Текст книги "Берег мечты"
Автор книги: Виктория Гиррейру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)
– Феликс наверняка уже всё доложил Адме, и они, я уверен, замышляют против тебя какое-то преступление, – сказал он. – Они сделают всё, чтобы законный наследник никогда не появился в их доме. И мы не можем допустить, чтобы ты однажды исчезла так же, как твоя сестра и дона Коло. Пойдём к Ондине, возможно, она сумела что-нибудь там подслушать.
И они пошли к Ондине. Незаметно, под покровом вечерних сумерек, пробрались в её комнату и обнаружили старушку без сознания.
– Мы опоздали, – скорбно констатировал Бабау. – Эти убийцы уже сделали своё чёрное дело.
– Почему вы так думаете? Может это обычный сердечный приступ? – сказала Роза. – Дона Ондина ещё жива, у неё прощупывается слабый пульс.
– Тогда мы не должны медлить ни секунды. Тихо вынесем её отсюда и повезём сразу в Серру-Азул, в реанимацию! – принял решение Бабау. – Чутьё подсказывает мне, что это не обычный сердечный приступ. Тут замышлялось убийство!
Они отвезли Ондину в Серру-Азул, устроили её в реанимационное отделение и объяснили доктору, что тут вполне возможно отравление сильнодействующим ядом.
Доктор учёл их предостережение. Ондине промыли желудок, очистили кишечник, и после этого началась отчаянная борьба за её возвращение к жизни. Тем временем лабораторные анализы подтвердили наличие яда в организме Ондины, и доктор смог вовремя назначить ей нужное противоядие.
Дядюшка Бабау попросил доктора никому не рассказывать об отравлении, чтобы убийца не проник в палату и не смог довершить своё чёрное дело.
Оставив Ондину в реанимации, Роза и Бабау вернулись в Порту-дус-Милагрес, никому не сказав о том, где были этой ночью.
А в доме Геррейру наутро все сбились с ног, разыскивая Ондину. Эриберту обыскал всю округу и не нашёл старуху ни живой, ни мёртвой. Алешандре искренне беспокоился о судьбе Ондины, во многом заменившей ему мать, и настаивал, чтобы её поиском занялась полиция, но родители жёстко одёрнули его: им не нужен был очередной публичный скандал, тем более по такому ничтожному поводу, как исчезновение старой служанки.
Глава 31
Пока длился срок ультиматума, предъявленного Феликсом Розе, у неё появилось множество добровольных защитников. Во-первых, её взял под своё покровительство Викториу Виану, который не мог смириться с поражением и жаждал отомстить Феликсу. Он посоветовал Розе обратиться в суд и пообещал употребить всё своё влияние на прокурора.
Во-вторых, деятельную помощь Розе оказали рыбаки во главе с Гумой. Дядюшка Бабау рассказал им, какая акция готовится против Розы и они решили вступить в открытое столкновение с полицией, если не удастся уладить конфликт иным способом. Два десятка дюжих парней проникли через винный погреб внутрь здания и приготовились отражать атаки полицейских.
Третьей, очень важной и действенной, силой в защите Розы стал Отасилиу, вернувшийся из Рио с первой одержанной им победой. Ему удалось изменить меру пресечения для Родригу, и тот вышел из тюрьмы под восторженные возгласы горожан. Теперь он мог оставаться на свободе до суда, но Отасилиу, к сожалению, не удалось уговорить мать погибшей девушки, чтобы она дала показания в пользу Родригу. И тогда за дело взялась Дулсе. Она сама поехала в Рио, нисколько не сомневаясь в том, что именно ей по силам убедить ту несчастную женщину сказать на суде всю правду.
