад, что вы это понимаете, потому что именно этим я больше всего могу заинтересовать вас.
Ясно, к чему он клонит. Однако нужно дать ему понять, что он ошибается, если рассчитывает запугать меня. Я не собираюсь бежать отсюда только из-за того, что хозяин дома… Хотя нет, он не совсем хозяин, пока жив сэр Уилльям, так вот, я не собираюсь бежать из-за того, что он проявляет ко мне усиленное внимание. Я докажу ему, что ничего у него со мной не получится, ему не удастся выжить меня отсюда. Впервые мне пришла тогда в голову мысль, что ему, возможно, хочется, чтобы я уехала.
Когда мы оказались в поле, Нейпьер пустил свою лошадь галопом. Я последовала за ним. Когда он, наконец, замедлил бег, я была почти вровень с ним.
Мы остановились. Вдалеке возвышался Дуврский замок. Его серая неприступная громада охраняла, как и сотни лет назад, белые скалы побережья. Добрис – так называла это место Роума – был воротами в Англию. Там еще сохранились остатки древнего маяка, который стоял на скале Дьявольский Обрыв. Он был построен из песчаника, кирпича и известкового раствора, изготовленного римлянами. Маяк смог выстоять перед непогодой и бурными событиями истории почти два тысячелетия. На запад от него находилось поселение, известное под названием «Лагерь Цезаря». Отсюда его видно не было, но я помнила, как Роума водила меня вдоль побережья и с воодушевлением показывала руины римских сооружений.
Мысли Нейпьера были, очевидно, связаны отнюдь не с римлянами, так как, повернувшись ко мне, он сказал:
– Давайте поговорим откровенно.
– Смотря о чем, – ответила я.
– Разве откровенность не всегда желательна?
– Нет, не всегда.
– Я думаю, ваш муж не стал бы настаивать, чтобы вы его вечно оплакивали.
– Об этом не вам судить, – резко ответила я.
– Если бы он был способен на такое, вам было бы легче его забыть, так как это бы доказывало, что он не достоин того, чтобы о нем помнили.
Я рассердилась, быть может, несправедливо, ведь Нейпьер побуждал меня прямо взглянуть на то, что мне видеть не хотелось. Конечно, Пьетро бы очень желал, чтобы я до конца жизни думала только о нем. Мне припомнился один случай. Среди наших сокурсников в Париже смертельно заболела девушка. У нее был возлюбленный. Мне запомнилась одна сцена: они сидели в моей комнате, пили кофе, разговаривали, и вдруг эта девушка прочитала стихотворение, которое подарила своему возлюбленному, чтобы после ее смерти он, когда будет грустить, вспоминая о ней, брал это стихотворение и читал его.
Не печалься, когда я умру,
Не грусти, звон услышав печальный,
Разносящий несчастную весть…
И потом в конце:
… Мне дорог ты так, что хочу навсегда
Из всех мыслей твоих, из всех твоих снов
Без следа и без боли уйти.
На глаза набежали слезы. Я постаралась украдкой смахнуть их, но Нейпьер все-таки заметил.
– Он был ужасно эгоистичен, – сказал он жестко.
– Он был художник.
– А вы разве нет?
– Мне чего-то не хватало. Иначе бы я не отступила.
Нейпьер склонился ко мне.
– Кэра… нет… не Кэра, это он так называл вас. Кэролайн, вы уже начали забывать… с тех пор, как вы здесь.
– Нет, – сказала я твердо. – Я никогда не забуду.
– Да, Кэролайн, забудете, – настойчиво повторил он. – Здесь есть человек, который помогает вам забыть. Почему вас не было здесь, когда я только вернулся. До того…
Я холодно на него взглянула и, пришпорив лошадь, поскакала вперед.
Он догнал меня.
– Вы боитесь, – произнес он с осуждением.
– Ошибаетесь, – ответила я, с ужасом заметив, что у меня дрожат руки. Никогда больше не буду ездить с ним вдвоем.
– Нет, не ошибаюсь. И вы это знаете. Зачем делать вид, будто не существует того, что есть на самом деле?
– Иногда необходимо… необходимо смириться…
– Никогда, – его голос зазвенел. – И вы, Кэролайн, тоже никогда не сможете…
Он хлестнул кнутовищем по сухим зарослям кустов.
