Текст книги "Охотница за нечистью. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Виктория Гончарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
Рамония в один миг оказалась возле Кати. Её рука прочно погрузилась в грудную клетку Князевой. Катерина почувствовала, как сердце сжимает рука. Как чужие когти дерут быстро бьющийся орган. И тогда из последний сил, Катя ударила кинжалом Рамонию в живот. Госпожа улыбнувшись, ядовитой улыбкой, вытащила свою руку вместе с маленьким сердечком, которое было намного добрей и больше сердца самой Рамонии.
– Не серебряное, – прошептала она и вытащила кинжал из своего тела.
Смерть меняет облик человека.
Улыбка, которая, казалось, всегда сопровождала девочку, померкла. На её месте осталось застывшее навсегда бесстрашие, и теперь её губы будто пытались сказать:
«Я – охотница».
Девочка с большим сердцем пала от руки Рамонии, чье собственное сердце было размером не больше с наперсток.
***
Когда Марк открыл дверь Тронной залы, он увидел молодую девушку. Слепую...
Она сидела в луже крови и хаотично что-то искала руками. Марк увидел кинжал и тело Катерины Ивашковой. Но когда он стал подходить ближе, чувство удушья стало усиливаться. Ему преградили кислород.
Она лежала там. В крови. Бледная, с закрытыми глазами.
Волна боли и страха накрыла его. Опустившись на колени перед любимой, он наклонился к ней и, положив её тело себе на колени, начал убирать прилипшие от крови волосы с лица.
Не обращая внимания на Провидицу, Марк согнулся к ней и накрыл её губы своими. Внутри у него что-то рухнуло.
– Жива она, жива, – прошептала как-то безумно девушка. Согнувшись пополам, она закрыла глаза и, накрыв лицо ладонями, стала шептать: – Это тьма, это тьма, тьма. Она внутри. Она пожирает и меня и её. Она может убить, убить...
– Кто ты такая? – спросил Князев, уже понимая, что и так знает ответ.
– Ирих... Ирих зовут. Ибсен, – пошарив руками по полу, она резко остановилась и, выпрямив спину, сказала Князеву: – Дай, дай нож мне.
Князев, схватив кинжал, кинул его Провидице. Ирих взяв оружие, направила лезвие на свои вены и начала резать себя.
– Тьма. Боль помогает чувствовать. Проклятая кровь, кровь проклятая...
Парень, украдкой наблюдая за девушкой, спросил:
– Тина тоже так делала. Зачем это?
Провидица, откинув кинжал, спокойно выдохнула. Её безумные речи прекратились.
– Мы связаны с ней. Она часть моей тьмы, она порождение меня. Она моя магия.
– Я не понимаю...
– Та магия, что течет в её жилах, – это моя магия. Мой – грех.
– Зачем резать себя? – Марк не узнавал свой голос. Всё было пусто. Начиная от мыслей, заканчивая ощущениями.
– Эта тьма делает больно. Сводит с ума. Физическая боль, помогает перекрывать боль от магии.
Марк отвернулся от Провидицы. Он ненавидел её. Ненавидел и себя.
– Скажи что-нибудь, – шептал он.
Ибсен услышала, как голос его дрогнул. Он плакал.
– Открой глаза, прошу...
– Тьма глубоко. Ей придется преодолеть долгий путь к свету, – прошептала Провидица.
– Ты делала это уже с ней! – он был совсем близко к ней. Она слышала его голос возле своего уха. Он кричал, не сдерживая себя. – Однажды, ты уже воскрешала её из мертвых. Сделай это опять!
Ирих, махнув рукой, схватила его за край куртки. Наклонив Марка к себе, она сказала:
– Я не Бог! Я не властна над смертью. Есть смерть и жизнь, судьба и случайность – и я не причастна к ним.
– Тогда, что ты с ней делала? Она ведь была мертва... – в голосе молодого человека одновременно прослеживалась злость и просьба.
– Я помогла ей. Помогла воззвать к своей силе. Как ты думаешь, почему сила Хостинга есть такой особенной? Эта магия, которой я научилась у самой сущности тьмы. Нет ничего сильней и ничего слабей этой силы. Внутри неё тьма, которая в настоящее время решает, жить ей сейчас или умереть. Теперь мы можем только наблюдать за тем, что она выберет: жизнь или смерть. Это её противостояние, не наше.