А тем временем Отасилиу включился в процесс – он стал официальном адвокатом Розы, и сумел доказать её невиновность на судебном заседании, которое состоялось ещё до истечения срока ультиматума. Постановление префекта о выселении Розы из города и закрытии её заведения было признано незаконным. Полицейское оцепление было снято, рыбаки, так и не вступившие в бой, получили от Розы щедрое угощение, а Отасилиу – вполне приличный гонорар. Роза настояла, чтобы он взял от неё эти деньги. А кроме того, она обратилась к Отасилиу с ещё одной, весьма деликатной просьбой:
– Мне нужно ещё раз посмотреть ту проклятую кассету, помоги раздобыть её! Феликс, наверное, хранит её не дома и не в префектуре, а в сейфе на фабрике. Ты давно работал вместе с ним, возможно, тебе известен код этого сейфа.
– Да, я знаю код, – сказал Отасилиу. – Вряд ли Феликс изменил его после моего увольнения. Но зачем тебе понадобилась кассета?
– Я всё время невольно прокручиваю её в памяти, и что-то меня там настораживает, – ответила Роза. – Если я пойму, что именно, то, вполне вероятно, соображу, кому понадобилось устроить эту провокацию. Я хочу понять, кто мой самый главный враг.
Отасилиу выполнил её просьбу. Пробравшись ночью на фабрику, он выкрал кассету из сейфа и передал её Розе.
А спустя несколько дней Роза пришла к Феликсу в префектуру и потребовала, чтобы он выслушал её.
– Это важно не только для меня, но прежде всего для тебя, – сказала она, – потому что у нас есть общий враг, о котором ты не догадываешься. Этот враг – твоя жена! Я внимательно посмотрела кассету, сопоставила некоторые факты и всё поняла. Видеозапись сделал либо Эриберту, либо, не исключаю и такой возможности, сама Адма!
Феликс, как и следовало ожидать, возмутился – и тем, что Роза выкрала у него кассету, и тем, что она обвинила в этой провокации Адму.
Но Роза рассказала ему о слежке, которую за ним вёл Эриберту.
– Гайде не раз видела его у двери моей спальни в то время, когда мы находились там вдвоём. Я догадывалась, что он подслушивает и подглядывает по заданию твоей жены, поэтому и установила у себя в спальне двойную дверь. Мне казалось, этого достаточно. Я и представить не могла, на какую мерзость способна твоя жена. Давай вместе посмотрим эту видеозапись, и ты сам убедишься, что кто-то стоял за шторой и снимал нас. В самых пикантных местах камера словно дрожит. Возможно, Эриберту хотел установить её там, но не успел выйти оттуда и спрятался за шторой.
– Но зачем Адме понадобилось предавать огласке столь неприятную семейную историю? Это же для неё большой позор: муж развлекаться в постели с другой женщиной и клянётся ей в любви! Допустим, что Адма и впрямь заказала эту видеозапись, но она бы не стала посылать её сенатору!
– Я тоже так думала поначалу, – сказала Роза. – А потом вспомнила, чем всё кончилось. Подозрение пало на меня, ты объявил мне войну и обратился за помощью к Адме. Она снова стала для тебя необходимой и незаменимой. Кассету, кроме сенатора, никто из посторонних лиц так и не увидел, к тому же сам сенатор тоже оказался в дураках. Тебе пришлось немного покраснеть перед журналистами и во всеуслышание объявить о своей безграничной преданности собственной жене. Вот и выходит, что от этого скандала максимально выиграла одна Адма. Ты подумай, хорошенько об этом и выясни всё у своего головореза Эриберту.
Феликс вынужден был согласиться с доводами Розы, особенно после того, как снова посмотрел видеозапись.
– Я возьму её с собой, – сказал он Розе. – Это копия, и я постараюсь выяснить, где она была сделана, а потом, надеюсь, мне повезёт добраться и до оригинала.
– Желаю тебе успеха! – напутствовала его Роза.
Таким образом, Отасилиу смог записать на свой счёт ещё одно победное очко в поединке с Феликсом.
А тем временем на семью Отасилиу обрушились новые испытания. Рита догадалась о беременности Луизы по частым приступам тошноты, появившимся у той в последнее время, и, не слушая никаких возражений дочери, потащила её к родителям Фреда.