– Должен быть какой-то выход, – сказал он.
В этот момент позади нас послышался чей-то голос. Это Оллегра окликала нас. Я обернулась и увидела трех девочек.
– Мы уже давно катаемся, – как будто извиняясь, сказала Элис. – И вдруг Оллегре показалось, что она увидела вас.
– Вам не следует кататься одним. Почему вы не взяли с собой грума?
Элис посмотрела на Оллегру, и та сказала:
– Я их побаиваюсь.
Нейпьер не проронил ни слова. Казалось, он и не заметил подъехавших девочек.
– Пора домой, – сказала я. И мы все вместе повернули обратно. Нейпьер и я оказались впереди, девочки опять держались от нас на расстоянии.
– Прекрасный роман, – сказала Элис. – У меня такое ощущение, будто я их всех знаю… особенно Джейн.
Девочки читали «Джейн Эйр». Это было задание миссис Линкрофт. Она так же наказала им написать сочинение по этой книге и сравнить ее с другими.
Утром миссис Линкрофт сказала мне:
– Сэр Уилльям плохо провел эту ночь, и ему нездоровится. Поэтому, я думаю, мне надо присмотреть за ним. Не могли бы вы час-другой побыть с девочками в классной комнате?
Я с готовностью согласилась, обрадовавшись, что смогу чем-то заняться. После разговора с Нейпьером я чувствовала себя выбитой из колеи. Нейпьер проявлял ко мне повышенный интерес. Это несомненно. Но вот в чем я сомневалась, так это в искренности его отношения ко мне. Я плохо понимала этого человека, но не могла не признать, что, если бы он был свободен, то, возможно, я захотела бы узнать его поближе. И если бы не Эдит, я дала бы ему возможность доказать, что прошлое все-таки можно забыть.
– Вы уже закончили писать сочинение? – спросила я.
Элис положила передо мною три аккуратно написанные страницы. У Оллегры получилось только пол-листа, а у Сильвии не больше страницы.
– Это задание дала вам миссис Линкрофт – сказала я, – поэтому она сама посмотрит ваши работы.
– Мы должны были все вместе обсудить эту книгу, – пояснила Элис.
– Мне она понравилась, – заявила Оллегра.
– Оллегре особенно понравилась сцена с пожаром, – сообщила Элис, и Оллегра, внезапно нахмурившись, кивнула.
– А еще что тебе понравилось? – спросила я.
Она пожала плечами и сказала:
– Мне действительно понравился пожар. Поделом им всем. Как он мог держать ее взаперти. За это он и ослеп.
– Джейн очень хорошая, – сказала Элис. – Когда она узнала, что он женат, то убежала.
– Это его очень огорчило, – вставила свое слово Сильвия. – Но так ему и надо. Он ведь не сказал ей, что женат.
– Интересно, она действительно ничего не знала, или притворилась.
– Если бы она знала, автор бы дал понять нам это, – отметила я.
– Но ведь она и есть автор, – возразила Элис. – Джейн ведь пишет эту книгу. Она и говорит все время: я, я… Может быть, ей нужно было делать вид, что она ничего не знает.
– Она, возможно, просто скрыла это! – торжествующе воскликнула Сильвия.
– Однако она убежала, когда выяснилось, что у него есть сумасшедшая жена, – Оллегра вперила в меня свои яркие черные глаза:
– И это было самым правильным, не так ли, миссис Верлейн?
Три пары глаз уставились на меня. Вопрошая? Обвиняя? Предупреждая?
Несколько дней спустя я обедала с миссис Линкрофт и Элис. Вдруг колокольчик в гостиной миссис Линкрофт начал неистово звонить.
Миссис Линкрофт пораженно замерла.
– Боже, что могло случиться, – встревоженно проговорила она, взглянув на каминные часы. – Они ведь еще только начали обедать. Не беспокойтесь, миссис Верлейн. Я пойду узнаю, а вы ешьте омлет, пока он не остыл.
Она оставила меня с Элис, которая продолжала спокойно заниматься едой. Я последовала ее примеру.
– Сэр Уилльям обычно не вызывает маму во время обеда, – сказала вдруг Элис. – Интересно, почему сегодня он это сделал? Я иногда думаю, как бы он обходился без моей мамы.