– Зачем ты это сделала с ней? Она не заслужила такого.
– Все мы должны нести свои жертвы, юноша. Это её рок, так решила судьба. Не я.
Ирих вспомнила те времена, когда сама была юной девушкой, поддавшейся силе тьмы. Как зло, струящиеся в ей жилах, проникало в разум и заставляло сжигать дотла всех тех, кто делал ей больно. Она помнила запах гари, тлеющей плоти и кипящей крови.
Если бы она могла видеть, то ужаснулась бы масштабу тех катаклизм, на которые обрекла земли своих обидчиков.
И даже много веков спустя, когда время перестало иметь свои закономерные «начало» и «конец», она не жалела о том, что подвергла на муки ни в чем неповинную девушку.
Ирих не жалела о том, что наделила династию Ивашковых проклятьем. В их семье должна была родиться девушка, которой она отдала часть своей боли. Часть тьмы.
Кристина обладала тем даром, который Ирих не желала развивать в ней. Ибо чем больше развивалась бы сила, тем опасней бы становилось зло внутри неё. И даже всё то светлое, что было в девушке Хостинге, не смогло бы победить пропасть тьмы.
– Ей придется жить с болью всю свою жизнь. Вполне вероятно, что она может потерять рассудок. Если она останется, если всё же возьмет верх над злом внутри – она больше не будет прежней...
«Я больше не была прежней», – чуть не вырвалось у Провидицы.
Она уже давно не была той юной Ирих Ибсен Мари, той девочкой, рожденной от неизвестной матери. Той, кому могли причинять боль. Теперь Ирих сама причиняла боль.
– Ты можешь уйти, – услышала она тихий голос юноши. Ибсен почувствовала себя лишней. То, что говорил парень, было слишком интимным для неё.
Она не раз задавалась вопросом: какого это любить кого-то так сильно? Так, будто твои чувства сожгут тебя. Так сильно, так по-настоящему?
– Ты можешь уйти, – повторил он. – Но знай, что ты – это та девушка, которую я буду любить даже после смерти. Ты та, кто заставила меня поверить в счастливый конец. Та, кто оставила свой отпечаток на всем, к чему успела прикоснуться. В том числе к моему сердцу. Но знай, если ты уйдешь сейчас, – всё станет другим. Ты должна бороться. Должна продолжать идти вперед.
Голос юноши дрожал. Ибсен почувствовала к нему жалость. Мальчишка говорил от сердца.
– Кристина Ивашкова, ты всегда будешь моей девочкой. Даже если сойдешь с ума или уничтожишь весь мир. Ты всё равно останешься моей!
Она молчала. Не дышала. Не двигалась. Все ещё была мертва. Всё ещё была в оковах своих внутренних демонов.
***
– Хакон! – позвал Эивиндр старшего сына.
В разгаре битвы, он не мог уследить глазами за перемещением мальца. Сын куда-то запропастился. Не случилось ли чего-то с ним? Сегодня именно тот день, когда он наконец-таки захватит Королевский Двор. Крепость охотников и их союзников – падет.
Ударив мечом, тем самым обезглавив какого-то юнца, он вытер меч об ткань сюртука и, развернувшись, стал искать Хакона.
Найдя сына в толпе, сначала он обрадовался, но когда эльф увидел, в чьей компании был Хакон, Эивиндр сам себе обязался задушить мальца.
Хакон был в сопровождении сестры, которая шла, держась за руку Дмитрия Ивашкова! И где-то сзади плелся Тор.
Его лицо распухло от гнева и всё покраснело, а жилы на шее вздулись.
Направив меч на охотника, так дерзко смеющего держать его дочь за руку, притрагиваться к ней, он замахнулся на юношу. Но Мэрит, став перед Дмитрием, раскинула руки и со злобой, которую он никогда в ней не видел, сказала:
– Давайте, отец. Бейте!
– Отойди! – крикнул он, но дочь даже не думала сходить с места.
– Выслушай её, папа, – подал голос Тор.
Эвиндр впервые почувствовал к своим детям отвращение. Не такими он их растил. Ополчились против родного отца. Против своей же крови.
– Папа, они хорошие. Не все они такие, как тот мужчина, убивший маму...
– Замолчи, чертовка!
– Выслушайте меня! – крикнула девушка. Упав на колени, она посмотрела на отца и, отчеканивая каждое слово, произнесла: – Горе затмило ваш разум, отец! Они даруют нам мир. Всем нам!