– Хочется нам того или нет, но мы должны вместе подумать о судьбе наших детей и наших внуков, – сказала она. – Луиза беременна.
Фред был ошеломлён этой новостью не меньше, чем его родители. Он набросился на Луизу с упрёками – почему она до сих пор скрывала это от него, и её ответ привёл в изумление всех.
– Я знаю, какие трудности переживает сейчас твоя семья, – сказала Луиза, – поэтому не хотела доставлять вам лишних хлопот.
Амаполу её слова растрогали до глубины души, а Рита беспомощно развела руками.
– Теперь вы видите, какие они ещё несмышлёныши? – обратилась она к Амаполе. – Моя Луиза решила скрыть это ото всех, в том числе и от меня. Похоже, ей и в голову не приходило, что через несколько месяцев появится ребёнок и скрыть его будет невозможно. Я думаю, и ваш Фред не намного взрослее… Что будем делать?
– Я женюсь на Луизе, и мы вместе будем воспитывать нашего ребёнка! – тотчас же заявил Фред. – Я помню о том, что мы оба несовершеннолетние, но вы должны дать согласие на наш брак.
Он с вызовом посмотрел на своих родителей, и Отасилиу принял этот вызов.
– Что ж, другого пути у тебя нет, – сказал он сыну. – Жребий брошен! Твоё детство закончилось, Алфреду Энрике! Теперь тебе придётся самому работать, чтобы содержать свою семью. И не только работать, но и учиться! Иначе, зачем же я потратил столько денег на твоё образование? Ты же должен остаться недаучкой!
– Я не брошу учёбу, – твёрдо пообещал Фред. – Более того, я хочу, чтобы и Луиза получила хорошее образование.
– А ребёнок? Ты о нём забыл? – воскликнула Рита.
– Нет, не забыл. Но мы сможем всё совмещать, – самонадеянно ответил Фред. – Правда, Луиза?
Та согласно кивнула, и Рита не удержалась от скорбного комментария:
– Боже мой! У них у обоих ветер в голове! Они не представляют, что это значит – растить ребёнка!…
В отличие от неё Амапола восприняла эту ситуацию, менее трагически.
– Конечно, я не мечтала о таком будущем для своего птенчика, – сказала она. – Только теперь уже ничего изменить нельзя, и мы не должны горевать. Нам нужно позаботиться о том, чтобы ребёнок родился здоровеньким. Завтра я повезу Луизу в Серру-Азул, к своему гинекологу. Нельзя всё пускать на самотёк! Вы тоже можете поехать с нами, дона Рита, если хотите.
– Я не знаю, что со мной будет завтра, – горестно вздохнула Рита. Мне ещё предстоит сложный разговор с отцом Луизы, а у него очень крутой нрав!
Она не стала говорить о том, что Шику в порыве гнева способен даже выгнать Луизу из дома. С него станется!
Шику и в самом деле разгневался, узнав о беременности Луизы.
– Ещё одна проститутка в доме! Какова мать, такие и дочери! – стал кричать он, но внезапно осёкся, увидев слёзы в глазах Луизы.
– Не смей оскорблять нас! – заявила она отцу. – Мама всю жизнь любила только тебя одного, и я люблю Фреда. Мы поженимся, у нас будет отличная семья! И даже Селминья уже порвала со своим прошлым. Так что запомни раз и навсегда: в нашем доме нет проституток!
Луиза впервые открыто выступила в защиту Селминьи, а до той поры чуждалась её и не хотела признавать в ней сестру. Селминья же терпеливо сносила это. Она понимала, что не только Луиза, но и многие другие продолжали видеть в ней проститутку, однако это её уже не огорчало. У неё теперь появились новые, радужные перспективы: с недавних пор она стала работать продавщицей в магазине Деодату и очень дорожила своей работой.
Устроиться туда ей помог случай. Однажды она зашла в церковь и, увидев там Женезию, решила объясниться с ней насчёт Родолфу.