– Да, он во всем полагается на нее.
– О, несомненно, – согласилась Элис со взрослой чопорностью. – Он бы без нее не знал, что делать. – Подняв на меня глаза, она озабоченно спросила:
– Как вы думаете, миссис Верлейн, он это ценит?
– Конечно, я в этом уверена.
– Да, и я тоже. – Ее лицо слегка порозовело от удовольствия.
Через некоторое время она заговорила снова.
– Сэр Уилльям очень добр и ко мне. Я ему небезразлична. Ведь моя мама хотя и хорошая экономка, но всего лишь экономка. Некоторые всегда это подчеркивают. Например, миссис Ренделл.
– На твоем месте я бы не обращала на это внимания.
– Да, вы бы не стали, потому что вы умны и рассудительны, – Элис вздохнула. – Я считаю, что у моей мамы столько же от благородной дамы, как и у миссис Ренделл. Нет, даже больше.
– Приятно слышать, что ты так ценишь свою мать.
Дверь открылась, и вошла миссис Линкрофт. Вид у нее был очень встревоженный.
– Кто-нибудь из вас видел сегодня Эдит? – спросила она.
Элис и я недоуменно посмотрели друг на друга.
– Она опаздывает к обеду, – миссис Линкрофт взглянула на часы. – Ее нет уже двадцать минут. Пришлось задержать обед. На Эдит совершенно непохоже. Где она может быть?
– Вероятно, у себя в комнате, – сказала Элис. – Пойти посмотреть, мама?
– Там уже были. Ее нет. После ленча ее, кажется, никто не видел. Горничная приносила ей, как обычно, в четыре часа чай, но ее не было в комнате.
Элис встала из-за стола.
– Мне пойти поискать ее, мама?
– Нет, заканчивай обед. Боже, как это неприятно.
– Может быть, она пошла погулять и забыла о времени? – предположила я.
– Не исключено, – согласилась миссис Линкрофт. – Но, должна сказать, это на нее очень непохоже. Сэр Уилльям очень недоволен. Он не терпит опозданий, и Эдит это знает.
– Твой обед остывает, – заботливо напомнила ей Элис.
– Я знаю. Но мне надо найти Эдит.
– А вдруг она взяла коляску и поехала кого-нибудь навестить? – высказала я еще одну версию.
– Одна она не могла поехать, – сказала Элис. – Она всегда боялась лошадей.
Миссис Линкрофт и я изумленно посмотрели на Элис, нас обеих поразило, что Элис сказала об Эдит в прошедшем времени.
Миссис Линкрофт поспешно ее поправила:
– Ты хотела сказать «боится». Верно? Господи, где же ее искать?
Я подумала, что излишне поднимать шум только из-за того, что Эдит не явилась к обеду. Мне было непонятно, почему она не могла поехать к кому-нибудь из своих друзей и пропустить время обеда.
– Но Эдит никогда не ездит в гости. У нее нет друзей.
– Тогда, наверное, она пошла погулять, где-нибудь присела отдохнуть и заснула. Последнее время она была довольно рассеяна. Да, так, наверное, и есть. Скоро она объявится, хотя ей, наверняка, будет очень неловко, так как она доставила беспокойство сэру Уилльяму.
Но Эдит так и не появилась, и у всех появилось подозрение, что она, как и Роума, исчезла.
7
С каждым часом напряжение в доме возрастало. Эдит все не появлялась. Нейпьер полностью владел собой и был самым спокойным из всех нас. Он сказал, что, должно быть, произошел какой-то несчастный случай, и чем скорее выяснится, что именно случилось, тем лучше.
Он организовал группу из шести человек, включая его самого, и они, разбившись по двое, отправились на поиски в разных направлениях. Мы обследовали дом, огромные подвалы, кладовые, чуланы, пристройки, о существовании которых я и не подозревала. Вместе с Элис и Оллегрой я занялась обходом чердаков; к нашей одежде прилипала паутина, попадая нам на лицо; в разные стороны разбегались потревоженные нашим появлением пауки. Элис высоко держала свечу, и при таком освещении ее лицо приобретало нечто неземное.
– Может быть, она прячется в каком-нибудь сундуке? – прошептала Элис.
– Но от чего ей прятаться?