– Охотники отравили твое сознание…...
– Охотники показали мне, что такое свобода! – запротестовала она. – Хотите я буду кланяться вас в ноги? Хотите?
– Прекрати, – с долей отвращения сказал он.
– Что бы на это сказала мать? – спросил Тор. – Заставляете дочь кланяться вам в ноги только ради того, чтобы вы позволили выслушать её.
Мэрит даже на йоту не напоминала ему Грай. Не внешне. Но душой она была точь-в-точь как мать. Её глаза пылающие верой взывали к нему.
– Прекратите это...
***
Она чувствовала то, чего не хотела чувствовать. Мрак сгущал свои краски.
– Смерть – это не страшно.
Тина посмотрела на свою копию.
Девушка сидела перед ней по-турецки. Она улыбалась так, как зло не улыбается.
– Я знаю, о чем ты думаешь, Кристина. Я – это ты.
– Я помню. Тебе необязательно напоминать мне.
Кристина закрыла глаза. Каждый раз, когда она пыталась вернуться обратно – боль окутывала её с ног до головы.
– Люди не меняются, – сказала она. – Я всегда буду Тиной, мрак не сможет отобрать у меня мою личность.
– Что за глупости? – голос второй Кристины был насмешливым. – Люди подобны вещам. Вещи меняются, люди тоже. Вчера ты была наивной девочкой, а сегодня ты уже другая.
– А сегодня я уже ты.
– Именно. Если выберешься отсюда: либо станешь мной, либо будешь жить и надеяться, что однажды я не займу твое место. Уйдешь прямо сейчас, то есть умрешь, боль и тьма больше не будут преследовать тебя.
– Как насчет нейтрального варианта?
– Его нет, Кристина.
Девушка молчала. Всё это было похоже на сон. И вдруг она подумала о том, чтобы было, если бы она не прочла ту записку, что было бы, если бы она никогда не появилась на пороге дома Князевых?
– Думаю, всем нам было бы легче, – ответил образ тьмы.
– Заткнись. Не вторгайся в мое личное пространство.
– Время на исходе, Тина. Постепенно твоя душа утратит всю связь с реальностью, и тогда ты умрешь. Уже навсегда.
***
Артём знал, что отец не будет участвовать в битве. Такова натура всех великих политиков: кричать победоносные речи из-за спин солдат.
Он нашел его в покоях Управляющего Короля.
Парень никогда не был близок с Александром. Между ними всегда витал холод и недопонимание с неловкостью. Но не было ненависти, даже после того, как Александр обещал убить Мирославу, если они не расстанутся. Артём мог говорить себе или Мире о том, как он ненавидит отца, но правда была в том, что внутри он не ощущал этого.
Толкнув дверь ногой, Артём засунул руки в карманы штанов и вошел.
Радов не был в этой комнате с лет эдак пятнадцати.
Фотографии, висевшие в рамочках на стене, обескуражили его. На них были изображены все его дети, а так же сестры и все жены.
Усмехнувшись, Артём направился дальше.
Открыв другую дверь, он увидел своего отца сидящим за письменным столом и склонившим голову. Подойдя к нему, парень дотронулся до плеча старшего Радова и потряс его. Но Александр даже не шевельнулся. Тогда Артём аккуратно откинул его голову и понял, что случилось с его отцом. Порыскав глазами по кабинету, он нашел на полу флакон с сонным порошком фейри.
Александр Радов уснул вечным сном...
Юноша испытал какую-то жалость к отцу, равную тому ощущению сочувствия к бездомному животному. Ничего больше. Не горя, не обиды, но так же, не было и ликования с радостью.
На столе аккуратно сложенным лежал листок бумаги. Артем, взяв его, развернул и стал читать:
«Моему сыну Артёму.
Мы не были с тобой близки, малыш. Поэтому слово «малыш» я уверен, вызовет на твоем лице презрительную или недоумевающую улыбку.
Я облажался. И поэтому ушел с этого мира тем же, кем и пришел – трусом. Во мне осталась лишь надежда того, что ты сможешь очистить нашу династию от того дерьма, в которую я её погрузил. Сможешь ведь, да?