– Если ты его любишь, то я тебе не помеха, – сказала она. – Между нами всё кончено. Я тоже любила Родолфу, но теперь презираю его!
– А он ничего другого и не заслуживает, кроме презрения, – согласилась с ней Женезия и добавила, к большому изумлению Селминьи: – А тебя я уважаю! Ты сумела побороть в себе порок и встать на правильный путь. В отличие от моей сестры, которая, наоборот, ушла в бордель. Я уважаю тебя ещё и за то, что ты ходишь в церковь. Молись, и Господь воздаст тебе по заслугам. Я уверена, впереди у тебя будет достойная, хорошая жизнь!
Селминья поблагодарила её, но посетовала на то, что не может найти работу.
– К сожалению, не все такие, как ты, – сказала она. – Большинство людей шарахается от меня как от прокажённой. Никто не хочет брать на работу бывшую проститутку.
Она сказала это просто так, не надеюсь на помощь Женезии, а та вдруг предложила ей:
– Пойдем со мной, я порекомендую тебя отцу и Алфеу, ты будешь работать в нашем магазине вместо Сокорру. По-моему, это справедливо: она ушла туда, оттуда вырвалась ты, поэтому тебе как раз и следует занять её место.
Деодату и Алфеу согласились с предложением Женезии. После того позора, который им довелось пережить из-за Сокорру, их уже не могло смутить прошлое Селминьи. Наоборот, они отнеслись к ней с таким уважением, как и Женезия.
Селминья стала работать в магазине вместе с Алфеу, а Женезия объявила отцу о своём решении уйти в монастырь.
Деодату взмолился:
– Дочка, пожалей меня! Я потерял мою дорогую Эпифанию, потерял Сокорру, а теперь ещё и ты хочешь меня покинуть? Я этого не переживу.
– Переживёшь, папа. Я буду о тебе молиться, мы будем иногда видеться. Я же не оставляю тебя здесь в одиночестве! С тобой остаётся Жудите и Пасока, да и Алфеу пока живёт в нашем доме. Может, потом он женится и уйдёт от нас, но и ты к тому времени можешь жениться, я этого не исключаю. Жудите – хорошая женщина, она сумеет о тебе позаботиться.
О возможной женитьбе отца Женезия сказала без укора, хотя прежде не раз упрекала его в том, что он слишком много времени проводил с Жудите и её сыном. Даже возил их на своей машине в Салвадор, где Пасока проходил тестирование в школе для особо одарённых детей. Деодату и в самом деле привязался к мальчику, а ещё больше – к его маме, которая была женщиной доброй, рассудительной и всегда находила нужные слова, чтобы утешить и приободрить овдовевшего хозяина. Она ведь и сама была вдовой, поэтому ей были понятны страдания Деодату. На этой почве они, собственно, и сблизились, а потом между ними возникла привязанность иного рода, о которой они пока не решались говорить друг другу. Женезия была первой, кто отважился заговорить об этом вслух, и Деодату смутился.
– Ты должна думать не о моей женитьбе, а о своём замужестве, – сказал он. – Тебя любит Эзекиел. По-моему, он неплохой парень, и ты уже могла убедиться в серьёзности его намерений.
– Я не верю ему. Он хочет жениться на мне только из-за денег, – ответила Женезия. – Эзекиел такой же, как Родолфу, только по хитрее. Нет, я больше не попадусь на эту удочку! Я лучше уйду в монастырь, чтобы никого из них не видеть.
Женезия не считала нужным скрывать, что Эзекиел в значительной степени повлиял на её решение уйти в монастырь. Именно в нём, Эзекиеле, она усматривала искушение, перед которым было трудно устоять в мирской жизни. На самом деле Женезия боялась не столько искушения, сколько обмана со стороны Эзекиела, потому и решила бежать от него в монастырь. Обжёгшись на Родолфу, она теперь не верила никому из мужчин. «Им нужна не я, а моё приданое» – твердила она, хотя Эзекиел изо всех сил пытался доказать ей обратное.