– Или от кого? – на испуганной ноте произнесла Оллегра.
Мы начали открывать сундуки. На нас пахнуло нафталином. Кроме старых платьев, туфель, всевозможных шляп мы ничего не обнаружили.
Дом обыскали сверху донизу, осмотрели даже погреба, где в строгом порядке по времени и качеству хранилось вино сэра Уилльяма. Затянутые паутиной, с мощеным полом, по которому изредка пробегали тараканы, они были пусты, Эдит там не оказалось.
Нас всех собрали в большом зале, странное притихшее сборище. Горничные с расширенными глазами и съехавшими набок чепчиками, озабоченные лакеи и прочие обитатели дома. Ничего подобного не происходило с того времени, когда из леса принесли тело миссис Стейси, и незадолго до этого красавца Бо, смертельно раненного рукой его брата.
Но пока никто еще не воспринимал это происшествие как трагедию. Потерялась Эдит, и больше ничего. Миссис Линкрофт объявила, что Эдит пошла на прогулку, поскользнулась, подвернула ногу и где-то теперь лежит. Ее обязательно найдут.
Но один за другим возвращались с поисков мужчины, и никто из них ничего не узнал об Эдит.
Мы ждали всю ночь. Мужчины снова отправились на поиски. Я слышала, как они выкликали ее имя, и в ночном воздухе их голоса отдавались с какой-то жутковатой гулкостью.
Миссис Линкрофт сварила кофе и настояла, чтобы уходившие мужчины подкрепились. Как всегда деловитая, она была настроена решительно и поддерживала в нас уверенность, что Эдит обязательно найдется.
– Не отправить ли девочек спать? – спросила я.
Миссис Линкрофт кивком показала в сторону окна. Там на сиденье, прислонившись друг к другу, Элис и Оллегра крепко спали.
– Лучше их не будить, – сказала она.
Сэр Уилльям сидел в своем кресле, заботливо обложенный подушками. Миссис Линкрофт спросила его:
– Как вы думаете, не позвонить ли нам в полицию?
– Еще не время. Не время, – гневно отрезал он. – Ее найдут. Они должны ее найти.
Мы снова сели и стали ждать. Вернулся Нейпьер. Без Эдит. Я, не отрываясь, смотрела на его лицо, но ничего не могла прочесть в нем.
Эдит пропала, и никто не знал куда. Это встревожило весь городок Лоувет Милл. Только и говорили, что об этом происшествии. Вскоре стало ясно, что ее нет в окрестностях, так как по всей округе провели тщательные поиски. Горничная Эдит осмотрела ее вещи. Все было на месте, кроме той одежды, которая была на ней в то утро.
Прошел еще один день, и так как никаких известий об Эдит не было, сэр Уилльям распорядился поставить в известность полицию. Прибыл местный констебль Джек Уитерс. Он спросил, когда видели Эдит в последний раз и была ли у нее привычка ходить на дальние прогулки одной. Когда ему сказали, что она ждала ребенка, Джек принял серьезное выражение лица и сказал, что леди в таком положении часто приходят в голову всякие фантазии. Вот и вся разгадка. Миссис Стейси скоро найдется, констебль был в этом полностью уверен. Просто ей что-то взбрело в голову, и она куда-то ушла.
Сэр Уилльям склонялся к этой версии и, как я догадываюсь, скорее всего потому, что она его устраивала больше всего.
На следующий день ему стало хуже, и миссис Линкрофт погрузилась в заботы о нем. Пришел доктор и сказал, что подобные потрясения для человека с таким здоровьем, как у сэра Уилльяма, очень нежелательны.
– Если бы только Эдит вернулась, – в волнении повторяла миссис Линкрофт, – ему бы сразу стало лучше.
Я не верила, что какая-то фантазия могла прийти в голову Эдит. Единственное, что казалось мне вероятным, это то, что она пошла гулять, и во время прогулки с ней что-то случилось.
Возможно, точно так же исчезла и Роума. Какое зловещее совпадение, что две женщины бесследно исчезли в одном и том же месте.
Я боялась, боялась чего-то непонятного и невидимого, чего-то такого, о чем возникали какие-то смутные, обрывистые мысли, но, так и не сложившись в общую картину, они распадались.