Я не стану оправдывать себя, ибо нет мне оправдания. Предсмертные записки по идеи должны кратко изъяснять суть самого действия как самоубийство. Объясню: я понял, что всё, ради чего я боролся двадцать лет, – было напрасно. За окном комнаты собрались войска, а я не могу повести их на бой. Потому что знаю, что Кристина Ивашкова предложит им вариант куда лучше. А от бессмысленных смертей я чертовски устал.
Я вообще устал, сын.
Я лишь хочу сказать тебе, что ты уже добился больше, чем я. Ты нашел любимую. Прошу, держись за неё.
Александр Радов».
Листок выпал из его рук, и всё о чем мог думать Артём, было:
«Не было презрительной и недоумевающей улыбки, пап».
***
Она изо всех сил пыталась найти путь к себе. Проснуться. Но всё вокруг пылало, в том числе и она.
– Ближе к концу, – повторял голос. – Душа отходит в другой мир.
Огонь взрывался внутри него. Подобен вулкану. Всё пылало.
Ближе к концу. Ближе к концу...
«Пожалуйста, – молила она, – я не хочу умирать и не хочу быть поглощенной тьмой».
– Тогда просто будь собой.
Этот голос. Прежде она никогда его не слышала, но откуда-то она знала его.
Это была мама. Её голос.
– Только мы можем решать, кем нам быть, деточка.
– Мне будет боль. Время от времени. Магия приносит боль.
– Будет. Не скрою. Но ты справишься. Ты сильна. Сильней всего этого.
Она ещё никогда не чувствовала себя такой слабой.
Такой ненадежной и такой запутавшейся.
Но она должна. Должна встать и идти.
– Когда-нибудь мне придется сдаться, – прошептала она.
– Но не сейчас.
Свет. Он был таким болезненным, что она пожелала вновь кануть во тьму. Первое, что она увидела, так это серые глаза. А потом улыбку шире лица:
– Кристина Ивашкова, скажи мне на будущие, что может тебя убить? А то, кажется, ты испробовала всё, что только можно.
– Иногда ты просто невероятен! – процедила она сквозь зубы.
– Спасибо.
– Вы только посмотрите на него... Он думает, что это комплимент...
_________________________________
* Открытое место, площадь перед большим зданием.
Глава 19
И ты отпускаешь её
Не смотри в прошлое с тоской. Оно не вернется.
Мудро распорядись настоящим. Оно твое.
Иди вперед, навстречу туманному будущему, без страха и с мужественным сердцем.
Генри Лонгфелло
Её босые ноги касались выступа башни. Схватившись руками за перила, она оглянулась и посмотрела на молодую Ирих. Её тёмные волосы были собраны в косу, темная мантия явно была велика ей, а глаза, покрытые пеленой, были наполнены слезами.
– Боль ведь никогда не уйдет, как и тьма? – прошептала девушка, глядя вниз на войска.
Ветер раздувал её волосы в разные стороны. Она закрыла глаза и отдалась ощущениям, которые терзали её внутри. Пустота, которую раньше можно было ощутить почти физически, отошла на второй план. Теперь там было лишь спокойствие.
– Никогда, – ответила Ирих. – Ты выбрала свой путь. Теперь он будет долгим и возможно болезненным.
Кристина, опустив голову, почувствовала, как на её глазах наворачиваются слёзы.
– Как это сделать? – спросила она.
– Просто не переставать верить.
Ирих никогда не переставала. Вера была её жизненной попутчицей. Тем светом во тьме, в котором она так нуждалась.
Она пала. Тысяча воронов, на которых Тина обратилась, окутали войска двух народов.
Тишина воцарилась вокруг. Когда её ноги коснулись земли, то люди, окружающие её, начали расходиться.
Черные птицы падали вниз. Мертвые, как и многие другие здесь. Птицы умирали, издержки её темной магии гибли. Столько крови Тина не видела даже во время Восстания. Она сама была в крови. В своей собственной.
Кристина, глубоко вдохнув, выкрикнула. Кричала она так громко, что казалось её голос, заполнил все пространство вокруг:
– Послушайте меня! Я не хочу никем управлять и никого покорять. Это не моя цель! Мы не должны испытывать ненависть друг к другу, в этом мире достаточно места для каждого из нас...
– Или...
Кристина обернулась и увидела Ибсен в своем старом обличье. Провидица двигалась медленно. Дойдя до Ивашковой, она на ощупь нашла её руку и, сжав её, громко произнесла:
– Многие из вас знают мое имя!