Он всё-таки поквитался с Родолфу за карточным столом – снова сорвал банк, после чего пришёл к Женезии нарядно одетым и вручил ей деньги.
– Я полагаю, именно такую сумму выманил у тебя прохвост Родолфу, – сказал он. – А я выиграл у него эти деньги и возвращаю их тебе!
– Что значит выиграл? Причём тут ты? – не поняла Женезия. – Я дала деньги Родолфу, а не тебе. Он говорил, что обязан вернуть кому-то очень важный долг.
– Карточный долг, – уточнил Эзекиел. – Об этом Родолфу наверняка умолчал, иначе бы ты его не пожалела. Он проиграл мне эти деньги в прошлый раз, потом взял их у тебя и отдал Розе Палмейрау. А я снова их выиграл! Бери, они твои!
– Теперь я совсем запуталась, ничего не понимаю, – сказала Женезия. – Родолфу меня подло надул, тут всё ясно. А ты хочешь отдать мне деньги вместо него?
– Да!
– Но почему? Вы с ним друзья? Ты хочешь выручить друга?
– Да никакой он мне не друг, он, подонок! Я хочу выручить тебя, – пояснил Эзекиел. – Ты же пострадала незаслуженно, а я восстановил справедливость: отобрал у него твои деньги в честной игре и принёс их тебе. Теперь ты всё поняла?
– Я не понимаю, зачем тебе это нужно. Ты хочешь втереться ко мне в доверие, чтобы потом ограбить меня по круче Родолфу?
– Ни в коем случае! – воскликнул Эзекиел. – Я пришёл к тебе с самыми добрыми намерениями. Помнишь, ты упала в обморок, и я принёс тебе домой на руках? Так вот, с той поры мне нет покоя. Я только о тебе и думаю. Ты такая красивая, такая привлекательная…
– Всё, хватит! – резко прервала его Женезия. – Ты ничем не лучше Родолфу. Он тоже убаюкивал меня сладкими речами… Вы оба игроки, оба погрязли в грехе! А я с тех пор поумнела и больше не попадусь на эту удочку! Убирайся прочь со своими деньгами!
– Это не мои деньги, они принадлежат к тебе.
– Нет, убери их! Никто не купит меня за тридцать сребреников! – закричала на весь дом Женезия, и Эзекиел вынужден был ей повиноваться.
В отличие от неё Деодату высоко оценил благородный поступок Эзекиела, не усмотрев никакого подвоха в его поведении.
– Парень хотел противопоставить себя мошеннику Родолфу. Что же в этом плохого? Ты присмотрись к нему, может, он и правда тебя любит, – советовал дочери Деодату, а она отвечала, что все мужчины подлецы и от них нужно бежать в монастырь.
Эзекиел, тем не менее, продолжал добиваться её расположения. Каждый день он встречал Женезию у церкви после утренней молитвы и провожал до дома или до магазина, не уставая повторять, что любит её и хочет на ней жениться. То же самое он сказал и Деодату, официально попросив у него благословения на брак с Женезией.
– Я буду только рад этому, – ответил Деодату, – но сначала ты должен уговорить мою дочь.
Женезии всё труднее становилось выдерживать натиск Эзекиела, и однажды она поняла, что спасти её от замужества может только монастырь.
Эзекиел, узнав о её решении, пришёл в ужас.
– А что же мне делать с моей любовью? С моей страстью? – вопрошал он, глядя на Женезию с мольбой.
– Это плотское желание, оно пройдёт, – холодно отвечала Женезия, хотя её сердце разрывалось от боли. – Не надо искушать меня!
После этого никто уже не смог заставить её отказаться от принятого решения. Женезия отправилось в небольшой городишко на юге штата, чтобы навсегда поселиться в тамошнем монастыре. Деодату сам повёз её туда на машине, и вместе с ними увязался Эзекиел.