Я направилась в ельник, куда Эдит приходила, чтобы встретиться в разрушенной часовне со своим возлюбленным. Там среди жутких обугленных стен я стояла, охваченная мрачным предчувствием. Вот тот проем, через который был виден свет. Может быть, это возлюбленный Эдит подавал ей знак? Нет. Для этого они были слишком просты и бесхитростны. Как жаль, что они не встретились при других, более удачных для них обстоятельствах. Они бы обязательно поженились. Эдит стала бы прекрасной женой священника – мягкой, доброй, терпеливо выслушивающей прихожан своего мужа. Но вместо этого ее вынудили по-другому распорядиться своей жизнью, и вот теперь это привело к трагедии.
– Эдит! – шептала я. – Роума? Где вы?
Страшная мысль вдруг пришла мне в голову. Вспомнилось лицо Нейпьера, склонившегося ко мне с затаенной страстью во взгляде. «Должен быть какой-то выход», – сказал он тогда.
– Но как же тогда Роума?.. Что общего между Роумой и Эдит?
Что-то есть, настойчиво повторила я. Что-то должно быть. Иначе почему они обе исчезли именно в этом месте. Но Нейпьер никоим образом не мог быть заинтересован в исчезновении Роумы.
А в случае с Эдит, неужели я это допускаю?.. Неужели я действительно верю, что Нейпьер знает, что произошло с Эдит? Это же абсурд! Она, наверное, просто подвернула ногу, не может идти и где-то сейчас лежит.
– Эдит! – мой голос звучал слабо и неуверенно. – Где ты, Эдит!
Ответа не было. Только эхо отзывалось на мой зов. Я пошла прочь из часовни. Жуткое место. Там приходят в голову совершенно ужасные мысли. Пройдя через парк, я вышла на дорогу, ведущую к раскопкам и заброшенной сторожке, где когда-то я жила с Роумой. А что если Эдит пошла туда? Почему бы и нет? Джереми Браун мог прийти туда, чтобы повидаться с ней в последний раз перед отъездом в Африку. Когда он ушел, она упала с лестницы и теперь лежит там без сил, еле слышно призывая на помощь.
Я сочинила целую историю, в которой происходило то, что меня больше бы устраивало. Да, все, что угодно, только бы не Нейпьер…
Я открыла дверь домика. «Эдит… Эдит, ты здесь?» Ответа не было. У подножия лестницы никто не лежал. Я взбежала по ступенькам. Через одну маленькую спальню в другую… Пусто!
На обратном пути я прошла мимо маленького магазинчика. В дверях стояла миссис Бэри.
Она приветственно кивнула мне.
– Какой ужас! – сказала она. – Теперь вот миссис Стейси.
– Да, – откликнулась я.
Миссис Бэри опять очень пристально посмотрела на меня, отчего мне стало очень неуютно.
– И куда же она могла запропаститься? Поговаривают, что с ней произошел какой-то несчастный случай, и теперь она где-нибудь лежит…
– Вполне вероятно. Миссис Бэри кивнула.
– Забавно, но мне это напомнило о той мисс… э-э… как ее имя? – она кивнула в сторону раскопок. – Да, странно. Та ведь тоже ушла… и больше мы о ней ничего не слышали. А вот теперь миссис Стейси. Знаете что? Я думаю: нехорошо… тревожить то, что под землей, верно? – Она снова кивнула в сторону раскопок. – Вот откуда, я думаю, идут все несчастья.
– Вы действительно так думаете?
– Конечно, это пошло на пользу торговле. Теперь стало больше приезжать народа. Наверное, в Лоувет Стейси, как и тогда, страшный переполох?
Я кивнула.
– Нет, знаете, могу поклясться, я вас раньше уже видела.
– Вы мне говорили. Но у всех нас могут быть двойники.
– У вас уж точно есть.
Я двинулась дальше. Миссис Бэри сокрушенно проговорила:
– Такая милая крошка, эта бедная мисс Эдит. Мне почему-то всегда было жаль ее. Надеюсь, все обойдется.
– Я тоже надеюсь.
Когда я проходила через въездную башню Лоувет Стейси, мне навстречу попалась мисс Сибила Стейси. На ней была большая соломенная шляпа, украшенная маргаритками и лентами.
– О, миссис Верлейн! – воскликнула она. – Что вы об этом думаете?