Огромная толпа наполнилась шепотом:
– Да это же Ибсен.
– Провидица.
– Дочь дьявола.
– Но также некоторые из вас не знают, что за чертой этого мира существует другой мир, родом из которого многие из вас. Я знаю вас охотники, знаю и вас, иные существа. Вы полны ненависти или же любви друг к другу. Война – это состояние, которое не имеет смысла. Не теперь. Мы готовы жить в свободе, разве не так? – громко спросила она.
Тишина толпы подобна тому, как кричит глухой. Устрашающе. Безнадежно.
– Что там, в другом мире?
Кристина взглянула в сторону, откуда доносился голос.
Это был Эивиндр.
Обнимая дочь одной рукой, он погладил её по волосам и, наклонившись к её уху, прошептал:
– Ты ведь знаешь, что Эдему* нужна ты, а не я, малышка.
Без Грай ему нечего было делать в этом мире. Дети выросли. Он постарел. А мир без любимой давно уже не казался прежним. Даже месть, к которой он так давно шел, ни к чему его не привела. Только опустошение осталось внутри. К тому же, выслушав дочь, он понял, что оплошал. Дети были правы.
– Там всё по-другому, Лорд Загадочного леса.
– Отец, – позвал Тор.
Эивиндр, взглянув на сына, взъерошил его волосы. Зеленые глаза мальчика наполнились слезами.
– Позаботься о них, Хакон.
Старший сын обнял отца. Эивиндр, отстранившись от Хакона, наклонился к Мэрит и поцеловал её в лоб, а потом, найдя глазами Дмитрия, сказал ему:
– Только попробуй её обидеть, охотник.
И отступил к Ибсен. За Владыкой Загадочного леса пошли многие. Те, кому не было места в этом мире и те, кто уже отчаялся найти его. Ушли и некоторые охотники. Поле битвы опустошалось, оставив после себя лишь смерти и тишину.
Провидица, открыв портал, пропустила вперед Эивиндра. Мужчина, в последний раз взглянув на детей без капли сомнения шагнул в портал.
И когда уже почти все ушли, Ибсен, сжав ладони юной Истиной Королевы, сказала:
– Я тоже ухожу. Домой...
– Но... как же я? – охваченная разочарованием и обидой Кристина крепче сжала ладони Провидицы.
– Я не принадлежу этому месту, Тина. Всё только в твоих руках.
Когда Ибсен последней шагнула в портал, она подумала о том, как же это чудесно осознавать, что всё, что она делала на протяжении этих долгих лет, было не зря. Что надежда, которая питала её эти долгие годы, привела к своему результату. И она, наконец, отпустила её, и на место надежды пришло понимание. Понимание того, что все её ошибки, за которые она не единожды расплачивалась, были исправлены. Иногда отпускать надежду легче, чем обретать её.
***
Кристина стояла у трона в Тронной зале.
Здесь было пусто и тихо. Мертвое тело её родственницы унесли, а она осталась в компании своих мыслей и тягостных размышлениях о будущем. Прежде чем уйти Ибсен рассказала ей как произвести рекламит – изгнание хостов. Как лишить династий тягостной магии, а вместе с тем правила о запрете союза двух титулованных охотников.
– За последний день я пережил слишком много смертей, – услышала она голос Марка, разносящийся эхом по пустому помещению.
Она посмотрела на парня, и её сердце сжалось от боли. Его глаза были красными от слез, а пустой взгляд свидетельствовал о боли.
– Кто? – спросила она.
– Катя, – прошептал Марк.
Парень вспомнил пустые глаза девочки и её бледное лицо, на котором застыл теперь уже единственное выражение лица.
– Кто это сделал?
Это была Рамония. Но они так никогда и не узнали истинного убийцу вечно улыбающейся девочки. Не узнали из-за кого яркие глаза погасли, а звонкий смех, обычно наполняющий любую компанию, навечно затих.
– Мне так жаль, – произнесла она и, подойдя к нему, крепко его обняла.
Тяжелые ворота Тронной залы отворились и в неё вошли Мира, Артём, Дима и Мэрит.
– Они оплакивают жертв и палят их тела, – тихо сказал Дима.
Тихие звуки мелодии доносились из Двора. Похоронная месса уже началась. Там горели тела погибших: Марии Романовой, которая защищалась до последнего вздоха, маленькой Кати Князевой, чьей смелости мог позавидовать любой зрелый человек, там горели тела врагов и заблудших душ.