– Я провожу тебя до ворот монастыря и буду сидеть у этих ворот, пока ты не поймёшь, что совершила ошибку, сказал он Женезии. – Я уже и расчёт взял у дядюшки Бабау.
Женезия сочла это блефом, но Эзекиел и в самом деле устроил сидячую забастовку у врат монастыря, всем своим видом показывая, что за стенами этого богоугодного заведения совершается отнюдь не благое дело. Каждой монахине, выходившей почему-либо за ворота, он кричал:
– Будьте милосердны! Не берите грех на душу! Ваша новая послушница не может стать монахиней, потому что любит меня, и мы должны с ней, поженимся!
Женезия видела всё это из окна своей кельи, и её терзали жестокие сомнения в правильности своего выбора. Наблюдавшая за ней мать-настоятельница поняла, что девушка ошиблась адресом, и посоветовала Женезии объясниться с настырным поклонником.
– Посмотри, как он мается, – говорила мать-настоятельница. – Сёстры выносят ему еду, но он к ней даже не притрагивается. Уже вторые сутки льёт проливной дождь, а твой парень продолжает сидеть у входа, несмотря на то, что вымок до нитки. Ты хочешь, чтобы он умер прямо здесь, у нас на глазах?
Женезия вышла к Эзекиелу и, увидев его, не смогла сдержать слёз.
– Господи, сжальзя надо мной! – взмолилась она. – Просвети меня, подай мне знак!
В этот момент дверь за её спиной с грохотом закрылась, и Женезия радостно воскликнула:
– Благодарю тебя, Отец небесный! Я поняла твой знак. Ты захлопнул дверь монастыря и оставил меня на улице, чтобы я стала женой Эзекиела!
Спустя несколько дней они обвенчались.
Сокорру тоже пришла на свадьбу, хотя Женезия её и не приглашала. Алфеу, успевший к тому времени официально развестись с Сокорру, возмутился, увидев её в храме, и внезапно сделал предложение Селминье:
– Я восхищаюсь тобой и хочу, чтобы ты стала моей женой! Ты прошла через такое суровое испытание и сумела сохранить чистую душу. Лучшей женщины я никогда не встречал и не встречу. Клянусь, я буду тебя любить и уважать до конца моих дней.
– Я тоже не встречала более чистого и благородного мужчину, чем ты, Алфеу, – ответила Селминья и подала ему свою руку в знак согласия на их супружеский союз.
Договорившись о главном, со свадьбой они решили не торопиться. Им было достаточно того, что они каждый день виделись в магазине.
Эзекиел же переселился в дом жены и стал работать вместе с ней в филиале магазина, который Женезия открыла в другом районе города.
А тем временем неожиданно решилась и судьба Деодату. Пасока, успешно поступивший в школу для одарённых детей, получил приглашение на учёбу и стипендию. Вместе с ним получила приглашение и Жудите – в Салвадоре ей предлагались скромное жилище и работа в школьной столовой.
Жудите и обрадовалась такому известию, и опечалилась: ей не хотелось расставаться с Деодату. Пасока тоже загрустил.
– Я уже не хочу ехать в Салвадор, – сказал он. – Если бабушка Ондина вдруг вернётся, её некому будет встречать… И папа здесь похоронен… И сеньора Деодату мы не будем видеть, а он такой хороший…
Его слова тронули Деодату до глубины души.
– Ты талантливый мальчик и обязательно должен учиться в этой школе, – сказал он Пасоке. – А я буду приезжать к вам. И бабушку твою привезу в Салвадор. Сеньор Бабау считает, что она непременно вернётся, и я доверяю его интуиции. Время пролетит быстро, скоро наступят каникулы, вы с мамой опять приедете сюда.
Уговаривая Пасоку, Деодату уговаривал и себя, но предстоящая разлука с Жудите, к которой он успел привязаться всей душой, была для него невыносима. И тогда он отважился на весьма неординарное решение: передал семейный бизнес в управление Женезии, а сам уехал в Салвадор вместе с Жудите и Пасокой.