– Не знаю, что и думать, честно говоря.
– А я знаю, – Сибила мрачно хихикнула. – Мне все известно.
– Известно? – поразилась я. Она закивала, как девочка, которая еле сдерживается, чтобы не выдать свой секрет.
– Они решили, что смогут заменить Бо. Как будто кто-то способен его заменить. И он не мог с этим примириться. – Лицо у Сибилы раскраснелось, она топала ножкой и, заложив руки за спину, стояла передо мной с воинственным видом. – Вот и не будет никакой замены. Ведь они хотели назвать ребенка Боументом. Но есть только один-единственный Бо. Он ни за что не допустит, и я тоже.
– Чего не допустит?
Она снова надулась, как маленькая девочка.
– Пусть они даже и назвали бы его Боументом, но для меня он никогда бы им не стал. Я бы называла его только Неп. Неп. Неп. – Ее личико страдальчески сморщилось. – Все, все изменились с тех пор, как Бо с нами нет.
Я была слишком расстроена, чтобы слушать такие речи, поэтому молча двинулась в сторону дома, но мисс Стейси схватила меня за плечо. Ее крохотные руки вцепились в меня, как лапки. Сквозь ткань блузки я почувствовала, как они горячи.
– Она не вернется, – сказала мисс Стейси. – Она ушла навсегда.
Я посмотрела на нее почти с яростью.
– Откуда вам это известно?
Она ответила лукавым взглядом и придвинула ко мне лицо, так что морщины ее стали еще заметнее, а ухмылка еще более жуткой.
– Потому что… я знаю.
– Если вам что-то известно, – сказала я, еле сдерживая негодование, – вам следует немедленно сообщить об этом полиции или сэру Уилльяму.
Она покачала головой.
– Они не поверят мне.
– Но вы действительно знаете, где Эдит?
Она с таинственной улыбкой кивнула.
– Где, пожалуйста, скажите мне, где!
– Ее здесь нет. И никогда больше не будет. Она ушла навсегда.
– Но вы что-то об этом знаете?
И опять многозначительный кивок и лукавая улыбка.
– Я знаю, что здесь ее нет. Знаю, что здесь ее никогда больше не будет. Я знаю это, потому что… я знаю о таких вещах. Я их чувствую. Эдит ушла навсегда. Мы ее больше никогда не увидим.
Меня охватило раздражение, потому что иногда я начинала верить, что Сибиле известно больше, чем другим.
Пробормотав какое-то извинение, я решительно направилась к дому.
В этот же день события приняли неожиданный поворот. В дом явилась миссис Ренделл, таща за собой Сильвию. Девочка была вся в слезах и, охваченная страхом, упиралась. Миссис Ренделл, как всегда была настроена воинственно.
Я была в зале с миссис Линкрофт. Как и все тогда, мы говорили об Эдит, обсуждая, что еще можно было бы предпринять. С момента ее исчезновения прошло два дня. Джек Уинтерс успел уже опросить всех в доме и теперь считал, что поскольку ему ничего не удалось раскрыть, это дело следует передать в более высокую инстанцию. Но сэр Уилльям был против.
Миссис Линкрофт объяснила мне почему.
– Он очень не хочет, чтобы дело получило огласку. Вспомнят случай с Бо, и опять пойдут разговоры о том, что над Лоувет Стейси висит проклятие. Он еще верит, что Эдит вернется, и хочет дать ей возможность сделать это без лишнего шума. Чем меньше суеты вокруг этого происшествия, тем скорее о нем забудут, если… она, конечно, вернется.
И вот, когда она мне говорила об этом, влетела миссис Ренделл, толкая вперед Сильвию.
– Ужасная, невероятная новость. Я решила тотчас сообщить ее. Мне надо срочно видеть сэра Уилльяма.
– Сэр Уилльям очень расстроен случившимся, миссис Ренделл. Мне даже пришлось послать за доктором Смитерсом, – остановила ее миссис Линкрофт. – Сейчас сэр Уилльям принял успокоительное и спит. Доктор наказал, чтобы его никто не беспокоил.
Миссис Ренделл поджала губы и надменно посмотрела на миссис Линкрофт, которую ее высокомерие нимало не тронуло. Я думаю, она уже привыкла к такому поведению миссис Ренделл.