Там начиналась новая жизнь. Там пытались покончить с прежней. Там отпускали надежду.
– И что дальше? – спросила Мирослава, глядя в окно.
Тина сама не раз задавала себе этот вопрос. Но до нынешнего момента она не находила на него ответ.
Сколько смертей и боли было позади и сколько неизведанного будет ещё впереди. Сколько сложных путей, неправильных выборов и больших надежд. Сколько союзников, врагов и друзей осталось в прежней жизни.
– Начнем всё с начала, – ответила она.
_________________________________
*Загадочный лес
Эпилог
5 лет спустя
Приближался закат.
Над огромной равниной висела сияющая дымка. Листва деревьев колыхалась от нежного дуновения ветра. Шелестела, будто шепча на старинном языке, старая осина.
Запах душистых цветов окружал всю равнину. Стояло бабье лето.
Темнота вечера сгущала свои краски, а теплый порывистый ветер начинал усиливаться. Деревянные постройки разной величины располагались вокруг огромного дерева, которое так и не утратило своего величия и могущества. От каждого дома к дереву вела тропа, выложенная камнем.
Лесные жители успели проснуться и прибыть на сей важный праздник союза двух сердец. Высоко в кронах осины ухали совы, сверкая огромными глазами, а светлячки готовились украшать своим присутствием сегодняшний вечер.
Девушка ступала босыми ногами по теплой влажной тропе. Подол её платья тянулся по каменной дорожке. Её волнистые волосы были собраны в косу, а на голове красовалась изысканная диадема, подаренная самим Старшиной Гномов. С народом, которого она установила крепкий дружественный союз, чего не удавалось ещё ни одному Лорду, а уж тем более Леди, Эльфийской чащи. Тирон Бесстрашный, отважно сражаясь на поле битвы, на стороне Кристины Ивашковой пять лет назад, получил ранение и с тех пор не выходил из своего замка. Но он всегда был рад принять у себя Леди Загадочного леса и Истинную Королеву охотников.
Сегодня они все были здесь. И бывшие враги, и нынешние друзья, и важные её сердцу люди.
Они собрались посмотреть на обряд, соединяющий сердца двух влюбленных из разных народов. Ещё бы несколько лет тому назад это было бы преступлением, а сейчас это долгожданный праздник.
Он стоял у самого основания Древа Жизни. За последние несколько лет он резко возмужал... Да и она больше не была той маленькой девочкой, с таким обожанием глядевшей на своего принца.
Всё они выросли, а кто-то даже постарел.
Она посмотрела через плечо и улыбнулась девочке, так старательно пытавшейся схватить подол её платья, который предательски ускользал из её маленьких рук.
– Всё хорошо, – шепнула она ей.
Проскользнув между арок, украшенных белыми и красными розами, она оказалась у самых корней Древа Жизни. Протянув руки молодому человеку, она улыбнулась и посмотрела в его темные глаза.
– Я рад, что ты здесь, – произнес он, усмехнувшись.
– Без меня бы это не имело смысла, – прошептала она.
Наставник кашлянул в кулак, чем заставил обратить на себя внимание. Кивком головы поклонившись паре, он взял их за руки и стал говорить молитву на старо-норвежском языке.
Мэрит почти не слушала наставника. Все её внимание было обращено на своих друзей.
Под цветом жакаранды стояли те, кто стал ей такими же близкими, как и её братья.
Девушка улыбнулась, когда увидела маленького мальчика, дергавшего своего отца за руку и просившегося взять его на руки. Ему совсем недавно исполнилось всего четыре года, но уже сейчас он проявлял характер, подобный нраву его матери. Мэрит знала, что мальчик очень похож на своего дядю. Те же ямочки на щеках, яркие глаза, цвета небес, кудрявые светлые волосы. Его и назвали в честь уже давно погибшего родственника. Антоном.
Артём и Мирослава, как бы сильно они не желали больше не связываться с миром охотников, всё равно были причастны к нему. Артём вот уже как два года помогал Кристине обновить уставы Королевского Двора, теперь навеки связанного с Загадочным лесом.
Нельзя было сказать, что их Вселенная крайне изменился. Остались всё те же правила о тайном существовании их миров и о законе защиты людей от нечисти.
Но больше не было прежней вражды. Не было титулов и хостов. Твое происхождение теперь стало неважным.
Мэрит помнила тот миг, когда Ирих открыла портал в тот мир, откуда она была родом и забрала с собою всех тех, кто не хотел оставаться здесь. Ушла с нею и Рамония. Гордо подняв голову и стиснув зубы, Госпожа фейри перешагнула черту, разделяющую два мира, и ушла туда, откуда пришла.
Прежде чем уйти, Ибсен рассказала Кристине о том, как уничтожить магию хостов. Тем самым Провидица отняла ту магию, которую когда-то даровала охотникам. Магии хоста больше не существовало. Теперь только лишь одна девушка в их мире могла пользоваться колдовством из другой Вселенной.
Ибсен обещала Кристине вернуться, но по прошествии всего этого времени она ни разу не давала о себе знать. Но Тина верила, что Провидица ещё постучится в дверь её дома.
Мэрит, заметив устремленный на неё взгляд черноволосой девушки, грустно ей улыбнулась, на что Кристина вскинула брови в удивлении.
Ивашкова стояла, оперившись о ствол дерева, и наблюдала за бракосочетанием Леди Загадочного Леса и её брата. За эти года она почти не изменилась внешне, но зато внутри она стала намного мудрей. Опыт, какой бы порой болезненный он ни был, делает нас сильней.
Прошло много времени, прежде чем Кристина смогла найти душевное равновесие и покой. Она больше не пользовалась магией и не заглядывала в глубины тьмы. Холод был покрыт корой спокойствия. Возможно, ожидая своего часа.
Хрупкий мир охотников прекратил свое существование. Их, охотников за нечистью, осталось очень мало. Они ведомые своей надеждой стали свободными. Когда Загадочный лес и Королевский Двор объединились – силы охотников больше не требовались.
Вначале многим из них было трудно найти себя в обычной жизни смертных, но потом всё вошло в привычное русло.
Раны их и до сих пор не зажили, и, конечно, не думали даже рубцеваться. Память всё ещё была жива.
Но как бы то ни было, они нашли покой. Все они.
Мэрит в последний раз, прежде чем дать свой утвердительный ответ на вопрос наставника, посмотрела в сторону жакаранды. Там были её братья и отец, прибывший с того мира, чтобы отдать свою дочь замуж. Эивиндр и вправду нашел в другом мире свой дом. Там он чувствовал себя спокойно. Новая обстановка изменила его. Он стал мягче и сосредоточенней. Её братья внимательно наблюдали за ней: Хакон с нежной улыбкой на лице, держал за руку Леру Алехнович; Тор задорно улыбался. Мэрит и не заметила, как быстро он повзрослел.
Там Марк Князев играл с малышом Антоном, совершенно забыв, зачем он вообще сюда пришел. Там была рыжая девушка по имени Стасия, сестра одного ведьмака, которая провела всю свою подростковую жизнь под опекой Миры, которая сдержала свое обещание данное когда-то Воланду. Там был Артём Радов, который так трепетно держал свою жену за руку и с улыбкой на лице наблюдал за церемонией. И, конечно, там была сестра её возлюбленного Дмитрия. Кристина утвердительно кивнула ей головой – подбадривая. Обернувшись к Марку, она что-то сказала ему. Тот, глянув на неё, озорно улыбнулся и, взяв на руки сына своей двоюродной сестры, подошел к Тине. Наклонившись к ней, он поцеловал её в щеку и посмотрел на Мэрит. Его серые глаза излучали задорность, которую, казалось, он никогда не утратит. Даже когда в его волосах проявится седина, а лицо покроется морщинами.
– Готова ли ты разделить свою жизнь с Дмитрием, Мэрит? – наконец спросил наставник.
– Готова, – шепотом произнесла она, и на её глазах навернулись слезы.
Мэрит не знала, что будет после них. Не знала, каков будет день, а какова ночь. Будет ли мир прежним и вернется ли Провидица в их края?
Но что она знала точно, так это то, что у них есть сегодняшнее. Сегодняшний день, который они проживут с полной грудью кислорода и с надеждой и верой в сердцах.
Когда-нибудь... когда-нибудь всё это станет легендой. Все это станет сказкой про девушку, умеющую обращаться в ворона, а потом про них забудут. Как забываются все истории.
Но до тех пор у них есть сегодняшний день.
Конец.