– Тогда я подожду, – сказала она. – Новость имеет чрезвычайную важность. Она касается миссис Эдит Стейси.
– В таком случае вам лучше сообщить ее мне или Джеку Уинтерсу.
– Я желаю говорить только с сэром Уилльямом.
– Он больной человек, миссис Ренделл, – напомнила ей миссис Линкрофт. – Будьте добры, сообщите все мне.
– Это же имеет чрезвычайно важное значение… – начала было я, но миссис Ренделл оборвала меня жестом, говорящим, что она не потерпит, чтобы ей указывала какая-то экономка или учительница музыки. Но все же ей не терпелось сообщить, какую новость она узнала.
– Ну ладно, – смилостивилась она. – Сильвия рассказала мне нечто совершенно невероятное. Должна сказать, что я бы не поверила ей, если бы тут был замешан этот человек. Он ведь так подвел священника! Не удивительно, что он… И все же, кто бы мог подумать, что такое злодейство, такое грехопадение произойдет в нашем кругу…
– Вы говорите о викарии, мистере Брауне? – уточнила миссис Линкрофт. – Что он сделал?
Миссис Ренделл повернулась к дочери и дернула ту за руку.
– Расскажи, расскажи им все, что ты рассказала мне.
Сильвия, испуганно сглотнув, сказала:
– Они встречались, и ей хотелось, чтобы они поженились.
Она остановилась и умоляюще посмотрела на мать.
– Продолжай, продолжай!
– Они обычно встречались ночью… и она испугалась, когда…
Сильвия снова бросила на мать умоляющий взгляд, и та заговорила вместо нее.
– За все время, что я была женой священника, во всех приходах, где мы работали, я никогда не слышала о подобном злодействе. И вот это произошло с нашим викарием! Но я никогда, никогда не была о нем хорошего мнения. Я говорила священнику, и он может подтвердить, я говорила ему: «Не доверяй этому человеку». И когда этот Браун уехал, как он утверждал, учить этих варваров… учить!.. А он все это время встречался с чужой женой. Удивляюсь, как небеса на него не обрушились. Его должно было поразить громом!
Миссис Линкрофт побледнела и, запинаясь, спросила:
– Вы хотите сказать, что Эдит и мистер Браун убежали…
– Да, именно. Сильвия знала, – глаза миссис Ренделл сузились, она грозно воззрилась на свою дочь, и я еще никогда не видела такой напуганной девочки, какой была в этот момент Сильвия. – Да, Сильвия знала и ничего, ничего не сказала.
– Я не думала, что это надо, – сквозь слезы выговорила Сильвия, сжимая и разжимая кулачки. Потом она принялась кусать свои ногти.
– Прекрати! – прикрикнула на нее мать. – Ты должна была тотчас прийти ко мне и все рассказать.
– Я считала, что это будет… будто я сплетничаю, – пролепетала Сильвия и умоляюще поглядела на меня.
– Я думаю, ты поступила так, потому что считала это правильным, Сильвия. Тогда ты не хотела сплетничать, а теперь ты рассказала все, что знала. И это тоже правильно.
Миссис Ренделл взирала на меня с некоторым изумлением: учительница музыки забирает прямо из ее рук власть над ее собственной дочерью! Но меня нисколько не заботила реакция миссис Ренделл. Я чувствовала, что Сильвия благодарна мне, и, если у меня будет возможность, подумала я тогда, то я обязательно постараюсь что-нибудь для нее сделать. Такая мать, как миссис Ренделл, способна совершенно задавить юную, неокрепшую личность. Бедняжка Сильвия! Ее проблема не менее серьезная, чем у Оллегры.
Миссис Ренделл пронзила меня убийственным взглядом.
– Вы еще не все услышали… Продолжай, Сильвия!
– Она ждала ребенка… и… боялась…
– Ну, давай, Сильвия: потому что…
– Потому что, – еле слышно продолжила Сильвия, – потому что этот ребенок мистера Брауна, а все думают, что…
– Она сама тебе это сказала? – недоверчиво спросила ее миссис Линкрофт. Сильвия кивнула. – Именно тебе? Не другим девочкам?
– Это было накануне того дня, когда она убежала. Элис писала тогда сочинение. У Оллегры был урок музыки, и мы с ней остались вдвоем. Вдруг она начала плакать и все рассказала. Она сказала, что не останется здесь. Что она убежит с…
– С этим негодяем! – вскричала миссис Ренделл.
– Итак, – заключила миссис Линкрофт. – Она ушла из дома, ничего не взяв с собой. Куда же она пошла? Как она добралась до станции?
Сильвия тяжело вздохнула и посмотрела поверх наших голов в окно.
– Она сказала, что он будет ждать ее. Они сразу же уехали. Она не хотела, чтобы ее искали. Она не собиралась возвращаться. Она просила меня никому не говорить два дня, и я поклялась на Библии. И когда ото время истекло, я больше не могла молчать.
Сильвия проговорила это совершенно безучастно, словно бы выучила эти предложения наизусть.
Я сразу же поверила тому, что рассказала Сильвия, так как была свидетельницей встречи влюбленных в разрушенной часовне и уже давно поняла, как они относятся друг к другу. Миссис Линкрофт, видимо, пришла к такому же заключению. Вид у нее стал еще более встревоженный, и она сказала:
– Я сейчас же пойду к сэру Уилльяму и, если он проснулся, тотчас провожу вас, миссис Ренделл, и Сильвию к нему.
Это происшествие было скандальным. Оно было ужасным. Но ужасные скандалы и раньше случались в округе. Зато теперь появилось совершенно понятное объяснение исчезновению Эдит. Ведь не могла же молодая замужняя женщина просто так уйти ив дома и исчезнуть. Где-то она должна же все-таки быть. Теперь стало понятно, где она. Ведь Эдит сама призналась Сильвии, что хочет сбежать от мужа со своим любовником.
Кто бы мог подумать! Молодая миссис Стейси и викарий! Никто иной, а именно викарий. Впрочем подобные вещи и раньше случались.
– В тихом омуте черти водятся, – сказала миссис Бэри. Она теперь неизменно возникала на пороге своего магазинчика каждый раз, когда я проходила мимо, и почти всегда качала головой, глядя на меня и приговаривая: «Ну точно копия той женщины, с раскопок. Уж у меня-то хорошая память».
Завидев меня на этот раз, она тотчас заговорила об Эдит.
– Я не удивляюсь. Выйти замуж за такого человека! – с чувством произнесла она. – Мне всегда было ее жаль. Такая приятная, миленькая девушка. И никакого фанфаронства, не то, что у этой Оллегры. Уж если кому надо задать хорошую взбучку, так это ей. Мисс Эдит и мисс Элис – вот кто хорошо воспитаны. Всегда такие вежливые, аккуратные. Мне было жаль мисс Эдит, когда ее чуть ли ни насильно выдали замуж. И все из-за денег. Но деньги еще не все, верно? Если бы у нее было наследство поменьше, ее бы не стали выдавать за этого мистера Йена, и она бы тогда вышла замуж за милого, достойного мистера Брауна.
Такое мнение, видимо, бытовало во всем поселке. Все очень жалели бедную маленькую Эдит, а мистер Браун, как все помнили, был таким славным молодым человеком, более доступным для прихожан, чем священник, и он никогда не лез в чужие дела и никому не давал ненужных советов, как это делает жена священника.
На сэра Уилльяма это новость глубоко подействовала. Я его больше не видела, так как со дня исчезновения Эдит ни разу для него не играла.
Миссис Линкрофт доверительно мне сообщила:
– Он очень плохо это воспринял. Ведь ему так помогала надежда иметь внука, она придала новый смысл его жизни. Но теперь Эдит здесь больше нет, и, видимо, внук может оказаться вовсе не его. Сэр Уилльям сказал, что никогда больше не примет ее в дом. Он не хочет больше ни искать ее, ни слышать о ней. Все, что он хочет, это забыть. Он желает, чтобы все было так, будто Эдит никогда здесь не было. И требует, чтобы ее имя никогда не упоминали и чтобы все расследования прекратились.
– Но невозможно, – возразила я, – вести себя так, будто вообще ничего не произошло. Здесь Нейпьер, и приехал он именно затем, чтобы жениться на Эдит.
– Таково было тогда желание сэра Уилльяма, – произнесла миссис Линкрофт так, будто этим все объяснялось.
